Текст книги "В объятиях его одержимости (СИ)"

Автор книги: Нина Северова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 46
Дремов

Время двенадцать дня, обед. Пожрать бы, но нет желания. Ничего не хочу. Кроме…

Звонит мобильный, не хочу ни с кем разговаривать. У меня больничный, не обязан быть на связи. Абай прошёлся по мне на славу. Два ребра сломаны, нос в кашу, ушиб челюсти. Пришел в себя только в палате, как оказался там – хрен знает. Сказали, что собачник нашел. А я ведь полковник, смешно. Сделал ли я что-то ему в ответ? Не ударил, потому что в этом вопросе я не такой… Но нападение на представителя власти – статья. Учитывая, что я начальник колонии в которой он содержался – вот и мотив для этого убогого.

Смотрю на экран – Леха. Сразу поднимаю.

– Надеюсь, ты с хорошими новостями? – откидываюсь в кресле.

– Смотря для кого. По девочке твоей информация новая появилась.

– Какая? – предчувствие поганое.

– Заявление в ЗАГС подали сегодня утром. Дата росписи, – слышу бумажки перекладывает, – двадцать первое августа.

Молчу.

– Кто жених? – зачем спрашиваю, если знаю ответ.

Лёха в трубке вздыхает.

– Абаев Тимур Радикович, кто ещё может быть-то?

Действительно, блядь. Кто ещё может быть, кроме этого урода?

– Вань, свадьба – это всё хуйня, по сравнению с тем, что Батыр хочет тебя убрать. Если с Абаем ещё как-то понятно, то с этим додиком – нет. Давай охрану к тебе приставлю?

– Не нужна мне охрана, Леш. Ты всё равно быстрее их закроешь. А если нет, ну, значит, срок потом накинешь за меня, – хмыкаю.

– Ты нормальный такое говорить?

Не нормальный. Не здоровый. Я вообще не в себе.

– Ладно, позже наберу, – сбрасываю звонок.

Прикрываю глаза. В ушах гудит, виски давят. Как я устал бороться впустую. Но ведь если ты чего-то хочешь и действуешь, то результат обязательно будет? Да?

Лёха хороший следак. Всё разузнал, везде пацанов своих понатыкал. Полностью контролирует ситуацию с Абаем, пасёт его. Тимур не дурак, наверняка догадывается обо всем. Но это и радует меня. Время идёт, а Абай всё ближе к открытой клетке, которую я захлопну. Навсегда. Если попадет ко мне на зону, здесь его сразу же убьют. Попадет в другую – договорюсь и конец будет такой же. Он знает, как закончит и что до этого осталось совсем немного.

Знает, боится и бьётся в агонии. Потому что когда ублюдок пойдет по этапу, я заберу Арину. И она не будет его ждать. Станет моей, добровольно. И я дам ей спокойную жизнь, любить буду, как ни один мужчина не любил женщину. Никто не будет таким любящим и надежным, как я. Тот, кто терял любовь хоть раз, знает цену этому счастью. И будет держать его мёртвой хваткой, потому что второй раз не переживёт.

О встрече Абая и Батыра мы знали заранее. Установили прослушку в этом блядушнике через официантку, весь разговор записан и сохранен. Батыр хочет вернуть товар, который дал Ханжину, но тот не успел его продать на зоне. Или забрать ущерб деньгами. Но наркоты нет – всё изъяли. Денег – их никогда и не было. Нет выхода из положения.

Батыр рассчитывает, что я косяки Ханжина буду исправлять? Нет, ошибся. До Жени мне вообще нет дела. Он в СИЗО порезал вены, лежит сейчас в больнице, восстанавливается. Но судя по тому, что говорят врачи и Леша, который с ним периодически общается, Женя от ломки сходит с ума. Крыша едет так, что в последний разговор с Лехой, он попросил, чтобы его застрелили. Нет, сынок, нужно понести наказание за содеянное.

Страшно ли мне от того, что такой неуравновешенный и жестокий человек как Батыр хочет моей крови? Нет.

Больно ли от того, что Арина выйдет замуж за другого? Да.

Позволю ли я этому случиться? Ни за что.

