Текст книги "Чеченский транзит"

Автор книги: Николай Пономаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Заместитель генерального по коммерции Батов – тоже роковая случайность, ошибка в подборе кадров? И два миллиарда – случайная цифра, и в Зеленогорске без вашего ведома охранники содержали фирмача? И оружие против сотрудников милиции применялось без оглядки. Вы тут почувствовали себя в полной "Дом-Безопасности". Все полковники да генералы. Закон не писан. Всюду друзья-прикрытие. Дайте ключ от оружейки. Вот разрешение на обыск. Если ключа не будет – разобьем дверь. И тогда уж будем изымать все подчистую. Вплоть до этого флага.

– Зачем же, ключ есть. – Анциферов открыл массивную дверь, затем металлическую, решетчатую. – У нас все сделано по предъявляемым требованиям.

– Откройте шкафы, сейфы, все открывайте.

Три больших металлических шкафа были доверху заполнены новенькими помповыми ружьями. В сейфах – пять пистолетов "ПМ", резиновые палки, наручники, газовые пистолеты, "черемуха".

– Столько наручников нет ни в одном отделении милиции. Зачем они вашим охранникам?

– А если задерживать нарушителей, что их, веревкой вязать?

– Для сотрудников милиции есть правила применения наручников, а частным охранным организациям как, по своему усмотрению? Заложник у вас сутки к двери был прикован наручниками! Выносите все, будем описывать.

Посмотрев папку документов фирмы, разрешения на приобретение оружия, лицензии, Гусаров захлопнул её.

– Беру с собой. Тут над каждой бумажкой работать надо. Даже табельное имущество со склада ГУВД получали! Крепко сидите.

– Андрей Витальевич, поверьте опыту, все изъятое вернете и ещё извинитесь.

– Я тоже так думаю. Но хлопот у вас будет предостаточно. И я возвращать не буду, кого-нибудь другого попросите. А насчет извиняться – не дождетесь.

– Мое личное мнение, зря вы раздули это дело. Когда-нибудь пойдете на пенсию – куда податься ещё не старому и опытному? Вот и пришли бы к нам. Наша фирма для того и создана, чтобы нам не в бандиты уходить или в сомнительные консультанты. "Дом" при содействии МВД создан, между прочим. У нас все чисто. А что несколько говнюков "прокололись" – где не бывает?

– А мое личное мнение, что вы стали бабки бешенные зарабатывать и совсем забыли о предназначении фирмы. А для выколачивания денег у должников используете незаконные методы. Похищение человека и покушение на жизнь сотрудника милиции – достаточная характеристика, Петр Петрович. До свидания.

Андрей отдал распоряжение старшему оперативнику и вышел на улицу.

Тяжелый случай. Действительно, бывшие коллеги. Уходят на пенсию – кто даст работу? Кто в банки, кто в банды... Этот "Дом" для не совсем престарелых действительно нужен бывшим сотрудникам, но нарушать закон, прикрываясь этим... Вот детсад. Кто-то когда-то оттяпал у него помещение. Оборудовали магазин. "Дом" его перекупил. По своей специфике стал торговать оружием в бывшей детской спальне! Коммерция коммерцией, а пахнет нехорошо, как ни крути... Андрей поспешил на Литейный ждать результаты выезда остальных групп.

Пострадавшего Магулиса Никифоров взял с собой в Зеленогорск, чтобы на месте закрепить доказательную базу. Там он убедился, что Гусаров правильно поступил, когда ещё утром приказал блокировать офис "Дом-Безопасности". Не по закону, зато теперь можно было показать, как и кто содержал заложника, хранил незарегистрированное оружие. С утра было несколько попыток служащих и охранников покинуть офис под разными предлогами. Собровцы поначалу просто останавливали таких и по мере сил корректно возвращали. Терпение лопнуло, когда вдруг появился экипаж группы захвата вневедомственной охраны. Издалека увидев вооруженных людей, одетых по гражданке, но в масках (при необходимости скрытного подхода бойцы униформу не надевали), гезешники тут же развернули свой "москвич" боком ко входу, попрятались за машину и по рации запросили подкрепление. "Гоблины" поначалу не шелохнулись, мол, сейчас разберемся. Старший наряда ГЗ потребовал бросить оружие и подойти. Ни хрена себе! Это они-то, кто и спит, можно сказать, со шмайссерами, бросят оружие? Гезешный старлей передернул затвор автомата намеренно хлестко, чтобы слышали бандиты в масках. Понервничали, пока откуда-то не появился юркий паренек, размахивающий удостоверением. Переговорив с группой захвата, подозвал собровца.

