Текст книги "Очерк православного догматического богословия. Часть I"

Автор книги: Николай Протоиерей (Малиновский)

Предопределенное от века спасение людей, по исполнении полноты времени, Бог благоволил совершить чрез «Сына Своего единороднаго, нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес, и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшагося», т. е. через Господа нашего И. Христа. Господь И. Христос и есть тот обетованный во времена ветхозаветные и бывший чаянием всех народов Искупитель-Мессия, к принятию Которого человечество было приготовляемо в течение многих веков.

Отсюда, при изложении учения ο Боге, как Совершителе нашего искупления, необходимо раскрыть учение: Ι) ο лице И. Христа и II) ο совершении Им дела нашего искупления или спасения.

I. Обетованный Искупитель мира, Господь наш И. Христос, по Своей природе и достоинству есть воплотившийся единородный Сын Божий, т. е. есть истинный Бог и истинный человек, или Богочеловек (Θεάνθρωπος – наименование Спасителя мира, вошедшее в употребление с IV в.); в Нем Слово плоть бысть (Ин 1, 14), совершилось, как учит церковь, воплощение (σάρκωσίς, ένσάρκωσις, incarnatio) и вочеловечение (ενανθρώπησις, ενσωμάτωσις) истинного Бога.

{стр. 381}

II. Догмат о воплощении Сына Божия в лице И. Христа для искупления и спасения человека составляет основу, начало и сущность христианства, – камень, лежащий во главе угла (Мф 21, 42–44). На вере в боговоплощение зиждется все духовное ведение (или миросозерцание) христианина и вся духовная жизнь его, все его чаяния и упования, самое его спасение. Несть иного имене под небесем, данного в человецех, ο нем же подобает спастися нам, кроме имени Богочеловека (Деян 4, 12). Аз есмь путь, истина и живот. Никто же приидет ко Отцу, токмо Мной (Ин 14, 6). И. Христос – Богочеловек и христианство неотделимы.

Вместе с этим догмат ο богочеловечестве И. Христа есть догмат таинственнейший. Велия благочестия тайна: Бог явися во плоти (1 Тим 3, 14), – великая и глубокая столько, что превосходит разумение не только человеческое, но и серафимских умов (1 Пет 1, 12).

III. Вследствие особенной важности и глубокой таинственности этого догмата, лицо Богочеловека служило во все времена и продолжает служить знамением пререкаемым (Лк 2, 34), т. е. предметом пререканий, борьбы между верою и неверием, истинными и ложными воззрениями на Его лицо. Церковь с самого начала должна была бороться с лжеучениями относительно этого догмата.

В первые три века христианства подвергалось искажению и отрицанию учение ο божестве и человечестве И. Христа, а с конца IV в. стали возникать лжеучения и об образе соединения естеств в И. Христе. В борьбе с этими лжеучениями догмат ο лице И. Христа был раскрыт церковью в составленных ею на Вселенских Соборах вероопределениях со всей возможной для этого таинственного догмата раздельностью и отчетливостью. Возникавшие после Вселенских Соборов и до настоящего времени лжеучения ο лице И. Христа являются повторением, хотя и в новых формах, но по существу древних заблуждений, осужденных церковью.

1. Учение ο воплощении Сына Божия для нашего спасения иудеям казалось соблазном, а язычникам безумием (1 Кор {стр. 382} 1, 23). Те и другие одинаково враждебно встретили проповедь ο Богочеловеке. Первоначально эта вражда выразилась чисто внешне, – в гонениях на христиан, а потом, не прекращаясь во вне, она перешла во внутреннюю борьбу, – и выразилась в форме первых искажений христианства, именно: ереси иудействующих и гностицизме.

Еретики иудействующие учили об И. Христе, что Он простой человек, родившийся обыкновенным образом от Иосифа и Марии (учение Керинфа и элкезаистов; только назореи признавали чудесное рождение И. Христа). Ha Него, вследствие Его праведности, лишь в большем изобилии, чем на других людей, излились дары Св. Духа, почему Он и сделался Мессией и Сыном Божиим. Отсюда, пострадал и умер за людей не Богочеловек, а простой смертный, и Его смерть никакого особенного, искупительного значения не имеет.

