Текст книги "За гранью снов"

Автор книги: Нина Кирики Хоффман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава вторая

В маленьком городке Гуфри, на побережье, в штате Орегон на истертое крыльцо зачарованного дома вышел колдун Эдмунд Рейнолдс. Он разложил карту штата и уселся перед ней, скрестив ноги. Холодное, но яркое зимнее солнце заливало светом красные и черные линии дорог, голубые нити рек и пунктирные границы штата. Солнце вызолотило каштановые кудри Эдмунда, осветило пыль на его зеленой футболке и джинсах.

Мэтт Блек улыбнулась. Она встретила Эдмунда три месяца назад на кладбище первопроходцев и с тех пор с ним не расставалась. Дольше она не оставалась еще ни с кем из тех, кого встречала за двадцать лет странствий. За это время она спустила все, что у нее было, кроме своей армейской куртки, и в основном разговаривала с предметами, а не с людьми. Здания, улицы, парковые скамейки, фонтанчики для питья, урны, картонные коробки, блюда, железнодорожные вагоны, игрушки – все, что сделано руками человека, могло рассказать ей свою историю. Вещи разговаривали с ней. Они любили ее, а она их.

Может быть, она созрела для перемен. Ей было странно, но приятно пристать наконец к человеку.

Вот сейчас Эдмунд казался ей богом, которого только что вынули из чулана, такой яркий и сияющий, но еще не до конца протертый. Все в нем приводило ее в восторг.

Эдмунд взглянул на Мэтт.

– Смотри, что будет, когда я запущу заклинание поиска на Джулио.

– Ладно. – Она села рядом с ним. Соленый бриз растрепал ее короткие волосы и задрал края карты. Она придавила угол карты тапочком, а сама откинулась назад.

Эдмунд вытащил из кармана джинсов свинцовое грузило на леске. Он что-то нашептал и поцеловал грузило, потом зажал леску двумя пальцами и наклонился над картой, давая леске свободно раскачиваться.

– Джулио, – бормотал он при этом. – Джулио.

Леска медленно вращалась над картой по часовой стрелке. Мэтт ждала. Она уже и раньше видела, как Эдмунд запускал заклинание поиска. В какой-то момент эти движения обозначат какую-то линию, и она укажет им, в каком направлении искать нужный объект.

Грузило стало вращаться быстрее, хотя Эдмунд не шевелил рукой. Наконец леска застыла, и грузило указало на юг. Мэтт кивнула. Хорошо. Теперь у них есть направление, где искать Джулио. Может быть, они даже скоро отправятся в путь. Ей нравилось жить в этом доме с привидением, но они здесь уже три недели, и в ней стало нарастать беспокойство. Что-то, что было сильнее ее самой, толкало в путь. Она не знала, как утихомирить это чувство.

Она обещала Эдмунду, что поможет разыскать его друзей детства. Ему не хотелось бы оказаться с ними одному лицом к лицу, когда они поймут, как он изменился.

Это была сложная задача, но она уже помогла ему разыскать двоих из четверых друзей. Она нашла Натана, привидение из этого самого дома, потерянное только для Эдмунда. И еще они разыскали Сьюзен, с которой Эдмунд дружил, когда учился в школе, здесь в Гуфри.

Эдмунд уехал из города пятнадцать лет назад, после того, как защищая Сьюзен, ударил ее отца. Он тогда напугал и себя, и ее.

Мэтт поехала с Эдмундом разыскивать Сьюзен. При помощи поискового заклинания они нашли ее в Пало Альто. Она изменила имя, став Сюди, и совсем оторвалась от прошлой жизни. Но, вспомнив вместе с Эдмундом прошлую жизнь, посмотрев на нее более взрослыми глазами, исправив, где можно, прошлое и приняв себя прежних, они вернулись в зачарованный дом.

Но еще не хватало двух друзей.

Леска чуть ослабла и стала вновь описывать круги. Через полминуты она застыла, указав на север. Ослабла. Повращалась еще немного и на этот раз качнулась на восток. Ослабла. Потом грузило вдруг дернулось наверх, будто притянутое магнитом, и указало на крышу.

– Ого, это дух, – сказал Эдмунд. – Он никогда этого не делал раньше.

– Наверное, Джулио много ездит, – сказала Мэтт.

