Текст книги "В объятиях его одержимости (СИ)"

Автор книги: Нина Северова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20
Арина

Замираю. Мне же не почудилось?

Медленно поворачиваюсь, будто боюсь спугнуть этот мираж. Чувствую, как ладошки вспотели. Это он.

– Тимур, – зову его еле слышно.

– Я, – хмыкает.

В подъезде плохое освещение и между нами приличное расстояние. Но что-то с ним не так. Что-то изменилось и это пугает.

– Зачем ты пришел?

– За тобой. К тебе. Забыла уже, что я говорил? – идёт ко мне. Ощущаю себя загнанным в угол зверьком. Чем ближе он подходит, тем всё больше я чувствую дрожь в коленях.

– Не забыла. Но думала, что…

– Что я тебе лапшу навешал? – перебивает. Останавливается в сантиметре от меня. Лица почти не вижу в темноте, но запах… Его запах. Обнимаю, кладу голову на грудь. Его сердце бешено бьётся. Тимур обнимает меня в ответ, утыкается носом в макушку и шумно вдыхает.

– Давай зайдём домой? – спрашиваю.

– Приглашай.

Открываю дверь, захожу. Включаю свет. Тимур следом закрывает замок, разувается. Я всё ещё не повернулась к нему, почему-то мне страшно его увидеть вблизи. Руки предательски дрожат.

Тимур обнимает меня со спины, на животе сцепляет руки в замок. Кладу свои поверх. У него смуглая грубая кожа, на пальцах выцветшие татуировки. Костяшки сбиты и кажется, что кожа уже не может затянуться и эти раны всегда открыты.

Разворачиваюсь, смотрю на него. Тимур избит. На лице рваные ссадины, местами зажили, местами выделяется сукровица. Губы треснутые. Глаза… В них вселенская усталость и невыносимая тоска.

– Что случилось? – кладу руки ему на плечи. Он хмурится будто от боли, но быстро надевает улыбку.

– Сложно сказать, – целует мягко, практически осторожно. Это совсем не похоже на тот поцелуй, что был там. Сейчас нет никакого присвоения, а просто… близость. Тимур держит мой затылок рукой, второй притягивает за талию ещё ближе к себе. Языки сплетаются в медленном танце, ласкают друг друга. Чувствую внизу живота приятную тяжесть, по телу рассыпаются мурашки. Тимур отрывается первым. Целует щеки, подбородок, опускается к шее.

– Тимур…

– Ты никуда не сбежишь, девочка моя, – берет моё лицо в свои руки и снова целует в губы. Откуда в этом человеке столько нежности?

– Сбегу. Только, если к тебе, – улыбаюсь.

Тимур тихо смеётся и крепко обнимает. Он напряжён, чувствую его выпуклость между ног и это почему-то радует.

Беру его за руку и веду в комнату. Предложить бы ему сначала поесть, но всё потом. Сейчас я хочу почувствовать его внутри. Тимур послушно идёт за мной. Когда я рисовала в голове нашу первую встречу, то думала, он на пороге на меня набросится. Но Абай будто специально тянет время и даёт мне решить самой, когда всё случится.

Тимур садится на разложенный диван и тянет меня на себя. Сажусь сверху. Волнуюсь. Его глаза заволокла пелена возбуждения и это подстёгивает меня. Обнимаю его за шею, целую. Он отвечает также осторожно, как и в коридоре. Не давит. Гладит меня по спине, спускается ниже и сжимает ягодицы.

– Ты меня боишься? – спрашивает.

– Нет, – утыкаюсь носом в его ключицу.

– Не хочешь?

– Хочу.

– Тогда в чем дело? – поднимает мою голову за подбородок.

Чувствую, как краснею. И осознание, что он видит меня вот такой неуверенной, ещё больше нагоняет краску на лицо.

– Я никогда не была с мужчиной, – признаюсь.

– В смысле? – хмурится.

– В прямом, я девственница, Тимур. И сейчас я… Нервничаю немного, – смотрю в сторону.

