Текст книги "Опанасовы бриллианты"

Автор книги: Николай Томан

Соавторы: Иван Лазутин,Эмиль Офин,Израиль Меттер,Марк Ланской,Андрей Островский,Илья Лавров,Борис Рест
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Я все время был на своем посту и следил за ним, – сильно волнуясь, объяснил Мухин. – Он сегодня здорово набрался и ему, видимо, стало плохо. Тогда какой-то тип повел его в туалет, и после этого они исчезли. Я уже и в туалет заглядывал, и официантов расспрашивал – будто сквозь землю провалились! Но они только через служебное помещение могли отсюда выбраться. Я уже проверил, каким именно образом.

– Разве Аркадий пришел в ресторан раздетый? – спросил Алехин.

– Нет, в макинтоше, но он остался в гардеробе.

– Когда же случилось это?

– Да всего минут десять назад…

Оставив Мухина на всякий случай возле ресторана, Алехин сел в ожидавшую его машину и приказал шоферу ехать на московскую квартиру Красовского. Но и там не оказалось ни Аркадия, ни его отца. Об этом сообщил Евгению оперативный уполномоченный Ветров, дежуривший возле их дома.

На вокзале дежурил оперативный уполномоченный Демин. Он сказал Евгению, что видел, как Аркадий с неизвестным человеком сел только что в дачный поезд, идущий в Березовскую. Заметил он также, что Аркадий был сильно пьян. Приказ об аресте шайки Красовского Демину не был еще известен, поэтому он не принял мер к его задержанию.

– А поезд, в который они сели, не ушел еще? – торопливо спросил Алехин.

– Стоит у третьей платформы, вот-вот тронется.

Когда Евгений выбежал на третью платформу, поезд трогался. Алехин вскочил в первый попавшийся вагон и, не обнаружив там Аркадия, решил идти к хвосту состава. Заметив сержанта железнодорожной милиции, Евгений подошел к нему, показал свои документы и попросил помочь задержать преступника.

Поезд мчался по виадуку, и колеса его гулко стучали на стыках рельсов. Алехин с сержантом вышли в это время в тамбур предпоследнего вагона и увидели там странную сцену. Дверь вагона была распахнута, и в просвете ее, схватившись за поручни, отчаянно сопротивлялся какой-то человек. Другой толкал его в грудь, пытаясь сбросить с поезда. Тамбур был не освещен, в темноте трудно разглядеть боровшихся, но по крупной, характерной фигуре одного из них, Алехин угадал Аркадия Красовского.

Стремительно бросившись к человеку, который уже вот-вот готов был сбросить Аркадия с поезда, Евгений схватил незнакомца за воротник, и отбросил в объятия сержанта железнодорожной милиции.

Перепуганный, трясущийся всем телом Аркадий не сразу мог разжать пальцы, судорожно вцепившиеся в поручни вагонной двери.

Незнакомец же, покушавшийся на Аркадия, тщетно пытался освободиться из объятий сержанта.

– Вы что, с ума сошли? – возмущался он. – Я, рискуя жизнью, этого пьяницу спасал, а вы меня хватаете как грабителя. Он ведь спьяну хотел выпрыгнуть из поезда. Не будь меня тут, поблизости, валялся бы он уже на шоссе под виадуком.

– Сволочи… – чуть слышно, расслабленным голосом пробормотал Аркадий, не имея сил поднять руку и вытереть лицо, покрытое холодным потом. – Сначала они меня напоили, а потом с поезда хотели сбросить. Боятся, гады, что выдам их… И выдам!.. Теперь-то уж обязательно выдам! – закричал он, вдруг, сделав резкое движение в сторону неизвестного. – Всех вас выдам, сволочи! Всех!

– Успокойтесь, Аркадий, – негромко, но внушительно проговорил Алехин. – Об этом мы поговорим после.

– А вы кто? – спросил Аркадий. – Вы из ОБХСС? Я так и знал… Я все время чувствовал, что вы ходите за мной по пятам. Ну, значит, нам все равно была бы крышка. Ведите меня куда надо, я все расскажу. А этого мерзавца держите покрепче, это консультант папаши моего – сволочь, каких мало.

