Текст книги "Время надеяться"

Автор книги: О. Шеремет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 15

ДАРМ'РИСС

– Извините… простите, – буркнул демон, пробираясь между людьми. Добрался до темного переулка.

– Ну, юный Кенррет, понравилось?

Я молчал, продолжая безуспешные попытки вернуть себе контроль над телом.

– Разжалобил ты меня, – Скупщик утер несуществующую слезу. – Ладно, так и быть, прощу тебе эту плату. То есть не прощу, кончено – хе-хе, как я мог такое сказать? Перепишу на более поздний счет. А сейчас – помогу… выполню твой приказ.

Выполнишь? Что ты сделаешь? Ты… вернешь её?

– Даже не спросишь, что потребую взамен?

Мне всё равно. Большая часть моего и без того ущербного сознания отключилась, чтобы не вспоминать то, что случилось на площади.

А у вас на глазах когда-нибудь сжигали… сестру? Подругу?..

– Отдам твою силу – попользоваться. Ты ведь хочешь спасти эту девочку? Ну вот. Поиграешь со своим любимым Хроносом. Вернешься на час назад, раскидаешь инквизиторов как котят, откроешь для магички портал. Она меня не интересует – с сосудом Хаоса связываться себе дороже. Понятно?

Давай.

Я ожил. Даже не хочу думать, что за подвох демон приготовил на этот раз… Точнее – надеюсь, что единственный подвох – плата.

Снова ощутил себя восхитительно живым – напряг мышцы, вдохнул поглубже. Игры со временем опасны даже для Архимагов, а уж изменять что либо в прошлом, значит, обречь себя на проклятие и смерть.

Я усмехнулся. Дарм'рисс Кенррет проклят уже так давно, что это уже не пугает. А смерть, если не ошибаюсь, меня ждет сразу после того, как я помогу Лаэли.

Лаэли. Встряхнулся, прогоняя из мыслей образ девушки – сейчас это будет меня только отвлекать от ритуала.

Свободная, темная сила хлынула в меня, заполнив до отказа – спасибо Скупщику. И вот, океан времени раскрылся навстречу – опасный, своевольный, враждебный. Но опытному пловцу нечего боятся…

Ровно час назад, тот же самый закоулок. Скупщик пропал, но не стоит надеяться, что надолго. На площади уже установили столб, складывают хворост. Я машинально накинул на себя Мантию Отвлечения, скользнул в сторону городского Собора. Из грешницы, из ведьмы инквизиторы сначала выжмут всё. Что только возможно, в этом я не сомневаюсь.

На ступеньках Собора я развеял Мантию. Если кто-то встретится по дороге, ему же хуже… Впрочем, ведьму, кажется, никто не охранял.

Ах, нет, охранял. Молоденький монашек выскочил из-за угла, раскрыл рот в беззвучном крике – да так и упал: голова откатилась в сторону, глаза невидяще уставились в потолок. Кровь хлынула из перерезанной верным клинком артерии – я не отодвинулся, задумчиво смотрел на алые пятна, расползающиеся по моей одежде. Мы так бездумно проливаем эту драгоценную жидкость.

Но мне его не жаль. Боле того – я не прочь встретить еще парочку инквизиторов.

Тогда я понял значение слова "ненависть" – раньше этого не было, о нет. Была холодная расчетливая ярость или бурный гнев. Но ненависть… такая удушающая, дурманная, звериная, холодная, ядовитая… нет, её не описать. Но приятно было чувствовать хотя бы это – подозреваю, спустя какое-то время я перестану ощущать что-либо вообще.

Не заметил, как ускорил шаг – едва успел затормозить, когда услышал разговор. Голоса были знакомы: один – слишком знаком. Лаэли и Хоуп – в небольшой молельне. Дверь открыта, поэтому я слышу каждое слово.

– Лаэли, почему ты не хочешь покаяться?

– Мне не в чем каяться, Хоуп, – устало и грустно. – Почему ты мне не веришь?

– Отец Настоятель сказал, что ты ведьма, – уверенно, торжественно.

Тишина. Рукоять Раока холодила ладонь, но я не спешил.

– Хоуп… я не хочу умирать. Помоги мне.

– Нет, – шорох платья. – Это ты меня привела в монастырь, вернула веру в милосердного Бога. Ия говорю. Тебе, Лаэли, для твоего же блага – грех ведовства должен быть искуплен грехом. Я сама принесу первый факел – всё ради твоего блага.