Гностики, сообразно с своими дуалистическими воззрениями, не допускали возможности боговоплощения. Высшее божественное начало, обитавшее в И. Христе, по общему их мнению, это эон, – эманация, или истечение Высочайшего существа, один из ближайших и совершеннейших эонов, который знает неведомого Отца. Эон соединился с И. Христом, чтобы сообщить людям необходимое ведение (γνώσις) ο том, как освободиться от зла, и тем положил начало всеобщему восстановлению (великому αποκατάσταοις). Ηе признавая И. Христа совершенным Богом, гностики не признавали Его и истинным человеком, ибо воплощение даже и только эона, особенно высшего, невозможно, так как материя есть зло. Эон – Искупитель, утверждали они, являлся только в подобии плоти, казался человеком в лице Иисуса, потому что иначе не мог открыть себя людям, a на самом деле Он не рождался, не страдал и не умирал (учение Сатурнина), тело Его было небесным, духовным и только казалось материальным (учение Вардесана), человеческие формы Его тела, страдания, смерть – подобия действительности (учение Маркиона). Поэтому гностическое учение ο лице Христа Спасителя издревле получило название докетизма (δοκέω – кажусь).

{стр. 383}

В III в. на место павших евионизма и гностицизма появилось монархианство. Монархиане евионейского направления (Феодот кожевник, Феодот младший, Артемон, особенно Павел Самосатский) совершенно отрицали боговоплощение в И. Христе. дело искупления, учили они, совершил простой человек Иисус из Назарета, но только под влиянием и при помощи Божества. Он родился необыкновенным образом от Девы и Духа Святаго. В Него вселилась и руководила всей Его жизнью и деятельностью особая божественная сила – Дух, София и Логос. Эта сила, обитая в Нем, сообщала Ему высшее ведение ο всем том, что необходимо знать людям для их спасения, каковое Он сообщал людям; этой же силою Он творил чудеса, под ее влиянием достиг самой высшей, возможной для человека, святости и сделался Сыном Божиим, в несобственном, впрочем, смысле. Пострадал и умер простой человек. Поэтому страдания и смерть И. Христа не имеют существенного значения в деле спасения и искупления людей; это простое самопожертвование великого человека ради Его великих идей и ради проповедуемого Им святого учения.

Представители монархианства с патрипассианским характером (Праксей, Ноэт, также Берилл и, отчасти, Савеллий) учили ο личном воплощении божества в И. Христе, но, отрицая троичность лиц Божества и ипостасное бытие Бога Сына, говорили, что во Христе Спасителе воплотился Сам Бог всемогущий, что Христос – Спаситель по Своей божественной природе есть Сам Бог Отец. Отсюда, страдания И. Христа были страданиями воплотившегося Бога Отца, – не в том смысле, что Отец или божество Отца страдало в собственном смысле, a в смысле сострадания божества Отца страданиям человеческой природы в лице И. Христа. Post tempus Pater natus, Pater passus est – вот основное положение этих лжеучителей.

С появлением арианства и в связи с арианскими движениями возникли новые лжеучения ο лице И. Христа. Ариане учили, что Сын Божий не есть истинный и совершенный Бог, а сотворенный Сын Божий. Отсюда следовало, что в И. Христе, воплотился не Бог в собственном смысле, а лишь Бог со{стр. 384}творенный. Воплощение совершенного Бога, без унижения божества, думали ариане, невозможно, почему воплощение – доказательство небожественности воплотившегося. В Св. Писании подтверждение своих воззрений ариане видели в изречениях, в которых уничижительно говорится ο Сыне Божием. Превратное учение выразило арианство и ο человечестве И. Христа. Так как два тварных и ограниченных духовных начала в одном человеке немыслимы, то ариане (особенно Евномий с последователями) утверждали, что Сын Божий при Своем воплощении из человеческой природы принял одно только тело, без разумной души, и что Сам же Он, заступив место души, Своим существом страдал и действовал в этом теле. Выражение евангелиста: Слово плоть бысть ариане понимали в строго буквальном смысле.

Отцы и учители первых четырех веков в своих произведениях и на соборах, обличая и осуждая указанные заблуждения ο лице И. Христа, раскрывали положения ο всецелом божестве и всецелом человечестве Христа Спасителя, разъясняя при этом, что для искупления человечества недостаточно было ни одного божества самого по себе, ни одного простого человечества, или какого-нибудь высшего творения (каков арианский Сын Божий); – что единородный, единосущный Отцу Сын Божий (а не Сам Бог Отец) соделался человеком и в одном лице Своем представлял совершенного Бога и совершенного человека.

