Текст книги "Страж (СИ)"

Автор книги: Оксана Букия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Георгий закашлялся, выплевывая кровь. В груди словно пылал огонь и каждый вдох давался все сложнее. Он сел на пол, опершись спиной на кровать.

– Ты из меня идиота решил сделать, Гронский? Нам известно, что Оленев не завершил свою миссию и не успел никому передать диск. Это должен был сделать ты? С кем ты должен был встретиться в Хардане?

Следователь опустился на корточки перед допрашиваемым. Сгреб за воротник больничной рубахи.

– Ты мне все расскажешь. Так или иначе. Что ты вез в Вестленд? Где он?

– О чем вы? – прохрипел Георгий, с каждым его словом на губах появлялись и лопались кровавые пузыри.

Моршанин ударил кулаком в грудь.

– На кого ты работаешь?

– На Стражу Дранкура.

– Тогда верни то, что принадлежит нам, Гронский!

Следователь схватил его за плечи и с силой встряхнул. Сквозь черную пелену в глазах Георгий увидел, как распахнулась дверь и вбегающих в палату людей, которые оттащили от него Моршанина. Потом черная пелена стала плотнее, и он уже ничего не мог различить.

– Я ваш следователь Седов Александр Евгеньевич, мне дали вести ваше дело. Как вы себя чувствуете?

На стул около кровати опустился незнакомый мужчина в темно-синем строгом костюме. У него было внимательное лицо ищейки с жесткими глазами. Словно сканерами, считывающими собеседника изнутри.

Георгий тряхнул головой. Чувство было такое, что он еще не очнулся и видит один и тот же сон. Правда переменные в этом нескончаемом видении были разные, но смысл оставался тот же.

– Гораздо лучше, чем несколько дней назад, – довольно ехидно ответил он.

– Да, вам и вправду сейчас должно быть намного лучше. Ваше сломанное ребро пробило легкое, поэтому вы испытывали некий дискомфорт, но вам сделали операцию и заменили поврежденный орган. У вас сильный организм, как сказал ваш хирург и пересадка прошла очень удачно.

У Георгия на лице не дрогнул ни один мускул при этом известии. У него и в самом деле был сильный организм и крепкое здоровье. Он даже в детстве не болел ничем серьезнее насморка. У него никогда не было травм или наследственных заболеваний. Сильный, выносливый, крепкий – настоящий страж. С замененным органом его бы никогда не взяли на службу. Впрочем, в его положении имплантат не самая большая проблема.

– Опять играете в вашу извечную игру, добрый следователь – злой следователь. Вам никогда не надоест? Или этому специально учат? – вслух задал он вопрос.

– Не совсем понимаю, о чем вы, но я не добрый, Георгий. И не злой, не знаю какую роль вы определили мне. Мне очень важно, чтобы наказание понесли именно виновные. Я хочу разобраться во всем.

– Где же ваш коллега?

Седов очень внимательно посмотрел на него.

– Какой именно? У меня много коллег.

– Который приходил сюда до вас. Кулаки отбил?

– До меня у вас был лишь медицинский персонал и охранник. Вы его имеете ввиду? Это была вынужденная мера. Ваше поведение было неадекватно.

Он надо мной издевается?

– Мне ваш лечащий врач сказал, что ваши параметры жизнеобеспечения в норме. И вы уже готовы к общению.

Георгий хмуро посмотрел на следователя.

– Готов.

Следователь открыл ноутбук, стоящий на столе, и нажал на кнопку, оживляя изображение. На экране высветилась комната, стены которой были обшиты толстыми защитными пластинами с поглощающим излучение покрытием. В центре – большой стол, вокруг которого стояли люди в форме стражей. На самом столе – бокс.

Один из стражей подошел к ящику и поднес сканер к замку.

– Серийный номер 256698УД, – быстро забил номер в свой коммуникатор. – Был выдан Гронскому Георгию Сергеевичу после окончания рейда 2053ТР.

Щелкнули замки. Страж достал из бокса форму. Поднес сканер к небольшому чипу, зашитому в районе груди. На этот раз сканирование длилось чуть дольше.

