Текст книги "Очерк православного догматического богословия. Часть I"
Автор книги: Николай Протоиерей (Малиновский)
Жанры:
Религия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 40 страниц)
Великое дело, для совершения которого воплотился единородный Сын Божий, есть дело спасения (σωτηρία) падшего человечества, или искупление (άπολύτρωσις, redemptio) людей от греха и всех следствий его. Отсюда и самое наименование Совершителя нашего спасения – Иисус (евр. Iehoschua – Иегова спасающий, сокращенно – Ieschua, т. е. Спаситель, Σωτήρ): Той бо спасет люди Своя от грех их (Мф 1, 21; Лк 2, 11).
Для ограниченной человеческой мысли невозможно обнять великое дело Искупителя мира во всей его полноте и всесторонности. Поэтому с древних времен, с целью насколько возможно при{стр. 432}близить это дело к усвоению верующим сознанием, принято искупительное служение Богочеловека рассматривать с трех, более или менее полно обнимающих сущность дела Христова сторон. Именно, в великом искупительном служении Мессии-Богочеловека различают служения: 1) пророческое, 2) первосвященническое и 3) царское. Эти понятия хорошо выражают полноту одного великого служения Спасителя мира. Понятие ο трех служениях Спасителя содержится некоторым образом в самом наименовании Его – Мессия или Христос, что значит Помазанник. В Ветхом Завете через помазание посвящаемы были на свое служение пророки, первосвященники и цари, а Сын Божий, воспринимая естество человеческое, помазан был елеем радости, – елеем Всесвятаго Духа, – паче причастник Своих. Потому Богочеловеку Иисусу по преимуществу усвояется наименование Христа или Помазанника, как облеченного достоинством великого пророка, первосвященника и царя.
Для восстановления падшего человечества и утверждения на земле царства Божия необходимо было научить людей истинному боговедению, вообще – указать путь спасения. Отсюда, одной из существенных целей явления в мир Богочеловека было научение людей божественной истине. Великим пророком (Втор 18, 15, 18), Светом миру (Ис 2, 5; 42, 6; 60, 19) изображается грядущий Мессия и в ветхозаветных ο Нем предсказаниях. И Сам И. Христос в самом начале Своего служения говорил: Дух Господень на Мне, Егоже ради помаза Мя благовестити нищим, посла Мя исцелити сокрушенныя сердцем, проповедати пленным отпущение и слепым прозрение, отпустити сокрушенныя во отраду, проповедати лето Господне приятно (Лк 4, 18–19; Ис 61, 4). Перед смертью Своей Он свидетельствовал: Аз на сие родихся, и на сие приидох в мир, да свидетельствую истину; и всяк, иже есть от истины, послушает гласа Моего (Ин 18, {стр. 438} 37; сн. Ин 17, 6–8). По нисшествии на Него при крещении во Иордане Духа Святаго Он непрерывно во всю остальную жизнь проходил по городам и селениям, проповедуя и благовествуя царствие Божие (Лк 8, 1). Научение истине было одной из целей Его явлений апостолам по воскресении из мертвых. Являясь в продолжении сорока дней, Он говорил им, будущим всемирным благовестникам, яже ο царствии Божии (Деян 1, 3). В прохождении И. Христом должности учителя людей и открытии им сокровенной воли Божией об их спасении и состоит сущность Его пророческого служения, непосредственно Им совершенного. В этом отношении служение Его является подобным служению ветхозаветных пророков, ибо и служение пророков – «истолкователей воли Божией» (таково значение еврейского слова navi – «пророк») – состояло в том, что они, по вдохновению Божию, возвещали людям волю Божию и учили благочестию. Но так как Ему по божеству принадлежит самобытное обладание истиной, то и как Посланник исповедания нашего (Евр 3, 1) Он выше всех посланников Божиих, не только земных, каковы были Моисей и пророки, но и небесных, каковы суть ангелы. Он есть учитель – пророк единственный и всемирный, ни с кем несравнимый, – Свет истинный, иже просвещает всякаго человека, грядущаго в мир (Ин 1, 9). Поэтому-то, когда Он учил истине, то говорил не так, как говорили, напр., пророки, при сообщении людям откровения Божия обыкновенно выражаясь: тако глаголет Господь, или – сия глаголет Господь, а как Сам Первоисточник и Законоположник истины: Аз же глаголю вам… аминь, аминь глаголю вам… или: глаголы, яже Аз глаголах вам, дух суть и живот суть (Ин 6, 63). Отсюда же, – Его учение, по действию на слушавших Его, отличалось такими качествами, какими не владело ни одно человеческое учение. Слуги, посланные схватить Его, возвратившись, говорили: николиже тако есть глаголал человек, яко сей человек (Ин 7, 46). Он учил, яко власть имея, а не как книжники и фарисеи (Мф 7, 29); со властью бе слово Его (Лк 4, 32).
