Текст книги "Там, за зорями"

Автор книги: Оксана Хващевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 2

Злата глухо застонала, чувствуя жгучую боль в ноге, и попыталась подняться. До дома оставалось совсем чуть-чуть, и, возможно, преследователь потерял ее из виду, отстал… Но стоило лишь подумать о нем, как она услышала быстрые, стремительно приближающиеся шаги, сбившееся тяжелое дыхание…

Полянская резко обернулась и увидела темную тень, склоняющуюся над ней. Она хотела было закричать, но не смогла. Резко отшатнувшись, девушка упала на землю, ударилась затылком о камень и лишилась чувств…

Было холодно. Жутко холодно. Злата корчилась на чем-то жестком, царапающем кожу, пыталась свернуться калачиком, натянуть на колени коротенькую сорочку и обхватить руками обнаженные плечи. И при каждом ее движении тишину нарушал противный скрип ржавых пружин.

Потом что-то легкое и пушистое накрыло ее.

«Бабушкин платок!» – будто ударило в сознание. И все случившееся встало перед ней с отчетливой ясностью. Злата Полянская резко вскочила и села, вцепившись обеими руками в платок, и стала испуганно озираться по сторонам.

Она сидела на старой железной кровати в одной из заброшенных хат. Здесь было холодно, пахло пылью и сыростью. Незашторенные окна зияли светлеющими проемами весенней ночи. И стояла гробовая тишина.

Абсолютно ничего не понимая, с громко бьющимся сердцем, девушка пододвинулась к краю кровати и уже собралась слезть, но внезапно скрипнула половица и от стены отделилась тень…

Забыв о раненой ноге, Полянская соскочила на пол и метнулась в сторону, одержимая единственным желанием – бежать. Бежать без оглядки, куда глаза глядят, только бы подальше отсюда!

Но он оказался проворнее. Поймав за руку, притянул Злату к себе.

Слабо вскрикнув, Полянская уткнулась лицом в мягкую ткань свитера, вдохнула терпкий аромат мужского парфюма и почувствовала сквозь тонкую ткань батиста тепло ладоней, сомкнувшихся у нее на талии.

Ее била дрожь, глухие удары сердца отдавались где-то в ушах, а горло сдавили слезы, готовые вот-вот хлынуть из глаз.

– Я никому не скажу… – едва смогла прошептать девушка, предприняв слабую попытку высвободиться из его рук.

Но ответа не последовало. И руки, удерживающие ее, не ослабили хватку, наоборот прижали крепче. Девушка почувствовала, как его губы коснулись ее спутанных волос… – Пожалуйста, не надо…

Слезы покатились по щекам.

Она отворачивала голову, безуспешно пытаясь противиться тому что неминуемо последует и чего не избежать. Она, конечно, может попробовать, но… Она может кричать, просить, звать на помощь, но кто ее услышит? Кто отважится спасти? В деревне ведь одни старики! Она могла сопротивляться до последнего, но умирать вот так глупо не хотелось. Неужели он убьет ее? Это не укладывалось в голове! Это все походило на сон… Плохой сон…

А между тем его сухие горячие губы коснулись ее виска, потом ушка, потом щеки, а руки опустились ниже и легли на ягодицы.

Он прижал девушку к себе, и она, несмотря на страх, слезы и истерику, которая тугим комом подступала к горлу, почувствовала, как он возбужден.

Коротенькая сорочка задралась, маленькие трусики почти не скрывали обнаженного тела, и Злата Полянская ощущала грубоватые горячие руки, ласкающие ее.

Под ладонями, которыми она продолжала упорно упираться, не теряя надежды все же вырваться, девушка чувствовала, как гулко бьется его сердце и учащенное дыхание обжигает ей кожу. То, что он собирался сделать с ней, было очевидным, и она даже не знала, что хуже – быть изнасилованной каким-то мужиком или уж лучше сразу убитой…

Его руки поползли вверх, забравшись под ночную сорочку, ласкали спину, касались груди, которую девушка тщетно пыталась закрыть руками. Но он с легкостью поборол ее сопротивление. Ладони сжали ее полные груди, а большие пальцы стали нежно массировать соски.