– Форма принадлежит тому же Гронскому Георгию Сергеевичу, полковнику Дранкурского Управления, специалисту по контролю за транспортировкой и сохранностью Рун.

Другой страж надел защитные перчатки.

– Излучение от бокса превышает норму в девять раз, – оповестил он, проводя измерителем излучения по коробу, – излучение от формы максимальное – десять, что соответствует недавно отделенным от Источника Рунам

Прибор неожиданно громко пискнул. Сканирование было остановлено. Страж открыл один из карманов и высыпал из него россыпь камней.

Каждый камень был по очереди поднесен сначала к сканеру, потом к камере, где были зафиксированы степень его излучения, размер, объем, наличие письменных знаков.

Следователь вновь нажал на кнопку, завершая показ видео.

– Надеюсь, вы не будете отпираться, что это ваши вещи? Или говорить, что вам эти Руны подложили? Процедура была выполнена в соответствии с законом, при свидетелях и под запись.

– Это моя форма и мой бокс.

– Где вы взяли Руны?

– В Карьере. У Источника.

Седов едва заметно покачал головой.

– Хорошо, – он чуть подался вперед к опрашиваемому. – Расскажите мне теперь, что было в Карьере в ваш последний рейд?

Какую непонятную игру они ведут. С другой стороны правила мне все равно никто не объяснит. Если не этот следователь, то все равно будет другой.

Георгий, подробно рассказал с того момента, как их группа прибыла к Карьеру. Седов слушал, не перебивая до того самого момента, как допрашиваемый начал рассказывать, как у его ног упал рунный детонатор, как он смог создать дополнительный рисунок и защитить себя и тех, кто был за его спиной от взрыва.

– То есть вы при вашем пятом уровне смогли выставить барьер, который выдержал взрывную волну рунного детонатора по вашим же словам не менее седьмого уровня?

– Я вам говорю, я смог соединить рисунки сразу всех Искр. Видимо это меня и спасло.

Следователь недобро усмехнулся и что-то чиркнул в своем блокноте.

– Что было дальше?

– Меня отбросило взрывом, и я очнулся около первой стены Карьера. Я чувствовал себя очень странно. В голове стоял шум. Какое-то шипение или шепот, словно кто-то что-то говорил. И я пошел за этим гулом. Мимо всех кругов Карьера прямо к Источнику. На самом деле я очень плохо помню, что было дальше. Словно черная дыра в голове. Я помню Руны. И что их было много. А потом полное забытье. Очнулся я уже в палате. Это все, что я помню.

Если начало своего признания Георгий говорил быстро и уверено, то под конец речь его замедлилась. Вряд ли следователь всерьез воспримет его рассказ. Впрочем, чего они вообще от него хотят.

– Ладно, – наконец произнес Седов, когда молчание стало уже слишком затянувшимся. – Давайте пока предположим, что все было так, как вы говорите. Когда вы обнаружили у себя Руны?

– Вечером после возвращения.

– Разве вы не должны были сдать свою форму сразу по прибытии в Дранкур? Разве это не соответствует инструкции?

– Я спешил к своим, – Георгий тяжело выдохнул. Любое упоминание о семье выбивало его из колеи, и он терял остатки спокойствия. – Думал навещу их, а потом в Управление.

– Дальше, – сухо произнес Седов.

– Я ничего не помнил, что произошло, когда я зашел за первую стену Карьера. Воспоминания возвращались хаотично, обрывками. Уже ночью, когда я заснул, хотя это больше было похоже на состояние бессознательного бреда, я вспомнил, как я хотел отнести Руны к Источнику. Я открыл бокс, достал форму и получил подтверждение, что мне это не прислонилось.

Следователь молча смотрел на него исподлобья.

– Почему не поехали в Управление, когда нашли Руны?

– Это было моей первой мыслью, – не стал отпираться Георгий, – но Руны – это был единственный шанс спасти моего сына. Я не смог от него отказаться.

Седов скривил губы.

– Причем здесь ваш сын и Руны?