Алехин осветил лицо незнакомца электрическим фонарем и вдруг воскликнул:

– Антипов? Бывший старший лейтенант Антипов? Вот уж не ожидал!

С помощью сержанта он ввел Аркадия и Антипова в вагон и усадил их у окна друг против друга.

Высадив в Березовской Аркадия и Антипова, Алехин тотчас же увидел дежурившего здесь оперативного уполномоченного Ястребова.

– Ну, как тут у вас дела? – спросил его Алехин.

– Взяли пять человек, – ответил Ястребов. – Сейчас повезем в Москву.

– Очень хорошо, захватите тогда и моих, – попросил Алехин. – Кстати, знаете, кто это? – кивнул он на Антипова.

– Знакомая, вроде, физиономия…

Услышав, что Алехин передает его кому-то, Аркадий отозвал Евгения в сторону и сказал шепотом:

– А отцовские капиталы вас не интересуют? Я-то не знаю где они, но есть человек…

– Кто же этот человек? – насторожился Алехин.

– Моя сестра. Она живет в этом поселке.

«Врет он или говорит правду?» – торопливо думал Евгений, не зная, как поступить.

– Ну, хорошо, – сказал он, наконец. – Идемте. – И, шепнув несколько слов Ястребову, Алехин вместе с оперативным работником, дежурившим на станции, направился к даче Красовского.

Почти всю дорогу шли они молча, лишь возле домика, в котором жила Вера, Аркадий попросил робким голосом:

– Может быть, вы разрешите мне зайти к ней сначала одному?

– Нет, пойдемте все трое, – строго ответил Евгений.

Дверь открылась, и он увидел Веру. Ноги его сразу вдруг отяжелели, и он не мог больше сделать ни шагу. А сердце колотилось так, что даже в ушах стало звенеть.

«Только бы теперь совладать с собой»… – и почти с ужасом думал Евгений, не сводя с Веры пристального взгляда.

С не меньшей растерянностью, даже с испугом смотрела на него Вера.

– Евгений, – чуть слышно прошептала она, наконец.

– Этот Евгений спас мне жизнь, – торопливо проговорил Аркадий, хотя он был явно удивлен этой новой сценой. – Я его впервые вижу сегодня, но уверен, что он благородный человек.

– Не надо! – раздраженно перебил его Алехин. – Вера и сама как нибудь разберется…

Несколько обескураженный, Аркадий хотел было сказать Вере еще что-то, но она торопливо прервала его:

– Я все знаю, Аркадий. Я только что звонила маме в Москву… – Повернувшись к Евгению, она спросила: – Так, значит, вы… – но тут голос ее дрогнул и пресекся.

– Не знаю, за кого вы принимали меня все это время, – уныло произнес Евгений: – Я – лейтенант милиции. До самого последнего времени я и понятия не имел, чья вы дочь… Хотя, конечно, этому нелегко поверить.

– Да, этому нелегко поверить, – уже почти спокойно сказала Вера, – как видимо, и вам в то, что до сегодняшнего разговора с мамой я ничего не знала о моем отце. Ну, да мне и безразлично теперь, поверите ли вы этому или нет… – С этими словами Вера резко повернулась к окну. В комнате воцарилась напряженная тишина. Похоже было, что никто не решится нарушить ее.

– Пойдемте! – кивнул, наконец, Алехин Аркадию и медленно направился к выходу.

Аркадий порывисто обнял Веру и пошел за ним.

– Прощайте, Вера Александровна, и не сомневайтесь, что я сказал вам правду, – уже у самых дверей обернулся Евгений.

А когда они вышли на веранду, Аркадий проговорил торопливо:

– Она, оказывается, действительно ничего не знает…

– А вам разве раньше не было это известно? – раздраженно спросил Алехин.

– Отец категорически запретил мне говорить с ней об этом.

Еще одна встреча с Верой

Александр Красовский бесследно исчез. Майор Миронов считал, что он прячется где-то в Москве, а подполковник Волков почти не сомневался, что он уехал. Но куда? Волков разослал оперативных уполномоченных по всем вокзалам и в аэропорт, но все было безрезультатно.

