Текст книги "Вершина желания"

Автор книги: Нина Киллэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Мистер Уинстон любил поговорить с Джеком о временах, когда мужчины были мужчинами, и женщинам это вроде как нравилось. Джек не имел ничего против этих хаотичных разговоров, потому что с собственным отцом он никогда много не говорил. Он не мог понять, было ли так потому, что отцу нечего было ему сказать, или потому, что его сестра и мать никогда не закрывали ртов. Его всегда поражало то, как легко женщины образуют коалиции. Даже если они никогда раньше не встречались, они, казалось, вполне комфортно чувствуют себя друг с другом, сбиваются в кружок, словно ведьмы вокруг котелка с зельем, все на одной волне, кивая и закатывая глаза по одним и тем же поводам. И они все на вид такие уверенные, всегда знают, что надо делать, словно матери с рождения нашептывали им в уши какие-то свои секреты. Джек рассеянно почесал щеку, которую уже покрывала щетина. Он думал о том, что отец никогда ему ничего не нашептывал, даже о птицах и пчелах. И это мать как-то перехватила его в коридоре, когда ему было лет четырнадцать, рявкнув:

– Твой пенис в вагине девушки сделает ее беременной. Понял? – И с этим она вышла за дверь, оставив Джека дрожать, прижавшись к стене, сгорая от стыда.

Так что ему пришлось самостоятельно постигать науку о том, как стать настоящим мужчиной, хватаясь за любую доступную информацию, из каких бы источников она ни поступала. Из этих же источников он понял, что, для того чтобы быть мужчиной, нужно трахаться как можно больше. А если ты этого не делаешь, то об этом лучше молчать. Ты должен вести себя с женщинами открыто и по-приятельски, много болтать, если ты не влюбишься в одну из них. А если влюбишься, надо целиком замкнуться в себе. Ты открываешь перед ними дверь, если только женщина не смотрит на тебя так, словно ты сошел с ума, и в этом случае ты проходишь первым, не глядя на нее. Ты платишь за себя, если женщина не исчезает в дамской комнате как раз в тот момент, когда приходит время платить по счету, и в этом случае ты достаешь свой бумажник. Ты не настаиваешь на сексе, если только она не начинает обмазывать себя взбитыми сливками. В этом случае ты должен с удовольствием слизнуть то, что тебе предлагают. Ты всегда спрашиваешь насчет предохранения, если она не достает собственную пачку презервативов, и в этом случае тебе остается молиться о том, чтобы они не оказались размером с реактивный самолет. На самом деле все довольно примитивно, за исключением тех случаев, когда это не так.

Джек закрыл глаза и прислушался к музыке. Иногда по вечерам мистер Уинстон проводил слишком много времени на крыльце Джека со своей бутылкой и в результате не мог забраться к себе на чердак и падал. И тогда Джек слышал, как мистер Уинстон зовет его: голова у двери, ноги торчат наружу. Тогда Джек подходил к боковой двери и выручал мистера Уинстона, помогая ему добраться до его каморки. Затем он укладывал мистера Уинстона на кровать, ставил рядом с ним ведро, на пыльный ночной столик стакан с водой и две таблетки аспирина – чтобы он сразу мог дотянуться. И последнее, что он обычно делал, – это поднимал иглу с пластинки Вагнера, и виниловый диск продолжал вращаться в зловещей тишине, делая круг за кругом.

Кейт положила телефон и окинула взглядом дальний угол спальни – угол, который, согласно ее новой библии «Фен-шуй или смерть», регулировал ее личную жизнь и отношения с супругом. Она приобрела эту книгу в приступе отчаяния. Тестостероновые пластыри обернулись катастрофой. Они не дали ей ничего, лишь сделали ее раздражительной, готовой сорваться по любому пустяку. Она уставилась в этот угол и вскрикнула от ужаса. Угол был пуст, как чистый лист бумаги. И, о ужас, там еще стояла переполненная корзина с грязным бельем. Неудивительно, что в ее браке отсутствовал секс. Она держала в этом сокровенном углу грязное белье! Как могла она быть настолько слепой?