Монахиня с клеймом прелюбодейки вышла из молельни, высоко подняв равнодушную голову.

– Прости им, ибо не ведают… – и вздох. У меня сжалось сердце – не знаю, что было больнее: давешний крик или эти отчаянные слова.

Унял биение глупой птицы в груди, вошел в молельню; едва на наступил на край балахона сидящей на полу узницы. Остановился. Жива… как будто до последней секунды боялся, что ошибся с Хроносом и перенес себя не туда.

– Дар? Наконец-то, – расслабилась, туго стянутые веревками руки обмякли. Я увидел – нет, понял – что она дрожит. Мелко, от пережитого страха.

Молча разрезал путы. Она ничего не сказал о пятнах на одежде, лишь спросила, не ранен ли я.

– Нет. А ты?

Как глупо. Никому не пришло в голову заговорить о том, что важнее всего – о Зеркалах.

– Я знала, что ты успеешь, – слабо улыбнулась, перекинула растрепанную косу через плечо. – И обязательно что-нибудь придумаешь.

Я нервно кивнул – как хорошо, что ты никогда не узнаешь, что я не успел.

ЛАЭЛИ

– Что это? – резко спросил Дар. Его голос был каким-то жестким, стянутым. Неужто волновался, статуй ты мой черномраморный.

Я была занята оттиранием засохшей крови с лица – еще в монастыре, когда меня швырнули в келью… нет, нет, не хочу вспоминать.

– Где? А, ты об этом.

Дроу со страхом – мне показалось – и еще каким-то странным, холодным чувством, прикоснулся кончиками пальцев к рубахе грешницы, прилипшей на спине, пропитанной сукровицей и – немного – кровью.

– Группа четвертая, резус отрицательный. Клеймо это… – я нервно рассмеялась. – Буква "М". Маг. Представляешь, как… как корову.

– Они пытали тебя? – всё так же жестко. Пугает. Может, на него так Зеркало повлияло?

– Что с тобой, Дар?

– Ответь.

– Н-нет. От меня даже признания не потребовали.

– Но почему тебя обвинили в ведовстве?

– Потому что.

Вот этого ты не узнаешь ни-ког-да. И я забуду, забуду о искаженных чертах лица Настоятеля. Об этом взгляде – да, спасибо Сессен, я знаю, что значат расширенные зрачки, скорое тяжелое дыхание у мужчины. Но священник!..

Даже для магички это чересчур. Стоило сыграть влюбленную дурочку – и я получила всю нужную информацию. Да, стрелы Амура не пригодились. "Любовь" не имеет ничего общего в простой похотью… Но игра зашла слишком далеко. И вот – на выбор: смерть на костре по обвинению в колдовстве или… бррр!

Я как-то сразу прониклась сочувствием к Эсмеральде. А Дарм'рисс кто – Феб? Нет, Феб – это Алхаст. Бог солнца. Дроу, похоже, досталась роль Квазимодо…

Вот такими хитрыми путями я пришла к хорошему настроению.

– Больно? – опять нежное касание.

– Ты не заболел? – хмыкнула, смерила друга взглядом. – Или надумал сам похоронить себя в монастыре и заглаживаешь грехи передо мной?

Губы темного эльфа дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но передумал.

– Я надежно скрыл Зеркало, восстановил голема и оставил его на Страже. Обратил процесс исчезновения магии – через какое-то время всё придет в норму.

– Хорошо, но как сейчас…?

– Не спрашивай.

Есть, сэр. Вернемся в МУМИ – устрою допрос с пристрастием. Почему это к тебе вернулась магическая сила, а ко мне – лишь жалкие крохи? Дискриминация по половому, расовому и возрастному признаку. Я буду жаловаться.

Прикрытые дровийской Мантией Отвлечения, мы вышли из Собора через маленький задний двор, и целеустремленно, как ошпаренные, помчались к Городской стене. Я еле поспевала за быстроногим спутником – что бы ни говорила, но руки затекли от веревки, голову ломило, а клеймо – навсегда запомню запах паленой кожи и эту боль – немилосердно саднило. И, кажется, снова начало кровоточить.

Короче говоря, если темный сейчас не остановится, то ему придется искать уже дорогу на кладбище. В одиночку, зато с тяжелой пятидесятикилограммовой ношей.

