Текст книги "Угроза"

Автор книги: Норман Сеймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Закинув руки за голову, сотник задумался. Правы ли эти люди?.. Они бежали от пауков, которые держали их в бесправии, использовали в пищу живых. Олаф не мог не признать, что на их месте поступил бы также. Повстанцы, или дикари, как чаще называли таких людей в степи, используют яд. Но ведь ничего не знают о Договоре. Кроме того, если пауки вдруг перестанут соблюдать Договор, то и у людей руки окажутся развязаны.

Однако как жить здесь пришельцам из Чивья? Смертоносец Повелитель не захочет иметь в соседях людей, воюющих с его сородичами, и не являющихся его подданными. Восьмилапых не переделаешь… А Важель прав, говоря, что рано или поздно кто-нибудь из джетов убьет чивийского паука, и на этом кончится хрупкий мир, даже если на первых порах его удастся достигнуть. То же самое, правда, произойдет и если джеты убьют двуногого подданного Повелителя.

Люсьен громко всхрапнул, дернулся во сне и засопел. Почти сразу же послышался приглушенный шепот из угла Сильды и Стаса. Сотник много бы дал, чтобы услышать этот разговор, и понять, кто же из них добивается своего. Сам он скорее поставил бы на джетку… А впрочем, какая разница?

На ум пришла Тулпан, нынешняя королева Хажа, крошечного горного королевства. Олаф не относился к сословию высоких господ, но недавний разговор с Люсьеном давал некоторые надежды. Все же стражник был подданным Тулпан, и лучше понимал обстановку в горах. Похоже, что с женихами у Тулпан плохо, так плохо, что фактический глава Горного Удела смертоносец Иржа будет только рад возможности выдать подопечную за доверенное лицо Повелителя Чивья.

В углу перестали шептаться, энергично завозились. Олаф усмехнулся, перевернулся на бок, стараясь не шуметь. Никаких сомнений: жизнь Стаса вне опасности. Сильда будет думать о его спасении весь остаток ночи, и к утру план будет в общих чертах готов. Так уж заведено у женщин – не откладывать мысли отлежаться. В этом плане ни Люсьену, ни Олафу скорее всего места не найдется, но ведь это только первый план.

Сотник, задремывая, даже попробовал придумать, с чего завтра начать. Намекнуть, быть может, что Стас не отличит в темноте бегунца от скорпиона?.. Что одному ему ни за что не добраться до лагеря чивийцев? Или нет, сперва надо, чтобы джетка поняла: на островах паренька оставить невозможно. А для этого…

Сон пропал. В самом деле – а почему Стас не может присоединиться к джетам? Он не любит пауков, потому что вырос не с ними, он не чивиец и даже не хажец. Проку от такого Совету не будет, почему бы не отпустить под поручительство Сильды? Будет плавать на ладьях, грести умеет, наверное, лучше всех – у речников прошел хорошую школу.

Конечно, Стас не предаст друзей. Но это живых, а когда увидит их тела, то может и передумать. Олаф признался себе, что сам бы поступил именно так. Такой расклад не понравился чивийцу. Значит, ловушку надо ставить не Сильде, а островитянину, собственному товарищу. Какую?

В углу тоненько застонали, кто именно – Олаф не понял, да и не интересовался. Сейчас ему больше всего хотелось швырнуть туда каким-нибудь кувшином, чтобы не мешали думать. Как сделать так, чтобы Стас захотел вернуться к чивийцам во что бы то ни стало? Чем привязать? Сотник думал, думал, но не мог отыскать ни одной приманки. Вот если бы поместить туда Сильду…

Олаф едва не рассмеялся. Это уже полная путаница какая-то! Чтобы Сильда помогла Стасу выбраться с Джеммы, она должна находиться в лагере Повелителя. Или захотеть туда попасть. Но ей-то что там может понадобиться? В углу захихикали. Сотник скривился – всегда так, кто-то голову ломает для общего блага, а кому-то наплевать. Вот если бы сейчас темьенские раскоряки устроили на Джемму хорошенький налет, было бы вам так смешно?

На миг Олаф замер, испуганно прогнав все мысли. Почему он подумал про налет? Ведь о шарах восьмилапых они узнали только вчера. Это нехорошо, когда в голове возникают не свои, навеянные кем-то другим мысли, это опасно. Сотник мысленно прислушался и понял, что уже давно откуда-то доносится шум ветра, кому-то сыро, холодно… Но это не Ахрон, и вообще не человек.

