Текст книги "Все дороги ведут к тебе "

Автор книги: Оксана Головина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Она затуманенным от слез взглядом провожала его несколько минут, пока не поняла, что топот вовсе не затихал. Он нарастал, и прямо у нее за спиной. Елена обернулась, подставляя лицо утреннему солнцу. Горячая влага все же не удержалась в глазах ослепленных золотыми лучами. Конечно же, именно солнце виновато, а вовсе не человек, направлявшийся к ней, остановивши лошадь у деревьев.

– Ты жива…

Калеб замер около нее, не смея коснуться. Рука его потянулась к ней, но задрожав на полпути, была тут же опущена. У него был измотанный вид, щетина скрывала синяки на его уставшем лице. Измятая рубашка выглядывала из-под куртки порванной шнуровкой. Видимо он пытался развязать ее, но в сердцах просто разорвал ворот. Она глядела на него во все глаза, не произнося ни слова, перебирая в голове сотни фраз, но не находя ни одной подходящей для подобного случая. Лишь нежность и тревога за любимого заставляло сердце биться чаще. Она провела ладонью по его колючей щеке, встречаясь, с его синим взглядом.

Он тряхнул головой, словно пытаясь собраться с мыслями. Его золотистые пряди скользнули по ее руке.

– Тебя не было вечность…

Его голос был так тих, над ней. Прекрасное лицо перекосило от ярости.

– Я не знал, жива ли ты! Черт возьми – столько дней!

– Прости.

– Усвой раз и навсегда! Если ты еще раз вмешаешься в мой бой, я сам убью тебя!!!

Он замолчал, поняв нелепость своих угроз. Боже, он так волновался. Елена от переполнившего ее счастья, не сдержала улыбку. Он волновался.

Калеб вздохнул, и, убрав ее руку, схватил край белой, великоватой рубашки. Елена перехватила ее воротник, пытаясь натянуть ее до подбородка. Но он остановил ее.

– Покажи мне!

– Калеб, я здорова!

Похоже, ему требовалось еще одно доказательство, что она не умирает, от тяжелых ран. Елена, вздохнула и разжала пальцы. Она почувствовала, как соскользнула с плеча ее простая рубашка. Его теплые пальцы едва коснулись ее плеча, в том месте, где ранее вонзилось острие ветки. Кожа была невредима. Слава Богу, она не ошиблась – сон действительно закончился с рассветом, как и ее мучения. Жаль, что для ее Хмурого воина, это затянулось на долгие дни. Осознание, сколь мучительное и жестокое, ожидание и неведение досталось ему, пришло к ней. Она не могла более заставлять его переживать все эти расставания и встречи. Эта пытка не могла длиться вечно.

– Хочу сказать, как рада, что ты цел…

Неловкая ладонь легла на ее голову, успокаивая, перебирая все еще такие короткие каштановые пряди. Девушка замерла от неожиданности. Рука его так же остановилась, словно боясь, что она исчезнет. Чувство повторения происходящего сбило, ее столку. Еще совсем недавно, другая рука, столь же тепло касалась ее волос. Теперь она не видела разницы ни в голосе их, ни в жестах. «Дорогой Господь! Толи ты, Алекс являешься мне и во сне и на яву, толи тебя хозяин Рейнвуда я вижу в нем, каждый раз, когда смотрю на него. Если бы можно было соединить воедино два мира, два образа, дать возможность сердцу не разрываться на две части».

– Калеб…

Елена, не дав ему опомниться, укрылась за его широкой спиной, обнимая. Она не могла видеть той волны изумления и растерянности на его лице, так же как и он не разглядел ее чувств. Его попытку повернуться, она остановила, лишь сильней прижав к своей груди. Как же хотелось, продлить эти мгновения. Запечатлеть в памяти навсегда.

Ее голова склонилась к его спине. Все его хитрые планы снова летели к чертям! Что же с ним творилось? Что за безумие довлело над ним? Любовь? Так почему же, почему же так горько от нее? Зачем, если все бессмысленно? Для чего, если он, за все эти бесконечные дни, столько раз клялся себе перед Богами, что сможет отпустить ее? Найдет способ…

– Калеб, ты прощаешь меня?

– Ты что-то сотворила?

– Ты знаешь, о чем я говорю.

– Нет, не знаю!