Выскочили за пределы города, ураганом "Катрина" прошлись по поляне, скрылись от внимательных взоров стражи под какими-то пасторальными кущами. Кенррет, молча, не сбавляя темпа, открыл портал. Отдал амулет МУМИ – мой, оставленный у него на хранение.

– Дар, мне нужно еще повидать Амура и остальных, сказать им…

– Обойдутся, – рявкнул спутник. Вот теперь я его узнаю. – Ныряй.

– А ты? – я запаниковала.

– Я… у меня дела.

Всё. Никуда не пойду, хоть отправляйте меня обратно на костер. Что с ним, с этим самоуверенным Архимагом? Неужели в глазах плещется что-то, похожее на чувства нормального существа?

– Лаэли, слушай внимательно. Мне нужно разобраться… кое с чем. Нет, не в Рраене. Ты не знаешь, где. И Алхаст не знает.

– Может, тогда скажешь?

Покачал головой.

– Меня не будет долго – очень долго. Не ждите.

– Что?..

Не успела я вякнуть ничего подходящего, как дроу вытолкнул меня из этого негостеприимного мира и закрыл портал.

Меня, ошарашенную, сбитую с толку, встретил родной Стоунхендж. Что делать? Использовать амулет, кинуться обратно и вытрясти из дроу всю душу… Но тут я покачнулась и едва не потеряла сознание. Тряпка!

Но, как себя не обзывай, моё слабое человеческое тело требовало сна и перевязки. Ладно, чертов Кенррет, разбирайся со своими делами, только возвращайся… побыстрей.

ДАРМ'РИСС

Этот день был богат на впечатления. Боль… очередная, тонкая, щемящая, невыносимая. Шагнуть вслед за ней, забыть обо всем, обнять и спрятать от окружающего мира, зарыться лицом в медно-рыжие волосы…

Портал закрылся.

– Готов? – Скупщик не дождался меня в городе, уже стоял за спиной. Он вернул себе тот облик, в котором впервые встретил меня. Точнее, пришел на Зов самоуверенного мага, решившего, что может всю жизнь балансировать на грани, играть с силами Хеля.

Деловой аккуратный костюм в полосочку, острые брови, нахальные разноцветные глаза – карий и голубой.

– К чему? – почему-то пришло желание построить из себя дурака. На самом деле, я уже принял решение. Забыл и о своем народе, и о долге перед Владыкой, да что там… обо всем демоновом Иггдрасиле. Так получилось, что жизнь одного человека оказалась дороже всех миров. Странно, правда?

– Твой договор… закрыт, – без улыбки пояснил Скупщик. – Пойдем. Или хочешь на прощание прочитать молитву?

Прощальную речь, полную изящных оборотов и непревзойденных эпитетов, я сочинить не успел. О чем и сообщил Скупщику.

Он протянул ладонь.

– Я просто коснусь твоего лба. С душой расставаться так просто… Больно не будет.

И правда, больно не было. Я в последний раз посмотрел на этот мир существом из крови и плоти – несмотря на все описания предсмертных минут, он не казался мне особенно прекрасным.

И…

Очередной, как говорит Нулик, "облом". Палец демона, сухой и горячий, коснулся моего лба и отстранился. Солнышко по-прежнему мирно сияло, и ему никакого дела не было до того, что внизу кто-то только что продал свою душу. Бессмертную, между прочим.

– И что? – я был как-то даже разочарован. Но, стоило произнести слово, на горле я ощутил сковывающую тяжесть. ОШЕЙНИК?

– И всё, – демон улыбнулся во все клыки. – Твоя душа теперь служит мне до конца этого мира.

До которого, возможно, рукой подать…

– А где моё тело? Заслужил я хотя бы приличные похороны? – а это уже любимый прием Лаэли. Называются сии чары "да завянут уши у моего противника, и да свернутся они в трубочку". – Требую похорон! Или профсоюзом проданных душ они не предусмотрены?

– Твоё тело при тебе, – терпеливо пояснил Скупщик. – Ну ладно, присядь, я тебе расскажу кое-что. И ошейник, кстати, не дергай, а то придется тебе пальцы отрезать – всё равно потом вырастут.

Я оставил ошейник – черный, кожаный, с шипами (дизайнера на костер) – и в течение нескольких минут внимательно слушал условия моего рабства. В принципе, после того, как я успел попрощаться со всем миром, выглядело оно (рабство) относительно неплохо. Во-первых, мне оставили мою плоть. Просто теперь, как раб демона, я сам переходил на их уровень существования: то бишь, бесплотный и неощутимый в Мидгарде, но вполне такой плотский в Хеле. Способность чувствовать боль тоже оставили – что демон мне с удовольствием продемонстрировал.