Сотник относился к породе людей, сформированной тысячелетним соседством с пауками. Читающие мысли, способные подавлять волю людей одной только силой своего сознания, восьмилапые против собственной воли закалили младших товарищей. Сначала двуноги научились скрывать свои мысли, не произвольно, с самого рождения привыкая перепутывать, смешивать их в голове. Олаф не испытывал с этим ни малейших затруднений, сам-то он прекрасно разбирался в этой перепутанной мозаике. Но ни горец Люсьен, ни, тем более, Стас, такими способностями не обладали.

Ко всему прочему Олаф заметил, что куда более чуток по сравнению даже со своими соплеменниками. Этому он и приписывал успехи на поприще карателя, Ока Повелителя в борьбе с людьми Фольша. Неизвестно откуда бравшиеся колдуны, накурившись травы нас, могли чувствовать приближение смертоносцев, прятать от них своих бойцов. Но и сотник, однажды, воспользовавшись тем же рецептом, сумел это…

Сейчас у него не было наса. Но самым краешком сознания он ощутил чью-то сдерживаемую ярость, чьи-то страдания от холода, чей-то ищущий взгляд. Кто это мог быть? Почему именно теперь в голову Олафа пришла мысль о налете?

Первым побуждением было разбудить Люсьена, вместе с ним схватить Сильду и хорошенько допросить о величине грозящей им опасности. В пылу сражения смертоносцы не будут разбираться, кто здесь джет, а кто плененный пришелец из-за гор. Но сотник заставил себя лежать смирно. Надо думать, думать об опасности, а о возможной пользе. Как же все-таки устроены эти загадочные шары?..

Глава третья

Зима опускалась на Иткан, словно огромная бабочка, прилетевшая вопреки природе с севера. С ее черных крыльев сыпалась пыльца в виде снега, пока еще тающая при соприкосновении с любым теплым предметом. От пыльцы на хитине оставались капли, и это было необычайно мерзко.

Повелитель сказал, что эта ночь – последняя, годная для нападения в этом году. Потом станет слишком холодно, даже в темьенских, а точнее тчалканских городах, расположенных вдали от гор, жизнь станет медленнее. Самки уснут. Смертоносцы будут нервничать, часто сражаться друг с другом, но тоже медленно, порой целые ночи, особенно морозные, проводя в объятиях. С Коппой так однажды случилось – холод сковал его одновременно с противником. Но утром он зашевелился первым.

Смертоносцы должны сражаться и погибать, иначе для потомства не хватит пищи. Им помогает холод, соседи с юга, из Чалтана, а еще – джеты. Люди, овладевшие ядом. Ядовитые люди. Они спрятались за водой, чуждой для пауков средой, а теперь их прикроет еще и зима. Холодными ночами джеты будут устраивать набеги, убивать самок.

Коппа яростно пошевелил жвалами. Где же они, где?.. Он висел в воздухе, чуть выше верхушек деревьев, чтобы в темноте не зацепиться. Вокруг так же медленно, с севера на юг, подчиняясь ветру, дрейфовали полторы сотни его товарищей. Повелитель приказал убить всех джетов, или хотя бы уменьшить их поголовье. Хорошо бы победить, тогда утром будет большой пир.

"Впереди что-то шумит," – беззвучно сообщил один из летевших первыми.

"Возможно деревья, возможно – кто-то из водяных тварей. Они издают разные звуки. Пока не станем снижаться," – решил Таш, командир летучего войска.

"Если хоть на миг проглянут звезды, то отразятся в воде. Где их не будет, там и острова," – позволил себе заметить разведчик.

"Опасно, нас не должны видеть в воздухе. Жала джетов летают," – Таш закончил фразу выражением неприязненной эмоции, его подчиненный пристыженно замолчал.

Все воины были еще очень молоды, даже Ташу едва исполнилось три года. Смертоносцы должны погибать, а те, кто выживет – и есть лучшие, достойные долгой жизни. Самый старый, Повелитель, правит тремя городами удела Тчалка, он первым должен оставлять потомство, ему не смеет отказать ни одна самка. Самки не погибают в боях, они убивают друг друга… Они не способны подчиняться так же слепо, как самцы.

