Текст книги "Разведчики (илл. В. Арцеулов)"

Автор книги: Николай Томан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Неудавшаяся засада

Когда Нечаев подошел к подбитому танку, то не заметил возле него Ефетова. Лишь после того, как старший сержант негромко крикнул кукушкой, Ефетов вылез из-за кустов.

Старшему сержанту понравилось, что разведчик замаскировался так ловко, но, прежде чем похвалить его, он приказал:

– Докладывайте о происшествиях, товарищ Ефетов.

– Происшествий, можно сказать, почти не было, так как я, кажется, спугнул этого типа, – смущенно ответил Ефетов.

– То-есть как это – спугнул? – удивился старший сержант.

– Нечаянно спугнул. К танку ведь подойти незамеченным совершенно немыслимо. Пришлось сделать большую петлю и зайти со стороны вон тех кустов. А когда я подошел к ним, то вдруг заметил сидящего человека. Увидев меня, он ничуть не смутился, поздоровался и спросил, который час. Потом встал и хотел идти, но я попросил у него закурить, чтобы получше разглядеть его. Он дал мне папиросу и на мой вопрос, далеко ли путь держит, ответил, что идет в местную МТС. Хотел было я документ у него проверить, да решил, что этим только все дело испортить можно. Он поймет, что его подозревают и насторожится. А ведь его надобно с поличным поймать. Правильно я рассудил, товарищ старший сержант?

– Пока правильно. Рассказывайте дальше.

– Потом, когда он скрылся за деревьями, забрался я на танк и осмотрел крышку люка. Она была все в том же положении. Выходило, что крышку никто не трогал с тех пор, как мы ее в последний раз осматривали. Я решил замаскироваться в кустах и посмотреть, не вернется ли этот человек. Но он больше не появлялся.

Нечаев не сказал ничего, но Ефетов слишком хорошо знал своего командира, чтобы не заметить его досады.

– Я и сам теперь понимаю, что не так нужно было действовать, – сокрушенно вздохнул он.

– Конечно, не так, – недовольно произнес Нечаев. – Не нужно было вам на танк взбираться. Вы бы лучше сделали вид, что уходите, а сами из-за прикрытия повели бы наблюдение. Этот «прохожий» хитрее вас оказался. Он спрятался, по-видимому, и наблюдал за вами, а когда вы на танк полезли, сразу же сообразил, чем вы интересуетесь. Теперь, известное дело, – ищи ветра в поле!

Ефетов был самым молодым в отделении разведчиков, и хотя старался он больше всех, военная наука нелегко ему давалась. Он постоянно совершал ошибки и, по убеждению командира взвода, был мало пригоден для специальности разведчика. Только по просьбе Нечаева его до сих пор не отчислили из разведвзвода. Ефетов знал об этом и изо всех сил старался оправдать доверие старшего сержанта, который дал слово командиру взвода сделать из молодого солдата настоящего разведчика.

Теперь Ефетов был настолько подавлен своим промахом, что на вопросы старшего сержанта отвечал не вполне уверенно.

– Какие же, однако, приметы у этого «прохожего»? – спрашивал Нечаев.

– Особых примет не заметил что-то… Роста он высокого, блондин… Лицо обыкновенное, непримечательное. Костюм поношенный, серенький, тоже без особых примет… Да, вот во рту у него нескольких зубов не хватает. Это уже совершенно точно.

Старший сержант отвернулся от расстроенного Ефетова и подошел к танку. Осмотрев его со всех сторон, взобрался на броню, откинул крышку люка и спустился внутрь. Ефетов между тем сокрушенно вздыхал, посматривая по сторонам и прислушиваясь к движениям старшего сержанта в танке. Минут через пять Нечаев показался из отверстия люка и окликнул Ефетова.

– Какими папиросами угощал вас этот «беззубый»? – спросил он. – Не «Первомайскими» ли?

