Текст книги "Вершина желания"
Автор книги: Нина Киллэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– Все. Мне пора, – оборвал сестру Джек.
– Я вышлю ей твой номер телефона по электронной почте, – крикнула ему вслед Кейт.
Джек остановился у двери.
– Что случилось с мистером Хартом?
– С мистером Хартом?
– Учителем химии. Они теперь вместе?
Кейт презрительно фыркнула:
– Нет. Кажется, он развелся и переехал в Атланту. А почему ты спрашиваешь?
– Грустно все это.
– Джек, говорю тебе как сестра, как человек, который тебя любит. Я думаю, тебе следует чаще бывать на людях.
Когда Джека бросила жена, это случилось как гром среди ясного неба. Однажды он вернулся домой и обнаружил, что жена вызвала грузовое такси и вывезла все, оставив Джеку лишь его длинный и неуклюжий, слишком громоздкий кофейный стол, их ортопедический матрас и его кота, которого она побрила и закрыла в микроволновке. «Ты оживляешь самое худшее во мне», – любила она повторять. Она любила говорить это после трудного дня, когда он массировал ее ступни и старался ее всячески поддержать, честно пытаясь вникнуть в ее проблемы и исполняя ее команды. Он пытался запомнить всех игроков, расставив их на поле по местам в соответствии со специализацией: менеджера компании «Сохраним родезийского ридж-бека», помощника менеджера, босса ее босса. Джек ходил с женой на ее корпоративы, после которых отвозил ее домой. На обратном пути она обычно сидела в машине, скрестив на груди руки, и говорила: «Ты был скучнее канцелярской скрепки». Она работала как заведенная, постоянно задерживалась допоздна, звонила заводчикам, рылась в Интернете, читала невразумительные инструкции, чтобы всегда быть на передовой. Он приносил ей чай и бутерброды с ветчиной и тихо прикрывал дверь, а затем ложился спать и мирно засыпал и просыпался только, когда она на цыпочках на рассвете заходила в спальню. Он раскрывал ей свои объятия, а она засыпала у него на груди – маленькое, худенькое дитя.
Джек не знал, что заставляло жену так выматывать себя, чем была вызвана эта непонятная ему потребность гореть на работе. Но это непомерное честолюбие с лихвой компенсировало отсутствие амбиций у него. Вопреки тому, что однажды сказал ему отец, мир «не был его устрицей». Он помнил, как давным-давно отец вывел его на задний двор, показал пальцем на луну и сказал: «Однажды ты будешь там». Он хотел сказать, что мужчины летят к звездам, а женщины в восторженном удивлении смотрят на них. Но в тех женщинах, что встречались на жизненном пути Джека, явно не хватало созерцательности. Они были все чертовски деятельны. Повернуты на своем деле. Каждая на своем. И все они в отличие от Джека имели в жизни цель. И проявляли завидную настойчивость в достижении ее. В колледже его подруга купила синий деловой костюм для интервью по поводу найма на работу и оказалась служанкой одной из самых преуспевающих фирм еще до того, как получила диплом. Джек окончил колледж на два года позже своих сокурсников и затем готовил «гранд фрапуччино» в кафе, дурача себя тем, что приобретает опыт, который потом использует при написании своего великого романа, в котором вскроет психологию американского мужчины.
Свою будущую жену Джек встретил на пляже во время фейерверка Четвертого июля. Морган была там со своими друзьями. Их компания расположилась на соседнем одеяле, и Морган заигрывала с Джеком, кидая в него пробками из-под шампанского. Случилось это в начале девяностых. Морган только что вернулась из путешествия по Африке и была без гроша. В те дни нервы ее были взвинчены до предела, и она была благодарна за любое физическое проявление привязанности. Они проводили вместе все ночи напролет, а утром расставались, как незнакомые люди. Днем Джек занимался тем, что писал для городской газеты, разоблачая руководство компании, ответственной за вывоз мусора, и подозрительные хобби губернатора, а Морган упорно работала над тем, чтобы сделать лучше собачий мир.