– Дело не в этом. Просто это заклинание на него не действует.

– Как такое может быть?

Он зажал грузило в кулак и уставился на карту. Между бровей у него залегла складка..

– Может быть, он не хочет, чтобы его нашли.

Позади них скрипнула дверь, и на крыльцо вышла Сюди Бэкстром, элегантная блондинка в желтом свитере и зеленых брюках. После трех недель обитания здесь она порастеряла свой шик деловой женщины и имиджмейкера, но до расслабленной орегонской небрежности еще не дошла.

– Меня же вы нашли, хотя я этого и не хотела, – сказала она. Сложив руки на груди, она улыбнулась Мэтт.

– Ты уверена? – спросила Мэтт.

– Да. Я совершенно точно не хотела, чтобы меня нашли. Потом я даже рада была, что вы меня отыскали, но вначале вовсе этого не хотела.

– Джулио мог наложить защиту, – медленно, растягивая слова, сказал Эдмунд. – Защиту получше, чем у тебя.

– Из-за того случая с демоном? – нахмурилась Сюди. – Я думала, что он исчез через пару дней.

– Что за случай с демоном? – спросила Мэтт.

– Я не уверен, что он вообще исчезал, – сказал Эдмунд. – Я думаю, он просто хотел, чтобы мы так считали. Он делал вид, что ничего не произошло. Я его пару раз об этом спрашивал, но он ни разу мне прямо не ответил.

– Да что за демон-то? – снова спросила Мэтт.

– Он исчез, – заявила Сюди. – Он был таким же, как и раньше.

Эдмунд покачал головой.

– Натан? – позвала Сюди.

Позади нее замелькали тень и свет, и все это слилось в фигуру мальчика-подростка из минувшего века: белая рубашка, подтяжки, черные шорты, носки по колено и ботинки с застежкой сбоку. Кожа Натана была мертвенно-белой, волосы темные, а глаза сверкали голубым пламенем. Иногда он мог казаться более осязаемым, но сегодня его руки-ноги были полупрозрачными и какими-то перламутровыми.

– Скажи, ведь Джулио избавился от того демона, правда? – спросила его Сюди.

– Избавился? – переспросил Натан.

– Ну, оставил его в прошлом и стал жить дальше.

Он отвел взгляд и посмотрел на заросли смородины во дворе. Кое-где кусты были такие высокие, что за ними не видно было улицу и потрепанные ветрами сосны, скрывавшие от посторонних взоров соседний дом.

– Он стал жить дальше, – наконец ответил Натан.

– Так, значит, он не избавился от демона? – спросила Сюди.

– Этого я не могу тебе сказать.

– Ты говорил, что иногда видишь его, – сказала Мэтт.

Призрак улыбнулся:

– Время от времени я вижу, кем стал Джулио.

– Так ты знаешь, что случилось, но не рассказываешь? Это нечестно, – сказала Сюди. Она потянулась к нему, чтобы пощекотать, но только вздохнула, когда ее рука прошла сквозь него. Но он все равно захихикал.

– Похоже, что никто не собирается посвятить в это дело меня, – разочарованно заметила Мэтт.

– Я расскажу тебе, – прошептал ей дом сквозь ее ладони, которые она прижала к стене. – Попозже.

Как ни странно, но Мэтт еще не была уверена, что захочет спрашивать об этом. Люди должны сами рассказывать о себе и отвечать за себя. Она даже не знала, кто такой Джулио. Каково будет Джулио узнать, что кто-то чужой сует нос в его дела? Может быть, ее это вовсе не касается.

Она сказала об этом дому.

Дом на какое-то время замолчал, потом ответил:

– Я подумаю об этом. Поговорим сегодня ночью во сне.

Мэтт прикусила губу. Дом много рассказывал ей во сне. Она не могла не слушать, ведь все, что рассказывал дом, было так интересно.

– Придется искать Джулио по-другому, – сказал Эдмунд. – Натан, ты нам поможешь?

– А что, если ты прав? И Джулио не хочет, чтобы его нашли?

– А что, если он, как и я, просто сам не знает, что хочет быть найденным? – парировала Сюди.

– Ты все еще можешь проникнуть внутрь него? Ты можешь его так найти? – спросил Эдмунд Натана.