Самки не погибают в боях, если джеты не приходят зимними ночами в Тчалка! А еще зимой часто бегут рабы, пользуясь неподвижностью своих хозяев. Редко кому удается добраться до Джеммы, но если это случается, то джетов становится больше. Поэтому надо уничтожить как можно больше ядовитых людей сейчас, перед зимой.

"Я что-то почувствовал," – сказал разведчик. – "Внизу."

"Возможно, их дети? Детей можно чувствовать," – предположил Таш. – "Останься там, жди нас."

Дети? Человеческие дети спят ночами, для этого джеты дают им специальное снадобье. Тогда почуять их невозможно. Взрослые же тоже каким-то образом делают себя незаметными. Ядовитые люди. Коппа заметил, что немного снизился, и приказал существу в шаре, способному выделять и поглощать летучий газ, поработать.

Строй достиг разведчика, который, поднявшись выше, нашел чуть более медленный воздушный поток. К нему присоединились остальные, напряженно вглядываясь вниз. Холод все сильнее сковывал суставы, голубая кровь едва текла в насекомых. Никто ничего не чувствовал, но тут облака и в самом деле немного раздвинулись, позволив выглянуть звездам. Загадочные небесные огоньки отразились в воде озера, и указали на россыпь темных пятен.

"Джемма!" – обрадовался Таш. – "Всем снижаться! Слава Повелителю!"

Они уже давно не брали с собой людей – слишком часто те решались на предательство. Бой предстоит тяжелый, ведь острова покрыты сетью убежищ, землянок, крепостей. Из любого укрытия люди будут стрелять, скорее всего, никому из нападающих никогда больше не увидеть Тчалку.

"Слава Повелителю!"

Шары бесшумно пошли вниз. Спустя короткое время корзины уже зашуршали по верхушкам деревьев, восьмилапые быстро прикрепляли их заранее выпущенной клейкой паутиной и сбегали вниз. Пауки плохо видели, да и двигались с трудом, однако и теперь легко победили бы любую армию людей. Обычных, не ядовитых.

Коппа оказался на стволе очень большого дерева, и поэтому сбежал к земле быстрее других. Он же убил первых двух джетов – они сидели на ветвях, в гнезде, и проворонили атаку. Никто из них даже не вскрикнул, восьмилапый на тратил времени и нанес два молниеносных укуса.

Внизу Коппа сразу увидел перед собой костерок, абсолютно незаметный сверху. Перед ним оказался человек, который бешено заорал и кинулся на врага, размахивая мечом. Удар когтистой лапы оторвал джету руку с оружием, укус довершил дело. Вкус теплой крови! Холод будто отступил.

Вокруг слышались вопли, это дозорные джетов подняли запоздалую тревогу. Не зря Повелитель послал войско в холодную ночь! Люди не ждали их. При свете костерка Коппа заметил яму в земли и припал рядом, готовясь к прыжку. Лучник высунется оттуда, но выстрелить не успеет.

"Эй, восьмилапый! Я здесь, у самого входа! Мы пленники, безоружные пленники, враги джетов! Мы поможем вам добраться до врага в землянках! Мы можем сжечь их ладьи!"

"Выходи!!" – в ярости паук подскочил ко входу в землянку и запустил туда лапу, едва не зацепив Олафа.

"Я открыт перед тобой, смертоносец! Слава Повелителю!" – сотник чувствовал, что перед ним совсем молодой боец. Это и опасно, и дает шанс. – "Смотри на меня, знай правду обо мне!"

Отступать вглубь землянки было нельзя, там восьмилапый не сможет хорошо чувствовать. Обмануть его – не проблема, Олафу доводилось вот так же, якобы открывая мысли, проводить и куда более умных, старых пауков.

"Кто ты?.." – лапа исчезла. – "Ты открыт… В тебе нет ненависти ко мне. Я не знаю таких людей!"

"Я – друг! Слава Повелителю! Мы друзья восьмилапых, пришли сюда из-за гор, спасаясь от врагов вашего вида. Угроза виду!" – Олаф решил попробовать эту формулировку, в степи она действовала на смертоносцев ошарашивающе. Но Коппа не понял. – "Угроза самкам! Угроза Повелителям! Угроза потомству!"

"Где?!" – Коппа даже закрутился на месте.

"За горами! Там, откуда мы бежали! Мы, друзья смертоносцев, нас здесь четверо!" – Сотник полез наверх.