Многие бы решили, что вступать в брак в возрасте двадцати четырех лет рано для мужчины, но Джек считал себя вполне готовым к супружеской жизни. Он готов был личным примером доказать своим скептически настроенным друзьям, что такой ранний брак жизнеспособен. Зачем ждать, говорил он своим приятелям, когда знаешь наверняка, что нашел идеальную подругу: лучшего друга и любовницу в одном лице. Морган завладела его душой и телом. Ее свадебное платье было сшито из столь милого его сердцу струящегося шелка. И голубая подвязка под платьем тоже имела место. На Джеке был подержанный костюм, а сам он плакал на церемонии. Они танцевали так, что пот струился по их лицам. Гости завидовали их счастью. И их брачная ночь стала самой счастливой в его жизни.
Через три года все кончилось. Морган стряхнула его с плеч. Как вышедшее из моды пальто.
– Куда делась твоя любовь? – спрашивал он ее в длинных, тревожных письмах, на которые она никогда не отвечала. Ее любовь казалась такой бесконечной и прочной. Ее любовь была как громадная, восхитительная волна, подбросившая его на вершину блаженства, захлестнувшая его собой, едва не утопившая. Как могла она отступить в одночасье, укатить прочь? О, он пережил ее уход. Он даже наладил отношения с жизнью – осторожно вынул кота из микроволновой печи и купил подержанную мебель. Но он до сих пор не переставал удивляться: куда же уходит любовь?
Глава 4
Молли стояла на пороге квартиры Джека. Две плотно набитые матерчатые сумки покоились у ее ног.
– Привет, – сказала она.
Джек взмахом руки пригласил ее в дом. Молли протиснулась мимо него и плюхнула сумки на паркет. Джек стоял и молча рассматривал ее. Итак, вот она – роковая женщина среднеобразовательной школы имени Авраама Линкольна. Он ожидал увидеть роскошную массу волос, водопадом ниспадающую на плечи и ниже, фигуру в форме песочных часов и декольте, при взгляде на которое хочется восхищенно покачать головой. Но волосы у Молли были короткие и непослушные. Они торчали во все стороны. Если на ум и приходило какое-то образное сравнение, то разве что сравнение с колючей проволокой. Ее маленькая грудь под тесной короткой майкой не впечатляла, а слегка полноватый живот обращал на себя внимание разве что ввиду наличия сережки в пупке.
– Ну… – сказал Джек и замолчал, потому что не знал, что говорить дальше. В его книге главной героине, красотке Примроуз, которой пришлось остановиться у брата ее отчима холодной ветреной ночью, дом показала домохозяйка, а с хозяином дома она встретилась позже, когда он к ней, так сказать, вломился в спальню. Джек огляделся и почесал голову. – Хотите кофе?
– Нет, спасибо.
Джек улыбнулся. Ему сразу стало легче на душе. Он мог вернуться к работе.
– Но я согласна выпить чего-нибудь другого, – сказала Молли, направляясь в гостиную.
Джек поплелся следом, приклеившись взглядом к ее чуть полноватым бедрам. Молли в позе одалиски расположилась на его шезлонге. Держа голову с величавым достоинством, она огляделась по сторонам:
– Шикарная мебель.
Джек одобрительно кивнул, проследив направление ее взгляда. Он потратил целое состояние на этот конкретный предмет гарнитура, сражаясь за него на аукционе с русским олигархом и индонезийской звездой рока.
– Это греческий диван. Изготовлен в эпоху Регентства.
– Точно?
Джек протянул Молли шотландское виски в граненом хрустальном стакане с толстым дном. Она подняла его в молчаливом салюте и выпила залпом, после чего вытерла губы и снова обвела взглядом комнату.
– Господи, этот дом похож на музей.
Джек улыбнулся, вежливо принимая комплимент.
– То есть я хотела сказать, он какой-то мертвый.