– Как же это упустили его? – удивленно спросил Алехин, знавший, что за Красовским велось неусыпное наблюдение.

– Слишком опытный зверь, – ответил Волков. – Хитрее охотников оказался. Проморгал его Гусаров.

«Рассказать Василию Андреевичу о Вере или не рассказывать пока?..» – напряженно думал Евгений, чувствуя, как холодный пот проступает у него на лбу.

– А ты что такой растерянный? – озабоченно спросил Василий Андреевич, вглядываясь в бледное лицо лейтенанта. – Отличился, можно сказать, а вид такой, будто упустил кого-то.

«Нет, этого нельзя скрывать», – решил, наконец, Евгений.

– Мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз, – сдавленным голосом проговорил он.

– А нельзя ли отложить?

– Нет, я непременно должен сейчас же рассказать вам все, – настаивал Алехин.

– Хорошо, рассказывай. А ты, Михаил Ильич, пойди узнай у дежурного, нет ли чего нового, – кивнул Волков Миронову.

Когда майор вышел, Евгений рассказал все без утайки. Василий Андреевич слушал его очень внимательно. Затем расспросил подробнее о Вере, обо всем, что говорила она ему, как вела себя на свидании с Аркадием. Потом попросил у Евгения закурить, забыв, что Алехин не курит. А когда лейтенант хотел сбегать и достать папирос, приказал ему сидеть спокойно и стал торопливо ходить по кабинету.

Потом заявил тоном приказа:

– Ну, вот что, Евгений, вызывай немедленно дежурную машину и поезжай в Березовскую.

– Слушаюсь, – ответил Алехин, и у него вдруг дрогнуло сердце.

– Поезжай и поговори с Верой, – продолжал Волков. – Узнай у нее, куда она ездила на прошлой неделе. Если она скажет, это поможет напасть на след Красовского. А о том, что он не арестован еще, не говори ей пока.

– Слушаюсь, – снова повторил Алехин уже более бодрым тоном. Он осмелился даже спросить Волкова:

– А вы как о ней думаете, Василий Андреевич?

– Думаю, что ты не ошибаешься в ней.

…Евгений почти на предельной скорости вел машину в Березовскую. Подъехав к Вериной даче, потушил фары и заглушил мотор. Медленно прошел через маленький садик. Постучал в дверь, негромко, почти робко.

К нему вышла Вера.

– Простите, пожалуйста, что приходится снова вас беспокоить, – упавшим голосом произнес Евгений.

– Вам нечего со мной церемониться, – холодно отозвалась Вера. – Можете приступать к обыску, товарищ лейтенант, – равнодушно проговорила она и широко распахнула дверь в комнату.

Евгений покраснел. Враждебное отношение Веры обидело его, и он решил держаться официально.

– Мы вас ни в чем не подозреваем, – сказал он почти спокойно. – Я приехал к вам, чтобы спросить: можете ли вы сказать мне, куда вы ездили на прошлой неделе?

– Вы, значит, тоже интересуетесь этим? – удивилась Вера и, помолчав немного, добавила: – Шепнул мне Аркадий, когда прощался, чтобы я никому не говорила, куда посылал меня папа. Папа и сам просил меня о том же, и я вижу теперь, что поездка эта имеет важное значение для вас. А ездила я к своей тетке. Папа сказал, что ей нужно отвезти чемоданчик с какими-то очень нужными ей вещами. Ездила я в Казань к Маргарите Львовне Ураловой. Живет она на Песчаной улице, в доме тринадцать, в квартире двадцать один. Больше я ничего не знаю. Хотите верьте, хотите нет…

– Ах, Вера, Вера!.. – вздохнул Евгений. – Я ведь никогда еще не верил вам так, как теперь.

В Казани

В Казань Миронов с Алехиным прибыли утром и тотчас же связались с городской милицией. Они уточнили, что Маргарита Львовна Уралова действительно живет в Казани на Песчаной улице, и муж ее, Виктор Николаевич Уралов, весьма уважаемый человек, работает начальником цеха одного из казанских заводов. Выяснилось также, что сегодня ночью Маргарита Львовна получила телеграмму из Москвы.