Люсьен крепко прижимал к полу землянки бьющуюся Сильду, рядом стоял обескураженный Стас. Олаф решил попытаться выбраться с Джеммы, даже рискуя погибнуть от жвал пауков быстрее, чем от рук атаманов. И вот перед ним совсем молоденький паучок, в то время как сотник не раз общался с такой глыбой разума, как Старик, Повелитель Чивья.

"Там, на севере, угроза!" – он не умолкал ни на минуту, в то же время озираясь. Не хватало еще, чтобы здесь оказался другой паук… – "Угроза самкам! Всем! Всему потомству!"

"От кого?" – Коппа еще пытался сопротивляться, но резкий переход от боя к такому ужасному разговору сбил его с толку. – "Угроза! За горами!"

"Надо лететь туда, надо спасти самок!" – для паука самка священна. Олаф сам видел, как в Чивья обезумевшие по каким-то причинам паучихи пожирали сородичей, а те не смели шевельнуться. – "Где твой шар?"

"Шар на дереве! Угроза… Угроза… Повелитель приказал убить всех джетов!" – наконец Коппа сумел за что-то зацепиться. – "Всех джетов, они – угроза!"

"Угроза виду!" – продолжал бить по его сознанию Олаф, озираясь. Где же рука Ахрона? Вот бестолковый, не сберег меч… Да вот же она! Сотник сейчас много дал бы за ядовитую стрелу. – "Угроза всему потомству! Всем самкам! Всем Повелителям! Ужасная угроза!"

Смертоносец, хоть и молодой, был в полтора раза выше сотника. Больше одной попытки не будет. Убить надо с одного удара, незнакомым оружием… Хорошо, что вокруг тихо, бой идет где-то у берега, возле ладей, и на соседнем острове, откуда доносится чей-то беспрерывный визг.

– "Угроза твоему Повелителю! Слава Повелителю! Угроза!" – Олаф решился. Он вскочил на сустав могучей лапы, оттуда на панцирь. Широкая спина дрогнула, но действовать мгновенно паук, к счастью, не решился. Бить надо наверняка. Сотник расставил пошире ноги, схватил меч обеими руками, направив острие вниз. – "Угроза самкам!"

Олаф даже подпрыгнул немного, чтобы сложить воедино силу своего падения на колени и удар изо всех сил. Пробить хитин несложно, имея молот или топор, хотя бы копье, но главное – время. А чужой, короткий меч всегда может сломаться, не пожелав спасти нового хозяина.

Но все произошло именно так, как надеялся сотник. Тонкий хитин молодого смертоносца тихонько хрустнул, пропуская сквозь себя сталь. Оружие ушло вниз по рукоять, и сотник смог, вцепившись в нее, удержаться на вздымающейся под ним спине несколько мгновений агонии. Потом Коппа затих, и Олафу стало очень стыдно. Он будто убил ребенка.

– Быстрее наверх!

– Оружия где взять, оружия?! – Люсьен с натугой выбросил наверх Сильду и выскочил сам. – Царапается, зараза!

– Не кричи, они где-то здесь, вокруг, восьмилапые и джеты… – Олаф пошел к толстому стволу дерева. – Шар наверху… Да заткни же ей рот!

Сильда, которой внизу, под телом Люсьена, просто нечем было дышать, отчаянно завизжала. Стражник, вместо того, чтобы рисковать пальцами, замахнулся увесистым кулаком, но подоспевший Стас обнял женщину.

– Не бей ее!

– Ты бы… Ты бы хоть сапоги лучше одел!

В суматохе Сильду никто и не подумал прикрыть, а вот у Стаса было довольно времени. К сожалению, медленный островитянин даже не подумал привести себя в порядок, и теперь блистал в темноте незагорелым, только что помытым телом.

– Сильда, мы не враги! – громко зашептал от ствола сотник, забираясь на первую ветку. – Видишь, я раскоряку убил! Но здесь нам смерть, от ваших атаманов, а у пауков есть шар. Надо Стаса спасать.

– Стаса? – Сильда опешила почти так же, как до нее Коппа. – Почему Стаса надо спасать? Оставьте его, мы в землянке отсидимся! Сейчас мужики очухаются, и к утру всю эту нечисть перебьют!

– А потом за нас примутся? – прорычал Люсьен, продолжая волочь джетку к толстому стволу, в то время как Стас бестолково гладил ее по голове.

