Текст книги "Подковы для единорога(СИ)"

Автор книги: Николай Шмелёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Что-то слышал, краем уха, но в инструкциях, которые я нашёл, ещё тогда, в подвалах университета, уверенно утверждается о безопасности изделия, – несколько неуверенно возразил экспериментатор.

Оказалось, что голем, стерегущий вход, был неосмотрительно подвергнут отжигу, для приобретения большей крепости, но, в результате нарушения технологии обработки глиняных изделий, приобрёл свойства керамзита.

– Он будет сильным, но – лёгким, – смеясь, заверил гнома Грог. – Теперь из него выйдет, только нечленораздельно мычащий утеплитель, в стене дома.

– Будет воров отгонять...

– Мычанием? – усмехнулся Авантюрист. – Я понял – разговорами. А может не стоит приводить его в действие, а Пинк?

Гном выставил вперёд правую руку и сделал умное лицо:

– Да ничего страшного – у меня полный комплект руководства! Сейчас и приведём этот план в действие.

С этими словами, не давая Авантюристу опомниться, он подбежал к чудищу и написал у него на лбу какое-то слово. В глазах громилы появились проблески примитивного сознания, а голова медленно стала поворачиваться в сторону возмутителя спокойствия, который предусмотрительно отскочил, заняв выжидательную позицию за другим концом стола. Зачем Пинк вбежал в комнату, он и сам теперь не мог понять, но, случилось самое худшее – голем изначально проявил непокорность своему создателю. Это было видно невооружённым взглядом: хоть навскидку, хоть при пристальном внимании. Медленно, но неумолимо, он приближался и Пинк, опять не придумал ничего лучше, как нырнуть под стол. Вероятно, он предположил, что дубовые доски спасут его от расправы. Проползая под столом, он зацепился бородой за ножку, в которой оказалась большая заноза. Торчащий гвоздь довершил пленение, начатое деревяшкой и через пару секунд, Пинк, в отчаянном положении, представлял собой жалкое зрелище. Голем, повинуясь дьявольскому инстинкту, со всей дури врезал левой рукой по столу, под которым спрятался незадачливый гном. Куски разбитой глины, вместе с деревяшками, разлетелись по всей комнате. Одна доска оказалась из "Священного Леса" и то, что она умела говорить, до сей поры не всплывало наружу, но, тут она не выдержала:

– А-а-а! Козёл! Мочи его, хозяин!

– Грог, надо стереть у него на лбу первую букву! – заверещал перепуганный гном, прижимаясь к самому полу. – Тогда там будет начертано слово, означающее "Смерть!"

– А сейчас там что написано, мать твою за ногу?! – проорал Авантюрист, бегая вокруг кругами и уворачиваясь от неуклюжего чудища, у которого осталась одна правая клешня и перекалённые в огне ноги, что лишало создание подвижности.

– Сейчас там написано "АМЕТ" – "Истина".

Голем, как-будто устало, при старании достать вертлявого Авантюриста, который, как летающий червяк кружил вокруг него, совсем по-человечески вытер рукой отсутствующий пот. Случилось невероятное – глиняный монстр сам смахнул со лба первую букву и замер, повинуясь написанному в древних текстах приказу. Грог освободил гнома из плена и тот принялся крушить собственное творение кувалдой. Из бороды Пинка пришлось выстричь порядочный клок, и теперь, гном был похож на поеденного молью субъекта. Грог попытался его убедить в том, что если этого не сделать, то с гвоздём в бороде, сдобренного солидной деревяшкой, он бы походил на панка. К тому же, вплетённый в бороду, вместе с железом, осколок дерева гнусавил загробным голосом о своей исключительности, а это уже пахло не панк движением. Затем они выбросили останки керамзита в мусор и до поздней ночи лечили первоначальный шок. Потом второстепенный, а затем уже нервы – в принципе.

Наутро Грог направился в университет магов и прочего сброда. Проходя мимо "Лесного Замка" он увидел, как Эллима опять порвала бельевую верёвку и теперь украдкой развешивает чужое бельё, валявшееся в грязи. С чьими-то мокрыми кальсонами на вытянутых руках, как с белым флагом, она предприняла отчаянное усилие, чтобы забросить их на место проветривания.

