Текст книги "Спаситель под личиной, или Неправильный орк (СИ)"

Автор книги: Оксана Чекменёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

– Да. И хорошо, что ты поспал, для тебя это сейчас лучшее лечение. Как голова? Нога? Общее самочувствие?

– Голова? А знаешь, почти прошла, да и в целом мне лучше. Нога, правда, всё ещё болит. И слабость…

– Это нормально. Было бы странно, если бы сразу же прошло. Голоден? Хочешь пить?

– Да и да. Только сначала… – дракон, чуть смущённо, взглянул в сторону кустов.

– Ага… Ну, сейчас помогу.

Я тоже смутилась. Но что делать, больше помочь было некому. Ещё хорошо, что он не знает, кто я на самом деле – наверное, смутился бы намного сильнее. И, что ещё хуже – отверг бы мою помощь и попытался справиться сам, что для него сейчас смерти подобно. Ладно, очень надеюсь, что к тому моменту, как Вэйланд узнает, что я на самом деле девушка, он уже будет твёрдо стоять на своих двоих.

А может, и не узнает. Доставлю его домой, полюбуюсь на живых и настоящих летающих драконов – и дальше пойду. Куда-нибудь. И Вэйланд так и не узнает, кто оказывал ему помощь в столь интимном деле.

– Расскажи мне о себе? – попросил дракон, когда мы закончили ужин и лежали рядышком, на одной попоне. Я накрыла его плащом, с одной стороны был костёр, с другой я согревала его своим большим и горячим телом. Орочьим, не медвежьим, как в прошлые ночи. Было не холодно, но матушка Руби рассказывала, что потерявшие много крови мёрзнут. Поэтому решила не рисковать.

Скажи мне кто-нибудь несколько месяцев назад, что я буду проводить ночи, обнимая едва знакомого мужчину, я бы просто рассмеялась. Такого я и представить себе не могла, нет, только после свадьбы, и никак иначе. Но кто же знал, что жизнь так сложится?

Да и потом, разумом-то я понимала, что Вэйланд – мужчина, но увидеть его таким не могла. Скорее всего, потому, что была гораздо крупнее, и дракон рядом со мной выглядел ребёнком. Мальчишкой лет двенадцати. И так мне было гораздо проще за ним ухаживать – я прикасалась не к мужчине, а к раненному ребёнку, вот! Мужчины я в нём не видела, несмотря на покрывающую челюсть и щёки густую чёрную щетину.

На расоведении нам говорили, что драконы очень красивы. Но, если честно, я этого не видела. Вэйланд сейчас был откровенно страшненьким. Лицо его было отёкшим от побоев, бледным до желтизны, покрытым синяками, с ввалившимися щеками. Один глаз заплыл, опять же, щетина эта. Волосы – те, что торчали из-под повязки, – потускневшие, спутанные, кое-где на них запеклась кровь.

В общем, как бы я ни восхищалась драконами, вот конкретно этот был явно не героем моего романа. Да и вообще, я крылатыми созданиями восхищалась. А не двуногими. Поэтому спасала и выхаживала Вэйланда как некое потенциальное чудо. Наверное, так же, как спасала бы яйцо феникса. Само оно на вид – так себе, яйцо и яйцо, мало ли яиц в мире. Но оно было бы особенным уже потому, что из него вылупится чудо.

Вот и Вэйланд для меня был эдаким яйцом. Если с него снять ошейник – превратится в волшебного дракона. А пока – уж что есть.

– А что рассказать? – Ну, не правду же!

– Что угодно. О вас известно даже меньше, чем о нас. Мы хоть какой-то контакт с людьми поддерживаем, вы же абсолютно закрыты.

– Верно. Закрыты. Не знаю, почему. То есть, нам, на уроках истории рассказывали, что несколько веков назад человеческий король запретил метаморфам показываться в его королевстве, пригрозив в противном случае пойти на нас войной и всех уничтожить, но что послужило причиной – никто не знает. А нас мало, очень мало, нас бы смяли просто. Поэтому мы и сидим дома, ни с кем не вступая даже в дипломатические отношения. Да и с кем? С трёх сторон мы окружены людьми, с четвёртой – неприступные горы. А граница с людьми почти такая же неприступная.