– Пушку передай кому-нибудь на время.

Выяснилось, что в отдел охраны позвонили из офиса и сообщили о вооруженном нападении.

Соблюдая меры предосторожности, подъехала дежурная машина из РУВД, привезла весь резерв управления в касках и бронежилетах. Появилось три патрульных милиционера и участковый. Проходивший мимо народ попадал как бы в запруду и группами копился у здания – попробуй теперь уговори зевак отправляться по своим делам!

Кто-то под шумок попытался выйти из офиса. Бритый боец у входа заслонил дверь спиной, а потом сделал изящную "ласточку". Пятка откинутой назад ноги угодила этому несчастному в живот. За ним, видимо, стоял ещё кто-то, потому что в коридоре возопили дуэтом. "Гоблин" пошаркал ногой по асфальту, мол, надо же, поскользнулся. И закрыл дверь офиса. Гезешники удовлетворенно оценили поведение бойца и отбыли. Больше никто не высовывался.

Никифоров застал скопище народа, задержавшихся на всякий случай недоверчивых сотрудников РУВД (натуральные бандиты – эти в масках). И в офис влетели, как бандиты, когда приехавший из главка опер дал команду. Собровцы поставили всех его обитателей к стенкам и очень заинтересованно помогли в обыске. В самой большой комнате на пол сложили оружие, которое извлекли из всевозможных, как казалось прячущим, тайников. Баллончики "черемухи", "браслеты", резиновые палки, металлические дубинки – все разложили аккуратно и в большом изобилии, чтобы видеооператор задокументировал все в лучшем виде. Специально для съемок бывший заложник снова был прикован к ручке железной двери.

– Меня привезли сюда ночью на машине, посадили на этот стул, надели наручники. С каждым часом сидеть было все тяжелее. Тело, особенно левая рука – она все время на весу была, – затекло. Часа в три приехал какой-то мужчина, потребовал перевести на счет его фирмы два миллиарда. Якобы я задолжал. Согласился почти сразу, сами видите, мне было не уйти. О похищении никто не знал, вернее, свидетелей не было. Но меня все равно расковали только утром, перед открытием банков...

Что ни день – то подарочки. Как по заказу. Сначала слухи пустили, что милиция расписалась в беспомощности и смотрит сквозь пальцы на бандитские разборки – кто кого. Якобы местные бандиты предложили разобраться с приезжими. Если с чурками не совладать законно, можно разрешить самосуд. Глупо, конечно, но после этого происшествия в обратном трудно переубеждать.

Всем хорош 34-й отдел милиции, но прозевать такое событие, никого не задержать – вряд ли просто халатность. Андрей в такое не поверит. Даже он с Литейного успел ухватить "хвост" происшествия. А из тридцатьчетверки до рынка – три минуты. Неужели большая игра?

...Около сорока машин без номеров (куда ГАИ смотрела?) подъехали к Торжковскому рынку с фасада и со двора. Мужчины из них устремились ко входам и выходам. Металлические пруты и дубинки в руках, на лицах решимость, в глазах – чувство стаи. Цель приезда стала ясна уже на порогах.

– Во какой! На, сука!

– Вай, за что?

– Было б за что, убил бы!

– На!

Азербайджанцы, армяне, турки, кумыки, греки, костариканцы (на лице не написано, что иностранец)... Черные, и все тут.

– На!

На пол фрукты-овощи! Оземь весы!

– Ах, падла, руку занес?!

Распяли на прилавке и ну дубинами!!! Не жилец будет после такого... Били наскоро, громили сладостно. Цветы ворохами взлетали – и в грязь! Ах, здорово в стае гулять! А народ-то? Ну надо же – поддерживают!

– Так их, горбоносых...

– Понаехали!

– Дерут втридорога...

Помидоры – в томат кровавый, огурцы крючками по полу, семечки ворохами. Женщины причитают, мужчины в бессильной злобе.

А бандиты как по команде бросили все и – по машинам. Только их и видели. Видели только обиженные, видели только побитые. А вот и наряды милиции: что да как?