Далее я почерпнул, что целью моего нынешнего существования было исполнение приказов Скупщика – то есть тех приказов, что ему будут отдавать кретины, подобно мне, заключившие с ним контракт. Ну, надеюсь, в демонического верблюда превращаться не придется.

Магии я был лишен. Однако Скупщик, который планировать заиметь идеального убийцу в моем лице, обещать оставить кое-какие способности – и Раоки.

Это уже нравится куда меньше… кого придется убивать?

Кого прикажут. Возможно, невинных. Ты когда-нибудь убивал ребенка? – голос Измира был тих и отчужден. Он не простит мне того монашка.

Нет, никогда, ты же знаешь…

И стоило ли спасть одну жизнь, чтобы потом стать причиной многих смертей?

Но к этому вопросу я был готов. Да, стоило. Для убийства Скупщик нашел бы другого… раба (придется привыкать к этому слову), а вот смерть Лаэли, я уверен, позволила бы свершиться многим бедам. Да взять хотя бы те же Зеркала – кто бы ими занимался? Алхаст – не бог.

Тело пронзил разряд боли, я скорчился на земле, закусив губу. Что ж, это привычно.

– Ты должен слушать меня, раб, – раньше демон не позволял себе такой тон. – И, кстати, называй меня Господин. Или Хозяин. Понятно?

Теперь его голос сочился ядом – эта пытка для гордого дроу пострашнее боли.

А дальше была темнота, заполненная кровами сполохами.

ЛАЭЛИ

Войдя в башню, я прямо-таки упала на руки Давиду. Галантный демон, с суеверным ужасом глядящий на клеймо на спине, подхватил меня и сделал попытку отнести наверх. Но такое явление вызвало бы переполох, поэтому я без лишних слов раздела товарища, нацепила его рубашку и, опираясь на крепкую руку инфернала, своими собственными конечностями вползла наверх. Давид еще порывался поволноваться, говорил глупости насчет обращения к Вику, но всё же сдался: ушел к давно ожидающей его вампирочке из библиотеки (ох, выпьет она его кровушки за опоздание – во всех смыслах).

В комнате никого не было. Я торопливо, каждую секунду ожидая, что уставшее сознание покинет свою нерадивую хозяйку, сняла серую рубашку инфернала. Балахон кающейся грешницы прилип к клейму, поэтому пришлось лезть под теплый душ прямо в нем, шипеть от боли, а потом осторожно отдирать ткань. В самый разгар деликатного процесса в ванну вломилась Сессен. Ничтоже сумняшеся, подруга просто развеяла дверь.

Вид инферналки в последней стадии бешенства, уже почти принявшей клыкасто-когтистую демоническую форму, не способствовал процессу исцеления. Проще говоря, попробуй, блин, сосредоточься, елси тебя, того и гляди, развеют вместе с дверью.

– Где он? – зарычала интеллигентная студентка.

– Давид, Эрик, твой шампунь, учебник по хиромантии?

– Нет!

– Здравый смысл? – сделала последнюю попытку угадать, возвращаясь к процессу отдирания ткани от ран. – Ох-ох-ох, что ж я маленький не сдох…

– Кенррет! – Сессен была нечувствительна к моим мукам. – Я его убью!

Ками всемогущий, я понимаю, почему темный эльф не хотел возвращаться. Но чем же он так разозлил демоницу?

Подруга вытащила меня из ванной, одним рывком высвободила из рубашки. Я поняла, что восковые полоски – это очень гуманно.

– Я не Кенррет!

– Заткнись, – фырчала Сессен, одной левой уложив несчастную жертву на кровать, а правой совершая какие-то манипуляции с клеймом. – Это он с тобой такое сделал? Ублюдок! Не прощу!

Ой, Давид, болтун. Отрежу ведь язык когда-нибудь и пришью обратно белыми ниточками. Ну зачем было рассказывать Сессен, что я вернулась домой в маленько избитом виде?

На самом деле, руки подруги, её острые, не всегда высокого штиля словечки – это именно то, что мне нужно было сейчас. Надеюсь только, у инфернала хватит ума не…

Не хватило. Впервые в его жизни, наверное, Алхаст вошел, не постучавшись в дверь. Вбежал. Спасибо, что дверь не развеял. И остановился, как вкопанный, остановленный звуковой волной моего голоса – не слишком впечатляющей, надо сказать.

