Текст книги "За гранью снов"

Автор книги: Нина Кирики Хоффман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Моя семья всегда заезжает в магазин, прежде чем приехать сюда. Но они уже несколько месяцев не приезжали.

– Хорошо, спасибо за помощь и гостеприимство.

– Я люблю, когда во мне живут люди.

Мэтт вернулась в гостиную.

– У нас здесь есть только напитки, – сказала она остальным. Она оглядела комнату. Лежал только Кросс. Ферн свернул свое одеяло и то, на котором, видимо, спал Пик. – Так что придется или идти в магазин, или завтракать в кафе.

Бетти подошла к Кроссу. Она наклонилась и потрясла его за плечо.

– Доминик, – позвала она мягко.

Ферн и Пик отпрянули назад.

Кросс открыл глаза. Мэтт подошла поближе к Бетти и тоже посмотрела на него. Он моргнул:

– Кто? Где?

– Ты хочешь еще поспать? – спросила Бетти.

– Спать, – повторил он, закрыл глаза и повернулся на другой бок.

Бетти поправила ему одеяло и повернулась к остальным.

– Думаю, завтрак его пока не очень интересует. А мы что, все спали в одежде?

Каждый посмотрел на себя.

– Я раздевалась, – сказала Дейдра. – Но переодеться мне было не во что.

– Это можно устроить, – сказала вошедшая Таша. – Расставьте пошире ноги, вытяните руки, закройте глаза и стойте спокойно.

– Это еще зачем, – сказала Дейдра, но указания выполнила.

Мэтт сделала то же самое. Ее окутал теплый ветерок, завихрившись вокруг рук и ног. Запахло весной.

– Эдмунд? – мысленно позвала она.

– Что?

– Таша чистит нашу одежду. Мы идем в город завтракать. Пойдешь с нами?

– Я еще не выспался, – мысленно ответил он.

– Готово, – сказала Таша. – Можете открывать глаза.

Мэтт взглянула на свои вещи. Все складки, пятна и грязь исчезли. Пахло свежестью и тополем.

– Ух ты, здорово! Спасибо, Таша.

Она огляделась. Ферн и Бетти были одеты во что-то зеленое и просторное, а их волосы свободно спадали на плечи. Одежда Ферна, напоминавшая кимоно, была украшена драгоценными камнями, а пояс был перехвачен золотой пряжкой. Платье Бетти напоминало просторный сарафан разукрашенный листьями разных форм и цветов. А на плечи вместо шали было накинуто голубое одеяло.

На Таше была желтая рубашка, очень стильная, скорее всего из вещей Терри, узкие черные брюки и босоножки. На Ди были все те же свитер и джинсы, а Мэтт была в своей повседневной одежде – джинсах и фланелевой рубашке, надетой поверх топика. Ну и конечно ботинки для верховой езды. Все, кроме Ди, казались одеты странновато, но, по крайней мере, чисто.

Все поблагодарили Ташу.

– Да пожалуйста. Можно мне пойти с вами?

– Конечно, – сказала Бетти.

Перед тем как уйти из дома, Ди помогла Ферну расчесать волосы.

– Было бы неплохо хоть немного привести нас в нормальный вид, – бормотала она, – хотя на побережье можно ходить в чем угодно. Они просто подумают, что вы из Калифорнии. Куда пойдем?

– В «Рассвет», – сказала Мэтт. – Пика могут не пустить.

– Гав!

– Точно, – сказала Дейдра. – Но мы скажем, что он очень проголодался, я возьму его на руки, и все увидят, какой он умный. Уверяю вас, все получится. Ферн, тебе есть чем перевязать волосы? – Она заплела ему косу, толщиной в руку, доходившую ему до колен. Она подала ему конец косы. Он взял его, и через мгновение коса была перехвачена ниткой сапфиров.

– Ферн, раз ты теперь свободен, ты можешь попасть отсюда домой? – спросила Мэтт.

– Домой? Я еще не готов вернуться домой. Мне еще надо провести исследования. – Он улыбнулся. – Просто мне надо быть осторожнее, смотреть, с кем разговариваю. Сейчас я бы хотел вернуться в пустыню вместе с Дейдрой.

– Что? – спросила Дейдра. – Это для меня новость.

Коса Ферна обвилась вокруг ее запястья.

– Разве ты не разговаривала со мной об этом, приглашая меня? Может быть, это просто языковая проблема? – сказал он.

Она уставилась на косу, окрутившую ее руку, потом хмуро взглянула на Ферна:

– Ты разговариваешь со своими волосами?

– Иногда. – Коса отпустила запястье, обхватила Дейдру за плечи, сплелась с ее косой, потом отпустила. – То, что я сейчас сделал, у меня на родине означает предложение руки и сердца.

– Но здесь-то это ничего не значит.

– Я прошу прощения. Так вы не хотите, чтобы я поехал с вами?

– Я этого не говорила.