Гронский тяжело выдохнул. И начал рассказывать следователю о своей встрече с Елариным, о предложении, которое тот ему сделал.

– Это был единственный шанс.

Седов некоторое время сканировал заключенного взглядом, словно и вправду пытаясь рассмотреть его изнутри. Потом резко поднялся и вышел из палаты. Георгий остался один. И если честно он не знал, что лучше. Даже срывающий на нем злость Моршанин с его побоями был не самым худшим злом. Хуже всего было остаться наедине со своей болью и чувством вины.

– Прости, Олька, я так хотел спасти Артема, что забыл обо всем остальном. Хотел верить, что смогу вернуть нормальную жизнь нашему сыну. Я не спас его. И убил тебя.

– Чтобы не случилось с нами дальше, знай, что ты все сделал правильно. Я всегда в тебя верила и буду верить до конца своих дней. И любить.

– Нет, Оля, для меня нет никаких оправданий.

– Давай теперь обобщим все то, что вы мне рассказали в нашу прошлую встречу.

Через несколько дней Георгия привели в комнату для допроса, где его ждал Седов.

– Вы ударились головой о камень и начали разговаривать с Источником после чего решили принести ему осколки, чтобы соединить разъединенное целое. Заодно прихватили парочку себе, видимо для лучшего понимая объекта. Потом вы, наплевав на все правила службы, нарушили устав и на все забили. После чего, имея на руках то, к чему вы не должны были даже прикасаться, пошли на сделку с неизвестным вам мошенником, которого вы вообще видели один раз в жизни и согласились на операцию, о которой ни одно медицинское сообщество, ни один исследовательский центр даже краем уха не слышал. Я ничего не упустил?

Георгий медленно кивнул. Что он мог еще сказать? Он бы и сам реагировал не лучше, услышав он подобное со стороны. Может вовсе не стоило этого рассказывать? Лучше было сказать, что он ничего не помнит. Руны он взял. Доказательство его вины есть. Что еще пытается следовать из него вытянуть? Думает, у него остались еще Руны?

– Решил играть в дурика, Гронский? – резко спросил Седов. – Сначала набрасываешься на врача. Потом придумываешь несуществующих людей. Теперь вся эта история с Источником и Рунами. Думаешь, поможет? Хочешь отсидеться в психушке?

– Не совсем вас понимаю.

– А я сейчас тебе все объясню, – следователь откинулся на стуле, не отводя глаз от задержанного. – Мы все знаем, Гронский. Нет смысла отпираться.

– От чего отпираться?

– Как давно ты работаешь на Вестленд?

Глава 14

– Ты – агент Вестленда. Пособник террористов, которые устроили бойню в Карьере, чтобы сорвать предстоящую сделку Дранкурского Содружества и Сверского королевства. Вестленду не нужны усилители на границе с Оркли, тогда теряется весь смысл их союза с кочевниками. Так как в этом случае вестлендцы все время будут под прицелом и не смогут развернуться во всей широте своего грандиозного замысла.

– Вестленд с Доминионами всегда держат оружие направленным друг на друга. Чем бы помешали островитянам наши усилители на границе с Оркли, если бы те стали частью Вестленда? На своей земле они могли бы делать, что захотят. Дранкуру еще пришлось бы потрудиться, чтобы иметь возможность законно использовать это оружие.

– Умный? – хмуро спросил следователь.

– Нет, – со вздохом ответил Георгий, – это всего лишь всем известные факты.

– Руны были похищены, сверы не получили оплаты, так как им нужны были камни напрямую из Источника. Их очередь на официальное получение еще не близка. Дору разрывает отношения с Дранкуром и заключает их с Вестлендом, у которого в случае подписания договора о вассалитете Оркли этих Рун становится довольно много. И вот у Вестленда уже новые союзники. Отличный куш. Надо лишь сорвать предстоящее получение Рун Дранкуром. Ведь передача считается осуществленной, когда комендант отдает камни прибывшим за ними стражам. Дальше уже вся ответственность лежит на них и на том государстве, которое они представляют.