Андрей и Никифоров тормознули по дороге на рынок зелененький "форд" без номеров у Черной речки.

– Да это же Святов! С рынка, Григорий Моисеевич?

– Я на рынок раз в неделю могу себе позволить, – интеллигентно так, с улыбкой, благообразненько.

Святов (по прозвищу Святой) весь такой. С мозгами парень. Мысли скроет, чувства спрячет.

– А мы вас приглашаем. Проедем на Торжковский.

– Извольте.

Проверили документы водителя, пассажира, попросили открыть багажник.

– Пожалуйста. Если б что и было, разве нормальный человек повезет с собой после акции? Не утруждайтесь.

Святов откровенен. Этим и располагает, и раздражает одновременно. Пересел в машину Гусарова, аккуратно подбирая полы длинного пальто. Дал знак шоферу следовать за ним.

Гусаров прошелся по рынку. Семерых увезли на "скорой", десятка четыре бинтовали здесь же. Подошел к операм из РУВД.

– Да пять минут всего громили, откуда мы знали. Пока доехали...

– Пять громили. А сколько собирались? У вас что, спецаппарата нет?

– А у вас? – огрызнулись. – Может, они вовсе не в нашем районе это затевали.

– Говорят, вообще иногородние. "Солнцевские" какие-то.

Неприятно. Вернулся в машину.

– Кто затеял, Григорий Моисеевич?

– Я человек маленький. Но слышал, что с Литейным согласовали. Чисто житейски мне такая акция по душе. Гости должны чувствовать, кто в городе хозяин.

– Понятно. Отпусти свою тачку, она тебе сегодня не понадобится.

– Это почему же? Хотя я законопослушен и делаю, что велит представитель закона.

– Поедем на Литейный. Подержим по подозрению в соучастии.

– Соучастии? А, простите, сам участник где? Мы с вами мало общаемся. До вас были более разумные люди. Зачем на меня тратить время? Разве я скажу что-нибудь полезное?

– А ничего и говорить не надо. Просто привезу в Большой дом одно из действующих лиц. Пусть те, с кем якобы согласовывалось, подрожат в коленках.

– Так, может, вы меня на опознание предъявите? Вон сколько потерпевших, авось узнают.

– Не для того ты в длинном пальто, чтобы по рынку бегать.

– Правильно. Не мой профиль. Это я уже прошел. А вы не южанин? Что-то есть такое...

– Я русский.

– Странно. Показалось.

Подержал Гусаров Святова на Литейном сколько мог и отпустил с миром. Докладывал генералу о выезде на место, о странном бездействии милиции во время погрома...

Сергеев смотрел всепонимающими глазами и молчал. Потом устало поразмышлял вслух:

– Я дал команду разобраться по нашей линии. Ведь это и мы прохлопали. Кому-то это нужно. Завтра бандитская пресса представит это как народное стихийное возмущение. Власти в свою очередь упрекнут нас, что позволяем устраивать бандитские разборки, что мы сами не можем совладать с южными преступными группировками. Хотя кого там били? Торгашей. Простых мулов. Кто-то пытается сильно пнуть чеченцев. Торжковский под Буташевым был, если не ошибаюсь?

– Я Святова на это колол. Прикидывается овечкой, как всегда. Сам не участвовал, никого не нанимал... Он входит в силу. И Буташев на подъеме. Обоих бомбить надо, пока не выкинули чего-нибудь похлеще.

– Разумеется. А самое хреновое в этой истории то, что наверняка кто-то из наших знал о готовящемся погроме и не доложил, молча согласился. Позор.

Краткосрочное задержание Святова не прошло незамеченным. Сергееву вновь намекнули, что Гусаров вместо борьбы с гастролерами хватается за "Дом-Безопасность", за "святовских". Неспроста, мол, все это... Чеченцы-то распоясались...

Сергеев только отмахивался.

– А вы проверьте, пусть Буташева возьмет! Неужели не зацепить? Если у вас нет разработок, поможем.

В самом деле, вскоре поступила неожиданная информация, и Сергеев пригласил Гусарова.

– Андрей, почему-то именно тебя прочат в герои. Есть шанс прихватить Буташева.