– Уйди-и-и-и!

– Ты чего вопишь? – почти спокойно отозвалась Сессен, так увлеченная процессом исцеления, что не заметила вошедшего.

– Я не одета!

Тут демоница взглянула на эльфа, издавал боевой клик пилота-камикадзе и кинулась на беднягу с явным намерением обеспечить ему больничный на ближайшие полгода. Насколько он ни был растерян, Алхаст всё де поймал рыжую красотку под белы рученьки и усадил на свободную кровать.

– Ты с ним заодно, проклятый остроухий!

– Да замолчите оба! – несчастная жертва восстала из умирающих.

– Я вообще-то молчал, – тактично напомнил Алхаст, бледный, с алыми пятнами на высоких скулах.

– Вот и молчи. Сессен, Дарм'рисс тут не при чем.

– А кто при чем? – она кровожадно облизнулась.

– Никто.

– Ох, Лаэли, – протянула демоница, остывая. – Нельзя же быть такой доброй.

Вместо ответа я рухнула на кровать, с которой привстала, чтобы утихомирить друзей. Зарылась лицом в подушку. Не хочу никого видеть… только как им об этом сказать?

Мягкие шаги. Скрипнула кровать – это Сессен снова села рядом, принялась за прерванный процесс лечения.

– Просто вы пропали вместе, а тут ты появляешься… Лаэли, на тебе ведь места живого нет. А темный-то где?

– У него дела, – глухо ответила подушка. – Алхаст, он просил тебе передать привет. И сказать, что не знает, когда вернется.

– Ясно. Сессен, дай-ка я… а ты лучше усыпи её.

Руки подруги легли на затылок, от них разлилось сонное тепло, погружая в ласковое море света…

Поутру проснулась на своей кровати. К дьяволу учебу. Найду Инелен вечером, попрошу переписать все лекции, а потом засяду в библиотеке, чтобы догнать курс.

Голова почти не болела, остальные ушибы тоже зажили. Я протянула руку, осторожно нащупала ниточки шрамов на спине, между лопатками. Буква М. Значит, клеймо так и останется? Пусть почти незаметно, но будет при мне до конца жизни. Припоминая лекции Ринальдо по разрушающей магии: гнев и презрение людей, мой страх и боль. Это надолго.

Ну и ладно! Я упрямо вздернула подбородок.

Ночью снился какой-то бред, не иначе, навеянный пережитыми событиями. Как будто Дар не пришел, а меня всё же вели к костру. И этот путь через толпу, по булыжникам – по костям площади, сквозь строй спокойных жестоких взглядов…. И я во сне надеялась, до последнего момента выглядывала в толпе Дара. Вот-вот, еще чуть-чуть, и он появится!

Вместо появления героя пришло солнце и огрело лучами… О дальнейшей ревизии синяков я уже упомянула.

Влезла в мягкое платье. Сейчас пойду на кухню, подзаправлюсь.

В восьмигранке тихо – все на парах. Застыла на секунду, глядя на залитую магическими лучами солнца комнату: как, оказывается, я соскучилась по этим разномастным диванам и креслам, по этому камину и пушистому ковру, в котором утопают шаги. С удовольствием скинула босоножки и прошла к высокому креслу с серебристыми подлокотниками.

– Лучший студент прогуливает пары?

Алхаст заложил книгу пальцем, без улыбки посмотрел на меня.

– Что, Вик всё же загрыз какого-то студента? – попробовала пошутить. – Отчего такой похоронный вид?

– Тебе надо поесть.

Вслед за другом я поднялась на кухню, почему-то чувствуя себя виноватой. Но это чувство испарилось, когда Алхаст подошел сзади, крепко сжал меня в руках – сильных, ласковых. Носом уткнулся в шею.

– Лаэли… я больше тебя не отпущу.

– Не отпускай, – я высвободила руку, взъерошила волосы на макушке. – Знаешь, мне так не хватало тебя.

Он знал.

Какое-то время спустя я сидела на кухонном диванчике, скармливая остатки булки Червежуку и рассуждая, что ему давно пора придумать имя. Создание подпрыгивало на полу и ловко хватало кусочки выпечки. Когда булка закончилась, я отряхнула руки и посмотрела на Алхаста. Его белобрысая голова мирно лежала у меня на коленях.

– Что, теперь начнешь допрос?

