Текст книги "Лотар Желтоголовый. Книги 1-8 + Трол Возрождённый. Книги 1-8 Компиляция (СИ)"
Автор книги: Николай Басов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 174 страниц)
Спрыгнув вниз, Лотар поскользнулся на большом куске неразбившегося стекла. Он осмотрелся, всё было спокойно. Шагнул в сторону, сказал наверх:
– Давай.
Рубос сбросил мешок, потом повис на полусогнутых руках. От подошв до ступеней осталось два локтя. Он разжал пальцы, тяжело грохнул подошвами по ступеням. Когда он выпрямился, его лицо искажала гримаса боли.
– Знаешь, я теперь не скоро смогу махать мечом в полную силу.
Рубос облачился в свои великолепные латы, и они зашагали вниз.
Стекло в последний раз хрустнуло под ногами, теперь только их дыхание нарушало тишину, царившую в этих стенах. Лотар заставил себя побыстрее привыкнуть к темноте и скоро стал различать стыки между камнями и неровности ступеней.
Иногда их лиц касалась паутинка, но они не замечали её. А вот писк больших, с хорошее блюдо, летучих мышей не раз заставлял их вздрагивать. Лотар спросил шёпотом:
– Ты их тоже слышишь?
– Ничего не понимаю, дёргаюсь без причины…
– Значит, слышишь.
Эхо их голосов прокатилось по коридору наверх и вниз, как вздохи призраков. Лотар почему-то проверил, как вынимается из ножен Гвинед. Всё было в порядке, меч сам влетал в горевшую жаром, поцарапанную верёвкой руку. Колокольчики тоже не звенели, почему же он нервничал?
Возможно, где-то далеко происходило что-то нёсшее угрозу им обоим, и Лотар предчувствовал её, как волхв. Возможно, это связано с птицей Сроф. Да, скорее всего, так оно и есть. От этих мыслей Лотар стал понемногу успокаиваться.
Спиральный коридор кончился, они оказались перед крепкой на вид дверью, укреплённой широкими медными полосами и тёмными железными гвоздями.
Лотар сказал:
– Жаль, масло не взяли.
– Петель всё равно не видно.
Действительно, петли были установлены в дереве, значит, маслом дела не поправить. Но Лотару становилось не по себе при мысли о том, что сейчас они заскрипят, возвестив на всю башню об их появлении… Ладно, решил он, главное, чтобы не была заперта.
Он толкнул её, и она пошла тихо и мягко, словно ждала именно такого толчка. В образовавшуюся щель ударил яркий свет. Лотару и Рубосу он показался ослепительным. Башня была обитаема.
Они проскользнули в щель между дверью и косяком, не решаясь тронуть её ещё раз, и оказались на широком тёмном балконе. Переступая тихо, как кошки на охоте, они подошли к неровному, обвалившемуся от старости краю и посмотрели вниз.
Под ними оказался огромный зал, освещённый факелами, которые оставляли в воздухе горький, с металлическим привкусом чад. Пламя было непривычного красноватого цвета, но вверху огонь становился ярко-голубым, и от этого казалось, что в зале бьётся множество бесшумных молний.
На огромном подиуме, где, вероятно, некогда стоял королевский трон, возвышалось странное сооружение. Его поверхность переливалась слепящими медно-зелёными отблесками, и Лотару понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, что он видит какую-то полускрытую драгоценной парчой конструкцию. Он не мог рассмотреть, что творилось под тканью, как ни пытался привести своё зрение в состояние всевидения.
Он сосредоточился ещё раз, но снова не увидел ничего определённого. Помимо ткани сооружение укутывали магические заклятия, которые сплелись в сплошной занавес. Он различил лишь что-то тёмное в том тёмном пространстве, которое ограничивалось машиной, что-то неподвижное, как статуя, хотя в нём была жизнь.
Что-то подобное Лотар видел в оазисе Беклем, но там всё было приспособлено для жизни пусть даже такого необычного существа, как Гханаши. А здесь чувствовалось присутствие чего-то, что явно не было человеком. Людям здесь было невыносимо тяжело. Теперь Лотар лучше понимал, какой напор убийственной, чудовищной магии подпитывал ту волну нежизни, которая пробивала камни нижнего яруса Звёздной башни.