Выяснив еще кое-какие подробности, Миронов решил навестить Маргариту Львовну. Он явился к ней под видом страхового агента. Маргарита Львовна приняла Миронова без малейшей тени подозрения и весьма охотно показала ему наиболее ценные предметы своей обстановки. Михаил Ильич, понимавший толк в мебельных гарнитурах, говорил о ее серванте, гардеробе, шифоньере и столах со знанием дела, оценил все по достоинству и произвел очень хорошее впечатление на Маргариту Львовну. Самого же майора интересовала при этом не столько обстановка комнат Ураловых, сколько чемоданы в них, хотя было мало вероятно, чтобы чемодан Красовского находился на виду.

Вернувшись, Миронов коротко сообщил Алехину результат посещения квартиры Ураловых.

– Понимаете, что получается, Женя, – озабоченно проговорил он, – чемодана Красовского, оказывается, там уже больше нет.

– А может быть, его там и не было вовсе?

– Нет, он определенно был там, – убежденно заявил Миронов, – и совсем недавно.

– Так, значит, Вера не обманула нас?! – радостно воскликнул Евгений и невольно схватил Миронова за руку.

– Нет, не обманула, – улыбнулся и Миронов.

– Но как же вы, Михаил Львович, узнали, что чемодан Красовского исчез куда-то? – удивился Евгений. – Не рассказала же вам об этом сама Маргарита Львовна?

– Видите ли, в чем дело, Женя, – сказал Миронов.

– Когда нам стало известно, что Красовский собирается приобрести довольно редкий брильянт, – мы посетили ювелирный магазин и обработали драгоценный камень и оправу специальным радиоактивным порошком. Где бы теперь не находился брильянт, мы легко обнаружим его с помощью вот такого приборчика. – С этими словами Михаил Ильич достал из бокового кармана пиджака предмет, похожий на авторучку. – Приборчик этот – счетчик радиоактивных или как называют, «меченых атомов», – пояснил майор. – Такие атомы будут теперь всюду присутствовать в воздухе, где бы ни находился брильянт Красовского.

– И что же показал вам прибор в квартире Ураловых? – нетерпеливо спросил Алехин.

– Он только изредка слабо мигал, регистрируя лишь одиночные «меченые атомы».

– Чем же это объясняется?

– А тем, что чемодан Красовского с радиоактивным брильянтом действительно был там и унесен совсем недавно.

– Но кем? – удивился Алехин. – Маргарита Львовна не уходила ведь никуда.

– Вот в том-то и загадка, – недоуменно развел руками Михаил Ильич. – Главное – семья у них небольшая: Маргарита Львовна, муж ее и восьмилетняя дочка. Муж все время на работе, а дочь в школе.

– А почему не допустить, что к ним зашел кто-нибудь и унес чемодан с собой?

– Нам бы доложили об этом.

– А не могли вынуть из чемодана один только радиоактивный брильянт? – сделал новое предположение Алехина.

– Не думаю, – покачал головой Миронов. – Надо полагать, чемодан Красовского на таких замках, что вряд ли кто, кроме него, их откроет. Да и потом радиоактивный порошок не мог не осыпаться частично на дно чемодана, и это тотчас же было бы зарегистрировано моим счетчиком, если бы чемодан оставался в комнате Ураловых. Но вы, пожалуй, правы: его действительно мог унести кто-нибудь из верных Красовскому людей. Он даже специально мог предупредить об этом сестру в той телеграмме, которую она получила сегодня утром. А чемодан этот нам никоим образом нельзя упускать, ибо он приведет нас к самому Красовскому.

С этими словами Миронов торопливо зашагал к зданию управления милиции. Майор выяснил, откуда ведется наблюдение за квартирой Ураловых, и вместе с Алехиным направился туда.

Младшего лейтенанта милиции Рахимкулова, наблюдавшего за домом, в котором жили Ураловы, они нашли без особого труда, так как он был работником молодым, неопытным и плохо маскировался. «Неудивительно будет, если окажется, что он прошляпил человека с чемоданом», – с досадой подумал о нем Миронов.

– Ничего подозрительного мною не было обнаружено, товарищ майор, – доложил он Миронову. – Чемоданов и вообще никаких крупных вещей за время моего дежурства из дома не выносили.