– Да и что вам шар? – Сильда вдруг заговорила спокойнее. – Ой, дураки… Он же с вами не полетит.

– Почему? – сотник свесил голову с ветки.

– Потому что в шаре сидит специальная тварь. Паук ей говорит, что делать, она понимает, хоть и неразумная. А ты как скажешь? Или ты… – голос джетки задрожал. – Или ты по ихнему умеешь? Ты как раскоряку убил?

– Плохо дело, – сделал вывод Олаф. – Люсьен, я должен все же попытаться, полезу наверх. А вы ждите, пока я не позову. То есть нет, понемногу все-таки лезьте.

Больше никого не слушая, Олаф полез наверх. К счастью, на Джемме боролись с хищниками – в лесу на таком дереве его непременно встретило бы не слишком дружелюбное, но ядовитое насекомое. Лезть было очень удобно даже в темноте, и вскоре чивиец понял, почему. В широком, сплетенном из ветвей гнезде, лежали закутавшись в одеяла два мертвых человека.

– Дозорные, мать ваша тупица! – по командирской привычке кинул им сотник. – А выше, значит, ветви не обрезали…

Так и было, карабкаться стало сложнее. И все же довольно быстро, хотя и изрезавшись о сучья, Олаф ткнулся во что-то головой. Это оказалась корзина, очень похожая на гнездо дозорных, только ее опутывали толстые нити паутины. Зажав меч в зубах, сотник забрался в нее. Снизу раздавалась ругань, но вряд ли она привлекала к себе внимание, сражавшихся на Джемме – повсюду вспыхивали огни. Стрелкам нужен свет… Скоро все будет кончено.

Проведя руками по уходящим вверх, подрагивающим белым канатам, Олаф застыл, постарался успокоиться. Где-то там, наверху, в неизвестно из чего сделанном шаре сидит удивительное существо, которое умеет летать и поднимать с собой груз. Надо заговорить с ним.

– Эй! – сотник в трудные моменты часто помогал себе голосом, как и все люди. – Слышишь меня? Лапочка, как тебя зовут? Я Олаф, друг. Друг пауков. Мне надо лететь, поднимись-ка… Чуть-чуть.

Толстая нить крепко привязывала корзину к дереву. Улететь шар не должен, зато будет ясно, что его услышали. Но ничего не произошло.

– Эй! – Олаф попробовал забраться повыше, к шару, но ветер относил его в сторону от дерева. – Скажи мне что-нибудь! Не хочешь летать, да? Ну, тогда не надо. Просто скажи мне… Ты голодна?

Ответа не последовало. К ругани снизу добавились звуки драки, видимо, спутники Олафа достигли гнезда дозорных и получили необходимый для сражения простор.

– Ах ты, гадина! – обиделся сотник. – А ну, наверх! Наверх!

Червеподобное существо, заключенное в непроницаемый купол, не понимало таких команд. Оно умело выделять и поглощать газ, об этом его часто просил хозяин. Но он никогда не говорил "наверх!", да еще так неразборчиво.

– Я еще доберусь до тебя, и выпущу все кишки! – пообещал Олаф и полез вниз.

Вот это существо поняло, и, задрожав, выпустило порцию газа, стремясь поразить врага, но сотник не заметил, как натянулись нити. Он уже спускался, и вскоре оказался рядом с товарищами.

– Перестаньте шуметь!

– Это все она, – пожаловался Люсьен. – Стукнула меня, прямо… Я сейчас отдышусь и вниз ее отправлю. Одним пинком.

– Только попробуй! – повысил голос Стас, в обнимку с Сильдой устроившийся на самом краешке гнезда, но тут же смутился. – Прости, Люсьен, но ведь если она не хочет, то зачем ее тащить?

– Уже незачем, – сплюнул сотник. – Шар меня не слушается.

– А я что тебе говорила, чурка непослушная?! – не преминула заметить джетка. – У нас этих шаров знаешь, сколько бывает после налетов? Только проку нет. Отвязываем, да и все, их ветром уносит.

– Отвязываете?.. – Олаф, только что бессильно распластавшийся в гнезде, облокотившись на остывающий труп дозорного, встрепенулся. – Пусть так… Нам ведь главное – убраться с Джеммы! Вперед, то есть наверх!

– Мы никуда не полезем, – заявила Сильда и вцепилась в Стаса. – Нам холодно!

