Текст книги "В объятиях его одержимости (СИ)"

Автор книги: Нина Северова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 36
Тимур

Заезжаю на стоянку нашего кабака. Тачка Миши уже стоит.

Заведение не круглосуточное для посетителей, но для нас тут всегда открыто. Персонал уже знает, что Миша ранняя пташка и приезжает на работу ни свет ни заря, поэтому у работников две смены, начиная с семи утра.

В холле никто не встречает. Володю, который оказался крысой, Миша уволил. И нового администратора пока не поставил.

Друг уже ест за обе щёки. Сажусь напротив, жмём руки.

– Люда, принеси тарелку, – говорит официантке, которую даже не видно. Девушка появляется как из ниоткуда, в руках тарелка и кружка для кофе.

– Доброе утро, Тимур Радикович, приятного аппетита – улыбается. Киваю. Накладываю в тарелку картошку с мясом. Херню приготовил утром, даже жрать не стал.

– Во сколько завтра сходка с казахами?

– В восемь вечера, – Миша отвечает с полным ртом. Хорошо, Арина в это время будет на работе.

– Уверен, что надо с ними братоваться?

– Да, иначе придется территорию делить, а это всегда замес. Если пожать руки, то и проблем не возникнет. Да и с ними лучше дружить, чем враждовать, – кладу в тарелку ещё мяса.

– Ну да. Но они башляют наркотой, а это не по нашим понятиям.

– Так и договоримся, чтобы нашим не продавали и пресекали, если будут такие. Мы в свою очередь тоже что-то предложим.

– Что?

– Думаю, торговый центр на кольце отдать. Он мне не усрался, с него как козла молока. А он ближе к их территории, пусть забирают. Там рядом кафешка, где шлюхи Зуба ошиваются, их тоже пусть забирают. Не хочу больше это крышевать.

Мишаня лыбится.

– Ещё немного и совсем правильным станешь, – перекатывает зубочистку во рту.

У Миши звонит телефон, смотрит на экран и быстро принимает вызов.

– Алёна?

Сидя напротив я слышу как она кричит в трубку. Что-то случилось. Блядь, паника сразу накрывает.

– Уже едем. Будь на связи. Нахуй ментов, сами разберемся, – Миша резко встаёт, взгляд бешеный.

– Арину вырубили на вызове.

– В смысле вырубили? – подрываюсь. В груди липкое чувство страха и непонимание происходящего.

– На моей поедем, – практически бежим до тачки. Садимся, Миша газует.

– Объясни, – закуриваю. Параллельно достаю телефон, звоню Арине, не берет. Сука!

– Домашний боец ударил ее об косяк – это всё, что Алёна сказала, – сжимает руль до белых костяшек.

Открываю последнее смс от Арины: «Так люблю тебя, уже скучаю». Перечитываю сотню раз. Девочка моя, я уже еду. Блядь.

Бью кулаками по панели, осталась вмятина. Кожу на руках сразу щиплет. Миша ничего не говорит, он знает, что сейчас всё бесполезно.

В горле ком. Мне страшно. Сука, мне страшно за мою Арину. Ударил головой, сильно? Это не смертельно?

Я выверну этому ублюдку кишки. Отрежу всё, что смогу. Блядь.

– Дом слева, третий подъезд. Третий этаж, квартира пятьдесят семь, – Миша заезжает во двор, вижу машину скорой, в ней никого нет, даже водителя. Где он?

Открываю дверь практически на ходу, выпрыгиваю из тачки, забегаю в подъезд. Воняет, пиздец. В подъезде какой-то шум, детский плач. Поднимаюсь на этаж, там стоит Алёна, будто не решается зайти в квартиру. Видит меня и облегчённо вздыхает.

– Тимур, этот мужик ненормальный, – плачет.

Захожу в квартиру, дядя Миша пытается оттащить здоровяка от какой-то бабы. Узкий коридор, не развернуться. Вижу лежащую Арину на полу, глаза закрыты.

У меня пелена. Ярость такая, аж дрожат руки.