– Но ты как-то перешёл её.

– Перелетел. – Какой смысл скрывать, Вэйланд и так знает, кто я, но почему-то я была уверена, что он меня не выдаст. – Я умею превращаться в животных и птиц. Люди на границе не пускают только тех, кто идёт по земле. В небо особо не смотрят.

Не так-то легко это было сделать. То есть, перелететь-то было просто, но унести все вещи за раз я бы не смогла. И за два – тоже. Мне пришлось семь раз возвращаться, чтобы унести всё, что мы собрали, например, одежду. Руби, помогавшая мне с побегом, наворовала у жителей поместья одежду разных размеров, мужскую и женскую, нарядную и почти лохмотья, чтобы я могла обращаться в разных людей, сбивая возможных преследователей со следа. Ведь я не единственная могла превращаться в птиц, хотя нас, с такими способностями, очень мало, но исключать погоню было нельзя.

Ещё – всякие снадобья и прочие лечебные принадлежности, Руби была уверена, что мне всё это пригодится. Как в воду глядела! Ну и разное, по мелочи – предметы гигиены, пара ножей, немного денег и еды на дорогу, любимая книга сказок о драконах. Жаль, что почти всё утеряно безвозвратно, и хотя тогда орлу пришлось делать несколько перелётов, сейчас всё моё имущество легко помещалось на дне котомке, которую орк нёс, едва замечая её вес.

Дракон с большим любопытством оглядел мою мощную фигуру.

– Неужели, они не заметили птичку твоих размеров? Тогда они, наверное, просто слепые.

– Я умею менять размеры тела, – призналась я в том, о чём знала только Руби.

Именно она убедила меня скрывать это ото всех, да и многие другие мои умения тоже. Правда, это меня спасло, оказалось, что даже то, что мне скрыть не удалось, намного превышает способности моих сестёр, и я сразу стала ценным призом на брачном рынке. Впрочем, нет, зря я так. Если бы отец был в курсе того, что я могу лететь, менять размеры тела, да и просто превращаться в кого-то, не нашего вида, сбежать мне бы не удалось.

– Правда? Я о таком не слышал. Наверное, это здорово – становиться больше или меньше по желанию?

– Сказал тот, кто постоянно превращается из человека в громадного дракона и обратно, – ухмыльнулась я. – Мои изменения всё же имеют ограничения, я могу менять свой вес лишь в четыре-пять раз в обе стороны. А на сколько вырастаешь ты?

– Не взвешивался никогда, но намного больше, – Вэйланд тоже улыбнулся, немного криво, потому что разбитая губа мешала сделать это нормально.

Она уже подживала, есть и говорить не мешала, но черты лица у дракона были заметно искажены. Такое чувство, что его ногами по лицу били, да и по всему телу тоже. Зачем? Откуда в людях такая жестокость? Мне этого никогда не понять…

– Я мало что о вас знаю, но не слышал о такой способности. Просто о том, что метаморфы могут принимать облик любого человека. Может, поэтому когда-то им и запретили появляться среди людей – вы же идеальные шпионы, и всё такое.

– Может быть. Только не все так могут, далеко не все. Большинство – вообще ничего не могут, другие – лишь немного менять черты лица – ну, морщины убрать, волосы завить, цвет глаз сменить. Тех, кто действительно, может словно бы становиться другим человеком – полностью меняют внешность, а с ней и всё остальное – голос, походку, совсем мало. Они же могут трансформировать части тела по отдельности – вытянуть ноги, если нужно перешагнуть большую лужу, уменьшить руку, чтобы достать что-то, упавшее в щель – ты это видел, когда я обрабатывал твои раны.

– А превращаться в животных?

– Таких единицы. Большинство из них занимает высокие посты в совете при нашем короле. Они – элита. Хотя мне не очень понятно – почему. Ведь способность к физической трансформации мозгов-то не добавляет. Знания, мудрость – всё это наживное, и порой тот, кто и цвет волос сменить не в силах, гораздо умнее того, кто может в зверя превращаться. Но чем меньше способностей – тем метаморф считается бесполезнее. Так сложилось исторически.