– Одевайтесь быстрей! – сотник быстро стал стаскивать с трупов вещи. – Люсьен, помогай. Дети Фольша, да здесь оружие! Под ними мечи и луки! Отравленные стрелы… Бери оружие, стражник.

– Я никуда не полезу, никуда не полечу, – повторила джетка.

– Тогда мы кольнем вот этим острием Стаса, – Олаф как зачарованный смотрел на стрелу. Даже Люсьен испуганно покосился на товарища. – Может быть, я пошутил. А может быть, и нет. Стас, ты одеваться собираешься? Наверху холодно.

Островитянин нерешительно подтянул к себе куртку, потом быстро накинул ее на джетку. Сильда, вздохнув, вдела руки в рукава.

– Ты еще кое о чем забыл, сотник. Шар не сможет поднять четверых.

– Смертоносца поднимал? Мы весим не больше.

– Я не так сказала… Ты ведь не сможешь управлять им, а существо в шаре ничего не понимает. Ему все равно, куда лететь, оно слепо. Шар будет падать, когда его понесет ветер. Один наверняка долетит до берега, двое, скорее всего, тоже.

– А четверо – не долетят? – закончил за нее Олаф, вглядываясь вниз. Все чаще появлялись бегущие фигурки людей – джеты, похоже, добивали последних врагов. – Значит, попробуем втроем. Пожелай Стасу удачи.

– Что ты мне все время тыкаешь Стаса?! – разнервничалась женщина. – Не маленький! Сам решит, как быть! Оставайся со мной, дурачина, все обойдется.

– Да как же это? – островитянин растерялся и застыл, обутый лишь в один сапог. – Это мои друзья. Полетели, Сильда!

– Здесь мои дети.

– Олаф, что мне делать?

Сотник все еще держал в руках смертоносную стрелу. Он долгим взглядом посмотрел на джетку.

– Скажи мне только одну вещь, Сильда, только одну. Где вы берете яд?

– И что тогда? – спросила женщина после паузы.

– Сама знаешь.

– Что мне делать Олаф? – опять заговорил Стас. – Я ее, кажется, люблю.

– Второй сапог одень! – прикрикнула на него джетка и подалась вперед. – Ладно, сотник, это не такая уж тайна, я скажу! Но и ты не обмани меня! Яд делают наши атаманы из самой обычной озерной рыбы, она называется вельша. Ее много в этой воде, ни одна тварь не ест ее, кроме мелких крабов. Каждый, кто заглотит ее, потом умрет. А крабы рвут кусочками, не трогая этот пузырь.

– Это – правда? – тихо спросил сотник.

– Да! Как я тебе это докажу, сидя на дереве?!

– Не нужно доказывать, я тебе верю. Идем, Люсьен, кто-то уже появился на поляне, у землянки.

– А я?.. – Стас протянул к Олафу руки.

– Я говорил тебе: "верь мне"? Вот и верь, – сотник крепко сжал его запястье. – Останься, расскажи атаманам все, что знаешь, это совсем не важно теперь. Стань джетом. Попросят дать клятву – клянись. Здесь тебе будет лучше, чем среди пауков. И главное, береги себя, тогда свидимся. До встречи.

– Прощевай, Стас! – Люсьен не стал спорить с таким решением. – Надеюсь, эта баба тебя не убьет. Старайся помнить добро от восьмилапых, но и себя им не скармливай.

Островитянин ничего не ответил. Его товарищи полезли наверх и вскоре уже устроились в корзине, скользкой от нанесенного ветром снега. Олаф скептически потрогал бегущие к темному шару нити, потом решительно обрубил удерживающую сооружение паутину. Их сильно качнуло, так что оба воина с криком вцепились в края корзины, потом полет пошел плавнее.

– Смотри, мы быстро удаляемся! – Люсьен ориентировался на огни.

– Мы не знаем Джемму с этой стороны, – поджал губы Олаф. – Сколько тут островов? Нас несет на юг. Как далеко до берега?

– Узнаем, – пообещал ему стражник. – У меня хорошее предчувствие. Вчера не было такого, а сегодня есть.

Лететь было даже еще холоднее, чем лезть по дереву. Олаф некоторое время пытался наладить контакт с существом в шаре, но потом побоялся сделать что-нибудь не так и застыл, с тоской вспоминая об оставленных в землянке одеялах.