– Когда наша группа зашла на внешнюю территорию Карьера комендант и охранники были мертвы. Нам никто не передавал Рун. Вы можете отследить это по времени. Часы их смерти и наше прибытие.

– И отследили конечно. Только ты и не должен был их убивать. Это сделали твои подельники. Ты должен был дойти до Карьера, вынести оттуда Руны и передать своим нанимателям.

– Нас там убивали, – напомнил следователю Георгий, – если я наемник Вестленда, то как бы я выполнил свою миссию будучи мертвым?

– Убили полковника Барниса. Был тяжело ранен лейтенант Илийский. А ты все время выходил сухой из воды. Иначе бы ты никак не спасся бы от эрдэ, который разорвался у твоих ног. Это был хорошо разыгранный спектакль. Но история, которую ты придумал про новые возможности Искр, очень красива. Главное ее не проверишь. Дальше ты заходишь на внутреннюю территорию Карьера. Там все страшно фонит из-за очередного сильнейшего выплеска энергии Источника, но тебе в защитной форме стража, да еще с твоим уровнем это не страшно. По крайней мере ты так считаешь. Ты находишь Руны, но длительное пребывание в зоне прямого излучения даже для тебя становится опасным. Я читал в отчете группы, приехавшей после вас, что тебя нашли у самых монолитов, без перчаток, шлема и в расстегнутой куртке. По их показаниям ты был глубоко не в себе. Ни на что не реагировал, не отзывался на их окрики и ни за что не хотел уходить от камней. Им даже пришлось тебя вырубить, чтобы оттащить от Источника.

Это было то, что Георгий никак не мог вспомнить. Но судя по тому, что ему сейчас говорил следователь это было уже не самое страшное.

– Стражи, прибывшие следом за вами, после того как оттащили тебя от Источника, погрузили в аэрокапсулу, чтобы отвезти в лазарет для облученных. В их обязанности не входило обыскивать тебя и твою одежду, к тому же ты нуждался в скорой медицинской помощи. И вместо положенной процедуры проверки тебя, опасаясь за твою жизнь, отправляют в лазарет. Правда, уровень излучения они отсканировали и зафиксировали. Подобные показания дал и пилот аэрокапсулы в своем рапорте по прибытии в Адентон, так как почувствовал сильный фон энергии Источника, исходивший от твоей формы. Что было совершенно логичным, учитывая твое пребывание непосредственно вблизи Источника. Дальше в лазарете все сделали ровно по уставу. Там как раз-таки очень любят соблюдать правила. Бокс открыли, зафиксировали количество условных единиц излучения, убедились, что они превышены, подписали протокол, по которому для рассеивания нужен специалист не ниже пятого уровня, и уточнили у ваших будут ли они оплачивать его работу или все сделают сами. Этим хапугам, как обычно, никто платить не собирался, поэтому бокс выдали тебе, и ты должен был его отвезти в Управление. Каждый твой шаг продуман и выверен. Ты знал, что самое сложное – взять Руны, устранив ненужных свидетелей. А вынести их за стены Карьера стражу твоего уровня уже не представляло никакого труда.

Седов прервался, не отрывая взгляд от обвиняемого.

– Есть, что сказать, Гронский?

Георгий покачал головой.

– Вы интересный рассказчик, Александр Евгеньевич, я послушаю вас.

– Скорее всего ты должен был отдать бокс с Рунами по дороге из лазарета. Но здесь вмешалась случайность – генерал Архипов предоставил тебе служебную аэрокапсулу. И твои планы были нарушены. Не успев получить новых инструкций, прибыв в Дранкур, ты сразу поехал в больницу, где была твоя семья. Хорошее оправдание за отложенную поездку в Управление, чтобы не сдавать бокс и форму. Кто же тебя за это всерьез накажет? Ты весь в горе, весь не в себе, спешишь к умирающему сыну.

Георгий стиснул зубы. Сдерживаясь. Чтобы не рвануть через стол и не врезать по этой самоуверенной, холенной морде, вбивая назад его гнусные словечки. Только что это дало бы? То, что его пристегнут к стулу как собаку? Не лучший итог.