– Похоже, тебе прямой путь в советники короля, так? Или ты состоял в том совете? Тогда почему ушёл и скрываешься?

Недосказанность повисла в воздухе. Скрываются обычно преступники. То есть, вывод напрашивался сам собой. Неправильный вывод.

– Я не совершал никакого преступления. Кроме, разве что, незаконного пересечения границы. И в совете я не был. Туда попадают метаморфы не моложе восьмидесяти лет, то есть, в полном расцвете физических и умственных сил. А мне лишь девятнадцать. У меня была другая причина для побега, личная.

– Не хочешь рассказать?

– Нет. Не сейчас. Это… болезненные воспоминания.

Я почти не солгала. Всегда неприятно сознавать, что для собственных родителей ты лишь разменная монета только потому, что родилась дочерью, а не сыном. Дочь нужна лишь для того, чтобы продать её замуж подороже, в зависимости от её способностей. Я, относящаяся к третьей категории – как они считали, – стоила дорого. И в мужья мне выбрали того, кто готов был больше заплатить за хорошие гены, которые я могла бы передать его детям. Личностные, моральные и физические качества претендента в расчёт не брались, знатность и богатство, да сумма выкупа – вот что было главным.

Меня передёрнуло от воспоминаний о первой и единственной встрече с сыном герцога Кенастонского, которого мне представили в качестве жениха, так же поставив в известность, что свадьба через месяц.

Спустя две недели я уже шагала по человеческому королевству, прочь от своей прежней жизни. И старалась вспоминать о ней как можно реже.

– Прости. Я не хотел лезть тебе в душу.

– Давай лучше спать. Завтра нужно встать пораньше.

– Да, конечно. – И через несколько секунд дракон уже тихонько сопел. Бедняга, насколько же он слаб.

Я тоже быстро уснула – день был не самым простым, даже сильное и неутомимое тело орка нуждалось в отдыхе.

Разбудил меня звук грома, пока ещё далёкого, и редкие, но крупные капли, упавшие на лицо. Быстро накрыв Вэйланда плащом с головой, задумалась. Если хлынет ливень – а он скоро хлынет, я уверена, – плащ дракона не спасёт. Он промокнет и заболеет, что в его положении может стать фатальным. Деревья вокруг могли бы защитить от небольшого дождика, но уж точно не от ливня. Делать какое-нибудь укрытие нет времени, ни жилья, ни пещер поблизости нет, это я выяснила ещё днём, летая орлом и разведывая маршрут.

И тут меня осенило. Быстро удрав в кусты и раздевшись, приняла облик, уже однажды выручивший меня в, казалось бы, безнадёжной ситуации. Собрав свою одежду, котомку, а так же седельную сумку – она хоть и пустая, но не хотелось бы, чтобы она промокла, – сложила всё это возле Вэйланда, который так и не проснулся, легла рядом и, раскрыв огромные крылья, сделала над нами что-то вроде домика или палатки. Не сразу, но мне удалось сложить их так, чтобы ни одной щёлочки над нами не осталось, и в тот же миг небеса разверзлись.

Ливень хлестал по крыльям, но я не чувствовала ни холода, ни каких-то других неприятных ощущений. Гром погремел и почти стих, гроза ушла, но дождь продолжал идти. Убаюканная его шелестом, я вскоре вновь уснула. И проснулась, лишь услышав удивлённый голос Вэйланда:

– Как ты сюда попала, малышка?

Глава 2. Прошлое

«Малышка?» – мысленно ахнула я, пытаясь понять, чем себя выдала.

– И где твоя мамочка? – Вэйланд протянул руку и ласково погладил меня по морде.

– Вэйланд, ты чего? Это же я, Элай! – смогла, наконец, ответить я, и мысленно ахнула – даже голос был девчачий. И, кстати, не мой голос, а какой-то совсем уж детский.

– Элай? Ну, конечно… – мужчина вновь откинулся на импровизированное ложе и разочарованно вздохнул. – А я-то подумал – меня нашли. Только удивился – кто додумался взять в лес младенца?