Бросаюсь на мужика, он валится на пол. Бью его в лицо, он даже не может прикрываться руками.

– Сука, ты хоть знаешь, что я с тобой сделаю⁈ – ору как бешеный.

Дядя Миша отходит в сторону, поднимает Арину на руки, выносит из квартиры.

Миша хватает меня за плечо, стягивает с мужика.

– Абай, хорош. Потом закончим с ним, сейчас Арина, – держит меня за локоть. По вискам стекает пот, дышать нечем. Моя девочка, моя девочка, блядь.

Замечаю шорох справа, поворачиваемся. Стоит ребенок, малой совсем. Глаза огромные и мокрые от слез. Он почти голый, только в памперсе. Смотрит на меня и, наверное, на своего лежащего отца.

Блядь. Отрезвляет.

– Тимур, сынок, иди ко мне, – женщина подбегает, берет ребенка на руки. Сама зарёванная, грязная и потрёпанная. Но не алкашка. Прижимает пацана к себе, целует в лоб. С опаской смотрит на мужика, он без сознания.

Мне хочется блевать.

Встаю. Ноги подкашиваются. Мальчик смотрит на нас с интересом. Мишаня тоже немного в ступоре.

Женщина бросает беглый взгляд на мои татуировки на руках. Да и Миша выглядит также: татуировки, цепь на шее. Сразу понятно кто мы.

– Он вернётся? – тихо спрашивает, кивая на мужика.

Миша переводит взгляд на меня.

– Нет, – отвечаю.

Глава 37
Тимур

Выбегаю на улицу, дядя Миша закрывает дверь скорой помощи.

– Открой, я с вами, – он кивает и пропускает меня в салон.

Внутри воняет спиртом и медикаментами. Сразу вспомнил медблок на зоне. Мурашки по спине, гадкое чувство.

Арина лежит на кушетке, Алёна вытирает ей кровь со лба.

Слышу мигалку, машина тронулась.

– Куда мы едем? – беру Арину за руку, пальцы холодные. Мне хочется выть. Пот стекает на глаза, вытираю тыльной стороной ладони.

– В первую городскую, нас уже ждут, – начинает плакать.

– Как это, блядь, случилось? – закипаю. Мне нужны хоть какие-то ответы, иначе я сойду с ума.

– Как обычно это и бывает, Тимур. Мы приехали на вызов, у мужчины была травма головы. Он сразу вел себя агрессивно, на жену орал, просил ребёнка заткнуть. Арина с ним спокойно разговаривала. Я поняла, что дело пахнет жареным и хотела позвонить диспетчеру, сказать о буйном пациенте, чтобы она вызвала ментов. Ему не понравилось это, бросился на меня, а Арина заступилась. Он развернулся и ударил ее.

Сжимаю переносицу. Какого хрена происходит.

– Это всё случилось за секунду, блядь, я даже среагировать не успела, – вытирает слёзы.

– Она же выживет? – смотрю на Арину. Моя девочка, моя.

– Тимур! Ну, конечно! Травма серьезная, но не смертельная. Я думаю, у нее сотрясение средней или тяжёлой степени, – сжимает виски.

– Почему она без сознания тогда?

– Потому что был сильный удар.

Прикрываю глаза. Сердце долбит так, что в ушах гудит. Достаю телефон, опять перечитываю сообщение от Арины. Прошло чуть больше часа, как она отправила его. Всего ничего, да? И вот она уже в отключке и хер знает, что будет дальше.

Телефон вибрирует в руке, Миша: «Забрал».

Мудак, который ударил Арину будет ждать меня в подвале. Если такой борзый поднимать руку на мою женщину, значит, неси ответственность за это. Но не унесёт, подохнет быстро. Знаю я таких, много выёбываются, а потом срутся под себя.

Мы едем по кочкам, машину трясет и Арину мотает на кушетке, хоть и пристегнута. Сажусь на корточки рядом с ней, кладу голову на грудь.

– Девочка моя, возвращайся ко мне, – целую её плечо. Не реагирует. Сдерживаюсь, чтобы не разнести машину.