Абай сторожит Арину как стервятник. Из дома она не выходит одна, везде сопровождают его люди. Такие же мерзкие, как и он сам. После нападения Арина уволилась со скорой помощи и теперь сидит дома, как и полагается бандитской женщине. Но она ведь не такая… Точно знаю. Уверен, он держит ее силой. Запугал.

Я часто вижу их в машине перед домом. Арина трогает его так, будто не боится. Сама тянется с поцелуями, будто ей приятно. Но не может быть такого. Этот мудак может вызывать только отвращение. Мысль о том, что Абаев трахает ее – выводит из равновесия. Пачкает ее собой, уверен, она вся в синяках и отметинах. Потому что он грубый и делает ей больно.

Не случится у них никакой свадьбы. Тимура закроют уже очень скоро и всё – он никогда не вернется. А я буду рядом, в нужный момент подставлю своё плечо и Арина наконец-то мне доверится.

Глава 47
Тимур

– Ты уверена, что не хочешь банкет? Это всё-таки свадьба. Твоя свадьба, мать! – Алёна пытается уговорить Арину на пышный праздник, но девочка моя непреклонна.

– Алёна, перестань уже. Не хочу я этой мишуры. Просто распишемся и всё, – Арина ставит чайник на стол.

– Тимур, ну ты ей скажи хоть!

Хмыкаю. Что я могу сказать? Не хочет, так не хочет. Я предлагал в загородном комплексе устроить сабантуй, но нет. Арина сказала, что после росписи поедем к бабушке на дачу и там отпразднуем. Чисто свои. Я это одобряю, нехер посторонним глазеть, время неспокойное.

– Королева моя, угомонись, – Миша звонко шлёпает девушку по пятой точке. – Тебе устрою свадьбу, будем десять дней гулять, хочешь? – лыбится.

– Ты меня и замуж-то не звал, – бьёт его по руке.

– Считай, что это предложение, – обнимает.

– Ну уж нет, так не пойдет. Нормальное предложение хочу. И сейчас вообще не о нас речь, отойди, – толкает Мишу в бок.

– Я тебя сегодня трахал уже дважды, а время только обед. Ты чё злая такая?

Достаю сигарету из пачки и слышу удар. Получил Мишаня по лицу за базар свой. Эти двое – катастрофа. Или трахаются как кролики или ругаются как черти.

– Следи за выражениями, Миша, здесь мой сын вообще-то! – сейчас Алёна его точно опрокинет.

– Наш сын, во-первых. А во-вторых, пусть привыкает к реальной жизни. Женщин надо трахать – это нормально. Свою женщину в день и по несколько раз – это обязательно. Тогда все будут счастливы, – трет щеку. – Вот за что ты мне врезала? Я пацана нормальным понятиям учу.

– Никаких «понятий»! Всё, идите курить на улицу, – показывает рукой в сторону двери.

– Ну вот, дожился, уже выгоняют из дома. Начальник, ты что-то не то мелишь, – выходит на улицу.

Арина смеётся, её всегда веселят их разборки.

– Посмотри мангал у беседки, он как-то наклонился странно, – садится мне на колени, обнимает за шею. Держал бы её так всё время, ни на что не отвлекался. Но дела решать надо.

– Посмотрю, – прижимаю к себе.

– Тимур, – царапает затылок ноготками, а у меня от этого в штанах дымится.

– Мм? – прикусываю мочку уха. Как же ты пахнешь, красивая моя.

– Всё нормально? Ты задумчивый в последние дни, – смотрит так, что я теряюсь. Но не говорю правду, не хочу, чтобы переживала.

– Нормально всё и я нормальный, – трогаю мягкие губы большим пальцем, надавливаю. Арина не дура, догадывается обо всем. Женщина всегда чувствует своего мужчину, я в этом убедился. Она периодически спрашивает, всё ли в порядке, но это нихуя не так. Ничего не скажу, не время. Да и не надо ей это. Арина под моей защитой, а это значит, что я укрою ее от всего.

– Это из-за Вани? Из-за того, что он мне в больнице сказал? – хмурится.

– Арина, не мути воду, пожалуйста. Я же сказал, что всё хорошо. Тебе не о чем переживать.

