Текст книги "Угроза"

Автор книги: Норман Сеймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Норман Сеймон
Угроза

Один из самых известных фантастических сериалов, начало которому положили произведения знаменитого британского писателя и мыслителя Колина Уилсона, получил свое продолжение в работах отечественных авторов.

Мир, где Земля полностью преображена после космической катастрофы.

Мир, где пауки обрели волю, разум и власть.

Мир, где обращенный в раба человек должен вступить в смертельную борьбу, чтобы вернуть себе свободу.

Мир пауков становится НАШИМ миром.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ОСЕНЬ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ОСЕНЬ
Глава первая

Оставляя на снегу чернеющие среди этой прохладной, белой ночи следы, люди растянулись длинной цепочкой, спускаясь к берегу. Снег, начавший падать совсем недавно, не спешил засыпать отпечатки ног. До утра, пожалуй, их еще можно будет найти… Но днем снег растает.

– Скоро зима, – Люсьен, один из трех то ли пленников, то ли спасенных, попробовал прервать молчание незнакомых лучников. – Здесь лежит снег, в этих краях?

– Лежит иногда несколько дней, – спокойно ответил крепкий человек с густой окладистой бородой. – А у вас, за горами?

– В Хаже – бывает, а если пониже спуститься, к степям, то нет, там только дожди.

– Хаж? – повторил лучник. – Значит, ваша земля называется Хаж… А наша – Темьен. Только раскоряки не любят это название, они говорят "Тчалка", и рабы их – тоже.

– Не болтай, Ахрон! – прикрикнул идущий впереди вожак. – Тут скользко, растянешься.

Берег становился все круче. Уже слышался плеск воды, озеро где-то рядом. Люсьен и Олаф переглянулись – оба поняли, что предстоит путешествие по воде. Пришельцы с той стороны гор, одетые в теплую одежду из паутины и высокие кожаные сапоги, выделялись среди аборигенов, кожаные куртки которых то ли украшали, то ли защищали пришитые кусочки хитина.

Не все в отряде имели кроме луков железное оружие, да и то больше ножи, некоторые несли на плечах деревянные копья с обожженными наконечниками. У пленников не отобрали даже мечи, но многие поглядывали на сталь с нескрываемой завистью.

– Ох! – сильный, но не слишком ловкий Стас, чья родина находилась от Хажа гораздо дальше, чем Темьен, все же поскользнулся и проехал несколько шагов на заду.

– Осторожнее! – вожак остановил его стремительный спуск, схватив за волосы. – У берега полно водяных пауков.

– Они большие?! – взвился Стас.

– Нет, с голову твою, и не ядовитые, но кусок мяса вырвут так, что и не заметишь.

Стас почти всю жизнь провел на далеком западном острове. По его утверждению, насекомых, если не считать мух, там просто не было. Если какие-либо твари все-таки заводились, то люди устраивали на них облавы. Морские обитатели по большей части относились к существам с красной кровью, подтверждая древнюю легенду о том, что некогда им принадлежал весь мир.

Такая особенность клочка суши в сочетании с теплым климатом позволяла выращивать на нем множество овощей и фруктов, разводить мясных животных. На такой товар имелся хороший спрос, и соседи с материка регулярно навещали остров, не страшась даже опасностей морского путешествия. Бедняга Стас и не подозревал, как много на Большой Земле многоногих, опасных и мерзких существ.

Однажды гости пригласили его к себе на корабль, а потом продали островитянина своим приятелям по торговле, племени речников. Немало времени пришлось провести Стасу на разных кораблях, прикованным к веслу. Воды он так и не научился бояться, как ни много опасностей таила она в себе, но пауки – совсем другое дело.

– Куда же мы идем?!

– К ладье, она прямо перед тобой!

Действительно, уже можно было рассмотреть силуэт большой лодки, чуть более черный, чем окружающая его вода. С ладьи их негромко окликнули.

– Стефан?!

– Да, это я! – отозвался вожак. – Мы поспешили, один паук удрал! Давай сходни, надо убраться подальше к югу.

– Пауки? – удивились в темноте. – А кто же разводил огонь?

– Вот эти трое. Потом поговорим, пошевеливайся!

