Текст книги "Страж (СИ)"

Автор книги: Оксана Букия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

В барьер врезались пули. Георгий обернулся. Третий, отбросив свои электронные игрушки, лупил по нему чем-то очень похожим на уменьшенный МАГ.

Два контура слетели за пару секунд.

К Нарси присоединился хозяин дубинки. Его оружие хотя и не было карманной версией самого крупного достижения оружейников последнего века, но тоже заметно подтачивало ресурсы Искры.

Барьер!

Георгий подправил контуры и бросился к стволу, выроненному убитым главарем. Размозженное колено не выдержало подобной прыти. Нога подвернулась, и он упал. Шипя от боли, Гронский перекатился по полу и схватил оружие.

Третий строчил не переставая. Теперь к нему присоединился еще и белобрысый. Контуры рвались. Истончалась защита. Беспрестанно вливая силу в контуры, он рванул к столу, хватая бокс с рунами.

Возиться с кодом возможности не было, и Георгий ударил силой, вскрывая замок.

Когда трое вооруженных головореза в упор палят по тебе достижениями современных оружейников можно и так.

Барьер!!!

Волна излучения ударила по врагам. Георгий схватился за голову, в которой словно бомба взорвалась. Из носа хлынула кровь. Неконтролируемая сила выжигала сознание сегмент за сегментом. Он перестал за него хвататься и в который раз за прошедшие часы провалился в темноту.

Очнулся на этот раз он довольно быстро. Излучение Рун висело в воздухе плотным туманом. Шелест в голове усилился. В комнате в живописном беспорядке валялось четыре трупа и фрагменты их тел. Того, кто был с МАГом в буквальном смысле размазало по стене.

Гронский прислушался к себе. В голове стоял тот же туман, прорезаемый вспышками острой боли при любой попытке выставить хотя бы один рисунок для создания защиты.

Он повернул голову и наткнулся на собственное отражение в висящем на стене зеркале. Отекшее и посиневшее от побоев лицо с рваными кровавыми разрезами. Залитая кровью одежда. Распухшее колено, которое отказывалось работать. И рука, словно в бочке с огнем.

Откатывал адреналин боя. Избитое тело отказывалось игнорировать полученные травмы. Не помогали ни уговоры, ни угрозы, ни попытки принуждения. Чувство самосохранения убеждало, что четыре лично сотворенных трупа не самое лучшее соседство. Даже если он докажет, что это была самооборона и они сами виноваты, легко он не отделается.

Гронский с трудом дотянулся до валяющегося на полу бокса. Выставил максимальный барьер и открыл разбитую крышку. Остановил взгляд на невзрачных, серых камнях примерно с половину ладони каждый, исчерченных линиями. Излучение било по контурам. Виски сжимало так, что казалось голова сейчас лопнет.

Георгий захлопнул хранилище и попытался починить замок, понимая, что у него не получится. Герметизацию уже не восстановить. И пока Руны не поместить в исправный бокс они будут распространять вокруг себя энергию Источника.

Георгий доковылял до окна, пытаясь рассмотреть, где находится. Опознать место получилось довольно легко. Он был на берегу той же реки в какой-то зоне отдыха, в одном из похожих друг на друга бунгало. Время было раннее, но из других коттеджей уже начали выходить люди, устраиваясь на лежаках загорать или шли купаться, где-то был слышан детский визг.

Энергия Рун уже заполнила пространство его убежища, скоро она начнет выходить во внешний мир. И люди, которые приехали весело провести время на берегу милой речушки начнут получать опасные дозы излучения. Что ему делать? Выходить с таким боксом еще опаснее. Для окружающих он будет как бомба замедленного действия. Позвонить местным властям? Значит провалить все дело. Позвонить Архипову? Помощь от него придет минимум через два часа. В самом лучшем раскладе.

