Текст книги "Очерк православного догматического богословия. Часть I"
Автор книги: Николай Протоиерей (Малиновский)
Жанры:
Религия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 40 страниц)
Господь И. Христос есть человек безгрешный. Он свободен от наследственного и общего всем потомкам Адама греховного повреждения по душе и по телу, хотя и принял от Девы Марии всю природу нашу со всеми ее немощами. Не совершил Он и никакого греха личного. Поэтому, хотя Он «во всем подобен нам», но «кроме греха».
{стр. 405}
I. И. Христос заимствовал Свое человечество хотя от дщери человеческой, по естественному происхождению от родителей причастной первородному греху, но родился от Нее по наитию Св. Духа, а потому и родился чистым и непорочным. Наитие Духа Св. предочистило и освятило недра Пресвятой Девы для восприятия Бога Слова; без этого благодатного действия немыслимо не только безгрешное вочеловечение Его, но и то, чтобы Дева удостоилась воспринять Сына Божия. Вследствие такого предочищающего и освящающего вещество для плоти и крови Сына Божия действия Духа Божия и плод чрева освященной Матери был чистейшим и совершеннейшим: темже и рождаемое свято (το γεννώμενον ‘Αγιον – рождаемое Святое) наречется Сын Божий, т. е. Тот, Кто рождается свято, без порока (Ин 1, 13; 3, 6), по наитию Св. Духа, назовется Сыном Божиим.
II. С свободой от первородного греха откровение усвояет И. Христу и полную и совершенную личную безгрешность. Безгрешность этого рода должно понимать не в смысле только нравственного превосходства И. Христа перед всеми, когда-либо жившими людьми (необычайную нравственную высоту И. Христа признают и рационалисты, отвергающие однако безгрешность Его), но и в том, что И. Христос во всей Своей жизни не совершил греховного действия, свободен и от всякой скрытой греховности, или внутреннего (чувственного и духовного) греховного движения Своей человеческой природы. Свидетельством совершенной безгрешности И. Христа служит начертанный евангелистами чудесный образ И. Христа. Но в писаниях самовидцев и служителей Слова немало и таких свидетельств, в которых прямо утверждается совершенная безгрешность И. Христа.
Так, Сам И. Христос, не опасаясь обличений даже ожесточенных врагов Своих, открыто спрашивал их: кто от вас обличит Мя ο гресе (αμαρτίας – Ин 8, 46). Пред Своими крестными страданиями Он говорил: грядет сего мира князь, и во Мне не имать ничесоже (Ин 14, 30). Заповедуя каждому из Своих последователей молиться Отцу: остави нам долги (т. е. грехи) наша и призывая всех к покаянию, Он один не просил об оставлении Своих грехов, а между {стр. 406} тем именно в самых святых людях всех времен сознание греха и проявляется особенно сильно (1 Ин 1, 8, 10). Все это показывает, что И. Христос сознавал Себя безгрешным. Свидетельство Его ο Своей безгрешности имеет особенную силу как потому, что внутренний мир человека известен лишь самому человеку, так и потому, что невозможно допустить в Его самосвидетельстве ни самообольщения, ни обмана.
О безгрешности И. Христа свидетельствуют близкие к Нему лица – Иоанн Предтеча и апостолы. Иоанн свидетельствовал ο Иисусе: се агнец Божий, вземляй грехи мира (Ин 1, 29), имея в виду пророчество Исаии ο Нем: яко беззакония не сотвори, ниже обретеся лесть во устех Его; язвен бысть за грехи наша и мучен бысть за беззакония наша (Ис 53, 9, 5). Убеждение в безгрешности И. Христа было общим и у всех апостолов. Таковым они признавали Его еще во время Его земной жизни. После чудесного улова рыбы, ап. Петр, от лица всех их, говорил: изыди от Мене, яко муж грешен есмь (Лк 5, 8). Но с особенной ясностью они свидетельствовали ο безгрешности И. Христа по вознесении Его на небо. Ап. Петр именует Его непорочным и пречистым Агнцем (1 Пет 1, 19), и научая подражать Его примеру, свидетельствует ο Нем: Христос греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех Его (1 Пет 2, 12), что Христос единою о гресех наших пострада, праведник за неправедники (1 Пет 3, 18; сн. Деян 3, 14). Ап. Павел учит, что Его, т. е. И. Христа, не ведевшаго греха, Бог по нас грех (жертвою за грех) сотвори, да мы будем правда Божия (праведными перед Богом) ο Нем (2 Кор 5, 21).