– Я самовольно…

Он с минуту молчал, потом она почувствовала, как сотрясаются его плечи, и, наконец, смех его звонким эхом наполнил окрестности.

– Эти негодяи клялись как один, что их прислал Колин! Что они, летели как ветер. Что в бою, я просто потерял счет времени, и поэтому мне показалось, что они так быстро добрались!

– Что?

Она в испуге разомкнула руки, но он успел перехватить их, вернув на место.

– Значит твоих рук дело.

– Ты не сердишься?

– Если меня убьют, я знаю, кто меня заменит!

– Ты сумасшедший! Как ты можешь так говорить?!

Она, словно боясь, что он исполнит свою нелепую угрозу, сильней сомкнула руки.

– Ты решила поскорее осуществить свой дьявольский план?

– Что?

– Ты меня задушишь!

Елена опустила руки, вновь прижимаясь щекой к его плечу.

– Простишь ли ты меня? – он не дал ей возразить, продолжив, – я знал тогда, что что-то не так, но я все равно ушел.

– Ты поступил правильно. Ты спас столько жизней!

– Но я не спас твою!!

– Я жива.

– Но не благодаря мне! Не потому, что я… это сделал он!

– Я знаю, каков твой долг перед людьми, Калеб. Я знаю, как должен поступать их предводитель, какие решения он должен принимать. Ты не можешь постоянно оглядываться на меня. Я не могу всегда рассчитывать только на тебя. Я хочу, чтобы твое сердце, снова билось, ровно, без тревог, чтобы твоя земля больше не горела под ногами.

– Ты решила что знаешь, что для меня лучше?

– Я слишком самонадеянна, да?

– Безмерно!

– Успокой меня, прошу. Все ли живы? Как окончился тот день?

– Ты же понимаешь, девочка, что в бою не обойтись без потерь.

– Калеб!

– Зур жив.

– Я должна спросить…

– Он тоже жив!

– Я должна его увидеть! Он наверняка страдает! После всего, что случилось, как он поступил с Катрионой?

– Не раньше, чем я позволю, Елена! И ты не ослушаешься на этот раз.

Голос его понизился, в нем сквозила неожиданная холодность.

– Я обязана ему!

– Нет, это я обязан! Ты не знаешь всего!

– Знаешь ли ты? – Елена отодвинулась от его спины, вынуждая повернуться к ней, – скажи мне, где он?..

Сказать, что она просто боялась услышать ответ, было бы слишком малым. Она положила дрожащие руки ему на плечи, вопрошающе заглядывая в глаза. Он, по-своему восприняв ее тревоги, лишь устало пожал плечами. Но она видела, как потемнели его глаза. То, что не сказал он, сказали они. Он страдал.

– Где он, Калеб?

– Все эти дни мы искали его, но безрезультатно. Возможно, мы потеряли его, Елена. В бою так случается. Я, никогда не прекращу поиски, но нужно быть готовым ко всему…

– Ты ничего не знаешь до сих пор! Когда ты видел Алана в последний раз? Что он тебе сказал? Почему он ничего не сказал?

Когда она в порыве чувств начала трясти его, он осторожно отвел ее руки, пытаясь угомонить.

– Он сказал, что ты истекаешь кровью в стенах Рейнвуда, что еще он должен был сказать мне, Елена?

Она резко смолкла, понимая, что не произнесет и слова более. Глядя на него, это становилось невозможным. «Как же быть? Если Макферсон ошибся? Если он погиб, упав с обрыва, унеся с собой все доказательства? Господи, как все сказать?! А если Рохан действительно был убит, то стоит ли теперь вообще открывать эту горькую правду, и заставлять стольких людей страдать? Молли едва узнает все, не сможет больше оставаться в этом доме, она не переживет позора… нет, нет, нет! Она уж точно никогда не дознается о деяниях Рохана!» Елена замотала головой, словно сама себя, убеждая, но Калеб остановил ее, удержав руками.

– Говори.

Его тон не терпел возражений. Он намеревался получить ответы, и она, полная ужаса, не смогла, конечно же, скрыть своих чувств, ясно дав ему понять, что что-то скрывает.

– Я уже говорил тебе ранее Елена, и повторюсь снова – не смей щадить мои чувства. Мне же потом придется справляться с реальными последствиями недомолвок. Не совершай подобных ошибок, девочка, мне будет лишь тяжелей, если я узнаю то, что ты таишь от других людей.