Лицо у младшего лейтенанта было простодушным, с выражением готовности выполнить любой приказ начальства. Не было никаких сомнений, что он вполне добросовестно следил за домом.

– А не вывозили ли чего-нибудь? – уже почти в шутку спросил Миронов.

– Если не считать детской коляски… – ответил Рахимкулов.

– А кто ее вывез? – сразу же насторожился Миронов.

– Пожилой человек, почтенный на вид.

– Когда?

– Часа полтора назад.

– И вы не поинтересовались, что было в коляске?

– Так ребеночек, наверно, – растерянно улыбнулся Рахимкулов. – Что же больше?

Миронов только пренебрежительно махнул рукой и отвел Алехина в сторону.

– Ну, что вы на это скажете? – спросил он лейтенанта.

– Похоже, что проморгал чемодан этот парень.

– Вне всяких сомнений. Но где его искать теперь?

– На вокзале.

– Почему?

Красовский мог ведь поручить кому-нибудь взять свой чемодан затем только, чтобы передать ему, – ответил Алехин.

– Пожалуй, – согласился Миронов.

Машина, на которой они приехали, ждала их за углом. На вокзале прошли к начальнику железнодорожной милиции. Миронов коротко рассказал ему о своей задаче и попросил оказать содействие.

Скоро началась и посадка в поезд, а Михаил Ильич все еще ходил по платформе, не подавая никаких знаков. Алехин стал даже подумывать, не напрасно ли вообще все это, как вдруг заметил слегка приподнятую руку майора.

– Вон видите того седого человека в светлом макинтоше? – шепнул он лейтенанту, когда тот подошел к нему. – В его руках чемодан Красовского. Счетчик возле него мигал так энергично, что сомнений быть не может…

– Задержим? – спросил Алехин.

– Нет, подождем немного. Нужно проследить, пока этот тип в макинтоше не встретится с Красовским. Быстренько сбегайте теперь к начальнику железнодорожной милиции, пусть он оформит нам билеты в шестой вагон.

Поезд шел медленно. Наконец, прибыли в Тюрлему. Скорый, идущий на Казань, стоял уже на станции и до его отхода оставалось всего десять минут.

Пассажир в макинтоше торопливо выскочил из вагона и бросился в кассовый зал. Купив билет, он устремился назад.

– Я думаю, что не стоит больше рисковать. – сказал Миронов Алехину.

С этими словами он поспешил за человеком в макинтоше и настиг его у выхода на перрон.

– Ваши документы, гражданин!

– Но ведь я же от поезда отстану! Видите, трогается уже! – почти завопил задержанный, пытаясь прорваться на платформу.

– Ничего, не опоздаете. Вам вообще не придется больше спешить, – спокойно заметил Миронов, решительно протягивая руку к чемодану.

Паровоз в это время дал сигнал, и поезд тронулся. План действий у Миронова с Алехиным был выработан заранее, и майор только сказал Евгению:

– Садитесь, Женя, желаю вам успеха! Встретимся в Казани.

Именем закона

Алехин прыгнул в предпоследний вагон.

– Что же это вы в самую последнюю минуту, – недовольно сказала проводница.

– Случается, – виновато улыбнулся Алехин. – А где тут у вас начальник поезда, не скажете?

– В восьмом вагоне, – ответила проводница.

Алехин поспешил к начальнику поезда. Предъявив ему свои документы, он в нескольких словах объяснил, что в поезде должен находиться крупный преступник, которого надлежит немедленно задержать.

– Я к вашим услугам, – несколько неуверенно отозвался начальник поезда, немолодой уже человек с продолговатым морщинистым лицом. – Что прикажете делать?

– Устройте меня пока где-нибудь.

– Пожалуйста, можете располагаться хоть и в этом вагоне.

Алехин снял пиджак, повесил его у окна и решил выйти в коридор «на разведку». Приоткрыв двери нескольких купе, он не увидел там никого, похожего на Красовского. «Вряд ли вообще удастся обнаружить его таким образом», – подумал Алехин, так как многие пассажиры лежали на верхних полках, отвернувшись к стене.