– Начну, – он улыбнулся, сел рядом. Не могу смотреть на его улыбку и быть серьезной – такая она солнечная… наверное, только светлые эльфы так умеют улыбаться.

Остроухий задумчиво провел ладонью по моей щеке, встряхнулся.

– С тобой любой инквизитор забудет, о чем спрашивать надо… прости.

– Ничего. Ты ведь уже догадался, да?

– Больше никто не грешит клеймом, кроме них да скотоводов. Расскажи мне, что там было – и где сейчас Дарм'рисс.

Когда закончила пересказ злоключений – я очень старалась, чтобы это не выглядело жалобой! – Алхаст еще пару секунд задумчиво смотрел в окно. Потом его глаза, голубые, как небо осени, встретились с моими. Но было в них что-то такое, как у Дара – что заставило съежиться испуганно.

– Алхаст!

Поцеловала – будто покрытую инеем статую. Чуть прикусила нижнюю губу, потянула. Эльф вздрогнул, приходя в себя, наконец-то стал собой, прежним.

Мы больше никогда не говорили об этом.

Глава 16

ДАРМ'РИСС

Бесконечный сон боли закончился. Я унял остаточные судороги, криво – как настоящий темный эльф старых времен – ухмыльнулся. Пытки – ха! Нашел чем испугать.

Скупщик мог завладеть моим телом, заставить выполнять его приказу – к этому меня обязывал договор. Ну уж мой язык и мысли были ему неподвластны – и поэтому он уже целую вечность (так мне казалось) пытался заставить меня выговорить слово "Хозяин". Ага, сейчас, шнурки поглажу только…

Тьма, где я таких выражений нахватался?

В любом случае, то, что я могу ему хоть в чем-то противостоять, как-то подбадривает.

– Вставай, – один из рабов Скупщика пнул меня под ребра.

Ну, встал. Что дальше?

Представ перед Скупщиком, я еще раз стукнулся лбом об стенку (не дождешься!), а потом выслушал свой первый приказ. Он был прост.

– Убей того, на кого укажет этот маг. Видишь ауру?

Кивнул, стараясь лишний раз не открывать рот. Значит, в Мидгард. Может. Найдется способ сбежать?

Ладно, что я себя глупостями тешу…

Взял Раоки, которые принес слуга. Личный убийца на службе демона. Дальше опуститься уже невозможно…

Став тенью, я перенесся в Мидгард, на подозрительно знакомую улочку. Прага? Я даже улыбнулся помимо воли – по этой улице полгода назад мы шли с Лаэли, а потом устроили битву снежками…

– Демон? – бесцветный склизкий голос. Ах, ну да, я сейчас в облике расплывчатой тени.

Это маг, чей приказ я должен был исполнить – невысокий, жилистый, с вздернутым носом и блеклыми глазами.

– Ты должен убить.

– Спасибо, я в курсе. Кого? – меня это начинало даже веселить… до тех пор, пока я не услышал имя.

– Его зовут Владлен. Старый маг, сильный. Владелец гостиницы "Изумрудная Скрижаль". Ну, чего ты ждешь?

В памяти пронесся добродушный чародей с внешностью благородного офицера, травяной настой и… нет, я не собираюсь делать это.

Я тебя предупреждал…

Я отступил на шаг. Убежать?.. Не тут-то было. До зубовного скрежета, напрягая каждую клеточку тела – но оно двигалось помимо моей воли. Таков сила Договора.

Рубины в навершии Раоков потухли, клинки окрасились темной кровью. Будто в трансе, я смотрел на тело мага, нелепо раскинувшее руки на полу его комнаты. Напротив было зеркало – я не отражался в нём, но мне казалось, что на моем месте сейчас стоит дхаэроу древних времен – чудовище с горящими алыми глазами; ноздри трепещут, ощущая запах смерти… Или я такой и есть?

Нет! Отвращение шевельнулось внутри. Я бы бросил клинки, если мог – но руки сжались так, что кожа на костяшках натянулась и посерела.

Мен привлекло движение на полу – тело Владлена преображалось. Что за?..

Мгновение спустя предо мной стоял готовый к прыжку тигр с человеческими глазами. Оборотень.

– У кошки девять жизней, – рыкнул тигр. – Сразимся еще раз?

А вот черта-с-два! – радостно завопил Иззмир. Даррис, поступай в лучших традициях демонов – тебе приказали убить, а сколько раз – не говорили. Валим!