Лотар оглянулся. Рубос тяжело дышал, крупные капли пота катились по его лицу, в глазах появилась неуверенность. Он было пришёл в себя, когда они спускались по лестнице, но теперь явно угасал. Заметив, что Лотар смотрит на него, он прошептал:
– На меня здесь не очень-то рассчитывай.
Лотар не ответил, он снова посмотрел в зал. Напротив замурованного входа у стены стояла узкая оттоманка, застеленная куском пёстрой дерюжки. Неподалёку было устроено что-то вроде походной кухни для особы, пожелавшей путешествовать почти без слуг. Скромный, не более чем на дюжину человек, котёл, таган для жаркого, несколько вертелов для дичи разного размера. На небольшой жаровне, горевшей нормальным огнём, на каком обычно и готовят пищу, что-то булькало, кипело, жарилось. Но это интересовало Лотара меньше всего.
В относительно тёмном закутке, подальше от подиума, стоял низкий и широкий диван, на котором полулежал человек. Его халат был распахнут на груди, а на коленях ослепительно сверкала полированным лезвием лёгкая, изящная сабля. Скорее по сабле, чем по лицу Лотар узнал его – это был Мирофарук.
Около него суетился странный человечек, низенький, по виду древний, как сама Звёздная башня, но, чтобы удержать на нём внимание, Лотару пришлось существенно поднять скорость своего восприятия. Он был подвижным, как ртуть, и незаметным, словно булавка в тёмном ковре. Самым удивительным было то, что старичок этот изо всех сил старался двигаться не очень быстро, чтобы не раздражать бывшего визиря, которому он перевязывал левое плечо.
С противоположной стороны зала, почти теряясь в чёрной тени, которая казалась лишь гуще от ярких голубых вспышек странных факелов, находился ещё один такой же балкон, но сохранившийся, кажется, лучше. По крайней мере, на нём была балюстрада. Была там и лестница, спускающаяся ровной, широкой лентой вдоль стены. Балкон, на котором они стояли, наверняка имел такую же. И резонно было предположить, что на том балконе есть и такая же дверь, ведущая… Но об этом Лотар думать пока не хотел.
Они подошли к лестнице. В середине она обвалилась, но неровного остатка хватало, чтобы по нему можно было пройти. Лотар шепнул мирамцу:
– Помни, у тебя здесь не всё будет ладиться, поэтому не спеши. Возьмёшь на себя старика.
Рубос кивнул. Они стали спускаться. Пройдя по узкому каменному карнизу, Лотар подождал Рубоса, убедился, что всё в порядке, и бросился вперёд.
Мирофарук увидел их лишь после того, как старичок повернулся к ним и… церемонно, по-восточному поклонился. У него на шее блеснул широкий обод из тёмного старого золота – знак давней несвободы. Лотар подумал было, что старый раб принял их за своих, но почти тотчас же ему пришло в голову, что тот заметил их гораздо раньше, только не подал виду… Почему?
Раб с такой лёгкостью скакнул от Рубоса, что стало ясно – мирамцу придётся погоняться за ним по всей башне. Но ждать серьёзных неприятностей от него, по-видимому, не следовало. Зато Мирофарук убегать не собирался, он стоял перед Лотаром, и в его движениях не было ничего, напоминающего о ранении.
Хотя в том, как Мирофарук сжимал саблю, чувствовалась растерянность. Он произнёс:
– Я всё-таки надеялся, что ты уйдёшь из города. Лотар подивился тому, как хорошо осведомлены его противники. Он покачал головой.
– Слишком много людей погибло, слишком много зла свершилось, пока ты был визирем.
– Я ничего не мог поделать. – Лёгкими, танцующими шажками Мирофарук пошёл на Лотара. Он быстро пришёл в себя, теперь в его повадках был виден боец.
Лотар раздумывал. Очень не хотелось ошибиться.
– Я могу отпустить тебя, и ты, вероятно, успеешь уйти. Но ты скажешь мне, кто твой хозяин.
В глазах Мирофарука мелькнуло раздумье, но почти сразу же Лотар прочёл в них, что это невозможно.
– Нет. – Он оказался уже близко, но Лотар даже не прикоснулся к Гвинеду. – Кроме того, я думаю, ты меня обманешь.