Она начала листать книгу, ища противоядие. Зеркала, пышные зеленые растения, эротическая статуэтка, может, пара статуэток. И еще в спальне должно быть много красного, говорилось в книге. «Красный добавит страсти в вашу жизнь». Кейт подняла глаза, открыв рот, и в мозгу ее словно вспыхнула хрустальная люстра. Вся ее спальня находилась в углу взаимоотношений. Она обвела взглядом безвкусный интерьер, выдержанный в сливочно-белых тонах. Он мог подвигнуть на секс с той же эффективностью, с какой могло навести на мысли о сексе созерцание гриба шампиньона. Надо полностью перекрасить и переоборудовать спальню.

Кейт стала листать справочник в поисках фирмы, занимающейся ремонтом.

Молли насвистывала в ванной, наслаждаясь потоком воды, льющимся на спину. Нет ничего лучше для начала дня, чем сильный горячий душ. Она засмеялась вслух, вспомнив о Джеке и его посудомоечной машине. Что за нудный тип этот Джек! Какой противный и жалкий зануда! Надо будет все выложить Кейт: сказать, что дела у него даже хуже, чем она думает. И все же в нем что-то было. Молли поймала себя на том, что ей хочется дотянуться до него и возбудить в нем нечто вроде привязанности. И не просто для того, чтобы заставить его принести удовлетворение лично ей, но для того, чтобы он позволил ей погладить его по лицу, положить голову ему на грудь и послушать, как бьется его сердце. Она хотела выяснить, что за тараканы живут у него в голове, хотелось разгладить его нахмуренный лоб. Она вдруг осознала, что впервые в жизни встретила мужчину, ради которого она готова была бы притормозить, сдержать аппетиты. Может, даже и рискнуть. Рискнуть! Молли с шумом вздохнула. Она никогда не думала, что встретит кого-то такого. Молли замерла, чувствуя, как по телу приятной теплой волной растекается надежда. В дверь ванной постучали.

– Молли!

Она высунула руку из-за шторы ванной и приоткрыла дверь.

С уставшим видом на пороге стоял Джек.

– Там к тебе пришел мужчина в черной коже. Сказал, что ты заказала наручники и коробку со скотчем.

– Ты можешь попросить его оставить это все в коридоре?

Молли закрыла дверь и вышла из душа. Ни к чему предаваться пустым мечтам, резко сказала она себе. Надо работать и надо спешить. Через пятнадцать минут ей предстоял информационный сеанс по садомазохизму.

Марианна сидела рядом с Ричардом на кушетке Джека. Она мило улыбалась, сложив на коленях руки, поворачивая безымянный палец левой руки так, чтобы свет падал на грани громадного бриллианта.

– А потом мы собираемся уехать, вдвоем на одном коне, – пояснял Ричард. – После церемонии. Ну, знаешь, Марианна будет сидеть передо мной, и мы поскачем навстречу закату. А потом начнется вечеринка!

Марианна закатила глаза:

– Ричард!..

Джек поднял бокал шампанского.

– Ну что же, поздравляю, – сказал он, обращаясь к Марианне.

Марианна зарделась:

– Спасибо. Но вы должны поздравлять Ричарда.

– У меня тост, – сказал Ричард. – Спасибо Марианне за то, что сделала из меня честного человека.

Она захлопала ресницами, глядя на него:

– О, Ричард!

Он засмеялся и выпил сразу половину бокала.

– Ты следующий, Джек. У Марианны много подруг.

– О, много, – сказала она, обводя взглядом комнату.

– Марианна – прирожденная сваха.

– Три свадьбы на счету. И помолвка на следующей неделе.

– И тогда она подцепила меня на крючок.

– Ну, кто-то должен был это сделать.

Ричард подмигнул Джеку:

– Ну, как, Джек, ты в игре?

Молли вощла в комнату в черных высоких, до бедра, сапогах на шпильке и очень коротком платье из латекса.

– Упс. Прошу прощения. Я не знала, что у тебя гости. – Она уже повернулась, чтобы уйти, но Ричард вскочил с кушетки и окликнул ее:

– Привет.

Молли остановилась и улыбнулась:

– Привет.

Ричард обернулся к Джеку и посмотрел на него с мольбой.

Джек решил представить Молли гостям.

– Знакомьтесь, это Молли. – «Повелительница плетки, проживающая у меня в доме», – хотел добавить он, но воздержался.

– Привет, Молли, – с придыханием произнес Ричард. Марианна замерла, забыв о том, что собиралась выпить шампанского.

Молли направилась к двери.