Нужно было придумать что-то другое. Но что? Пойти с контролером? Но ведь билеты отбирают проводники, и контролер не беспокоит пассажиров.

Ничего не придумав, Алехин на всякий случай решил сходить в ресторан; может быть, он встретит там Красовского. Но тут неожиданно раздался голос радиста:

– По коллективной просьбе пассажиров вагона номер восемь товарищей Козодоева, Малышкиной, Бедарева, Сидорова и Лютиковой исполняется популярный вальс «Дунайские волны».

«Бедарев»! – пронеслось в голове Алехина. Он сразу же вспомнил пенсионера, принесшего в комиссионный магазин пишущую машинку Красовского. У него потом пропали паспорт и пенсионная книжка.

«Неужели это он? – возбужденно подумал Евгений. – Очень может быть. Человек в макинтоше, которому Красовский поручил забрать свой чемодан у сестры, мог ведь вылететь из Москвы самолетом, и они, конечно, в Москве условились о встрече в этом поезде. Для того, чтобы Красовского мог найти его сообщник, Александр Львович специально заказывает теперь музыку с объявлением своей новой фамилии и номера вагона. У него ведь теперь, очевидно, и паспорт и прочие документы на имя мало кому известного пенсионера Бедарева». У дверей радиста Алехин задержался немного, потом решительно взялся за ручку.

– В чем дело? – раздался недовольный голос.

– Откройте, – возможно строже произнес Алехин и услышал, как за дверью звякнула стеклянная посуда.

Дверь открылась. Раскрасневшийся радист, полагавший, видимо, что стучит кто-нибудь из начальства, поднял на Алехина удивленные глаза.

– Вам бы не следовало так напиваться во время работы, – сказал Алехин строго.

– А откуда это известно, что я напиваюсь? – удивился радист. – Разве из репродуктора вином пахнет?

– Нет, вином не пахнет, – успокоил его Алехин, – зато заплетается язык. Вот вы только что совсем невнятно произнесли фамилию Бедарева, а это, между прочим, мой друг.

– Не может быть, чтобы я объявил невнятно, – запротестовал радист. – Как же я мог объявить его невнятно, если это именно он угостил меня коньяком?

– Ну, ладно, чего там оправдываться, – примирительно произнес Алехин. – Скажите лучше, – в каком купе Бедарев?

– Последнее в восьмом вагоне.

Алехин зашел сначала в свое купе, надел пиджак и снова вышел в коридор. Дверь последнего купе была закрыта. Алехин постоял немного, прислушался, потом решительно постучался.

– Войдите, – раздался женский голос.

– Нет ли тут желающих сыграть в шахматы?

– Только в преферанс, – отозвалась женщина с нижнего места.

– Извините тогда, – сказал Алехин и задвинул дверь.

Что же он увидел в купе? Внизу сидела тощая женщина, ответившая на его вопрос. Против нее какой-то толстяк самозабвенно пил чай. Вверху слева мальчик читал книгу, справа лежал на спине крупный мужчина и смотрел в потолок. И хотя Алехин не мог разглядеть его лица, он почти не сомневался, что это Красовский.

Алехин торжествовал победу. Он возьмет сейчас человека, который так долго нарушал советский закон. Хорошо бы подойти к нему и сказать так: «Именем закона!» Сказать громко и властно, как имеет право говорить только тот, кто ни разу сам не нарушал этого закона, кто верно служит ему, свято верит в него.

Алехин торопливо прошел в служебное отделение. Начальник поезда поднял на него усталые глаза:

– Ну, как у вас дела?

– Кое-что проясняется, – ответил Алехин. – Сколько еще остановок до Казани?

– Одна.

Алехин поблагодарил начальника и снова вышел в коридор.

«Забирать его сейчас или покараулить возле купе до Казани?» – торопливо думал он, прохаживаясь по коридору. И как раз в тот момент, когда он проходил мимо купе Красовского, открылась дверь и в коридор выскочил мальчик. Алехин невольно заглянул на верхнюю полку. Она была пуста!

Евгению показалось, что сердце его вдруг перестало биться…

– А этот гражданин с верхней полки… где он? – не своим хрипловатым голосом спросил Алехин.