– Знаю, откуда ноги растут. Звонил мне один доброжелатель. Значит, хотят меня сделать спецом по гастролерам, чтоб своих не трогал. Впрочем, какая разница, откуда негодяй, местный или из-за бугра?

– Это ясно. Наше дело – закон исполнять. И свои никуда не денутся, и гости тоже. Хотя народ больше ворчит на приезжих, а кавказцы уже в зубах навязли.

– Мой опер недавно в отделении такую картину наблюдал: стажер в дежурку приволок негра. Дежурный на него наорал: "Зачем иностранца привел?!" А молодой удивляется: "Вы ж сами инструктировали, чтобы черных задерживали всех подряд!" – "Это не черный!" – указал дежурный на негра.

– Байки байками, – улыбнулся Сергеев, – а город чистить надо. Неровен час самосуд начнется. Всё ГУВД ориентировано на установление тех, кто без прописки и разрешений у нас в городе околачивается.

– Я – за. Так какая информация на Буташева?

– Очень интересная. Если подтвердится, громкое дело будет.

Генерал тихим голосом изложил оперативную информацию, но Гусаров скептически отнесся к сообщению Сергеева.

– Великовата сумма для одного раза.

– Говорят, чеченцы в счет своей доли заложили все свое имущество.

– Действительно интересно. Я все откладываю в сторону ради такого случая.

"Стрелку" назначили на Невском проспекте. Хитер Буташев, скорее всего действительно он стоял за этой переброской. Действует нагло, казалось бы, рискованно. Но оправданно. Самым тихим местом для обмена груза выбрал... оживленнейшую магистраль Петербурга! Посчитал, что в суете, в толкотне легче быть незамеченным. К тому же, как знал Гусаров, авторитет выставит наблюдение вокруг места встречи. Учитывает, что милиция тоже работает в развитии.

Узкий круг сотрудников Гусаров расставил по местам ещё днем. Подобрал тех, кто меньше всего знаком в лицо бандитам. Сам приезжал на место в машине с затененными стеклами, наружу не показывался. Строго наказал в эфир не выходить. Удовлетворенно принимал доклады, что подъезжали интересующие его люди, толкались перед "Гостинкой". К вечеру те же понаблюдали из машины за "стрелкой". На скорости провезли Буташева на неприметной машине. Свернули на Садовую. "Хвост" ему не стали цеплять, чтобы не насторожился.

Все обнадеживало. Если только какой-нибудь дурак не вспугнет, результат будет. Своего человека, приемщика груза, настраивал психологически.

Чем ближе стрелки часов в его "москвиче" приближались к двадцати трем, тем чаще Гусаров спохватывался: все ли предусмотрел? Черт, темно там, в подворотне! Вот ещё что надо было сделать: чтоб лампочки вкрутили, хотя бы за счет ГУВД. Пусть бы потом вывернули!

"О чем я думаю?! – спохватился. – Какие лампы?"

Подъехали... Припарковались... Выходят из машины... Обыкновенные ребята. Подъехала инкассаторская машина... Ну, Лобаченко, не подведи... Вот оно! Никифоров прорезался по рации: "Пошли!"

Гусаров рявкнул:

– Перекрыть движение! Замигали, заукали гаишные машины. Вмиг стало чисто перед Гостиным Двором. Толпа отсечена пробежавшими по-спринтерски бойцами. Цепочка встала. Гусаров пересек проспект, за ним бежали люди. Бандиты, те, что с тротуара, побежали на проезжую часть, столкнулись с СОБРом. Секунды! Дал подсечку, а сверху прыгнул на упавшего "гоблин"... И все уже лежат! Кто на земле, кто на капотах машин. Гусаров пометался (знал, что подарочка не будет, но проверить надо) – посмотрел на всех задержанных. Буташева не оказалось. Взрывник все сумки осмотрел. Сказал, что безопасно. Итак, не подложил ли он свинью, Буташев? Андрей раскрыл увесистую сумку и облегченно выдохнул – они.

Пачки денег в банковских упаковках доверху заполняли весь баул. Открыл одну – не куклы ли? Да нет. Сто штук. Как настоящие. Никифоров открыл другую сумку:

– Андрей, тут миллионы.

– Тут ровно миллиард!

– А настоящие?

– Почти.

Нормально поработали. Гусаров посмотрел по сторонам. Народ уже скопился и хорошо, что обошлось без выстрелов. Все грамотно. А то бы собралось в два раза больше. Так и тянет любопытных.