{стр. 434}
И. Христос, как просветитель мира, возвестил людям новое, возвышеннейшее и утешительное для сердца человеческого учение, которое и Он Сам и Его апостолы именуют евангелием (εναγγέλιον), т. е. радостной вестью о царствии Божием. Исполнися время, и приближися царствие Божие: покайтеся и веруйте во евангелие (Мк 1, 15), – вот краткое выражение сущности возвещенного И. Христом нового учения.
При частнейшем рассмотрении учения И. Христа, обыкновенно различают в нем закон веры (Рим 3, 27; 1 Кор 9, 21) и закон деятельности – заповеди, или нравственный закон Христов (Ин 13, 34; Гал 6, 2). Истины веры и нравственности в учении И. Христа открыты во всей возможной полноте и ясности.
И. Христос научил людей истинному боговедению, какового не имели не только язычники, но и иудеи в надлежащей чистоте и полноте. Сын Божий прииде, и дал есть нам свет и разум, да познаем Бога истиннаго, и да будем во истиннем Сыне Его Иисусе Христе (Ин 5, 20). В языческих представлениях ο Божестве господствовал натурализм и политеизм. Вопреки этому, в Ветхом Завете постоянно раскрывается мысль ο беспредельности Иеговы: Бог есть бесконечный, вечно живущий, святый и премудрый. Но идея духовности Божества и в Ветхом Завете заслонена антропоморфизмами в изображениях. Эта идея представляется в чистейшем ее виде, освобожденной от антропоморфического покрова, в изречении И. Христа: Дух есть Бог, и иже кланяется Ему, духом и истиной достоит кланятися (Ин 4, 24). До известной степени, возможной для человеческого уразумения, И. Христос открыл тайну внутренней, сокровенной жизни беспредельного Духа, вне отношений Его к миру, – открыл славу триипостасного Бога. В Ветхом Завете были даны только прикровенные указания на тайну ο Святой Троице.
Далее, И. Христос возвестил новое, совершеннейшее понятие {стр. 435} о нравственном существе Божием. Бог есть высочайшая любовь и неисчерпаемый источник любви (Лк 11, 2; Ин 20, 17; Мф 7, 11; 1 Ин 4, 16). Во вне любовь божественная проявилась в творении мира и непрестанно проявляется в промышлении ο нем, в особенности в отношении к людям. По отношению к людям Бог, учил И. Христос, есть Отец, подающий им Свои блага: отца не зовите себе на земли, – говорил Он, – един бо есть Отец ваш, иже на небесех (Мф 23, 9; сн. 6, 9). Он знает нужды людей прежде прошения у Него и подает – им всякие блага (Мф 6, 8, 32), яко солнце Свое сияет на злыя и благия и дождит на праведныя и неправедныя (Мф 5, 45). Он открывает объятия Своей любви каждому кающемуся грешнику (Лк 13 гл. – притча ο блудном сыне) и прощает согрешения его (Мф 6, 12, 14). В особенности же полнота и глубина любви Божией к человечеству обнаружилась в воплощении Сына Божия, принесении Им искупительной жертвы за грехи мира, ходатайствовании за верующих перед вечной правдой Божией и нисшествии Духа Святаго для нашего оправдания и освящения. Эти отраднейшие истины составляют основу новых, высших религиозных отношений человека к Богу, каких не знал дохристианский мир. Ветхозаветный человек был нечист и виновен перед Ним, почему по самой природе мог возбуждать только гнев Божий (Еф 2, 3), a потому самые лучшие люди в богоизбранном народе были не более, как рабами Иеговы (Пс 77, 70 и др.). Что же касается мира языческого, то в большей части древних религий Божество представляется страшной губительной силой, требующей кровавых жертв для своего умилостивления, иногда даже человеческих. Поэтому состояние язычника, подавленного грозным могуществом своих богов, было тяжелым и безотрадным. Евангелием же возвещается, что по силе искупительных заслуг Христовых человек стал возлюбленным сыном и наследником Божиим, причастником божественного естества, храмом Духа Святаго, – словом, самым близким и родным Богу существом (Рим 8, 15; Гал 4, 7).
Наконец, И. Христос со всей возможной полнотой и ясно{стр. 436}стью возвестил учение ο последних судьбах мира и человека и человеческой жизни, – ο бессмертии души, ο будущем воскресении умерших и кончине мира, ο Своем втором пришествии, ο последнем суде, ο вечном блаженстве праведных в теснейшем единении с Богом Отцом, Сыном и Св. Духом и вечном мучении нераскаянных грешников. Некоторые из этих истин предносились сознанию древнего человека, но они мало имели нравственного влияния и мало доставляли людям отрады. Язычники жили, не имуще упования (Еф 2, 12), но и иудеи имели довольно темные понятия ο состоянии загробном и смутные желания и чаяния полного бессмертия человеческой личности, взятой в связи души и тела, хотя у пророков Ветхого Завета и была прикровенно выражена эта истина.