Сходни, толстые длинные доски, выдвинулись с корабля и ткнулись в берег. Лучники-темьенцы быстро побежали по ним, Стас замешкался, поджидая своих приятелей.

– Я поднимусь и протяну тебе руку, – сжалился над ним черноволосый Олаф, чивийский сотник, Око Повелителя Смертоносца в этой так неожиданно закончившейся экспедиции.

– Осторожнее, я слышу как кто-то возится там, внизу!

– Водяные пауки, тебе же сказали! – сотник взбежал по доске на борт. – Помоги ему, Люсьен!

– Быстрее, а то эти твари сейчас полезут на сходни, потом придется гоняться за ними по всей ладье! – поторопил бородатый Ахрон.

Услышав такое, Стас наконец решился и шагнул вперед. В темноте его нащупала рука Олафа и вскоре все оказались на палубе. Прибывшие лучники быстро расходились по своим местам, кто-то уже тащил сходни на борт.

– А Люсьен?! – испугался островитянин.

– Я здесь, – стражник из Хажа, вместе с чивийцами перешедший горы, положил руку Стасу на плечо. – Олаф, может быть, поговорим теперь с этим… Стефаном.

– Хорошо бы, – пожал плечами сотник. – Только здесь, кажется, не любят зажигать огонь.

– Ночью нас прекрасно будет видно с воздуха, а у раскоряк сейчас поднимется тревога, – пояснил Стефан, оказавшийся рядом. – Разве это не понятно?

– Понятно, – после некоторой паузы ответил Люсьен. – С воздуха, значит…

– Ваши смертоносцы летают? – уточнил сотник. – Мы видели что-то в воздухе…

– Так вы… – Стефан опешил. – Пришли из-за гор, про шары смертоносцев не знали… Ахрон, забери-ка у наших новых друзей оружие.

– А что? – бородач сразу прихватил Люсьена за плечи.

– Да то, что мы, может быть, вовсе их не спасли от раскоряк. Может быть, мы всего лишь убили их друзей, как, помнишь, некоторые рабы говорили? Не так ли, пришельцы из Хажа?

– Как посмотреть, – уклончиво протянул Олаф и нарочито медленно вытащил меч. Сталь скрежетала долго, достаточно долго, чтобы Стефан успел достать свое оружие и отступить на шаг. – Вот, возьми. Я не собираюсь устраивать побоище в темноте и на воде, а поговорить хотелось бы спокойно. Наши отношения с раскоряками – штука не такая простая, как ты, должно быть, привык.

– Тогда спустимся к гребцам.

Обезоруженных пленников подтолкнули к узкому люку, ведущему на нижний уровень ладьи. Гребцы всегда сидели внизу, надежно защищенные толстыми досками от атак воздушных и водных хищников. Тех, которые не смогут сокрушить саму лодку, конечно же.

Суденышко уже отвалило от берега, старшие покрикивали на лучников, ставших теперь гребцами. Здесь тоже не зажигали света, но была возможность хотя бы присесть на длинные скамьи. Стас недовольно запыхтел – еще свежа была его память о корабельных трюмах и тяжелых веслах.

– Рассказывай-ка все по порядку, – обратился Стефан к Олафу, распознав в нем старшего.

– Рассказывать?.. – сотник усмехнулся в темноте. – Я уже выложил тебе часть истории. Что ж, повторю. За горами, в степях, расплодились огромные стрекозы. Они разумны, умеют действовать сообща, строят себе подземные города на речных берегах. Твари похищают людей и люди служат им. Лучники летают на стрекозах, и смертоносцы ничего не могут противопоставить такой армии. Степные города разрушены… Мы из города Чивья, бежали через снежные перевалы.

– И пауки тоже прошли через снега? – уточнил Стефан.

– Мы тащили их на веревках, некоторые все же замерзли насмерть.

– Тащили неподвижных, окоченевших раскоряк?! – ужаснулся командир отряда. – Вы слышите, братья?! Но почему вы их не прикончили?

– Потому что… – Олаф в темноте сжал руку на локте Люсьена, готового уже что-то ответить. – Потому что не знали, что ждет нас здесь. Смертоносцы – самые сильные воины в нашем мире, если не считать, конечно, стрекоз.

– И людей, – уточнил Стефан. – Ты видел, как это просто – убивать раскоряк… Почему ты все время называешь их смертоносцами?