– Сдаваться собралась? – бросил Авантюрист мимоходом.

Эльфийка вздрогнула и чуть не выронила исподнее из рук, а потом, чуть не швырнула портки в Грога, но передумав, забросила их на верёвку.

– Ты куда сейчас? – испуганно спросила она.

– В "Бумблос-Паблос".

– Возьми меня с собой! – попросила нашкодившая девица.

– Пошли, – равнодушно пожал плечами Авантюрист и неторопливой походкой, тандем направился в сторону университета.

Академия встретила, всё теми же облезлыми воротами, со списком всевозможных услуг. Прейскурант Грог знал наизусть, поэтому задерживаться не стали, а сразу же проследовали к Бригису, который восстановил поставки волшебного песка и наладил астральную связь, но, проходя мимо алхимика, решили навестить старого друга. Грог с Эллимой переступили порог, случайно громко хлопнув дверью. Алхимик Пестик, стоящий к ним спиной и что-то бодяжа на лабораторном столе, от неожиданности вздрогнул, выронив из рук колбу с дымящейся жидкостью. Она разбилась вдребезги, обрызгав подол халата мастера, а по кабинету начал распространяться вонючий и удушливый запах. Пестик в гневе обернулся, но узнав старых друзей, к тому же, постоянных клиентов, сразу смягчился. И всё-таки, для порядка, мастер недовольно выразил свою точку зрения:

– Вас в академии не учили стучаться?

– Нас в академии учили стучать! – машинально ответил Грог.

– Дверью? – удивился Пестик.

– В ухо, шёпотом...

– Как это? – опешил алхимик.

– Ну, капать сплетни на ближнего своего, – пояснил Авантюрист.

– Кто научил? – ещё больше растерялся алхимик.

– Королевский прокурор.

– Чего? – переспросил Пестик, совсем запутавшись в определениях.

– Ну, из особого отдела...

– Как кузнец, что ли, стучать?

– Да – да, как он! – поспешно заверил его Авантюрист, для того, чтобы не перегружать работой мозги мастера, которые и без того, были завалены эфирным хламом, по самую тюбетейку.

Алхимические процессы в лаборатории, как всегда, шли полным ходом. Перегонный куб надрывно гудел и подмастерье Тони, следящий за работой прибора, разве что, не совал нос в саму печку. Судя по записи мелом на доске, висящей на стене, агрегат недавно подвергся ремонту и ему теперь были доступны, не только производство самогона, но и более сложные операции. Эллима здесь бывала редко и всегда, практически, мимоходом, поэтому происходящее действо и работа оборудования, у неё вызвали неподдельный интерес. Комбинированная реторта из черепа горгульи и магического говорящего стекла, привлекла её пристальное внимание. Когда стеклянная часть алхимического оборудования позволяла себе, какое-нибудь, высказывание, то складывалось впечатление, что это говорит череп. Вот и сейчас, по завершении таинства перегона, он выдал реплику:

– Готово мастер!

– Что – уже? – удивился алхимик.

– Да... Не получилось...

Пестик, с досады, сплюнул и заменил в рабочем теле ингредиенты, а Грог, с подозрением поглядев на череп, спросил:

– Как же так, Пестик, кость виверны должна быть ядовитой?

– У меня подготовка, для работы с ретортой и даже сертификат имеется, а в ней я, так и так, готовлю яды. Главный заказчик – Цельсис. Он утверждает, что препарат предназначается для нужд медицины, хоть в этом университете, от его адептов, можно ожидать чего угодно. Помнишь ту войну, за первенство на пост архимага?

– Конечно, помню! – ответил Грог. – Кстати, а кого выбрали?

– Пока никого. Временно, всем заправляет Совет ветеранов, но, не забивай себе голову ерундой, и мне заодно.