– «Первомайскими». Как это вы догадались? Старший сержант выбрался из люка и спрыгнул на землю.

– Знакома вам вот такая штука? – спросил он, подавая Ефетову окурок.

Ефетов внимательно посмотрел на мундштук папиросы и воскликнул:

– Точно такой я недавно выбросил. «Первомайская»!

– Какой же вывод из этого следует сделать?

– Ясно, товарищ старший сержант, что подпиливал крышку этот самый «беззубый».

– А может быть, совпадение? Мог же и другой кто-нибудь курить такие папиросы?

– Вряд ли, – усомнился Ефетов.

– А доказать это вы не можете? – упорно допытывался старший сержант.

– Нет, – замялся Ефетов.

Нечаев укоризненно покачал головой:

– Эх, Ефетов, Ефетов, много еще вам работать над собой придется! Как же вы не сообразите, что если папиросы «Первомайскими» называются, то и выпущены они к Первому мая и, стало быть, в небольшом количестве, так что их теперь ни на одной базе уже не осталось, наверное. У нас в Военторге да и на железнодорожной станции их вообще не продавали. Может ли быть при таких обстоятельствах совпадение?

– Да, здорово вы рассудили! – восхищенно сказал Ефетов. – И, главное, до чего просто! Аж зло меня на себя берет – как это сам я до всего не додумался! Нет, не получится, видно, из меня настоящего разведчика…

Нечаев посмотрел на опечаленного Ефетова, и ему стало жаль парня:

– А вы не сокрушайтесь так, Ефетов. Мне ведь эта наука тоже не сразу далась.

– Что же делать-то теперь будем?

– В полк пойдем. Караулить этого «королевского тигра» теперь, пожалуй, бесполезно. Вряд ли сегодня придет к нему кто-нибудь.

Всю дорогу старший сержант поучал молодого разведчика, рассказывая ему боевые эпизоды из своей богатой происшествиями фронтовой жизни. Слушая Нечаева, Ефетов заметил:

– Хорошую вы школу прошли, товарищ старший сержант, только вам ведь теперь все это ни к чему.

– То-есть как это – ни к чему? – удивился Нечаев.

– Вы же демобилизуетесь скоро.

– Ну так что же из этого? Разве только на войне да на военной службе глаз разведчика нужен? Нет, Ефетов, не по-комсомольски вы рассуждаете. Советскому человеку в любой профессии острый глаз требуется. На гражданской службе, как вы знаете, работал я приемщиком на заводе. И вот, как вы думаете, Ефетов, сможет ли проскользнуть теперь мимо меня деталь с изъяном? – улыбаясь, закончил Нечаев.

– Ну что вы, товарищ старший сержант! – воскликнул Ефетов. – Совсем немыслимое это дело!

Прошли еще немного. Вдруг Нечаев остановился.

– Товарищ Ефетов, – сказал он, – теперь осторожно возвращайтесь назад к танку, замаскируйтесь там в кустах и наблюдайте. Имейте все время в поле зрения крышку люка. Ведь я вас увел, чтобы успокоить «беззубого», который, может быть, следил за вами.

– Слушаюсь, – ответил Ефетов.

Когда Нечаев пришел в свою часть, дежурный приказал ему срочно явиться к командиру роты.

Шифровка штаба дивизии

Командир роты капитан Карпов был в канцелярии, когда к нему явился Нечаев. Он тотчас же принял старшего сержанта.

– Расскажите мне, товарищ Нечаев, возможно обстоятельнее о подбитом «королевском тигре».

Докладывая Карпову мельчайшие подробности странного посягательства на крышку танкового люка, старший сержант посматривал на обломок полотна ножовки, лежавший на столе. Заметив пристальный взгляд Нечаева, капитан спросил:

– Узнаете эту штуку?

– Так точно, товарищ капитан.