– Калеб…

Елена с горечью осознала, что он был прав, был так убедителен. Она вздохнула прерывисто, начав свои речи тихим голосом.

– Калеб, что если один из дорогих тебе людей, окажется на самом деле не тем, кем кажется? – она спросила осторожно, глядя на него из-под темной челки.

МакНейр потер лоб, обдумывая вопрос. Он глядел на носки своих сапог, покрытых пылью.

– Что же этот человек сотворил, Елена? – он нахмурился, с тревогой ожидая ее ответа.

– Из-за него погибли невинные люди.

Она схватила его за рукав, едва он попытался отступить.

– Доказательства этого были у одного человека, но он сам скрывается по тем причинам, что его считают разбойником. А теперь он, возможно, погиб, как и все доказательства, что он собирался предоставить. Калеб, возможно, что человек, которого я сейчас бездоказательно, лишь ссылаясь на чужие слова, обвиняю, так же погиб. Стоит ли мне продолжать?

Она глядела на него умоляюще, но он не дал ей желаемого. Подняв над землей, он требовательно встряхнул ее за хрупкие плечи.

– Прекрати ходить вокруг да около. Говори как есть, мое терпение исчерпалось, Елена!

Оказавшись вновь на твердой земле, она выровнялась как струна, словно стараясь, стать выше и на равных глядеть в его глаза, что было, конечно же, наивно.

– Тот самый садовник из дома Алана, оказался бароном Макферсоном. Он последовал за мной на обрыв. Именно он помог дать сигнал твоим людям, именно он заслонил меня от стрел врагов, возможно ценой своей жизни. Именно он, обвинил твоего брата в измене, и, упав вместе со мною, возможно, унес все доказательства своих обвинений с собой в могилу, на этот раз действительно умерев. Я просила Алана отыскать его, но он, к сожалению наверняка не понял моих слов, и занимался только мною…

Он как в тумане слышал ее тихий голос, словно шепчущий заклинания. Смысл их не желал восприниматься сознанием, хотелось лишь схватить ее, и заставить сказать, что все произнесенное чистая ложь. Отойдя от нее на безопасное расстояние, он прислонился спиной к холодному стволу одного из одиноко росших деревьев, опустив голову, и все же не перебивая, продолжал слушать. Высказав все на одном дыхании, она так же склонив голову, стояла поникшая, словно призрачный палач, зачитавший жестокий приговор. Их молчание затянулось надолго, не решаясь хоть одним словом прервать его. Единственное, что он мог сейчас предпринять, чтобы не напугать ее окончательно, просто молчать, в водовороте бешено скачущих мыслей.

– Ты ничего не скажешь?

Она промолвила робко, едва слышно даже в нависшей тишине. Он поднял к ней взгляд, и она, прочитав его без усилий, тихо выдохнула:

– Ты не удивлен?

– Леди Огилви понятия не имеет, об отряде солдат Рейнвуда, высланного Роханом ей на подмогу. Должен ли я был предположить, что они просто исчезли, словно призраки, все как один отказавшись выполнить приказ своего командира?

– И?

– Боюсь, что он в своей безудержной ненависти к Фландерсу, мог предпринять отчаянные действия.

– Калеб.

– О Боги, как же далеко он мог зайти?!

И словно услышав его мольбы, черная стрела впилась в шершавую кору ствола. Немедленно оказавшись рядом, Калеб прикрыл собою невесту. Человек в капюшоне, черным призраком ожидал у дороги. Он придерживал свою лошадь, глядя на них. Встретившись взглядом с МакНейром, он коротко кивнул, махнув рукой, давая понять, что ему следует отправиться за ним.

Калеб обернулся к Елене. Но та, лишь увидев знакомую стрелу, сама все поняла без слов.

– В этот раз, я последую за тобою до конца, Калеб. Я не позволю тебе уйти одному.

Он молчал. Она протянула ему свою ладонь, и он, приняв решение, крепко сжал ее.

– Жди здесь.

Так же, не спуская глаз с незнакомца, он подвел лошадь, и, подняв в седло свою спутницу, следом оказался позади нее. Черное, словно безлунная ночь животное направилось вслед за указывающим путь человеком. Елена глядела на украшенный серебром лук на его спине, гадая, был ли он прислан своим господином, или же выполняет его посмертное поручение.