– Кто его знает, – пожала плечами тощая дама. – Странный он какой-то. То лежал почти весь день, то вдруг сорвался куда-то. Мы думали, что он к вам пошел в шахматы играть.

Алехин выскочил в коридор и бросился в тамбур, но и там никого не оказалось. Пуст был и тамбур соседнего вагона…

«Что же я мечусь так, – старался успокоить себя Евгений. – Надо же собраться с мыслями… А что, если Красовского встревожило то, что я заглянул к нему в купе?».

И Евгению вспомнилось, как в Сокольническом парке культуры его сфотографировал один из сообщников Красовского. Конечно же, Красовский знал по фотографии его лицо.

Теперь Евгений решительно открывал двери каждого купе и довольно бесцеремонно заглядывал в лица находившихся там пассажиров. Но вот пройден и последний вагон, осталось посмотреть только задний тамбур. Уже безо всякой надежды открыл Алехин его дверь и увидел проводницу, любезничавшую с каким-то железнодорожником в фуражке с белым чехлом и парусиновом кителе.

«А что, если это – Красовский? Мог ведь он иметь при себе на всякий случай железнодорожную форму».

В полумраке тамбура Алехин хотя и не видел лица подозрительного железнодорожника, но роста и сложения он был, примерно, такого же, как и Красовский.

– Нельзя ли вас на минуточку, гражданин Бедарев, – дотронувшись до плеча подозрительного железнодорожника, проговорил Алехин.

– Какой я вам Бедарев, – брезгливо сбросил руку Евгения железнодорожник. – Вы, видно, обознались, уважаемый.

– Ах, так вы тогда, может быть, Красовский или даже «Регент»? – теперь уже с нескрываемой насмешкой спросил Алехин, нащупывая в кармане рукоятку пистолета.

Человек в железнодорожной форме, удивленно пожав плечами, пробурчал недовольно:

– Ну, хорошо, пойдемте в мое купе и разберемся там.

А как только вышли они из тамбура, он огляделся по сторонам и проговорил торопливо:

– Вы – Алехин, кажется? Не будьте же дураком и на этот раз. Тем более, что теперь я вынужден предложить вам много больше…

– Довольно, Красовский! – строго оборвал его Алехин. – Вы не на черной бирже.

Из зала суда

Вера позвонила Алехину на второй день после того как он вернулся из Казани.

– Я должна извиниться перед вами, – тихо сказала она. – Я была очень груба в тот вечер…

– Ну, что вы, Вера! – перебил ее Евгений, счастливый уже от одного того, что она говорила с ним.

– Нет, нет, Женя! – запротестовала Вера. – Не оправдывайте меня. Я ведь теперь все знаю, и мне очень хотелось бы встретиться с вами, объяснить все, все… Не могли бы вы приехать ко мне на дачу? Я неважно чувствую себя и не могу быть в Москве.

– Хорошо, – радостно отозвался Евгений, – я буду у вас сегодня.

Они встретились в сумерки в садике дачи Вериной матери.

– Не знаю, даже, Женя, как вам рассказать все, – тяжело вздохнула Вера.

– А, может быть, и не нужно ничего рассказывать? – спросил Евгений и крепко сжал ее холодную руку.

* * *

Спустя несколько дней в одной из московских газет появилась короткая хроникальная заметка под рубрикой: «Из зала суда». В скупых выражениях говорилось в ней о закончившемся процессе шайки расхитителей. Назывались фамилии главарей шайки, получивших по двадцать пять лет лишения свободы с конфискацией всего имущества. В самом конце заметки отмечались заслуги офицеров милиции, в их числе майора Миронова и лейтенанта Алехина.

Прочитав эту заметку, отец Евгения – Иван Сергеевич – с необычайной торжественностью поднялся со своего кресла и почти театральным жестом протянул руки к сыну:

– Ну, дорогой мой лейтенант милиции Алехин, прости, пожалуйста, что подшучивал над тобой твой старик, и прими самые горячие мои поздравления!

Он звонко расцеловал сына в обе щеки и добавил:

– Да, пока есть у нас еще такие жулики, как Красовский – твоя профессия нужна.