Мэтт шла по улице, улыбаясь морю, и в спину ей светило солнце.

После завтрака они все зашли в магазин. Дейдра купила три коробки печенья, две пачки крупы, три пакета молока, несколько пакетиков кофе, масло, два десятка яиц, два батона хлеба, бананы и сахар.

В доме уже все проснулись. Они набросились на еду и практически все уничтожили.

После завтрака Гален подошел к Терри.

– Ты поможешь мне сейчас?

– Давай попробуем. Все, кому интересно, пойдемте на балкон, – сказала Терри.

Эдмунд, Мэтт, Таша и Гален вышли за ней.

Гален вынул из кармана стеклянное сердце, обмотанное шелковой тряпицей.

– Я тогда вдруг понял, что мне без него неуютно, – сказал он своим ровным размеренным тоном. – Когда я оставил его у вас, я впервые выпустил его из рук.

– Гален, ты все еще считаешь Кросса своим хозяином?

Гален взглянул на нее.

– Таша говорит, что он уже не хозяин мне. Но сам я этого еще не осознал. Когда я поступил к нему в ученики, я попросил его о двух вещах: чтобы дети никогда не чувствовали холода, голода, стыда и чтобы он не требовал от меня большего, чем то, на что я способен. В обмен я обещал быть всегда при нем, изучать то, чему он меня учит, делать то, что он потребует. – Он осторожно развернул тряпицу и взял кристалл в обе ладони. – Вот они, без чувства холода, голода и стыда. Я делал все, что он требовал. Как мне теперь разорвать эти узы?

– Голод? – спросила Мэтт. – При чем здесь голод, они всего лишь в тепле и безопасности.

Гален наклонился к ней.

– Это они сказали?

– Я спросила у них, как можно их вынуть оттуда. Они спрашивали: «Где Гален?» Они сказали, что их поместили туда навсегда, что они в тепле и безопасности. И что ты отдал за это сердце. Они ничего не говорили о голоде.

– Так ты можешь поговорить с ними?

– Да. И голод бывает разный, – сказала Мэтт.

– Вот именно, Мэтт, – поддержала ее Таша дрожащим голосом. – Спроси у ребят, испытывают ли они какой-нибудь голод.

– Как их зовут?

– Бейзил и Лекса, – сказал Гален.

– Бейзил? Лекса? – мысленно позвала их Мэтт.

– Гален! Гален? Кто с нами разговаривает?

– Меня зовут Мэтт. Я хочу знать, испытываете ли вы какой-нибудь голод.

– Нам не нужна еда.

– А что-нибудь другое? Ветер на лице? Звезды на небе? Дорога под ногами, собеседник, вкус шоколада, футбол, светлячки?

– Светлячки, – простонала девочка.

– Мама, – закричал мальчик.

– Закаты.

– Карусели. Конфеты. Каменные львы перед библиотекой. Пар изо рта, когда идет снег.

– Книги.

– Школа!

– Хоть кто-нибудь, кто бы подержал за руку.

– Им нужны многие вещи, – сказала Мэтт, перечислив все то, о чем тосковали дети.

– Я сказала тебе, что слово нарушено, – сказала Таша.

– Теперь я понимаю. – Гален выпрямился и повел плечами. – Мое ученичество закончилось, и Доминик Кросс больше не мой хозяин. Но было заключено две сделки. Первая сделала Кросса моим хозяином, и она заключалась между нами двоими. А вторая была с Монументам. Я отдал ему свое сердце, чтобы дети всегда были в безопасности.

– А это как-то связано с тем, что ты меняешься, когда прикасаешься к статуям? – спросила Терри.

– Да. Монумент позволяет мне почувствовать мое сердце, когда я дотрагиваюсь до камня, которому придана форма. Это странное ощущение. Оно мне не нравилось. Было гораздо проще жить без этой боли. Но я все возвращаюсь к нему.

Мэтт порылась в кармане и вытащила маленького резного монаха, которого взяла в комнате Таши десять лет назад. Она протянула его Галену.

Он колебался некоторое время, но потом взял его. Его лицо озарилось.

– Да, – сказал он живым голосом.

– Мы не смогли выяснить, как открыть сердце, – сказала Терри.

– Его смастерил мой хозяин. Он наложил сильные заклинания на него. А Монумент поместил туда ребят. – Сейчас Гален говорил совсем по-другому, в его голосе наконец появились эмоции.

– В этой статуэтке есть Монумент? Давай спросим у него, как вызволить детей, – сказала Мэтт. Она прикоснулась к монаху в руке Галена.

– Монумент? – позвала она.

– Мэтт?

Она отдернула руку. Откуда бог Галена знал ее имя?

Гален посмотрел на нее, хмуря брови.

– Что ты делаешь?

– Разговариваю, просто разговариваю. – Мэтт протянула руку и снова коснулась монаха.

– Монумент, ты присутствуешь в моем монахе?

– Мэтт, я есть во всех резных камнях. Мы много раз разговаривали с тобой.