– Ну, я всего лишь хотела проведать тебя, Джек, убедиться, что у тебя все в порядке…

Джек приподнял бровь:

– А в чем дело? Ты принесла свой хлыст?

– На самом деле я хотела узнать, могу ли я доесть мороженое.

Ричард подскочил:

– Может, принести вам выпить?

Молли взглянула на Джека, после чего перевела взгляд на Ричарда и улыбнулась:

– Конечно. Была бы вам признательна.

Ричард проворно подошел к буфету, где стояла бутылка шампанского, и налил ей высокий бокал.

– Спасибо.

Молли села и сделала большой глоток. Соски ее игриво натягивали латекс. Ричард с жадностью на них уставился.

– Какое необычное платье, – сказал он.

– Провожу исследование.

– Вы тоже пишете?

– Ну, сегодня я была госпожой. – Она сжала и разжала кулаки. – Трудная работа, скажу я вам.

Ричард уставился на ее руки.

– К счастью, сейчас не проблема приобрести все эти хитроумные устройства, помогающие справиться с наиболее трудными проектами. Не знаю, что люди делали в прежние времена.

Ричард судорожно сглотнул.

– Не могу поверить, что никогда прежде с вами не встречался. – Он посмотрел на Джека. – Где он вас прятал?

Молли зевнула.

– Наверху. Привязанной к столу эпохи Регентства.

Ричард охрип.

– Правда?

Марианна поставила шампанское на стол.

– О, сладенький мой, посмотри на часы. Пора возвращаться домой. Нам надо еще заполнить приглашения.

Ричард отмахнулся:

– О, да расслабься ты насчет приглашений! Мы завтра за них возьмемся.

– Завтра они должны быть уже отправлены, что означает, что написать мы их должны сегодня.

– Один день ничего не решит.

– Еще как решит. Тебе надо как минимум три недели.

– Давай один раз нарушим правила.

– Давай не будем.

Он взял ее за подбородок:

– Жена моя, ты чугунный шар на цепи, прикованный к ноге каторжника.

Марианна встала:

– Пойдем. – Она вяло обняла Джека. – До свидания, Джек, увидимся на банкете в честь Помолвки. Вы знаете, где нас найти. Мне не хочется об этом напоминать, но я думаю, что бывает полезно знать, куда стоит обратиться за помощью. – Она понизила голос: – У меня есть подруги, с которыми бы я хотела вас познакомить. – Она взглянула на Молли и добавила шепотом: – Женщины вам под стать.

Ричард энергично пожал руку Молли.

– И вы приходите тоже, если хотите. Не пожалеете. Родители Марианны умеют устраивать грандиозные праздники. Народу будет много. Еще один человек не помешает, верно?

Марианна натянуто улыбнулась:

– На самом деле во время банкета все присутствующие будут сидеть за столом согласно разложенным карточкам.

– Найти еще один стул не составит труда, я думаю.

– Пойдем, Ричард.

Когда дверь за Ричардом и Марианной закрылась, Молли покачала головой.

– Да, дела, – сказала она.

– Что?

– Я бы не стала спешить с покупкой подарка на свадьбу.

– Он в ней души не чает.

Молли улыбнулась:

– Что скажешь насчет рюмочки перед сном?

Джек окинул взглядом ее затянутое в латекс тело и сделал шаг назад.

– Вечер был трудным, и…

– Да брось, – сказала Молли и, схватив Джека за руку, поволокла его назад в гостиную. Она налила ему и себе еще по одному бокалу шампанского. – Я чувствую, что мы начали отношения совсем не так, как следовало.

Джек огляделся, нашел место в дальнем углу комнаты – подальше от Молли – и устроился там.

– В каком смысле?

– Я чувствую, что буквально надругалась над вашей щепетильностью, поставив вас в неловкое положение.

Джек молчал. Все так – лучше не скажешь.

– Так вот я просто хотела сказать, что ни в коем случае не хотела вас оскорбить.

– Не переживайте насчет этого.

Молли протянула ему шампанское. После чего села рядом с ним на диван. Совсем рядом.

– Я хочу сказать, что с вашей стороны было так любезно позволить мне пожить у вас.

Он смотрел прямо перед собой.

– Все нормально.

– И я не буду слишком долго злоупотреблять вашим гостеприимством.

– Хорошо.

Она внимательно на него посмотрела.

– Я хочу сказать, оставайтесь столько, сколько сочтете нужным.