Наконец, безгрешно святым признают Его и сами враги. Иуда предатель, терзаемый укорами совести, говорил: согреших, передав кровь неповинную (Мф 27, 4). Пилат вслух всего народа исповедует: никоея же обретаю вины в человеце сем (Лк 23, 4); неповинен есмь от крове праведнаго сего (Мф 27, 24); жена его трепещет ужасного мучения за кровь праведника (Мф 27, 19). Сотник, стоящий при кресте на страже и пораженный знамениями, сопровождавшими смерть {стр. 407} Спасителя, исповедует: воистину человек сей праведен бе (Лк 23, 47). Даже сами иудеи, наблюдавшие за Ним, чтобы обвинить Его в чем-либо, не ослепленные чувством пристрастия, не находили в Нем недостатков, кроме жалких обличений в несоблюдении предания старцев. На суде они прибегли к лжесвидетельству. Невольное признание Его безгрешности выразили даже фарисеи, когда, искушая Иисуса, говорили Ему: вемы, яко истинен еси, и пути Божию воистину учиши и нерадиши ни ο комже, не зриши бо на лице человеком (Мф 22, 16). Да и вообще с именем Его не мирится представление ни ο какой нравственной нечистоте или пороке.
Такая совершеннейшая безгрешность И. Христа, вовсе не свойственна людям в их настоящем состоянии (Рим 5, 12; 1 Ин 1, 8), составляет величайшее чудо в нравственном порядке мира. Отчасти постигнуть это чудо возможно лишь при вере в тайны чудесного рождения И. Христа и ипостасного соединения в Нем человечества с божеством.
Церковь научает исповедывать во Христе Иисусе при двух естествах единое лицо или ипостась, именно ипостась Сына Божия, воспринявшего в единство Своей божественной ипостаси ипостась человеческую. «Веруем, – говорят восточные патриархи, – что Сын Божий, Господь наш И. Христос,… воспринял на Себя в собственной ипостаси плоть человеческую, зачатую в утробе Девы Марии от Святаго Духа, и вочеловечился» (Посл. вост. патр. 7 чл.). Это значит, что при действительном различии божества и человечества, с их соответствующими свойствами и деятельностями, во Христе Иисусе есть единое лицо Бога Слова (единое Я), единично сознающее Себя во двойстве естеств и управляющее всеми явлениями и обнаружениями жизни Богочеловека. Человеческая же природа не получила самостоятельной ипостаси, отдельной от ипостаси Бога Слова, но в ней, т. е. божественной ипостаси, получив ипостась, стала принятою в ипостась Бога Слова. Вследствие этого все действия и со{стр. 408}стояния человеческой природы в И. Христе являются в собственном смысле принадлежащими воспринявшему ее Богу-Слову. действующему в ней и через нее, как через Свой собственный орган, а посему запечатлены характером божественным.
В учении И. Христа и апостолов даются твердые основания для такого представления ο единении естеств во Христе Иисусе. Из многих свидетельств Спасителя в подтверждение и пояснение этого приведем некоторые.
Изыдох от Отца, и приидох в мир; и паки оставляю мир, и иду ко Отцу (Ин 16, 28), – говорил И. Христос в прощальной беседе с учениками. Конечно, это Он говорил ο Себе, не как ο человеке. Он, как лицо божественное, как единородный Сын Божий, называет пришествием в мир Свое вочеловечение. И по восприятии человеческого естества Он не перестал быть единым и тем же лицом божеским, ибо, и живя, как Сын человеческий, и оставляя мир, представляет Себя вечным лицом, вечным Сыном Божиим, как и прежде исповедал это, говоря: никтоже взыде на небо, токмо сшедый с небесе Сын человеческий, сый на небеси (Ин 3, 13; сн. 14–17 ст.).