– Тимур, сейчас её будет осматривать врач-мужчина, постарайся… среагировать нормально, – Алёна смотрит на меня сверху вниз.

– Я похож на долбаёба? – аж бесит.

– Просто предупреждаю заранее. Костя прекрасный врач, поэтому он всё сделает как надо. Но дай ему это сделать.

Киваю. Если не сделает, то его ждёт такая же участь. Я не буду долго разговаривать, не то положение дел.

Машина останавливается, Алёна отстегивает ремни безопасности на кушетке. Дядя Миша открывает дверь, из здания больницы бегут два медбрата.

– Осторожнее, – прошу. Выхожу из тачки, стараюсь не нервничать и не нервировать других. Я хочу сделать всё сам, но понимаю, что это невозможно. Денег всем дам, за всё заплачу, но я не врач.

Парни перекладывают Арину на носилки, быстрым шагом возвращаются обратно.

– Тебя не пустят, подожди здесь. Я всё узнаю и скажу, – Алёна бежит следом за Ариной.

Блядь. Руки дрожат. Чувство собственного бессилия – разъедает.

– Давай покурим, – предлагает дядя Миша.

– Спасибо, – протягиваю ему руку. Он кивает, жмёт в ответ.

Вынес мою девочку, хотя я должен был это сделать. Но я был слишком ослеплён яростью. Идиот.

Курим в тишине.

Больница находится в центре города. С одной стороны городская площадь, откуда гремит музыка. С другой стороны, бульвар, где гуляет куча людей. Лето, все на расслабоне.

Кроме неё. Арина сейчас там и хрен знает, что дальше. А вдруг память отшибёт и она не вспомнит меня? Всё равно не отпущу, чтобы с ней не случилось, Арина – моя. Не отдам.

– Нормально всё будет, – дядя Миша затягивается, – Не первый раз что-то случается, выползет, – грустно улыбается.

– Не первый раз? – переспрашиваю.

– Конечно. Постоянно к ним какая-то падаль пристаёт. То лапают, то буянят. Женщины в медицине самые незащищённые, хотя их большинство. Обычно я хожу с девчонками на подозрительные вызовы, но тут вроде нормально всё было. Профукал, не уберёг, – бросает окурок в мусорку.

Смотрю на него как дебил.

– К Арине приставали на скорой?

– И к Арине в том числе. Ко всем, Тимур. Месяца полтора назад одному нашему фельдшеру нос сломали. Просто наркоман был в угаре. А Радмир до сих пор на больничном, не может восстановиться.

Пиздец. Надо было мне настоять, чтобы она уволилась и всё. Нахер эту работу. Зачем собой рисковать? Тут же вспоминаю, где мы вообще с Ариной познакомились. Хочется заржать в голос, еле сдерживаюсь.

Хрупкая красивая девочка была в логове отмороженных зэков. И не боялась. А как она Шмыгу спасла? А как потом Ханжина успокаивала? Вот и сложился пазл. Арина, моя Арина, ну какая же ты. И гордость распирает, что она такой профессионал. Но и по жопе дать хочется, потому что не бережёт себя.

– Пойдем, – дядя Миша кивает в сторону приемного покоя.

Внутри чуть лучше, чем в тюряге. Всё убито, только здесь воняет характерным запахом больницы, а на зоне всегда был запах сырости и плесени. Передёргиваю плечами.

Врачи суетятся, бегают, двери хлопают. Ничего не понимаю. Что мне делать?

Алёна выходит к нам, вытирает слезы. Глаза бегают. Не нравится мне это.

– Ее отвезли на МРТ, посмотрят, что с головой. Пульс стабильный, давление в норме.

– Это хорошо? – не понимаю в этих терминах медицинских.

– Да, это хороший знак. Костя выйдет к нам, когда будет ясно хоть что-то.

– Нужно ждать?

– Да.

Ненавижу ждать. Ненавижу! Но какой у меня выбор? Сажусь на продавленный диван. Перед глазами на противоположной стене висит баннер «Что делать, если вас укусил клещ?». Тру лицо руками. Достаю из кармана резинку для волос, подношу к носу. Ещё пахнет Ариной.