А я-то думал, что моё альтер-эго – интеллигентный честный мальчик. М-да.

Воля Скупщика властно выдернула меня на план Хеля. Слуга принял Раоки, но я едва мог позволить себе расслабиться. Хорошо, сейчас повезло. А в другой раз, кого прикажут мне убить?..

– Если ты будешь так же хорошо выполнять мои приказы, я разрешу называть себя просто Лорд, – сказал Скупщик.

– Я его не выполнял. То есть – не я…

Чертов ошейник, жжет кожу, душит.

Скупщик довольно рассмеялся.

– Ты сломаешься, Кенррет, никуда не денешься. Ты ведь любишь отнимать жизни.

Люблю ли я? Я замер. Возможно, когда-то, это было своего рода спортом, но сейчас – нет. Я понял цену жизни.

– Только один вопрос. Как вы думаете, скоро ли тот маг, чей приказ я выполнил… он скоро закроет Договор и продаст свою душу?

– Думаю… – демон положил подбородок на скрещенные пальцы рук, – очень скоро.

Я кивнул.

– Рад слышать.

Можно задуматься: Владлен, владелец "Скрижали", имел темное прошлое. Кто знает, сколько смертей на его счету? Возможно, он это заслужил.

А если нет? – влез любопытный Иззмир.

Погоди, ты не дослушал. Возможно, он это заслужил. Но… но, кажется, я не имею права судить, кто чего заслуживает. Лишь боги обладают таким правом – или даже они не могут судить…

ЛАЭЛИ

Я дожидалась однокурсников, пролистывая "Локетологию для начинающих", которую удобно устроила на спине Алхаста. Эльф жмурился на солнце и только что не мурлыкал.

Ребята – кто с ухмылочками, кто ласково, кто с беспокойством – приветствовали меня. Но среди знакомых лиц не было одного.

– А где Морфей?

Инелен и Габриель переглянулись.

– Тебе не сказали? Он уже третий день не выходит из комнаты.

– Почему?

Вампир пожал плечами.

– Депрессия.

Оставив "Локетологию" делать тайский массаж светлому эльфу, я поторопилась к альву. Час от часу не легче.

– Входите.

– Морфей?

Альв вытянулся на кровати. Его равнодушный взгляд был устремлен в потолок. На звук голоса он даже не повернул голову.

– Морфей, что с тобой? Почему ты не выходишь из комнаты?

Крылатый раздумывал над ответом, пока я со страхом смотрела на его изменившееся лицо. Как маска. Хаос внутри меня бил панику – Небытие властно захватывало тело магика.

– Не выхожу, – наконец ответил Морфей.

Этого было достаточно – я просочилась сквозь перекрытия, больно шлепнулась о пол первого этажа башни, едва успев погасить скорость заклинанием левитации. Отряхнулась, побежала к главному корпусу, распугивая ежегодный парад призраков. Хватит с меня, хватит всего этого!

Переводя дух, я прижала ладонь к груди. Спортом надо заниматься. Вернувшись в более-менее адекватное состояние, постучала в дверь кабинете ректора.

– Да, Лаэли. Что-то случилось?

Ким, как всегда, клевал носом за столом, заваленным бумагами. Вик сидел на диванчике напротив, нанимаясь любимым делом – строя кислые рожи. Но мне было мало дела до него.

– Профессор Ким, один из студентов моего курса очень болен.

– Ну почему же вы обращаетесь ко мне, а не к профессору Вику? – декан поднял брови.

– Я уже обращалась к профессору.

Вик приоткрыл рот. Я поняла, что, елси дам ему заговорить – вечер пропадет почем зря, поэтому собралась с духом и выпалила:

– Небытие. Его коснулась Бездна.

Вик фыркнул, встал с диванчика. Задержался на секунду.

– Где?

– Третья комната, Морфей – он альв.

Ким тоже приподнялся из-за стола, невозмутимо почесал нос.

– И как же его угораздило перейти дорогу Бездне? Лаэли, вообще-то магикам не полагается такое знать. Не хочешь мне еще кое-что рассказать?

Да, это был серьезный вопрос. Дара сейчас нет – и придется решать самой. А если решение будет неправильным, что тогда? С другой стороны, маги, даже такие могучие, как наши преподаватели, не смогут помочь.

Ах, до чего сложно. Дар, чертов эльф, где тебя носит…

– Нет, профессор.

– Что ж… как хочешь.