Приближаясь к страданиям, Он молился Отцу: и ныне прослави Мя Ты, Отче, у Тебе Самого славою, юже имех у Teбe прежде мир не бысть (Ин 17, 5; сн. 6–8 ст.). Говорил это Вечный, а Вечный, без сомнения, есть лицо божеское и имеет вечную славу. Если же Он молился ο прославлении, то не иначе, как по воспринятому Им человечеству. Но и это испрашивается тем же лицом вечного Сына Божия и относится к одному и тому же лицу. Следствие прямое: с божеским естеством нераздельно пребывает человеческое естество в одном лице Христа Богочеловека.
To же заключение следует из свидетельства Его ο Себе перед иудеями; прежде даже Авраам не бысть, Аз есмь (Ин 8, 58; сн. 12–59 ст.; 10, 11–18). Этими словами И. Христос усвояет Себе, как единому лицу, и вечное божественное бытие и человеческое бытие в мире.
Ясно выражали истину соединения естеств в едином лице {стр. 409} Сына Божия и апостолы. Апостол Петр еще во время земной жизни И. Христа исповедал Его: Ты еси Христос, Сын Бога живаго (Мф 16, 16). Апостол не говорит: в Тебе Сын Бога живого, но: Ты еси Сын Бога живаго. Это показывает, что он богопросвещенными очами веры видел в И. Христе лицо божественное, лицо вочеловечившегося Сына Божия, хотя телесными очами был видим ему в то время только Сын человеческий, беседовавший с учениками Своими.
Ап. Павел, указывая на высочайший образец смирения, которому христиане должны подражать, в лице И. Христа, говорит ο Нем: Иже, во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу, но Себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся якоже человек, смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя (Филип 2, 6–8). По ясной мысли апостола, Тот же Самый, Который находится в образе Божии, Который не считал хищением быти равен Богу, уничижил Самого Себя, приняв зрак раба, став по виду и по всему быту как человек, – Тот же Самый смирил Себя, быв послушлив даже до смерти; следовательно, Он и по Своем принятии человечества и уничижении до смерти крестной не перестал быть тем же самым божеским лицом, которым был и до Своего самоуничижения. а отсюда следует, что во Христе не два лица, а одно, – Сын Божий принял человеческую природу в единую Свою личность.
II. Против учения церкви ο соединении божества и человечества в единой ипостаси Сына Божия с древнейших времен выставлялось в качестве возражения, что этим учением утверждается или предполагается безличность человечества И. Христа, что недопустимо, потому что существо или природа в действительном бытии неотделимы от ипостаси или лица; где природа, там должно быть и лицо. В ответ на это возражение св. И. Дамаскин. дает такое разъяснение: «хотя нет естества без ипостаси и нет сущности без лиц, так как сущность и естество умопредставляются в ипостасях и лицах: однакоже нет в том необходимости, чтобы естества, соединенные {стр. 410} между собой ипостасно, имели каждое свою ипостась. Ибо возможно, чтобы естества, соединяющиеся в одну ипостась, и не были безъипостасны и имели не каждое особенную ипостась, но одну и ту же ипостась. Одна и та же ипостась Слова, сделавшись ипостасью двух естеств, не допускает ни одному из них быть безъипостасным (άνυπόστατος), равно не позволяет им быть и разноипостасными между собой; и не бывает ипостасью то одного естества, то другого, но всегда пребывает ипостасью обоих естеств нераздельно и неразлучно» (Точн. изл. в. III, 9). Таким образом, церковным учением вовсе не предполагается совершенная безличность человечества И. Христа, а отсюда – не имеет силы и утверждение, будто в учении церкви об ипостасном соединении естеств в лице Богочеловека заключается несообразность.
I. Божество и человечество и по соединении их в едином лице воплотившегося Бога Слова однако не перестают быть двумя различными естествами. Церковь учит, что два естества в И. Христе соединены, с одной стороны, неслитно и неизменно, с другой – нераздельно и неразлучно.