– Я что, выгляжу младенцем? – сложив крылья и встав, я оглядела себя, насколько могла. Всё точь-в-точь, как на картинке в моей любимой книге. Я столько раз её рассматривала, что знала наизусть каждую чешуйку, каждый узор на морде и крыльях, каждый коготок. И когда решила превратиться в дракона, стала точно такой же, как он на том рисунке.

– Ты размером с младенца, – внимательно разглядывая меня, ответил Вэйланд. – Пожалуй, даже немного меньше. Но почему девочка?

– Это единственное качественное изображение дракона, которое я видел, – пожала я плечами. – И в той сказке дракон был мужского пола.

– Да, про нас, действительно, очень мало знают, – тихонько засмеялся мужчина. – Поверь – ты именно девочка. Маленькая самочка. У самцов шире морда, ноздри по-другому вырезаны, чешуя на щеках не так лежит, четыре, а не два шипа на висках, гребень другой формы. Да много всего, не перечислишь. Это как для тебя отличить мужчину от женщины – легко, и достаточно одного взгляда. А для какой-нибудь рыбы, будь они разумными, все люди одинаковы.

– Надеюсь, когда я увижу драконов воочию, то пойму разницу, – смущённо почесала когтём нос. – В любом случае, эти крылья, хоть и девчачьи, укрыли нас от грозы. Удобно.

– Гроза? А я и не заметил, – дракон огляделся, заметил влажную землю под кронами деревьев, куда не попадали яркие солнечные лучи.

– Ты спишь очень крепко, и это хорошо. Во сне выздоравливаешь. Я сейчас на охоту сбегаю, а пока кролики будут жариться – посмотрю, как там твоя рана. – Подцепив передней лапой одежду, я поковыляла к кустам, но, уже почти скрывшись в них, оглянулась и нахмурилась. – И не вздумай без меня вставать! Вернусь – помогу, если что понадобится. А без меня – лежи. Или сиди. Помни, от этого зависит твоё выздоровление!

– Да, нянюшка, обещаю, – Вэйланд сделал большие глаза и закивал. – Я буду хорошо себя вести, только не лишай меня сладкого!

Мысленно улыбаясь, я оставила вещи за кустом, уложив одежду на сапоги, чтобы не промокла, а потом обратилась в волка и принюхалась. Дракон шутит – это хорошо, значит, его самочувствие улучшается. Вот и славно, вот и… Добыча! Не уйдёшь! Поймаю! Моя добыча!!!

Спустя недолгое время, я вернулась к своим вещам, таща на себе дикого кабанчика – повезло. Будь я обычным волком, я бы с ним не справилась, но я же могла менять размеры, так что шансов у кабанчика не было, к тому же, это был почти поросёнок, до взрослого ему расти и расти. За кустами вновь стала орком, оделась и, выйдя на поляну, подозрительно взглянула на пациента.

– Ты был хорошим мальчиком?

– С места не двинулся!

– Молодец. За это получишь вкусняшку.

На «вкусняшку» Вэйланд морщился, кривился, жаловался, что с детства варёную печёнку не любит. Но всё же съел, поскольку Руби говорила, что это очень полезно при кровопотере. За это получил щедрый кусок жареной свинины. Не самая полезная еда, особенно на завтрак, но, видимо, даже лишённые магии драконы имели такие же лужёные желудки, как и орки. И вскоре от кабанчика остались лишь обглоданные косточки, которые мы оставили лесным жителям.

– Из тебя получился неплохой дракончик, наверное, никто из наших не заметил бы разницы, пока ты не заговоришь, – сделал мне комплимент дракон, когда мы шли в сторону деревни, где я надеялась пополнить припасы – до Хрустальных гор такими темпами нам добираться ещё неделю, не меньше.

– Мне нужно видеть того, в кого я превращаюсь, хотя бы на картинке, – я пожала плечами. – Повезло, что в той сказке художник так постарался, делая иллюстрацию. Может, даже сам видел дракона. Точнее – дракониху. И не знал разницы, вот я и получился девчонкой.

– А прежде ты в дракона превращался?

