Текст книги "Угроза"

Автор книги: Норман Сеймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Застучали топоры. К Алю так никто и не приблизился, теперь ему оставалось только надеяться, что десятью стволами задача воинов и ограничится. Поселянин настолько успокоился, что даже смог немного подумать. Непохоже, чтобы это были люди стрекоз. Тогда кто? Он присмотрелся повнимательнее. Степняки бывали в Хаже, среди них попадались богачи, хорошо одетые, с ног до головы в оружии. Но таких было мало, а эти – как на подбор. Кто же самый богатый народ поблизости? Конечно, речники.

Значит, стрекозы позвали на помощь союзников. Вот с такой информацией не стыдно вернуться в Хаж, особенно если удастся прихватить по дороге голову стражника, если ее еще кто-нибудь не укатил в кусты. Аль опять почувствовал себя разведчиком, предвкушая, как в темноте поднимет тревогу, закричит через Кривую пропасть.

Больше всего поселянин боялся, что речники, свалив деревья, понесут их к Хажу и перекроют дорогу. Однако сделав свою работу, воины разожгли костер и улеглись вокруг него, хором ругая неблагодарных стрекоз. У Аля создалось впечатление, что воинов согнали сюда силой. Наверху то и дело пролетали летучки, лазутчику было не видно их из-за листвы, но люди у костра каждый раз начинали особенно громко ругаться.

Кто-то из речников успел поохотиться, принес большого зеленого жука. В сумерках запахло жареным мясом и Аль понял, что пора отправляться домой. Он медленно, так медленно как только мог, пополз к дороге. Костер оставался от поселянина по правую руку. Вдруг от него отделились две фигуры.

– Арье, а не попробовать ли нам удрать? – хажец узнал голос седого.

– Смеешься? Завтра утром в степи тебя даже слепой увидит.

– А мы где-нибудь в горах спрячемся.

– Где-нибудь?! Не смеши меня!

Они остановились, не дойдя до распластавшегося на земле Аля какого-то шага, начали мочиться. Струя седого несколько раз задела сапог поселянина, издавая характерный звук, но на это не обратили внимания.

– Все-таки помяни мое слово: всем нам конец, – сказал седой, застегиваясь. – Всем до одного. И если бы было у меня время подумать, то уплыл бы я вверх по Хлое, и никогда бы не вернулся.

– Ты думаешь, туда стрекозы не прилетят? – невесело усмехнулся Арье. – Нехорошо мне что-то. Сожрали этого жука, а он, может быть, больной…

– Тошнит?

– Да не пойму пока… Постою на дороге, пускай вдали от дыма ветерком обдует.

– Ладно, а потом приходи, у меня в мешке фляга есть. Может, что-нибудь и надумаем.

Седой вернулся к огню, второй речник вышел из рощи, остановился на самой границе света и тени. Ал вдруг почувствовал непреодолимую ненависть к речникам. Хуже скорпионов! Предали смертоносцев и теперь сами же страдают от стрекоз! Эта ненависть оказалось сильнее страха. Аль встал, старясь не показываться из-за ствола клена, бесшумно вытащил нож. Старый, сильно сточенный, но зато очень острый.

Вот удивится Алпа, если все получится! А если нет… Ну, тогда можно попробовать просто убежать, речники вряд ли решатся на погоню. Почти убедив себя в собственной безопасности, поселянин шагнул к речнику, приставил к его животу нож.

– Молчи!

Арье громко рыгнул и вытаращился на незнакомца. Поселянин ухватил врага за ворот и медленно потащил на себя, уводя в темноту. Слова выскакивали из горла будто бы сами.

– Не бойся, я тебе помогу. Главное молчи и медленно, медленно иди со мной. Все будет хорошо.

– Ты кто? – прошептал речник, послушно уходя все дальше от костра.

Вот уже под ногами камни, они оказались на дороге. Ночь выдалась темная, здесь одетых в кожаные куртки не разглядеть от яркого костра.

– Я твой друг, – Аль искренне удивлялся своей откуда-то взявшейся смекалке. – Просто идем со мной, – он зашел сзади, приложил лезвие к шее. Эх, если бы жив был Ричи, он бы сейчас скрутил пленника, заткнул ему рот, а поселянин – не стражник, ничего толком не умеет. – Все будет хорошо, тебя никто не обидит.