Джек нахмурился. Он и себе налил виски. Молли подскочила и принялась ходить по комнате. Джек наблюдал за ее перемещениями, за самоуверенно покачивающимися бедрами. От взгляда ее лучистых глаз ничего не ускользало. Все равно, что пустить к себе леопарда – так, по гостиной побродить. Толстого леопарда, который только что сытно пообедал. Она взяла с углового столика одну из его книг и начала листать.
– Кейт сказала, что вы пишете о сексе.
– От меня этого ждут.
– Забавно.
Джек выразительно покачал головой:
– Нет, секс – это не забавно.
– Нет?
– Нет. Еда – это забавно. Знаете ли, кумкваты, бананы, печеная Аляска. Это забавно.
– А секс?..
– Нет.
– Понимаю. – Молли окинула взглядом плотно уставленные книгами полки шкафа. – Это все ваши книги?
– По одной в каждом переводе. На сегодняшний день – двадцать четыре. Только что продал права на издание на Фарерских островах. И знаете ли, очень этим горжусь.
Молли приподняла бровь, демонстрируя интерес:
– И много денег можно заработать любовными романами?
– Достаточно для человека среднего класса. – Джек благодушно улыбнулся. – Любите читать?
– Да, люблю. Дона Делилло. [3]3
Дон Делилло – видный американский писатель-постмодернист.
[Закрыть]Джонатана Франзена. [4]4
Джонатан Франзен – современный американский писатель, лауреат многочисленных литературных премий.
[Закрыть]
– Ах, их.
– Они хорошо пишут.
– Лично я не в восторге. Они пишут по книге каждые два-три года, а мы должны падать ниц в восхищении. Я пишу по пять книг в год.
– Знаете, я всегда думала, что во мне живет писательница.
Джек вздохнул. Молли взглянула на небольшой антикварный письменный стол в углу.
– Может, пока я здесь, я напишу маленький любовный роман? – жизнерадостно сообщила она.
Джек опустил свой стакан.
– Ну, мне пора возвращаться к работе. Ваша комната наверху, вторая слева по коридору. Вот ваши ключи. Два для двух замков с задвижками наверху, этот от решетки, а этот от того замка, что посередине.
Молли повертела ключами вокруг пальца.
– Ладненько.
Они остановились в холле и смотрели друг на друга. Молли окинула его взглядом снизу вверх и сверху вниз и усмехнулась:
– Так сколько процентов в ваших книгах занимает секс? Ваши герои постоянно этим занимаются?
Джек скрестил руки на груди. Он вдосталь наслышался шуток, касающихся избранного им жанра, поэтому давно отвечал на них цитатами из редакторских инструкций.
– Мои героини способны дождаться, пока они не почувствуют, что всецело привязаны к объекту их желаний, и лишь затем позволяют себе эти желания удовлетворять физически.
Молли от удивления открыла рот:
– Вы хотите сказать, что до свадьбы ни-ни?
– Привязанность приводит к браку. Это так.
Молли прыснула со смеху.
– Что вас так рассмешило?
– А вдруг они влюбятся в кого-нибудь, с кем у них не получится хорошего секса?
Джек уставился на ее рот, на ее нижнюю губу, которая каким-то чудом казалась одновременно надменной и провоцирующей.
– Что вы понимаете под хорошим сексом?
– О, да вы знаете.
– Нет, скажите, что именно. Искры из глаз? Бушующий оргазм?
Молли усмехнулась:
– Неплохо бы для начала.
– Вы, ваши друзья по духу, вы все похожи на газонокосилыциков.
– Что вы имеете в виду?
– Вы безжалостные и холодные убийцы романтики. Вы убиваете нас спокойно и методично. Распахиваете нам грудь газонокосилкой и оставляете нас распотрошенными, истекающими кровью валяться на газоне.
Молли снова рассмеялась. Кожа у нее была гладкая, как заметил Джек, и волосы ее, хоть и напоминали жесткую проволоку, все же были шелковистыми.
– Надеюсь, вам здесь понравится, – сказал он, ретируясь к двери с осторожной грацией тореадора, хорошо понимающего, что с разъяренным быком шутки плохи.