В дальнем углу помещения пыхтел кальцинатор, напоминая средневековый орган. Такого обилия переплетённых труб, возвышающихся до потолка и концами, уходящие в утробу верхних этажей, Авантюрист не видел, даже в королевской кочегарке. Эллима, так же не отрывала глаз от чуда техники. В мастерской Пинка, хоть тот и был горазд, на разные чудачества, имеющиеся конструкции, пока не шли ни в какое сравнение, с кальцинатором. Пестик обратил внимание на то, с каким любопытством эльфийка рассматривает оборудование и сказал Грогу:

– Это что! Скоро мне придёт заказанный агрегат – четыре в одном. Автомат! Имеется дробильный барабан и дополнительные функции в управлении.

– Что это такое? – спросил Авантюрист, удивлённо наморщив лоб.

– Переработка винного сусла, – гордо заявил алхимик.

– Фи, – презрительно фыркнул Грог. – Как-будто в старом перегонном кубе этой функции не было.

– В старом кубе, всё приходилось делать вручную и в строгой последовательности, – парировал нападки Пестик. – Здесь же, всё просто – засыпал ингредиенты в приёмный лоток и порядок. К тому же, переработка сусла происходит на более качественном уровне.

– А что это за барабан ты упомянул? – спросил Авантюрист, сморщившись, как чернослив.

– Он подключён к автоматике и позволяет обходиться без ступки, дробя, даже самые твёрдые породы камня, которые могут понадобиться в нашей деятельности.

– Послушай-ка, эдак Тони без работы останется! – воскликнул Грог, под недоуменный взгляд Эллимы.

– Не останется! – заверил его алхимик. – Будет в округе травки собирать, да за бутылками бегать, под розлив продукции. Хотя, можно и упростить производство, отпуская эликсир в тару покупателя.

Он постучал костяшками пальцев по черепу, который отозвался глухим эхом. С каждым стуком в глазницах вспыхивал тусклый багровый отблеск адского пламени.

– Отличная цветомузыкальная установка – два в одном! – восхищённо умилился Грог.

В это время Тони, что-то с азартом толок пестиком в ступке, украдкой поглядывая на Эллиму. Увлёкшись, он слишком долго задержал на ней взгляд, в результате чего, его рука ушла в сторону. Промахнувшись мимо ступки, подмастерье врезал костяным пестиком по руке мастера, тут же получив увесистую затрещину. Алхимик долго тряс отбитым пальцем, громко ругаясь и угрожая сослать Тони в "Мрачный Лес" – на сборку трав. "Отомстил, наверное, за угрозу быть оставленным без работы", – подумал Грог, наблюдая за тем, как мастер вентилирует воздух рукой. Подождав, пока Пестик успокоится, Авантюрист спросил его:

– Послушай – ка! В лугах, около замка "Лесник", я давным – давно

видел магические колпаки – что это такое?

– А-а-а, – кивнул головой головой алхимик. – Эта поляна, у магов, со всех ближайших городов, как золотой прииск у старателей. Там земля хорошая и растения вырастают мордастые и, даже – редкие. Вот их то и накрывают хозяева колпаками, таким образом: и застолбив участок, и оберегая ростки от хищения. Был один забавный случай, когда на делянку забрёл дикий собиратель.

– Почему дикий? – наивно спросила Пестика Эллима.

– Потому что он врезал по магическому колпаку ногой, вероятно, таким образом собираясь разрушить энергетическую связь и забрать растение, кем-то бережно лелеемое и охраняемое. Дикий, потому что не знал свойств охранных устройств. При ударе по колпаку ногой, сила отдачи оказалась равной приложенному усилию. В результате этого фактора ногу отбросило назад, а голову несчастного, с хрустом, приложило об магический барьер. Равно, с такой же силой отдачи, его отбросило назад, а нога опять штурмовала преграду. Неизвестно, сколько ещё времени, он бы проделывал эти упражнения, если бы в каморке дежурного мага не сработала сигнализация. Прибежав на место, сторож отключил барьер и сорвал цветок, а дикий собиратель упал мордой в навоз, прямо на то место, где только что рос вожделенный ингредиент.

Дверь лаборатории открылась и в неё заглянул Винилус – помощник Бригиса и, с порога, крикнул:

– Астральную связь с варварским станом, кто заказывал?

– Да – да! – засуетился Грог, а Эллима очнулась от гипноза, навеянного оборудованием алхимической лаборатории и поспешила вслед за Авантюристом к связисту.