Георгий посмотрел на бокс. Сколько он сможет удерживать излучение? Он сел в кресло, подтянул к себе Руны. Так чтобы они попадали под сдерживающие излучение контуров. Выставил барьер на предельном уровне. Положил на колени ту самую мини копию МАГа, которая была у программиста. На всякий случай. Два часа – не самый большой срок, в конце концов. Бывали ситуации и похуже. Включил смарт и набрал Архипова.

Георгий откинул голову на спинку кресла. Тело ломило от боли. Хотелось просто закрыть глаза и отключиться, чтобы больше ничего не чувствовать. Да еще под черепной коробкой постоянно стоял все тот же непонятный шелест, превратившийся в навязчивый гул.

នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងម ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងមូ ជាផ្នែកមួ ជាផ្នែកមួយនៃការទាំងមូល នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ часть ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងមូល នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងម ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងមូ ជាផ្នែកមួ

Что ему теперь делать со всем этим добром? Контуры рисунков рвались один за другим. Поправлять их становилось все сложнее. Он уже почти чувствовал жар излучения. Глаза невыносимо горели. Голова казалось сейчас лопнет.

Он должен выдержать. Этого его долг. Он клялся защищать…

– Курсант Гронский!

– Я – Гронский Георгий Сергеевич, принимаю на себя огромную ответственность и имею честь вступить на особую службу, называемую Стражей.

Торжественно клянусь быть верным Службе, беспристрастно служить ее идеалам, и добросовестно выполнять возложенные на меня обязанности.

– Гронский, ты меня слышишь? Гронский!

Я принимаю на себя высокое право быть частью единого, великого целого. И всегда стоять на защите своего Отечества и людей.

Я осознаю, что дар данный мне Источником особый. И я клянусь не растерять эту ценность до конца своих дней и всеми силами способствовать его сохранению и приумножению.

– Никос, давай ранд. Времени больше нет.

– Николай Алексеевич, – новый, растерянный голос. – Может не выдержать, мы ему уже столько вкололи.

– Я сказал – коли! Я отвечаю.

В плечо вошла игла. Георгий с трудом разлепил непослушные веки. Перед ним сидел тот самый бородач, которого он видел на конференции и в холе гостиницы.

– Гронский, – мужчина пристально смотрел на него. – Тебе лучше?

Что это? Смена галлюцинаций?

– Дайте воды, – на всякий случай попросил Георгий, пытаясь осмотреться. Тот же номер. Окно. И даже то же кресло, в котором он сидел. Не было МАГа, бокса, Рун.

В голове нарастал шум. Сердце неожиданно бухнуло, с удвоенной силой ударилось о ребра. Георгий почувствовал, как расслабляется каждый нерв. Захотелось вновь закрыть глаза и больше ничему не сопротивляться.

Он изо всех сил вцепился в подлокотники кресла. Словно хватаясь за ускользающее сознание. В руку ткнулся холодный стакан. Он сделал несколько глотков, остальное выплеснув себе на лицо.

Бородач напрягся. Но уже было ничего не важно. Что такое «ранд» он не знал, но сопротивляться влиянию препарата не было больше сил. Гронский закрыл глаза. Его голова против воли опустилась на грудь. Рисунок стихийной Искры вспорхнул под закрытыми веками. Наложить друг на друга пять контуров, отделить ту часть сознания, которая еще принадлежит ему от гнетущего давления сыворотки. Сосредоточиться на этих маленьких только ему подвластных точках. Все остальное не он.

– Откуда у тебя Руны? – словно из другого мира прозвучал голос бородача.

Небольшая пауза.

– Мне их дал Оленев.

– Что с ним случилось?

Георгий чуть помедлил с ответом. Казалось произошедшее было уже не в этой жизни. И не с ним.

– Он сказал, что встречался с какой-то женщиной, чтобы отдать ей Руны. Но их выследили и ее убили. Он сбежал.

Пауза.

– Дальше.

– Мы с Оленевым уходили от погони. Его ранили. Он отдал мне Руны. Он понял, что я страж.

– Где диск?

Молчание затянулось чуть больше обычного.

– Какой диск?

– У Оленева был диск.

Пауза.