Вздыхает. Не верит. Но знает, что разговор в тупике.

– Я люблю тебя, помни об этом, – быстро целует в губы и сильно сжимает в объятиях.

Я не просто это помню, девочка моя. Я живу этим. И стараюсь всё разрешить, чтобы и дальше каждый день слышать твоё признание.

Миша сидит в беседке, курит, нервно дёргает ногой. Его тоже накаляет вся ситуация. Пока девочки наши помогают бабушке в теплице, можно спокойно перетереть.

– Что Дамир? – сажусь рядом.

– Не отсвечивает. Сказал, что Дрёмов ещё на больничном, на работу не приезжал.

– В тюряге не появляется, но периодически со следаком встречается, – щелкаю зажигалкой.

– Абай, они за твои яйца крепко взялись. Я не знаю, что делать. С одной стороны, на тебя можно повесить только избиение Дрёмова. Они сложат мотивы и тебе дадут максималку за мусора. С другой, если бы хотели привлечь именно за это, то давно бы уже пришли. Но тишина, – отпивает кофе.

– Да, остальное доказать нельзя. Цыган заяву не напишет, он укатил на родину с концами. За мудаком, что Арину ударил, мы всё убрали. Поэтому они и ищут что-то другое.

– Но что?

Хотел бы я знать ответ. Но по факту, ничего на меня нет. Они пытаются слепить хоть что-то.

– Зацепиться им не за что. У нас всё законно, всё везде с документами нормально. Люди официально работают. «Сириус» со шлюхами теперь не наш, тоже не сработает. Но они могут создать ситуацию, чтобы я среагировал так, как надо им, – аж легче стало от этого осознания. Почему раньше не допёр.

– В смысле? – Миша закуривает новую сигарету.

– Следак пасёт меня, Дрёмов в курсе всего. Но если бы хотели повесить нападение на сотрудника, то уже бы сделали это. Тут два варианта: либо это козырь на черный день. Либо Дрёмову как мужику стрёмно заявлять такое. У него свои высокие принципы, для него это позор. Он же, блядь, честь мундира защищает и всё остальное.

Миша кривится.

– Он наверняка уже знает о вашей свадьбе. И если они что-то и сделают, то либо накануне, либо в этот день. Не забывай, что ублюдок всё ещё хочет получить Арину.

Сжимаю кулаки. Дрёмов думает, что затягивает петлю на моей шее. Но я сам удавлю его этой веревкой. Арину получит только через мою смерть и то, она всё равно останется моей.

– Знаешь, брат, есть у меня мысль. Поехали, – завожу тачку.

Глава 48
Тимур

Подъезжаем к «Сириусу». Как построили в восьмидесятых, так до сих пор стоит, убогое здание. Смотришь и сразу уносит в лихие девяностые, когда тут постоянно разборки были на пустыре. Сколько полегло молодых пацанов, которые хотели чего-то добиться в жизни, но не тот путь выбрали.

– Тачка Батыра стоит, – Миша паркуется на стоянке перед летней палаткой. Зуб каждый год здесь ставит шашлычку, чтобы клиентов привлекать. Мужики напиваются, потом девок покупают. А у Зуба двойной навар.

Заходим в кафе, время день, посетителей ещё нет. Пластмассовые столы стоят в четыре ряда, при входе диджейская установка, дальше бар. В центре зала сидит Батыр со своими людьми. Увидев нас, казах махнул им рукой, чтобы отсели. Остался только Асылжан.

– Родной, даже не знаю, радоваться мне, что ты в гости заглянул или опечалиться, что тебя проблема привела ко мне? – вытирает салфеткой руки.

– Оба варианта, – сажусь напротив. Официант ставит перед нами пластмассовые стаканы с пивом. Миша отмахивается.

– Рассказывайте, – откидывается в кресле. Взглядом держит, не нравится, что мы пришли. Я и сам не рад, но выбора нет.

– Котелково ещё под тобой?

– Разумеется, – напрягается. За этот поселок городского типа он положил хрен знает сколько людей. Через Котелково идёт дорога, куда менты не суются. Потому что все наркоманы и отморозки там ошиваются. У них типа лагерь свой, где они живут в палатках и занимаются хернёй. Там заразиться можно какой-нибудь болячкой, если просто мимо ехать. Батыр это место держит почти у сердца, потому что деньги оттуда идут нормальные.