Леда, четырнадцатилетняя племянница Джека, сидела на диване в своих пижамных штанишках с надписью «Секси бейб» на попе и щелкала пультом, переключая каналы. Смотреть было нечего. Она пролистала последний выпуск своего любимого журнала, читая заголовки статей. «Пикантные прически для секса!»; «Сексуальное образование с доктором Джуд»; «4 упражнения для потрясающих ягодиц»; «У тебя есть СПИД?». Леда зевнула. Господи, как же скучно! Делать совершенно нечего. Она все утро просидела в чатах, но ее достал какой-то псих, который называл себя двенадцатилетней девочкой из Висконсина, но мог говорить только о размерах пениса. Точно сдвинутый. И девчонкой-то притвориться не умеет. Он путал гель для волос с лаком для волос. Эй? Это не свет фар?
Леда побрела на кухню и открыла пачку с хлебцами «Худеем быстро». Вкус у них был дерьмовый, но, по крайней мере, рот у нее был хоть чем-то занят. Делать было абсолютно нечего. Все свои карманные деньги она вчера потратила на трусики танга с животным орнаментом. Она видела рекламу на щите в торговом центре. Там, согнувшись, стояла девушка в низко сидящих на бедрах джинсах, из-под которых виднелись трусики танга. Под футболкой красотки можно было разглядеть соски. Она так классно выглядела. Все ее хотели. Разве не к этому надо стремиться? Не к тому, чтобы все тебя хотели? Поэтому Леда вошла в магазин и купила три пары трусов со всеми имеющимися в продаже зверями: с тигром, леопардом и зеброй.
Теперь она ерзала, стараясь не замечать того, как трусики натирают место, куда они втиснулись. Леда обвела взглядом сияющую чистотой кухню. Ее недавно снова отремонтировали. Все хромированные приборы стояли в ряд, словно роботы: хлебопечка, мороженица, печка для тортильи, ростер, блендер, миксер последнего поколения.
– Привет, привет. – Это вошла мама с полными сумками.
Леда бросила на нее мрачный взгляд:
– Привет.
– Послушай, я купила тебе симпатичный топик. Отлично подойдет для вечеринки у бассейна.
– Спасибо. – Леда повесила пакет на палец и осталась стоять, покачивая им.
Кейт приподняла бровь:
– Что?
– Ничего.
– Да говори же.
– Мне скучно.
– Скучно? Как тебе может быть скучно? У тебя есть все, чтобы развлечься. Почему бы тебе не порисовать в студии, которую мы недавно для тебя оборудовали? Или не поиграть с набором юного химика? Откроешь лекарство от рака.
– Может, испечем печенье?
– Печенье? Да я и так толстая!
– Перестань. Мы уже целую вечность ничего не пекли.
– О, я даже не знаю. Мне хочется отдохнуть, расслабиться. – Кейт отнесла свои журналы на диван. – Захватишь мне баночку чаю из холодильника?
– А как насчет горячего шоколада?
– Что на тебя нашло?
– А что, было бы прикольно. Горячий шоколад. Мы могли бы вместе посмотреть видео.
– Ты посмотри, а я почитаю.
Кейт плюхнулась на диван и открыла журнал на странице с содержанием. «Как добиться лучшего секса», – прочла она. Она лизнула палец и принялась перелистывать страницы, пока не дошла до страницы двадцать восемь.
Леда пару секунд молча смотрела на мать, а затем поднялась наверх, к себе в спальню.
– Джек, дружище. Целую вечность тебя не видел! – Ричард похлопал Джека по плечу. Перед Ричардом на стойке уже стояли два пустых бокала из-под «Маргариты» со льдом. Джек уселся на табурет и заказал себе виски. Хорошо иногда выбраться из дома, а с Ричардом, однокашником Джека, приятно было порой перекинуться карой незамысловатых шуток за стаканчиком виски.