– Да, один раз. – Я задумалась и решила всё ему рассказать. То есть, почти всё. Дорога дальняя, скучно же просто так идти, а засыпать Вэйланд пока не спешил, сразу видно – ему становится лучше. – Я тогда просто человеком был. Конечно, отличался от себя настоящего, роста прибавил, мускулов нарастил, но это не помогло. Оказалось, одинокий путник – лакомая добыча для разбойников, вот я и нарвался на них. Наверное, меня бы уже в живых не было, но меня книга спасла.

– Книга?

– Мне кормилица книгу сказок подарила, когда я в детстве заинтересовался драконами. И я её с собой забрал, на память. Когда меня схватили, я просто растерялся. У нас нет разбойников, понимаешь? Страна маленькая, преступности практически нет. Мне бы превратиться в медведя – и я бы их порвал, но я словно в ступор впал. А когда один из разбойников стал вышвыривать из моей котомки вещи, наверное, в поисках денег, книга выпала и раскрылась на странице с драконом. И меня словно осенило – вот оно, спасение. И я превратился. В первый раз. Вырвался у них из рук – они ж ошалели просто, – схватил котомку в зубы, и бежать!

– Бежать? А почему не улетел?

– Как будто я умею! Я и птицей-то долго учился, а у вас совсем другие крылья, я попытался, но запутался в них, упал. Меня чуть не поймали, но я обернулся, заорал со страху – и нечаянно устроил пожар. Не знаю, спаслись ли они, я через реку перебрался, удрал от того пожара. Надеюсь, никто кроме них не пострадал…

Я до сих пор чувствовала вину из-за того, что мог погибнуть кто– то невиновный. Долго слонялась в виде собаки по соседнему городку, прислушивалась к разговорам. Так ничего и не узнала, но если бы пострадал кто-то из местных жителей – дровосек или охотник, – об этом бы болтали на каждом углу.

– Ты спасал свою жизнь, – утешил меня Вэйланд. – Думаю, там не было никого из местных жителей, они, скорее всего, знали, что в том лесу орудуют разбойники, и не совались туда.

– Я тоже так подумал, в конце концов. Но моя книга сгорела. Как и вся одежда. В котомке остались только снадобья, они на дне лежали, их просто вынуть не успели.

– Послушай, – оживился Вэйланд, – я сейчас подумал, если ты смог превратиться в дракона, то, может…

– Появилась ли у меня ваша магия? Нет, точно нет. Мы можем перенимать только физические особенности – зоркость орла, силу или выносливость орка. Магию перенимать не можем. Прости, но твой ошейник я снять никак не смогу.

Дракон помолчал, разочарованно вздыхая. Я его понимала: только получил надежду – и снова её лишился.

Потом нахмурился и поднял на меня глаза:

– Но если ты не владел нашей магией, то как насчёт одежды? Тогда ты должен был бы её порвать.

– Я и порвал. А вы разве не рвёте?

– Нет, зачаровываем. Иначе неудобно – раздеваться перед каждым оборотом и оказываться голым, вновь став человеком.

– Везёт вам. А вот мне приходится думать об одежде. У нас тело отдельно, одежда отдельно. Она не меняется. И тогда я остался вообще голышом. Из всего имущества – узелок со снадобьями, да солонка, что на дно котомки завалилась.

– И как же ты справился?

– Пришлось побегать какое-то время собакой. Котомку припрятал, добрался до города. Стянул с верёвки штаны и рубаху, которые там сушились. Но я потом вернул за них деньги, честно! Я не вор! Одежда оказалась просто огромной, сразу-то этого не заметил. И чтобы не утонуть в ней, принял вид настоящего здоровяка. И вот, иду по городку, думаю, что дальше делать, а там у гружёной повозки колесо слетело, возница, он же хозяин, бегает, не знает, что делать. Ну и ко мне – помоги, мол, заплачу. Я часть повозки разгрузил, приподнял край, он колесо назад набил. Мне за это денег дал. Раньше-то у меня свои были, зарабатывать прежде не приходилось. Так приобрёл новый опыт. Стал подработку искать, спасибо одежде, силы у меня было немеряно. Подзаработал немного, припасов купил, сапоги, котелок, ещё кое-что, по мелочи. Надо бы дальше идти, да страшновато. Кто знает, сколько ещё по тем лесам разбойников шастает. С людьми безопаснее было бы, можно было в караван какой наняться, да боялся себя выдать, как с тобой вот.