– Диск.

В голосе бородача появился метал, словно он пробивал стену.

– Я не знаю. Я уже говорил.

Пауза.

– Я хочу еще раз услышать. Где диск?

Если же я нарушу мою торжественную клятву, то пусть меня постигнет суровая кара и всеобщее презрение человечества!

Стража превыше всего!

– Береги Искру, лейтенант. Теперь ты один из нас.

Глава 6

Доминион Дранкур.

Георгий не отрываясь смотрел на спящего Артема. Его веки беспокойно трепетали, словно он хотел сбросить с себя болезненный сон и распахнуть глаза. Худенький, десятилетний мальчик… Какой же он худой! И бледный. С ввалившимися щеками и черными кругами под закрытыми веками.

Ольга приютилась осторожно с самого края кровати, боясь потревожить его тяжелый сон. Слегка обняла одной рукой, едва прикасаясь губами к темным, взъерошенным волосам. Ее глаза были плотно закрыты. Георгий знал, она это делала специально, не хотела смотреть на него.

Несколько ночей назад сердце Артема остановилось на пять минут. Целых пять минут он был без сознания, не дышал и мозг не реагировал ни на какие внешние воздействия.

– Он пережил клиническую смерть, – голос жены из телефона звучал глухо и отстраненно, – его организм почти разрушен. Он смог прожить даже больше, чем нам обещали. Как сказал Владимир Александрович, внезапная смерть от инфаркта самое легкое и безболезненное, что с ним может произойти. Это лучше, чем если он будет мучиться.

Артем родился обычным ребенком. Отмеченный сразу тремя Искрами: сила, разум и стихийные. Ему измерили размеры рисунков, поставили на учет и выдали положенный сертификат носителя. А через три года, когда они с Артемом приехали на первую положенную проверку и новые замеры, встревоженный врач, который вместо обычных полчаса стандартных процедур забрал мальчика на несколько часов дополнительных исследований, вынес им приговор.

– У вашего сына синдром Ларанга, – Мещиненко смотрел с искренним сочувствием, – мне жаль.

Судорожно вздохнула Ольга. Она была успешным и талантливым врачом и сразу поняла термин, который произнес ее коллега.

– Синдром Ларанга? – переспросил Георгий, не обладая подобными знаниями.

– Неприятие Искр, – пояснила жена.

– Ольга Дмитриевна абсолютно права, – подтвердил ее слова Владимир Александрович, – у людей с синдромом Ларанга тело не выдерживает давление силы, которое идет от Искры и носитель погибает.

– Но уже прошло более ста лет с тех пор, как в жизнь людей вошел Источник! – Георгий никак не мог понять, что хотел до него донести врач, – с тех пор люди изменились, подстроились, научились даже управлять своей Искрой.

– Пока ученые не смогли объяснить появление подобного недуга. Медицина не способна ни управлять процессом разрушения тела носителя, ни справиться с ним.

– В наше время медицина научилась справляться с раком на любой стадии, – упорно произнес Георгий, – уничтожила большую часть вирусов и избавила человечество от всех пандемий. Мы летаем в космос, доктор!

– Что нас ожидает, Владимир Александрович? – твердый голос Ольги прервал их спор.

– Пять лет, – Мещиненко уже ждал этот вопрос, – максимум семь. Первое время он будет как все дети, но потом его организм начнет разрушаться. Это будет чудо, если Артемий доживет до десяти лет. Слишком рано у него проявился сидром.

Первые два года Артем и вправду был самым обычным ребенком. Уже начали стираться и ужас приговора, и тяжесть, оставшаяся от разговора с доктором, и ощущения беды, притаившейся у порога. А потом сын начал болеть. Так они с Ольгой называли любой несчастный случай, происходящий с Артемом. Это была просто болезнь, обычное недомогание, от которого можно избавиться с помощью домашней аптечки, стараясь не впускать внутрь себя то, что их жизнь неуклонно катится под откос.