– Там есть ЗАГС, договорись, чтобы меня и Арину расписали без ее участия. Сегодня.

– Что такое, Абай? – хрипло смеётся, – Не терпится окольцевать свою девчонку?

Блядь как же хочется врезать ему по морде. Сжимаю кулаки, казах это замечает и улыбается ещё шире. Арина – моё слабое место, да, он знает.

– И почему без ее участия? Ты ведь помнишь, что я должен Арине? При всем уважении, Абай, если ты принуждаешь её, не помогу, – смотрит. Держусь из последних сил, блядь. Ревность поднимается, что он говорит о ней.

– Потому что Дрёмов знает дату настоящей росписи и какой-то замес устроит. Фактов нет, но чуйка не обманывает. Он пасёт меня со следаком, дело мне все никак пришить не могут. Но подозреваю, что какую-то херню устроят, чтобы я сделал то, что им надо. Тогда и повяжут. Доебаться к делам не могут, всё в законе. Поэтому надо нас расписать, чтобы Арина в безопасности была. От него. И вообще, – дыхание перехватывает. Ненавижу Дрёмова. Не будь его, так и жили бы спокойно. Какого хера присосался к моей женщине, почти жене.

Казах молчит. Думает. Мне бы радоваться с одной стороны, что у Арины такой товарищ есть. Не знаешь как жизнь повернется, какие проблемы будут. Такие люди, как Батыр отдают долги честно и наверняка. Если бы Арина попросила у него защиты, он бы спрятал ее так, что ни одна крыса не нашла. Но мысль, что она может быть с кем-то рядом, кроме меня, пусть даже не в смысле отношений – это разрывает. Только моя, во всем, чего бы это не касалось.

– Паспорта взял? – спрашивает.

Киваю.

– Поехали, – встаёт.

* * *

Смотрю на свидетельство о регистрации брака. Абаева Арина Александровна. Жена. Моя жена. Официально. Навсегда. Открываю паспорта, перепроверяю в сотый раз печати. Всё правильно, как и должно быть. Теперь я официально муж. Её муж. Моей девочки.

Но почему в груди такое ебаное чувство? Да, без нее, ничего не сказал. Но так надо, для её безопасности же. Дрёмов только с виду нормальный, но в голове у него фарш. Совсем обезумел и я ожидаю любого исхода ситуации.

– Когда скажешь Арине? – Миша смотрит на бумажку в моих руках.

– Не знаю.

– Но сказать всё равно надо.

– Знаю.

– Чё морда кислая? Ты не рад разве? Твоя она теперь, госпожа Абаева. Всё как ты хотел.

– Да не так я хотел, блядь, – бью кулаком по панели. В машине тихий гул мотора, который бесит. Всё раздражает, разнесу сейчас что-нибудь. Чувство вины перед Ариной накрывает. Поступил как урод, но вынужденно.

– Всё уляжется и свозишь жену на моря, жопы погреете и ребенка заделаешь ей, – лыбится.

– Захлопнись, – мысли о детях разъедают. Какой из меня отец? Хочу, но боюсь. Они же чистые, а я по уши в дерьме, никогда не отмыться.

* * *

Возвращаемся на дачу уже к полуночи. Арина как уволилась, стала больше времени проводить с бабушкой и крестником. Нравится наблюдать за ней. Любит Кирилла как родного сына, заботится, разговоры правильные ведёт. Алёна тоже периодически поглядывает на них и улыбается. Семья.

Заходим во двор, на улице никого. Мангал не поправил, ладно, завтра. Свет горит только на кухне.

– Вы сегодня поздно, – Арина с порога обнимает меня за талию.

– Дела были, – целую в висок. Пахнет вкусно, не жрал целый день.

– Кушать будете?

– Будем, – Миша отвечает за меня, проходит дальше к раковине. – Алёна спит?