– Ты кто? – чуточку громче спросил Арье, пытаясь спиной остановить напирающего хажца.

– Тихо! – немного нажав на рукоять ножа, Аль сам испугался, почувствовав на пальцах что-то теплое. – Вот видишь, как бывает, когда не слушаются. Я твой друг, и отведу тебя к друзьям.

– В Хаж? – догадался речник. – Ну и дурак же ты, парень! Летучки перенесли своих людей, у них лагерь дальше по дороге. Ты сейчас меня прямо к ним и отведешь. Знаешь что? Я тебя не выдам, если отпустишь. Я даже тебе расскажу, что будет завтра утром.

– Если там действительно люди стрекоз, то мы оба не узнаем, что будет завтра, – Аль разозлился. Действительно, если мимо не проходили воины, то это не значит, что их нет на дороге, ведь им помогают стрекозы. – Иди, Арье. В Хаже тебя не обидят, будешь жить не тужить.

– Отпусти, – попросил речник почти в полный голос. – Меня накажут за то, что я попался, поэтому я тебя не выдам. Разойдемся в стороны, а?

– Значит, впереди никого нет? – уточнил Аль, заставляя пленного идти все быстрее. – Иначе куда же я пойду?

– Ох, парень, ты делаешь ошибку! Ведь я ничего не знаю, я речник, такой же враг стрекоз, как и ты!

– Иди!

Они свернули за скалу, теперь можно было не бояться, что хохочущие у костра речники услышат голос Арье. Оставалось только уточнить, что ждет впереди.

– Там в самом деле люди стрекоз? Обидно будет, если их там нет, а я тебя зарежу только потому, что шанта зашуршит. В Хаже тебе бояться нечего.

– Вот как? – речник как-то странно ссутулился, поселянин и не заметил, когда это произошло.

Тихий, нежный звон раздался откуда-то снизу. Оружие! Аль, растяпа, забыл отобрать у речника оружие! Будь у пленника кожаные ножны, он даже сумел бы неслышно достать меч. Поселянин искренне рассердился и, отняв нож от шеи пленника, с размаху ударил его рукоятью по макушке.

Снова раздался звон, теперь куда более громкий – это речник выронил оружие. Схватившись двумя руками за голову, пленник медленно завалился на бок. Аль сунул нож в зубы, как делают стражники когда лезут на скалы, схватил речника за воротник и как мог быстро потащил. До Хажа еще приличное расстояние, хватит ли сил? Арье оказался очень упитанным мужчиной.

"Аль! Положи его мне на спину и садись сам."

Речника поселянин удержал, а вот нож от испуга выронил. Иржа темной громадой высился рядом, согнув передние ноги, чтобы удобнее было забраться к нему на спину. Плюнув на верный нож, Аль как мог затолкал на неоседланного смертоносца добычу, лег сверху, прижал к хитину животом.

"Речников много?"

– У рощи не очень, но кажется, за поворотом еще есть, я из разговоров понял, – заш

Глава четвертая

Пленного Арье смертоносец провел прямо во дворец. Лишних, спавших в залах воинов, Иржа решительно выставил, зато притихшего в углу Аля не тронул. Рядом с пленным кроме них остались только Чалвен, Патер и десятник стражи Ваус. Правда, в приотворенную дверь выглядывали из своей комнаты обе девушки, но предпочитали помалкивать.

– Не надо меня… – речник не договорил, глядя на смертоносца, потом, будто с трудом ворочая языком, сказал: – Обещайте убить быстро, и я все расскажу.

– Все? – усомнился Ваус, поигрывая ножом.

– Все. Терять ведь мне нечего, да и надеяться не на что.

– Ну, тогда говори, – позволил Патер. – А мы послушаем.

– Нет, сначала обещайте! – Арье никак не мог отвести взгляд от страшных жвал смертоносца. – Пусть он мне обещает, что я быстро умру!

"Ты не имеешь права ничего требовать," – сообщил пленнику паук. – "Ты предатель, как и все речники."

– Нет! – заспорил Арье. – Мы никого не предавали! Стрекозы воевали с городами, а не с рекой!

– Вы были подданными Повелителей, – напомнил Патер. – Каждое ваше селение было приписано к какому-нибудь городу, вас защищали и позволяли торговать.

– Чепуха! Мало ли куда нас приписали? На самом деле мы никому никогда не подчинялись, и защищать нас не требовалось!