Если Тёма играл с друзьями в футбол, то любое падение или столкновение заканчивалось травмой или переломом. Если уходил с одноклассниками в поход, то возвращался на скорой с каким-нибудь отравлением. Или мог потерять сознание в школе от переутомления или любого даже незначительного волнения.

Вскоре он перестал общаться друзьями и часто сидел дома, общаясь лишь с мамой, которая ушла с работы, чтобы быть с сыном все время, и реже с отцом, которому приходилось часто отлучаться на службу.

В семь лет организм Артема перестал принимать пищу, и он стал таять буквально на глазах, пока не оказался в больнице под капельницами. Через несколько месяцев все снова наладилось, и он смог вернуться почти к нормальной жизни. Еще через полгода он вновь оказался в реанимации, когда неожиданно отказали почки, а через две недели уже был дома под опекой Ольги.

– Рисунок Искры разрастается. Она укрепляется в его крови, мутирует, а его тело не может выстроить защиту. Потом, получив силу из какого-то органа, ее рост прекращается. Но только на время, пока не будет нового всплеска.

Объяснял лечащий врач перепады со здоровьем у их сына.

Потом были и астма, и припадки эпилепсии, и кровотечения. Но они научились бороться, научились жить с этим, научились даже быть счастливыми и радоваться каждому новому дню, которые дарила им жизнь. Пока несколько ночей назад у Артема не остановилось сердце. Словно судьба, которая отвела несколько лет на остаточное счастье, постучала в дверь и сказала: «Пора!»

Георгий тихо поднялся и подошел к жене. Ольга все так же не реагировала на его присутствие. Он мягко провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Устала. Как же она устала! Как у нее осунулось лицо. И скорбные морщинки залегли вокруг губ и между бровей. Еще совсем недавно только веселые лучики разбегались вокруг глаз, когда она смеялась.

– Олька, прости, – шепотом произнес Георгий. – Это была командировка на три дня. Я тебе не врал. Просто я допустил ошибку и дал своему подопечному сесть за руль в нетрезвом состоянии. Он переключил управление на себя. А там огромный такой джип вырулил с перекрестка. Я-то почти не пострадал, ты же видишь лишь царапины. А он всмятку. Потом допросы, что да как. Архипов сказал, что я должен до конца это дело вести.

– Ты попал в аварию, когда сопровождал клиента. Он погиб. Ты получил травмы. Это то, что остальные должны знать о твоем пребывании в Макке. У моего помощника подпишешь бумагу о неразглашении. У тебя есть, что мне сказать?

Архипов вызвал его к себе после нескольких дней пребывания в лазарете Управления. Когда начали потихоньку уходить синяки с лица и затягиваться порезы. Хуже дело обстояло с коленом и рукой, но за столь короткий срок даже с учетом возможностей современной медицины его тело не смогло бы восстановиться от полученных травм.

Поэтому он и не вернулся домой, и его командировка затянулась на более длительный срок, чем он обещал Ольге. Больше всего ему хотелось к семье, но знал, что, если в таком виде покажется жене, будет только хуже.

– Я так и не понял, почему вы отослали в Макку именно меня. Моя легенда никуда не годилась. Как телохранитель, я не мог ни на что повлиять. Оленев меня посылал при любом удобном случае.

Архипов удивленно поднял брови.

– А кто бы мог повлиять? Кого бы можно было к нему приставить, чтобы он не имел право послать. У нас свободная страна и граждане не рабы. Если бы мы его к чему-нибудь принудили, он поднял бы шум, а все вокруг стали кричать о произволе дранкурцев и попирательстве прав человека. И только страж мог почувствовать Руны. И ты с этим справился, полковник.

Георгий криво улыбнулся.

– Тебя тревожит что-то еще? – уточнил генерал, слегка подаваясь вперед.

– Я не уберег своего подопечного.

Архипов откинулся назад в кресло.

– Ты – не телохранитель, Гронский. Твоя задача была почувствовать Руны и не дать им уйти в чужие руки. О предателях не стоит жалеть.

– Как скажите, Кирилл Игоревич. Я могу идти?