Ричард работал на компанию, последний проект которой состоял в покупке холмов возле Лагуна-Бич и превращении их в жилой район на сто домов, промышленный парк и масштабную сеть предприятий питания. Сам Ричард собственного дома не имел. Он жил в небольшой квартире многоэтажного дома с видом на торговый центр «Шерман оукс». В пятницу вечером он начинал пить рано, дабы не упустить «счастливый час», когда можно было взять бесплатно четвертый коктейль «Секс на пляже», после чего отправлялся прогуляться в парк, оборудованный несколькими спортивными площадками, где его ждали как минимум две девчонки-старшеклассницы.
– В следующий раз ты должен пойти с нами. Эти девчонки – просто класс. Когда мы учились в школе, мы и понятия о таком не имели. Они как роботы – некоторые из них.
Ричард и Джек раньше много играли вместе в мяч. Они могли весело смеяться над шутками друг друга и уже в следующую минуту жестоко биться за мяч. Ричард не мог поверить своим глазам, когда Джек стал, наконец, зарабатывать хорошие деньги своими книгами. Ричард так привык к тому, что Джек был профессиональным неудачником, что ему потребовалось какое-то время, чтобы переосмыслить к нему отношение. А теперь они говорили об инвестициях и рассуждали о том, как эффективнее уклониться от уплаты налогов. Иногда они вообще говорили мало, просто открывали банки с пивом и утыкались глазами в экран телевизора с постоянно включенным спортивным каналом. Когда они выходили из бара, Ричард, по обыкновению, использовал Джека для того, чтобы подцепить очередную подружку: «Эй, красавица, иди к нам. Познакомлю тебя с моим другом-девственником».
– Ты заметил, как я изменился? – Ричард слегка повернул голову влево, потом вправо.
– Больше волос выпало?
– Очень смешно.
Джек пристально посмотрел на приятеля. Щеки у Ричарда как будто опухли, под глазами появились две бронзовые сливы.
– Тебе кто-то въехал по физиономии?
– Нет. Просто… небольшая реставрация.
Джек от удивления открыл рот.
– Тысячу долларов за каждую щеку, и знаешь, оно того стоит. Я подумываю в следующем месяце сделать себе грудные мышцы. Совершенно новый подход к пластике. Все для того, чтобы человек относился к себе так, как он того достоин. Представлял себя с лучшей стороны. Я стал лучше есть, сплю хорошо. Я регулярно хожу в салон, где меня обрабатывают спреем для загара. Ты тоже должен как-нибудь попробовать.
– Непременно.
– Конечно, в первый раз случилась катастрофа. Я выглядел так, словно у меня какая-то чудная кожная болезнь. Как выяснилось, перед тем как наносить спрей, ты должен соскрести все омертвевшие клетки кожи, иначе загар ляжет пятнами. Так что во второй раз мне вначале все тело проскрабили, и, знаешь, кожа стала гладкой, как у младенца. Фантастические ощущения! – Он протянул Джеку руку с безупречным загаром и столь же безупречным маникюром. – Потрогай.
Джек отшатнулся:
– Я – пас.
Ричард взял пиво.
– Знаешь, в последнее время у тебя какой-то усталый вид. Только не говори, что у тебя на это нет времени. Я каждую свободную минуту трачу на то, чтобы держать в тонусе свои ягодицы. Я сжимаю их, когда еду в лифте. Я делаю наклоны, когда жду, пока мне заправят масло в машину.
– Мы не могли бы сменить тему?
– Ладно. – Ричард загадочно вздохнул. – Я женюсь.
Джек лишился дара речи. Ему казалось, что люди раньше побывают на Солнце и начнут его колонизировать, чем Ричард затянет на шее удавку.
– Ты согласишься стать моим свидетелем?
– Я?
– Я знаю, что, наверное, мне следовало бы попросить Билла, но… он такое дерьмо.
– Ну, я, конечно, польщен.
Джек подумал, что, сказав это, он явно погрешил против истины.
– Церемония венчания состоится прямо на пляже. На закате. И когда нас объявят мужем и женой, я хочу выпустить в небо голубей. Ну, разве не круто? И после праздничного ужина мы отправимся в полет на воздушном шаре. Как тебе такая крутизна?
– Круто, согласен.
– Ну и отлично. – Ричард потер ладони.