– Подобранный вами осколок ножовки оказался весьма любопытным, – заметил Карпов. – Он не от русской и не от немецкой ножовки. Это, бесспорно, английское или американское изделие. Инженер-майор Тюльпанов уверяет, что такой ножовкой можно пилить даже очень твердую сталь. Он говорит, что она называется «THE JAW CUTING», что означает по-английски: «режущая (или секущая) челюсть».

В это время раздался телефонный звонок. Капитан снял трубку.

Разговор был короткий.

– Меня вызывает майор Вольский, но вы еще понадобитесь мне. Не отлучайтесь никуда из канцелярии, – приказал Карпов разведчику.

Нечаев сел за стол и принялся перелистывать свежий номер «Красноармейца».

– Фотографию-то свою в окружной газете видали? – спросил его ротный писарь.

– Какую фотографию? – не понял Нечаев.

– Ну, вы таким героем на фотографии получились, – улыбнулся писарь. – А под снимком подпись: «Комсомолец, отличник боевой учебы». Вот я вам сейчас газету покажу.

Однако Нечаеву так и не удалось посмотреть на собственный портрет. Снова раздался звонок. Писарь подошел к телефону и передал трубку Нечаеву.

– Товарищ Нечаев, – услышал старший сержант голос капитана, – немедленно явитесь в штаб батальона.

– Слушаюсь! – ответил Нечаев и поспешно вышел из ротной канцелярии.

На крыльце штаба ждал его дежурный офицер.

– Нечаев? – спросил он.

– Так точно.

– Срочно к майору.

Майор Вольский, пожилой мужчина с коротко подстриженными волосами и глубоким шрамом на щеке, повернулся в сторону вошедшего.

– Здравствуйте, товарищ Нечаев, – приветливо сказал он и подал сержанту руку. – Поздравляю вас с высоким званием отличника боевой учебы. Портрет свой в окружной газете видели? Вот полюбуйтесь. – С этими словами он протянул Нечаеву газету и уже официальным тоном добавил: – Ну-с, а теперь к делу. Номер подбитого немецкого танка запомнили?

– Так точно, товарищ майор, – сто пятнадцать дробь ноль четыре.

– И бубновый туз?

– Так точно, товарищ майор, бубновый туз.

– Так-с, – удовлетворенно произнес майор, – это как раз то, что нам нужно. Возьмите, товарищ Нечаев, кого-нибудь из своих разведчиков и немедленно поставьте возле танка охрану. Вечером, при смене караулов, я прикажу установить там постоянный пост.

– Я уже поставил секретное наблюдение возле этого танка, товарищ майор, – доложил старший сержант.

– Правильно поступили, – одобрил майор действия Нечаева. – Снимите теперь этот секрет и установите официальный пост.

– С чего это такой интерес проявляют в дивизии к подбитому немецкому танку? – спросил Вольского капитан Карпов, когда Нечаев ушел выполнять приказание.

– Сам удивляюсь, – недоуменно пожал плечами майор Вольский. – Шифровка штаба дивизии очень лаконична. В ней только предписывается немедленно поставить охрану возле подбитого танка, похожего по типу на «королевского тигра», с номером сто пятнадцать дробь ноль четыре и бубновым тузом. Будем ждать разъяснений.

Крышка люка исчезла

Нечаев взял с собой ефрейтора Казарина и поспешил к подбитому танку.

«Все ли там в порядке у Ефетова?» – тревожно думал Нечаев, поняв после разговора с майором, что подбитый немецкий танк представляет какой-то особый интерес.

Только выбравшись на опушку леса и заметив откинутую, слегка покосившуюся крышку люка, возвышавшуюся над корпусом танка, Нечаев облегченно вздохнул и подал условный сигнал Ефетову.

Ефетов тотчас же выбрался из кустарника и доложил:

– Все в порядке, товарищ старший сержант. Крышка на месте. Я на этот раз умнее был. Спрятался в кустах подальше от танка, но крышку верхнего люка все время на прицеле держал.