– Ты же колдун, иначе не чувствовал бы себя в этом зале так уверенно, – сказал Лотар. – Посмотри на меня, и ты убедишься, что я готов выполнить обещание. – Нет, подумал Лотар, сам он говорить не начнёт. – Я полагаю, именно ты помог своему хозяину купить Нуримана у кого-то, кто могущественнее, чем все колдуны Ашмилоны.
– В Ашмилоне есть очень сильные колдуны. – Ещё несколько шажков. Неужели он надеется заговорить Лотару зубы?
– Расскажи мне о них. Зачем тебе умирать, ведь ты был всего лишь на побегушках?
Мирофарук кивнул.
– Я о многом догадываюсь. Расскажи остальное, и мне не придётся убивать тебя.
– Ты так уверен?
– Ты должен понимать – это твой последний шанс.
Мирофарук поднял брови, изображая удивление, и тут же сделал выпад. Это был отличный удар. Сталь понеслась вперёд с такой скоростью, что даже Рубос не смог бы уйти от удара. Но там, где только что было лицо Лотара, оказалась пустота, а он переместился на три фута правее. Мирофарук чуть не потерял равновесие. Гвинед по-прежнему покоился в ножнах.
Только теперь визирь понял, что это действительно его последний бой. Дыхание у него стало тяжёлым и частым.
– Если ты расскажешь, что знаешь, я вытащу тебя отсюда. Обещаю.
Снова выпад. Снова, как во сне, Мирофарук увидел Лотара совсем не там, где он только что находился. Этот дикарь из северных стран был настолько уверен в себе, что даже не улыбался. Он смотрел на него сочувственно. На него, господина Ашмилоны, ещё вчера пользовавшегося властью, почти равной власти короля Конада! На него, кто считал себя по праву лучшим фехтовальщиком королевства! От ярости Мирофарук потерял голову.
– Варвар, наёмник!
Он рубанул изо всех сил такого близкого, но такого неуязвимого врага. Его сабля, прежде никогда не знавшая промаха, снова лишь просвистела в воздухе.
– Дерись же, подлый скот!
Мирофарук провернул саблей в воздухе десяток фигур, подготавливая себя к такому выпаду, чтобы угадать по постановке ног, куда Лотар будет уворачиваться, и сделать упреждение. Клинок запел протяжную и долгую, как несколько биений сердца, песнь разрываемого остриём воздуха. И едва Мирофаруку показалось, что Лотар дёрнулся в сторону, он ударил…
Лотар сделал лишь намёк на это движение, а когда понял, что Мирофарук дал себя обмануть и бьёт в пустоту, шагнул в противоположную сторону. В его руке оказался кинжал, и когда бывший визирь оказался рядом, он ударил противника в сердце.
Мирофарук был всё-таки колдуном и даже с пробитым сердцем жил ещё несколько мгновений. Его посиневшие губы прошептали:
– Нелюдь…
Ноги Мирофарука подогнулись, и он упал на пол. Великолепная сабля со звоном выкатилась из его разжавшейся руки. Глаза бывшего визиря потускнели.
Лотар вытер кинжал. Почему-то он не мог не придавать значения последнему слову противника.
– Возможно, – прошептал он. – Но я защищаю людей. А ты разрушал всё человеческое…
Он поискал глазами Рубоса. Мирамец всё ещё пытался поймать старика с золотым ошейником. Уставшему, грузному мирамцу в этом круглом, не имеющем углов зале было трудно даже догнать, не говоря уже о том, чтобы схватить подвижного, как муха, противника. И противника ли?
В руках старика не было оружия, и, к удивлению Лотара, он улыбался. Рубос был красен, зол, как тысяча демонов из преисподней, и размахивал своим гордым ятаганом, словно обыкновенной дубиной – наобум. Рубос устал. Тогда Лотар закричал:
– Нет, Рубос. Нет!
Мирамец был рад, что Лотар произнёс это слово, но его самолюбие не позволяло ему в этом признаться. Он оглянулся.
– Но ты же сам сказал…
– Он может знать то, что нам нужно.
Старик тут же с важным видом принялся кивать, как китайский болванчик. Он уже расслабился, словно его только что пригласили в дружескую компанию, где никому не придёт в голову покушаться на его жизнь. Может быть, так и есть, подумал Лотар, и он видит ситуацию лучше меня.