– И что же ты в итоге придумал?

– Я орков увидел. Двое их было, а шестерых разбойников приволокли, двоих связанных и четыре трупа. Они их за вознаграждение вылавливали и шерифу сдавали. И я тогда подумал – если двое орков сами разбойников ищут, то даже один будет в безопасности в лесу, разбойники шарахаться от него будут. Рассмотрел их повнимательнее, вышел из города и обратился. И уже больше месяца так иду. Удобно. И не только из-за безопасности. Я стал сильным, неутомимым, кожа крепкая, мошкара не кусается, колючки всякие не страшны. Может, вообще орком останусь. Навсегда.

– А как же твой настоящий облик? Ты совсем к нему возвращаться не собираешься?

– Не знаю. Может, когда-нибудь. Сейчас это небезопасно. Да и, если честно, не особо-то он и удобный, мой настоящий облик. Я невысокий, худой, слабый. В своём облике я бы не смог пройти столько, даже четверти не смог бы. Поэтому, пока не буду в безопасности, – а когда это произойдёт, я и сам не знаю, – к своему истинному облику не вернусь.

– Твоё право. Если так ты считаешь себя в безопасности…

– Не просто считаю – я в этом убедился. – Мы немного помолчали, а потом я решился. – Вэйланд, а почему твой кузен хотел тебя убить?

– Наверное, чтобы стать наследником моего отца. Я – единственный сын, мой отец… он богат. Очень. Я до сих пор не могу это осознать, но чем дольше думаю, тем больше мне кажется, что Бастиан задумал это уже давно. Вся эта наша поездка – такая авантюра, а предложил её он. Мы ведь даже никому не сказали, куда направляемся, охрану не взяли. Сейчас я чувствую, что меня развели, как мальчишку, но я всегда верил Бастиану. А он, видимо, мне завидовал.

– Так бывает, – сочувственно кивнула я, вспоминая собственных братьев.

Я хорошо помню, с какой ненавистью Кермит смотрел на Болларда с тех пор, как отец назвал того наследником. Ведь Кермит родился первым, да только именно у Болларда третья категория оказалась, а у Кермита лишь четвёртая. И более одарённый младший брат стал преемником отца, отодвинув старшего. Интересно, если наш самый младший брат, Акерлей, которому пока лишь четыре года, вдруг окажется талантливее Кермита – того тоже задвинут? Сейчас-то он ещё никаких талантов не демонстрирует, рано, но лет в шесть они начнут просыпаться. Или не начнут, всякое бывает.

* * *

Время приближалось к обеду, когда я поняла – деревня близко. Была мысль пойти туда вместе с драконом, но потом подумала – а что, если и его ищут? Может, предатель-кузен ждал каких-то доказательств смерти Вэйланда и, не дождавшись, отправился на поиски? Я-то внешность поменяю, а дракон – нет. Да и сам по себе раненный и избитый – уже приметный. Нет, лучше не рисковать.

Объяснила всё это дракону – он со мной согласился. Оставила ему кинжал, на всякий случай. Не думаю, что днём, да ещё так близко от человеческого жилья, к нему подойдёт хищник, крупнее мыши-полёвки, но так на душе спокойнее, что ли.

Потом стала работать над обликом. Приняла вид человека, взяв внешность одного из наших конюхов, высокого, кряжистого и бородатого. Подтянула ремень на брюках, чтобы не спадали, подвязала верёвкой рубаху. Кожаную жилетку решила не брать – вид у неё откровенно орочий, специально такую покупала. Ступни оставила орочьими, чтобы сапоги не сваливались и не натирали, всё равно их никто не увидит. Подвернула рукава, штанины заправила в сапоги – и уже не так заметно, что одежда откровенно велика. Ещё подумала, и добавила седины в бороду – пожилой мужчина вызовет больше доверия, как мне кажется. Вышла из-за кустов и покрутилась перед мужчиной, который полусидел, привалившись спиной к стволу дерева – лежать ему уже надоело, выздоровление шло намного быстрее, чем у человека.

– Потрясающе! – воскликнул он. – Ни за что бы не узнал тебя. Просто невероятно! И многие у вас так могут?