– Вот наглец, – осуждающе покачал головой Ваус. – Отказывается. Ну как такому быструю смерть подарить? Давай, Арье, рассказывай, не зли нас больше.

Речник нахмурился, опустил голову. Торгашеское начало заставляло его даже в безнадежной ситуации пытаться что-нибудь выторговать.

"Если ты будешь молчать, человек, я пообещаю тебе долгую смерть," – изрек Иржа. – "Если будешь говорить, промолчу. Выбирай."

– Стрекозы построили город недалеко от моего селения, – сломался речник. – Вы об этом наверняка знаете, потому что Олаф-сотник бывал там. Город как город, никого летучки не трогали…

– Никого? – возмутился Патер.

– Нас, нас не трогали, речников. Мы вели торговлю, как и раньше, а потом… Потом стало не с кем торговать. Всю зиму мы гоняли лодки через всю реку, от моря к Великим Озерам. Это невыгодно, так далеко возить, да еще когда все сразу этим занимаются. Но недавно… – Арье вздохнул. – Мы сожалеем, что не помогли смертоносцам в войне со стрекозами. Сожалеем, что позволили им строить свои города на берегах. Недавно летучки со своими слугами прошли по нашим селениям и забрали всех мужчин. Некоторые пытались бежать, эти лодки сожгли люди стрекоз.

– Сколько это всего людей – все воины из ваших селений? – потребовал уточнить Патер. – Мы горцы, по рекам не шастаем.

– Примерно… Арье пожал плечами, – Какая вам разница? Много, несколько тысяч. Может быть, десять, если стрекозы взяли и тех, кто живет в нижнем течении. Всем было приказано с оружием идти через степь. Каждый день за нами следили с воздуха, сбежавших убивали, а нам сбрасывали их головы. Вот так мы и пришли.

– Почему же не сражались?! – возмутился Ваус.

– Как? Стрекозы наверху, какой может быть бой? Они приносят лучников, те ловко бьют слету. Нас пригнали к горам, и теперь здесь, наверное, уже все. Завтра утром стрекозы погонят речников на штурм Хажа, и выхода у них нет. Приготовлены бревна, вам не остановить такой поток.

Хажцы переглянулись, потом все посмотрели на смертоносца. Иржа молчал.

– Ерунда! – высказался воевода Патер. – В прошлый раз, осенью, они тоже здесь были, в парке, а сделать ничего не смогли.

– Тогда врагов были сотни, теперь – тысячи. Ночью нам их не смять, как это произошло осенью, – грустно покачал головой Ваус. – Прости, воевода, но это слишком много для нас. Даже ночью, даже с помощью Иржи.

"Слишком много," – повторил восьмилапый.

– Закроемся во дворце и будем сидеть! – нашелся воевода. – У Чалвена полны подвалы припасов, и вода здесь есть.

– Вас замуруют, – сказал Арье, про которого вроде бы и забыли. – Я слышал, как хвастались люди стрекоз. Завалят камнями двери, окна, весь дворец, с речниками рук хватит. Вы должны сражаться, если не хотите оказаться в могиле.

В зале повисло молчание. По всему выходило, что пытать речника действительно незачем, уж очень все просто. Численный перевес, стрекозы с лучниками в воздухе – вот и все, что требовалось для быстрой победы над Хажем.

– Надо отступать, – сказал вдруг Аль. – Уходить к снегам, к перевалам, там стрекозы не выживут.

– А мы выживем? – усомнился Чалвен. – Да и при чем тут стрекозы? Речников десять тысяч, это же огромное войско! Без дворца просто перестреляют нас из луков. Может, сдадимся?

Только Чалвен и мог безнаказанно предлагать такое. Сдаться стрекозам, тем, кто уничтожил всю степь? Отдать им Хаж без чести, без боя?

– Ну что ты несешь, дети Фольша! – захрипел Патер, закатывая глаза. – Старый дурень, совсем…

– Не помню, чтобы летучки требовали от нас сдаться, – неожиданно сказала королева и вошла в зал,. – Хватит об этом. Скажи, Иржа, как нам лучше поступить?

"Принять бой," – честно ответил смертоносец. – "Только так Хаж не уронит честь своих властителей. Но ты можешь приказывать, королева."

Тулпан подошла к Арье, всмотрелась речнику в глаза.

– Может быть ты посоветуешь что-нибудь? Как мы можем защититься?