Глава 36

– Ты только погляди, чего надумал!!

Тибор придержал коня, едва не скрывшись за воротами. Их удаляющиеся силуэты не дали ему время для раздумий. Развернувшись, он последовал за ними, теряющимися в густой зелени леса. Сохраняя дистанцию, он, тихо сетуя на беспечность господина, укрывался от их нечаянного взгляда.

– Зачем едут к обрыву-то?!

Они миновали лес, и, выехав на знакомую ей ранее дорогу, направились к скалам рядом с соседствующими владениями вдовы Огилви. Елена завертела головою, пытаясь разобраться, куда же пытается завести их молчаливый спутник в темной накидке.

– Мы направляемся к Трем Ручьям?

– Верно.

Калеб остановил лошадь у высоких скал. Впереди спешивался один из людей Макферсона. Очутившись на каменистой земле, она огляделась. Кроме них, никого не было видно.

– Почему мы здесь?

– Чтобы, наконец, каждый мог утолить свою жажду, миледи.

Она повернула голову на раздавшийся голос. Барон, с лицом, белым словно полотно, так контрастирующим с его извечно черными одеждами, нарочито вежливо склонил темную голову.

– Вижу, вы гораздо румяней меня, миледи. Что ж, искренне рад, что несколько лишних дырок в моем плече были не напрасны…

– Я не намерен тратить время, на пустую болтовню! Говори, что хотел!

Калеб ухватил его за грудки, жестко встряхнув. Барон высвободился не менее озлобленный.

Лишь приближение наездников, очевидно ожидаемых Макферсоном, заставило обоих остановиться.

– Какого!..

Калеб вышел на дорогу, встречая подъезжавших. Кровь шумно застучала в висках, при виде брата, сидящего в седле со связанными руками. Он готов был вскипеть от ярости, глядя на конвоирующих его мужчин.

– Рохан…

Елена подалась вперед, навстречу им, но Калеб остановил ее, не дав ступить и шага, велев оставаться у лошади. Она, смирилась, подавив дикое желание ослушаться и поприветствовать того, с чьим столь бесконечно печальным взором встретилась. Фландерс, явно не ожидая подобной встречи, придержал не только своего серого, словно скалы в округе скакуна, но и собственное дыхание. Он не видел МакНейра, продолжавшего осыпать присутствующих бранными словами. Калеб дал знак Рохану спуститься на землю. Тот, молча перекинув ногу через спину животного, спрыгнул на каменистую дорогу, оставшись так стоять, широко поставив ноги и взирая вокруг с нескрываемой иронией.

– Что все это значит, Фландерс?!!

Алан услышал голос младшего брата, словно сквозь вату. Повернув голову, он, сначала не понимая, глянул на него, потом все же спустился, подходя ближе.

Хью не стал присоединяться к господину. Его арбалет покоился на его руках, и по напряженным пальцам, Калеб к собственному еще большему неудовольствию понял, что тот готов был пустить его в ход в любой момент. Все его ночные кошмары сбывались. Словно все демоны преисподней собрались в этот час над этими разрываемыми ветрами скалами. Он невольно отступил назад, к невесте, остывавшей среди холодных камней. Прочитав его мысли, Алан покачал головой.

– Она в безопасности, МакНейр. Но ты должен был оставить ее в замке.

– Мне напомнить, чем это закончилось в прошлый раз, Фландерс?! – голос Калеба загремел вторившим эхом.

Хозяин Брокмура вмиг побелел, губы его сжались, словно от острой боли.

– Почему мой брат связан, словно разбойник, Фландерс? Как ты намерен объяснить это?!.

Алан не успел начать, как раскатистый смех потряс окрестные скалы. Рохан оборвал свое веселье так же внезапно, как и начал, тем самым заставив присутствующих усомниться в собственном рассудке.

– Как же ты намерен объясниться, Фландерс? С чего ты начнешь?.. – он даже не удостоил взглядом своего недавнего конвоира.

– Пожалуй, я начну.

Макферсон остановился возле груды камней, которая в спешке осталась, не примечена ранее. Сооружена она было видно недавно. Некоторые камни темными пятнами контрастировали с остальными, высушенными солнцем и ветрами.