– Ты будешь говорить? – спросил он, направившись к противнику Рубоса.
Это было удивительно, но тот, убегая от мирамца, даже не вспотел. Рубос выглядел куда хуже.
– Конечно, мой господин. – Старик церемонно поклонился.
Рубос изумлённо переводил взгляд с Лотара на старика.
– Как тебя зовут?
– Сухмет, господин. Я могу рассказать тебе о них то, что знаю сам. – Он посмотрел смеющимися глазами на Рубоса.
– Берегись, Лотар, – буркнул мирамец, – он может обмануть тебя.
– Я и не собирался…
– Он прав, Сухмет. – Лотар не дал старику договорить. – Почему ты хочешь нам что-то рассказать?
– Я раб, но теперь я выбираю своим господином тебя.
– Странные у тебя представления о рабстве. – Рубос всё ещё злился.
– Видишь ли, Сухмет, – начал Лотар, – там, откуда я родом, нет рабов. Поэтому… – Он взял двумя руками ошейник раба, поднатужился и разорвал его. Золотой ободок лопнул с тихим, мелодичным звоном. Потом он сунул его в руку Сухмету. – Если ты расскажешь мне, что знаешь, то вот моя плата тебе – свобода.
Сухмет расстроенно вертел в руках золотое кольцо.
– Зачем ты сделал это, господин? Оно было таким красивым.
– Этот ошейник? – не поверил своим ушам Рубос. Сухмет кивнул.
– Да. И очень древним. Его выковали специально для меня, и я им очень гордился. И выковал-то кто – сам Харисмус, великий мудрец Востока.
По преданиям, Харисмус жил более полутора тысяч лет назад. О нём даже сказки рассказывать перестали.
– Ты так долго живёшь? – удивился Лотар. Сухмет улыбнулся с откровенной гордостью и снова кивнул. Лотар решил всё-таки уточнить ситуацию. – Тебе не нужна свобода?
– Нет, конечно. Что мне с ней делать, господин мой?
Лотар пожал плечами. Он не знал, как ответить на этот вопрос.
Внезапно в кладку двери с той стороны ударил таран. Итак, Блех, или кто там ещё, принял решение. Конечно, попотеть стражникам придётся как следует, но нет такой стены, которую невозможно было бы разрушить. Это вернуло Лотара к действительности.
– Ладно, – сказал он. – Потом поможешь нам выбраться отсюда. А сейчас…
Он прошагал через весь зал, взошёл на подиум и взялся за парчовое покрывало на неизвестном сооружении. Магия здесь была очень плотной. Он чуть было не отдёрнул руку от этой ткани, как от раскалённой печи, но заставил себя крепче сжать кулак. Сейчас он сдёрнет покрывало и узнает, насколько разумно он действовал и как исправить допущенные ошибки. И насколько он близок к победе.
– Сдёрни покрывало, чужеземец, я разрешаю, – раздался вдруг высокий голос, который показался Лотару оглушительным. – И ты убедишься, что не добился ровным счётом ничего.
Лотар стремительно обернулся, прикрывая спину.
На балконе, противоположном тому, откуда пришли Лотар с Рубосом, у самого края стояла принцесса Мицар. Лицо её было прекрасно. А за ней неколебимо, как всегда, стояла тёмная фигура женщины, о которой Лотар не знал ещё ничего. Обе смотрели вниз со спокойствием, которое говорило – они не только не боятся Лотара, но даже полагают, что всё получилось к лучшему.
Мицар улыбнулась.
– Ну что же ты, варвар? Ты же так хотел узнать, что я прячу здесь?
Проглотив комок в горле, Лотар сказал:
– Полагаю, Конаду будет неприятно узнать правду.
Глава 19И тут Сухмет совершил несколько очень странных поступков. Он закричал так, что все невольно обернулись в его сторону:
– Стойте!
Торопясь изо всех сил, он достал из складок своего халата полоску сыромятной кожи, подошёл к Рубосу, дунул ему в лицо, и мирамец окаменел. Твёрдым движением, прежде чем Лотар успел заподозрить предательство, он завязал на лбу Рубоса этот шнурок и ещё раз дунул в лицо. Мирамец ожил.