– Эдмунд… – начал было Натан.

– Давайте пока разыщем вашего четвертого друга, Дейдру, – предложила Мэтт. – А о Джулио подумаем позже.

Эдмунд взглянул на нее и улыбнулся. Он разгладил карту, вновь что-то прошептал грузилу, поцеловал его. Усевшись, он несколько раз глубоко вздохнул, потом медленно выдохнул и занес леску над картой.

– Дейдра, Дейдра, – бормотал он.

Грузило долгое время вращалось, а потом остановилось. Мэтт и Эдмунд наклонились поближе. Крохотный городок в центре Орегона.

– Артемизия, – прочитал Эдмунд вслух. – Что она там делает?

– Давай поедем и посмотрим. – Мэтт пальцами измерила расстояние, что-то бормоча себе под нос. – Где-то около двухсот семидесяти миль, – подсчитала она. Потом посмотрела на солнце. Оно еще стояло высоко. У Эдмунда была хорошая машина, но не очень быстрая, а ведь еще надо проехать два горных перевала, хотя один и не очень высокий.

– Поедем завтра, – решил Эдмунд и взглянул на Сюди и Натана. – Вы хотите поехать?

Натан пожал плечами.

– Если я вам понадоблюсь, вызовите меня. – Как правило, он мог покинуть зачарованный дом, только если его вызывали на сеанс.

– Я, пожалуй, останусь и посмотрю, хочет ли она нас видеть. К тому же у меня собеседование. Как знать, может быть, я получу работу, – сказала Сюди.

Работа! Мэтт подумала, что получить работу – все равно что прибить ноги к полу. Особенно если это хорошая работа. Хотя Сюди ведь смогла оторваться от работы, которая была у нее в Калифорнии. Мэтт сама много раз бросала работу, но это все были временные места, просто чтобы перебиться. Еще ни разу у нее не было такой работы, за которую она хотела бы держаться.

Сюди совсем другая. Может, теперь она хочет обосноваться здесь.

– Ладно, удачи тебе. – Эдмунд взглянул на Мэтт. – А ты поедешь?

– Конечно. Я уже вещи собрала.

В ту ночь Мэтт лежала одна на кровати в бывшей комнате Джулио. Она слышала медленное размеренное дыхание Эдмунда, спящего на соседней кровати. После стольких лет одиночества она быстро привыкла спать с ним рядом. Ей нравилось просыпаться в его объятиях, пригревшись в его тепле и пропитавшись его запахом полыни и дыма. Но в ту ночь она сказала ему, что ей надо остаться наедине со своими снами.

Дом гудел вокруг нее. Она знала, что он ждет, пока она заснет, чтобы поговорить с ней. Она еще не встречала такого существа, которое могло бы проникать в ее сны, превращать их в киноэкран так, как это мог делать дом. Иногда он оставлял ее в покое, но чаще он принимал облик человека – не так, как Натан – а очень высокого, спокойного, доброжелательного человека. Он шагал рядом с ней по побережью и говорил с ней. Но, проснувшись, она не могла вспомнить, о чем он ей рассказывал.

Мэтт понимала, что дом принимает облик человека потому, что она способна общаться с неодушевленными предметами. Она знала, что у вещей есть души и идеи, истории, воспоминания и желания. И у них есть голоса, которые, казалось, слышала только она. Почему бы тогда не представить такой замечательный дом в виде человека?

Мэтт закрыла глаза, натянула одеяло и устроилась в своей любимой позе, в которой всегда засыпала – на спине.

– Ты подумал о том, что я сказала? – мысленно спросила она.

– Да, – прошептал дом. – Это история Джулио. Но это и моя история, потому что отчасти это случилось и со мной. Я не думаю, что Джулио будет возражать, если я расскажу тебе, по крайней мере, эту часть истории. Это произошло пятнадцать лет назад. Ты готова?

Дыхание Мэтт замедлилось. Она провалилась в сон и открыла глаза где-то совсем в другом месте.