– Нет. Менять внешность так радикально, превращаясь в совершенно другого человека, может разве что один метаморф из десяти, а то и реже.

Если честно, сейчас того, что сделала я, вообще никто не может. Я ведь не только внешность сменила, я изменила размеры, а это самое сложное и редкое умение. Та элита, вторая категория, хотя и превращается в животных, но вес их не меняется, остаётся прежним. Поэтому, что медведь, что лиса, у них получаются одинаковыми. Да и со сменой человеческого облика те же ограничения. Крупный мужчина никогда не сможет стать хрупкой женщиной, и наоборот.

Насколько мне известно, к высшей категории, среди живущих в данный момент метаморфов, принадлежу только я одна. Может быть, есть кто-то ещё, но по каким-то причинам скрывает свои возможности или ещё не знает о них. Способности просыпаются постепенно, и менять размеры я начала лишь около года назад, поначалу – совсем чуть-чуть. За год я многого достигла, мой дар развивался постоянно. Возможно, когда-нибудь я смогу и в мышку превращаться, и даже в дракона, который не будет выглядеть младенцем.

Но даже то, что я могу сейчас, мне очень помогло. Когда я, приняв облик отца, на глазах у слуг зашла в его кабинет и выгребла из стола все деньги, что там нашла, никому и в голову не пришло, что это не он. И это не было кражей, я прекрасно знала, что мамин отец в завещании оставил свои деньги всем внучкам поровну. Они были предназначены для того, чтобы, овдовев, было на что жить, если муж ничего не оставит жене по завещанию, а его наследники выгонят из дома, как случилось с дедушкиной сестрой. А поскольку все эти деньги остались у отца, я посчитала себя вправе взять себе хотя бы часть.

Правда, почти всех этих денег я лишилась, когда меня схватили разбойники, но поначалу они мне очень помогли.

А потом я вышла из поместья, приняв облик начальника охраны. И никого не заинтересовало, куда он направился среди ночи, все знали, что в деревне у него есть зазноба, к которой он ходит, когда её мужа дома нет. Хотя в ту ночь он никуда не пошёл, сонный отвар матушки Руби сработал, как нельзя лучше. И никто ведь не знал, что я могу превращаться в кого-то, крупнее кухонного мальчишки, что помогает повару. Интересно, отец уже догадался, что я овладела высшей категорией превращений, или всё ещё недоумевает, как я сумела выбраться из дома?

Оставив Вэйланду большую флягу с водой, я села на одну из лошадей, взяла повод другой и направилась в сторону деревни. Мне пришло в голову, что лошадь вполне можно обменять на продукты. Вообще-то, я прихватила лошадей разбойников лишь потому, что в лесу они погибли бы. Самой мне лошадь была не нужна – орка она бы не подняла, – дракону пока тоже верхом нельзя, поэтому я просто пожалела скотинок. А теперь подумала, что смогу одним махом убить двух зайцев – избавиться от лишней обузы, которую нужно поить, рассёдлывать и вообще заботиться, не получая никакой пользы в ответ, и сэкономить не такие уж и большие средства, унаследованные от разбойников. Поскольку собственных денег я лишилась по вине их собратьев, совесть меня не мучила совершенно. Не выбрасывать же эти деньги только потому, что их когда-то у кого-то отняли? Да так о любой из всех честно заработанных мною монеток сказать можно, они через столько рук прошли, и вряд ли всегда честным путём.

Ради предосторожности, я объехала лесом деревню по дуге и появилась с северо-запада. Теперь, если вдруг кто-то и заинтересуется, куда я направлялась, ему покажут прямо противоположное направление.

В деревне мне повезло. Буквально днём раньше лошадь старосты сломала ногу, так что моей кобыле он обрадовался, как родной. И потому особых вопросов не задавал, поверил моим словам, что я еду в столицу, навестить дочь с семьёй, решил срезать путь лесом, а вторая лошадь несла припасы, а теперь не нужна стала, поскольку конец пути близок, и много продуктов мне не понадобится. Собственно, я не стала сразу предлагать «лишнюю» лошадь, разговор повернулся так, что это староста стал меня уговаривать её продать за ненадобностью, и я, поупиравшись для вида, согласилась.