Он молчит пару секунд и берет инициативу в свои руки. И губы. Целует глубоко, но не дико. Медленно снимает с меня футболку, гладит по спине, животу. Стягивает резинку с моих волос и откидывает их за спину. Смотрит так, будто я совсем обнажена.

– Красивая моя. Какая же ты, – целует шею, покусывает кожу. Снова мурашки, снова внизу живота томление, которое только он сможет унять.

Тяну руки к его рубашке, расстегиваю пуговицы. Снимаю с плеч и…

– Господи, Тимур.

Его грудь – это один сплошной синяк. Тёмно-синие и черные подтёки, царапины и шрамы. Живот весь в таких же гематомах.

– Заживёт всё, – усмехается, а в глазах нет и намека на веселье.

Откидываю рубашку на край дивана, целую шрам вдоль ключицы. Уродливый рубец, который несёт очередную боль в прошлом. Тимур стонет и дрожит. Крепче прижимает к себе, целует в висок и переворачивает нас.

Снимает с меня шорты, целует живот, бедра, колени. Водит носом по коже и лижет. Эта грань между нежностью и чем-то животным – заводит ещё сильнее.

Опускается ко стопам, нюхает. Целует щиколотки, каждый палец на ноге. Массирует икры. Чувствую, как трусики прилипают, у меня между ног водопад.

– Тимур, – зову.

Он поднимается выше, кладу руку ему на щеку. Он трётся щетиной, целует ладонь, нюхает запястье.

– Не будь слишком далеко, – прошу.

Тимур на секунду зависает и проводит языком по моим губам. Потом ещё и ещё.

– Вот так хочу тебя вылизать, Арина, – прикусывает и зализывает, – Везде. И здесь особенно, – проводит пальцем по моим складкам через трусики. От этого ощущения меня аж подбрасывает.

– Так сделай, я же… – в горле пересыхает, – Вся твоя.

Тимур будто ждал разрешения, потому что сразу опустился вниз, стянул с меня белье. Сначала лифчик, бросил его к своей рубашке. Затем потянул трусики, поднес к лицу и глубоко вздохнул. Прикрыл глаза на мгновение и слизал мою влагу с ткани. От этой пошлости из меня вырвался стон.

– Девочка моя, – широко разводит коленом мои ноги, – Раскройся.

Делаю, что он говорит. Тимур всё ещё наполовину одет и это немного смущает. Но его дикий взгляд говорит, что его всё устраивает.

Тимур целует внутреннюю сторону бедра, кусает. Ведёт языком к лобку и ниже. Ощущение его горячего языка заставляют выгибаться. Слишком много ощущений.

– Ты пахнешь, как рай, Арина, – утыкается носом прямо в мои половые губы, шумно вдыхает. У меня искры из глаз, его дикость и осторожность – это какой-то смертоносный коктейль.

– Тимур, пожалуйста, – не знаю о чем прошу его. В голове туман, ничего не существует вокруг кроме него.

Абай проводит языком по складкам, посасывает клитор. Толкает язык в дырочку и делает им поступательные движения. Я не могу лежать нормально, меня то подбрасывает, то придавливает к дивану. Тимур крепко держит мои ноги и продолжает пытку. Кладу руку ему на волосы, глажу, потом тяну. Он вылизывает меня ещё сильнее. Не могу контролировать звуки, которые из меня выходят. Стоны, плач, мольба – всё вместе. Тимур сосет клитор и вводит неглубоко два пальца. И это хватает, чтобы я разлетелась на кусочки.

Ноги дрожат, внизу живот – лава. Глаза сами закрываются. Дыхание сбитое. Кажется, что даже уши заложило. Не помню, чтобы у меня хоть когда-то был такой мощный оргазм.

Тимур приподнимается на локтях, большим пальцем проводит по моей губе. Взгляд затуманенный. Чувствую, что-то капает рядом с пупком. Приподнимаю голову и вижу, что капля предсемени тянется от члена до моего живота. А когда Тимур успел раздеться?