Глава третья

Пятнадцать лет назад

В пятницу днем, когда остальные старшеклассники разъехались по домам на выходные, Джулио Ривера снова взялся за скрипку. Уже в десятый раз он пытался исполнить пьесу под названием «Головоломка Вильсона». Он откопал ее в сборнике произведений для скрипки, который приобрел за четверть доллара на распродаже. Это была замечательная пьеса с множеством тонких пассажей, хотя и не классическая. Мистер Ноа, учитель музыки Джулио, неодобрительно относился ко всему неклассическому, но Джулио. нравилась и такая музыка. И вообще, редко бывало так, чтобы, услышав какую-то мелодию, он не влюблялся в нее.

Смычок никак не хотел его слушаться, и все переходы каждый раз звучали одинаково. Наконец у него получилось. Он сыграл пьесу от начала до конца так, как ему хотелось. Смычок двигался как надо, и мелодия заплясала в воздухе, да так заразительно, что ему самому захотелось потанцевать. И как это мистеру Ноа может не нравиться такое? Джулио решил обязательно сыграть ему это. В один прекрасный день мистер Ноа сдастся.

Ладно, пора бы заняться настоящими упражнениями. Джулио взял смычок и сыграл долгую чистую ноту. Закрыв глаза, он прислушался к ней. Он придал плавность и изящество своим движениям, когда снова провел смычком по струнам, и на всем протяжении звук оставался чистым и правильным.

И только когда звук стих, в наступившей тишине он почувствовал, что за ним кто-то наблюдает.

Он не слышал, чтобы дверь в класс открывалась. Обычно она издавала протяжный звук, соль, когда кто-нибудь входил или выходил. Он знал, что некоторые люди могут входить и выходить из комнаты, не пользуясь дверями. Кто же был здесь сейчас? Один из его друзей, кто обладал такой способностью? Или кто-то другой, незнакомый?

Он нахмурился, потом поднял смычок и стал играть Латинский вальс, которому научила его мать, когда он только начинал играть на скрипке. Это одна из немногих пьес из ее детства, которая нравилась им обоим. Он настолько хорошо знал ее, что мог играть не задумываясь. Что незнакомец успел увидеть, прежде чем Джулио понял, что за ним наблюдают? Джулио вел очень осторожную жизнь, в нем было очень много чужих секретов. Один из его лучших друзей был колдуном, другой – привидением. А двое остальных обладали способностями, о которых никому другому не рассказывали. Он знал о них, но никому не говорил. Он признавал право на тайну.

Мышцы шеи у него застыли.

Он открыл глаза. Обычно в музыкальном классе после уроков никого не было, кроме Джулио. Мистер Ноа дал Джулио ключи, чтобы он мог приходить сюда, когда ему захочется. Зачастую Джулио не мог репетировать в маленькой квартирке, где он жил вместе с мамой, – слишком много соседей и слишком тонкие стенки. Он мог заниматься в зачарованном доме, но многие инструменты, на которых он играл, находились здесь.

У двери стоял пожилой мужчина. У него были короткие седые волосы. В его блеклых глазах был какой-то особый жар, а расплывающиеся черты лица были неестественно застывшими. Он стоял, скрестив руки на груди.

Джулио его не знал. В голове у него зазвучала пьеса «Запри дверь после того, как серебро уже украли». Все это вызывало неприятные предчувствия.

Джулио опустил смычок и спросил:

– Я могу вам чем-то помочь?

– Я уверен, что можешь, – ответил мужчина. Его басовитый голос звучал очень мелодично, в минорном ключе. – Как мило, что ты это предложил.

– Так что я могу для вас сделать? – спросил Джулио, а в голове мелькали мысли: что это за человек? Может, его послал мистер Ноа?

Нет, мистер Ноа не знаком с людьми, которые могут входить в комнаты, не пользуясь дверями. Или просто Джулио не знал, что у него могут быть такие знакомые.

– Ты можешь поехать со мной, – сказал незнакомец. В его голосе звучал приказ.

Ноги Джулио понесли его к двери.

– Подождите! – воскликнул Джулио и оглянулся через плечо на свои вещи. Учебники, тетради, парочка шоколадных плиток, любимые ручки и карандаши, музыкальный альбом с незаконченными сочинениями, его свистульки и ложка, а также задание по английскому языку, которое он, уходя домой, должен был занести в кабинет мистера Орли. И футляр от скрипки. Надо, по крайней мере, убрать скрипку в футляр. Это была особая скрипка, и мистер Ноа доверил ее Джулио. Этим доверием Джулио дорожил больше всего в жизни.