Генерал кивнул. Георгий поднялся, но дохромав до двери, остановился.

– Есть еще кое-что, – медленно начал он, – не знаю насколько это будет вам интересно. Мелочи, конечно, но мне кажется, я должен вам сказать.

Было видно, как Архипов напрягся. Его взгляд, казалось, сверлил подчиненного насквозь.

– Слушаю.

– Когда меня поймали, напичкали какой-то химией, и я никак не мог собраться, чтобы воссоздать рисунки в голове. Но я постоянно чувствовал эти Руны. Они были рядом. Когда я потерял сознание, меня стали обливать водой. И что-то во мне словно переключилось. Я смог очень четко сделать рисунок стихийной Искры. Все пять уровней, наполнить их силой и ударить по одному их этих головорезов.

Генерал аж подскочил на своем стуле. Помимо того, что он был главой оперативного подразделения, под его руководством был еще исследовательский отдел. И Архипов очень много своего времени и внимания уделял развитию Искры в носителях и любое, что выходило за рамки обычного, становилось предметом его изучения и страсти.

– Ты считаешь это мелочью, Гронский?

Нет, он не считал. Именно поэтому и сказал об этом. Ему нужно было заинтересовать собой генерала. Дать себе время на обдумывание сложившейся ситуации. Найти выход.

Она даже не пошевелилась. Все так же лежала, уткнувшись в волосы сына.

– Мне так жаль, Олька, что меня не было с вами в этот ужасный момент. И тебе пришлось одной все это тянуть на себе. Я и сам не знаю, как мне теперь все это пережить.

Жена молчала. По ее щеке проскользнула одинокая слезинка. Георгий опустился на пол рядом с ней, облокотившись спиной на кровать и прижавшись головой к ее напряженной спине.

Через некоторое время дыхание Ольги выровнялось, и она по-настоящему уснула. А он все сидел, слушая рваное, тяжелое дыхание сына и тревожное, беспокойное жены. За все эти семь лет он так и не смог найти ответ на вопрос почему все это случилось с ними. Как вообще в их прогрессивном и постоянно развивающемся мире может существовать подобное. Он устало опустил веки погружаясь в свое уже привычное состояние непреходящей боли и мучивших его каждодневных вопросов. На которые он так и не смог найти ответа.

У Георгия обнаружили Искры при рождении. Как и положено замерили количество условных единиц, внесли его имя в картотеку и поставили на учет. Через пять лет количество изменилось в два раза и четко стал вырисовываться рисунок Искры. К моменту совершеннолетия уже было ясно, что Георгий является обладателем в равноценном соотношении Искр разума и силы, которые дополняли элементы стихий.

Свою будущую жену Георгий встретил, когда ему было двадцать два года и ему оставалось всего год, чтобы закончить спецучилище для носителей. Со своими приемными родителями Ольга жила в Дору столице Сверского королевства. Ее удочерили в пять лет, когда после несчастного случая девочка потеряла своих близких, и в Дранкур она приезжала раз в год, навестить оставшуюся здесь родню.

Юная, стройная, с копной темно-каштановых волос, струящихся по точеным плечам и фиалковыми глазами, говорящими о ее ярком наследственном даре с преобладанием Искр стихий, она с первого взгляда перечеркнула все, что у него когда-то было в прошлом и все что имелось в настоящем, оставив лишь один возможный вариант будущего – рядом с ней. В первое свидание он сделал ей предложение выйти за него замуж, которое она приняла с такой же легкостью, с какой оно было сделано, а еще через месяц стала его женой.

Правда, родственники, что с одной стороны молодоженов, что с другой, не сказать, что были особо рады столь скоропалительному развитию событий, но вслух не осуждали и не мешали семейному счастью. Родители Георгия даже выделили молодым комнату в своей квартире, пока не обзаведутся своим жильем. К тому же несмотря на свой новый статус учебу будущий офицер не бросил, и поддержка родных пришлась как нельзя кстати.