– Поехали, поехали, – торопил Гусаров оперативников.

Андрей знал, что Буташев где-то здесь и наблюдает. Молодые люди из наружной службы по заданию РУОПа сейчас прочесывают толпы и по галереям шарят, следят за всеми окнами, где мог бы стоять неуловимый чеченец.

– Седьмая, ну как?

– Поезжайте.

– Крутитесь тут до упора, авось проявится.

Одна за одной помчались машины сотрудников, две машины чеченцев. Каких-то пять минут – и все закончилось. Машины едут, люди идут...

"Хитер Руслан. Но я его сегодня все же разобидел. Будет бушевать. И хорошо, может, где ошибку допустит? – Гусаров ехал на Литейный, где ещё полночи будет разбор, документирование. – Ох, поспать бы! Бля буду, кто-нибудь да вылезет, скажет, что операция не совсем успешна, мол, где организатор? Пошли они все!.. Я сегодня вернул народу целый миллиард! Чеченцы обменяли бы фальшивый миллиард на настоящий, банковский. Ох и суки, кстати, эти двое банковских, которые согласились на обмен! За этот миллиард можно было бы здание РУОПу отремонтировать. А ему, Гусарову, отдельный кабинет сделать, где смог бы прикорнуть среди ночи. Не ехать же домой. Всех перебудишь... Спит деточка, сладко спит в такой час... Алена, наверное, звонила, искала. А я с этим дурацким миллиардом... Ох, жизнь!"

Про фальшивые пятидесятитысячные купюры говорили долго. Журналисты достали Гусарова. Шумели больше, чем по фальшивым чеченским авизо. Даже постоянно сотрудничающего телевизионщика Гришу Полякова Гусаров встретил, отмахиваясь:

– Опять про миллиард? У вас же съемка есть, сами ездили!

– Да нет, Андрей Витальевич, я уже по другому поводу.

– После миллиарда ничего нового.

– Вот я думаю, какой отдел сегодня работал? Обхожу всех. Только что материал классный сняли на Обуховской Обороны.

– Нет, моих там не было. Отсыпаются еще. А что там? – без интереса спросил Гусаров.

– Я в Невское РУВД ехал. Вдруг что-то впереди грохнуло, как выстрел. И люди бегают. Тормознули за каким-то автобусом. Вылезаю из машины, а на меня идет детина в красной рубахе с автоматом. То ли наш, то ли бандит. Слава Богу, за ним знакомое лицо разглядел. Короче, СОБР на междоусобную азербайджанскую разборку нарвался. Кто-то, не разобрав, выстрелил по милицейскому автобусу. Ну и набуцкали им всем. Человек шестнадцать в рядок положили. Одна бабка все ходила и клюкой их пинала: ваши воюют с армянами, а вы в Ленинграде стреляете!

– Да, интересно, но не мой отдел. А ты все же перепиши для нас съемку. В порядке компенсации за миллиард.

Сразу, как ушел журналист. Гусаров позвонил Симонову.

– Вася, твои опять в нечаянной перестрелке были?

– А ты откуда знаешь? Взвод, мать его ети, рапорты пишет, что случайно натолкнулись на группу нелегально проживающих...

– Есть видеозапись.

– Да ну? Вот это кстати!

– Стакан!

– Я заеду.

Пошли слухи, что несколько бойцов самостоятельно стали "бомбить" тех или иных южан. Без предварительных поручений. Конечно, за дело. Не придерешься. Всегда за что-то можно зацепить. Обыскать на предмет наркотиков, прописку проверить, а она у большинства отсутствует. Правильно, что проверяют, но шепчут – небезвозмездно. Нашлись готовые шугануть одну группировку по просьбе другой.

Симонов свирепел:

– Если узнаю... Если стукнут на вас... Вплоть до увольнения!

Бойцы возмутились:

– Мы шестнадцать человек без прописки сдали в отделение милиции, а за это ещё и нагоняй! Вот и проявляй инициативу, чисти родной город. Сами уволимся, если на то пошло.

– Скатертью дорога. В банды. Встретимся потом.

Жалко было бы расстаться с такими парнями. Трое из них недавно четверых кандидатов по борьбе и одного боксера с призами одолели.