– Теперь нет нужды прятаться, – заметил Нечаев. – Официальный караул возле танка устанавливаем. Идите, товарищ Казарин, примите от Ефетова пост.

Ефрейтор не спеша обошел вокруг танка, присматриваясь ко всему. Затем взобрался на него и через люк спустился внутрь машины, но почти тотчас же выскочил назад, встревоженно воскликнув:

– Крышка нижнего лаза исчезла, товарищ старший сержант! Точно помню – была на месте, когда я в первый раз машину осматривал.

Нечаев торопливо вскочил на танк и бросился к отверстию люка – крышка нижнего лаза в самом деле исчезла.

– Опять, значит, я прошляпил! – сокрушенно прошептал Ефетов. – А ведь глаз не сводил с танка… Позицию, видно, неверную выбрал. За верхней крышкой только наблюдал, а весь корпус танка был от меня кустами скрыт. Что же делать-то теперь будем?.. – закончил он совсем жалобным голосом.

– Это что еще за причитания? – вспылил Нечаев. – Действовать нужно, а не причитать!

Он сначала тоже несколько растерялся, но теперь взял себя в руки. Это ободряюще подействовало на Ефетова и Казарина.

– Как по-вашему, товарищ Казарин, – спросил Нечаев, – почему этот тип не сразу взял крышку нижнего люка, а пытался сначала верхнюю подпилить?

– Думается мне, что у него гаечного ключа не было, – ответил Казарин, – а нижняя-то крышка на болтах. Потому он и решил верхнюю ножовкой отпилить, а когда ножовка сломалась, поневоле пришлось идти за ключом в МТС.

– А почему он сразу не сходил за ключом? – спросил Ефетов. – Ведь нижняя-то крышка гораздо легче и удобнее.

– Это понятно, почему он сразу за ключом не пошел, – ответил Казарин: – не хотел, наверно, рисковать без крайней нужды. А вес верхней крышки вряд ли мог его смутить. Не обязательно ведь было тащить ему эту крышку на себе. Он мог спрятать ее где-нибудь в кустах, а потом ночью незаметно увезти. Но когда у него сломалась ножовка и когда, видимо, заметил он, что и мы на верхнюю крышку обратили внимание, ему пришлось торопиться и поневоле идти на риск.

– Я тоже так думаю, – сказал Нечаев. – Однако хотя нижняя крышка и не такая тяжелая, как верхняя, но и ее на себе далеко не унесешь. Проверьте-ка ближайшие кусты, товарищ Ефетов, может быть, она спрятана где-нибудь. А вы, товарищ Казарин, присмотритесь, нет ли где поблизости свежих следов лошади или какой-нибудь тележки. Хотя, мне кажется, что он днем не осмелится на лошади сюда приехать.

Разведчики бросились выполнять приказание старшего сержанта, а Нечаев, взобравшись на танк, осмотрелся по сторонам.

«Удивительная вещь, – уже в который раз подумал он, – кому могла эта крышка понадобиться? Будь бы какая-нибудь деталь орудия или пулемета, а то крышка люка… Чудеса!»

Он прошелся по широкому, длинному хоботу орудия и даже плюнул с досады. Сверху ему видно было, как шевелились кусты, из которых то там, то здесь появлялся вдруг штык винтовки Ефетова.

Поиски длились минут десять. Старшему сержанту стало ясно, что найти ничего не удастся. Нужно было что-то срочно предпринять. Подумав, Нечаев пришел к выводу, что неизвестный был здесь совсем недавно: путь в МТС и обратно занимал немало времени. С тяжелой ношей этому субъекту далеко не уйти. Если не терять времени на бесполезные поиски, можно еще настичь его. Но куда он направился? Вряд ли решился пойти в поселок… Тогда на железнодорожную станцию, может быть?..

Из кустов вышел Ефетов, держа в руках скомканную страницу какой-то газеты.