После окончания спецучилища Гронский сразу же был зачислен в Стражу. То, о чем он мечтал с самого детства и к чему стремился, он получил даже быстрее, чем мог предположить. Через год у молодой семьи уже была небольшая квартирка на окраине города. Своя. А еще через год родился Темка.

Карьера стремительно шла вверх. Георгий просто был рожден для того этого. С постоянно растущей Искрой Силы и почти неизменяющимися рисунками других Искр, он идеально подходил для этой службы.

У них было все. Большая квартира в центре города, уютный дом в одном из Приморских районов Доминиона, свой небольшой автопарк, развлечения, путешествия, любые желания. А полгода назад на день рождения он подарил Ольге годовой абонемент на пользование воздушным пространством в границах всего Содружества. Несмотря на то, что в их время подобный способ передвижения по Доминионам был довольно популярен, годовая аренда аэрокапсулы, стоянки, обслуживание, мастера, который обязательно приписывался к машине стоили немалых денег, к тому же требовало особого разрешения доступа к зонам свободного пролета над территорией доминионов, что полковник Гронский, воспользовавшись своими связями, смог-таки выбить для своей любимый жены.

Он смог подарить ей обещанную сказку. Только никак не может продлить жизнь сыну.

Ты же не Бог, Гронский!

Эта мерзкая мыслишка жила на затворках сознания, и он никак не мог от нее избавиться. Правда и выйти на первый план Георгий ей тоже не позволял. Потому что это значило согласиться с реальностью, опустить руки, сдаться.

А он не собирался сдаваться и каждый день, каждый час искал выход. И боялся лишь одного – не успеть. И уже никогда не забудет пережитый ужас той ночью, когда у Артема остановилось сердце.

Не успел. Не успел. Не успел.

Кричало и бесновалось в его голове, когда он посреди ночи сбежал из лазарета Управления после возвращения из Макки и на бешенной скорости мчался в больницу, за эти годы ставшую вторым домом.

Ты не Бог, Гронский!

Утром перед самым обходом, Георгий поднялся с пола, на котором так и просидел остаток ночи и, поцеловав спящую жену, вышел из палаты. Он знал, что Ольга теперь не оставит сына, пока не будет хоть какой-то ясности с его состоянием. Значит, надо принести ей завтрак и кофе. Кафе еще не работало, и он успел заскочить в лабораторию, находящуюся в этом же корпусе тремя этажами ниже, чтобы забрать результат своего анализа, который он сдал вчера, как только вырвался из лазарета Управления. Забрав, большой светло-зеленый конверт, Георгий опустился на один из диванов в просторном светлом холе среди других подобных себе несчастных, ожидающих приговора врача или весточки от своего близкого.

Гронский вскрыл конверт. В его крови было обнаружено два сильнодействующих вещества. Одно из них стимулятор, который обычно колют тем, кто получил большую дозу излучения, чтобы помочь организму справиться с переизбытком энергии. Второе же – запрещенный психоактивный препарат, который может быть применим к кому-либо только по решению суда.

Георгий задумчиво кривил губы, смотря на конверт.

Ты сам еще не знаешь в какое дерьмо ты влез.

Что это за диск? Куда Оленев мог его деть? Или же теперь он главный подозреваемый?

Георгий остановил неподвижный взгляд на конверте, уходя в себя, сосредотачиваясь на своих воспоминаниях, прокручивая в голове день, проведенный в Макке. Может у него получится вспомнить или осознать какую-то мелкую, возможно упущенную деталь.

– Добрый день, Георгий.

К нему подсел уже немолодой, худощавый мужчина, в круглых очках с темной оправой и лицом, заросшим трех или даже четырех дневной щетиной. Гронский покосился на незнакомца, но не счел нужным отвечать на приветствие. Не было для него в этом дне ничего доброго.

– Простите, – смутился мужчина, словно прочитав его мысли, – за мою бестактность.

Он протянул Георгию визитку.

– Меня зовут Глеб. Глеб Еларин. Я знаю, как избавиться от синдрома Ларанга.