И, ранее медлительный в этом задымлённом воздухе, страдающий от непонятной, немой боли, Рубос превратился в воина, от которого исходила аура уверенности и огромной жизненной силы. С таким соперником вынужден был бы считаться даже Лотар.
Рубос осмотрелся, словно только что проснулся, провёл рукой по ремешку. Его взгляд упал на раба. Сухмет поклонился, прижимая руку к сердцу:
– Только учти, эту повязку нельзя носить долго. Она может исчерпать твою жизнь.
Мирамец усмехнулся и кивнул, теперь он гораздо больше доверял Сухмету.
– Не знаю, сколько осталось мне жить, но сейчас это то, что нужно.
Эти манипуляции произвели впечатление даже на невозмутимую принцессу. Она зашипела, как раскалённый камень в парной, а потом заговорила высоким срывающимся голосом на языке, которого Лотар раньше никогда не слышал. Он мог бы заглянуть ей в сознание, чтобы понять, что значили эти слова, но не решился – погружение в чужое сознание, сила которого была ему не известна, могло оказаться ловушкой для его собственного разума.
А Сухмет, всё так же прижимая руку к сердцу, поклонился и принцессе. Тогда она произнесла по-гурхорски:
– Ты поплатишься за это, старик.
– Всегда к твоим услугам, госпожа.
Удары в заложенную дверь стали сильнее. Вероятно, стражники догадались принести таран помощнее. Теперь до их появления в зале остались минуты.
Лотар ещё раз взглянул на принцессу.
– А теперь, Мицар, всё-таки посмотрим, что ты прятала здесь.
И одним сильным и широким движением он сдёрнул ткань с… Это была не машина, это была обыкновенная клетка, в каких держат попугаев или обезьян, только увеличенная во много раз. И в ней сидел… Лотар не мог понять, что он видел перед собой.
Внезапно существо на полу клетки заворочалось, разбуженное светом факелов, приподняло голову, уронило, медленно собралось в комок грязной плоти и всё-таки поднялось на тоненьких, бессильных ножках. Лотар отшатнулся, он чувствовал, как тошнота подступает к горлу.
Несомненно, когда-то это был человек. Но теперь он не был похож ни на одно из известных существ. Его огромная, с бычью, голова, с бычьим же крутым и жёстким лбом, на котором росли короткие курчавые волосы, деформировала человеческие черты лица до такой степени, что было непонятно, как он ещё может существовать, жить, дышать… Голову поддерживала мощная шея, под кожей которой перекатывались тугие узлы мускулов. Она опиралась на широкую грудь силача, но вдруг, словно в насмешку, переходила в выпуклый, слабый живот, который, едва не подламываясь, поддерживали очень слабые ножки. Руки существа в клетке тоже превратились в тонкие, как у ребёнка, бессильные приростки, которыми, вероятно, трудно было даже удержать ложку.
Но самые страшные изменения произошли с сознанием и душой этого человека. Разрушающее влияние чёрной магии затронуло даже бессмертную и неуничтожимую часть души человека – его Атмана. Она была выедена, как червяк выедает ядро ореха. То, что Лотар видел перед собой, было теперь хуже животного, и судьба его после смерти была настолько ужасной, что Лотар отказался это понимать.
Он повернулся к колдуньям на балконе. По лицу Мицар пробегали судороги, вероятно, её и саму поразили те изменения, которые произошли с существом в клетке. Даже женщина под покрывалом отошла от принцессы на несколько шагов. И тогда Лотар понял, что следует делать.
– Сначала я изгоню из нашего мира вот это, принцесса. – Он указал на то, что было в клетке. – Ведь в этом существе ты держишь Нуримана?
Едва он произнёс это, как жуткий вой взорвал тишину Звёздной башни. Лотар уже слышал его, когда бился с Освирью и демоном, который вселялся в неё. Теперь Нуриман не скрывался. Он восставал, поднимался, как чёрно-красный туман, как туча, и никакая клетка не могла его удержать. Его алые глаза запылали на страшном, нечеловеческом лице уродца в клетке. Огромные руки тянулись вперёд, с трудом преодолевая магический занавес, чтобы вырвать кусок ауры Лотара.