Абай ничего не говорит. Оставляет лёгкий поцелуй на губах и устраивается между моих ног. Проводит головкой по мокрым складкам, собирает влагу. Он горячий и твердый. Смотрю на Тимура и не могу поверить, что это всё происходит в реальности. Трогаю его губы, подбородок.

– Посмотри на меня, – просит.

Поднимаю взгляд и в этот же момент он толкается в меня. Хмурюсь, острой боли нет. Ощущения непривычные, но приятные.

– Больно? – целует край губ.

– Нет, дискомфортно немного.

Глажу Тимура по спине, пальцы цепляются за рубцы. Кажется, что нет ни одного участка кожи без шрамов. Тимур напряжён, очевидно, что сдерживается.

– Можешь двигаться, – целую его в подбородок.

Абай начинает медленно двигать бедрами. Когда понимает, что мне не больно, то набирает нужный ритм. Не долбит, а входит осторожно и с одной скоростью. Обхватил мою голову с двух сторон, смотрит в глаза не моргая.

Мы ничего не говорим, кажется, что слова здесь излишни. Только стонем друг другу в губы, целуемся и стараемся быть ещё ближе.

Член Тимура становится ещё более твердым, он ускоряется. Чувствую, как головка входит и выходит с трудом. Мысль, что он возбуждён из-за меня и сейчас кончит из-за нашей близости, уносит меня на волнах оргазма. Глаза закатываются, хочу кричать, но Тимур затыкает рот поцелуем. Несколько рваных толчков и густая жидкость льется мне на живот.

Мужчина переводит дыхание, целует в ключицу и размазывает свою сперму по моему животу, груди. Кожу неприятно тянет, когда она немного подсыхает. Но кажется, для Тимура – это своеобразная метка.

– Ты моя, Арина. Умру, но не отдам тебя.

Глава 21
Арина

Мы лежим в обнимку, наверное, несколько часов. В тишине. И это молчание громче любых слов.

После секса я настояла, чтобы мы всё-таки сходили в душ. Тимур хотел, чтобы я не смывала результаты нашей близости, но гигиена прежде всего.

В ванне под ярким освещением я увидела все его шрамы. И это… страшно. Я не питаю розовых иллюзий, прекрасно знаю, что Тимур из мира полного крови и насилия. Но всё равно не ожидала, что на его теле столько отметин. Не уверена, что любой другой человек выжил бы на его месте.

Тимур дышит спокойно, размеренно. Наши ноги переплетены под одеялом, руки обнимают друг друга. Мы будто в теплом надёжном коконе. Никого нет вокруг, только мы вдвоём. От ощущения этой близости, у меня бегут мурашки по спине.

Я глажу Тимура вдоль позвоночника и лопаткам. Веду пальцем по шрамам, изучаю как по карте. Сколько же ты пережил?

Утыкаюсь носом ему в грудь. У Тимура горячая кожа, с запахом дерева и слабым отголоском сигарет. Прижимаюсь сильнее. Это ведь всё в реальности? Это правда он?

Тимур будто бы чувствует мой вопрос, кладет руку мне на шею, гладит. Целует в лоб, в нос, затем приоткрывает мои губы пальцем и медленно проводит языком. Такой странный жест, но очень приятный. Внизу живота приятно покалывает.

Мы долго целуемся. Медленно двигаем языками показывая друг другу, что нам можно быть такими. Осторожными, нежными и принадлежащими друг другу. Тимур зарывается рукой в мои волосы, несильно сжимает у корней, контролирует глубину нашего поцелуя. Мне в живот упирается его возбуждение. Кладу руку на его член, круговыми движениями размазываю каплю предсемени. Тимур шипит и прикусывает мне нижнюю губу. Веду по стволу вверх вниз, не ускоряюсь. Всё в ритме нашего поцелуя.