Наступила тишина. Молли внезапно встала и начала ходить по комнате. Джек смотрел, как латекс сжимает ее сильные бедра. Он думал, каково это, оказаться зажатым между этими бедрами…

– Дело в том, что, – она подошла и встала напротив него, – я нахожу вас очень, очень привлекательным. Можно, я налью вам еще?

Джек посмотрел в бокал. Он был пуст. Он не мог вспомнить, чтобы пил из него.

– Нет, спасибо. – Он поставил бокал и сложил руки на груди.

Молли снова села рядом.

– Видите ли, я обнаружила, что существуют два типа мужчин: мужчины, с которыми можно весело проводить время, и мужчины – хранители очага. Я всегда думала, что мне нравятся мужчины первого типа, но вы, вы…

Она уставилась на его губы.

Джек уставился на ее губы.

Молли положила ладонь ему на колено.

– Хотите как-нибудь сходим куда-нибудь вместе?

– Нет.

Она убрала руку.

– Вы очень милая и все такое… – замялся Джек.

Молли встала.

– Я понимаю.

– Просто дело в том, что… – продолжал мямлить Джек.

– Не надо ничего объяснять.

Джек чувствовал себя плохо. В Молли было столько достоинства: в ее осанке, в ее позе, в этих руках по швам. На мгновение ему показалось, что она сейчас поклонится и щелкнет каблуками. Но она просто нежно улыбалась ему.

– Мы могли бы стать друзьями, – сказал Джек.

– Конечно. – Молли шагнула ему навстречу и поцеловала его в губы, прикусив нижнюю губу с внутренней стороны перед тем, как отпустить ее. После этого она протянула ему руку: – Решено.

Джек заковылял к двери.

– Джек.

Он оглянулся.

Молли подмигнула ему:

– Не вините девушку за попытку.

Глава 9

– Твоя проблема, Джек, состоит в том, что ты слишком милый, – сказал Ричард, отразив очередной выпад Джека. Их поединок проходил в фехтовальном клубе в Санта-Монике. Они оба были в специальных фехтовальных костюмах, и у обоих на шпагах были специальные кнопки.

– Знаю, знаю, – сказал Джек, чуть изменив угол разворота задней ноги перед тем, как сделать очередной выпад.

– Кисть! Работайте кистью. Кисть должна вращаться, а не локоть! – крикнул им инструктор, наблюдающий за их схваткой.

Ричард чуть отклонился влево.

– Представляю, что ты испытывал, когда она вот так на тебя набросилась. За кого она тебя принимает?

Джек покачал головой, словно сам не верил в то, что это с ним случилось.

– Понятия не имею. Может, от меня доходят особые вибрации? Она их улавливает и интерпретирует во вполне внятное «с ним можно делать все, что угодно».

Ричард прищелкнул языком:

– Не хотел бы я попасться такой вот дамочке на зубок.

– Давайте на перехват! – рявкнул инструктор. Джек обошел Ричарда кругом.

– Я имею в виду, что она считает, что я отношусь к особому типу мужчин. Мужчин, которые сами себя не уважают. Мужчин, которым больше всего подходит роль жертвы.

Ричард нанес ответный удар.

– Ты все правильно понимаешь.

Джек парировал.

– У нее на лбу написано, что у нее одно на уме.

– Верно.

Джек изменил позицию.

– Но иногда, иногда… я смотрю на нее и думаю: почему бы нет?

– Нет. Нет, ни в коем случае.

– Почему?

Ричард попытался провести обманный выпад.

– Потому что она не твоя женщина.

Джек заметил уловку Ричарда и отреагировал вовремя.

– Но что, если она та самая?

– Ты меня что, разыгрываешь?

– Да. Нет. Я не знаю. Я хочу сказать, она у меня сидит внутри как заноза.

– Она берет тебя измором, вот что она делает. В любом случае мне твоя идея не нравится.

– Почему?

– Все просто. Если ты сдашься сейчас, она перестанет тебя уважать. – Ричард сделал выпад и уткнулся кончиком шпаги прямо в адамово яблоко Джека. – Туше, приятель.

Это было как вспышка молнии, как шок, как тайное рукопожатие. Он узнал ее. Он понял, что она та самая, еще до того, как они успели заговорить.

– Хизер?