Седов весь подобрался, словно только и ждал от допрашиваемого подобных действий. Усмехнулся краешком губ и продолжил.

– А потом уже и ночь, есть время, чтобы получить необходимые тебе инструкции. Так?

– Нет.

– Тогда почему ты не отвез бокс в Управление на следующий день? Сразу с утра?

– Я вам уже говорил, что, когда понял, что у меня Руны не смог себя пересилить и отказаться от единственного шанса спасти сына.

Следователь закатил глаза и откинулся на стуле.

– Нет никакого Еларина Глеба, мы проверили.

– С кем же я встречался в кафе? Или вы скажете, что я его выдумал?

– Нет, не выдумал. Мы смотрели записи. Встреча и правда была. Но вот, что интересно, Гронский, вы так удачно заняли столик, что весь ваш разговор нельзя было ни только услышать, так как все перекрывал шум кафе, но и считать по губам, так как камера лишь частично схватывала твое лицо и затылок твоего собеседника. Что вы обсуждали на этой встрече? Это был агент Вестленда? Он вербовал тебя? Или просто передавал указания твоего нанимателя?

Георгий покачал головой.

– Меня никто не вербовал. Он представился, как Еларин Глеб и сказал, что может помочь моему сыну. Я вам уже рассказывал. Моя вина лишь в том, что я присвоил Руны себе с целью использовать их в своих личных целях. И это я признаю. Во всем остальном, что вы пытаетесь на меня повесить, я не замешан.

– У твоей жены в сумочке были найдены деньги и карта с довольно крупной суммой денег. Это оплата за содеянную работу?

– Мы продали квартиру в Дору, которая досталась Ольге в наследство и одну из машин. Я не выходил на службу последние два месяца, денег на лечение стало не хватать. Это можно проверить.

– Проверили, не переживай, Гронский. Это действительно так. Ведь за твое предательство родины тебе должны были заплатить Рунами.

– Я вам уже говорил, я ни на кого не работаю.

Следователь бросил на него скептический взгляд и положил несколько листов бумаги.

– Это распечатка твоего разговора с полковником Арсениным. Ты был очень недоволен Службой и обвинял Управление, что оно тебя подставило и отправило на убой. Будешь отрицать?

Георгий тяжело провел ладонью по лицу.

– Разговор отрицать не буду. Но это были не обвинения. Скорее недоумение вызванное столь необычной комплектаций стражей в рейде. И сожаление, что погибли мои товарищи.

– Разве руководство не должно комплектовать рейд, опираясь на свое видение ситуации и необходимостью достичь поставленного результата. Разве при последнем твоем задании были нарушены правила?

– Я просто высказал свое удивление.

– Ты говорил о побеге. У тебя уже все было спланировано и готовы пути отступления. Заранее пытался оправдаться за свое планируемое предательство?

– Перед Арсениным? – поморщился допрашиваемый. – А смысл?

– Вы же друзья. Неужели для тебя нет ничего ценного в этой жизни?

Георгий вскинул на следователя злой взгляд.

– Поэтому и не стал бы ему звонить, если бы у меня на уме было то, в чем вы меня обвиняете. Не захотел бы его подставлять, – с трудом справился он со своим раздражением. – Да и вообще бы не стал говорить на подобные темы. Зачем мне давать вам повод подозревать меня? Ведь понятно же, что если начнется проверка, вы в том числе будете прослушивать все разговоры.

– А что ты скажешь на это, умник?

С этими словами Седов достал три паспорта и разложил их на столе перед заключенным.

– Что это? – не спешил их брать тот.

– Это ты мне скажи, что это. Тебе виднее.

Георгий по очереди открыл документы. Под тремя фотографиями: его, Ольги и Артема были указаны другие имена, другие даты и места рождения, но самое главное все они были подданными Вестленда.

– Первый раз вижу эти паспорта.