Тимур заваливает меня на спину, продолжая посасывать язык и губы. Касаюсь плеч, лопаток, веду вниз по бокам. Обнимаю его ногами за талию, прижимаю к себе. Хочу, чтобы мы были максимально близко. Тимур отрывается от меня, гладит волосы, но не спешит входить.

– Ты очень красивая, – говорит почти шепотом.

– Ты очень нежный, – обнимаю его за шею.

– Тебе не противно?

– Что именно? – не понимаю.

– Трогать меня, – смотрит куда-то в сторону.

– Нет. Мне нравится прикасаться к тебе, – целую в щеку.

Тимур кладет голову мне на грудь, просовывает руки под спину, прижимается ближе и… дрожит. Глажу его по волосам, мягкий ёжик приятно ощущается в ладонях. Абай удерживает свой вес на локтях, но всё равно тяжесть его тела приятная. Он как большое теплое одеяло, которое согревает и окутывает. Целую макушку, нахожу ухо и перекатываю мочку двумя пальцами.

Мужчина упирается подбородком мне в солнечное плетение. Смотрит, разглядывает. Потом опускается вниз, разводит мои ноги и без всякого предупреждения начинает ласкать языком. Медленно, будто смакует. Руками гладит живот, бедра. У меня подгибаются пальцы на ногах от его движений. Тимур не торопится, просто… будто бы целует меня взасос между ног. Пошлые характерные звуки подстёгивают и его, и меня. Чем ближе оргазм, тем сильнее потряхивает. Тимур удерживает меня за талию и продолжает свою пытку языком. Несколько посасываний клитора и я вижу мушки. Ноги дрожат, тело приятно ломит. Из груди вырывается долгий стон, который я не могу контролировать.

Тимур поднимается надо мной и целует. Чувствовать свой вкус на его губах – приятно. Держу его лицо в своих руках, у него снова дикий возбуждённый взгляд. Тимур просовывает свою руку между нами и начинает себя трогать.

– Ты моя? – хрипит.

– Да. А ты?

Тимур так сильно прикусывает свою нижнюю губу, что тонкой струйкой течет кровь. Рука двигается быстрее и резче.

– Я твой. Только твой, – рычит, кончает мне на клитор и лобок. Семя обжигает кожу и посылает по телу приятный ток.

Тимур тяжело дышит, положил голову мне на плечо. Глажу по затылку, целую в висок. Невозможно перестать прикасаться к нему.

– Я никогда не был нежным. Ни с кем. Наоборот, я всегда был тем, кого боялись, – ложится рядом и обнимает. – Но с тобой моя броня не выдерживает, – хмыкает. – С тобой… я сам начинаю себя бояться.

– Почему?

– Потому что рвать за бизнес или за бабки – это не то же самое, что рвать за любимую женщину. Я много дерьма сделал в жизни, у меня кровь на руках. Я не горжусь этим, и отсидками тоже. Хотел бы прожить иначе, но тогда выбора не оставили. Не думай, что я хороший. Я ублюдок, Арина. От таких как я, надо держаться подальше. Но я не отпущу тебя, не смогу.

– Тимур, я не хочу, чтобы ты отпускал меня. Наоборот.

Он молчит, хмурится, будто что-то обдумывает. Целует в губы и крепче сжимает. Мне хорошо в этих объятиях. Так спокойно, будто после долго отсутствия наконец-то вернулась домой. Устраиваюсь удобнее у Тимура на плече и засыпаю. Впервые за полтора месяца у меня не было тревожного сна и кошмаров.

* * *

Смотрю на часы, почти девять утра. Тимур лежит рядом, не спит. Задумчиво на меня смотрит.

– Доброе утро, – потягиваюсь и обнимаю его.

– Доброе, – целует макушку.

– Давно не спишь?

– С шести.

– И не вставал?

– Нет.

– Почему?

– Не хотел будить тебя.

– Я была бы не против, – трусь щекой о его колючую щетину. – Пойдем в душ и я приготовлю завтрак.