Лотар рассмеялся, выхватил Гвинед и рубанул по эфирному телу демона. И это помогло. Сталь его меча, как и в прошлый раз, с ощутимым трудом прошла через руки Нуримана, и они сразу убрались назад, а на ликах чудовища и существа, которое служило ему обиталищем, появилась гримаса жуткой боли. Он взревел ещё громче.
Лотар снова засмеялся.
– Видишь, принцесса, я могу изгнать его из нашего мира, и тебе не удастся купить второго демона.
– Нет.
Принцесса утратила значительную часть своей уверенности. Её глаза перебегали по лицам людей, собравшихся внизу, крохотные ручки сжались перед детской грудью в белые кулачки.
Лотар прислушался: удары в кладку, закрывающую дверь, прекратились. Крик демона услышали и там и, конечно, решили ещё раз подумать, а стоит ли вскрывать башню, где происходит неизвестно что? И всё-таки нужно было торопиться.
Лотар принялся колотить Гвинедом по прутьям решётки. Они были сделаны из витых полос меди, кованной с каким-то очень прочным колдовством. Разрубить их даже Гвинеду было непросто.
Ему необходимо было попасть внутрь клетки, чтобы уничтожить существо с бычьей головой, и тогда Нуриман больше не сможет оставаться в этом мире. А там, куда он уйдёт, власть принцессы будет слабее комариного писка, и она не сумеет призвать его обратно. Всё было просто, очень просто. В том, что он сумеет расправиться с Нуриманом, оседлавшим на этот раз такое хлипкое и бессильное тело, у Лотара не было ни малейшего сомнения.
Звон наполнил башню, словно Желтоголовый колотил изо всех сил в гигантский гонг.
– Я доберусь до него раньше, чем ты успеешь вселить его в другое существо, принцесса! – прокричал Лотар.
Оказалось, что рубить медь можно так же, как и дерево – удар сверху, а потом засечка сбоку, и тяжёлый завиток меди падает на каменные плиты, ослепительно сверкая гладкой поверхностью.
Мицар повернулась к женщине под паранджой.
– Сушумла, ты должна взять его в себя.
И тогда произошло то, чего не ожидал даже Лотар. Эта женщина отступила ещё на шаг назад и отчётливо произнесла:
– Нет.
– Что? – закричала принцесса. – Ты понимаешь, что говоришь? Этот варвар сейчас доберётся до него и убьёт, потому что он убил даже Освирь. Я хотела использовать второго варвара, но Сухмет оградил его. Пробить магию Сухмета мы не сможем, даже если сложим наши силы воедино. Остаётся только одно…
– Нет.
Принцесса сцепила руки, её тонкие пальцы хрустнули.
– Это временно, Сушумла. Мы унесём Нуримана, а потом я пересажу его в кого-нибудь другого, клянусь тебе!
– То же самое ты говорила Коринту. Посмотри теперь на него.
Нельзя было допустить, чтобы колдуньи, молодая и старая, договорились. Им нужно помешать.
– Так его звали Коринт? Когда с тобой будет покончено, принцесса, я узнаю, кем он был и что сделал?
Принцесса произнесла, не обращая на Лотара внимания:
– Ты же знаешь, его нужно было наказать. Он готовил предательство. Поэтому у меня не было перед ним обязательств. А ты – ты одна из нас…
– Он тоже был одним из нас.
– Но я не собираюсь обманывать тебя!
– Ему ты говорила то же самое. И ты вполне можешь вообразить, что и передо мной у тебя нет обязательств. И превратишь меня в… в то, что…
Терпение Мицар истощилось.
– Сушумла, я приказываю тебе…
– То, чего ты требуешь, нельзя получить приказом.
Тёмная колдунья отвернулась, чтобы уйти. И это была её ошибка. Мицар вдруг встала в позу вызывания небесного огня, и туда, где стояла Сушумла, ударила молния. Гром раскатился по залу, у Лотара заложило уши. Но он продолжал рубить прутья. Оставалось уже немного, хотя и гораздо больше, чем ему хотелось бы.
Мицар переоценила себя. По-видимому, она давно не встречала магов, которые не соглашались с ней, и вообразила, что она самая сильная колдунья на свете. А теперь ей предстояло убедиться, что десятилетия безустанной, наработанной до автоматизма практики сильнее, чем энергия молодости. Ответный удар Сушумлы был сильнее, чем молния Мицар.