– Что ты еще мог сказать? – нарочито удивленно протянул следователь. – Мы нашли их при обыске твоей квартиры. Пытался сбежать? Новые документы, деньги, новая жизнь под крылышком твоих новых хозяев. К тому же если ты и в самом деле думал, что твоему сыну сделают эту операцию, тебе его надо было спрятать там, где никто не знал о его болезни. Потому что в нашем мире от синдрома Ларанга не лечат.

– Если в кафе я встречался не с доктором, который обещал помочь с болезнью сына, то зачем мне надо было делать три паспорта? Ему оставалось жить не более недели.

– У тебя были куплены билеты. Для всех членов твоей семьи. В Хардан.

– Потому что там проходил чемпионат по бочче. Билет на это мероприятие у меня тоже есть.

– Вести умирающего ребенка за тридевять земель, чтобы побывать на матче? А если бы он умер по дороге?

– Вам не понять.

Внутри в очередной раз все свело от боли. Как будто кто-то прокручивал огромную мясорубку, только вместо мяса заправлял его душу, стремления, надежды, привязанности, все то, что составляло его сущность, внутреннее я, без чего любой человек перестает быть личностью и остается пустой, выгоревшей оболочкой.

– Ладно, не хочешь говорить, Гронский, я сам тебе все расскажу. Тебе остается лишь кивать, где правильно, – уверенно произнес следователь. – Вестленду было очень выгодно сорвать сделку между Дранкуром и сверами. В этом случае Дранкурское Содружество остается в меньшинстве. Вестлендцы уже разъединили Альтхам, подмяв под себя Нортландию. Оросия же всегда была с ними заодно. Вся их политическая и финансовая элита выходцы из Вестленда. Оркли должен в скором времени стать их колонией, оставались лишь сверы.

– И так подставиться? – не выдержал, прервал повествования следователя Георгий. – Все сразу же будут показывать пальцами на них. Что собственно говоря и случилось.

– А здесь очень тонкий расчет – подставить Дранкур. Что это мы все устроили, чтобы обвинить в содеянном их и сорвать подписание договора между Оркли и Вестлендом. Зачем же им все это устраивать, если на кону столь крупное и значимое событие? Так все и должны думать. Им нужно было лишь правильно найти исполнителя. Того, кто согласится продать свою Родину, но не за деньги. Должно было быть что-то большее, что-то более ценное. И слабым звеном оказался ты – Гронский. Со своими семейными проблемами и желанием вылечить умирающего сына. Если быть честным, я вообще не могу понять, как тебя допускали к службе. Ты ведь не стабилен и представлял опасность как для Стражи в целом, так и для тех, с кем ты ходил в рейды. Ну, это дело не нашего отдела, с кадрами пускай они сами разбираются. Тебе вкладывают в голову мысль, что решение твоей проблемы есть и что надо всего лишь вынести Руны из Карьера. И твой сын – жив и здоров. Даже если ты откажешься сразу, то эта мысль все равно будет сидеть в твоей голове, разъедать своим черным ядом изнутри. И когда пришло время, и камни были у тебя, то отказаться от соблазна ты уже не смог. Собственно, о чем ты сам и сказал.

Следователь замолчал, испытывающе смотря на обвиняемого.

– Тебе есть, что сказать, Гронский?

– Если согласиться с вашими раскладами, то получается, что для Вестленда я – ненужный и опасный свидетель. Королевство с Дранкуром тычут пальцами друг в друга, а Комитет решает кому это было больше нужно, и кто в самом деле виноват.

– Ты должен был погибнуть в той аварии, как и твоя семья, как любой человек, на твоем месте оказавшийся бы в машине. Но твои способности стража помогли тебе выжить. И теперь для Вестленда складывается очень непростая ситуация. Твоя вина доказана, Гронский. Улик хватает и через несколько дней на очередном собрании Комитета Дранкур выдвинет обвинение Вестленду в попытке разрушить союз между Дранкурским Содружеством и Сверским королевством, нападении на Карьер, убийстве нескольких тысяч людей, похищении Рун. Ты сам понимаешь, что как их наемник ты будешь отвечать так же по всем пунктам. И тебя ждет вышка.