– Я смею предположить, что ты, МакНейр, при всей своей наивности догадываешься, зачем я вас собрал здесь. Только так я могу повествовать, в надежде быть услышанным.

– Кто там покоится?..

Калеб проглотил комок, подкативший к горлу. Он и сам вполне мог ответить на свой вопрос, но оставалась тонкая надежда, что все происходящее вокруг, лишь глупый фарс.

– Мы подняли их. Всех.

Макферсон черным вороном прошелся вдоль небольшого каменного кургана, сооруженного его людьми, в дань уважения к тем, кто не смог найти упокоение на своей земле.

– Я не могу предоставить тебе иных доказательств, поскольку тела их боле не стоит тревожить. Но вот их вещи, и я полагаю, ты без труда определишь их принадлежность. Все происходило в спешке, и они лишь накинули плащи, оставшись в собственных одеждах. В этом ты просчитался, Рохан.

Нейл поднял лицо к нему, лишь молча и угрюмо глядевшему на уложенные друг на друга серые камни.

Тряпичный мешок приземлился у его ног, развязываясь и обнажая свое содержимое. МакНейру достаточно было единого взгляда, чтобы в миг, дыхание перекрылось, отвергая в сознании очевидное.

– Ни у меня, ни у горстки моих людей не было намерения нападать на здешние земли. Мы ограбили несколько обозов идущих с запада, но на нашей совести нет ни одной невинно загубленной жизни. Я намеревался скрываться до тех самых пор, пока не стану способным поднять восстание и свергнуть того, кто покусился в свое время на мой дом. Но понял, к собственному негодованию, что этому плану не суждено сбыться. Я готов был явиться с повинной, и молить о прощении, но кто-то, стал распускать слухи о том, что черная стая совершает налеты на окрестные земли. Моя и так никчемная репутация была окончательно уничтожена. Я приложил все возможные усилия, чтобы выследить негодяя и остановить его, и вот уже был близок тот миг, когда я мог бы торжествовать! Когда явилась одна маленькая особа, которая повергла все мои планы в прах!! С тех пор, я вынужден был лишь надеяться на жалкую удачу, свидетельство в собственную пользу, позволившее мне и моим людям выйти из тени. И ты подарил мне этот шанс, Рохан. Ценой целого отряда, ты алчущий власти и готовый на все, лишь бы получить желаемое, подарил мне тот день. Когда отдал приказ своему командиру направить спасенную тобою девицу, в самое сердце подготовленной тобой бойни. Ты послал их, зная, что собственные люди уничтожат их в одно мгновение, поскольку опыта у них было поменьше, чем у вашей госпожи! Теперь бы Фландерс окончательно выглядел ублюдком, а юная дева ткнула бы в него пальчиком, указывая кто герой, а кто само зло! Оставалось убрать следы, и все дела!! Но я потратил время и адские усилия и вот итог… Тебе не отмыть своих рук, Рохан. Зверь завелся не на землях Брокмура. Он всегда стоял за твоей спиной, МакНейр.

– Довольно, Макферсон! – голос Алана оборвал тираду воскресшего барона.

Молодого предводителя же сотрясала дрожь. Он неистово старался унять ее, невидящим взглядом смотря на стоявшего перед ним человека. Того, кого до сегодняшнего дня считал братом. И только через некоторое время осознал, что чья-то сильная рука удерживала его все это время, опустившись на его плечо. Он, через силу, оглянулся, встретившись с серым взглядом Фландерса. Как и некогда ранее он попытался скинуть его руку, но та лишь крепче держала его.

– Алан, уведи ее отсюда.

Фландерс не узнал его голос. МакНейр произнес слова ровно и спокойно, и, зная его характер, он не в первый раз молча, восхитился его силе. Тревога же за младшего брата не позволила ему немедленно выполнить просьбу.

– Фландерс, прошу…

Алан очнулся, глядя на стоявшую у лошадей, словно тонкий призрак Елену. Став белой как мел, она, тяжело дыша, глядела на них во все глаза. Теперь Фландерс разрывался надвое. Он желал быть в двух местах одновременно, и понимал, что должен был сделать.

– У тебя есть последний шанс остаться братом тому, кто это заслужил по праву, Рохан. Подумай над этим, у тебя не осталось времени.

– Как я мог раньше не замечать этого, – Рохан поднял взгляд на стоящих перед ним мужчин.

