Текст книги "Чеченский транзит"

Автор книги: Николай Пономаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Воскресшая истерически хохотала, сидя в гробу. Бородатый тоже, смеясь, рассказывал, как улетел вниз один ящик и он подумал, что это мог быть ящик с живой девицей. Приглядываясь, Виктор не мог вспомнить эту телку. Нет, её они не убивали. Значит, эти двое заранее подменили покойницу... Черт, вляпался! В первый раз нарушил правило и вляпался! Никому не доверяй, никого не выручай! Но было же все чисто. Эти двое забили чеченцев на его глазах. Они отстреливались из какого-то допотопного автомата. Знакомство со святовскими парнями, как считал Виктор, могло сулить выгоду в дальнейшем. Но – просчитался.

– Ой, что ж я в нем сижу! Ужас какой! – Светлана вылезла из гроба.

Гусаров вынул из него два бронежилета. Он все ещё переживал по поводу того, что Светлану могли выбросить в гробу за борт, если бы её ящик стоял первым. Кроме этого момента, операция по выезду из страны прошла неплохо.

Разыскав Светлану у борделя, Гусаров и Симонов ещё и не предполагали, как улетят отсюда. На мысль натолкнула Светланина фраза.

– Возьмите меня с собой, а то меня отсюда в гробу повезут.

– А что, если правда тебе часок в гробу полежать?

Деньги делают многое. Сопровождая просьбу шелестом отсчитываемых сотенных зеленых бумажек, Гусаров в морге все уладил, и, когда Курт расплачивался за услугу, администратор оценил щедрость русского, давшего в сорок раз больше.

– Теперь гроб можно выбрасывать. – Светлана отряхнула платье и подошла к кабине пилота.

– Привет, Курт!

Летчик поздоровался, не вполне понимая, откуда взялась девушка. Гусаров приблизился к ним.

– Ты можешь спросить, где он собирается приземлиться? Нам надо на какой-нибудь военный аэродром, где есть российские самолеты.

Поднаторевшая в языке за время работы в Армбурге, Светлана переговорила с Куртом.

– Он всегда приземляется на военном аэродроме во время контрабандных рейсов.

Гусаров нашел в бумажнике записочку Труфанова, командира воинской части.

"Посмотрим, как сработает его имя. А если не сработает имя Труфанова, то сработает имя господина Франклина на стодолларовой купюре!"

Сработали оба имени.

– Ну, раз Труфанов за вас попросил... А за это спасибо, я хоть детишкам своим кой-чего куплю.

После показательных выступлений российской летной техники на авиашоу, устроенном для продажи самолетов, экипажи летели обратно в Москву, и с ними возвращались в Россию Гусаров, Симонов и Светлана Ивлева.

Это был редкий случай контрабанды ядерных материалов оружейного характера. Исследования контейнеров, привезенных Гусаровым. и переданного из Калининграда, показали, что в них содержится уран-235! Деление десяти килограммов такого вещества привело к полному разрушению Хиросимы! Нагасаки был испепелен в результате деления всего семи килограммов плутония-239. Шарик такого веса и величиной с апельсин был той самой ядерной взрывчаткой атомной бомбы "Толстяк", убившей свыше двадцати семи тысяч человек и ранившей сорок одну тысячу! В Хиросиме погибло восемьдесят тысяч человек и ранено восемьдесят четыре тысячи. Хотя в действительности количество погибших было больше вследствие радиоактивного облучения.

В объяснительной на имя генерала Сергеева вернувшийся Гусаров указал адреса захоронения других контейнеров, и спецслужбы срочно занялись их поиском. Оказалось, что фактически контрабандисты могли перевезти атомную бомбу! Это было учтено при ведении уголовного дела в отношении Гусарова. Изучив все обстоятельства, прокуратура прекратила его в связи с отсутствием состава преступления.

Андрей Витальевич Гусаров приказом восстанавливался на службе в органах внутренних дел в прежнем звании и должности с выплатой денежного содержания за три месяца. Иногда в минуты отдыха ему словно наяву видятся заснеженные вершины гор, одинокий храм и девушка, разговаривающая с ним.

В синем стареньком "москвиче", откинув спинку водительского сиденья, спал человек. Было около пяти вечера. Написав рапорты и решив все вопросы со следствием после ночной операции, он, не спавший более полутора суток, умчался с Литейного на пару часов раньше официального окончания рабочего дня. Приехав к детскому садику, он хотел было выйти и подняться в комнату, где в старшей группе находилась его дочь, но передумал. Он хотел наконец-то посмотреть на неё со стороны. Как она выйдет, будет играть и резвиться или, наоборот, скучать, ожидая прихода мамы. Мужчина точно знал, что проснется именно в тот момент, когда дочь появится на пороге садика. Давно научившийся спать вполглаза, устало откинулся на сиденье. После двухминутного сна выглянул в окно. Иринки пока не было. С третьей попытки угадал – она спускалась по ступенькам, отталкивая мальчугана, протягивающего к ней руку. Алена неплохо её одевает, такая вся аккуратненькая, ладненькая. Может, потому, что своя. Припустила к качелям, но её опередила другая девочка, и Ирина, заложив ручки за спину, встала, не сводя глаз с соперницы. Потом резко повернулась и убежала на огороженную кустиками площадку. Не видя её более, мужчина решил выйти.

– Папа?! – Она мчалась со всех ног удивленная и сияющая.