Злату вдруг словно током ударило. Колени подогнулись, и, чтобы не упасть, ей пришлось вцепиться пальцами в его свитер. Мужчина потерся щекой об ее висок, щекоча кожу щетиной, а потом, чуть наклонив голову, легко коснулся ее губ легким, дразнящим поцелуем, оставляя на них слабый вкус ягодной карамельки…

Полянская уже не отворачивалась, позволяя ему и эти нежные и короткие поцелуи, и сладкую игру с ее нижней губой, которую он покусывал и ласкал губами. Она чувствовала, как от его ласк у нее голова идет кругом, а желание сладкой истомой пульсирует внизу живота. Злата обхватила руками его шею и прижалась теснее…

Господи, что же она делает? Желание, вспыхнувшее в ней. сметало все здравые доводы. Почему так случилось, чем это было вызвано, она не понимала. Знала лишь одно: никогда раньше она не испытывала такого всплеска всепоглощающей страсти к мужчине. Да, она влюблялась, и у нее был сексуальный опыт, но он не шел в сравнение с тем, что происходило сейчас…

Ей бы бежать следовало от него, а она таяла в его руках. Его поцелуи стаи! другими. Он целовал ее страстно, глубоко, почти грубо… А она отвечала ему.

То, как он поднял ее на руки и перенес на кровать, как-то прошло мимо, по крайней мере, потом она не могла этого вспомнить. Его губы не отрывались от нее, и только в них для девушки сейчас сосредоточилась вся вселенная.

Мужчина положил Злату поперек кровати, на мгновение оторвавшись от ее губ. Звякнула пряжка ремня. Он склонился над ней, снова целуя, а руки забрались ей под трусики и проворно освободили ее от нижнего белья.

Он вошел в нее резко, почти грубо… Полянская слабо вскрикнула и, вцепившись в его свитер, из последних сил прижала его к себе. Каждый его толчок, медленный и глубокий, все больше распалял огонь страсти и наслаждения, охвативший каждую клеточку тела. Ей хотелось выгибаться ему навстречу, ловя его движения, хотелось кричать от удовольствия, но вместо этого она кусала губы, впивалась ногтями в его плечи, и голова ее, как в агонии, металась по жесткому тюфяку.

Темп его движений ускорился. Со сжатых губ сорвались приглушенные стоны, а локти, на которых он еще пытался удержаться, подогнулись. Мужчина обхватил ладонями ее голову и уткнулся лицом в ложбинку меж шеей и ключицей.

На какой-то миг Злата, кажется, лишилась чувств, а пришла в себя лишь тогда, когда почувствовала, как он размыкает объятия и отстраняется от нее. Щелкнула пряжка ремня.

Полянская приподнялась. Наверное, нужно было что-то сказать, спросить, удержать, но слова не шли с языка. За все время он не произнес ни слова. И она не была уверена, что сейчас, после случившегося, он захочет заговорить с ней.

Пошарив по полу, он положил что-то на кровать и пододвинул к ней. Машинально протянув руку, она нащупала свое нижнее белье. Пуховый платок валялся тут же на кровати.

Скрипнули половицы, в светлеющем проеме окна мелькнул темный силуэт. Злата Полянская поняла, он уходит Только что он сжимал ее в объятиях, даря неведомое ранее наслаждение, а теперь уходит вот так! Конечно, они никогда не встретятся а если и встретятся, она все равно не узнает его! Она не знает его имени и не представляет, как он выглядит.

Медленно соскользнув с кровати, девушка натянула трусики, одернула сорочку и потянулась за платком, чувствуя, что ее начинает трясти. На дрожащих ногах она двинулась в том направлении, где минутой ранее растаял его силуэт.

Низкая дверь в темных сенцах была не запертой. Толкнув ее. Злата оказалась на улице и, вдохнув полной грудью свежий весенний воздух, набросила на плечи платок и закуталась в него. Цепляясь за бадылья и пожухлую прошлогоднюю траву, девушка направилась к калитке, и с каждым шагом сомнений относительно заброшенного дома, где все и произошло, становилось меньше. Это был дом покойной бабы Кати, их соседки.