– Потому что они – смертоносцы.

– Или потому, что они не любят, когда их называют пауками или раскоряками?

– Я буду говорить восьмилапые, если тебе это больше понравится, – Олаф старался держать себя в руках. – Стефан, я не привык к такому обращению. Давай-ка теперь ты расскажешь нам, кто вы такие и что здесь делаете, почему смерто… восьмилапые в ваших краях летают в небе. Потом продолжишь свои расспросы.

– Я думал, что спас вас… – крякнул командир. – Иначе ваши тушки уже припорошило бы снежком там, в лесу. Отравленные стрелы действуют на людей ничуть не хуже, чем на пауков. А теперь ты, безоружный, сидишь на мой ладье и имеешь наглость требовать каких-то ответов?

– Тебе ведь интересно, что я расскажу?

– А тебе интересно, что я делаю с теми, кто говорить не хочет? – рассмеялся Стефан. – Огня у нас сейчас нет, но можно ведь просто ножиком у тебя в зубах поковыряться, верно?

– Не лучший способ узнать правду, – вздохнул Олаф. – Когда нельзя проверить рассказ, то пытка таит в себе много опасностей. Люди, видишь ли, очень не любят своих палачей и становятся жутко изобретательны. Тем более, что в живых их потом не оставляют, и они знают об этом.

– Да ты неплохо в этом разбираешься! – хихикнул Ахрон.

– Верно, у меня был печальный опыт по этой части, – согласился сотник. – Скажу больше: вы можете пытать нас троих отдельно, а потом сличить наши рассказы. Вый дет кое-какой толк… Но невеликий. Этот вот малый, что сопит, островитянин. Он почти ничего не знает о нас. Люсьен – простой стражник, всю жизнь провел охраняя снежные перевалы. Что он тебе расскажет? О системе укреплений своего крошечного королевства? Он не чивиец. Только я, сотник Повелителя Смертоносца, могу быть тебе очень интересен.

– Ты врешь! – твердо сказал Стефан.

– Не сможешь проверить, – сухо ответил Олаф. – Не лучше быть друзьями? Смертоносец Повелитель Чивья уже оскорблен, ты убил его подданных. Но я… Я – человек.

Стефан молчал. Поскрипывали уключины, пыхтели гребцы. Ладья уносила пленников все дальше на юг, по неисследованному чивийцами озеру.

– Ты – человек, – согласился наконец Стефан. – Но именно поэтому я и не могу тебе верить… Если бы люди были устроены так же просто, как насекомые, то мы давно перебили бы всех раскоряк. Вот что я решу: вы предстанете перед Советом. Это случится уже завтра, даже если я смогу отыскать всего двух-трех атаманов. Как решит Совет, так и будет.

– Мудро, – кивнул в темноте Олаф.

– Спасибо на добром слове, – хмыкнул вожак и поднялся. – Сидите здесь, можете спать. Попытаетесь выйти наверх – свяжем.

Время тянулось долго. Трое пленников переталкивались, мычали в темноте, но Олаф был неприступен. Сотник ни единым движением, ни единым звуком не подал своим соратникам никакого жеста, им осталось только дремать в темноте.

– Брат, я так больше не могу, – признался Стас. – Давай что-нибудь делать, или ладью бунтовать, или бежать отсюда. Неужели пропадать?

– Сиди, Стас, – спокойно ответил Олаф. – Не пропадем, верю я в далекие небеса.

– Какие еще небеса? – искренне возмутился островитянин. – Куда плывем, брат? На пытки? В рабство? Ты говорил, что я должен верить тебе!

– Так и верь! – сотник пожалел, что не может пнуть как следует Стаса. – Брат, вера – это не то, что надо доказывать каждый раз, как тебе приспичило!

Люсьен недовольно зашевелился в темноте. Он был старше и Олафа, и Стаса, да к тому же являлся подданным королевы Хажа. С чивийцами за горы стражник отправился только в качестве негласного наблюдателя – не будь приказа, он с удовольствием остался бы на родине, которую, вполне возможно, вскоре придется защищать от стрекоз. Правда, у летучек еще есть враги в самой степи, зимой им нет смысла соваться в предгорья.