Проговорив с варваром Борном, примерно с полчаса, Грог заручился его поддержкой, в предстоящем путешествии. Из непродолжительной беседы, он уяснил, что варвару до смерти надоел родной стан, бескрайние холодные степи и горные кряжи, вершинами подпирающие небо. Не менее всего прочего, достала магичка Сюзи, своей ревностью к высоким и решительным представительницам его племени. Рядом с сородичами Борна, она ощущала себя южной шмакодявкой, если верить её словам, и разговор о том, что варвар может уйти в Повалье один... Об этом не могло быть и речи. Это, кстати, касалось и самой Сюзи. Борн ни за что бы не оставил её в стане одну, так как мужики его племени, в решительности, ничем не уступали женской половине. Так что, со стороны Варварского прохода, по одноимённой дороге, стоило ожидать не одного, а двоих друзей. Ещё Борн сообщил, что больше всего Сюзи соскучилась по старым подругам, но, ещё больше – по Повальским магазинам. Авантюрист, для себя чётко усвоил, что если он в ближайшее время не достанет проездные документы в столицу государства Грифон, то на глаза магичке, можно не показываться. "Надеюсь, всё же, что Ада не обзавелась куриными мозгами и позаботится о мандатах заранее", – подумал Грог. Ещё с полчаса Сюзи болтала с Эллимой, пока астральный канал не затянуло шлаком чьих-то грёз, сделав разговор, сначала еле слышным, а затем и совсем невозможным.

Спускаясь с университетской горы, Грог свернул в сторону. Эллима было потянулась за ним, но, он ей мягко намекнул на прозрачные обстоятельства, делающие дальнейший совместный поход, решительно невозможным, во всяком случае, на ближайшие пару минут. Эльфийка, почему-то, покраснела... Неожиданно, Авантюрист позвал её громким голосом к себе:

– Эллима, иди сюда, что покажу!

Она покраснела ещё больше и сдавленным голосом просипела:

– Чего?

– Да не то, что подумала! – недовольно ответил Грог, а про себя добавил: "Дура!"

Эльфийка подбежала к нему и увидела в скале большой вход в пещеру, которого раньше здесь никогда не было. Это она знала точно, потому что не раз обыскивала эти склоны горы: и одна, и вместе с друзьями.

– Смотри, – повторил Авантюрист. – Здесь её раньше не было.

– Может быть, гоблины выкопали? – предположила наивная девушка, всё-таки, так до конца и не избавившись, от ребячества.

– Посередине поселений, где их сразу же застукают, после первого ночного набега? – возразил Грог. – Настойчиво возражаю! Да и размеры большеваты, для зелёных чертей, чтобы они сами её рыли.

– Может, заглянем туда? – предложила Эллима, любящая совать свой нос во все неведомые места.

Авантюрист вдруг вспомнил их первое знакомство, когда эльфийка оказалась запертой в пещере и решительно возразил, против необдуманных действий:

– Не стоит! Видишь у входа сталактиты и сталагмиты? Мне они до боли зубы напоминают.

– А что делать? – робко спросила Эллима, с любопытством поглядывая в сторону пещеры. – Хоть и подозрительно... Да не может этого быть!

– Чего не может быть? – уточнил Грог.

– Чтобы пещера была живой, – ещё тише ответила эльфийка.

– Эх ты, все гроты облазила, а на такую не наткнулась? Считай, что тебе повезло. Я слышал краем уха, что есть такое чудовище, "Хорхой" называется. Это гигантский червяк, но, по легенде, они живут далеко, от этих мест. Охотится он таким способом: толпа гоблинов, к примеру, находит новую пещеру, удобную и тёплую и вселяется в неё. Завтрак сам в брюхо забегает – даже напрягаться не нужно.

– А как монстр определяет, когда пора рот закрывать? – спросила Эллима, явно задавая вопросы не по теме.

– По вибрации! – разозлился Грог. – Как только топот усиливается, до рези в желудке, хорхой захлопывает пасть. Или сигналом к поглощению пищи, может служить разведённый костёр... Он очень обожает непотрошённых гоблинов, запечённых в углях...