Оказывается, все происходило рядом с их домом, и, может быть, если бы девушка закричала, ее бы услышали и ничего такого не случилось бы. Теперь ей почему-то казалось, что он все же не причинил бы ей вреда, а то, что произошло… Что ж. в конце концов, она ведь этого тоже захотела… Потом…

Полянская прошла по дорожке и тихонько проскользнула к себе во двор. А на востоке, над лесом, у них за огородами, начинало медленно светлеть небо.

Злата вошла в дом и, прислушиваясь к тишине, прошмыгнула на кухню. Ей необходимо было хоть немного привести себя в порядок. Иначе родственники ни за что не поверят, что она просто спала себе всю ночь, а проснулась с грязными ногами, трухой в волосах, припухшими губами и безумными глазами, а в том, что они у нее именно такие, она не сомневалась.

Кое-как обмыв ноги и собрав волосы в косу, Злата на цыпочках прокралась в столовую, где вчера они пили чай. Боясь разбудить Аньку или маму, она не стала заходить в зал, вместо этого зашла в комнатку, куда уложили мужчин, и позаимствовала у них постельные принадлежности.

Устроившись на стареньком диване, она закуталась в одеяло и закрыла глаза, приказав себе спать и не думать. Но не думать не получалось. Стоило лишь закрыть глаза – и произошедшее вставало перед ней с отчетливой ясностью. И запоздалая реакция – соленые слезы – закапали из глаз и горячими ручейками покатились по щекам.

Она плакала, потрясенная до глубины души случившимся и не заметила, как так вот в слезах и уснула. А проснулась. когда солнце заливало комнату ярким прозрачным светом а мама накрывала стол к завтраку.

– О, Златуль! Проснулась! А ты чего здесь спишь? Ты ж легла с Анькой в спальне? Вы что там кровать не поделили? – спросила мама, заметив, что она открыла глаза.

– Да Анька, знаешь, как храпит… – сказала она чуть охрипшим голосом, не торопясь подниматься.

– Златка, не ври!!! – донесся до нее вопль родственницы из глубины дома.

Девушка лишь улыбнулась в ответ.

– Ну, вставай уже! Завтрак почти готов. На кухне тетя Люда воды нагрела, пойди умойся и приведи себя в порядок!

– А папенька где?

– Пошел с дядь Колей рыбачить!

– В самом деле, рыбачить? И куда? – удивилась девушка, – Да к нам за огороды, на копанку, и кажется мне, Колька бутылочку прихватил! Лучше б воды с колодца натаскал, скотина! Надо ж все перестирать к Пасхе… Люд, глянь, там на кухне в нижнем шкафчике банка с самогонкой стоит, они ее случайно не ополовинили? Уж очень они на эту рыбалку с утра пораньше рвались!

– А разве в копанке за огородами рыба водится? – спросила Злата, отбрасывая в сторону одеяло и вставая с дивана.

– Водилась лет десять назад. Они проверить пошли! – с мрачным сарказмом ответила Лена Викторовна.

Оказавшись на ногах, Полянская невольно поморщилась. Нога болела, на затылке была огромная шишка, которая при малейшем движении отдавала тупой болью в голове. Все тело ломило и ныло.

Злата отправилась в спальню. Анька там как раз возилась с волосами.

– Ты чего удрала? – спросила она Полянскую.

– Да тесно как-то стало! – соврала девушка, отворачиваясь к шкафу.

– Да нормально было. Прошлой ночью спали же…

Злата не сочла нужным объясняться и оправдываться, просто сделала вид, что сосредоточенно изучает содержимое своего гардероба Правда, на самом деле ей на это было наплевать. Она наугад вытащила синие вытертые на коленях джинсы и полосатую кофточку с капюшоном.