– Итак, Зара…
– Марианна.
– Марианна? А что случилось с Зарой?
– Она… Ну, я думаю, с пулей в голове мне будет комфортнее, чем с ней. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Дело в том, что Джек понимал, что имеет в виду Ричард. Зара была та еще штучка.
– И где ты познакомился с Марианной?
– В церкви.
Джек рассмеялся.
– Нет, правда. Хорошее место, чтобы знакомиться с приличными девушками. Тогда, знаешь ли, когда ты морально готов к браку. Я хочу сказать, что она ничего особенного собой не представляет, но мать из нее получится хорошая. Я даже вижу, как она готовит сандвичи с арахисовым маслом и нос у нее при этом испачкан маслом. Отпадная картинка!
– Ты в этом уверен?
– Пришло мое время, дружище.
Джек уставился на него:
– И как к этому отнеслась Зара?
– Я ей еще не говорил..
Джек тихо присвистнул.
Молли раздевалась перед тем, как лечь спать в гостевой спальне Джека, и ругалась себе под нос. Она весь день звонила потенциальным работодателям, но никто не хотол ее брать. Их всех шокировало ее безрассудство. Как она могла так поступить с беззащитным юношей? Все повторяли одно и то же, пока она сама не начала верить в то, что привязала парня к столу и в свое удовольствие над ним поглумилась. Отчасти так оно и было, однако сам он не возражал против такого с собой обращения. Ну не после того, конечно, как она его надежно зафиксировала.
Что она могла сказать? Молли была той женщиной, которая работала жестко и играла жестко. Она так расслаблялась. Такие забавы помогали ей забыть о грузе ответственности, что давил на плечи. О нелегком грузе, надо сказать. Сумасшедшая работа по восемнадцать часов в день и начальство, которое не могло понять, откуда она столько всего знает. Немалый кредит за обучение, который надо выплачивать. И еще младшая сестра – Молли должна была помогать ей деньгами. Вообще-то это ее не тяготило: в конце концов, деньги для того и зарабатывают, чтобы тратить их на то, на что тебе хочется их тратить. Но все это вело к стрессу, и иногда ей просто нужна была разрядка.
Именно поэтому она связалась с Адамом – своим помощником, который был эффектным парнем и здоровым, как конь. Когда он впервые вошел в ее кабинет, она не знала, то ли ей падать замертво, то ли падать ниц. Печатать он не умел, по телефону говорить тоже, поэтому она доверила ему ту единственную работу, с которой он мог успешно справиться. И все шло хорошо, если и немного не в русле прямых рабочих обязанностей, пока ему не взбрело в голову требовать повышения по службе.
– Ты только что устроился.
– Я думаю о программе подготовки менеджеров.
– У тебя нет высшего образования.
– Может, мы могли бы подделать диплом?
– Адам, я не думаю, что твое будущее лежит в сфере управления веб-компаниями с венчурным капиталом.
Он понесся с места в карьер:
– Ты считаешь, я на это не способен?!
Молли сделала паузу. Адам находился в самом разгаре процесса, и она не хотела его отвлекать.
– Я уверена, ты можешь сделать все, что угодно, к чему лежит твоя душа.
– Дерьмо! Я вижу, ты меня совсем не уважаешь. – Он скатился с кровати и стал одеваться. – У кое-кого из нас есть работа, – с ханжеским высокомерием заявил он и вышел из номера отеля.
И когда все это дерьмо закрутилось, Молли обнаружила, что нет никого страшнее в гневе, чем мужчина с уязвленной гордостью. Адам собрал целую армию защитников и ринулся в бой, как римский легион. Он нанял трех адвокатов, специализирующихся на защите гражданских прав (все три адвоката – женщины, как заметила Молли), чьи кислые рожи начинали светиться, едва только они заговаривали о своем клиенте. Конец пришел быстро. Отстранение от должности и пожизненное членство в Обществе сексоголиков, и никакой надежды вновь получить работу в солидной фирме. Адама включили в программу подготовки менеджеров, причем услуги персонального наставника Адама оплачивала фирма.