Лотар не понял, что именно сделала Сушумла, но принцесса отлетела к перилам балкона и очень сильно ударилась о них. Если до сих пор она хотела только припугнуть свою дуэнью, то теперь почувствовала себя оскорблённой. И Лотар понял это едва ли не раньше, чем сама Мицар. Поняла это и Сушумла.
Одним движением она сдёрнула покрывало и встала в прочную, неколебимую стойку опытного бойца, готового встретить любую атаку. Она была готова умереть в колдовском поединке, но не собиралась позволить Мицар вселить в себя Нуримана.
Внезапно каменные блоки, закрывавшие двери, рассыпались едва ли не в пыль. Вероятно, кто-то догадался привести Илисара, чтобы он снял магию. И ему это удалось, таран справился со своим делом с одного удара. Тупое, избитое в щепы рыло тарана убралось из пролома, и в башню довольно решительно стали вкатываться стражники.
В насыщенной магией атмосфере они двигались, как рыбы в аквариуме, но их было много, очень много. И среди них попадались не только дворцовые стражники. На многих были избитые доспехи и оружие, истёртое в долгих походах и изнурительной кочевой жизни простых солдат. Этих так просто не испугаешь, и драться они будут как черти, потому что иначе не умеют. Эти ничего не боятся, кроме своей прежней жизни, и ничего им не жаль.
Удары обеих колдуний стали очень неточными, но на удивление сильными. Сушумла несколько раз попала в стену башни за спиной принцессы, и та треснула. Мицар своими молниями откуда-то сверху сбивала тяжеленные каменные блоки, которые падали, поднимая тучи пыли и обрушивая часть балкона. Камни поменьше тарахтели постоянно, как дождь, разбивая всё, что было в зале.
Тогда Мицар стала метить ниже, её молнии раскрошили пол, между каменными плитами под балконом зазмеились трещины.
Воины короля Конада тем временем рассыпались вдоль стены. Их насчитывалось уже не меньше трёх дюжин, и у них были неплохие сержанты. Неожиданно в дыру пролез Блех, а следом за ним… Лотар едва верил своему магическому зрению, позволяющему смотреть во все стороны, не поворачивая головы. Это был сам король. Он был бледен, но решителен, как, наверное, тогда, когда завоёвывал своё королевство.
Нуриман попытался сделать ещё несколько выпадов, но Лотар был готов к этому и легко блокировал их. Существо по имени Коринт вышло на середину клетки и застыло в ожидании. Неужели оно – или Нуриман в его обличье – на что-то надеялось, неужели что-то могло ещё измениться?
Интересно, подумал Лотар, догадался ли Блех проинструктировать солдат, чтобы они не смотрели на кого-либо в этом зале выше колен? Скорее всего. Бывший начальник тайной полиции, а нынешний визирь, всё делал очень основательно.
Мицар слабела. Хотя её удары пробили в полу башни огромную дыру, из которой стал подниматься тяжёлый удушливый туман, она проиграла. И по законам колдовского поединка, если у неё не осталось какой-либо резервной силы, она должна была погибнуть. По крайней мере Сушумла, Лотар отчётливо чувствовал это, не склонна была оставить её в живых. Это было бы безрассудно опасным поступком. Она уже добивала принцессу, и той уже недолго осталось…
Вот тогда-то это и произошло. Принцесса повернулась к залу и громко, перекрывая грохот падающих камней, произнесла:
– О, Нуриман, царь демонов и повелитель колдунов, приди ко мне, защити свою гибнущую рабу…
Это остановило даже Сушумлу. Она посерела от ужаса, готовая прекратить бой, но было уже поздно.
Люди, стоящие в другой стороне зала, тоже услышали слова принцессы. Король Конад сделал шаг вперёд, протягивая руки.
– Принцесса, дочь моя, что ты говоришь? Неужели ты?.. Но Мицар не обращала на него внимания.
– О, Нуриман, благословенный мой повелитель, будь моим единственным защитником, спаси меня, чтобы спастись самому!
Каким-то образом в зале установилась тишина, все ждали, что произойдёт. Лишь пламя факелов, рассыпающее ослепительные голубые искры, однообразно гудело в этом пыльном и туманном воздухе. Все ждали.