– Я уже понял, – усмехнулся Георгий, – к чему вы все это ведете.

– Да, Гронский, я предлагаю тебе сделку.

С этими словами Седов положил перед ним бумагу и ручку.

– Ты признаешься в сотрудничестве с Вестлендом. Просто напиши, как все было. Как тебя завербовали и дали задание сорвать сделку между Содружеством и Сверским королевством. В обмен они обещали спасти жизнь ребенку. Суд учтет твое чистосердечное раскаяние и желание помочь исправить сотворенное. Получишь максимум пять-шеть лет в Карьере. Это справедливо. Заслужил. Зато потом сможешь попробовать начать новую жизнь. С белого листа и с очищенной совестью.

– А тело моего сына нашли? – неожиданно спросил обвиняемый.

На этот раз следователь выглядел удивленным по-настоящему.

– Тебе же уже сказали. Он вылетел из машины при ударе, упал на склон и скатился в море. Ты думаешь тело можно найти при таких обстоятельствах?

– От дороги до склона примерно десять метров. Он не мог туда никак попасть. Да и сам склон не гладкий каток, по которому так легко скатиться в море.

Седов остановил на заключенном тяжелый взгляд.

– На склоне нашли кровь Артема Гронского. Это подтверждает экспертиза. Дело закрыто. И если ты пытаешься хотя бы частично освободить свою совесть и взять на себя только смерть жены, то забудь об этом. Они оба погибли. И виноват в этом только ты. Или ты вправду думал, что кто-то будет лечить твоего сына? Надо было думать о семье раньше, прежде чем соглашаться на подобные предложения.

Георгий отодвинул от себя бумагу.

– Я взял Руны в Карьере. Я там был, у самого Источника и там были эти камни. И этому есть свидетели. И все, что я хотел – помочь сыну. Я не работаю на Вестленд. Еще я имею право на адвоката.

Глава 15

Адвокат у Георгия был уже на следующий день. Высокий, поджарый мужчина лет пятидесяти, с небольшой проседью в темных волосах и аккуратной бородке, и судя по дорогому костюму, кожаному портфелю с логотипом известного бренда и часам, выглядывающим из-под манжеты рубашки, брал за свои услуги немало.

– Добрый день, Георгий, меня зовут Виктор Григорьевич Малешский, я ваш адвокат. Ваши родители передают вам большой привет и просят вас держаться и помнить о них. Ваша мама очень хотела с вами встретиться, но, к сожалению, пока свидания вам запрещены.

Георгий представил себе голубые глаза мамы, которые несмотря на свой льдистый цвет никогда не были холодными. По крайней мере для него. Ее как всегда идеально ровную спину, горделивый поворот головы, выражение лица, умеющее не выказывать ни одной эмоции в любых жизненных ситуациях. И осунувшегося отца, который не умел воспринимать превратности судьбы с таким воистину королевским спокойствием как мама.

Как они переживут случившееся? Потерю сына, дочери, которой за прожитые вместе годы для них стала Ольга, внука, весь их рухнувший мир. Единственное на что надеялся Георгий на их уникальное умение держаться друг за друга, быть друг для друга всем, заполнять собой мир другого. Он тоже всегда так хотел.

– Я ознакомился с материалами вашего дела, – адвокат деловито достал бумаги из портфеля и разложил их на столе. – Вы сами понимаете, что оно очень непростое и для того, чтобы я смог вам помочь, вы должны быть со мной предельны честны. Наш разговор не прослушивают, можете не опасаться, что сказанное вами будет использовано против вас. Наша с вами беседа конфиденциальна. Это ваше право.

Георгий недоверчиво усмехнулся.

– Вы правда думаете, что здесь будут учитывать мои права?

– Георгий, я потомственный адвокат уже в четвертом поколении, с наследственной Искрой. Основная разум и небольшие природные вкрапления. Дар нашей семьи заключается в том, что мы чувствуем эмоции человека. Любые. Даже если носитель сможет их скрыть под маской равнодушия. Это как некое информационное табло в моей голове. Я сразу чувствую, когда зажигаются огоньки.