– Да, они спят пару часов уже, – ставит кастрюлю на плиту, тянется за тарелками. Сажусь за стол, слежу за каждым движением. Красивая такая, нежная. Моя жена. Смотрю на кольцо, которое она не снимает и в груди всё сжимается.

– А ты чего не спишь? Поздно уже, – спрашиваю.

– Тебя ждала, – бросает через плечо.

Миша молчит, но всё понимает. Провожу рукой по лицу, как унять это чувство в груди?

Арина ставит перед нами тарелки с гороховым супом, режет овощи. Кусок в горло не лезет. Заботится обо мне, а я провернул важное для нее событие за спиной. Кто я, если не крыса? Ты, муж, Абай. Ты теперь её муж.

– Спасибо, принцесса, за подгон, было вкусно. Пойду тоже на боковую, – Миша ставит тарелку в раковину и уходит, бросая на меня жалостливый взгляд. Ну спасибо, блядь.

Арина наливает себе чай с мятой и садится рядом. Кое-как доедаю суп, хочется блевать от себя.

– Не понравился? – всё замечает.

– Понравился, устал просто, – отодвигаю тарелку.

– Точно? Там ещё голубцы есть вчерашние, погреть? – этот взгляд… Что ты делаешь со мной.

– Иди ко мне, – хлопаю по колену. Надо сказать сейчас, иначе она будет переживать ещё сильнее, а я загоняться и взорвусь.

Арина обходит стол, садится мне на ногу. Обнимает за шею, проводит носом по виску. Блядь, как же меня ломает.

– Девочка моя, я не умею красиво базарить, поэтому скажу прямо как есть. И ты сама хотела, чтобы мы сразу всё решали, – сжимаю ее талию, чувствую, как напрягается. Чуть откидывается назад, смотрит вопросительно. Вздыхаю.

– Мы официально женаты с сегодняшнего дня. Я всё сделал без твоего участия. Так надо было, для твоей безопасности, – давай, врежь по моей харе, чтобы я пришёл в чувство.

– Для безопасности?

– Да, время сейчас неспокойное, поэтому надёжнее, чтобы ты была женой по документам.

– А как это без моего участия? Так можно?

Хмыкаю. Моя наивная девочка.

– Бабки и связи решают всё, Арина. И я сделал это не в городе, а в Котелково, – хочу поцеловать, но жду истерику.

Девочка молчит. Думает. А я умираю с каждой минутой, потому что боюсь, что она не примет это решение.

– Давай только Алёне и бабушке не будем говорить, ладно? Они заказали украшения для дома к дате свадьбы. И если это всё не пригодится, Алёна нас съест, – улыбается. – И фотографа я уже оплатила на этот день.

– Ты не злишься? – сжимаю сильнее.

– Не скажу, что это приятно, Тимур. Но, если ты посчитал нужным, значит, пусть так и будет. Тем более разница не такая уж большая в днях, – упирается лбом в мой.

Давлю на скулы и вторгаюсь языком в приоткрытый рот. Моя идеальная жена. Понимающая. И без лишних вопросов. Будто камень с души свалился.

– Тимур, не здесь же, – улыбается мне в губы. А я уже не могу себя контролировать, мне нужно быть внутри нее, глубоко.

Встаю вместе с Ариной на руках, задеваю стол бедром, грохот. Арина хихикает, а у меня пелена возбуждения. Разложил бы прямо здесь на столе, но нельзя.

За два шага оказываемся в комнате, раздеваю её сам.

– Значит, у нас сейчас будет первая брачная ночь? – Арина поднимает таз, когда я тяну трусики вниз.

– Да. Без криков, но с ласками, – провожу языком по мокрым складкам. Девочка выгибается, подставляет себя. А я дурею. Точно псих, зависимый. От ее запаха и вкуса.

Но не хочу лечиться. Хочу ещё сильнее в ней утонуть, чтобы от меня ничего не оставила.

– Жена, моя жена, – вхожу членом до упора.

Глава 49
Дремов

Сажусь в машину, кидаю больничный лист на пассажирское сиденье. Надо сразу завезти в кадры в УВД, потом некогда будет. Завтра на работу, а там дел по горло.