В ванной еле помещаемся вдвоем. Со своим размахом плеч, Тимуру, наверное, и одному было бы тесно. Встаём под душ, теплая вода приятно пробуждает ото сна. Тимур всё также задумчиво на меня смотрит.

Беру гель для душа, выдавливаю на руку и намыливаю его плечи. Абай сначала напрягается, но быстро расслабляется. Веду по рукам, груди. Множественные рубцы делают его кожу грубой и шершавой. Тимур внимательно следит за моими руками, будто не верит, что к нему прикасаются так.

– Тебе не нравится? – замечаю странную эмоцию.

– Очень нравится, – облизывает губы.

– Точно? Если тебе неприятно, я не буду.

– Будешь, – целует с таким напором, что у меня останавливаются все мысли в голове. Не даёт ни секунды промедления, хозяйничает своим языком так, будто мы не целовались всю ночь до этого. Его руки везде: сжимают волосы, щипают соски, гладят по ягодицам.

– Девочка моя, – стонет мне в губы, – Хочу помыть тебя.

Не успеваю ничего спросить, Тимур собирает со своего тела гель для душа. Опускается на колени и начинает мыть мне стопы. Целует колени, икры. Ставит мою ногу себе на ляжку и целует внутреннюю сторону бедра. Проводит мыльными руками между складок. Водит пальцами, гладит. Будто специально игнорирует бугорок выше.

– Тимур, – плохо соображаю от его прикосновений. Мне нужна разрядка.

– Знаю, – прикусывает кожу на животе.

От этих медленных поглаживаний у меня перед глазами всё расплывается. Комок внизу живота становится всё больше и больше, а я теряю терпение. Тимура всё устраивает, он не торопится. И кажется, наслаждается тем, как мучает меня.

– Ах, Тимур, пожалуйста, – прошу.

– Кончай.

– Что? – не понимаю, всё внимание на его пальцах и моих складках.

– Я сказал, кончай, – Абай наконец-то касается клитора и сдавливает его между пальцами. Меня сгибает пополам, из груди вырывается практически рёв, я себя не узнаю. Ощущение будто бы я умерла и воскресла заново.

– Понравилось? – встаёт.

Не могу сказать и слова, всё тело дрожит, а ясность ума ещё не вернулась. Тимур видит моё замешательство и довольно хмыкает. Домывались мы уже намного быстрее.

На кухне ставлю чайник, заглядываю в холодильник. Пожарю яичницу. Тимур сидит за столом и наблюдает. Мы снова молчим и это нас устраивает. Кажется, что мы вместе уже очень давно и дошли до периода в отношениях, когда чувствуешь партнёра на ментальном уровне. Как это всё странно. И приятно.

Ставлю сковородку на стол, накладываю глазунью в тарелки. Наливаю кофе и кухня сразу наполняется вкусным утренним запахом. Завтракали мы всё также молча. Тимур жевал медленно, будто смаковал. Наверное, слишком давно не ел обычной домашней еды.

– Собери вещи к вечеру, – первый нарушает тишину.

– Зачем?

– Домой поедем, к нам, – отпивает кофе.

– К нам? Это куда?

– У меня квартира в Прибрежном, там будем жить, – ставит кружку на стол и кладет руку мне на колено.

– Ты хочешь, чтобы мы жили вместе? – почему-то я не была готова к таким резким переменам.

– Да. Мы будем жить вместе, спать, есть, трахаться. Арина, я не буду ждать, пока рак на горе свистнет. Ты моя. А своё я не отпускаю, только рядом, – тянет меня к себе на колени, сажусь, обнимаю его за шею.

– Что тебя смущает? – спрашивает.

– Всё и ничего одновременно. Просто всё как-то быстро. Мы только вчера… встретились.

Кивает. Целует кончик носа.

– И больше не расстанемся. Собери вещи какие нужны, потом купим, что надо. Вечером заеду за тобой. А сейчас мне надо уже к браткам ехать, и так заждались.