Стащив через голову батистовую сорочку, она на мгновение сжала ее в руках. Тонкий материал источал запах мужского парфюма, от которого девушку аж передернуло. То, что случилось вчера, не могло быть реальностью и это, наверное, первое, о чем девушка подумала, проснувшись утром. Но это был не сон, и стоило лишь снова подумать об этом, ее начинало трясти. Господи, как она могла? Что это было? Чувство гадливости к самой себе, граничащее с тошнотой, заставило брезгливо отшвырнуть в сторону сорочку. Хотелось в ванную. Хотелось смыть с себя и этот запах парфюма, который, кажется, въелся в кожу. И прикосновения мужских рук, которые она почти осязаемо продолжала чувствовать.

Анька вышла из комнаты, так и не дождавшись объяснений, а Злата лишь вздохнула облегченно. Быстро переодевшись, она расчесала волосы и скрутила их на макушке в пучок.

Когда Злата умылась и почистила зубы, они сели, наконец, завтракать, так и не дождавшись мужчин.

– Может, они там уже копанку решили на глубину проверить? – высказала предположение тетя Люда, разливая чай. – И самогонку, кажется, точно отлили. Не может быть, чтобы они на сухую пошли! После вчерашнего мой Колька тут бы за сердце хватался и на коленки падал, умоляя дать ему пять капель на похмелье!

– И мой Юрка не пошел бы, не опохмелившись! А то ведь нашли в кладовке старые дедовы снасти и прямо вот загорелись! Златуля, ты бы сходила к сажалке, глянула, как там наш папаня!

– Сейчас чай допью и схожу! Мам, ну а чем мы сегодня заниматься будем?

– Ой, работы у нас хоть отбавляй! Но сперва, до Пасхи, надо дом привести в порядок, во дворе повыгребать, на огороде хоть что-то уже посадить и на кладбище сходить, там тоже после зимы неизвестно что творится.

– Я сейчас схожу йа копанку, а потом мы с Анькой будем выгребать, да и на кладбище мы тоже можем сами сходить, за день уберемся, – предложила девушка.

Хотелось на воздух, проветрить голову, стряхнуть с себя это странное состояние неловкости, не позволяющее встречаться взглядом с родными. В конце концов, просто собраться с мыслями и попытаться не думать.

Анька недовольно поморщилась. Такая перспектива ее не устраивала. Ей совершенно не хотелось работать. Сейчас после завтрака погулять бы по окрестностям, погода-то какая чудная с утра, а потом примоститься где-нибудь в уголке с ноутбуком и просто отдыхать до обеда.

Доев творог со сметаной и корицей, Злата встала из-за стола. Она тоже приехала сюда не за тем, чтобы заниматься хозяйством и контролировать папеньку, который, что называется, дорвался. Но ее не напрягало это, наоборот, приятно было что-то делать вместе со всеми, копаться в земле, приучая себя к деревенскому быту. К тому же, ко всему прочему, Злата собиралась просто наслаждаться деревенской жизнью и природой, общаться с людьми, слушать и делать для себя кое-какие заметки. А уж потом, когда уедут все родственники и она сможет собраться с мыслями и сосредоточиться, оставшись одна, вот тогда-то она и засядет за роман. С собой из города она привезла ноутбук, который сейчас, правда, не выпускала из рук двоюродная сестрица.

В маленьком коридорчике, рядом с кухней, девушка обула кеды и вышла на улицу. Солнце ослепляло, теплый ветерок обдувал лицо, а мир вокруг сверкал самыми нежными, самыми свежими красками. Кажется, трава за ночь стала еще зеленее, а почки на кустах смородины уже раскрыли листочки. Береза у дома как будто накрылась тонкой газовой вуалью серо-зеленого цвета.

Веселый щебет птиц нарушал тишину, а небо было таким высоким, чистым и голубым, каким оно бывает только весной.

Засунув руки в гадине карманы джинсов, Злата, шагая но вспаханному огороду, го и дело поднимала к небу лицо и чувствовала, как душу наполняю т радость и счастье просто оттого, что этот мир так прекрасен, а она способна эту красоту замечать, принимать и чувствовать. А вместе с этим приходило некое успокоение. И сейчас Полянская почувствовала ту особенную магию родной деревни. В этом весеннем воздухе, зеленеющих просторах и солнечном свете все суетное отступало и казалось уже таким неважным. Оставалось главное, невероятное ощущение полноты жизни.