Повиснув на отце, девочка прижалась лицом к его щеке. Не сразу она задала свой знаменитый вопрос, видимо, ошарашенная редким явлением отца в садик.

– А что ты мне купил? – Полезла в правый карман куртки, где традиционно что-нибудь для неё бывало, если отец приезжал, а она ещё не спала. Выудив шоколадку, обрадовалась.

– Ух ты! А где мама?

– Скоро тоже придет за тобой.

– Она придет, а мы уже вместе, да?

– Да.

Подошли к воспитательнице попрощаться.

– А я смотрю, кто это за Ириной пришел?

– Редко удается...

– Это же мой папа! – перебила его девочка.

– До свидания.

– До скорого?

Мужчина улыбнулся.

– Было бы очень хорошо, если до скорого.

– Да уж, мама бывает намного чаще.

Выйдя из калитки садика, мужчина повернул направо.

– Ты куда? Наш дом – там!

– А вон наш домик на колесах.

– Покатаешь?

Весь увлеченный ребенком, мужчина даже не придавал значения тому, что дверца машины была незапертой. Наверное, просто забыл, хотя всегда делал это машинально.

Усадив девочку рядом, вставил ключ в замок зажигания и... Только сейчас он ощутил опасность за спиной. Легкий скрип и колыхание воздуха, тень в зеркале заднего видения!.. Подался вперед, насколько позволила рулевая колонка, и развернулся, вскидывая руку.

– Тише! Ребенка зашибешь!

На заднем сиденье оказался длинноволосый тип с такими знакомыми чертами лица!

– Хотел сюрприз тебе сделать, но не подумал, что ты с дочкой будешь, извини Иванушку-дурака!

– Ну у тебя и шуточки! Не можешь без приколов!

– Что?

– Оглох, что ли?

– Чего?

– В ухо проорать?

– Давай.

Харитоненко откинул волосы с виска, и под ними обнажилось изуродованное ухо. Ваня пошевелил им, что рассмешили Ирину.

– Это из-за тебя, так что ори громче. Тоже шутка. Слышимость нормальная, пришили, как будто так и было. Ну, здорово, ментяра!

– Здравствуй, Ванька!

Гусаров и Харитоненко обнялись, а Иринка таращила глаза.

– Кто этот дядя?

– Иванушка-дружачок. Для тебя – дядя Ваня. Давно приехал?

– Со вчерашнего дня тут караулю. И как тебя ещё жена держит? С кем ночь пропадал, а?

– Сам знаешь.

– Ой-ой, только не говори, что на службе. Галька, небось, в горы не вернулась.

– Вернулась.

– Хороши друзья, дали ухо отрезать и потом обобрали до нитки. Где мои сотни тысяч, где мои зеленые?

– Твои – это те, что я в калининградский госпиталь выслал. Тебе передали?

– Шестьсот тысяч? И это деньги?

– Для него это не деньги! У меня такая зарплата за месяц!

– Ты мне свою зарплатку выслал? Тогда другое дело, хотя я так было привык к пятидесятитысячным... Ты не знаешь, когда очередной миллиард повезут?

Пикируясь, они похохатывали, сразу же забывая сказанное.

– А где мои фляги, где мой любимый дозиметр? Ты как, кстати, не распадаешься ещё на атомы?

– Нормально. А ты?

– Я на медсестре проверялся. Все в порядке. Светится. Да и ты, как видно, не жалуешься. Я смотрю – подъехал и спать залег в машине! Так хотелось разбудить, да не стал из мужской солидарности.

– Я на службе был...

– Заливай! А что с Буташевым?

– Не знаю. Он же за бугром остался, ведут вроде переговоры о выдаче.

– На фиг он сдался? Тебе без него скучно, что ли?

– Да уж, не до скуки.

Иринка, утратившая интерес к разговору взрослых, глядя в окно, воскликнула:

– Мама! Вон мама идет!

Алена шла от автобусной остановки к садику. Гусаров завел двигатель и поехал навстречу. Иван закопошился сзади, зашелестел чем-то и вдруг положил на колени Андрея три розы.

– На! Может, простит, что не ночевал.

Гусаров обернулся, хотел что-то сказать, но только мотнул головой – ну ты даешь! Машина остановилась, Иринка выскочила первой.

– Мама! А папа и дядя страшный тебе цветы купили! – выдала секрет.

– Розы! – взяла букет Алена, поздоровалась с мужем и внимательно посмотрела на длинноволосого типа, выходящего из их машины.

– Это мой друг Иван.

– А он может ушами шевелить! – проинформировала Иринка.

– И совсем не страшный. Вы – Харитоненко? Андрей мне рассказывал про вас много хорошего.

– Врал, наверное. Не верьте, я не такой.

– А покажите ухо, вот и проверим.

Иван снова выставил свое знаменитое ухо со шрамами и пошевелил, что снова рассмешило Иринку.

В кармане Гусарова зазвучал зуммер "моторолы". Андрей вынул аппарат, посмотрел на него, держа в вытянутой руке, и демонстративно несколько раз нажал сразу три-четыре клавиши. Зуммер умолк.

– Заглохните все! Ко мне Ванька приехал, и жена стоит, цветущая и молодая.

Гусаров обнял Алену.

– Еа, сунхо ез!

– Что?

– Вот-вот, он и в яме так ругался. А говорит, что это что-то про любовь к девушке, – пояснил Иван.

Андрей отключил радиотелефон до самого утра.

г. Санкт-Петербург (Ленинград)

г. Буденновск (Святой Крест)

1995 г.