Глава 22
Тимур

Захожу в кабак, который мы крышуем почти десять лет. А был я здесь в последний раз в ночь, когда меня приняли. Странные ощущения. Семь лет прошло.

Место нормальное, обстановка внутри тоже. Чистые столы, официанты приветливые. Здесь не бывает молодежи или мажоров, место чисто для блатных. Поэтому и интерьер соответствующий, никаких страз, всё спокойно, свет приглушенный. Пока я в отсидке был, Мишаня всем заправлял. Он умеет находить общий язык с людьми, хотя его боятся ещё сильнее, чем меня. С такой-то рожей и не удивительно.

– Тимур Радикович, дорогой, добро пожаловать! – в зале появляется Володя, бывший владелец и нынешний управляющий. – Хорошо, что вы вернулись, мы так ждали вас!

– Завязывай, – хмурюсь. Володя теряется чутка и ртом хватает воздух. Не люблю я эти пидорские подкаты. – Где Миша?

– Здесь я, – друг выходит из-за барной стойки. Лыбится, говнюк.

– Вид у тебя не презентабельный, Абай, – протягивает руку.

– А ты набрал за сотку уже? Харя шире, чем плечи, – жму в ответ. Хлопаем друг друга по спине. Смеемся. Сколько дерьма с ним выгребли, из таких низов поднимались.

– Братки хотят отметить твой выход. Бузят, что сразу поляну не накрыл.

– Отметим. Вчера занят был, – сажусь за уже накрытый стол. Мишаня подготовился, приятно. На столе уже дымится шашлык, нарезаны свежие овощи, какие-то салаты стоят и водка в блестящем графине.

– У врачихи своей был – друг накладывает себе в тарелку мясо.

– Следил?

– За ней всегда приглядываем, как и просил.

Киваю. На зоне кормят хреново, и сейчас шашлык ощущается совсем по-другому. Очень вкусно.

– Но Дрёмов тоже её караулит, – Мишаня опрокидывает рюмку.

– В смысле? – перестаю жевать.

– Сидит в тачке у неё под окнами каждый вечер. Но ничего не предпринимает, поэтому мы просто наблюдаем.

– Вчера тоже?

– Да.

Сука. Сжимаю вилку с такой силой, что она ломается пополам. Ваня-Ваня, ничему тебя жизнь не учит. Думал, если я в карцере проторчал, терпел твои побои, то откажусь от Арины? Нихуя. Не на того напал, мальчик.

– Чё делать-то с ним? – Миша откидывается на спинку стула.

– Пока ничего. Сам разберусь. Но приставь к нему хвост, мало ли.

– Сделаем, Абай, ты же знаешь.

К нам периодически подходят официантки, которые хотят не просто чаевые получить. А ещё и на хуй присесть. Сиськи практически вываливаются из блузок. У одной даже лифа нет, соски торчат будто разрезать ткань хотят. Но не торкает. Даже смотреть не хочу. Арина – вот, кто заводит.

Не ожидал, что девочкой окажется. С её внешностью могла мужиков менять как перчатки. Но нет. Берегла себя для меня. Всегда насрать было на целку, но с Ариной я кайфанул, что был первым.

Нежная она, только моя.

Вылизывал ее с таким удовольствием и всё мало, ещё хочу. Чувствовать, как она выгибается, стонет, просит добавки – это приятней, чем трах со шлюхой и просто слить. Никогда баб не вылизывал, брезговал, но Арину я хочу сожрать. От воспоминаний о девочке моей в ушах закладывает, в штанах тесно становится.

– Тачку заберёшь свою? Стоит у черного входа, – Миша кладет ключи на стол. Смотрю на родной брелок, в грудине тоска сжимается. Старый крузак, который я купил на первые большие деньги. Радовался как пацан. Сейчас можно купить любую машину, поновее и покруче, но нет, буду на этой ездить. Миша следил за тачкой, а он такой педант в этом деле, что я спокоен за своего зверя.