– Послушай, сотник, – Люсьен старался говорить тише. – Вера верой… Но мне не очень-то твои речи понравились…

– А они и не должны были тебе нравиться, – тоже шепотом отозвался Олаф. – Я, знаешь ли, не тебе их говорил.

– Я не изменник. Надеюсь, что и ты не станешь предателем.

– Для этого мне проще было бы остаться у стрекоз, полеты – занимательная штука, – Олафа забавляло простодушие Люсьена. – Я верен своему Повелителю, стражник. Когда мы шли освобождать принцессу от дикарей, тебе ведь не приходило в голову, что я присоединюсь к повстанцам?

– Так-то оно так… Но я решил тебя предупредить, – упорствовал Люсьен. – Можешь плести свою паутину сколько хочешь, но я буду отвечать прямо. Кем бы ни были эти люди – мне не по пути с теми, кто убивает восьмилапых отравленными стрелами. Пусть мы в плену, но ничего против королевы или Ока Повелителя я не произнесу.

Стрелы с отравленными наконечниками, примененные в лесу нападавшими, мгновенно убили нескольких пауков. Лишь Зижда сумел спастись, Олаф приказал ему идти за помощью. Люсьен, вспомнив об этом оружии, имел в виду часть легендарного Договора, некогда заключенного в степи людьми и восьмилапыми.

Никто не мог утверждать точно, что Договор когда-либо существовал в виде свитка или табличек, никто не знал точных формулировок его положений. Но восьмилапые, хранившие информацию только в передаваемой друг другу памяти, по прежнему как могли передавали людям смысл древнего документа. Язык эмоций, мыслей, прямо возникающих в голове двуногих, можно было пересказывать разными словами. Однако всем было ясно, что люди торжественно отказались от искусства приготовления ядов.

– Степной Договор может быть неизвестен здесь… – предположил Олаф.

– Или известен, но растоптан! – чуть громче сказал Люсьен, и Стас испуганно схватил его за руку. – Повстанцы нарушают Договор, но они живут недолго и не успевают создать яды. Здесь, наверное, успели.

– Успевали и в степи.

Олаф-сотник выбился в доверенного человека Смертоносца Повелителя из простого воина именно во время карательных операций против повстанцев, или дикарей. Если восставшим людям удавалось победить в каком-либо городе, то это означало полное истребление восьмилапых. Тогда с опасной заразой приходилось бороться соседям. Пауки часто уходили в походы, смертоносцы не могут долго не воевать.

– Когда группы их города Пьяш… Вы, наверное, и не слышали о таком? В общем, там случилось обычное восстание, каких много было в степи даже на моей памяти. Люди поверили колдунам, стали поклоняться Фольшу, а потом однажды подожгли город. Я много раз говорил Смертоносцу Повелителю, что опутанные паутиной города – готовая ловушка…

– Ты так говорил с Повелителем? – – полуиспуганно, полувозмущенно переспросил Люсьен.

– Да, и если я жив – значит, я не сделал ничего предосудительного. Старик… Знаешь, Люсьен, я уж буду его звать, как мне привычнее. Так вот, Старик соглашался, но настаивал на соблюдении традиций. К тому же самкам нравится когда темно, много старых тенет… Малыши бегают… Я пытался объяснять: представь, к чему приведет в сухой сезон любая искра! И знаете, что мне ответил старый смертоносец? "Мы размножаемся быстрее людей. Степь не оскудеет восьмилапыми." – вот так он ответил.

– Это верно, – не совсем кстати поддержал его Стас. – Если бы смертоносцы не убивали друг друга, то давно не осталось бы места для других!

– Тише… Вот и пойми насекомых. Знают, что восстание людей неизбежно, но продолжают жить как прежде. Ладно, я не о том… – Олаф задумался. – Те, люди Фольша, бывшие жители Пьяша, подготовились на совесть. Они отбились от трех экспедиций, и никто не мог понять, как. Меня предупредили, когда я повел триста бойцов на восток, что происходит что-то неожиданное. На наше счастье, дикарей все же изрядно потрепали, иначе не сидел бы я здесь. Они использовали отраву, и не только ее – еще колдуны надоумили повстанцев приделать к лукам доски и натягивать тетивы с помощью ворота.