Вдруг Лотар вспомнил о Рубосе. Где мирамец? Он обернулся. Бывший командир наёмников стоял на лестнице и целился в Нуримана из арбалета. На его тетиве лежала стрела, которая показалась Лотару огромной. Лишь потом он сообразил, что такой её делает блестящая тёмно-красная аура. Рубос стоял спокойно, лицо его было отрешённым, словно ничто из происходящего вокруг его не касалось. Лотар отчётливо, словно стоял в одном шаге от него, увидел, как мирамец задержал дыхание и плавно нажал на скобу.
Хлопок тетивы был громче, чем обычно. Она лопнула, отравленная аура всё-таки пережгла её. Но стрела полетела вперёд, и это было самым важным.
Становясь всё ярче, она как-то очень медленно проплыла в воздухе над факелами и над туманом, прошла между прутьями, которые Лотар так и не одолел, и с сухим треском, с каким рвётся мокрая ткань, впилась до кожаного оперенья в грудь монстра, одержимого Нуриманом. И по тому, как глубоко она вошла в это существо, Лотар понял, что Рубос всё-таки опоздал. За мгновение до этого Нуриман покинул это тело и перешёл…
Он перевёл взгляд на принцессу. Она изменилась. Теперь это была не усталая, потерпевшая поражение колдунья, а молодая, сильная хищница, преисполненная силы и готовая сокрушить всё на своём пути.
А ведь я с ней не справлюсь, мелькнуло у Лотара. Принцесса расхохоталась, и этот смех заставил отступить назад даже закалённых в боях воинов. Лишь король Конад сделал шаг вперёд, губы его беззвучно шептали единственное дорогое имя.
– Мицар, дочь моя, – приговаривал он. – Что ты наделала, Мицар!
А принцесса выпрямилась с новой, невозможной для человека грацией и ударила молнией в свою противницу.
Но даже теперь с Сушумлой не так просто было справиться. Она понимала, что проиграла, знала, что настали её последние минуты, но собиралась биться до конца. Она выставила легчайшую на вид, но, вероятно, очень сильную магическую защиту. Эта блестящая плёнка, шурша, в мгновение ока соткалась в воздухе и прикрыла фигуру в чёрном.
И когда вся возобновлённая мощь Мицар обрушилась на неё, она почти выдержала. Лишь несколько ослабленных разрядов прошли сквозь неё, но были уже не опасны. Мицар замерла от изумления и снова ударила, на этот раз ещё сильнее. И снова Сушумла успела защититься, хотя плёнка соткалась не так быстро и гораздо больше разрядов пробили её.
Принцесса остервенела и принялась наносить противнице удар за ударом. Конечно, она гораздо чаще стала промахиваться. Снова и снова энергия, вызванная ею, била в пол, в стену, в пол… Неожиданно пол под балконом с оглушительным грохотом провалился, а из стены вывалилось и упало наружу несколько блоков, так что в пробоину стали видны звёзды. Лотар с удивлением заметил вдруг, что от этих выпадов сплавились камни лестницы, ведущей на балкон… Но пробить защиту чёрной колдуньи принцесса всё ещё не могла.
И тогда Мицар совершила ошибку, она сделала несколько шагов к своей противнице, чтобы видеть её лицо, когда та будет умирать. Это позволило Сушумле выбросить вперёд, к принцессе тонкий, извивающийся, как щупальце, магический аркан. И он сразу опутал Мицар, хотя сначала она не почувствовала его.
Удар принцессы на этот раз был даже слабее, чем предыдущие. Как оказалось, она и с Нуриманом могла устать, но его мощи хватило, чтобы поднять тело незащищённой Сушумлы и сбросить вниз, в бездонную пропасть под балконом, в темень древних подземелий дворца Ашмилоны.
Аркан натянулся, зазвенел и… так же быстро, как Сушумла, с балкона сорвалась и Мицар. Она вскрикнула, попыталась уцепиться хоть за что-нибудь, но опоздала. Перед Лотаром мелькнуло её изумлённое лицо, затемнённое мрачной аурой Нуримана, но всё ещё прекрасное, хотя теперь эта красота казалась искусственной, как румяна на щеках старухи, и она исчезла в мглистой, ощерившейся острыми выступами бездне.