2. Утверждение, что И. Христос есть истинный Бог и совершенный человек, вызывало вопрос об отношении между божеством и человечеством в лице Богочеловека. Решение и раскрытие этого трудного и таинственного вопроса взял на себя в IV в. Аполлинарий младший, еп. Лаодикийский. Лжеучение его послужило началом движений в раскрытии учения об образе соединения естеств в И. Христе, продолжавшихся в течение двух с половиной столетий, переходной ступенью от споров ο Св. Троице к христологическим.

Коснувшись образа соединения естеств во Христе, Аполлинарий разрешил этот вопрос сообразно с своими воззрениями на природу человеческую вообще и грех, как ее необходимую при{стр. 385}надлежность. Он признавал человека состоящим из духа, души и тела (νους, ψυχή и σώμα). Душа и тело составляют низшую, животную, чувственную и страстную сторону человеческого естества, противоборствующую закону ума и всему, что от Бога (то же, что внутренняя жизненная сила, общая у человека с животными). Начало высшее и владычественное в человеке, управляющее плотью, разумное и свободное, отличающее человека от животных, есть дух. В духе находится истинный источник всеобщей греховности, а тело – только соучастник, посредник, орудие греха. Отсюда Аполлинарий сделал такие заключения по отношению к лицу Искупителя мира: Сын Божий, истинный Бог, вступая в единение с естеством человеческим, заступил Собою место ума или духа человеческого, как ума ограниченного, изменчивого и удобопреклонного ко злу. Учение Аполлинария извращало истинное понятие ο вочеловечении Бога и противоречило всей вере церкви во Христа, как Бога совершенного и человека совершенного. Однако, несмотря на свой явно противоцерковный характер, оно в очень скорое время приобрело много последователей. Поэтому, как только оно сделалось общеизвестным, почти одновременно было осуждено сначала на поместных соборах в – Риме (при папе Дамасе, – ок. 378 г. и снова в 382 г.), Александрии и Антиохии (ок. 379 г.), а потом предано анафеме и на втором Вселенском Соборе (1 пр.). После соборных осуждений общество аполлинаристов распалось и даже совсем исчезло. Но возбужденный аполлинаризмом и арианскими объяснениями уничижительных речений об И. Христе вопрос ο соединении двух природ в И. Христе необходимо требовал точного разрешения. Возникли споры, пока православное учение ο лице И. Христа не было окончательно утверждено на VІ-м Вселенском Соборе, после низвержения ересей несторианской, монофизитской и монофелитской.

Несторианство, дабы доказать полное и совершенное человечество И. Христа, вопреки аполлинаризму, с двойственностью естеств утверждало и двойственность лиц в И. Христе. Виновником этого лжеучения был Несторий, архиеп. константинопольский. Сущность его учения такова: божество и человечество в {стр. 386} И. Христе не только суть два отличные, но и совершенно отдельно и самостоятельно существующие естества. «Χωρίζω (расторгаю) τάς φύσεις», – говорил Несторий. Между ними нет соединения ипостасного (‘ενωσις καθ υπόστασιν) в одном лице (т. е. в одном самосознании Богочеловека), а есть только единство нравственное или, точнее, просто некоторого рода незначительное нравственное соприкосновение (σανάφεια, от συνάπτω – соприкасаюсь). И. Христос посему не есть Богочеловек, т. е. единое лицо при двойстве естеств, а Бог и человек, т. е. в Нем c двойством естеств и два лица. К Нему приложимее наименование Богоносец, а не Богочеловек, ибо в Нем Сын Божий лишь обитал, как во храме. Поэтому Несторий отрицал название Богородица (Θεοτόκος), которым Церковь именует Приснодеву. От Нее родился не Сам Бог, а одежда, которая должна была облекать Сына Божия, – храм, в котором Он имел обитать. Несторий давал Богоматери наименование Христородицы (Χριστοτόκος), поскольку она родила человека-Христа. В несторианстве таким образом вместо учения ο воплощении (ένσάρκωσις) явилось учение об обитании (ένοίκησις) Сына Божия в человеке Христе, т. е. одного лица в другом. Вера в искупительное значение страданий и смерти И. Христа таким учением разрушалась в самой основе. Если уничижался и страдал только человек, хотя и высшей праведности, но без всякого участия божества во всем этом, то Его уничижение и страдания не могут служить удовлетворением правде Божией.