– Вот, – сказал он, протягивая старшему сержанту газету. – Нашел это в кустах, на том месте, где заметил того типа, который крышку отпиливал. Полагаю, что это его газета.

– Полагаете только или можете доказать? – с сомнением спросил Нечаев.

– Могу и доказать.

– Ого! – невольно улыбнулся старший сержант. – Выкладывайте, в таком случае, ваши соображения.

Ефетов расправил скомканную газетную страницу, понюхал ее и уверенно заявил:

– Кильками попахивает.

– Ну, так что же из этого? – удивился Нечаев.

– А баночку из-под килек, которую мы утром в кустах неподалеку отсюда обнаружили, помните? – спросил Ефетов.

– Мысль толковая, – одобрил догадку Ефетова Казарин.

– Ну, хорошо, – согласился Нечаев, – допустим, что в самом деле вытирал руки этой газетой именно тот самый человек, который ел здесь консервы. Однако ж разве следует из этого, что именно он украл крышку люка?

– По-моему, следует, – ответил Ефетов, – вот только объяснить я этого не могу.

– Разрешите мне, товарищ старший сержант, – попросил Казарин.

– Пожалуйста.

– Мы ведь в прошлый раз решили, что кильки не мог здесь есть военный человек, гражданские же лица, как вы знаете, очень редко тут бывают, особенно в такую раннюю пору. Значит, если допустить, что независимо друг от друга были здесь почти одновременно два гражданских лица – человек, евший кильки, и другой, отпиливший крышку люка, то это будет слишком уж невероятным совпадением. К тому же, зачем вообще второму человеку приходить сюда? Разве только кильки под кустом покушать? Жилья ведь близко нигде нет, даже дорог никаких тут не пролегает – делать, стало быть, в этом месте ему нечего.

– А не кажется ли вам странным, – спросил Нечаев, – что ел он именно кильки? Это ведь не те консервы, которыми голод утоляют.

– Нет, мне это не кажется странным, – ответил ефрейтор Казарин. – Человек этот, видимо, не имел, что покушать (ему не до того было) и рассчитывал, наверно, купить что-нибудь на вокзале. А там вчера, кроме килек, ничего не было. Я это хорошо знаю, так как сам был в буфете.

– По всему, значит, получается, – воскликнул Ефетов, – что человек этот приезжий! Газета-то, которой он руки вытирал, в Калининграде печаталась.

– А мы разве не получаем калининградских газет?

– Получать-то получаем, да только они к нам вечером на следующий день с почтовым поездом приходят, а эта утром сюда попала, хотя стоит на ней вчерашнее число. Вот и выходит, что привез ее кто-то утренним или ночным поездом. В общем, я этого типа на станции стал бы искать.

– А вы что скажете, товарищ Казарин? – обратился Нечаев к ефрейтору.

– Прав, пожалуй, Ефетов, – ответил Казарин. – У меня тоже такая догадка имеется, так как я обнаружил глубокие следы, идущие от танка в сторону железнодорожной станции. Земля тут влажная: следы хорошо видны. А глубокие они потому, что человек, который их оставил, видимо, тяжесть какую-то нес.

Нечаев задумался. Доводы, приведенные его разведчиками, казались ему разумными. Он и сам почти не сомневался теперь, что человек, евший консервы и укравший крышку люка, был одним и тем же лицом. А то, что он прибыл из Калининграда и туда же, видимо, уедет, тоже представлялось ему вполне вероятным.

Прикинув все это в уме, Нечаев решил действовать на свой страх и риск. Спрыгнув с тайка, он заявил разведчикам:

– Слушайте меня внимательно. Решение мое такое: ефрейтор Казарин остается возле танка на посту, рядовой Ефетов следует в часть и докладывает обо всем командиру роты. Я направляюсь на железнодорожную станцию. Этот тип в самом деле попытается, пожалуй, перебросить куда-нибудь крышку танка товарным порожняком. До станции отсюда недалеко, может быть я еще настигну его.