Светлана Ивлева ехала по Каменноостровскому в своем "талботе" как всегда аккуратно. Чистенькая машина, яркий день. Остановилась перед светофором за красной "восьмерой". Протерла солнцезащитные очки, надела и... очки слетели с носа, врезались в лобовое стекло. Голову откинуло назад так, что шея потом неделю болела. Ее машину швырнуло на впереди стоящую. Три громких удара четырех машин! Оказалось, микроавтобус с разгона толкнул ехавшую за "талботом" белую "единичку", "единичка" – "талбот"! Четыре машины с побитыми "мордами" и "задницами"! Потирая обеими руками шею и вращая головой, Светлана вышла. Из "восьмерки" – трое южан в фирменных трико.

– Совсем разбили машины! И твою, и нашу. – Осматривал один помятые кузов и бампер. Двое других пошли к "копейке" и микроавтобусу.

Машина ГАИ вынырнула из-за моста. Южанин сыпал комплименты Светлане, которых она, конечно, была достойна. Высокая, стройная, белокурая, черты лица – с обложки журнала.

– Главное, чтобы лонжероны не повело. А железо можно выправить. Откройте капот.

Гаишники, капитан и сержант, прошлись вдоль машин, промеряли рулеткой тормозной путь автобуса... Все шло своим чередом. Светлана забеспокоилась, когда автобус и "единичка" вырулили и поехали вперед. Гаишники тоже направились к машине с мигалками.

– Постойте! – пошла к ним Светлана. – Вы уезжаете?

– А что? Мужики говорят, что вы сами разберетесь.

Галантный кавалер подхватил:

– Конечно, что тут разбирать? Мы сейчас разъедемся.

Светлана была уверена, что вины её нет в том, что "талбот" пнул "восьмеру". Тертая девчонка, а промахнулась: не вцепилась в двери гаишной машины, не записала личные номера сотрудников, свидетелей на улице не поискала. "Дура!" – корила себя потом.

Уехали... И пошел другой разговор.

– Света! – Она уж имя назвала чеченцу. А он представился Толиком. Света! У тебя права есть?

– А как же?!

– Покажи!

– Зачем?

– Как зачем? Разобраться надо. Ты нам всю машину помяла, а говоришь зачем.

– Я ж не сама, меня тоже стукнули.

– Мы не знаем, что тебя стукнули. Мы видим, что ты нас стукнула. Смотри, весь зад надо переваривать! Знаешь, сколько один шов сейчас стоит? А железо? А машину перекрасить?

– Постойте, а я при чем?

– Как при чем? Смотри: вот моя машина, вот твоя. Любой скажет, что ты нас ударила. Вон гражданин видит.

Толик на своем языке что-то сказал приятелю, и тот, схватив из машины ручку и листок бумаги, побежал к мужчинам.

– У нас свидетели есть. В общем, Света, надо платить. Мы много не возьмем. По минимуму, только на ремонт машины. Тысяча баксов – и разъедемся.

Светлана растерялась. Все вот только что было так тихо-мирно, светило солнце...

– Ты в темных очках ехала, – заглянул в машину Толик. – Вот и не увидела красный сигнал.

Он взял с сиденья её сумочку. Светлана очнулась. Ее затрясло от негодования.

– Положи на место, сволочь! – Она попыталась выхватить сумочку.

"Вежливый" Толик резко ударил её по рукам, на миг став жестоким зверем, и тут же спрятал когти.

– Я ничего не возьму, надо только документы посмотреть...

– Да глянь же ты, чурка, моя машина сзади тоже помята, в мою машину влетели...

– Откуда мне знать, когда тебя сзади ударили?! Может, ты её такой купила. Я вижу, что ты наехала на нас – вот и все. – Толик вынул из сумочки паспорт и открыл на странице со штампом прописки.

– Так, улица Большая Зеленина. Это центр. Хорошо.

Чеченец положил паспорт себе в карман, а сумочку бросил на сиденье "талбота".

– Отдай паспорт!

– Отдай деньги.

– Да не смеши! Какие ещё деньги? И нет у меня столько!

Чеченец снова затвердел.

– Не шути с нами. Нет денег – найди. Тысяча баксов. Я хотел сбросить сотню, но раз ты так разговор разговариваешь... Садись в машину. Я с тобой поеду. – Толик что-то прокричал приятелям, и те уселись в свою "восьмерку".