На защиту православия против несторианства выступил св. Кирилл Александрийский. По его влиянию, лжеучение Нестория было осуждено на поместных соборах (в 430 г.) в Риме при папе Целестине и в Александрии под председательством самого Кирилла. Вместе с этим он издал против заблуждений несторианства послание «Τού Σωτήρος», с приложением двенадцати анафематизмов против Нестория, в которых доказывал истинное и действительное соединение естеств в И. Христе в одну живую богочеловеческую личность (ενωσις καθ ‘υπόστασιν, μία ‘υπόστασις). Учение св. Кирилла о лице И. Хри{стр. 387}ста всецело принято и одобрено на Третьем Вселенском Соборе (в 431 г. в Ефесе), лжеучение же Несториево было осуждено, как еретическое, а сам он лишен епископского сана и отлучен от общения церковного.

Вскоре после осуждения несторианства явилась новая ересь, противоположная несторианству, – монофизитство, развившее учение ο полном слиянии (σύγχυσις) в И. Христе божественной и человеческой природы с поглощением последней первой, или иначе – учение об одной божественной природе (μόνη φύσις) в И. Христе. С поглощением человеческой природы божеством, человечество во Христе, учили монофизиты, утратило все свойственное Его человеческой природе, кроме лишь видимого образа, и потому в Нем явилось и жило собственно Слово, под видом только плоти; божество Слова страдало, было погребено и воскресло. Самое тело Христа не было единосущным нашему, хотя сама Матерь Дева единосущна нам. Виновниками монофизитства были: Евтихий, архимандрит Константинопольский, и Диоскор, еп. Александрийский.

Учение монофизитское так же, как и несторианское, разрушало догмат об искуплении, ибо пострадать за нас Спаситель мог только Своим человечеством, а сообщить бесконечную цену Его страданиям могло только Его божество. При соединении с божеством человечество и не могло потерять своей ограниченности и получить свойства божественные, как невозможно и превращение божеского естества в человеческое. Поэтому монофизитское учение встретило решительное осуждение со стороны православных пастырей церкви. Для окончательного же ниспровержения монофизитства был собран в 451 г. и V-й Вселенский Собор. На нем составлено следующее вероопределение, разъясняющее, насколько возможно, догмат ο лице Богочеловека и вместе отвергающее как евтихианское слияние (σύγχυσις) божества и человечества в одно естество, так и несторианское разделение (σχίσις) их на два лица:

 
«Итак, последуя св. отцам, все согласно научаем исповедывать одного и того же Сына, Господа нашего И. Христа, совершенного в божестве, совершенного в человечестве, истинно {стр. 388} Бога, истинно человека, того же из разумной души и тела, единосущного Отцу по божеству и того же единосущного нам по человечеству, во всем подобного нам, кроме греха, рожденного прежде веков от Отца по божеству, а в последние дни ради нас и ради нашего спасения – от Марии Девы, Богородицы (της Θεοτόκου), по человечеству, одного и того же Христа, Сына, Господа, Единородного, в двух естествах, неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого (εν δίο φύσεσιν άσυγχύτως, άτρέπτως, αδιαιρέτως, άχωρίστως γνωριζομενον), так что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств, тем более сохраняется свойство каждого естества и соединяется в одно лицо (είς ‘εν πρόσωπον), в одну ипостась (μίαν ‘υπόστασιν), – не в два лица рассекаемого или разделяемого, но одного и того же Сына, Единородного, Бога Слова, Господа И. Христа, как в древности пророки (учили) ο Нем и как Сам Господь И. Христос научил нас и как передал нам символ отцов».
 

Монофизитские движения, однако, не закончились с осуждением ереси. Из него выродилось монофелитство. Монофелиты утверждали, что во Христе одна воля и одно действие божеское; человеческой же воли и человеческой деятельности они не признавали в Богочеловеке. Как только монофелиты выступили открыто с своим лжеучением, оно, как еретическое, осуждено было на поместном Римском соборе (648 г.), а затем на VI Вселенском (680 г.). Отцы VI-го Всел. Собора определили, что должно исповедывать во Христе «две естественные воли и действия (δύο φύσικαί θελήσεις και ενεργίαι), согласно сочетавшиеся между собой для спасения рода человеческого». Они существуют одна в другой и одна возле другой, не уничтожая друг друга и однакоже не противореча и не разноглася между собой, так как «человеческая Его воля уступает, не противоречит или противоборствует, а подчиняется Его божественной и всемогущей воле», – существуют «нераздельно, неизменно, неразлучно, неслитно».