Телефон опять трезвонит. Кристина достает меня со вчерашнего вечера. Хочет приехать ноги раздвинуть. А у меня не стоит на нее больше. И на любую другую женщину тоже. Всё моё тело принадлежит только Арине, она и будет им пользоваться.

Поднимаюсь на третий этаж, в УВД как всегда – чистота и порядок. Выглядит всё прилично, не как у нас. Сколько бы я не просил денег на ремонт, всегда посылали в задницу. Мол, зачем зэкам красоту наводить. Согласен. Но помимо зэков в колонии ещё и люди работают, которые видят эти развалины ежедневно.

– Дарья Васильевна, добрый день, – улыбаюсь.

– Давно вас не видно, Иван Николаевич. Как вы? – женщина лет пятидесяти пяти снимает очки. Интересно, если бы я работал в таком же чистом кабинете, любил бы свою работу?

– Да вот, на больничном был. Авария небольшая случилась, – отдаю бумагу.

– Кошмар! Наказали виновного? Или скрылся? – прикрывает рот рукой. Да уж, Ваня, сказочник ты.

– Скоро накажут, всё нормально. До свидания, – улыбаюсь и выхожу. Потряхивает от самого себя.

Опять звонит телефон и мне хочется швырнуть его об стену. Если это Кристина, я пошлю ее матом, клянусь. Но это Леша.

– Да? – спускаюсь по лестнице.

– Ты занят?

– В УВД был, уже выхожу. Что такое? – чувствую тревогу.

– Не по телефону. Можешь заехать ко мне? Я на работе, – на фоне скрипит стул.

– Блядь, почему мне кажется, что новости мне не понравятся? Через десять минут буду.

– Давай.

Точно случился какой-то пиздец. Нутром чую. Но что? Сажусь в тачку, бью ладонью по рулю. Это постоянное напряжение меня выводит. Раньше всегда контролировал себя, а сейчас любая мелочь доводит до психоза. Но искренне верю, что Арина все мои раны залечит. Да, точно. Только пусть будет рядом и всё сразу пройдёт.

Доезжаю до Следственного за пятнадцать минут. Долбаные пробки и ремонтные работы. Лёха встречает меня на подходе, жмём руки.

– Ну? Не томи, блядь, – заходим в кабинет, сажусь на стул. Друг молча обходит стол, достает бумажку из папки протягивает мне.

Читаю и ничего не понимаю. Так, ещё раз. Свидетельство о заключении брака вчерашним числом. Абаев Тимур Радикович и… Абаева Арина Александровна. Сука. Прикрываю глаза.

– Позвонил тебе как узнал, – Леша щелкает чайник, кабинет заполняет шум. Как и у меня в голове – просто шум и никакой логической мысли.

Какого хрена произошло? И главное, как мы это упустили?

– Не понимаю, почему… вчера, а не в назначенный день? – перевожу взгляд на Лёшу.

– Потому что Абай не дурак, я тебе всегда это говорил. И ты всегда это знал. Думаю, что он просто перебздел. Арина теперь официально его жена и… Блядь, Вань, ну всё уже, понимаешь? – Леха проводит рукой по волосам.

И я понимаю. Упустил. Навсегда упустил. Арина теперь жена другого. Не подруга, не сожительница, а ЖЕНА. Абаева, она теперь носит фамилию ублюдка.

Почему всё так, Господи? Почему она его, а не моя? Разве я хуже? Что со мной не так? Она ведь… Так и не поняла, что потеряла никогда этого не имея. Я бы….

– Ваня, скажи что-нибудь, не пугай меня, – Леша протягивает кружку кофе. А мне хочется вывернуть всё на него.

– Почему ты проебал этот момент? Ведь в ЗАГСе должны были позвонить тебе, когда они появятся. Такой ведь уговор был, – беру кружку и ставлю на другой стол. Руки дрожат, пот стекает по спине, рубашка неприятно липнет.

– Они расписались в Котелково, а мы пасли ЗАГС здесь.

Смотрю на свидетельство и вижу посёлок. Действительно, Котелково. Блядь, какой же я тупой.