Вторая удача – в разговоре староста упомянул умершего в прошлом году старика-отца, чьи костыли я приметила в углу комнаты, где мы обсуждали куплю-продажу лошади и договаривались о цене. Я сказала, что у зятя дед стал ногами страдать, и вот такие костыли ему бы пригодились.

В итоге мы расстались, довольные друг другом и сделкой. Старосте новая лошадь обошлась в совсем маленькую сумму наличными, продукты, штаны с рубахой, – пожаловалась, что на переправе с вьючной лошади водой унесло плохо привязанный мешок со сменной одеждой, – да костыли, самодельные, но добротные и крепкие. Скоро дракону на ноги можно будет потихоньку вставать – пригодятся.

Ещё я увозила в седельных сумках недельный запас бобов, десяток яиц в берестяном туеске, завёрнутые в тряпицы сыр и окорок, три каравая хлеба, мешочек сухарей, большой пирог с капустой, немного лука и моркови – можно будет суп варить, – и узелок с солью. К груди я крепко прижимала кувшин со свежим молоком. В общем, до Хрустальных гор еды точно хватит, не придётся на одной дичи сидеть.

Уже выезжая из деревни, увидела, как какая-то старушка снимает с верёвки бельё, и купила у неё старенькую простынку – порву на бинты, а то мои уже заканчиваются, а как следует отстирать их в походных условиях вряд ли получится.

Как ни странно, больше всего Вэйланд обрадовался костылям. Я-то думала, дня через два-три попробует на них встать, не раньше, но он решительно, хотя и с моей помощью, встал на них, немного походил по полянке, на которой мы остановились, а потом целенаправленно уковылял в кусты. На мой обеспокоенный оклик оглянулся и сурово сказал:

– Я сам!

Вернулся нескоро, когда я уже все ногти от волнения изгрызла, нарезая круги по поляне и прислушиваясь – не раздастся ли крик о помощи. Пришёл, пошатываясь и весь в испарине от слабости, но ужасно довольный. Приняв мою помощь, уселся на своё ложе и с жадностью взглянул на разложенные на тряпице куски сыра и пирога.

– Вот теперь можно и поесть.

Протянула ему влажный лоскут – руки обтереть. Мы встретились взглядами и поняли друг друга без слов. Кажется, проблема походов в туалет решена. Похоже, его смущало принимать мою помощь в этом деле не меньше, чем меня – её оказывать. Вот и славно, можно расслабиться и забыть об этом.

Остаток дня мы двигались в том же направлении и разговаривали обо всём и ни о чём. Вэйланду было любопытно узнать как можно больше о метаморфах. Я рассказала о том, что у нас самое главное – это способность к обращению, чем больше можешь – тем выше категория, тем больше почёта и уважения, а личные качества почему-то в расчёт не принимаются.

Может, и для меня такое было бы в порядке вещей, если бы не Руби. Моя кормилица вообще не имела никаких способностей к перевоплощению, и таких, как она, относили к низшей, пятой категории. Их было более половины населения, и считалось, что ни на что, кроме физических работ в поле или в качестве слуг они не годны. Но Руби была удивительно умной и образованной женщиной, и очень многому научила и меня.

После гибели мужа и смерти новорожденного сына, всю свою нерастраченную любовь она отдала мне. И я, едва замечаемая родителями, платила ей тем же. Именно Руби научила меня думать, не принимая многое на веру, что было свойственно моим сёстрам, она же дала мне такие навыки, без которых, сбежав, я бы не выжила. Не только лечить раны и болезни, но и готовить, определять путь по карте и ориентироваться в лесу, она научила меня быть стойкой и идти к своей цели, не сворачивая.

Именно она велела мне скрывать свои способности от окружающих. Когда, в возрасте девяти лет, я впервые превратилась в животное – борзую моего отца, на которую смотрела, стоя у окна в своей комнате, – она объяснила мне, что чем выше категория женщины, тем меньше у неё права выбора будущего мужа. И если кто-нибудь узнает, что я достигла второй – за меня начнут драться первые богачи королевства. И меня отдадут за того, кто заплатит больше. Не считаясь с моими желаниями.