Этим и закончилось так долго продолжавшееся в церкви раскрытие и определение догмата ο лице И. Христа. Свод свято{стр. 389}отеческих разъяснений этого догмата, на основании вероопределений Вселенской Церкви, представил св. И. Дамаскин. в своем «Точном изложении православной веры» (III и IV кн.).

3. Появление лжеучений ο лице И. Христа, однако, не прекратилось и после раскрытия церковью этого догмата.

Так, в Западной Церкви (в Испании) в конце VIII в. возникло лжеучение, известное под именем адопцианизма (adoptianismus). Происхождение его объясняют так. В испанской литургии принятие Сыном Божиим человеческой природы названо было «усыновлением» (adoptio). Отсюда стали различать истинного и усыновленного Сына Божия и пришли к мысли (Феликс, архиеп. Толедский, еп. Элипанд), что Христос по человечеству есть только усыновленный (adoptivus), тогда как по божеству – истинный Сын Божий. В лжеучении заключался скрытый несторианизм. Поэтому оно единодушно было осуждено на многих поместных соборах (в Галлии, Германии и Италии) и было недолговечным.

Особенно умножились лжеучения ο лице Богочеловека с появлением протестантства и новейшей философии. Само протестантство (лютеранство) допустило в своем учении ο лице Богочеловека ложную (монофизитскую) мысль ο вездесущии тела Христова. В мистических сектах, выродившихся из протестантства, возникли ложные учения ο плоти Христовой (напр., у квакеров и анабаптистов), напоминающие мнения древних еретиков ο небесном или духовном теле Христовом. Социнианство же развило учение ο лице Богочеловека, напоминающее собой ереси с евионейским характером и направлением. По учению социниан, И. Христос – простой человек, а не Богочеловек и не Бог в собственном смысле. Сыном Божиим и Богом Он может быть называем в переносном смысле, – по благодати. Возвышают и отличают Его от прочих людей лишь некоторые, Ему одному принадлежащие свойства и преимущества. Так, родился Он не так, как рождаются прочие люди, – именно: Бог сотворил материю, заменившую мужеское семя, вложил ее в утробу Девы, и таким образом родился во всем подобный нам человек Иисус. Ему свойственны святость и без{стр. 390}грешность, каких никто ни прежде, ни после Него не имел. Наконец, за то, что Он смирил Себе, Бог одарил Его исходящим из самой сущности Своей могуществом, простирающимся на все сотворенное. Частью оно присуще было Ему еще во время земной жизни, но в полной мере сообщено по воскресении Его из мертвых и вознесении на небо. Чрез это Бог сделал Его причастником Cвоей сущности, и И. Христос вследствие этого есть как бы наместник Бога, сосредоточивающий в руках все управление вселенной, – есть как бы истинный Бог (verus Deus), и Ему должно воздавать поклонение, как Богу. Еще далее уклонился от истины в учении ο лице Богочеловека рационализм, развившийся на почве новейшей философии. Так, ученики и последователи Гегеля, составившие т. н. левую сторону гегельянцев, применяя философские начала Гегеля к историческому христианству, начертали образ Иисуса с точки зрения идеализма, или новейшего докетизма. Наиболее известный и первый опыт этого рода представил Дав. Фр. Штраус в своей «Жизни Иисуса» (Das Leben Iesu, изд. 1885–1836 г.). Вся евангельская история, по его утверждению, есть миф. Евангелия, по Штраусу, не исторические памятники, a сборники позднейших мифов и легенд об И. Христе. Недостоверны в них не одни чудеса, – чудеса и невозможны, – но и все прочее содержание, не исключая и учения. Евангельский И. Христос – не действительный, исторический Христос, а идеальный, в котором образно выразилось сознание человечеством своего тождества с Божеством, или, точнее, – мирового духа на одной из ступеней его развития. В высоком образе Иисуса человечество само для себя начертало свой высший идеал, а вымышленная история Христа есть идеальный путь самого человечества. Что же касается исторического Христа, то ο Нем немного можно сказать достоверного, – именно, что это был обыкновенный иудей, раввин, разделявший верования и предрассудки своего времени и чему-то учивший, объявивший Себя Мессиею, навлекший на Себя ненависть властей и за то распятый на кресте, но ни в каком случае не был тем, чем представляет Его церковь, т. е. воплотившимся Сыном Божиим.