– Никуда я с тобой не поеду!

Толик уже влез на сиденье пассажира.

– Света! Я по-хорошему. Ты хочешь, чтобы я ГАИ вызвал? Сейчас приедут – и что? Вот – ты ударила нашу машину. Видишь? Придется платить. А потом все равно ещё нам тысячу баксов за ремонт и тысячу за твое поведение. Давай, решай...

Второй ошибкой было это решение. Светлана, мысленно ища помощи, вспомнила Виталия, бывшего однокурсника, работавшего в спецслужбе милиции.

"Ну, чурбаны с глазами, – подумала Светлана, впадая в эйфорию будущей мести. – Поехали!"

– Куда? – спросила вымогателя.

– На Зеленина, конечно.

Всем своим видом она давала понять, что решилась на что-то и не боится. Виталий им покажет, ишь, чернота горбоносая!

– Не гони так, спокойнее. Попадем в новую аварию, нам сложнее будет получить свое. Нам платить, другим платить, – съехидничал нежелательный попутчик.

– Заплачу, не бойся, заплачу. И другим заплачу!

"Восьмерка" неотрывно ехала следом до самого дома.

– Приехали. Дальше что?

– Выходим и – к тебе.

– Что значит "ко мне"?

– Хочу посмотреть, как живешь. Может, и не здесь вовсе. Может, сдаешь квартиру, может, продала.

– Да ладно ерунду городить, какая тебе разница, все равно достанешь.

– Правильно, но пойдем посмотрим.

В конце концов они и так пойдут за нею или силой заставят идти. Закричать бы, позвать на помощь. Не то время. Не докричишься. Хотя бы вон тот парень – вступится? Станет разбираться с этими?.. С такими – тем более. Слывут безжалостными и дикими.

Закрыв машину, девушка пошла к себе в сопровождении Толика.

– Вот квартира. Доволен? – Остановилась перед дверью.

– Откуда знаю – твоя или нет?

– Может, и в постель тебе захочется?

– Зачем постель? Мне свое надо – деньги на ремонт.

– Будут тебе деньги.

Квартира была коммунальной. Вышла соседка, медсестра Наташа, и удивленно посмотрела на Светкиного спутника. Разные были, но... Света даже смутилась, что подруга подумает, будто она связалась с этим кавказцем.

– Вот, пришел. Хочет убедиться, что я здесь живу.

– Зачем впустила? Ты о нас подумала? – Наташа не из пугливых, но лучше сразу бы оградиться от неприятностей.

– Что я сделаю? Ему мои деньги нужны. За ремонт машины. Я в аварию попала.

Толик хмыкнул:

– Все правильно говоришь. Она здесь живет?

– Здесь, – неприязненно ответила соседка.

– А комната?

– Вот.

Одну из трех дверей показали непрошенному гостю.

– Открой. Я заходить не буду, только посмотрю.

Разглядев комнату, фотографии, Толик удовлетворенно сказал:

– Не найдешь деньги – можешь расплатиться комнатой. Мы заедем к тебе. Сколько надо?

– Чего надо?

– Времени. Недели хватит?

– Да ты что, где я вообще такую уйму денег найду?

– Значит, неделя.

Ей бы сразу заявить о вымогательстве. Но растерялась. Захлопнув дверь за самонадеянным типом, позвонила Виталию.

– Можно Терентьева?

Долго не могла взять в толк, как это нет Виталия. Сказали, что направлен в командировку в Северную Осетию. На два месяца. Как? Почему? Что делает там петербургский сотрудник милиции?

– В составе оперативно-следственной группы работает. Больше ничего не могу сказать.

Что же делать? Кошмар какой-то. В обсуждении с Наташей этой страшной, волнующей истории протек остаток дня. Потом звонила знакомым, советовалась, рассказывала. На следующий день выговорившуюся до конца женщину посетило ощущение, что все пройдет само собой. Они одумаются. Да смешно же – она не виновата, надо ещё поговорить с ними как следует и сказать, что платить не будет, пошли они все подальше... А вдруг? Такие не отступаются.