– Мы над водой, высота примерно в четыре роста, – сказал стражник. – Думаю, долетим. А несет нас довольно быстро, можем удариться, будь осторожен.

– Спасибо, я буду очень осторожен. Интересно только, как это сделать.

– Ну, держись крепче… Окажемся на южной оконечности озера, ты прав. Дорога пешком до того места, где нас схватили, займет не меньше пяти дней.

– Бери все десять, – посоветовал Олаф. – Мы не знаем местности, в темноте придется торчать у костров, да и от берега надо уйти подальше. Они будут нас искать, Люсьен.

– И Повелитель тоже ищет! Надеюсь, мы встретим отряд Зижды. А тогда… Ты запомнил, как называется эта рыба?

– Вельша. Только что тебе в ее имени? Надо будет ловить все подряд и распарывать, искать пузырь. Она не крупная, если крабы ее рвут.

Внизу, совсем близко раздался громкий всплеск. Оба подскочили, осторожно выглянули, но ничего не разглядели.

– Еще есть время, – с сомнением предположил Люсьен.

– Вот, возьми одну стрелу! – сотник быстро вытащил оружие из колчана. – В воде бросай все, а стрелу зажми в зубы. Ей достаточно один раз уколоть, может, доплывем.

– Да есть еще время… – стражник выполнил приказ.

Однако он оказался прав: время еще было. Всплески теперь слышались все чаще, озерная живность не переставала пожирать друг друга и ночью. Наконец, когда Олаф в очередной раз свесил голову из корзины, на лицо ему упали брызги.

– Все, надо прыгать, а то запутаемся в паутине! – крикнул он стражнику.

– Там! – Люсьен вытянул руку вперед.

Посмотреть туда сотник не успел, сильный удар выбросил его из корзины. Шар все же долетел до берега, тут же застряв среди густо стоящих стволов. Люсьену удалось удержаться, но корзина тут же накренилась и он предпочел спрыгнуть вниз.

– Олаф!

– Я здесь… – при ударе сотник исхитрился перекусить стрелу, которую держал во рту, и теперь ощупывал себя очень осторожно. – Колчан возле меня… Осторожно, я потерял отравленное острие…

– Ты идти сможешь?

– Конечно, – покачиваясь, Олаф поднялся. – Я только боком ударился… И ухом. Ничего не слышу с правой стороны.

– Тогда держись слева от меня. Идем, не надо оставаться на берегу, это самая опасное место.

– Кому ты рассказываешь?.. – сотник поудобнее перехватил меч и пошел в лес. – Водяные пауки, они обязательно придут проведать шар.

– Тем лучше, – рассудил Люсьен. – Захотят добраться до твари в нем, сожрут все, вот джеты и не узнают, куда мы долетели.

– Мы его даже не видели, – на миг остановился Олаф. – Ладно, что ж теперь… Кто-то есть там, на ветвях.

– Паук, я его вижу. Обойдем.

Напрягая слух и зрение, беглецы пробирались по ночному лесу. Повсюду, в очень слабом свете наконец-то появившихся звезд, они видели темные силуэты. Петляя из стороны в сторону, почти не разговаривая, воины наконец вышли на большую поляну.

– Ох, дети Фольша! – сотник едва не провалился в чью-то нору. – Стой на месте. Так, здесь еще одна… Большие твари, надо отойти.

– Это муравьи, – успокоил его стражник. – Слышишь шуршание? Стражники, друзья мои, зашевелились. Мы тихонечко постоим, они и успокоятся. Не надо нам сейчас дальше идти, Олаф, только беду найдем.

– До утра здесь стоять? – поежился сотник, ощупывая окровавленное ухо.

– А много ли осталось? Постоим. У меня в карманах лепешки есть, я запасся еще утром, на всякий случай.

– Давай, – легко согласился Олаф. – С тобой не пропадешь.

Некоторое время они не спеша жевали. Муравьи, даже самые злые и крупные, не слишком опасные твари. Сидят ночью в своем доме, и вылезут только в случае наводнения или пожара, спасать яйца. Придет хищник, станет разрывать входы в муравейник – выбегут стражники, не щадя своей жизни набросятся на врага. Даже шатровики, почти такие же могучие твари, как смертоносцы, не решатся принять такой бой.

– Думаю, черные, – переминаясь, предположил Люсьен. – Ходы маленькие, и весь город под землей.