{стр. 391}

Крайний идеализм Гегелевой философии разрешился материализмом в лице Фейербаха (1804–1872 г.) и его последователей. Докетические воззрения на лицо И. Христа последователей Гегеля являлись очевидно несостоятельными. Нужно было дать новое, состоятельное с материалистической точки зрения, объяснение лица и дела Христова. В ответ на это требование времени явился Эрн. Ренан с своею «Жизнью Иисуса» (Vie de Iesu, изд. 1863 г.). Для Ренана И. Христос не полумифическое, полуисторическое лицо, но определенная, единственная во всем мире личность, перед которой нельзя не склоняться с благоговением. Но Он не Богочеловек, а просто «религиозный гений», подобный другим религиозным реформаторам (Шак-Ямуни, Магомет, Зороастр и др.), хотя и выше их всех стоящий. Под влиянием успехов Своей проповеди Он вообразил Себя Мессией и Сыном Божиим, уверял в этом и Своих «суеверных слушателей». Никаких чудес Он не совершал, хотя и вынужден был разными способами (даже посредством «невинного» обмана, как, напр., в чуде воскрешения Лазаря) поддерживать веру в Себя, как чудотворца. Он возвестил людям новую религию, без священства, без догматов, без обрядности. Сущность ее состоит в одном положении: Бог есть Отец всех людей, а люди – братья между собой, Но Его стремления к основанию духовного царства встретили противодействие в иудейских властях, и Он был распят.

В новейшей истории западного религиозно-умственного движения появилось и утвердилось еще новое богословское направление, называемое по имени своего основателя А. Ричля (1822–1889 г.) – ричлианством. Дух и характер воззрений ричлианства на лицо И. Христа можно видеть в следующих положениях одного из представителей этого направления (проф. Гарнака) ο личности Основателя христианства: «был человек по имени Иисус. He получивши ни школьного образования раввинов, не быв под влиянием ни саддукейского направления, ни греческого образования, этот человек в Своей проповеди ο Боге обнаружил необычайную даже для пророка силу, глубину и чистоту духа. В познании Бога дошедши таинственным, непости{стр. 392}жимым для нас путем до сознания Своих особенных, лично одному Ему принадлежащах сыновних отношений к Богу, Он стал признавать и называть Себя «Сыном Божиим». От сознания Своего особенного сыновства Богу Иисус пришел таинственным и для нас опять непонятным образом к сознанию Своего исключительного посланничества для исполнения заповеданного Ему от Отца дела, к сознанию Себя Мессией. Но и сознавая Себя Сыном Божиим и Мессией, Иисус не требовал Себе никакого поклонения. Он требовал только исполнения Своих заповедей. Его благовестие говорит только об Отце, а не ο Сыне». Вера в Него, как воплотившегося Бога, по утверждению ричлианистов, есть позднейшее явление в христианской церкви. На самом же деле боговоплощение невозможно. До Своего явления в мире И. Христос, по мнению Ричля, существовал с Богом и в Боге лишь идеально, в Его уме.

Взгляды на лицо И. Христа новейших рационалистов, очевидно, примыкают или к евионизму, или к гностицизму, хотя и не в чистом виде, а в смешении. Штраусовский мифический образ Иисуса близок к евионитскому, равно и Иисус Ренана или Ричля имеет черты мифические. Что же касается всеобщей в христианском мире веры в богочеловечество Искупителя мира, то она, по утверждению рационалистов, не основывается на подлинном учении Христа Спасителя; церковь будто бы создала, т. е. измыслила Христа-Богочеловека, иначе сказать – обоготворила простого, хотя может быть и исключительного в истории человека. Ошибочно, следовательно, верующие в Него признают Его Основателем церкви Его имени.

Церковь, вопреки заблуждениям древнего и нового времени, учила и учит, что И. Христос есть истинный Бог и истинный человек, и что в Нем два естества, божеское и человеческое, непреложно соединенные, составляют единое лицо.