Он не мог все это так бросить.

Но ноги его не слушались и продолжали идти.

Джулио сидел на заднем сиденье автомобиля, уставившись в седой затылок водителя. Мелодия, звучавшая сейчас у него в голове, выражала какую-то меланхоличную покорность. Он держал смычок так, чтобы конский волос ни с чем не соприкасался, а скрипка лежала у него на коленях. Когда Джулио уже в третий раз задал свой вопрос, мужчина произнес:

– Сиди тихо, сынок.

Джулио потерял дар речи. Вопросы все еще вертелись у него на языке, но произнести их он уже не мог.

Заднее и боковые стекла в машине были тонированными, и Джулио ничего не видел сквозь них, но он смотрел через лобовое стекло, запоминая, когда мог, дорожные знаки и выбирая ориентиры. Если в будущем ему придется совершать побег, то эти знания очень пригодятся.

Мама будет очень волноваться. А кто-нибудь еще забеспокоится? В ближайшее время вряд ли. Его друзья знали, что он собирался позаниматься в музыкальном классе после уроков и не придет к ним в зачарованный дом. До завтра они и не рассчитывают его увидеть.

Они оставили город позади и поехали по дороге, ведущей в горы, которую Джулио не знал. Мили пролетали одна за другой. Да, долго придется идти домой, если ему удастся освободиться от этого человека.

Наконец, они свернули на узкую асфальтированную дорожку. Справа совсем близко подступили горы, слева стеной стояли сосны. В песне, все время звучавшей у Джулио в душе, появились нотки отчаяния. Если он будет двигаться пешком, а этот человек на машине… Ладно, можно ведь броситься бежать через лес, и на машине его нельзя будет преследовать. Хотя он не очень хорошо ориентируется в лесу и обязательно потеряется. Он даже не знает, как устраиваться на ночлег, А если пойдет дождь, как он защитит скрипку?

С другой стороны, если бы раздобыть ключи от машины…

Мужчина припарковал машину перед каменным домом. Вокруг него теснились темные сосны, а дорожки перед крыльцом были посыпаны гравием.

– Вылезай, – сказал мужчина, и его глубокий голос звучал дружелюбно, но в то же время властно.

Джулио удалось уберечь смычок и скрипку, когда его тело само отреагировало на приказ, прозвучавший в голосе незнакомца. Это уже маленькая победа.

– Заходи в дом.

Он вошел за ним следом в чужой, незнакомый дом и оказался в темной, но вполне обычной гостиной. В камине горел огонь, а рядом стояли удобные кресла. Когда за Джулио закрылась входная дверь, в комнату вошел юноша, примерно одного с Джулио возраста, черноволосый и желтоглазый. Он казался бледным и торжественным.

– Учитель, кто это? – Незнакомец улыбнулся.

– Одно из слабых звеньев в той золотой цепи, которую мы ищем, – ответил он. – Смотри, ученик. – С этими словами он повернулся к Джулио и сказал: – Садись, малыш.

Джулио сел, мужчина устроился напротив. Его серебристые глаза смотрели настороженно.

– Вот теперь, – сказал он, – ты можешь отвечать на вопросы. Расскажи мне о своих друзьях.

Джулио понял, о ком его спрашивали. Внутри него все похолодело. Так, значит, он был слабым звеном в цепи друзей? Теперь его переполнил гнев. Он не знал, как сопротивляться магическому принуждению, но он будет сопротивляться.

– Говори.

– Спайк Мак Тавиш, мы с ним познакомились еще во втором классе. Я тогда занял его любимое место. Он побил меня, и мы стали друзьями. Не настоящими, правда, потому что мне не нравятся те, кто бьет других. Я не видел Спайка уже года два. Лили Онслоу. Я ее знаю с детского сада. У нее огромная коллекция чучел. Ее любимое…

– Стоп.

Джулио сидел, держа в руке смычок, а скрипка лежала на коленях. Он знал, что он более чувствителен к звуку, чем другие люди. Он наслаждался звуками, но и страдал, попадая к ним в зависимость. Он уже сталкивался с людьми, которые получали власть над ним благодаря красивому голосу, и он ненавидел себя за это. Его друг Эдмунд тоже может им управлять, но никогда не делает этого специально, и, если его одернуть, тут же останавливается. Насколько далеко простирается власть этого мужчины над ним?