Она стояла перед входом в кафе «Старбакс» в простом голубом платье без рукавов, и ее светлые волосы были убраны в хвост и перевязаны черной бархатной лентой. Джек перебежал через улицу и протянул ей руку. Он из кожи вон лез, чтобы ей понравиться.

Они стояли в проходе, улыбаясь друг другу, всем мешая и никого не замечая вокруг. Потому что… как часто такое случается не в кино, а в реальной жизни? Свидание, устроенное через знакомую знакомого, превращалось в нечто… многообещающее.

– Хотите капуччино? – наконец, спросил Джек.

– Латте без кофеина, пожалуйста.

Они сидели за угловым столиком и говорили, говорили… Ее мелодичный смех был как звон колокольчика, как солнечный свет, что озарял их беседу. Они говорили о том, какая чудная женщина Марианна, если она познакомила их, свела друг с другом. И о том, что, если хочешь встретить кого-то стоящего, следует рассчитывать на друзей. Говорили о том, о чем обычно говорят люди в подобной ситуации. Люди, которые слишком заняты, чтобы найти свою любовь по месту работы. Слишком застенчивы, чтобы пытаться найти себе пару в общественном месте. Слишком разборчивы, чтобы сидеть за стойкой бара и ждать наилучшего предложения. И поэтому они оба оказались здесь, свободные друг для друга, чистосердечные, готовые на все, что угодно.

– Я думаю, это послужит началом прекрасной дружбы, – продолжил тему Джек.

Хизер внезапно нахмурилась. Джек почувствовал, как сердце сжалось в тисках страха. Что он сказал? Может, ей не нравится фильм «Касабланка»? Как он мог так сглупить? Он проявил расизм или сексизм? Он смотрел, как сузились ее глаза, как она окинула его пристальным взглядом, словно оценивая его, прикидывая, чего он стоит.

Джек затаил дыхание.

– Я знаю, что опережаю события, – наконец сказала она, – но полагаю, вам нужно знать: я не хочу, чтобы между нами был секс.

Джек выдохнул:

– Вы шутите?

Хизер покачала головой. Она посмотрела на свои руки, словно ей было немного стыдно. Джек не мог поверить в свою удачу. Каковы были шансы на то, что жизнь сведет его с женщиной столь… столь необычной?

– Но вы выглядите такой… нормальной.

Она пожала плечами.

– Вы религиозны или что-то в этом роде?

– Да. Но дело не в этом.

– Тогда в чем?

– Я жду…

– Настоящей любви? – закончил за нее Джек.

Она ошеломленно на него посмотрела:

– Да. Откуда вы знаете?

Откуда он знал? Вот она – женщина, которую он ждал. Она была его ангелом. Отрадой его души. Он положил ладонь на ее нежную руку, стараясь не привнести в этот жест никакого двусмысленного намека.

– Я такой же, как вы.

Она посмотрела в его глаза, опасаясь увидеть в них насмешку.

– Правда?

– Правда.

И тогда он увидел в ее глазах облегчение. Спина ее выпрямилась, Хизер решительным жестом поставила чашку со своим кофе без кофеина на блюдце и заглянула Джеку в глаза.

– Вы бы хотели встретиться вновь? – спросила она. – Мы могли бы вместе сходить на ленч.

Джек ехал домой как в тумане. Голова его словно была окутана дымкой: теплой и искристой, как брызги шампанского. Он не смог бы сказать, по какой дороге возвращался домой: вверх по Пасифик, направо по Тридцать первой улице или, может, прямо по Эббот-Кинни и вниз по бульвару Норт-Винис, но он помнил, что солнце золотило верхушки деревьев и что воздух был бодрящим и свежим и хрустким, как накрахмаленное белье. Ощущение полноты жизни несло его по улицам, словно ковер-самолет. Он ехал на своем мотоцикле, жадно вдыхая хрусткий воздух, качая головой и не веря в свою удачу. Потому что он нашел ее! Последнюю девственницу Лос-Анджелеса! Он вновь и вновь проигрывал в памяти их разговор.

– Я храню свою сексуальность для мужа, – сказала Хизер. – Целомудрие – мой самый заветный дар ему.

– Высокие отношения, – ответил Джек.

– Вы можете подержать меня за руку.