– Зачем, не понимаю? – фыркнул Люсьен, как и все обычные люди относившийся к повстанцам, верившим в своего глупого бога Фольша, с глубочайшим презрением.

– Стрела летит быстрее, на малом расстоянии от нее не в состоянии увернуться даже смертоносец. Особенно ели прикрыть оружие тканью, чтобы он не ожидал выстрела… Даже без яда легко убить восьмилапого, не говоря о людях! – опытный каратель помолчал. – Они шли к нам, в Чивья… Снюхались с колдунами в нашем городе, собирались поддержать их выступление. Когда я вернулся, то отправил на костры несколько десятков совращенных. Представь, Люсьен, что было бы, улыбнись им удача?

– Могли погубить Чивья, – предположил стражник.

– Чивья! Они не хотели жечь наш город, понимаешь? Эх ты, горец… Имея стены и войско хотя бы в несколько сот человек, повстанцы могли бы выдержать бой с настоящей армией. Еще бы – такое оружие! Смертоносцы шли бы в бой и не возвращались, а в Чивья продолжали бы стекаться дикари. Им бы еще захватить ваш Хаж, чтобы прижаться спиной к горам, и началась бы война вроде Древней.

– Древняя война вывела почти весь род человеческий! – напомнил Люсьен.

– Им-то что, людям Фольша? – усмехнулся Олаф. – Пока нас растет, пока можно его курить и видеть бога, им все равно. К счастью, больше мы никогда не слышали об отравленных стрелах, другие колдуны не знали секрета яда.

– Да ведь ядов полно! – удивился Стас. – В каждом почти пауке, в скорпионах, в сороконожках…

– Не все так просто. Укус скорпиона, например, не убивает взрослого восьмилапого, а только парализует. А много ли яда ты сможешь нанести на кончик стрелы?..

– И еще я слышал, что если прижечь рану ядом сороконожки, то он уменьшит действие скорпионьего, или даже паучьего, вроде шант, – добавил Люсьен. – Сам, правда, никогда не пробовал… Но в самом деле, откуда берется такой страшный яд?

– Неплохо бы выяснить, – согласился Олаф. – Ты уж постарайся мне не мешать своей готовностью умереть за королеву. Просто не торопи события.

– Разве ты не допрашивал тех повстанцев?

– В том-то и штука, что нет. Некого было допрашивать – раненые кончали с собой. Как? Очень просто: им было достаточно лизнуть любое свое оружие, и делали они это не колеблясь. Что, впрочем, вполне разумно… Допросить я никого не смог, зато потерял сто семьдесят человек. Боялся показаться Старику, готов был за такие потери сам лизнуть стрелу… Но он только спросил: никто не ушел? И больше не говорил об этом.

– Беда пришла, – вздохнул немного успокоенный Люсьен. – Извини, что я тебя заподозрил в измене. Но беда пришла к нам большая. Даже две: с той стороны гор стрекозы, с этой – дикари. Но я подумал, что яд… Договор ведь запрещает его использовать только против восьмилапых, верно?

– Неверно, – усмехнулся сотник. – Договор вообще запрещает людям пользоваться ядом. А отмена одного правила поставит под сомнения все… Ведь они одинаково древние, понимаешь? Беда пришла, ты прав, Люсьен. И в твоих словах я тоже вижу приближение этой беды.

Стражник сконфуженно замолчал. Оба услышали, как посапывает Стас – островитянин сильно переутомился, он не привык к такой жизни. На далеком западном острове никогда не происходило ничего неожиданного… Не сговариваясь, оба воина тоже прикрыли глаза. Впереди еще половина ночи, которую предстоит провести в плывущей по неизвестному озеру лодке, а завтра – тяжелый день.

– Поднимайтесь! – крикнул сверху Стефан, откидывая тяжелую крышку люка. – Засиделись, наверное?!

– Ты про нас не забудь! – попросил вожака один из гребцов. – Доплыли, нет? Нам же ничего не видно отсюда, а ты молчишь.

– А ты бы взмахи считал! – посоветовал Стефан. – Приближаемся, уже видно острова. Подналяжьте, как раз к завтраку появимся.

– Поспать бы, а уж потом…

Трое пленников поднялись на палубу. Ладья, оказавшаяся даже больше, чем казалась ночью, быстро шла по неподвижной воде. Гребцам помогало большое полотнище, натянутое на мачту.