– Что ж, это действительно, одна кровь…

Он горько усмехнулся, наблюдая, как Фландерс заставил себя отпустить плечо брата, и широким шагом направился к стоящей без движения госпоже. Алан повлек ее за собой, едва переставляющую ноги и не сводящую взгляда с МакНейра, поникшей статуей возвышавшегося над пропастью.

– Калеб…

Алан не давая ей опомниться, продолжал уводить по дороге к темневшему лесу. Грей послушно отправился следом.

Макферсон последний раз, кинув презрительный взгляд на поверженного врага, так же черной птицей покинул оставшихся в полном молчании мужчин. Пройдя по избитой копытами дороге, он свернул раньше, к спускающейся к Трем Ручьям тропе. Подняв голову к высоким скалам, он холодно усмехнулся.

– Дал же Бог таких родственников… проклятый долг чести…

Он коротко кивнул, глядя на влажные от недавних дождей камни. Темная тень скользнула меж них. Человек надвинул капюшон пониже, кивнув в ответ, и так же усмехнувшись краем губ. Лук был вскинут, и черная стрела готова была поразить врага, в случае необходимости…

****

– Что из сказанного правда, брат?

Ветер пронесся между ними, резкими порывами срывая одежду.

– Ты надеешься, что я опровергну все сказанное? Что я не посылал отряд Тибора в деревню? Что не устраивал набег на владения старой Огилви? Что не уничтожил все живое в Брокмуре? Фландерс не поделился с тобой своим горем? Вижу – нет.

В его резком голосе отчетливо сквозило презрение.

– Что ты сделал в доме Фландерса, Рохан?..

Калеб едва остановился, пытаясь вновь обрести самообладание.

– Убил их всех.

– Почему?! – его голос дрожал от ярости.

– Почему ты предал свой дом?! О чем ты думал, Рохан?!! Почему так поступил со мной?..

Нож сверкнул холодным лезвием в его руках. Единый взмах рассек веревки связывающие руки Рохана. Калеб швырнул клинок на землю, и тот мягко вонзился во влажную землю.

– Почему?!!

Он в неистовстве наотмашь ударил его. Кровь потекла с разбитого лица, Рохан пошатнулся и все же устоял, не отвечая на удар. Но МакНейр этого уже не видел. Второй сильнейший удар отбросил его первого командира к кургану. Пытаясь дышать, Рохан поднялся на ноги. Калеб настиг его едва он встал, и занес руку для очередного удара.

– Почему?!

– Потому, что ненавижу тебя мальчишка, презираю всем своим сердцем, и не сожалею ни о едином сделанном шаге!!!

– Ты лжешь!!!

Очередной удар Рохан отразил, на сей раз, не дав себя отправить на землю.

– Чего ты ждал?! Моего раскаяния? Слез?! Наивно полагал, что взовешь к моей совести? Ты всегда был дураком, как и Фландерс! Почему он выбрал тебя?!!! Я был для него прекрасным сыном. Тем, кем можно было гордиться, но он выбрал тебя! Ненавижу…

– Что ты делаешь, брат?.. почему не можешь остановиться?.. просто солги… скажи что угодно… и я не смогу тебя убить…

Боль, исказила лицо молодого человека, он более не мог скрывать того, что жгло его изнутри. Стоя на самом краю пропасти, словно на краю самого мира, он в последний раз молил его остановиться, лишь глазами, не находя более слов.

– Ты жалок…

– Верно…

– За это ненавижу еще более!

Удар пришелся по раненным ребрам. Грудь загорелась огнем. Выравниваясь, Калеб ответил здоровой рукой, заставляя врага терять равновесие и хватать ртом воздух.

– Участь Молли тебя тоже не волнует, Рохан?!

– Глупая женщина, потакающая каждому твоему слову!!! Выхаживает вся и все, но не способная дать жизнь, и оставить после себя хоть что-то!! Должна ли она волновать меня, МакНейр?! Кем вы себя возомнили, чтобы стребовать с меня какое либо волнение о своей судьбе?!!

– Твоей семьей, брат…

– Не смей звать меня так! Проклятье!!!