Трех мужчин у копанки, где еще дед Витя собирался разводить карпа, Полянская увидела сразу. Папенька и дядя Коля сидели под вербой и то ли действительно удили рыбу, то ли им было уже не до нее. Правда, присутствие незнакомца вселяло надежду, что еще не все так безнадежно. Но и напрягало одновременно, заставляя сердце дрогнуть в груди. Сразу возникли вопросы: кто он? зачем здесь? что ему нужно? а вдруг…?

Злата подошла ближе, и парень, заметив ее раньше папеньки и дядьки, обернулся. Злата не знала его, но вспомнила сразу Кажется, это он вчера прогуливался в сумерках по деревне.

И сейчас, наблюдая за ее приближением, он улыбнулся так. как улыбнулся вчера, увидев ее в светящемся окне. А Злата не смогла не улыбнуться в ответ. Просто улыбка у него была такая открытая, искренняя и располагающая. И вся настороженность и подозрения улетучились вмиг. И как-то сразу пришла уверенность: пет, это не он. Не мог этот парень воровать лес под покровом ночи, преследовать ее, а потом отнести в тот домик… Злата не знала, откуда пришло это убеждение, но она поверила в него безоговорочно.

– Здравствуйте! – сказала девушка. – Папуль, я не помешаю? – обратилась девушка к отцу, пытаясь заглянуть ему через плечо.

– А, дочка! – обернулся мужчина. – Нет, не помешаешь! – махнул он рукой.

– Клюет?

– Клюет!!! – со всей серьезностью заверил ее дядя Коля.

– Так вы много уже наловили? – спросила она, поверив его серьезности, а потом бросила мимолетный взгляд в сторону парня и, увидев, как он поспешно отворачивается, пряча улыбку, все поняла.

– Так, ясно, пробормотала девушка. – Дядь Коля, так уха сегодня будет?

– Златуль, так ты понимаешь, дедовы снасти уже сгнили давно и крючки ни к черту! Только клевать начнет, мы с твоим папашей давай вытягивать, а она – бац! – и сорвалась, зараза! Не рыбалка, а одно расстройство!

– А ты, дочка, чего пришла? Мама прислала? – несколько настороженно спросил Полянский.

– Ага! Проверить, не пошел ли ты ко дну! Заодно к завтраку позвать, и лучше вам не дожидаться, пока мама с теть Людой заявятся сюда! Кстати, а это уже* я вам как любящая дочка и племянница сообщаю: они ваш замысел разгадали, самогонку в банке проверили, ее там не хватает малость!

– Златуль! деланно возмутился папа. – Да мы здесь ни при чем! Когда ж мы успели?! Мы ж вообще завязали с Коляном! Вот сейчас уже идем завтракать и за работу! Будем огород копать! Вот так!

– Папуль, ну, я тебе, конечно, верю, только боюсь, что мама и тетя Люда настроены не столь оптимистично! Так что ты уж готовься!

– Ой, жизнь моя… – протянул дядя Коля. – Юрик, а дочка у тебя золото! Моя б Анька тут, знаешь, как верещала бы уже? Вся деревня слышала бы!

Полянский хмыкнул.

– Так ее ведь не зря Златой зовут! Кстати, это я ее так назвал! – гордо сообщил он.

– Не зря! Златуль, а мы тебе вот, кстати, жениха нашли! – опомнился дядя Коля, поднимаясь на ноги.

Его шатнуло в сторону, но Злата сделала вид, будто не заметила этого.

– Так я замуж вроде? не собираюсь!

– Правильно, доча! Рано замуж, но он такой хороший хлопец и в рыбалке? разбирается!

– Только в рыбалке? с широкой улыбкой обернулась девушка к парню симпатичному высокому блондину с голубыми глазами.

– Исключительно в рыбалке»! – стараясь быть серьезным, заверил молодой человек, но улыбка все равно не уходила, затаившись в уголках его губ. – Алексей Блотский.

– Злата Полянская.

Леша протянул руку, и девушка подала свою.

– Приятно познакомиться! – сказал он, пожав ее ладонь и почти сразу отпустив.