1. Два естества в И. Христе соединены неслитно (άσυγχύτως), или несмешанно. Это значит, что божество и человечество не смешались между собой в едином лице Богочеловека так, чтобы из них образовалась какая-либо новая природа полу-Бога – полу-человека, а остаются целосохранными, – соединенными неизменно (άτρίπτως), или непреложно, т. е. ни божеское естество не изменилось в человеческое, ни человеческое не преложилось в божеское, но то и другое пребывают совершенными: божество остается в обладании божественными свойствами без всякого превращения, или уменьшения, или ослабления, и человечество непреложно сохраняет истинно человеческие свойства (см. Прав. испов., отв. на вопр. 38). Божескому естеству Его принадлежат чудеса, всеведение и вообще все, что выше {стр. 411} человеческой природы, человечеству – скорби, страдания, и все прочее, что несвойственно существу Божию.
2. Два естества соединены в И. Христе нераздельно и неразлучно. Нераздельно (αδιαιρέτος), – это значит, что божество и человечество не составляют двух обособленных друг от друга, подле поставленных только частей, или, что то же, не образуют двух лиц, соединенных только нравственно (как учил Несторий), а составляют единое лицо, лицо Бога Слова, ипостасно соединившего с Собою человеческую природу со времени зачатия Его во плоти. Сделавшись в воплощении собственным Сыну Божию, человечество со времени воплощения Бога Слова уже не разлучалось и никогда не разлучится от божества Сына Божия: оно соединено с ним неразлучно (άχορίστως) на всю вечность: соединение их есть непрерывное.
Соединение божества и человечества в И. Христе последовало не в другое какое-либо время, но в самую минуту зачатия человеческое естество воспринято было в личность Божества (Пр. испов. 38). Еще пр. Исаия предсказал, что Дева зачнет и родит Сына, Которому собственно принадлежит имя Еммануил – Бог с человеками, Бог в нашем человеческом естестве. Сама Она именуется Матерью Господа (Лк 1, 43). По словам ап. Павла, послал Бог Сына Своего, рождаемаго от жены (Гал 4, 4) [48
[Закрыть]].
Союз этот не расторгался не только во все время земной жизни, но и в самой смерти И. Христа (Прав. исп. 46), почему Писание и говорит, что иудеи Господа славы распяли (1 Кор 2, 8), что Господь Бог стяжал церковь кровию Своею (Деян 20, 28), что мы, врази бывше, примирихомся Богу смертию Сына Его (Рим 5, 10). По словам св. Дамаскина, «хотя Христос умер, как человек, и святая душа {стр. 412} Его разлучалась с пречистым телом, однако же божество пребыло неразлучно с обоими, т. е. с душой и телом» (Изл. в. III, 27).
Наконец, этот союз будет продолжаться всегда, и второе лицо Св. Троицы будет вечно соединено с плотью. По свидетельству откровения, Он воскрес плотью Cвоей, в которой и являлся ученикам, во плоти вознесся на небеса, как Сын человеческий (Ин 6, 62; Лк 24, 50–55), во плоти явится судить живых и мертвых: сей Иисус, вознесыйся от вас на небо, такожде приидет, имже образом видесте Его идуща на небо (Деян 1, 11), говорили ангелы ученикам Его при вознесении Спасителя; а сам Он возвестил: егда приидет Сын человеческий во славе Своей, и вси святии ангели с Ним, тогда сядет на престоле славы Своея (Мф 25, 31). Следовательно, и ныне, сидя одесную Отца, Он пребывает с человеческим естеством. С этим же естеством Он пребудет и во веки.
II. Частнейшее раскрытие догмата ο соединении естеств в единой ипостаси Бога Слова дается в учении ο т. н. следствиях ипостасного соединения естеств во Христе по отношению к Нему Самому. Одни из них частнее объясняют понятие ο неслиянном и неизменном соединении естеств, а другие – понятие ο нераздельном и неразлучном соединении.
1. Следствиями неизменного пребывания во Христе как божеского, так и человеческого естества, являются: двойство воль и двойство действований во Христе.