Она снова отдернула руку и втянула воздух через зубы. И в третий раз она решила дотронуться до каменного монаха.

– Но мне всегда казалось, что я разговариваю с вещами. Каменная скамейка, улица, машина. В машинах ты тоже есть? Может, я всегда разговаривала только с тобой?

– Нет. Конечно же, ты разговаривала с существами. А я дух вещей. Я нашел тебя давно и сделал своей ученицей.

– Мэтт, с тобой все в порядке? – спросил Эдмунд.

Она глубоко задышала, взгляд стал отсутствующим. Она всматривалась в прошлое, в тот день, когда однажды утром она проснулась и услышала, как с ней заговорила каменная скамейка, на которой она спала. В тот день все ее связи с миром изменились. Она повсюду находила заботливых друзей. Не людей, но во многих отношениях гораздо лучших, чем люди. В тот же день у нее появилось магическое зрение.

– Мэтт! Что с тобой? – Эдмунд взял ее лицо в ладони.

Она заморгала и взглянула на него. Потом широко улыбнулась:

– Со мной все в порядке. Я думаю, теперь у меня все получится.

– Монумент, – обратилась она к нему.

– Что?

– Спасибо тебе за все.

– Всегда пожалуйста.

– Ты лучший отец, который только мог быть.

– А ты замечательный ребенок.

Некоторое время она обдумывала услышанное. Потом спросила:

– А как же быть с Галеном? Зачем тебе нужно его сердце?

– Я берег его для него. Ему теперь нужно сердце?

– Да, оно нужно ему обратно, и он хочет вызволить ребятишек из стеклянного сердца. Мы можем это сделать?

– Если я верну ему сердце, наша сделка будет расторгнута.

Она задумалась, потом сказала вслух:

– Гален, если Монумент отдаст тебе сердце, тогда ребята выйдут из стеклянного сердца. Ты этого хочешь?

– Да! Да!

– Хорошо, давай сделаем это.

– Давай сделаем это.

На балконе завихрился ветер. Позади них закружились серые частицы, собираясь в фигуру, пока наконец не появился огромный каменный монумент. Балкон крякнул под его тяжестью. От него пахло землей и пылью. Лицо было как у человека, а глаза пустые, белые, как жемчуга. Еще у него были кабаньи бивни.

Он протянул руку к Галену, приложил кулак к его груди и толкнул его. Рука проникла в грудную клетку Галена. Через секунду он вынул пустую руку обратно.

Снова поднялся ветер, унесший статую. Но перед тем, как совсем исчезнуть, он коснулся рукой щеки Мэтт. По ней растеклось тепло.

Кристалл в руках Галена треснул. Из лопнувшего сердца повалил дым, двумя призраками скапливаясь у входа. Из дыма материализовались двое детей, одетых в красивые античные одежды.

– Гален, я тебя убью! – завопила девочка.

– Как ты мог? – закричал мальчик. – Не вздумай еще раз с нами так поступить! – Они побежали за Галеном, молотя его кулачками по спине и животу, а он только смеялся.

При этом он выронил каменного монаха, но Мэтт подобрала его и убрала в карман.

Потом Гален расплакался. Он стоял, обнимая детей. Они еще пару раз стукнули его, но потом прижались к нему.

– Теперь можем начать заново, – сказал он слабым и дрожащим от слез голосом.

Чуть попозже Натан, Бетти, Сюди, Эдмунд, Дейдра, Лия и Мэтт вернулись к тому месту, где когда-то стоял зачарованный дом.

Двор казался мертвым. Мебель Сюди стояла там, где они ее оставили, укрытая пленкой от росы.

Дом был похож на скелет. Доски рассохлись и искорежились. Пока они смотрели на дом, ветер громыхал черепицей.

– Не думаю, что он еще оживет. Теперь он только мешает.

– Может, его совсем сжечь? – спросила Лия.

– Наверное, это будет самым лучшим. Это все равно не более чем сброшенная кожа. Ребятишкам опасно будет к нему подходить.

Лия подняла руки, направила их в сторону дома. Из возникшего пламени она смастерила себе скрипку и смычок.

– Подождите, – сказала Сюди. – А что случится, когда истекут двадцать четыре часа Натана? Вдруг он должен будет вернуться сюда? И сможет ли он вернуться в сгоревший дом?

– А о чем тут беспокоиться? – сказал Натан. – Погода меня не волнует, так что какая разница, есть у меня дом или нет?

– Разрушив этот дом, мы можем построить новый, – сказала Бетти. – Когда истекут двадцать четыре часа, мы проведем еще один сеанс. У нас все будет хорошо, доченька. Давай теперь сыграй мне грандиозную панихиду, детка.

Мэтт побежала на улицу, прислонилась к телефонной будке, умоляя линию не дать соседям вызвать сейчас пожарных.

Лия подняла смычок и заиграла величественную симфонию на огненной скрипке. Дом горел, и горел красиво.