Эллима криво усмехнулась, почти обидевшись.

– Сейчас проверим старым, испытанным способом, – заверил её Авантюрист и пошёл искать подходящий булыжник.

Вернулся он с увесистым камнем в руке, который и не замедлил запустить в пещеру. Та, в свою очередь, поперхнулась и закашлялась. Камень с ускорение вылетел назад, сопровождаемый смачным плевком и громким отхаркиванием. Рот немного почмокал, смыкая и размыкая замаскированные, под каменную породу, губы, а затем, всё вернулось в исходное состояние.

– Хорошо, что он умом обделён, – удовлетворённо заметил Грог. – Пойдём – расскажем в университете.

Посмотреть находку сбежался весь тренировочный зал Бумблоса-Паблоса, а так же, все члены вспомогательных учреждений, не исключая мастеров всевозможных лабораторий. Разинув рты, морщась и почёсывая затылки, костяк адептов университета, прямо на месте событий держал военный совет – что с этим делать. Мастер-кузнец Долотоус твёрдо заявил:

– От него, надо во что бы то ни стало, избавляться! Я слышал, что хорхои игнорируют породу любой твёрдости и от нашего городка, скоро может камня на камне не остаться. Ничего, кроме развалин...

Предложения от других мастеров сыпались, один за другим, и так же, один нелепее другого. Никто не знал, какая реакция чудовища будет на огонь и другие стихии; есть у него к ним иммунитет или нет. В конце концов, была отправлена делегация к Пинку, ломать шапку насчёт большой бетономешалки, с помощью которой, тот построил пирс и аэродром. Она была способна разом залить червяка бетоном и задача облегчалась тем, что не нужно было его армировать – и так сойдёт. Грог ясно осознал, что впоследствии, на горе, возле Бумблоса-Паблоса, может появиться отличная бетонная статуя, если гном построит подъёмный кран, соответствующих размеров. На худой конец, можно применить тяжёлую транспортную авиацию – воздушный шар повышенной грузоподъёмности. Если Пинк такой ещё не построил, то – придётся. На этот счёт у Авантюриста уже родилась идея, на которой можно неплохо, и даже – очень неплохо, заработать.

Делегация с челобитной прибыла в ангар, с любопытством разглядывая Пинковские творения. Он сначала было задрал нос, но, Грог пнул его сапогом, чуть ниже колена и покрутил у виска пальцем. Осчастливленная делегация поволокла бетономешалку к университету, а гному, Авантюрист объяснил научно-популярным языком, что теперь все фонды библиотеки в его распоряжении. До Пинка, только теперь дошло, какие перспективы открываются перед ним и, с этими счастливыми мыслями, ангар отходил ко сну.

...

Снилась Крону цветущая сирень, которую он наломал и сделал из неё отличную метлу. С этим помелом он бродил по улицам Приозёрска, делая город чище. За этот трудовой подвиг, в его честь была отлита большая бетонная статуя. Памятник себе любимому очень умилил Авантюриста, но мучила назойливая мысль: «Он был жив! Мало таких, кому при жизни воздвигают монументы!» От этих противоречий, в голове крутился один единственный вопрос: «Каким способом её отливали?» А главное – за какие заслуги?" Порешив, что, наверное так надо, он успокоился...

...

Пинк, во сне, переживал прошедшие события по-своему. Полночи за ним гонялся бетонный голем, который отлили мастера из университета. На лбу у него было написано нехорошее слово и никакие уловки не помогали стереть эту надпись, а в голове вертелась мысль, что и незачем. Не поможет...

...

Эллиме тоже приснилась бетонная статуя...

Глава вторая

Болотная лихорадка

Утром следующего дня, Грог поспешил на встречу с Борном, который уже должен был достичь перевала, ведущего к Варварскому проходу. Эллима увязалась следом, а Пинк семенил чуть поодаль, постоянно бубня про воздушный шар. Грог не выдержал и остановившись, обречённо вздохнул:

– Послушай, Пинкертон. Пока ты готовишь аэростат к полёту, мы не только встретим Борна и Сюзи, но и вернёмся в ангар.