Откровение прямо свидетельствует ο двух волях во Христе. Так, Спаситель перед страданиями молился: Отче, аще возможно, да мимоидет от Мене чаша сия; обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты (Мф 26, 39); не Моя воля, но Твоя да будет (Лк 22, 42). В другой раз Он исповедал: снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшего Мя Отца (Ин 6, 38). Различая в обоих этих случаях волю Свою от воли Отца и подчиняя первую последней, Господь Иисус указывал, без сомнения, на Свою {стр. 413} волю человеческую, потому что воля Его, как Сына Божия, не различна от воли Отца, а одна и та же с нею.
Церковь утвердила догмат ο двух волях в И. Христе на VI-м Вселенском Соборе против монофелитов. Монофелитам казалось, что если в И. Христе одно лицо, то должно признавать в Нем и одну волю. Древние учители церкви, обличая лжеучение монофелитов, разъясняли, что воля ближайшим образом принадлежит естеству, почему во Христе и две «естественные воли», но один только желающий и действующий в обоих естествах, как носитель и обладатель обоих естеств. «Так как во Христе два естества, – говорит св. И. Дамаскин, – то утверждаем, что в Нем и две естественные воли, и два естественные действования. Но как два естества Его составляют одну ипостась, то говорим, что один и тот же и желает, и действует естественно». И еще: «так как Христос один и ипостась Его одна, то один и тот же есть хотящий и божески и человечески» (Точн. изл. в. III, 14).
Признание двух естественных воль предполагает признание в И. Христе и двух естественных действований (ενέργεια) при единстве (аналогично с учением ο двойстве воль) действующего и самого действия. «Не говорим, – рассуждает св. И. Дамаскин, – что во Христе действования раздельны, и естества действуют отдельно одно от другого, но утверждаем, что каждое из них совокупно с другим, с участием другого производит то, что ему свойственно. Ибо И. Христос и человеческие дела совершал не как только человек, потому что был не просто человек; и божеские дела не как только Бог, потому что был не просто Бог, но вместе Бог и человек». Такое понятие об образе проявления в И. Христе двух естественных действований в древности иногда обозначали выражением – богомужное действование. Как на подобие, могущее несколько уяснять тайну этого действования, св. И. Дамаскин. указывает на образ действия раскаленного меча, в котором и железо сохраняет естественную силу рассекать, и огонь – жечь, однако «по соединении железа и огня ни жжение не может быть без {стр. 414} рассечения, ни рассечение – без обожжения». Подобно этому, «и во Христе действия божества и человечества различны, но в богомужном действовании неотделимы одно от другого» (Точн. изл. в. III, 15, 19).
2. Следствиями, разъясняющими преимущественно понятие ο нераздельности и неразлучности соединения естеств в лице Богочеловека, являются: общение свойств, обожение человеческого естества и нераздельное поклонение И. Христу по божеству и человечеству.
Общение свойств (κοινωνία ιδιωμάτων, communicatio idiomatum) божеских и человеческих в лице Богочеловека состоит в том, что И. Христу, по причине единства ипостаси, как Богу усвояются имена, свойства и действия, принадлежащие Ему по человечеству, и наоборот, – как человеку усвояются имена, свойства и действия, принадлежащие Ему по божеству. В Писании часто приписываются Ему, как человеку, имена и свойства божеские, напр., говорится: Христос, по плоти от иудеев происшедший, сый над всеми Бог (Рим V, 5; сн. Ин 20, 28; Мф 16, 16; 2 Тим 2, 8); никтоже взыде на небо, токмо сшедый с небесе Сын человеческий, сый на небеси (Ин 3, 13; сн. 5, 18; 6, 62); вторый человек – Господь с небесе (1 Кор 15, 47) и мн. др.. и наоборот, нередко свойственное человеку во Христе приписывается Ему, как Богу, напр.: Господь Бог стяжал церковь кровью Своею (Деян 20, 28); иудеи Начальника жизни убили (3, 5), распяли Господа славы (1 Кор 2, 8); мы примирихомся Богу смертию Сына Его (Рим 5, 10; сн. 8, 32; Гал 2, 20) и др.
Общение свойств, однако, не так должно понимать, чтобы свойства одного естества делались свойствами другого. Естества соединены неслитно и непреложно, почему каждое сохраняет свои свойства: божество – бесконечность, человечество – ограниченность. Общение свойств имеет место в том только случае, когда природы рассматриваются как нераздельно соединенные в единой личности И. Христа (in concreto), а не в отдельности одна от другой, отвлеченно от лица И. Христа (in abstracto).