– Да я в них не очень-то разбираюсь. Ясно, что не степные, у тех дома с улей высотой.

– Тебе не жаль Стаса?

– А с чего его жалеть? – искренне удивился сотник. – Вот полети он с нами – не дотянули бы до берега, не соврала Сильда. Тогда было бы Стаса жалко, да и нас тоже.

– Надо его вытаскивать от джетов, – твердо сказал Люсьен. – Ведь твой Повелитель не успокоится, пока не перебьет это отродье. Нехорошо получится, если Стас погибнет. На нашей совести будет.

– Он вообще на моей совести, – признал Олаф. – Спас меня на реке Хлоя, когда я совсем уж тонуть собрался. А потом я его через степь в Чивья доставил – тоже считай что спас, он же как ребенок, сытого скорпиона не обойдет. Теперь по крайней мере он в больше безопасности, чем мы. На какое-то время…

Они опять помолчали. Шуршание вокруг окончательно стихло, тогда сперва сотник, потом и Люсьен осторожно присели. На окружавших поляну деревьях не было заметно никакого движения, лес выглядел совершенно безопасным.

– Что там, как ты думаешь?

– Где? – не понял Люсьен, озираясь.

– Наверху.

Стражник посмотрел на приятеля, потом задрал голову. Звезды, такие же, как и по ту сторону гор, светили все ярче, будто прожигая лучами облака.

– Я ничего не вижу. Но если полетят смертоносцы, то меня заметят, я ведь не умею скрытничать, как ты.

– Звезды. Я про них. Что там?

– Разное говорят, – вздохнул стражник. – Мы пришли в Хаж с севера, когда я был совсем маленьким, вместе с армией Повелителя Ужжутака. Нас поселили в Горный Удел… Все наши сказки – с севера. Говорят, что однажды дети Дня поссорились с Ночью и стреляли в нее из луков. Вот, понаделали дырок… Знаешь такую сказку?

– Нет.

– Северная. Но я почти не помню, в чем там дело… А местные, из Хажа, говорили о пауке Чернолапе. Он так огромен, что стоит над всем миром, и солнце пролетает у него между лап. Звезды – его глаза. Я в детстве очень боялся Чернолапа, не хотел, чтобы он смотрел на меня. Мать говорила, что все южане – дураки.

– У смертоносца десять глаз, почему бы у Чернолапа не было побольше? – пожал плечами Олаф. – Да, эту сказку я знаю. Ее придумали как раз чтобы загонять детей в дом. Был у меня друг… Ха, да ведь ты его знал! Когда мы приехали свататься в Хаж, то есть когда мой господин, покойный Арнольд приехал свататься с принцессе, ныне королеве Тулпан, то Агни был с нами.

– Я помню Агни! Он попал в плен к людям Фольша вместе с Тулпан.

– Да, верно. Он любил читать, везде отыскивал разные древние записи, сам что-то кропал. У него было целое собрание легенд о звездах. Древняя Легенда, которую так не любят смертоносцы, говорит…

– Я слышал о ней! – перебил его стражник. – И, знаешь ли, в паука Чернолапа поверю скорее.

– Да, тяжело представить, что насекомые могли быть меньше людей. Безмозглые, крохотные твари под ногами… Кстати, многие думают, что Древняя Легенда о том, что люди когда-то были огромными. Нет, наоборот: насекомые были маленькими. Ползали по травинкам, так там и сказано.

– Ты читал? – не поверил Люсьен. – С тех пор, как тебя знаю, все время удивляюсь. То ты раскоряками восьмилапых назовешь, то Повелителя Стариком, то… Наши короли сожгли бы этот свиток, и дело с концом.

– Наши бы тоже сожгли, но Агни его королям не показывал, – улыбнулся Олаф.

– Вот поэтому и появляются колдуны Фольша, – хмыкнул стражник. – Начитаются невесть чего, а потом устраивают пожары и восстания.

– Интересная версия, – серьезно кивнул сотник. – Ведь никто толком не знает, откуда берутся колдуны, и почему они имеют такую власть над людьми. Целые города восставали после сотен лет мирной сытой жизни. Но мы отвлеклись… Древняя Легенда говорит, что звезды – солнца, расположенные очень далеко. Что между ними огромное пустое место. Что некогда из этого пустого места прилетел зеленый хвостатый камень и случилась Катастрофа.