И Джек, счастливый, сидел в кафе «Старбакс», держа руку этого удивительно изящного существа. Губы как лепестки роз, небесно-голубые глаза, длинные стройные ноги, которые вели в страну, не знавшую мужчин. Джек ощутил напряжение в паху. Он ждал, и его ожидание было вознаграждено. В конце концов, он всем доказал, кто был прав. Ему хотелось вскочить и прыгать от счастья. Но вдруг он нахмурился. Придется рассказать обо всем Молли. И это будет чертовски трудно сделать. Чертовски неловко. Она так откровенно сказала ему о своих чувствах. Она была так огорчительно непосредственна в выражении своих желаний. Он должен собрать волю в кулак и проявить настоящую силу характера, он должен сказать Молли обо всем. Ведь он сделал свой выбор. Он нашел свою единственную. Молли будет трудно это принять, а тем более находиться рядом с ними, с двумя голубками, переполненными этим нежным, головокружительным чувством, которое зовется первой влюбленностью. Ей будет больно, с грустью подумал Джек. Остается надеяться, что это не надорвет ей сердце.

Однако, воспрянув духом, Джек сказал себе, что тут ничего не поделаешь. Поскольку это непорочное видение – его будущая жена, его подруга, мать его детей. Он представил дом, в котором они будут жить. Дом с садом, с детским спортивным комплексом на заднем дворе, с тремя круглоголовыми ребятишками, бегающими наперегонки по изумрудному газону. Он улыбнулся, представив, как они будут делать этих детей. Он представлял эти ночи, проникнутые чувственностью и участием друг к другу, ее струящуюся ночную рубашку, ее длинные волосы, каскадом льющиеся ему на грудь.

Он также видел, приближаясь к дому, Молли, высунувшуюся из окна своей спальни. Слезая с мотоцикла, он заметил, что ее лицо то высовывается из окна, то уходит вглубь. Он смутно видел позади нее мужское лицо, чуть выше и чуть левее.

Молли помахала Джеку:

– Люсинда оставила сообщение.

– Спасибо.

Он наблюдал за ней. Она едва заметно улыбалась, уголки ее губ чуть приподнялись, словно она слушала анекдот, зная, что самое интересное ждет ее в конце.

Она закрыла глаза.

– Молли!

Она резко открыла глаза.

– Да?

– Люсинда что-нибудь сказала о конференции?

Молли закрыла глаза.

– Нет. О… О… О…

Она зарычала, обнажив свои маленькие зубы, затем застонала и бессильно упала на подоконник. Позади нее выдвинулось мужское лицо. Оно было мясистым и потным. Это лицо, как заметил Джек, принадлежало работнику компании «Федерал экспресс». Курьеру. Мужчина положил свою голову рядом с головой Молли.

– О, привет! – крикнул он Джеку. Джек помахал ему, ни слова не говоря.

На следующее утро Молли уже ни свет ни заря вышла в сад. Джек наблюдал за ней из окна. На ней был свободного покроя сарафан цвета фуксии, доходящий до середины голени. Когда она наклонилась, чтобы изучить какой-то цветок, позвонки на ее спине вылезли, делая се похожей на маленького изящного динозавра. Руки ее были розовыми от загара, губы были приоткрыты – результат предельной концентрации. Она выискивала розы с увядшими соцветиями и осыпала газон засохшими лепестками. Темные волосы ее казались иссиня-черными в утреннем свете. Она была босиком, и к ступням ее прилипла влажная трава. Платье ее задралось, обнажив полные ноги. Солнце падало на ее маленькие груди, и губы Джека мысленно скользили по их контурам. Ощутимое тепло ее тела сдавливало ему грудь, а глаза ее звали погрузиться в нее.

И, словно угадав его мысли, Молли внезапно повернулась и подняла голову. Он спрятался за занавеску. И по тому, как она жмурилась от солнца, он мог сказать, что она его не видит. И тогда по ее улыбке Джек понял, что, хотя она его и не увидела, она знает, что он за ней наблюдает. Она вернулась к процессу обезглавливания роз.

– Хотите знать, что я думаю? – сказала Примроуз, которая лежала на спине на его кровати, обрабатывая ногти пилочкой. Он решил отказаться от Эльфии. Его вокабулярий оказался неадекватным.

– Вообще-то нет.

Джек прошел мимо нее и, сгорбившись, уселся за компьютер.

– Я думаю, что она очень храбрая, если решилась поселиться здесь, завести тебя и не поддаться желаниям.