Надо держать себя в руках. Нельзя поддаваться ни страху, ни панике. Девочка моя не боялась на зоне работать, а я зачем сопли развожу? Нельзя.

Выдыхаю.

Не знаю сколько проходит времени, кажется, что несколько дней. Скорая помощь периодически привозит людей, у кого-то ноги переломаны, кто-то вообще в отключке. Хочу забрать Арину и уехать домой.

Мишаня заваливается в приемный покой, гремит дверьми. Взгляд хмурый, тоже в напряге.

– Ну чё? – садится рядом и под его весом диван скрипит.

– Пока ничего. Ещё не выходил врач, Алёна сказала ждать.

Миша отдает ключи от моей машины. Достает телефон, что-то пишет.

– С мужиком этим че делать будешь? – спрашивает.

– Рвать.

Хмыкает.

– Ну, всё готово для этого.

Минут через двадцать к нам подходит Алёна с врачом, подозреваю, что это и есть Костя. Выдыхаю, он мне не нравится, но надо тормозить.

– Здравствуйте, я Константин Белозёров, врач Арины, – встаю. На вид ему лет тридцать пять, может чуть больше. Темные кудрявые волосы, глаза голубые. Смотрит прямо, не тушуется. Между бровями глубокая морщина, щетина недельная. Что-то мне подсказывает, что для женщин он красавчик, потому что сидящие бабы на него подглядывают. Миша тоже напрягается, Алёна стоит рядом с этим Костей и другу это не нравится.

– Она пришла в себя? – спрашиваю.

– Ещё нет. У неё сотрясение средней тяжести, рассечение лба, небольшая гематома, но кости черепа целые. Это хороший прогноз, просто ей нужно время прийти в себя. Арина в реанимации, пробудет до того, как не вернётся в сознание. Потом переведу ее в палату и сможете навестить. В реанимацию нельзя, ей нужен покой во всех смыслах.

– А когда она очнётся?

– Не могу сказать точно. Но лечение уже начали, я думаю, к вечеру должна стабилизироваться.

– Что от меня требуется? – сжимаю кулаки.

– В смысле? – не понимает.

– Деньги, лекарства, не знаю. Что скажешь, то и достану.

– Тимур, – Алёна вмешивается. Костя успокаивающе приобнимает её за талию. У Миши аж пар из ушей.

– Ничего не надо, в больнице всё есть. Ваша задача… просто быть рядом.

– Точно к ней нельзя? – хочу хотя бы увидеть. Убедиться, что всё нормально.

– Точно. Реанимация на то и реанимация. Я не буду рисковать пациенткой, вы должны это понимать.

Киваю. А внутри всё горит ясным пламенем. Ярость, ненависть, боль и… слабость.

Костя уходит, мы идём на улицу. Закуриваю. Не могу успокоиться.

– Какого хуя это было, Алёна? – Миша нависает над девушкой. – Объясни, блядь, почему какой-то хер к тебе яйца подкатывает?

– Миша, угомонись. Костя просто мой коллега, это была обычная забота.

– Забота⁈ А чё ты у меня заботу эту не просишь, а? – практически орет. Миша ревнивец просто ужас.

– Я тебе позвонила, когда всё случилось, разве этого не достаточно? – смотрит на него, не боится. Другая бы уже разнылась от страха.

Миша молчит, жевалки напрягаются, думает.

– Алёна, мне не нравится, что тебя трогают другие мужики. Ты либо моя, либо нет, – сплевывает на землю.

Алёна вздыхает, обнимает его талию. Миша сначала не реагирует, переводит взгляд на меня. Закатываю глаза, какого хрена исполняет? Киваю головой, чтобы не стоял истуканом. Друг обнимает девушку в ответ, что-то шепчет ей на ухо. Она хихикает и бьёт его в плечо.

– Пошляк! – качает головой.

– Ты за это меня и любишь, моя королева, – лыбится.

– Что теперь? – спрашиваю.

– Моя смена продолжается, дядя Миша сейчас поест и поедем дальше.