– Кормить не буду, уж извините. Вы вчера успели перекусить, а мы из-за вас голодные остались. Стойте здесь, в воду прыгать не советую – живность на рассвете поднимается.

– Как скажешь, – согласился Олаф, с хрустом разминаясь. – Значит, острова?

– Острова, – не стал темнить Стефан. – Вон они, острова. Там наша Джемма, там мы никого не боимся.

– Даже летучих смертоносцев? – усомнился сотник. – С воздуха вас найти легко.

– Легко найти, да нелегко опуститься. Мы особенно настойчивым, правда, опускаться помогаем – стрелами. Но падают все больше в воду. На лодках они плавать не любят, раскоряки сухие. Особенно с тех пор, как мы их около сотни перетопили год назад.

– Сотню смертоносцев? – ахнул впечатлительный Стас. – А они вас разумом своим не били разве?

– Нас на это не возьмешь, мы заговоренные… – Стефан посмотрел на пришельца с далекого запада с превосходством. – Ни один паук приближения джета не почувствует. Так же как и ваши приятели не смогли… Но хватит болтать, у меня дела.

Вожак поднялся на невысокий мостик и оттуда стал выкрикивать громкие команды. Олаф и Люсьен в меру своих способностей попытались понять их смысл, но успеха не достигли.

– Чего он петляет? – покачал головой стражник, когда ладья в очередной раз круто развернулась и поплыла вбок, немного даже удаляясь от островов. – Гребцов своих загнать решил?

– Тут очень мелко, – пояснил Стас, вдоволь поплававший по реке Хлое в рабах. – Вон, кое-где даже камни из воды торчат. Надо аккуратно пробираться, чтобы не застрять где-нибудь.

– Так вот почему они так легко восьмилапых перетопили! – догадался Олаф. – Пока люди брод искали… То есть не брод, а как там по-речному?

– Фарватер, – подсказал островитянин.

– Вот, в это время повстанцы… Джеты подплыли поближе и с ладей из луков всех убили.

– Он сказал: утопили, – напомнил Люсьен.

– Может быть, лодки подожгли, – догадался Стас. – Я видел однажды, как двое богатых речников на галерах повздорили. Горящими стрелами пулялись, да еще к каждой тряпочку масляную привязывали. Тогда раскоряки попрыгали в воду и

– Никогда их так не называй! – строго сказал стражник, показывая островитянину кулак. – Говори: смертоносцы, или восьмилапые.

– Но Олаф тоже часто говорит "раскоряки"!

– Это я от частого общения со всякой сволочью, – усмехнулся Олаф. – Не бери с меня пример.

Ладья, то и дело рыская носом, будто принюхиваясь, понемногу приближалась к группе небольших островков, густо заросших зеленью. Оттуда им навстречу быстро выскользнули две такие же лодки, и тогда Стефан, громко ругаясь, стал махать руками. С палуб встречных ладей ему ответили таким же непонятным посторонним образом и заплыли обратно в какие-то крохотные бухточки.

– А ведь нам самим отсюда не выбраться, – заметил Люсьен. – И хорошо бы, чтобы Повелитель не узнал, где мы – только попусту отряд положит.

– Что же ему делать, как ты думаешь?

– Ну… – замялся стражник. – Наверное, пойти к местным восьмилапым. Обратиться за помощью…

– Ты меня удивляешь, горец! Просидел всю жизнь в своем Хаже, клянешься в верности Повелителю… Кстати, у тебя и Смертоносца Повелителя теперь нет, остался только Иржа, но он лишь Око Повелителя. Удивляюсь не этому – удивляюсь, как мало ты знаешь о восьмилапых! – Олаф всплеснул руками и едва не упал при очередном неожиданном маневре Стефана. – Обратиться за помощью – надо же такое придумать! Да куда вероятнее, что смертоносцы затеют драку между собой, отложив на время войну с повстанцами. Мы – чужие здесь, строим город без спроса, да Повелитель ни у кого и не собирался спрашивать. Зато нас не оставят, ты прав, Зижда получит отряд и вернется к берегу. Что дальше – мы все понимаем, никто из них не уйдет живыми.