– Взаимно! – улыбнулась в ответ девушка.

– Погода чудесная. В доме просто грех сидеть. Я с самого утра гуляю но окрестностям, вот и наткнулся на ваших родственников. Веселые товарищи!

– О, да! Веселятся третий день, как видишь! Только сегодня им это даром не пройдет! Ты не местный, Леша? Я тебя в Горновке раньше не встречала. Ничего, если я на «ты»?

– Нет, все в порядке! Я действительно не местный, моя бабушка, Ольга Тимофеевна, с дедом пару лет назад купили здесь дачу. Но я редко к ним наведываюсь и каждый раз ненадолго.

– А я немного знаю твою бабушку! Она и баба Маня, ваша соседка, были подругами моей бабушки! Теперь уж, я думаю, мы сможем с ней познакомиться поближе…

– Почему?

– Я собираюсь задержаться в Горновке.

Парень приподнял брови, пристально взглянув на нее, но в этом («го движении не было вопроса, скорее, ожидание продолжения.

– Вернее, я даже хочу пожить здесь. И если понравится, останусь!

– Здесь действительно очень красиво. Но даже не в этом дело, не так ли? Здесь и живется, и дышится как-то по-особенному и действительность воспринимается как будто через стекло. Исчезает негатив, – только и сказал он.

– А я думала, ты скажешь, я сошла с ума! – засмеялась девушка.

– Почему? – удивился он.

– Именно так считает моя двоюродная сестра, и не только она! Все мои однокурсники, наверное, все еще пребывают в состоянии легкого шока от моего выбора! Сельская школа в качестве места работы и глухая деревня в качестве места проживания!

– Романтика! – улыбнулся Леша.

– Правда?

– Конечно!

– Ладно, Лешка, я пойду, у меня на сегодня еще куча дел. Но я думаю, мы еще встретимся, и я могла бы показать тебе окрестности! Я здесь все-все знаю! – сказала девушка.

– Я пока не уезжаю, так что мы могли бы встретиться завтра здесь же, на рассвете, понаблюдать, как восходит солнце, и погулять. Если это, конечно, не рано для тебя?

– Что ты! Ни капельки! Я буду здесь завтра на рассвете, – легко согласилась девушка.

Леша протянул ей руку ладонью вверх, и девушка на прощание легко ударила по ней своей ладошкой и, рассмеявшись, побежала огородом догонять папу и дядю Колю.

А Леша Блотский так и остался стоять, глядя ей вслед. «Какая необыкновенная девушка! Веселая, яркая, живая, искрометная! А как она смеется! От широкой улыбки как будто сияние исходит, а огромные глаза, как небо, так и брызжут светом, смехом, солнцем!»

Парень улыбнулся и, засунув руки в карманы джинсов, двинулся дальше.

Мама и тетя Люда, конечно, вставили своим мужчинам как следует, потом накормили завтраком, чтобы задобрить, налили но сто грамм и, всучив лопаты, определили на день фронт работы.

А Влача и Аня взяли грабли и метлы и отправились на улицу, где и работали до самого обеда. А после отправились в сад, который разделяла разбитая дорожка, ведущая от калитки к крыльцу парадного входа. По одну сторону от нее, под окнами, цвели тюльпаны и нарциссы. По другую – в хаотичном порядке росли старые фруктовые деревья, а между ними буйствовали кусты черной и красной смородины, крыжовника, а ближе к огороду бабы Мулихи – и малинника.

Посреди сада когда-то дед соорудил железную конструкцию в виде беседки, которую оплетал, виноград, а внутри нее стояли старый стол и деревянные лавки. Когда-то покойный дед Витя любил здесь, укрывшись от бабушки, накачиваться водкой и нередко прямо на лавочке и засыпал.