– Завязывай с этой работой, не надо нам больше таких сюрпризов, – Миша достает ключи от своей машины, заводит.

– Позвони мне, как что-то изменится, – прошу.

– Конечно, буду держать в курсе.

Алёна целует Мишу в щеку и уходит обратно в больницу.

– Куда мы?

– Уёбка наказывать.

Миша кивает, садимся по машинам. День будет долгий.

Глава 38
Тимур

Дома звенящая тишина, аж уши закладывает. В квартире запах Арины, окутывает как одеяло. Приятно и больно одновременно. Уже почти полночь, а она всё ещё не пришла в себя.

Скидываю одежду, встаю под теплый душ. Кровь разводами стекает в слив. Прислоняюсь головой к кафелю, как же я устал. Хочу забрать Арину и уехать туда, где никого не будет. Чтобы были только мы. Так и сделаем, только пусть поправится.

Смотрю на полку в ванной, стоят ее шампунь и гель для душа. Открываю каждый. Блядь. Грудь режет от этого запаха. Потому что всё напоминает об Арине. Включаю холодную воду, бодрит. Но поганое чувство в груди не проходит.

Не хочу быть здесь. Без девочки моей можно сразу подохнуть. Поспать бы, но не могу. Переодеваюсь, беру ключи от машины, еду в больницу.

В приемном покое суета. На въезде в город рейсовый автобус влетел в КамАЗ, много погибших и раненых. Всех везут сюда. Врачи носятся, родственники плачут.

– Где лежит Арина Ковалёва? – спрашиваю у дежурной медсестры.

– Мужчина, вы время видели? Завтра навестите, с шестнадцати до девятнадцати часов можно прийти, – поправляет очки и утыкается в бумажки.

Кладу пять тысяч перед ней. Глаза чуть из орбит не вылезли.

– Где? – переспрашиваю.

Молчит, сомневается.

– Мало? Возьми ещё, – кладу сверху ещё пять штук. Женщина краснеет, поправляет халат.

– Третий этаж, палата 308. Вот здесь, – показывает рукой в сторону лестницы, – Быстрее будет.

Поднимаюсь. Палата прямо сразу у выхода на лестничную площадку. В коридоре никого нет. Это не реанимация, обычные палаты. Не понял.

– Вы куда? – из другого конца коридора ко мне навстречу идёт женщина, санитарка, наверное.

– Это же не реанимация?

– Нет, реанимация в другом крыле, – смотрит недоверчиво.

Арина очнулась и никто не сказал? Алёна напиздела? Сжимаю кулаки.

– Мне нужна Ковалёва Арина, она же здесь лежит? – показываю рукой на дверь палаты.

– А, Ариночка, да. Вечером перевели сюда. А вы кем ей приходитесь?

– Муж.

Женщина осматривает меня с ног до головы, оценивает? Да похуй.

– Так был у нее сегодня муж уже, палату оплатил.

– Чё блядь?

Бабка аж рот открыла от удивления.

– Так это, высокий такой, красивый, – вытирает губы.

Кто? Кто⁈

Сжимаю зубы с такой силой, что чувствую скрежет. Какой смертник ещё нарисовался. Потом разберусь, сейчас не это главное.

Открываю дверь в палату, горит лампа над входом. Две кровати, одна пустая. Девочка моя спит у окна. Тихо прохожу во внутрь, нервничаю.

Сажусь на корточки перед ней, смотрю. Дышит размеренно, неглубоко. Голова в сторону наклонена, над левой бровью пластырь. Зашили, наверное. Под глазом запекшаяся ссадина. Волосы спутанные. Такая бледная.

Мне хочется орать и разнести всё в щепки. Но сдерживаюсь. Спокойно, нельзя. Контроль, Абай, контроль.

Беру Арину за руку, кладу голову ей в ладонь. Моя девочка. Главное, что живая. Всё остальное херня. Целую запястье, нюхаю. Пахнет собой. Внутри всё дрожит. Трусь щетиной об руку, чтобы хоть немного зацепить её запах, хочу чувствовать его на себе.