Он достал из портфеля небольшой прибор. Нажал на кнопку включения.

– Этот аппарат считывает любые записывающие устройства. А прослушку я почувствую сам. Человек – это эмоции, даже если он скрыт за проводами и приборными панелями. Я уловил от вас волну восхищения. Я не ошибаюсь?

Георгий не стал отпираться.

– Всегда уважал настоящих профессионалов.

– В Дранкуре всего три фирмы, подобной нашей. Еще совсем недавно было две, но конкуренты поджимают. Правда, у них несколько другие особенности и специализации.

Теперь уже Георгий удивился. Сколько же стоит этот уверенный в себе дядя со своим портфелем, набитым современными технологиями и своей Искрой. И откуда родители возьмут столько денег, чтобы он смог вести его дело.

– Теперь вы удивлены, обескуражены. А еще ощущаю некую неловкость, стыд, раскаяние. Опасения.

– Переживаю за родителей.

Адвокат тонко улыбнулся.

– Мне кажется, вы не очень хорошо знаете свою маму. После нашего с ней разговора у меня сложилось впечатление, что вашим недругам повезло, что ваша мама решила спасать вас через меня.

В том-то и дело, что хорошо знал. И знал, что она не умеет отступать. Поэтому и было страшно. Те колеса, под которые кинули его, имеют свойство перемалывать все на своем пути.

– Хорошо, тогда начнем, – Виктор положил перед ним диктофон и нажал на кнопку записи, – мне стало известно, что после того, как вы пришли в себя после операции вы напали на врача, который пришел вас осмотреть. Охраннику пришлось применить силу, и он нанес вам травму, после чего вам заменили легкое. Расскажите, что произошло.

Георгий ошарашенно смотрел на адвоката, словно тот вдруг заговорил с ним на другом языке.

– От вас сейчас исходят такие волны возмущения, что не надо обладать особым даром, чтобы их почувствовать, – усмехнулся адвокат. – Так что случилось?

– Моршанин Николай Алексеевич, он представился моим следователем и устроил допрос с пристрастием в первый же день, как я пришел в себя после аварии. Но так старался, что чуть не отправил меня на тот свет. Про имплантат вы уже знаете. После операции пришел Седов, представился моим следователем и начал меня допрашивать. Причем ни словом, не обмолвившись о случившемся. Как будто Моршанина и не было вовсе.

– В вашем деле сказано, что лекарства, которые вам вводили после операции могли дать побочный эффект в виде агрессии, галлюцинаций, неосознанного бреда. Возможно именно они вызвали подобную реакцию, и вы напали на врача.

Георгий нахмурился, вспоминая тот день.

– Я пришел в себя. В палату зашла медсестра, измерила мои показания и сказала, что скоро придет врач. Она сделала мне какой-укол. Я отключился. А потом пришел Моршанин.

Он растеряно провел рукой по волосам. Тот допрос, который устроил ему бородач в Макке никак не выходил у него из головы. Неужели и вправду эта встреча была лишь плодом его галлюцинаций? Спровоцированная препаратами и его воспоминаниями?

– Теперь я чувствую ваши сомнения.

– До нашей с вами встречи, я был абсолютно уверен в том, что со мной произошло. Это и правда может быть всего лишь моим воображением?

– Если вы ранее встречались с этим человеком, и он ассоциируется у вас с опасностью, ваш мозг мог смоделировать подобную ситуацию.

– Месяц назад я был на служебном задании. Там я на самом деле встречался с этим Моршаниным и он тоже устроил мне допрос с пристрастием, применив запретное вещество что-то вроде «сыворотки правды» только более мощное.

– Этот допрос был похож на прошлый?

– Он вел себя жестко и беспринципно, но рук не распускал.

– Вы потом думали о произошедшем? Это вас тревожило?

– Да, постоянно, – кивнул Георгий, – я схожу с ума?

Я путаю реальный и вымышленный миры. У меня постоянные провалы в памяти. Я беспрерывно прокручиваю в голове то, что со мной случилось, начиная с Макки.