Они вновь схватились, на этот раз, окончательно потеряв самообладание. Более не одно слово не донес ветер, до стоявших у леса людей. Фландерс глядел на ее спину, сжавшиеся плечи. Она едва удерживалась на ногах, сбиваемая ветрами, что всегда так неистово гуляют над этими скалами. Его рука сама потянулась к ней. Обхватив за плечи, он прижал ее к своей груди, и она крепко сжав его руку своими озябшими ладонями, лишь молча, дрожала всем телом. Подбородок его опустился на ее макушку, и он, стиснув зубы, понимал, что скорее сам держался за нее, чем наоборот, сдерживаясь, чтоб не кинуться со всех ног и разорвать в клочья того, кто был повинен в его бессильной ярости.

– Милорд. Ветер сильный.

Хью опустил поводья, подходя к своему господину. Алан поднял голову, коротко кивнув ему.

– Обойди скалы и подберись ближе. У тебя будет только одна попытка.

– Да милорд.

– Хью, второй у тебя не будет…

– Я понял, милорд.

Помощник, поднял свой арбалет, и, закрепив оружие на спине, побежал через редкий лес, смешанный с колючим кустарником, подбираясь к камням, за которым продолжался бой.

Сами того не замечая, они все ближе подталкивали друг друга с краю. Камни сыпались из-под подошв их сапог. Дикий рык его наполнил окрестности. Старый волк понимал, что его время вышло, но мысль о том, что схватившийся с ним человек одержит верх, останется, а он уйдет, проклятым и забытым, затмевала его разум. Он неистово сжимал руки, не давая своей смертельной хватке ослабеть. Калеб отвечал тем же, пока вдруг не почувствовал, как дрогнула ведущая рука, предав своего хозяина, так и не окрепшая за последние дни. Пальцы самопроизвольно разжались, и он понял, что бездна открывается перед его глазами…

Она рассекла воздух черной молнией, впиваясь в ткань рубашки, пронзая плечо и заставляя выпустить свою жертву. Следующая пронеслась, едва не задев МакНейра, со стороны леса, вонзившись в спину. Третья, остановила сердце, в тот самый миг, когда он обернулся. Он не видел ни одного из своих убийц, и не знал, кем был повержен. Терзаемая ветрами пропасть, приняла его, навеки укрывая в безумном шумевшем зеленом море леса.

Калеб шатаясь, ступил к краю, плывущим взглядом всматриваясь в зеленые кроны деревьев волнами бушевавших далеко внизу. Но ничего более не нарушало их равнодушную стихию.

Он набрал полные легкие холодного воздуха, высоко поднимая голову, не давая горячей влаге стечь по разбитому лицу. Дикий крик его разорвал тишину. Без сил замолчав, он опустошенный, пытался выровняться. Дыхание сбивалось, но остывая, он приходил в себя. Оставалось признать – все было кончено…

Каждый из них выбрал свой путь. И он теперь знал, куда лежит его дорога. Он обернулся к лесу, едва замечая их, стоявших среди деревьев, рядом с лошадьми. Стирая кровь, рукавом рубашки, не желая лишний раз пугать ее, он, придавая своим шагам твердости, направился к ним.

Странное чувство наполняло его по мере приближения. И лишь когда эти двое кинулись к нему на встречу, он смог определить его. Наверное, люди назвали бы это счастьем… Фландерс, остановился раньше, позволяя ей добежать первой. Елена обняла его, осторожно, словно боясь, что он рассыплется под ее руками. Калеб пригладил ее волосы, ставшие влажными от мокрого ветра. Она вся продрогла, и он должен был вернуть ее обратно. На сегодня с них хватит. На всю оставшуюся жизнь с них хватит… Но, он должен был закончить эту историю. Молодой человек обратился к Фландерсу.

– Я должен знать имена.

Усмешка тронула губы Алана.

– Хочешь знать, кого поблагодарить?

– Хочу знать, кого должен буду убить!

Бровь Фландерса удивленно взлетела верх. Он сложил руки на груди, глядя на соседа.

– Одна была черной. Значит…

– Значит, ее выпустил лук одного из моих людей, МакНейр.

Нейл подошел к нему со спины, остановившись неподалеку. К нему присоединился громила в темном плаще. Лицо его на половину скрывал капюшон. Став грозной стеной за бароном, человек молча, стоял, склонив голову.

– Вторая была моей, милорд.

Хью склонив голову в знак приветствия, остановился позади Алана.