Прошла неделя. Света прожила её как наколотая на иголку бабочка. Чуть крылышками шевельнешь – острая боль. Только развеселишься, только забудешь об угрозах, как что-нибудь напомнит о ДТП. Мелькнет ли кавказское лицо, "зеленые" в телевизоре или вживую – и пропало настроение. Красные автомобили вызывали бычье раздражение. Или коровье? А коровы вообще раздражаются? Какая она корова! Телка глупая. А эти гаишники... Что уж теперь. А может, не придут сегодня? А если и вправду заявятся?

– Наташка! Наталья! – засобиралась Света. – Я поехала к родственникам в Тверь. На пару недель.

– А если эти твои придут, я с ними буду разговаривать?!

– Ну и что? Скажешь, что меня нет. Чего такого?

– Они же злющие, мало ли что им в голову взбредет?

– Что взбредет? Ничего не взбредет! – не думая, убегая, лишь бы что-то говорить. – Зараза, молния заела. Ну, пока!

– Где хоть тебя искать, если что?

– Сама пока не знаю.

Перед выходом посмотрела в дверной глазок. Никого на площадке. Слава Богу! И в парадняке оказалось пусто. Осторожно открыла дверь на улицу. Красной "восьмерки" не видно. Юркнула под арку, пересекла двор и по параллельной улице поспешила к Большому проспекту. У военкомата оглянулась. Едут! Вырулили с улицы Ленина. Машина как машина – ни царапинки. А её "талбот" будет ещё стоять в гараже, пока не кончится эта история. Сколько унижений, терпела, крутилась, крутилась, подставляла одно время себя мужикам. Заработала машину, эту комнату купила, для дочери накопила немного. И в один день всего лишиться! Из-за каких-то приезжих! Да не пускали бы их в город без регистрации, и не было бы у неё этого кошмара! Куда власть смотрит, чем милиция занимается? Защиты не найти. Вон, едут, суки. Успела уйти... Ох, Наташка...

Вечером Светлана позвонила от подруги домой. Телефон занят. Звонила ещё и ещё – бесполезно. Передумала всякое. Вдруг вымогатели разъярились от её мнимого отъезда и Наташку... Не дай Бог... Из-за нее, из-за того, что за неделю так ничего и не решила, кроме банального побега.

На следующий день вернулась на Зеленина, ожидая худшего. Наталья была жива-здорова, но зла неимоверно.

– Они сказали, что если ты сегодня не придешь домой, возьмутся за меня, за других соседей. Один вынул нож. Я так перепугалась! А он телефонный провод искромсал, посмотри. Резал и на меня поглядывал.

– Зачем резал, телефон-то при чем?

– Чтобы ты поскорее явилась. По телефону не узнаешь итоги их визита, значит, сама придешь. Так и есть. Вот она – ты.

– Ушлые. Куда податься? – Светлана прошла в свою комнату. – Они же следить могут! – Вылетела снова в коридор. – Если телефон ликвидировали, значит, ждут, что я сама сюда приеду!

Наташа успокоила:

– Прозевали тебя, если следят. Иначе давно бы сюда ломились.

Как раз в этот момент за дверью послышалось сопенье, легкие постукивания и скрежет железа в замке. Кто-то пытался открыть.

Подруги перешли на шепот.

– Это они...

– Нет, они бы позвонили, такие наглые тишком свои дела не делают.

Светлана не выдержала:

– Кто там скребется?!

Из-за двери донеслось горловое бульканье, кряхтение и, наконец, фраза:

– С-сама ты... сыкырыбешься... Я тут живу... Отр... Откр...

– Фу, – вздохнула Светлана и отодвинула засов.

Это был Пал Иваныч, которого девушки в шутку звали Пал Секамыч.

Он жил в одной из комнат, самой большой в этой коммуналке, всю жизнь. Отсюда его впервые в молодости увез "воронок" за кражу швейной машинки, а потом ещё и еще... Трудно сказать, где дольше жил, в квартире этой или там, в бараках. На старости стал тихим пьяницей, хотя нет-нет и появлялись у него то рулоны фольги в немалом количестве, то совсем не свойственные ему вещи: косметика, вина дорогих сортов... Пенсиона государственного нет. Никогда не работал. А жил! Может, есть у старых воров пенсия, выплачиваемая из "общака", кто знает? Может, его подкармливали такие, как Ваня Харитоненко, бесшабашный парень и вроде как ученик Пал Иваныча по воровской линии. Но он исчез куда-то месяца четыре назад.