Джулио взглянул на второго, совсем мальчишку. Старший называл его «учеником», Они работали вместе.

Юноша молча смотрел на него. Джулио понял, что искать помощи у него бесполезно.

– Не об этих друзьях, – сказал похититель. Но, прежде чем он успел отдать следующий приказ, Джулио поднес скрипку к плечу и провел смычком по первой струне. Потом взглянул мужчине в глаза. Какая мелодия подойдет для такой ситуации? «Очень далеко»? «Спускай свору»? «Одинокая волынка»? Он начал играть «Одинокую волынку», быструю и живую.

Мужчина откинулся на спинку стула и, прикрыв глаза, стал слушать. Юноша же, наоборот, наклонился вперед, пристально глядя на Джулио.

Доиграв мелодию, Джулио опустил смычок. Незнакомец казался изумленным. Неужели сработало? Но ведь Джулио не владел никакой магией, насколько он знал.

– Спасибо за приятное знакомство, – сказал Джулио, поднимаясь. – Я, пожалуй, пойду. – И он сделал два шага в сторону двери.

– Остановись, – сказал мужчина. – Сядь на место.

«Черт», – подумал Джулио, повинуясь приказу.

– Ты знаешь, о каких друзьях я говорю, – сказал незнакомец. – О тех, которые связаны с зачарованным домом. Расскажи мне о них.

Натан, призрак; Эдмунд-колдун; Сьюзен, умевшая разговаривать с домами, и Дейдра, честная и верная, и почти такая же обыкновенная, как сам Джулио. Ему не хотелось рассказывать о них человеку, который выкрал его из школы и увез бог знает куда, не предупреждая и ничего не объясняя.

– Расскажи мне, – повторил мужчина, наклоняясь вперед. Его голос манил, от звука этого голоса мальчика бросало в дрожь.

Джулио открыл рот, но тут же закрыл его. От усилия он сдавил гриф скрипки так, что чуть не сломал ее. Нет. Я не буду. И вы не можете заставить меня.

– Нет, – сказал он. – Нет.

Его наполнило ликование. Если я смог устоять перед этим, то я и с остальным справлюсь, правильно? Я могу встать.

Он вскочил на ноги и снова направился к двери.

– Стоять! – крикнул мужчина.

Ноги Джулио застыли, а вот тело и руки продолжали двигаться. Он так далеко наклонился вперед, что рухнул, придавив собой скрипку. Это была скрипка мистера Ноа, его любимая, а не дешевая поделка, на которой Джулио учился играть до того, как перешел в старшие классы и повстречался с мистером Ноа. Тот был увлечен музыкой почти так же, как и Джулио.

И теперь Джулио обманул доверие мистера Ноа.

Джулио сел, поднял черный гриф скрипки с невредимыми колками, взглянул на разбитый корпус, медового цвета снаружи и с бледным неполированным деревом внутри. Струны все еще удерживали гриф и корпус вместе, но что толку! Он ощупал обломки дерева, провел пальцем по краю отверстия. Это уже никак не склеить.

Слезы хлынули у него из глаз. Абсурд какой-то! Ему семнадцать, а он плачет. Хотя на самом деле он ощущал внутри комок гнева, да такой, что ему было трудно дышать. Он оглянулся и посмотрел на мужчину.

– Всему виной твоя глупость, – сказал тот.

Джулио вскочил.

– Нет, – закричал он, прижимая скрипку к груди.

На какой-то момент его охватило чувство вины, когда он подумал, что все это из-за него. Но разве он просил похищать себя из класса, не дав даже убрать скрипку в футляр? Нет. Из глаз его лились слезы. Никогда в жизни он еще не был так зол.

– Сядь, – сказал мужчина уже в третий раз.

– Нет.

Мужчина взмахнул рукой и произнес несколько слов. Джулио обнаружил, что ноги сами несут его к креслу. Он сел.

Потом взглянул на другого юношу. Тот пристально смотрел на него, как хищная птица на мышь. Джулио, стыдясь, утер слезы. Может, он и не мог противиться приказам незнакомца, но он не собирался показывать свою боль тем, кому до этого нет дела. Гнев жег его изнутри. Ему удалось унять слезы.