– Вань, я не знаю, что делать. Мы не можем ничего дельного собрать на Абаева, весь бизнес в рамках закона. То, что они с Батыром встречались и по поводу тебя общались – это только слова. Ни казахов, ни Тимура не повяжешь. Но есть нападение на тебя, можем использовать это, если напишешь заявление. Все остальные зацепки ни к чему не привели. Пацаны мои уже воют от переработок и пустых поисков непонятно чего.

Молчу. Мне нечего сказать. В груди дыра, которая пульсирует ненавистью. Я в очередной раз проиграл. В очередной раз оказался тем, кого не выбрали. Но с Ариной всё равно хочу поговорить, возможно она передумает? Или если он её заставил, то я заберу ее сразу. Она же пойдет со мной?

– А где она сейчас? – спрашиваю.

Лёша достает телефон из пиджака, набирает звонок.

– Доложи, где девушка сейчас? – кивает, – Понял, наблюдай. – отключается, – На даче у бабушки она. С мальчиком и женщиной.

– Понятно, – встаю.

– Ты куда? – у Лехи встревоженный взгляд.

– Надо проветрить голову, – выхожу.

Как дохожу до машины, не знаю. Не соображаю, всё перед глазами плывет. Хочу то ли плакать, то ли…

Еду к Арине на дачу. Знаю все адреса, где она бывает. Знаю вообще всё. И этого мало. Хочу залезть к ней в голову и понять мысли. Не может она сама хотеть быть с уродом, ну не может!

Доезжаю быстро, наверное, даже штраф поймал. Но плевать. Хочу увидеть ее. Выхожу из машины, в нос ударяет запах шашлыка. Подхожу к калитке, стучу.

– Тимур? – Арина спрашивает из дома. Выглядывает. Видит меня и бледнеет.

– Привет, я приехал поговорить, – на Арине зелёный сарафан с открытыми плечами. Волосы собраны в пучок. Такая домашняя и такая… не моя. Мне больно.

– Ваня, тебе лучше уехать, – подходит ближе.

– Вы поженились вчера, – зачем утверждаю?

– Да. Ты ведь не поздравить приехал?

– Приехал узнать, почему всё так получилось. Почему ты стала Абаевой, а не Дрёмовой? – кладу руки на деревянную калитку и понимаю, что доски выглядят как решетки. А я по ту сторону от жизни, от нее.

– Ваня, я тебе ещё в колонии сказала, что между нами ничего быть не может. Ты мне никогда не нравился как мужчина и я никогда не хотела с тобой быть. Я уверена, ты встретишь своего человека и будешь счастлив, но… Это буду не я, – во взгляде жалость. Тошнит.

– А если я хочу быть именно с тобой, Арина, что тогда? Не нужна мне другая женщина! – сжимаю кулаки. – Почему ты выбрала зэка? Убийцу этого? Он тебя запугал? Скажи, девочка. Если он принудил тебя, то поедем со мной и всё будет хорошо, обещаю тебе, – тяну руки к ее лицу и она делает шаг назад.

– По той же причине, по которой ты не можешь отступить. Тимур меня не принуждает, повторяю ещё раз. Я люблю его, Ваня. И теперь мы женаты. Один раз и на всю жизнь. Пожалуйста, перестань это всё. Ты делаешь больно себе, в первую очередь. И ты знаешь, на что способен Тимур. Прошу тебя, оставь меня в покое и уезжай.

От этих слов я перестаю дышать. Больно, очень больно. Я люблю его. Любит его. Не меня. Снова не меня.

В этот момент что-то внутри щелкает и я просто разворачиваюсь к машине. Поверженный. Побежденный. Униженный.

Достаю пачку сигарет из бардачка, закуриваю. Лёгкие сжимаются от никотина. Но я ничего не чувствую. Совсем. Просто пустота. Курю спиной к ней. Чувствую, что она смотрит мне в затылок, но я больше не могу. Бросаю окурок в траву и сажусь.

Отъезжаю метров на десять, звонит телефон. Опять Леха. Не хочу разговаривать, кладу телефон на панель. Смотрю в боковое и вижу, что половина участка Арины в огне.

Поворачиваюсь назад, дом полыхает. Какого хрена? И тут до меня доходит. Я выбросил окурок в сухую траву. Я просто выбросил и не подумал.

Твою мать.

Что я наделал.