– Никак, – хмуро откликнулся тот. – Или завтра вы все погибнете, убив множество ни в чем не повинных речников, или уходите сегодня ночью за перевалы. Не знаю, есть ли там что-нибудь, но можете попытать счастья. Только помни, что стрекозы найдут тебя и там.

– За что они так не любят восьмилапых? Почему преследуют их?

– Мы заметили, что летучки вообще не любят пауков, убивают часто даже шатровиков. Почему так? Откуда мне знать… – Арье вдруг повалился на колени. – Прошу быстрой смерти, королева!

– Дайте ему это, – Тулпан отошла к крошечной бойнице.

Все помолчали. Смертоносец медленно приблизился к задрожавшему, опустившему голову речнику, навис над ним огромной тушей.

– Не здесь, – попросила Тулпан. – Выведи его из дворца.

"Я не хочу пока его убивать. Попытаюсь прорваться в его сознание, возможно, мы упустили какой-нибудь выход… Я могу увести его, моя королева."

– Да, уведи. А вы все ложитесь спать! – прикрикнула Тулпан на остальных. – Если штурм начнется ночью, то стража нас предупредит. К чему толпиться здесь? – она пошла к своим покоям, заметила Аля. – Тот, второй… Он убит?

– Да, королева, – потупился поселянин.

– Я скорблю, – за Тулпан закрылась дверь.

Вместо того, чтобы разойтись, люди собрались в углу залы, только Арье продолжал дрожать под напором сознания смертоносца.

– Я думаю, надо ее скрутить, – Патер показал руками, как именно. – Алпа сама пойдет, а Тулпан свяжем. Ваус, ты ее поведешь, возьмешь еще два-три человека, Чалвена захватишь…

– Почему это я? – возмутился стражник. – У меня в поселках никого нет. Пускай вот поселянин идет, заодно передаст своим, чтобы все кто хочет тоже за снега шли.

– Я останусь… – печально прохрипел старик. – Мне через перевалы не пройти… Сделаем так: я постучу, будто миску одну потерял, и хочу у них поискать. Она засов отодвинет, и вы сразу вламывайтесь, главное – не разговаривайте с ней.

– Да уж разберемся, – отмахнулся воевода. – Ты, главное, вещи собери, чтобы не замерзла.

"Никто не посмеет тронуть мою королеву," – неожиданно вмешался Иржа. – "Ее желание – закон."

Четыре головы повернулись к смертоносцу. Несколько мгновений люди просто переваривали услышанное.

– Ее же спасать надо, Иржа! – умоляюще простер руки Патер. – Что толку здесь держать девчонок?

"Не оскорбляй мою королеву, воевода. Я буду охранять ее покои. Уходите."

Паук сопроводил распоряжение такой угрожающей эмоцией, что всем стало ясно, насколько серьезно настроен Иржа. Все трое дворцовых молча двинулись к выходу, только Аль остался стоять, открыв рот. Ваус вернулся и прихватил его за руку, увлек за собой.

– Он не шутит, дурак, – бормотал стражник. – На клык захотел?

– Да что с ним? – уже за дверями спросил Аль, никогда не ожидавший такого поведения от восьмилапого. – Что же он, нас, своих, может укусить?

– В таком состоянии – запросто. А у него давно не все в порядке внутри… – Ваус оглянулся на дверь. – Прости, Иржа, если ты меня слышал. Иди, отдыхай. Хотя нет! Патер! В поселки-то все равно надо послать кого-нибудь. Передать, чтобы уходили кто хочет.

– Да что ты мне про поселки?! – пыхтел в темноте воевода. – Сам не можешь подумать? Пусть идет этот Аль, какая разница? Идите хоть все!

– Шагай, поселянин, это приказ, – Ваус подтолкнул Аля в спину. – На пути к поселку осторожнее, ночами уже тепло.

– А королева, Алпа? – беспомощно оглянулся Аль.

– Что мы можем сделать, если смертоносец против?

Поселянин вздохнул, пошел, в темноте нащупывая дорогу подошвами, мимо дворцового парка. Недавний подвиг остался позади и казался теперь совершенно бесполезным. Он миновал лагерь воинов, здесь кто-то еще не спал, распевал песни. Сказать им, что завтра все кончено? Бессмысленно, никто не уйдет. Аль и сам бы не ушел, но приказ…

Дорога пошла вверх, к ближнему поселку. Воин зашагал быстрее, стараясь решить, как теперь быть ему самому. Пойти за снега или постараться успеть к бою? Обидно получится, если Аль придет самым последним, когда все уже кончится. Вспомнилась голова Ричи, скачущая по камням.