Глава 7

За семь лет болезни сына Георгий слышал эту фразу десятки раз. Каких только специалистов не встречали они с Ольгой по всей территории Содружества и за его пределами. А уж сколько среди них было мошенников, авантюристов, обычных вымогателей, пытающихся нажиться на чужом несчастье.

– Знаете, как избавиться от синдрома Ланранга? – фыркнул Георгий, тяжело проводя рукой по лицу.

– Знаю, – Еларин упрямо наклонил голову, отчего стекла в его очках вызывающе сверкнули в свете ярких ламп. – Мне не хотелось бы говорить об этом здесь. Давайте отъедем до ближайшего кафе на въезде в город. И я вам расскажу, что знаю.

Георгий колебался всего несколько секунд. Процентов девяносто девять перед ним сидел очередной проходимец, отлавливающий родственников тяжело больных пациентов и предлагающий свои дорогостоящие услуги, но он точно знал, что, если не выслушает, не сможет спокойно жить. Он не имел права упустить даже призрачный шанс.

В придорожном кафе в столь ранний час было совсем пусто. Георгий заказал себе чай, а Еларин кофе с молоком. Оба молчали. Георгий с вялым равнодушием человека, который ничего хорошего не ждал от этой встречи и для себя решивший, что как только допьет свой напиток сразу уйдет. Глеб же наоборот был возбужден и постоянно перемешивал ложкой остывающий кофе, но еще не сделал ни одного глотка.

– Георгий, не подумайте, что я пытаюсь запудрить вам мозги или попусту отнимаю ваше время…

– Прежде всего скажите, откуда вы меня знаете.

– Я часто бываю в этой больнице по роду своей деятельности. И вас, и вашу семью видел не один раз. Я узнал, чем болен ваш сын, и меня заинтересовал ваш случай.

– Тогда давайте перейдем к делу, – сухо попросил Георгий. Ему не очень понравилась подобная бесцеремонность, что со стороны этого Еларина, что со стороны персонала больницы. – Что вы мне хотели сказать?

– Как всем известно доктор Ларанг один из Прогрессоров и все оставшиеся годы своей жизни после вскрытия Источника, он посвятил изучению его энергии, Искр, как они влияют на человеческий организм и как люди могут использовать их для дальнейшего блага цивилизации. В своих трудах он разделил всех людей на три типа, по принципу воздействия на них Источника. Первый тип – это те, которые не могут стать носителями ни при каких условиях. Они просто не способны взаимодействовать с энергиями камней. Второй – это носители Искр.

Глеб прервался и сделал несколько больших глотков из своей чашки.

– И третий тип по делению Ларанга – люди, чьи тела не принимают энергии Источника, их организмы не выдерживают давления силы, которое идет от Искры, и та их убивает.

Георгий допил свой чай, демонстративно отодвигая от себя пустую чашку.

– Вы хорошо знаете теорию развития человечества после эпохи Разрушения.

За прошедшие семь лет Георгий изучил всю литературу, которая имела хоть какое-нибудь отношение к синдрому Ларанга. Научную, околонаучную, фантастическую, бульварную, желтую прессу. Все, что могло помочь ему найти ответ на один единственный вопрос: как вылечить сына. Мог пересказать работы наиболее выдающихся ученых по этому вопросу или наизусть процитировать тезисы врачей, работающих над этой проблемой. Но к сожалению ни его память, ни его знания, ни его начитанность не приносили никакого результата.

– Существует и другая теория, – словно не слыша собеседника, произнес Еларин. – Источник – это не просто излучатель энергии, он является чем-то наподобие антенны из другого измерения или Вселенной и что Искры – это некое коллективное целое, которое сетью окутывает наш мир для только ему пока известных целей.

– Вы сейчас говорите о теории доктора Фернсби? – иронично поинтересовался Гронский.

– Вы о нем знаете? – собеседник даже не попытался скрыть удивления. – Он мой ученик. Но он захотел большей славы. Даже нашел себе влиятельного покровителя. Думает, что один сможет вытянуть эту теорию.