– Расскажи мне о своих друзьях! – Теперь в голосе незнакомца появились нотки злости.

Он теряет контроль. Джулио не раскрывал рта. В нем было столько злости и боли, что не осталось места для повиновения.

– Очень хорошо, – сказал мужчина. – Подумай немного.

Он взмахнул рукой три раза и произнес тяжелые леденящие слова. На полу, вокруг стула, на котором сидел Джулио, появились какие-то знаки: два концентрических крута в голубом пламени, а в кольце между ними неизвестные символы, начертанные кроваво-красным. Джулио почувствовал, что у него внутри все заледенело. Он крепче сжал гриф скрипки, но его рука будто онемела; он даже не чувствовал пальцев. Мужчина сделал еще один жест и добавил какие-то слова, еще более холодные и острые, как бритва.

И Джулио пропал.

Полная темнота, темнее слепоты. Жуткий холод, пронизывающий до костей. Какое-то время – тишина.

Потом появились звуки. Голоса, вой, крики и каждый – чистый, холодный поток эмоций: искреннего горя и сожаления, умопомрачающего ужаса, кипящего гнева. И каждый из них впечатывался в мозг и сердце Джулио.

Он был таким хорошим слушателем.

Потом возник гнус, норовящий впиться в глаза Джулио. Ему казалось, что глаз уже нет. Крохотные зубы вгрызались в мозг, и каждый укус причинял отдельную боль.

Он боролся. Он отмахивался от жалящего гнуса, пытался руками закрыть уши. Но его тела как бы не было с ним, и защититься было нечем. У него остались только слух, кожа, мозг и сплошная боль. Крики ужаса флейты, пронзительный визг скрипки в злости, гулкие удары барабана, ухающего гневом, бесконечная грусть виолончели и голоса других инструментов, которые он никогда не слышал, выражавшие чувства, от которых ему хотелось кричать и заламывать руки. Полный разлад и дисгармония. Глубокое отчаяние трубы, шелест ужасного стыда литавров, невыносимые крики пытки, боли и агонии. Джулио силился сделать из всего этого музыку, но хаос не хотел укладываться в мелодию. Каждая новая нота, каждый новый голос резал и пилил его, причем по-своему, в своем темпе.

Это становилось все сильнее и невыносимее.

Наконец он перестал бороться и пустил все это в себя. Стало еще больнее.

Он чувствовал, как его режут на куски. Ему нужна была помощь.

– Натан! – закричал он. Но никакого звука не последовало: у него не было рта.

Звук существовал где-то рядом. Он резал его.

Нужно было начать свою собственную песню.

Он мысленно произнес: «Натан». Получился какой-то писк. Он снова мысленно позвал его, стараясь отвлечься от всего, что причиняло боль.

– Натан! – Его крик перекрыл весь шум, он услышал, как его собственный тенор звучит посреди всей этой какофонии.

– Да?

Это голос Натана! Джулио собрал все свои силы:

– Натан!

– Кто это? Кто меня зовет?

Ниточка звука! Используя каждое слово как узел, Джулио подтягивал себя ближе к источнику, откуда шел голос. Это был единственный связный звук посреди хаоса.

– Натан?

– Что? Кто здесь?

Джулио вытягивал себя оттуда, куда его занесло, пытаясь вынырнуть на поверхность. Теперь он оказался совсем в другом месте. Крики стихли, и укусы прекратились. Теперь он висел в другой, более мягкой темноте.

– Натан, – снова позвал он и удивился, насколько чисто и ровно прозвучал его голос. Таким он его еще никогда не слышал. На какой-то момент он забыл обо всем, вслушиваясь в него.

– Джулио? Это ты? – В голосе Натана Джулио расслышал тревожные нотки.

– Нат, где я? Я ничего не вижу.

– Ты в моем доме, – сказал призрак. Голос его звучал красиво, но в нем чувствовалось опасение. – Что с тобой случилось?

– Я не знаю. Я… – Джулио потянулся вперед и коснулся лица Натана. – О господи, ты здесь. – Он чувствовал холодную кожу, трепет ресниц, скользнувших по его пальцам, потом дотронулся до носа и губ.

– Джулио, – сказал Натан. Джулио почувствовал, как при этом шевельнулись его губы. – Что ты делаешь?