Что же там, за перевалами? Почему чивийцы не прислали весточку? Наверное, та сторона гор ничем не лучше этой.

На рассвете армия стрекоз начала штурм. Множество летучек, наверняка ночевавших где-то на скалах, а не в своем далеком городе, появилась над дворцом. Камни на этот раз стрекозы не бросали, зато многие несли под брюхом сетки с лучниками. Жители Хажа опять собрались в крепости, расселись вдоль стен.

К удивлению Патера, Арье все еще был жив, речник сидел в уголке. Уткнув голову в колени. Рядом застыл смертоносец, воевода подошел к ним.

– Ты сумел увидеть его душу, Иржа?

"Да, я проник в мысли речника. Степные города уничтожены, огромной страны восьмилапых больше нет. Погибли самки и потомство, погибли люди, и даже повстанцев стрекозы убивают."

– Значит, Фольш не уберег их от летучек? – зловеще ухмыльнулся воевода. – Понятно. А королева? Она не искала меня?

"Моя королева не покидала покоев. Помни, о чем я предупредил тебя вчера."

Патер покашлял в кулак, отошел в сторону. Несчастный Чалвен вытащил из чулана весь арсенал покойного короля, разложил оружие на столе, взялся зачем-то начищать его песком.

– Опять с ума сходишь? – Патер быстро перебрал клинки, ничем не заинтересовался. – Летучки уже над нами, видел?

– Ты в бойницу выгляни, – прохрипел старик. – На мост посмотри.

Моста как такового давно не было, но место, где он прежде находился, по привычке называли "мостом". Патер подошел к окошку в толстой стене, растолкал прильнувших к нему стражников и увидел, как речники на той стороне Кривой пропасти возятся с множеством бревен.

– Атакуем их, когда в Хаж ногой ступят? – спросил его один из стражников. – Или во дворце останемся?

– Не твоего ума дело! – отрезал Патер. – Жди приказа.

Рядом с самой бойницей о стену ударилась стрела, сломалась, кусочек с оперением влетел во дворец и ударил воеводу по носу. Стражники отпрянули, кто-то прыснул в кулак.

– Не вашего ума дело! – внушительно повторил воевода.

– Дым! Над ближним поселком дым! – закричали из соседнего зала.

– Дети Фольша! – побледнел Патер. – Кто разрешил?!

Сигнальные дымы над поселками должны были появляться только в случае атаки из-за перевалов неведомых пришельцев, то есть до сих пор нужды в них не возникло ни разу. Неужели именно теперь, когда стрекозы собираются покончить с Хажем, кому-то с той стороны хребта пришла в голову такая же идея? Патер побежал к Ирже, около паука уже стояла, стиснув кулаки, Тулпан.

– Это помощь?! Помощь, Иржа?!

"Не знаю," – паук пошевелил лапами, покрутился на месте. – "Прикажешь узнать, королева?"

– Нет, останься здесь. Тебе не добежать.

Еще в предрассветных сумерках Аль добрался до первых домов поселка. Усталый, порядком напуганный неясными тенями, пересекавшими дорогу перед путником, он не стал высматривать дом старосты.

– Эй! Хозяева! Открывай те дверь, из дворца новости!

В доме раздался грохот – кто-то упал с лежанки, потом заплакал ребенок. Наконец дверь медленно отворилась, но на порог никто не вышел. Аль осторожно просунул голову.

– Свет-то зажжешь?

– Зажгу, – пообещала хозяйка и завозилась в темноте. – Это ты, Аль?

– Я. Плохие новости, Варна.

– Да куда же хуже-то? – женщина справилась наконец, зажгла масляный фитилек. – Я сейчас ребенка успокою, ты и расскажешь.

– Да я сразу расскажу, – Аль нашел кружку, зачерпнул из кадки воды. – Штурм вот-вот начнется, десять тысяч речников пришли. Вот, пришел предупредить: кто не хочет дожидаться летучек, тот пусть за перевалом счастья попытает.

Варна некоторое время ничего не отвечала, нагнувшись над детской кроваткой, Аль успел напиться и поставить кружку на место.