– Я не смогу смотреть, как их убивают! – набычился Люсьен.

– Ладно, не торопи события…

Олаф на нервы не жаловался, и смотреть мог на что угодно. Тем не менее сотник и в мыслях не держал возможности измены Повелителю: с детства он привык всегда рассчитывать на помощь смертоносцев, предать их означало потерять всякий смысл существования. Но гораздо выше показного геройства Олаф ставил готовность принести конкретную пользу, пусть и с помощью человеческой хитрости, которой так не хватало паукам.

Ладья наконец пошла быстрее, видимо, проскочив опасный участок. За бортами кишела жизнь: множество жуков, рыб, средних и малых раков увлеченно пожирали друг друга. В воздухе кружились тучи мух, с риском для лап опускавшихся к воде, чтобы урвать кусочек чужой добычи, на них в свою очередь охотились стрекозы. Такие же, как те ненавистные летучки, что завладели степью, только гораздо меньше.

– Говоришь, людей в воздух поднимают? – будто прочел мысли Олафа Стефан, спускаясь с мостика.

– Сам летал, – спокойно подтвердил сотник.

– Летал? – удивленно покачал головой джет. – Так ты им служил? Воевал с раскоряками?

Сотник нагнулся подтянуть сапоги, чтобы выиграть немного времени. Похищенный стрекозами, которые набирали таким образом двуногих бойцов для своего нового города, он и правда участвовал в одном из полетов. Подвешенный в сетке под брюхом стрекозы, вооруженный дротиками, Олаф не отказался от удовольствия испытать счастья в охоте на смертоносцев. Себя он оправдывал тем, что летел не один, а в составе эскадры, то есть не мог бы ни помочь восьмилапым, ни донести своему Повелителю правду о стрекозах, если бы выдал себя. Решающим обстоятельством, правда, была принадлежность пауков к чужому городу – люди часто принимали участие в рейдах смертоносцев и большим грехом это не являлось.

– Нет, не воевал. Просто когда меня похитили, то пришлось полетать, – сотник решил пока не вдаваться в подробности своих подвигов. Потом, если потребуется, он объяснит, чем летучка с лучником под брюхом страшнее летающих смертоносцев. – Позже мне удалось бежать… Скажи, а восьмилапые берут с собой людей? Лучников, например?

– Берут, да толку мало, – улыбнулся вожак. – Чтобы попасть не в ладью, а в человека, надо опуститься пониже. А уж тут нам снизу проще их достать, нас-то не качает, да и мишень побольше.

– Паук?

– Нет, шар, конечно! – ответил Стефан и нахмурился: – Уж не выспрашивать ли ты меня собрался? Совету задашь все свои вопросы.

Ладья подплыла к берегу. Встречать ватагу вышли несколько так же одетых человек, они приняли канаты, привязали нос лодки, помогли установить сходни. Стефан подтолкнул пленников и они первыми сошли на остров.

– Привет тебе, Важель-толстяк! – Стефан обнялся с высоким, дородным мужчиной. – Все ли ладно в Джемме?

– Не пустой оставлял, что ей сделается, – хмыкнул Важель. – Кто это с тобой?

– На обратном пути раскоряка нас выследил, спрятались в протоке до темноты. И тут заметили огонь на берегу! Пошли, а там пауки и вот эти, ужинают.

– Рабы, значит?

– Да не пойму… Говорят, пришельцы из-за гор, раскоряк через снежные перевалы тащили. Промашка вышла – один паук ушел. Нырнул в темноту, и не отыскали.

– Раскоряка бой не принял? – раскрыл рот от удивления Важель. – Его друзей убили, а он струсил и удрал?

– Выходит, что так.

Олаф чуть скривил губы. Зижда ни за что не ушел бы без боя, если бы не приказ человека, которого Повелитель назначил своим Оком в экспедиции.

– Чудно… Но по одежке они и в самом деле не из наших краев. Что ж с ними делать?

– На Совет их, куда еще? Старший у них вот этот, черноволосый. Дерзит, пытки не боится! – Стефан рассмеялся. – Рассказывает, что за горами стрекозы всех пауков перебили. Что ж, пусть повторит. Сколько сейчас в Джемме атаманов?