Гай поднял голову, отвлекшись от отжиманий из положения стоя на коленях.

– Я бы сказал: трахни ее по-быстрому и покончи с этим.

– Ни в коем случае.

– Брось, приятель, никто не узнает.

– Я буду знать.

– О, да кому какое дело, – сказала Примроуз. – Сделай это и выбрось ее из головы.

– Да нет ничего в моей голове. Просто она мена шокирует.

– Да, у тебя слово «шок» на лбу написано.

Джек оглянулся:

– Почему ты говоришь как лондонская оборванка? Ты же аристократка, Примроуз.

Примроуз вскинула руки:

– Не вини нас. Твой словесный портрет очень расплывчатый.

Джек глубоко вздохнул, занес пальцы над клавиатурой и снова углубился в работу.

Примроуз шептала у настойчивых губ Гая:

–  Не надо, давай, не надо…

Джек подался вперед и ударил пальцами по клавиатуре.

– О, я больше не могу!

Примроуз подскочила:

– Что?

– Да разве тебя от этого не тошнит? Давай жалуйся. Посмотри правде в лицо. Он дерьмо. Брось его, и дело с концом.

Примроуз схватилась за грудь:

– Но я люблю его!

– Он обращается с тобой как с грязью.

– Да, но в глубине души он меня любит.

– Любит?

Гай оторвал взгляд от спортивной страницы газеты, которую читал, пристроив ее у Примроуз на плече. Он пожал плечами:

– Конечно.

– Гай! – всхлипнула Примроуз.

– Я бы хотел, чтобы ты поместил меня в современность, где они отдаются легко и просто. Мне все это начинает надоедать. – Гай вернулся к чтению.

Джек смотрел на Гая во все глаза:

– Господи, вот оно!

Гай встрепенулся:

– Что?

– Зачем тебе все время бить копытом?

– Что?

– Зачем тебе насиловать и мародерствовать? Я был так слеп. Слезай с нее!

Гай попятился. Примроуз вопросительно приподняла бровь.

Джек провел рукой по волосам.

– Почему я раньше до этого не додумался? Романтика в чистом виде. Вот что я намерен писать. Такой роман – нежный и невинный – изменит мир. – Он принялся нервно ходить по комнате. – Ладно, ладно. Другие имена. Так, надо подумать. Бью. Точно! И… Честити. [13]13
  Chastity– целомудрие, девственность, непорочность, невинность.


[Закрыть]– Он вновь уселся за компьютер. – Ну а теперь я хочу, чтобы вы взялись за руки.

– Взяться за руки?

– Подождите, подождите. Я только сейчас удалю все ненужное. Ладно. Начну все заново. Вы только что повстречались, и вы говорите, что собираетесь узнать друг друга получше…

– О, я поняла! – Примроуз с ходу вошла в тему. – И она узнает, что это его отец изнасиловал ее мать, и поэтому они не могут встречаться.

– Нет, нет, – сказал Джек. – Они узнают друг друга, и Джек просит Честити…

– Отдать ему все деньги ее отца, – закричал Гай, – потому что иначе он соблазнит плод их любви, который она родила, когда ей было всего тринадцать.

– Нет, – покачал головой Джек. – Он просит ее руки.

– И получает отказ, – сказала Примроуз. – И ему приходится ее похитить!

– И заключить в свою подземную темницу, – добавил Гай.

– Нет, нет, – настаивал на своем Джек, – она принимает его предложение, и они…

– Они уже собираются пожениться, но тут она выясняет, что он на самом деле близнец ее настоящего жениха и подлец, какого свет не видывал!

– Нет! И они жили долго и счастливо после свадьбы. Конец. – Джек смотрел на них, тяжело дыша.

Гай и Примроуз молчали.

– Разве вы не видите? Мой герой будет хорошим парнем. Это будет революция в любовном романе. Любовь, брак, секс и вечная преданность… хорошему парню.

Гай и Примроуз переглянулись. Джек улыбнулся Примроуз:

– Он будет любить тебя вечно. С самого начала. Что ты думаешь?

Примроуз подавила зевок.

К тому времени как подошла Рита, почти все стулья в комнате, где играли в лото и в карты, были заняты. Три помешанные на кроссвордах дамочки уселись рядом с автоматом пепси, уткнувшись подслеповатым взглядом в газетные листы.