– Пройдешь по домам? – он был уверен, что женщина сделает это с удовольствием. – А я пока полежу у тебя ладно? Устал.

– А… – Варна обернулась с малышом на руках. – А королева что же? А Иржа?

– Десять тысяч! – напомнил Аль и без спроса повалился на кровать хозяйки, закинул ноги. – И пускай староста в другие поселки гонцов пошлет, я не успею.

– Вещи-то! – женщина всплеснула руками. – И припасы, и одежда… Да все хозяйство! Кролей сколько, а куда их теперь деть? Мужья там, а мы здесь…

– Где же им быть, мужьям? Мужья при королеве, как положено.

Поселянка хотела еще что-то сказать, но передумала. Она накинула на плечи теплую куртку, закутала ребенка в одеяло из паутины и скрылась в темноте. Аль устало прикрыл глаза, но хозяйка вдруг вернулась, сняла с крючка на стене небольшой тесак.

– Хочешь есть – там мясо и лепешки, на печи.

– Спасибо. Закрой, пожалуйста…

Он не успел договорить, Варна исчезла. В приоткрытую дверь тут же, будто дожидалась, вползла муха, посидела, присматриваясь, потом перелетала на печь. Аль негромко застонал. Он и в самом деле устал, на ногах всю ночь, не считая всего прочего, а тут еще– гоняйся за мухой по всей комнате. Видно, не судьба поваляться.

Аль встал, стащил сапоги, поправил обмотки, снова обулся. Проходя мимо печи, рукой отогнал надоедливое насекомое, сбросил платок, взял лепешку.

– Обжирайся, что б ты сдохла! – пожелал поселянин мухе и вышел.

Как бы там ни было, а к отцу надо заглянуть. Старый хажец много лет назад оставил семью ради молодой, потом потерял ее, уступив кому-то в соседнем поселке, и теперь жил один, на дальнем краю. Аль редко бывал у отца, но сегодня особый случай.

В поселке уже начался переполох. Загорались маленькие, чтобы не пролезли насекомые, окошки, перекликались хозяйки. Над всем селением детский плач – ну куда же без него ночью? Воин постарался пройти незаметно, не хотелось рассказывать, насколько все безнадежно. Скоро на перевал потянется длинная цепочка женщин с детьми и стариков, они понесут узелки, мешки… Аль тоже решил попытать счастья за горами, хватит пока подвигов.

В доме отца тоже горело окошко, старик стоял на покосившемся крыльце, тянуло горьковатым дымом наса. Услышав шаги, он приоткрыл дверь, чтобы на пришельца попал свет.

– Аль? А ты что здесь делаешь? Сбежал?

– Нет, я гонец королевы. Сегодня Хаж будет взят, пришли десять тысяч речников помогать стрекозам. Они наводят мост.

– Десять тысяч?.. – старик хрипло рассмеялся. – Что же они кушать станут? В горах столько жратвы нет. Наверное, надолго всех скорпионов переведут.

– Пустишь? – Аль протиснулся мимо отца в комнату, сел на табурет.

Старик не спеша докурил трубку, потом притворил дверь.

– Раскричались на весь поселок, – ворчливо прокомментировал он поведение женщин. – Чего голосят? Здесь три воина, да ты теперь четвертый. Рассчитывать не на кого, шли бы по домам.

– Как это по домам? – не понял Аль. – За перевалы уходить нужно.

– А ты знаешь, что там, за перевалами? Никто не знает. Чивийцы ушли и не вернулись, и Люсьен, дубина дворцовая, с ними сгинул. Поселки летучки не трогают…

И в самом деле, осенью стрекозы не попытались напасть на поселки Хажа. То ли им не нравились сильные ветры, мешавшие летать, то ли просто слишком малы оказались поселения.

– Но мы же подданные королевы! – напомнил Аль. – Хаж надо защищать… Или уходить.

– Или оставаться, – старик прилег. – Я вот останусь. А ты как хочешь.

– Поесть дашь?

– Поищи там, клубни с ужина остались. Холодные, ну да тебе все равно, чем брюхо набивать, весь в покойную мать.

Пока Аль громыхал мисками, старик успел задремать. В поселке кричали все громче и воин обрадовался, что ушел от Варны. Сейчас приковыляет на одной ноге староста, захочет все узнать в подробностях… Кому нужны подробности, если Хажа больше не будет?!