Молли забралась под одеяло и натянула его до подбородка. Она слышала, как за стеной печатает Джек. Какой странный мужчина. Он, конечно, милый, но кому придется по вкусу рассеянный взгляд, словно он о чем-то глубоко задумался и вышел не на той остановке и теперь больше не знает, в каком округе находится. Это Кейт уговорила Молли пожить у него, и была весьма настойчива. Молли уже готова была переехать в мотель на бульваре Ла-Сиенега, но Кейт буквально умоляла ее пожить некоторое время у ее брата, даже заплатить предлагала.
– Зачем тебе это?
– Ему не помещает компания. У него сейчас трудные времена.
– И что это за трудные времена?
– Он стал скрытным, необщительным, пытается всем диктовать свою волю и всеми недоволен. Но я уверена, это у него пройдет.
Ну, она не собиралась задерживаться у Джека надолго. Она проживет здесь ровно столько, сколько ей потребуется, чтобы снова встать на ноги. По ее прикидкам, для того чтобы найти работу и заработать денег, которых хватит на то, чтобы снять квартиру на ближайший месяц, потребуется недели две. Молли выключила свет и провалилась в сон.
В своей комнате Джек выключил компьютер. Он прислушался, но за стеной все было тихо. Он не мог в это поверить. Женщина в его доме. Меньше всего ему нужна была сейчас женщина в соседней комнате. Такая доступная во всех смыслах, такая женственная. Джек проглотил слюну и встряхнулся. В отличие от своих героев он был решительно настроен на то, чтобы оставаться джентльменом. Он лег на спину, заложил руки за голову и закрыл глаза. Но тут он вспомнил: Том, его кот, находится в комнате Молли. Тому нравилось спать в свободной спальне, но он боялся закрытых дверей. Панически боялся. Как только он натыкался на закрытую дверь, в него словно вселялся дьявол: он начинал носиться по комнате, царапая и кусая все, что попадалось у него на пути. На самом деле сейчас он, возможно, дрожит под кроватью, готовый превратиться в бешеный клубок шерсти.
Джек вышел в коридор и постучал в дверь комнаты Молли.
– Да? – сказала она и включила свет.
– Можно мне войти?
– Сейчас?
– Тому нужно выйти.
– Что?
– Том злится, когда его запирают. Ответом была тишина.
Джек деликатно покашлял.
– Я не собирался вас беспокоить, но я не хочу, чтобы он взбесился.
Молли открыла дверь и с любопытством уставилась на Джека. Тот протиснулся мимо. У кровати он опустился на колени и вытащил из-под кровати коричнево-черного кота. Кот уставился на Молли желтыми глазами.
Молли вытаращилась на кота:
– Так это кот?
Джек взял кота на руки, как ребенка.
– Его зовут Том.
Молли засмеялась, явно испытав облегчение.
– Привет, Том. – Она захотела погладить кота, но тот стремительно выпростал лапу и царапнул ее.
– Ой! – Она отдернула руку. Джек потерся о кота носом.
– Он очень ранимый. В прошлом месяце его чуть было не кастрировали.
– Какая жалость.
– И вы тоже? Почему все его так не любят? Мои соседи терпеть его не могут. Они говорят, что он соблазняет соседских кошек, оставляя свои метки по всему Венис-Бич.
– О, даже так?!
– Они посылали мне письма с угрозами, звонили. Я сказал им, что кот всего лишь пользуется своими правами на свободу репродукции. Но однажды ночью они его поймали. Я успел в клинику как раз вовремя. Так что он остался цел. – Джек почесал коту живот. – Тебя ведь не тронули, дружок?
Кот закрыл глаза и заурчал.
Молли с опаской посмотрела на Джека:
– Надеюсь, вы не держите на чердаке мамочку?
– Нет, я отправил ее в пансион. Она распугивала мышей.
– Хорошо.
Джек окинул Молли взглядом. На ней была длинная футболка с подписью на груди: «Революция трансляции не подлежит».
– Спокойной ночи, – сказал он.