– Заберу, – хватаю ключи, – Спасибо, брат.

Договариваемся с Мишаней завтра сходку с ближними устроить. Арина будет рядом. Пусть привыкает быть моей женщиной. Осваивается в нашем кругу. Планов у меня много и ей придется появляться на людях. Хотя я бы лучше запер ее дома и никому не показывал. Она красивая и я знаю, что ублюдки будут моргала свои палить. На моё. Не сдержусь, заранее знаю.

– Абай, – Миша вытягивает меня из мыслей.

– Жалуйся.

Хмыкает.

– Дамир ничего путного не рассказал про потасовку в тюряге. Но чуйка мне подсказывает, что там какая-то муть.

– Да, замес был сильный. Ханжин связался с казахами, пообещал, что они смогут дурь продавать в колонии. Они дали ему блат. Дрёмов был против наркоты, я со своей стороны, тоже. Но Ханжин решил зайти через молодняк, потому что они хотели покупать это и хотели быть шестерками казахов.

– Если бы Женя знал кто такие казахи, он бы вряд ли стал крышеваться у них. К ним добровольно никто не приходит же.

– Да. Не знаю, что Ханжин обещал молодняку, но свербило у них пиздец. Планы строили, что заживут по-людски. Женя собирал дань, часть отдавал казахам, остальное забирал себе. Проебался с этим, потому что сам стал употреблять. Я этот момент упустил, потому что на зону он приходил чистый, ни намёка. В итоге те, кто оплачивали дозы – не получали их. Те, кто хотели быть под казахами – про них сами казахи в хер не дули. Не знаю, в какой момент пошло не так, но Ханжин перебрал с наркотой и перестрелял и своих, и Моржа. Помнишь Моржа?

– Такое не забыть, он же отмороженный до усрачки, – Мишаня жуёт салат.

– В клетке стал ещё более с ебанцой. Но мне было только на руку, что его убрали. Он слишком непредсказуемый.

– Дамир сказал, что Ханжин пытал одного из твоих. Реально? Он же не из этих.

– Все они там не из этих, но крыша течет у администрации в первую очередь. Ханжин систематически избивал заключённых, а Дрёмов знал, но ничего не делал.

– Ну избивать – это не пытать всё-таки, – закуривает.

– Да, но он был под наркотой. Думал, что Савва моя шестерка, хотел показать силу, но обосрался. Савва умер, да. Слишком его приложило… Но там Арина моя появилась и пока она разговаривала с Ханжиным, Дамир с Дрёмовым прибежали. Ханжин не успел никого больше покалечить.

– Дамир сказал, что Ханжин косит под неадекватного, чтобы на зону не отправили. Но его вряд ли в эту же закроют, в дельфин поедет может.

– Да хер знает. Его надо просто убрать. Он слишком заигрался. Да и казахи бабки свои хотят, в полном объёме. А возвращать нечего, – развожу руками.

– С казахами лучше вообще никаких дел не иметь. Со всеми можно договориться, но эти сразу на ножи встают. Все их разборки – сплошная кровь.

Киваю. Миша прав. Батырхан – глава этого клана, отбитый. Ещё хлеще, чем Морж. Ходят сплетни, что у него с башкой не в ладах, поэтому такой жестокий.

– Шмыга когда откинется? – Миша жрет глазами торчащие соски официантки. Старый ёбарь как был, так и остался.

– Три месяца ещё.

– Тоже поляну накроем потом.

Киваю. Да, Саню встретим достойно.

* * *

День пролетел. Братки потом подтянулись, пока со всеми поздороваешься, новости обмусолишь, о делах договоришься. У всех планы, цели. Надо работать.

Подъезжаю к дому Арины уже около девяти вечера. Чувствую какое-то волнение. Блядь, как пацан, ей богу. Но ведёт от неё сильно.

Смотрю по сторонам, не вижу Дрёмова. Или ещё на работе или прячется. Урод, скоро ты получишь.