Уминая холодные, склизкие клубни, сдобрив их щепоткой соли, Аль постепенно отвлекся от дурных мыслей. За окном светало, он погасил плошку, еще раз напился. Поспать бы… дверь резко распахнулась.

– Ну что там? – Аль недовольно повернулся и тут же застыл, выпучив глаза.

Кончик длинного меча вошел его ноздрю и чуть потянул кверху. Маленький длинноусый человек в странной, обшитой хитином куртке, с усмешкой рассмотрел поселянина, приложил узловатый палец к губам. Аль скосил глаза и увидел, как над отцом склонился смутно знакомый, черноволосый и смуглолицый воин.

– Спит, – очень тихо сказал он. – Ну и пусть спит. Тебя как звать, парнишка?

– Аль, – немного в нос сказал поселянин, будто стараясь выдохнуть сталь.

– Отстегни меч, отдай мне и садись, – предложил сухощавый. – А то иссопливишь мне все оружие.

Поселянин выполнил требование и наконец смог дышать спокойно. В поселке по прежнему перекликались женщины, кто-то громко рыдал неподалеку. Дверь опять открылась, в комнату скользнул крепкий человек, быстро огляделся.

– А я его знаю! – улыбнулся он. – Это Аль. Так, верно?

– Верно, – за поселянина ответил смуглолицый. – Он уже признался, но ты помешал узнать самое интересное. Хаж пока устоял, Аль, или вы уже слуги стрекоз?

– Хаж… – до воина дошло наконец, что происходит. – Люсьен! Ты вернулся! А сейчас, наверное, как раз дворец штурмуют, стрекозам на помощь речники пришли. Так там можно жить, за перевалами?

– Об этом потом, – смуглолицый встал и от этого движения отец Аля проснулся. – Сейчас стрекозы и речники штурмуют дворец? Люсьен, это ведь довольно далеко, мы можем не успеть!

– Шар надо поднимать, – сказал маленький усатый человек, который уже успел доесть клубни и отыскать на полке кувшинчик с настойкой. – С ночи вам повторяю: поднимайте шары, долетим и все узнаем.

Олаф, имя которого аль наконец-то припомнил, распахнул дверь, больше не скрываясь.

– Зижда! Выходи!

Снаружи послышался топот, скрипнул, разваливаясь заборчик. Аль оставался на месте но по тому, как упала тень на фигуру чивийца догадался, что к нему подошел смертоносец.

– Зижда, сейчас стрекозы и речники штурмуют дворец Хажа, если не поможем сейчас – можем уходить обратно.

"Приказ Повелителя – помочь королеве Тулпан," – для всех сказал паук. – "Ты хочешь лететь на шарах?"

– Да!

Смертоносец задумался. Его уже заметили женщины, кто-то вскрикнул от страха, кто-то наоборот радостно заголосил. Остальные восьмилапые, неся на себе груз и людей, входили в поселок не скрываясь.

"Я Око Повелителя, и должен думать о Чивья," – изрек наконец смертоносец. – "Мешш говорит, что с обрыва видит множество стрекоз над дворцом. С ними лучники, на шарах мы будем беззащитны. Но у тебя есть три маленьких сильных лука, Олаф-сотник, я позволю тебе подняться на одном шаре и попытаться долететь до дворца. Мешш уже готовится к подъему."

– Полетим вместе, как я тебе и говорил! – Сайка сорвался с места. – Три арбалета, ты будешь заряжать, а я стрелять! Жуть как хочется попробовать!

– А ты, Зижда? – на минуту задержался Олаф в дверях.

"Мы попробуем приблизиться к дворцу скрытно, отряд на дороге будет уязвим для летучек."

Пожалуй, Олаф и сам не мог бы рассудить лучше. Оттолкнув Люсьена, который пытался доказать, что лететь должен он, сотник побежал вслед за Сайкой к Мешшу. Шар Фольша бился в кармане, указывая направление, поэтому чивиец сократил путь через огороды и первым оказался возле шара.

Существо уже получило команду и старательно раздувало проклеенную паутину. Мешш уже забрался в корзину. Рядом пристроился Олаф, принял от Вика два арбалета, колчаны стрел. Зижда от дома успевал распорядиться всем. Добрался запыхавшийся Сайка, взял третье оружие.