Одно только смущало Нечаева: ни он, ни его разведчики не имели пистолетов, а винтовку свою старший сержант передал Ефетову – действовать с нею в такой обстановке было неудобно, да и в глаза слишком уж она бросалась.

Отдав все необходимые распоряжения, Нечаев торопливо пошел по хорошо заметному на мягкой земле следу. Однако метров через триста земля стала тверже, отпечатки подошв на ней не были уже так четки, как раньше, а вскоре и вовсе пропали. Напрасно смотрел старший сержант под ноги и по сторонам в надежде обнаружить пропавший след. Пришлось идти дальше наугад.

Когда показались дома железнодорожного поселка и вокзальное здание, Нечаев ускорил шаг. Местная станция была небольшая, но на ней из-за загруженности соседней, узловой станции часто стояли товарные составы, среди которых было много порожняка. Сесть незамеченным на один из таких составов не представляло никакого труда. Нечаев не сомневался поэтому, что «беззубый», как мысленно называл он похитителя крышки люка, непременно так и поступит.

На железнодорожной станции

С тревожно бьющимся сердцем пришел старший сержант на станцию. На этот раз на ней стояло всего два поезда, и оба – товарные порожняки. Один из них направлялся в сторону Каунаса, другой – в Калининград.

Нечаев осмотрелся. Длинные, из пятидесятитонных вагонов и платформ, составы невозможно было охватить одним взглядом. Старший сержант быстро пошел вдоль первого, направляющегося в Каунас.

Большинство вагонов было с запертыми дверями. Нечаев, не задерживаясь возле них, шел все дальше.

Первые две платформы были совершенно пусты. На третьей сидело несколько солдат. Потом опять пошли крытые вагоны, саморазгружающиеся хопперы и гондолы, цистерны и ледники.

Обойдя хвостовой вагон с тормозной площадкой и сигнальными знаками, старший сержант перешел через несколько путей, направляясь к калининградскому поезду. Уже когда он начал обходить новый состав, ему показалось, что в одном из вагонов каунасского поезда кто-то торопливо задвинул дверь.

Нечаев не мог бросить осмотр состава и вернуться к каунасскому эшелону: калининградский поезд, по всем признакам, вот-вот должен был тронуться. К тому же Нечаев считал, что похититель крышки люка вероятнее всего находился именно в калининградском эшелоне. Следовало торопиться с осмотром его состава.

На платформах и площадках калининградского поезда народу было гораздо больше, чем на каунасском. Приходилось подолгу останавливаться возле каждой платформы и присматриваться к людям. На одной из них ехали два моряка с баянами. Они весело крикнули Нечаеву:

– Садись, братишка, подвезем!

Осматривая состав, старший сержант напряженно думал, как бы он поступил на месте «беззубого». Пожалуй, тот, кого он ищет, не сядет на платформу, на которой уже находятся другие люди. Ведь тогда пришлось бы объяснять, зачем он везет крышку танкового люка…

А паровоз калининградского эшелона между тем опробовал тормоза, дал протяжный гудок, осадил слегка состав и медленно двинулся вперед.

Нужно было быстро принимать решение: либо прыгать на одну из площадок, либо возвратиться к каунасскому составу.

Пока Нечаев раздумывал, перед ним медленно поплыл саморазгружающийся вагон-хоппер с огромной воронкой кузова. Под одним из откосов этой воронки, возле лестницы, ведущей наверх, ссутулившись, сидел плотный мужчина с рыжеватыми волосами.

Человек этот показался Нечаеву подозрительным. Он будто прятался от кого-то. И хотя видавший виды костюм его был скорее бесцветным, чем серым, старший сержант решительно схватился за железные перекладины лестницы и прыгнул на небольшую площадку под откосом кузова.