Уже на подходе к деревне Тагорабинке стало ясно, что на склоне Университетской горы царит оживление и происходят неординарные события, не предусмотренные протоколом. Открывшаяся картина убедила, в этом, подошедших. Через речку Голубая вода, отделившую деревню от университета, перелазивший через неё червяк, подмял под себя мост. Заменив, таким образом, переправу собой, он застыл, вместе с залитым в него раствором. Известно, что бетон встаёт не сразу и по рассказам очевидцев, после употребления цементного блюда, хорхой намеревался ползти в деревню. Видимо, в гору ползти было тяжелее и он выбрал наиболее лёгкий путь. В это утро, в деревенском трактире, даже выбитые за ночь стёкла менять не стали – на всякий случай. Зачем понапрасну деньги расходовать? Деревенский кузнец Кувалда бегал вокруг новопредставленной скульптуры кругами и давал советы, направо и налево:

– Надо с него шкуру содрать и перила присобачить!

Прочную кожу чудовища справедливо поделили между всеми участниками, заинтересованными в делении трофея и теперь Пинк не знал, что делать со своим отрезом, восседая на нём и крутя головой.

– Может, я за шаром сбегаю, а Грог? – с волнением спросил он.

– Ладно – беги, – махнул рукой Авантюрист. – Эллима здесь останется, до твоего возвращения, а я пойду на встречу с Борном.

Все разошлись по своим делам, навстречу новым перспективам. Что собой представляет шкура хорхоя – никто не знал, и в самое ближайшее время, будет с нетерпением ждать новостей от алхимика Пестика, пока тот проводит лабораторные анализы. Один знакомый сказал Авантюристу про то, что в горе образовался длинный туннель, в том месте, где прополз гигантский червяк. Куда ведёт этот проход – неизвестно. Маги залили бетоном наружную заглушку и какие там будут происходить события, какие дела твориться, так же – дело тёмное. Они применили в университете старую испытанную тактику упреждения подкопов – поставили медный бассейн, в котором лежат медные шары. Малейшее сотрясение недр тут же будет обнаружено. Сами маги, исследовать проход не желают, да и другим не советуют.

– Оставим на десерт! – согласился с доводами Грог. – Сейчас есть дела поважнее.

Когда Авантюрист возвращался с варваром и магичкой к месту событий, кузнец уже красил новый мост в изумительный ядовито-зелёный цвет. Перила он обещал выковать к следующему четвергу, но, наших героев, это обстоятельство – мало интересовало. Несказанно обрадовавшись встрече, Сюзи с Эллимой болтали без умолка и, отправив их в ангар, Грог с Борном отправились в Приозёрск за остальными участниками концессии. Пинка оставили с женщинами заканчивать проверку оборудования, к предстоящему путешествию. По дороге в город Борн без конца интересовался последними новостями, произошедшими в Повалье:

– Ну, что тут у вас новенького?

– Да, всё старенькое, – устало ответил Авантюрист. – По ходу дела, всё сам узнаешь. Меня сейчас мучает другое – этот загадочный пергамент. Я вот что думаю: сейчас мы соберёмся в ангаре Пинка и, предоставив баб самим себе, дадим им возможность путешествовать по магазинам, а сами, чисто мужской компанией, сгоняем к заброшенному дому на болотах.

– Какому? – не понял варвар.

– Ну, к Таинственному дому, где зеркало дурацкое находится, – объяснил Грог, начиная уже нервничать. – Хочу показать ему свиток и услышать, что оно на это скажет.

– Можно, почему бы и нет, – сразу согласился Борн, равнодушно пожав плечами.

Прибыв в Приозёрск, друзья отыскали Бориса и завалились в кабак, отметить встречу. Затем Грог показал Борну своё хозяйство, которым он обзавёлся, за последнее время. Уютный дворик его дома имел небольшой бассейн, аккуратно обихаживаемый Руди, как-будто она собиралась в нём жить, не желая расставаться со своим прошлым. Варвар умилился увиденному ещё больше, когда лицезрел саму Руди. Косясь на Грога, он с подозрением спросил:

– Не могу поверить! Это что – наша ундина? Кожа белая, даже слишком; ребёнок подрастает...