– Как это ты так быстро? – изумился атаман, устраиваясь по другую сторону от паука. Шар натянул тянущиеся к нему нити паутины, корзина будто стала легче. – Давай попробуем. Просто передавай арбалеты мне, а я тебе.

Олаф не стал спорить. Немного задевая в тесноте Мешша и паутину, они наконец приноровились, шар уже начал подниматься. Сотник как мог быстро зарядил арбалеты, осмотрелся. Пока они были еще слишком низко, скалы закрывали дворец.

– Ты сможешь подлететь туда, Мешш? Как ветер?

"Хороший ветер," – отозвался паук. – "Не очень сильный внизу, резкий повыше, сам несет на восток. Сейчас мы будем там, сотник. Но помни, как человеческие лучники сбивали шары в Темьене."

– Поднимайся пока выше, выше!

Олафу очень хотелось бы стрелять самому, но у Сайки гораздо больше опыта. Он давно полюбил арбалеты и упражнялся с ними, стоя на палубе, расстреливал разнообразные цели, в том числе и стрекоз. Если сейчас отогнать стрекоз от дворца не получится – все кончено, новое оружие не помогло.

– Осторожнее с колчанами! – крикнул атаман. – Не забывай, что стрелы отравлены! А то ткнешь себе в палец, или, еще смешнее, Мешшу в лапу!

Смертоносец шутки не понял. Шар быстро поднимался, и вот уже открылась перспектива на лежащее внизу предгорье. Вилась узкая нитка дороги, почти тропинки, связывающей поселок с дворцом, даже саму крепость можно было выделить среди нагромождения скал.

– Зачем они дымят? – атаман указал на группу стариков под ними, подкидывающих сырую траву в костер. – Сигнал, да?

– Хорошо! – улыбнулся сотник. – Пусть во дворце знают, что мы идем!

Стрекоз тоже можно было разглядеть, они часто отлетали от дворца к востоку, чтобы развернуться. Олаф заметил строй из девяти летучек, эскадру. Под брюхом у каждого насекомого висел в сетке лучник. Именно такая группа и устремилась к шару.

– Ого! – присвистнул Сайка. – А если они залпом по нашему шару? Все, закувыркаемся вниз!

– Не догадаются пока, – как мог утешил его сотник. – Они ведь никогда не видели таких штук, должны стрелять по нам. Ты готов, атаман? Не прозевай, ты должен выстрелить три раза!

– Вот какие ты задачи ставишь… – джет поднял арбалет, прикидывая быстро сокращающееся расстояние. – Ровно летят.

Щелкнул арбалет, тут же Сайка вырвал у Олафа следующий, выстрелил. Третий сотник протянул ему сам, и только тут увидел результат – одна стрекоза камнем падала вниз.

– Две! – крикнул атаман, не целясь, почти в упор всадив стрелу в пролетающую тварь. – Давай, давай!

Олаф уже вертел рычажок, натягивал тетиву. Потеряв двух стрекоз, эскадра сделала широкий полукруг и опять полетела к шару. Сотник видел, как машет руками первый боец, отдавая какие-то приказы.

– Убей его!

– Ее, – буркнул Сайка. Принимая оружие и тут же стреляя. – Прямо в лоб! Думал, отскочит… Не в людей надо стрелять, в стрекоз, люди внизу сами судьбу найдут. Да быстрее же!

В этот раз Олаф не успел зарядить три арбалета, атаман выстрелил лишь дважды. Тихо ругаясь, вытащил из-за спины лук, пристроил на коленях.

"Они стреляли," – сказал Мешш. – "Вы не заметили. У меня стрела в лапе."

– Потрепи, – попросил сотник. – Лети ко дворцу, прямо ко дворцу!

– Заряжай!!

Эскадра опять летела на них, теперь в ней осталось только пять стрекоз. Кто-то из лучников выстрелил раньше времени, стрела пролетела далеко в стороне. Щелкнул арбалет, еще одна летучка, чиркнув кончиком опущенного хвоста по отравленному острию, перестала махать крыльями.

Олаф уже не чувствовал пальцев, накручивая рычажок. Время о времени он не успевал подать оружие, тогда Сайка отчаянно ругался и выпускал стрелу из лука. Арбалеты оправдывали себя – выпущенный из них снаряд летел так быстро, что насекомые не успевали увернуться.

– Уходят, твари! – наконец сказал атаман и повернулся к Мешшу: – Ну что, вытащить тебе стрелу?