– Сегодня пятница, – жизнерадостно сообщила им Рита, проходя мимо. – У вас нет ни единого шанса.

Посол уже собрал вокруг себя кружок за бильярдным столом. Он окинул проходящую мимо Риту долгим нахальным взглядом, после чего вернулся к общению со Стеллой, которая делала вид, что читает по его ладони.

– Я вижу, что вас ждут большие перемены. Большие перемены!

– Насколько большие?

Стелла поднесла его ладонь к своей щеке.

– Я вижу, что рынок акций подскочит на семьдесят процентов. Я вижу, что будет найдено лекарство от старения. Я вижу вас на пляже с коктейлем «Пинаколада» в руках.

Посол высвободил свою руку.

– «Пиммс». Не «Пинаколада», а «Пиммс».

Он снова посмотрел на Риту, которая уселась в углу напротив и принялась делать наброски с трех женщин, которым давали урок хороших манер при игре в бильярд. Одна из них наклонилась над столом, при этом очки ее слегка съехали набок, и загнала восьмой шар в дальнюю лузу.

Работая карандашом, Рита прислушивалась к тому, о чем болтала Стелла.

– Дом, в котором я жила ребенком, был большим. Большой холл, вешалки для пальто на стене. И у мамы было большое кресло-качалка у двери…

Посол молчал. Глаза его были прикованы к лицу рисующей Риты.

– У нас в то время жили две кошки, Туичет и Бесс. Ах, Бесс, ее переехал молочный фургон! Никогда у меня не было кошки, которую я любила бы сильнее. Мама сказала…

Посол забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Он резко встал. По комнате пронесся шепоток. Рита продолжала рисовать, сконцентрировавшись на том, чтобы контур кия получился идеально ровным.

Он подошел и остановился у ее стула.

– Я буду пить чай у себя в комнате в пять. Вы не хотите составить мне компанию?

Рита подняла глаза, оценивающе окинув взглядом его голубые глаза, белые кустистые брови, его уши, удерживающие в равновесии его голову, словно два больших колеса. И все же она не станет, словно марионетка, плясать под его дудку. Ему придется потрудиться.

– Сегодня меня навещает внучка. Возможно, как-нибудь в другой раз.

Он сдержанно поклонился.

Она смотрела, как он уходит, слегка шаркая. Стелла продолжала сидеть, как сидела, уставившись на свои сложенные на коленях руки.

Рита взглянула на нее и принялась рисовать ее руки.

– Леда хочет устроить оргию на свой день рождения. Ты можешь поработать распорядителем?

Джек зевнул. Сестра звонила ему по утрам все раньше.

– Оргию? Что сталось со старыми добрыми детскими утренниками? С играми типа «прицепи ослику его хвост»?

– Эта игра противоречит принципу демократии. В ней может победить только один человек.

– Бедный, бедный ослик.

– И еще она хочет с тобой кое о чем поговорить. Она может к тебе зайти?

– Конечно. Что-то случилось?

– Нет. Я думаю, у нее проблемы с домашней работой. Сочинение или что-то вроде того. Хотя я не понимаю, зачем ей понадобился ты. Ты совсем не тот писатель, что ей нужен.

– И какой же писатель ей нужен?

– Хороший.

– До свидания, Кейт.

Джек зашел в «Бэрнс энд Ноубл» и помахал кассирше, которая толкнула локтем в бок другую кассиршу. Джек на эскалаторе поднялся на третий этаж, окинул взглядом всех этих мужчин и женщин, что бродили между стеллажами, благоговейно прикасаясь к корешкам книг, словно то были лица пророков. В самой дальней секции Джек отыскал свои книги, ждавшие его, словно верные друзья. Он взял в руки одну из них и как можно более непринужденно облокотился о стеллаж. Ибо, как скажет вам любой уважающий себя писатель, уметь писать книги еще недостаточно. Нужно уметь себя прорекламировать. Надо заставлять людей покупать. «Я издатель, а не специалист по рекламе, – бесцеремонно заявила ему Люсинда, предоставив Джеку «загонять» товар, словно он торговец коврами на восточном базаре. И поэтому он занимался бесплатной раздачей книг, внедрялся в чаты, скрыто рекламируя свое творчество ни о чем не подозревающим пользователям, хватался за любую возможность, чтобы продать себя. Но ничто так не помогало увеличить продажи, как прямое давление.