Георгий никак не отреагировал на подобные признания.

– Я с ним лично разговаривал не так давно. И он мне вкратце рассказал о своей теории. Но правда добавил, что к синдрому Ларанга она имеет весьма слабое отношение.

Еларин поправил очки.

– По так называемой теории доктора Фернсби люди, страдающие синдромом Ларанга, не отторгают Искру, их тела также, как и тела других носителей принимают ее, но их организмы не способны мутировать. Они не становятся частью единого целого. Подобный организм делает Искру бесполезной как частицу одного чего-то большего. И она старается избавиться от такого носителя.

Георгий тяжело выдохнул и потер лоб.

– Вы всерьез в это верите? – скептически уточнил он.

– У меня есть доказательства. Мы сравнивали анализы крови и других тканей разных людей с синдромом Ларанга. Их рисунок Искр отличен от других носителей, которые позволяют своим организмам подстраиваться под влияние Источника.

– Почему же никто кроме вас этого не видит? Ведь возможно тогда можно было бы найти способ помочь людям, умирающим от этой болезни.

Доктор жестом подозвал официантку и заказал еще один кофе.

– Почему вы решили, что никто не видит? Просто если открыть эту информацию, значит признать, что теория Ларанга не верна. И что все эти годы люди неправильно воспринимали Источник. Что все гораздо сложнее, и он по-прежнему приносит людям вред.

Георгий откинулся на спинку стула.

– Я понял, Глеб, вы состоите в одной из сект. Тех самых, которые постоянно надрываются и кричат о том, что Источник – зло, его надо уничтожить, а заодно и всех носителей. И было бы здорово вернуть прежний мир.

Собеседник вымученно улыбнулся.

– Если говорить вашими словами, Георгий, то я на самом деле сектант. Мой идол – это наука.

Уставшая после ночной смены девушка принесла заказанный кофе и поставила его перед Глебом. Еларин бросил на нее мимолетный взгляд и снова вернулся к своему собеседнику.

– Долгие годы научный центр, в котором я работаю занимается так называемым синдромом Ланграна, мы провели большое количество исследований. Наблюдали за разными людьми с этим заболеванием. Изучали их реакцию на то или иное лечение и пришли к выводу, что состояние больного значительно улучшается, когда он приближается к Источнику.

Георгий чуть подался вперед, положив руки на стол и придвинувшись к Еларину.

– Что вы имеет ввиду? – напряженно спросил он.

– Последние пять лет я живу в северной части Адентона.

– В зоне отчуждения?!

– В нашем кругу не очень приветствуется именно это название. Ведь для кого-то это место становится новым домом.

Гронский потер щеки. Еще раз окинул своего визави с головы до ног. Как будто только сейчас увидел. Лицо бледное, осунувшееся, красные словно от недосыпа глаза, щетина, одежда неброская, простая, не рванная, не затертая, но и новой ее не назовешь. И он пьет кофе так, как будто больше никогда не собирается спать.

– В зонах отчуждения, – упрямо повторил он, – я слышал, в ходу разные энергетики. Почему?

– Там нельзя быть в расслабленном, спокойном состоянии. Всегда надо быть собранным, в тонусе, чтобы суметь вовремя среагировать на выплески Источника.

– Выплески энергий в зонах отчуждения – это ложь. Карьер надежно защищает мир от любой агрессии Источников. Это доказанный факт. Больше агрессии исходит от самих отщепенцев.

Еларин вымученно улыбнулся.

– Кто по-вашему эти отщепенцы? Вы хоть раз были в этих зонах?

Перед глазами пронеслось бескрайнее море песка. Стена пыли, поднимающаяся до самого горизонта. Завеса, которая спасла жизнь ему и еще одному стражу, пытающихся уйти от банды вооруженных до зубов головорезов.

– Увы, – совсем уже сухо ответил Георгий. – Это те самые недобитки, которых по какому-то недоразумению не уничтожили после эпохи Скорби.