Он хотел добавить что-то ещё, но передумал отпускать комментарии, которые могли оказаться не к месту, во всяком случае – пока.

Единорог Жора несказанно обрадовался встрече, начиная хиреть в портовом городе, где для него развлечения не предусмотрены и был готов идти куда-угодно, хоть на край света

– Ну, а у тебя как дела? – допытывался он у варвара.

– Когда я привёз маленькую Сюзи домой, весь стан переполошился. Старейшина, посмотрев на неё сверху вниз, сказал, что меня не за этим посылали. Потом добавил, что я не маленькая девочка – в куклы играть, а огонь мы добудем старым дедовским способом; тем более, что он апробирован, устойчив и более безопасен, чем бездумное пускание огненных шаров. Короче – я почувствовал себя поэтом, в глухой и дремучей таёжной деревне.

...

Утром следующего дня, оставив женский коллектив предаваться воспоминаниям, Грог решил, как и было задумано, в чисто мужской компании навестить владения «Гидры», чтобы принесённый таинственным посланником пергамент показать вредному зеркалу в заброшенном доме на болоте. Единорога Жору уговорили остаться развлекать женщин, заодно и свою кобылу Люську, а они вчетвером: Грог, Борн, Пинк и Борис, направились в сторону порта – к баркасу.

– Интересно, – высказал Грог мысль вслух, – ядовитое облако не опустилось на землю? А то мы не то, что на аэростате – на лодке не проплывём!

– Нет, – успокоил его Пинк. – Когда я газ проводил, то интересовался этим аспектом. Не хотелось самому там полечь.

– Ну, тогда порядок...

Баркас неторопливо бороздил воды речки Тухлянки. Мимо проплывали корявые деревья, росшие на ржавых берегах, на фоне пронзительно-синего неба, а из воды, то тут, то там – торчали коряги. Зелёная ряска жалась ближе к берегам, а обрывки тины попадались повсеместно и запах... Боря кутался в белое покрывало, Борн натянул медвежий шлём поглубже, как будто он мог спасти варвара от вони, а Пинк без конца ощупывал свою покоцанную бороду. Грог молча взирал на неухоженные берега и в этот момент времени, отличался редкой молчаливостью. Глядя на Бориса, он подумал о том, что тот мог бы завести и рабочую одежду, так как белый саван укатать в грязи – делать нечего, особенно на болоте. Борн не расставался со своим шлёмом, наверное, даже во сне, а Пинку, не мешало бы подравнять бороду. Он предлагал ему сделать окладистую бородку, но, тот почему-то отказался. "Вот приедет Ламуна, сам прибежишь стричься!" – сказал он гному, а тот только мычал и обеими руками закрывал свою национальную гордость. "Ты посмотри: у тебя, после схватки с големом, вся борода разбросана по лицу пучками", – подначивал его Авантюрист.

Наконец-то баркас повернул налево и пройдя под "Синюшным Мостом", вышел в акваторию одноимённого озера, которое, строго говоря, было рекой, но – сильно расширяющейся в этом месте. Авантюристу показалось, будто бы выйдя на просторы, баркас сам собой ускорил ход, радуясь свободе и безбрежным водам, простирающимся во все стороны утончённой лазурью. Водная рябь мелькала по бортам, поблёскивая солнечными бликами на каждом гребне, а позади баркаса, в разные стороны – расходились волны, чтобы впоследствии выкатиться на берег. Пинк повернул руль влево и направил баркас к знакомому причалу, который ещё не успел сгнить до конца. Медленно, но уверенно, моторизированная лодка приближалась к берегу, пока не уткнулась носом в полуразвалившийся деревянный помост. Друзья осторожно и не торопясь, вышли на заросший кустарником берег. Будучи, когда-то знакомой, картина изменилась до неузнаваемости. Заросли увеличились в объёме, а знакомые места, со временем, стёршиеся из памяти, оставили только обрывки воспоминаний, да и те не укладывались в увиденную панораму. А самое главное – что-то неумолимо зловещее присутствовало и витало в воздухе.