– Семеро с тобой, – прикинул на пальцах Важель. – Сайка ладью достраивает, но пока днище не смочил – не атаман.

– Хватит, наверное, для Совета… – неуверенно протянул Стефан.

– Конечно, хватит! Сейчас перекусим и соберемся.

С ладьи тем временем выносили добычу – именно так это понял Олаф. Здесь были туши каких-то некрупных насекомых, несколько кадушек крупных зеленых ягод, мотки толстой грязной паутины, оружие, в том числе отобранное у пленников, и еще всякие мелочи.

– Паутину у шатровиков берете? – спросил он у атаманов.

– А тебе что? – недружелюбно откликнулся Важель.

– Да плохая у них паутина, непрочная. Веревки рвутся, ткань расползается.

– А ты приведи нам смертоносца, своего друга, мы ему лапы обкорнаем, пусть под деревом лежит и плетет! И ты же ему будешь мух ловить, договорились?

Олаф только улыбнулся, хотя Люсьен демонстративно повернулся спиной к Важелю – на языке привыкших сражаться вместе предлагая прикрыть сзади. Но сотник решил потерпеть, иначе недолго оказаться связанным. Тогда говорить с Советом будет труднее, связанный человек – уже преступник в глазах допрашивающих. Когда ты оказался среди враждебно настроенных чужаков, мелочей нет.

– Давай поговорим об этом потом, уважаемый Важель. После завтрака, например. Есть у вас обычай кормить пленников?

– Да ты вроде не безрукий… – начал было атаман, но передумал. – По острову не шастайте! Идите со Стефаном, он покажет, где вам пожрать.

Стефан, не споря, признал старшинство Важеля и пошел вглубь островка, жестом пригласив следовать за собой пленников. По узкой тропинке они последовали за гребцами, которые, словно муравьи, цепочкой тащили поклажу. Раздвигая зелень, вся группа вскоре оказалась на широкой поляне с аккуратно скошенной травой, расположенной под ветвями огромного старого дерева.

Олаф обратил внимание, что по сторонам люди почти не смотрели – видимо, на острове не жили опасные насекомые. Сотник предположил, что и здесь жители проводят облавы на хищников, хотя это должно быть куда сложнее, чем на острове Стаса, видимом с материка только в хорошую погоду. Он задрал голову, ожидая увидеть паутину хотя бы на ветвях, и тут же встретился глазами с сидевшим наверху дозорным. Кое-где виднелись прибитые прямо к стволу лесенки.

– Под ноги смотри! – посоветовал Стефан.

Олаф остановился, и вовремя: он едва не свалился в яму, обозначавшую вход в землянку. Оттуда тут же высунулась взъерошенная женская голова.

– Это еще кто?

– Сами пусть рассказывают, – лениво покачал головой Стефан. – Мне нужно к соседям заглянуть. Сильда, накорми эту троицу вместе с моими ребятами. Ахрон! Присматривай за ними!

Бородатый, как, впрочем и большинство других джетов, Ахрон тут же вытянул из ножен короткий меч и встал рядом с пленниками.

– Садитесь тут на траву, – потребовал он. – Никуда больше идти не надо, все принесут.

Стефан одобрительно покачал головой и тут же ушел по какой-то тропинке, мгновенно скрывшись в кустах. Пленники, переглянувшись, опустились на землю. Их не обманули: гребцы тоже расселись на поляне, вокруг засуетились женщины.

Питались джеты неплохо, здесь были: сочные ломти замаринованного каким-то хитрым образом мяса, лепешки, тонкие, ломкие и совершенно безвкусные, кисловатые на вкус плоды и сладкие ягоды. Большую часть припасов хозяйки доставали из землянки, служившей, видимо, еще и погребом. Воду принесли в маленьких глиняных кувшинах, каждому выдали свой.

– Ну, начинай, рассказывай! – потребовала Сильда и присела перед Олафом на корточки.

– Мы тоже послушаем! – остальные женщины бегом приблизились и расселись вокруг, словно стайка мясных мух.

Олаф, пытаясь на вкус определить происхождение мяса, не спеша осмотрелся. Женщины джетов одевались почти так же, как мужчины, вот только нашитым на одежду кусочкам хитина предпочитали бахромы и разноцветные камушки. Ни девочек, ни старух сотник не заметил.