Обожение человечества в И. Христе состоит не в том {стр. 415} только, что человеческое естество И. Христа от соединения с божеством приобщилось свойств божественных, обогатилось всякой премудростью, благодатью, животворящей силой, – всем, что способно принять, но и в том, что оно, вследствие восприятия его Сыном Божиим в нераздельное и неразлучное личное единство с Собой, вознесено в лице И. Христа на высоту божества, сопребывает с Ним всюду и во веки веков, принято в общение власти и силы вечной и стало «едино с Богом и Богом» (Дамаскин Точн. изл. в. III, 17). Обожение есть, следовательно, не иное что, как другая лишь, обратная сторона воплощения. Что Бог стал человеком, это выражается словом «воплощение». Но «если Бог стал человеком», то и «человек», в свою очередь, «стал едино с Богом и Богом» – по ипостасному соединению; последнее обозначается словом «обожение». По отношению к человечеству, принадлежащему И. Христу, это прославление и обожение должно быть понимаемо в индивидуальном смысле (in concreto), a в родовом смысле (in abstracto) в И. Христе обожено не одно только Его человечество, но и наше, ибо И. Христос есть истинный и совершенный человек, единосущный нам.
И. Христу принадлежит единое нераздельное поклонение по божеству и человечеству, как единому лицу, Богу во плоти. «Один есть Христос, – говорит Дамаскин, – совершенный Бог и совершенный человек. Ему поклоняемся, равно как Отцу и Духу, единым поклонением с пречистой плотью Его» (Точн. изл. в. III, 8).
Латинский культ сердца Иисусова. – Римская церковь к общецерковному учению ο поклонении И. Христу одним и единственным поклонением, как Слову воплотившемуся, присоединила частное учение ο поклонении Его человечеству и даже части Его тела, именно сердцу, в отвлечении от лица целого Богочеловека. Служение сердцу Иисусову или т. н. «культ сердца Иисусова» появился в Римской Церкви сравнительно в недавнее время. Начало его относится к концу XVII века. По объяснению защитников этого культа, сердцу Спасителя должно быть воздаваемо такое же служение (latria), какое подобает воздавать Самому Богочеловеку. И. Христос, {стр. 416} рассуждают они, явил в совершении дела искупления величайшую любовь к людям. Его пламенная любовь, со всеми другими совершенствами Его сердца (в переносном смысле), требует с нашей стороны почитания и благодарности, а так как натуральным символом любви – сердца в переносном смысле – служит телесное сердце Спасителя, то мы должны почитать и телесное сердце Искупителя и в строгом смысле слова поклоняться ему, так как оно принадлежит лицу Сына Божия.
Установление латинской церковью культа сердца Иисусова однако не может быть ничем оправдано. Учение тех, которые не почитают божественное лицо И. Христа единым поклонением, было осуждено еще древней церковью. «Если кто говорит, – определили отцы V-го Всел. Собора (9 п. прот. ерет.), – что в И. Христе должна быть поклоняема каждая из Его природ, так что этим вводит два поклонения, особое Богу Слову и особое человеку,… а не поклоняется одним поклонением Слову воплощенному и человеческой природе, сделавшейся Ему своею и собственною, как всегда верила и признавала это церковь на основании непрерывного предания, то да будет анафема» (сн. 8 анаф. Кирилла Ал.). И само по себе почитание телесного сердца Иисусова, т. е. части человеческой природы Спасителя, – нечто странное. Понятно было бы такое почитание, если бы И. Христос оставил нам эту часть Своего человеческого существа; тогда бы мы хранили и почитали ее, как бесценную святыню. Но Христос, с прославленным Своим человечеством, во всей его целости, вознесся на небо, – следовательно, почитание какого-либо телесного Его органа есть полная несообразность. Если, однако, Римская Церковь установила почитание телесного сердца Иисуса, то почему бы уже не установить почитание и других частей и органов тела Христова, напр., священного бока, священных очей, ушей и т. д.?
{стр. 417}