– Почему такой непослушный? – слышу тихий голос. Поднимаю голову, Арина смотрит на меня сонным взглядом и устало улыбается.

– Девочка моя, – целую в губы, она хмурится.

– Мне пока нельзя резкие движения делать, – приподнимается и морщится.

– Тебе больно? – не знаю, что мне делать.

– Голова болит и кружится. И тошнит немного, – тяжело выдыхает. Берёт мою руку, гладит большим пальцем. Смотрит на сбитые костяшки, всё замечает.

– Почему Алёна не сказала, что ты пришла в себя? И ты не позвонила.

– Потому что знала, что ты сорвешься и приедешь. А учитывая время, устроил бы разнос, что тебя не пускают.

– Я чуть не сдох в этом ожидании, – кладу голову ей на грудь. Арина запускает руку мне в волосы, прикрываю глаза.

– Извини. Я бы позвонила утром.

Молчим. Хорошо, когда так. Только она и я. Но не здесь, больница наводит воспоминания о зоне.

– Что с этим мужчиной?

Блядь.

– Отдыхает.

– В смысле? – хмурится.

– Ты хочешь, чтобы я соврал или сказал правду?

Молчит. Мы оба знаем, что правда ей не понравится.

– Правду.

Вздыхаю. Сажусь жопой на пол. Чувствую, разговор будет долгий.

– Я убил его.

Арина смотрит на меня не моргая. Как-то… безнадежно. Молчит. Начинаю переживать. Беру ее руку, целую пальцы. Мне нужен этот контакт, иначе я сойду с ума.

– Тимур, я… даже не знаю, что сказать. Зачем ты это сделал? Можно было сдать его в полицию и они бы разобрались, – плачет. Нет-нет, только не слёзы. Не могу выносить, когда она плачет. Встаю на колени, собираю мокрые дорожки большими пальцами.

– Всем похуй, девочка моя. Этот ублюдок – участковый. И знаешь, что? Его жена несколько раз писала на него заявления за побои и изнасилования. И никто не реагировал, потому что он мент. А ещё он пацана своего пиздил постоянно, ты же видела его? Ему полутора лет даже нет. Я защитил не только тебя, но и женщину с ребенком. Если бы этот ублюдок остался жить, он бы и дальше над ними издевался. Но мою женщину никто не смеет трогать, Арина. Он тебя ударил, а я выпотрошил его как свинью и не сожалею.

Арина молча плачет и смотрит на меня нечитаемым взглядом. Вытирает руками глаза. Держится за виски, хмурится. Ей всё-таки больно?

– Ты меня боишься?

– Я боюсь твоего гнева.

– Я на тебя никогда не злюсь.

– О, ну это, наверное, дело времени, – хмыкает раздражённо.

– Как понимать этот базар? – закипаю.

Арина сразу меняется в лице. Да блядь.

– Арина, я тебя не пугаю. И не хочу, чтобы ты меня боялась. Но привыкни уже к тому, что я такой. То, что касается твоей безопасности – всё так и будет. Любой, кто к тебе притронется, я каждого растерзаю.

Жду продолжение этого дебильного разговора, но вместо этого, она просит меня о другом.

– Поцелуй меня.

Не надо просить дважды, я ждал и хотел. Осторожно прикасаюсь к её губам, толкаюсь языком в рот. Ловлю ее дыхание, придерживаю подбородок пальцами. Арина отвечает с присущей ей нежностью, от которой меня бросает в жар и дрожь.

Моя, только моя.

– Полежи со мной, – просит.

Снимаю ботинки, ложусь рядом. Обнимаю своё сокровище. Арина поворачивает голову в мою сторону, утыкается лбом в подбородок.

– Кто к тебе приходил в палату? – спрашиваю.

– Только Костя, мой врач. И ты. Больше никого. А что?

– Ничего, просто спросил. Отдыхай.

Арина быстро засыпает. Достаю телефон, набираю смс Мише: «Проверь, кто оплатил палату».

Через десять минут приходит ответ: «Дрёмов».

Сука.