Поднимаюсь на этаж, стучу в дверь. Арина открывает через минуту и я сразу обнимаю её.

– Тимур… – хочет что-то сказать, но у меня уже свистит фляга. Захожу в квартиру, закрываю дверь, и сразу хватаю за лицо.

– Соскучился, – раздвигаю большим пальцем её губы и целую. Арина не сопротивляется, отвечает. Кладет руки мне на грудь, сердце бьётся прямо ей в ладошку.

Пытается отстраниться, не хочу отпускать, но надо ехать.

– Тимур, – шепчет в губы. Когда она произносит моё имя так, мне хочется встать на колени перед ней.

– Ты собралась? – глажу по волосам.

– Да, но я не знала, что собирать, честно говоря. Ты пройдешь? – кивает на кухню.

– Нет, время уже. Давай сумку и поехали.

– Сейчас, я переоденусь быстро, – убегает в комнату.

Специально не иду за ней, иначе не встанем с кровати до утра. Конечно, я разложу ее сегодня, но не здесь, а дома. Арина через пять минут выходит в длинной обтягивающей юбке и футболке. Красиво, по-летнему. Но у меня сразу полный рот слюней, потому что она вся моя. Такая и моя.

Замечаю, что сумка стоит в коридоре на полу. Улыбаюсь, значит, ждала и хотела уйти со мной.

– Что такое? Не нравится? – спрашивает, осматривая себя.

– Нравится. Потрогай, как нравится, – беру ее руку и притягиваю к паху. Там я уже твердый и готовый.

– Тимур! – девочка краснеет и забирает руку. Будто бы я не ее трахал, и вылизывал всю ночь и утро. Смешная.

Подходим к машине, Арина недоверчиво смотрит на мой крузак. Ожидала другого? Чего?

– Садись, – открываю переднюю дверь. Залезает в тачку, бегло разглядывает салон. Закидываю сумку на заднее сиденье, сажусь за руль. Поворачиваю голову к Арине и сразу оказываюсь в плену ее нежных губ. Целует осторожно, касается языком моего, гладит по подбородку. Притягиваю ее ближе к себе. Никакого расстояния между нами, только вплотную. От ее близости, от этой нежности у меня будто пульсирующая дыра в грудине. Странные ощущения. Не понимаю, что это такое. Но не хочу, чтобы оно пропадало.

Арина оставляет лёгкий поцелуй на щеке и садится обратно. Как я сдержался? Загадка.

Едем в тишине. Кладу руку ей на колено, она накрывает своей. Переплетаем пальцы. Арина смотрит в окно и гладит мою кисть. Она делает это непроизвольно, но я хочу остаться в этом моменте. Что-то в этом есть такое… От чего мне снова хочется выть.

За полгода до срока я купил трешку в московском доме. Хороший район, прекрасная большая квартира. Но пустая. Я там только ночевал и почти не проводил время днём.

Поднимаемся на лифте на восьмой этаж. Арина положила голову мне на плечо, а я вдыхаю запах её макушки. Как я жил без этого? Без нее?

Открываю дверь, пропускаю Арину вперёд. Слева коридор в туалет и ванную, там же кухня. Прямо большой широкий коридор, от него три комнаты. Одна большая – спальня, две небольшие – детские?..

– Как у тебя просторно, – улыбается.

– У нас, – поправляю.

Арина хмыкает и как-то грустно улыбается. Обнимаю её, сжимаю.

– Хочу, чтобы ты сделала здесь наш дом.

– Как? – смотрит своими озёрами, а я дышать перестаю.

– Не знаю, как хочешь. Деньги на всё есть, не ограничивай себя, – целую в нос.

– Хочешь, чтобы я навела здесь уют?

– Да.

Кивает. Встаёт на носочки и обнимает меня за шею. Грудину снова сдавливает. Абай, ты превращаешься в розовые сопли. Чуть не ржу от этой мысли.

– Мне нравится, что ты здесь, – беру Арину на руки и несу в спальню.