– Третья, была выпущена человеком, прибывшим вслед за вами, милорд. Он оставался среди скал, наблюдая. Мои люди следили за ним, но, похоже, его целью было лишь обеспечить вашу безопасность.

– Как он…

– Его особая примета – шрам.

– Я понял!

Калеб осторожно отстранил Елену. Оглядев присутствующих, он продолжил, нарочито громко, позволяя расслышать сквозь порывы ветра слова и тому, кто так и не вышел из своего укрытия.

– Надо полагать, все стороны отомщены. Это так, Макферсон? – МакНейр полуобернулся к барону. Тот лишь молча, кивнул. Огромный мужчина, тихо подошел семимильными шагами к Елене, и, склонив голову в почтении, развязал шнурки, удерживающие его накидку. Скинув ее, он осторожно накинул теплую одежду на ее озябшие плечи. Она замерла, глядя на него. Он задержался, склонившись к ней на несколько мгновений, затем, не оборачиваясь, вернулся к скалам.

– Я думаю, что это было более чем красноречиво, МакНейр. Он не открывался никому кроме меня.

– Фландерс? Сможешь ли ты сказать тоже? – Калеб заглянул в серые глаза, они сверкнули холодной сталью. Алан помедлил минуту, испытывая нервы младшего брата, все же совладав с собой, кивнул.

– Я понял, чего ты желаешь, МакНейр. И здесь я поддержу тебя…

– Когда-нибудь я спрошу почему, Фландерс.

– Когда-нибудь я отвечу, МакНейр… – Алан едва усмехнулся, подходя к своему серому скакуну.

– Никто, никогда не должен узнать, кем был Рохан из Рейнвуда. Я прошу это не ради собственной выгоды. Много людей пострадает от правды. Начнутся новые беспорядки.

Алан кивнул соглашаясь.

– Хью, нам пора…

Фландерс вскочил в седло. Он направил Грея, по дороге, не оглядываясь. Хью, попрощавшись от имени хозяина, направил свою лошадь следом. Нагнав его вскоре, он поравнялся с ним.

– Вы сбежали, милорд!

– Умолкни, Хью!

– Он так все не оставит!

– Полагаю… – Алан сжал губы.

Последние дни были поистине тяжкими. Отдавая дань памяти тем, кто, будучи беззащитными в стенах его дома, пали от руки безумного врага, он не выпускал из рук лопату все эти дни.

«Мы подняли их всех…» Слова Макферсона задели за живое. Он предал земле каждого. Его дом был пуст. Катриона, была отправлена в монастырь в Вендервуд, под опеку тетушки – ведь сейчас он не мог дать ей того, в чем сам нуждался столь отчаянно.

– Нужно все завершить к возвращению Катрионы. И следа не должно остаться. Чем раньше мы покончим с этим Хью, тем лучше.

– Полностью согласен милорд. Однако же вы желали говорить с леди Еленой. Как же поступите теперь?

– Сейчас не лучшее время для милых бесед, Хью! Ее прелестная головка занята другим.

– Хвала Богам, она во здравии.

– Я никогда не перестану говорить небу за это спасибо, Хью.

Тяжелые удары раздавались один за другим. Огромный камень острием впивался в железное покрытие, корежа, разрывая его.

– Будь ты проклят!!!

Последний удар едва не переломил щит надвое. В бешенстве Тибор зашвырнул его со скалы, крича надрывно и бессильно. Он летел, разбиваясь о скалы, превращаясь в ничто, словно его прошлое, уничтоженное в один миг.

– Будь ты проклят…

****

Они прибыли молча. Солнце согревало ее голову теплыми лучами, проникавшими сквозь густую листву рощи. Он глядел на ее макушку, злясь, что не имел возможности взглянуть ей в лицо. Она время от времени, что-то тихо шепча, мотала головой, споря сама с собой. Он, поддавшись теплым чувствам, склонился к ее голове, прижавшись губами к ее теплым, наконец просохшим под ласковым солнцем волосам. Она сидела перед ним, вцепившись в его ободранные руки державшие поводья. Сколько вопросов кружилось в этой каштановой головке, ему самому оставалось лишь гадать. Одно лишь успокаивало, несмотря на тупую боль потери, и разочарования – теперь его земля не будет гореть под ногами, она остынет, порастет травою, скроет под собою все горькие следы.