– Профессор, у меня к вам есть еще один вопрос. Как добыть философский камень?

Неожиданно? Ой, да ла-адно. Ведь Гарольд – крылатый Страж Зеркала из верхнего мира, написал об этом в своем предсмертном письме. Что оно было предсмертное – в этом убедился Алхаст, найдя в воздушном замке лишь пустую раму. Осталось только три Зеркала. Время поджимает.

Ким похлопал ладонью по столешнице.

– Что-то рано я встал. Зачем тебе философский камень, Лаэли? Или тоже умолчишь?

– Умолчу. Но, поверьте – это нужно… очень нужно.

– Кхм. Дети, дети… что ж вы себе всё неприятности ищете? – Ким сощурился, глядя в сторону. – Кто твой куратор, Ринальдо?

Кивнула. Именно этот ненормальный.

– Я сообщу ему и передам кое-какие книги. Только знай – тебе не удастся добыть камень. Ингредиенты, сила, опыт… Но я не отговариваю.

Неловко поблагодарила профессора.

– А теперь – давай догоним Кима. Кроме тебя, кто-нибудь еще знает, что твоего однокурсника настигла Бездна Гинунгагап?

– Сессен, Эрик… И Алхаст. Но он не однокурсник, – зачем-то пояснила. Мысли начинали путаться – зря я рассказала! Или не зря?.. Не понимаю.

Как мне все это надоело. Мы с Даром совершили ошибку – не надо было вмешивать никого из друзей. За Зеркала отвечаем только мы.

ДАРМ'РИСС

Желание сбежать – единственное, что поддерживало меня в эти бесконечные часы. Дни? Годы? Не знаю. Запретил мыслям возвращаться к прошлому – чтобы не жалеть об утерянном. Со мной остался только Иззмир и яростная жажда свободы. Я выполнял приказы – и выполнял хорошо. Сознание закрывалось, предоставляя телу право действовать.

Не знаю, хочу ли я вернуть себе свою душу, после того, как её омыли потоки чужой – иногда невинной – крови?..

Очередной приказ. Машинально отряхнул клинки, последовал за слугой – он отвел меня не в мою каморку, а в соседнюю, побольше размером. Двухместный люкс, понимаете ли. Не обращая внимания на нового соседа, прошел к матрасу, брошенному у стены. Еще один раб – еще одна сломанная душа. Что-то не тянет на разговоры.

Фигура шевельнулась.

– Дхаэроу? – раздался голос, который помимо воли вызвал воспоминания и эмоции. Я замер.

– Дроу, – я напрягся, ожидая, пока собеседник подойдет ближе. "Дхаэроу" – значит, он из древних времен, когда мы еще поклонялись Паучихе. Он может и не знать слова "дроу".

– Отступник? – его голос остался равнодушным. – Я не помню твоего лица.

Его глаза – цвета спелой вишни – приблизились, он внимательно изучал меня.

– Золотые глаза. Но ты не Иззмир. И не Ксани, – мужчина хмыкнул, отступая на шаг.

Теперь была моя очередь рассматривать его жесткое лицо с острым подбородком, циничную неправильную улыбку – один угол рта выше другого. Кого-то напоминает. Будто я видел его уже тысячу раз…

– Тебя зовут… Мертель?

Не верю своим глазам. Великий воин, основатель нового королевства дроу – здесь?

– Верно, – мягкий, пружинистый шаг. – Но я тебя не знаю, златоглазый. Кто ты?

Я поморщился.

– Всё как в дурацком романе. Знаешь, я твой внук, Дарм'рисс Кенррет. То есть – прапраправнук. Двоюродный. Обнимемся и будем рыдать друг у друга на плече?

Он хрипло хохотнул, приблизился.

– Значит, там, в Срединном мире, немало лет прошло. А идиоты, заключающие контракты со Скупщиками, всё еще остались. Значит, внучок, ты потомок Иззмира?

– Вроде того. Мертель – позвольте называть вас по имени?

– Ну не дедушкой же. Ты хочешь узнать, как я сюда попал.

Передо мной стоит легенда – а я спокоен, как осиновый кол.

– А ты хочешь узнать, как изменилось молодое королевство дроу. И что поделывают ллоты.

– Конечно – особенно если учесть, что я не знаю, кто такие ллоты, – Мертель снова косо ухмыльнулся, и я понял, что скульпторы, делавшие его статую для Города Мира, сильно польстили воину.