Злата тоже любила сидеть здесь жаркими летними днями, укрывшись в тени и прохладе виноградника. Сочные, как будто солнечным светом налитые, гроздья свисали сверху и так и просились в руки. Потом, после смерти деда, Злата часто засиживалась здесь с бабушкой по вечерам, и частенько к ним присоединялись подруги бабы Сони…

Вооружившись большими садовыми ножницами, Полянская принялась обрезать сухие виноградные лозы, представляя, как будет здесь сиживать с ноутбуком летом, работая над романом. Анька поковырялась немного в цветах и отправилась в дом, и до Златы скоро донеслись звуки работающего телевизора. Впрочем, девушка не особенно расстроилась по этому поводу, работала себе потихоньку, предаваясь собственным мыслям и мечтам. Иногда, правда, посматривала на бревенчатые стены соседнего дома и сердце начинало учащенно биться в груди…

Вечером, после ужина, пана и дядя Коля вышли на улицу и, разместившись на лавочке, решили культурно отдохнуть. Разожгли костер, разложили на лавочке кое-что из еды, поставили бутылку самогонки, которую женщины выдали им в конце дня за плодотворный труд на огороде, затянулись сигареткой и, поддавшись волшебному очарованию апрельского вечера, пустились в воспоминания…

– Колян, а каким ветром тебя занесло в Горновку? – спросил Юрий Полянский.

– Как это, каким? Тем же, что и тебя! Людку встретил!

– Э… нет! Меня как раз сюда на нефтяные вышки работать отправили! Эх, славное было время, правда, нефтяники тогда еще только становились самой высокооплачиваемой профессией и самой престижной… Мы тогда в общежитии жили, в том старом, что еще для торфзавода строили. Днем пашем, а вечером марафет наведем – и на деревню… Здесь же, в Горновке, девок много было, а хлопцев – дефицит. А тут мы приходим – парни городские, нефтяники…

– А тут хлопцы из Погулянки, – перебила его мама, выходя со двора с двумя рюмочками, а за ней и тетя Люда с двумя табуретками.

3лата с Аней, которые сидели у костра и развлекались тем, что сжигали в огне сухие веточки, переглянувшись заулыбались.

– У них там была обратная ситуация: хлопцы были, а девок мало, вот они к нам и ходили. У нас даже пары были распределены, а тут какие-то нефтяники… Ох они им тогда и дали! Бежали эти нефтяники до самого своего общежития без оглядки. И потом долго не появлялись в Горновке!

– И что? – спросила Злата. – Больше нефтяники в деревню не заглядывали? Мам, ты что, потом сама к папе на свидание бегала?

– Вот еще? Нужен он мне был! У меня романс одним парнем был! Я Юрку в упор не замечала, а он на меня глаз положил когда мы с подружками приходили на торфзавод. Там ведь раньше целое поселение было. Болота осушали и делали торф, люди работали и жили в бараках, и крестная наша с Людой там жили и магазин большой у них был…

– Но я все равно отбил тебя у кавалера твоего? – гордо сообщил Юрий Полянский.

– Отбил! – не без некоторой горечи согласилась Лена Викторовна, но мужчина не пожелал ее услышать по своему обыкновению пропускал многое мимо ушей.

– Люд, я не понял, а че это вы за рюмки принесли? – вклинился в разговор Колян, которого уже несколько минут интересовало только это.

– Выпивать с вами будем – заявила Людмила Викторовна.

– А что? Что-то я не вижу вашу выпивку? Не-е-е, так дело не пойдет! Вы со своим приходите! Это наше с Юриком честно заработанное!

– Я тебе сейчас как дам со своим! – грозно сказала Люда и сама налила себе и сестре по пятьдесят грамм. – Девчонки, может, и вы с нами понемножку?

– Нет! – поспешно отказалась Злата.

– Могли бы и выпить! – шикнула ей Анька.

– Я такое не пью!

Через секунду родственница снова толкнула ее в бок.

– 3латка, смотри! Уж не тот ли парень, что вчера по деревне гулял?

Злата вообще-то хотела ответить Аньке тем же, но услышав про парня передумала и стремительно поднялась на ноги.

– Лешка! – окликнула она Блотского, а это, конечно, был он. – Лешка, иди сюда. Присоединяйся к нам!

И обернулась к Ане. Та в полном обалдении переводила взгляд с парня на Злату и обратно.

– Рот закрой, а то еще искра влетит ненароком! – едва сдерживая смех шепнула ей Злата.