Узкая тропинка вела мимо лежбища кикимор, от чего Борис ещё плотнее закутался в одеяло, как будто спасаясь от холода.

– Что, Борь, озноб бьёт? – поинтересовался Борн.

– Угу – холодно. Когда был простым скелетом, ничего не чувствовал, а теперь я мумия задрипанная, в каком-то подвешенном состоянии.

– Ладно, не расстраивайся! – утешил его варвар. – Я спрашивал нашего шамана про твою проблему и он сказал, что не всё так просто, как рассказали в университете. Есть такое растение, вот в Козлотопье и посмотрим, заодно.

– А как называется? – настороженно спросил Борис.

– Вот именно, что никак! – растерянно развёл руками варвар. – Он мне на пальцах показал, да описал приметы. Мимо не пройдёшь. Можно, конечно, у алхимиков поспрашивать, но, я такого здесь не видел.

Ободрённый новостями, Борис зашагал веселее, да и остальные, почему-то приободрились, как будто их тоже касалась проблема восстановления тела, до первоначального состояния. Со дна знакомого болота, из самой глубины трясины, поднимались пузырьки неизвестного газа, разнося по окрестностям булькающие звуки. Относилась невыносимая вонь к этим пузырькам, или нет, но, она тоже проникала во все уголки местной растительности. Грог постучал по воде ладонью, со словами:

– Эй, ты там не утонула?

Из воды выглянула мавка, вся в грязи и зелёной ряске. По всему было видно, что она чем-то сильно напугана. Не произнеся ни слова, она указала рукой на "Таинственный Дом" и опасливо оглядываясь по сторонам, скрылась в пучине.

– Ну вот – пропала, – разочарованно сказал Грог, которому постепенно начала передаваться тревога кикиморы, как вирусное заболевание, распространяемое воздушно-капельным путём.

Товарищи молча переглянулись, а Борн спросил Авантюриста:

– Ты зачем её позвал?

– Не знаю – просто так. Неудобно, как-то, проходить мимо и не поздороваться. Столько времени знакомы! Баян вспомнился...

Тропа свернула в сторону дома, где уже отчётливо просматривался чернеющий вход. Двери окончательно упали на землю, приглашая заходить любого, кто на это отважится. Болотную тишину ничто не нарушало. Гнездо виверны осталось далеко в стороне, и оттуда можно было не опасаться нападения, если только, конечно, лысый летун поленится отправиться на охоту в дальние дали, а заинтересуется странной компанией. Внутри самого дома, так же не было слышно никаких звуков, которые бы выдавали присутствие посторонних. "Хотя, кто из нас посторонний, это, ещё, надо подумать", – усмехнулся Авантюрист. Войдя в двери, все вздрогнули от неожиданности: в заброшенном доме, в полной тишине и прямо на полу, сидела странная компания, разве что не певшая, не менее странную песню. "А ведь могли бы", – подумал Грог. Лениво и искоса взглянув на вошедших, сидящие у небольшого костерка отвернулись, уставившись отрешённым взглядом на огонь. Наблюдая за его неспешной игрой, так никто и не проронил, ни слова: ни пришедшие, ни сидящие у костра люди. Из глубины комнаты вышел ещё один персонаж, вероятно, отходивший по нужде. Подойдя к своим и ни слова не говоря, он сел в круг. Ему тоже ничего не сказали, а молча протянули глиняную кружку, наполненную ароматной жидкостью, с запахом амброзии и ещё, каких-то, незнакомых трав. "Кажется, это у них аперитив – аппетит поднимают", – подумал Авантюрист, подивившись тому обстоятельству, что тот, кому была протянута кружка, вообще ещё жив. Отвисшая, от старости, челюсть без конца покидала штатное место и напиток, время от времени, вытекал из уголков рта. Кружка была одна и его поторапливали с принятием горячительной жидкости. "Ему бы соломинка потребна была", – промелькнула вялая мысль, а вслед за ней другая, из высказываний неизвестного гусара: "Поручик, Вы бесчеловечный тип – опять на посуде сэкономили: пока до тебя стакан доберётся, столько глобально нехороших мыслей, в голову прийти может!"