– Я… – А что он делал? Ведь призрак был неосязаем. Как мог Джулио дотрагиваться до него?

– Извини. Я… м-м-м… просто это было так ужасно! – Он продвинулся вперед, прижался к призраку и крепко обнял его. Он не понимал, как такое может быть, но ему нужно было коснуться чего-то надежного.

– Извини. Прости меня, – бормотал он, прижимаясь еще крепче. Рукой он щупал ткань рубашки Натана, а щекой терся о его плечо. Тело призрака было твердым и холодным, но это была такая же плоть, как и у других людей.

– Мне было страшно. Прости. Я не могу… – Он никак не мог отпустить его. Что, если снова затянет туда, откуда он с таким трудом выбрался?

Но вдруг он заставляет Натана терпеть то, что ему было неприятно? Все равно Джулио не мог оторваться от него. Его охватила паника.

– Все в порядке, – сказал Натан почти спокойным голосом.

Натан, не шевелясь, стоял в его объятиях, словно якорь в темном хаосе моря.

Наконец Джулио успокоился и выпустил друга.

– Прости, – снова сказал он.

– Все в порядке, – повторил Натан, на этот раз чуть тверже. – Ты можешь мне рассказать, что произошло?

– Я не знаю. Почему я ничего не вижу? – Джулио протянул руку, погладил плечо Натана, потом потянулся дальше и дотронулся до стены. Обои показались ему живыми. Потом он с удивлением ощутил под ними ток энергии, вопрос, приветствие, тепло. Он толкнул руку глубже, и она будто погрузилась в теплую воду.

– Что это? – Джулио подошел поближе к стене, надавил на нее и прошел сквозь нее. Вокруг него сомкнулось приветливое тепло и зазвучали успокаивающе колыбельные.

– Эй, – сказал Джулио.

– Привет, мальчик, – ответил дом.

– Где я?

– В моей стене.

– Что? Как? – Он толкнул руку еще чуть дальше и почувствовал, что покинул уютное пристанище.

– А это воздух снаружи.

– Дом. Я не понимаю.

– Приди в себя, Джулио. Ты же призрак.

У Джулио все сжалось внутри. Призрак! Нет. Этого не может быть.

Или может? Как иначе он смог бы обнять Натана?

Если он умер, что ж, по крайней мере, это была легкая смерть. А дом – это гораздо лучше, чем какое-то другое место! Но…

– Дом, – прошептал он.

Чья-то рука ухватила Джулио и вытянула его из стены.

– Это не совсем так, Джулио, – сказал ему Натан. Джулио вцепился в его руку. – Я не думаю, что ты умер. Просто твое внутреннее «я» отделилось от твоего тела, вот и все. Ты можешь сказать, что с тобой произошло?

– Этот человек пришел ко мне в школу и подчинил меня. У него голос как у Эдмунда. Он мог заставить меня делать то, что ему надо, одним только словом. Он увез меня в своей машине в домик где-то в горах и начал расспрашивать о тебе и об остальных. А я не хотел говорить. Вот это мне не совсем понятно. Ведь он мог заставить меня делать что угодно. Он приказывал мне идти, и я шел, велел сидеть – и я садился. Но я не отвечал на его вопросы. Я чуть с ума не сошел.

– Хорошо, – сказал Натан, потом добавил: – Он уже знал кое-что, иначе зачем бы он похитил тебя? Что случилось после этого?

– Он сделал так, что я сломал скрипку мистера Ноа. Я пытался уйти оттуда, а он велел мне остановиться, и я упал на скрипку. Я сломал это чудо. Я никогда не смогу объяснить этого мистеру Ноа! – Джулио снова переполнял гнев. – Потом он снова заставил меня сесть и приказал рассказывать о тебе. Я не заговорил, и тогда он прочитал какое-то заклинание и отправил меня в какой-то ад.

Натан покрепче ухватил Джулио за руку.

– Ты помнишь, что это было за заклинание?

– Круги света на полу с какими-то надписями. Два голубых круга, один в другом, а между ними красная надпись. Он еще что-то говорил и водил руками. Но языка я не знаю.

– А этот ад, на что это было похоже?

– Холодно, темно, вопли, боль. – Джулио вздрогнул. – Ужасная, ужасная немузыка.