С учением веры И. Христос преподал новый, совершеннейший закон деятельности. Главным началом жизни человека должно быть искание царствия Божия и правды его: ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся, т. е. разные внешние блага, приложатся вам (Мф 6, 33). Кто желает войти в это царство и быть достойным его членом, – а призываются ко вступлению в него все люди (Мк 16, 15–16; Мф 28, 19), – тот должен покаяться, т. е. сознать свою греховность и оставить путь, ведущий к смерти, распять плоть свою со страстьми и похотьми (Гал 5, 24): иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет (Мк 8, 34). Вместо самолюбия в основе нравственной жизни последователей Христовых должна лежать любовь к Богу более всего и к ближнему, как самому себе (Мф 22, 37–39). Любовь к Богу должна простираться до готовности ради имени Божия погубить самую свою душу (Мк 8, 35). Любовь к ближнему, подобно любви Отца небесного, должна обнимать не только друзей и единоплеменников, но и ненавидящих нас, или врагов (Мф 5, 44–47), и также простираться до полнейшей готовности положить самую душу свою за други своя (Ин 15, 13). Выше и плодотворнее этого начала для нравственной жизни нельзя и представить. Одному только еврейскому народу из всех народов древности было известно {стр. 437} это начало человеческой нравственности, но и в этом народе оно не получило, да и не могло получить того полного и всестороннего развития, какое дано ему в евангельском учении (см. Мф 5–7 гл.). Что же касается древне-языческого мира, то он жил по преимуществу ложными и нравственно гибельными началами чувственности и своекорыстия.
Возвестив совершеннейший закон нравственности, И. Христос явил в Самом Себе образец нравственного совершенства, и таким образом явился просветителем человека не только посредством словесного научения добру, но и примером собственной жизни и деятельности. Святая, безгрешная жизнь Его на земле служит возвышеннейшим идеалом и могущественным возбудителем для подражания Ему всех людей.
И. Христос есть не толкователь только закона, преподанного через Моисея, каковыми являлись обыкновенные пророки, но Основатель новой религии. Он возвестил новый закон, высший и совершеннейший закона Моисеева, и потому Его закон заменил собой закон Моисеев. Однако отменение последнего не так нужно понимать, чтобы евангелие, заступая место закона, уничтожало и разрушало весь закон, подобно, напр., тому, как на месте разрушенного здания воздвигается новое. Да не мните, яко приидох разорити (καταλύσαι) закон или пророки, – говорил И. Христос в успокоение ревности иудеев по законе: не приидох разорити, но исполнити (πληρώσαι). – Аминь бо глаголю вам: дондеже прейдет небо и земля, иота едина или едина черта не прейдет от закона, дондеже вся будут (Мф 5, 17–18). Πληρούν – исполнити – в приложении к закону означает не только исполнять предписания закона, осуществлять закон (Рим 13, 8; Мф 3, 15), но и восполнять недостающее до требуемой меры (Мк 1, 15; Лк 21, 24; Ин 7, 8), усовершать не совсем совершенное (Ин 15, 11; 16, 24; 1 Ин 1, 4), доводить до конца (Лк 7, 1; {стр. 438} Деян 13, 25). По отношению к прообразам и пророкам πληρούν означает исполнение делом того, что предсказано пророками в слове (Мф 1, 22; 2, 15; 17, 23 и др.). И И. Христос действительно исполнил закон и пророки и таким образом довел до конца здание домостроительства человеческого спасения, и тем самым упразднил ветхий завет, или сделал его излишним. Евангелие, следовательно, должно было заступить место закона не уничтожая, а исполняя закон. Что Господь не усвоял непреходящего значения Моисееву закону, взятому во всей его целости, это видно и из дальнейших слов Его: иота или едина черта не прейдет от закона, дондеже вся будут, т. е. что значение и действие ветхозаветного закона, взятого в его целостном виде, простирается только до известного передела времени, – пока не исполнится все: закон и пророки до Иоанна, а с сего времени царствие Божие благовествуется (Лк 16, 16; Мф 11, 13). Вместе с этим И. Христос хотя Сам строго соблюдал закон Моисеев и был ревнителем по святости храма иерусалимского (Ин 2, 13 и сл.), но в тоже время премудро предуготовлял решительное отменение закона. Так, Он неоднократно называл Себя господином и субботы (Мф 12, 8; Ин 5, 17), предсказывал, что Его учение постепенно произведет такую перемену, что служение Богу не будет необходимо связано с Иерусалимом (Ин 4, 23).
Учили ο преходящем значении закона Моисеева и апостолы, хотя в отменении его действовали с мудрою постепенностью. Чаще других говорил об этом ап. Павел. Целые отделы посланий его к Римлянам (2–11 гл.), Галатам (2, 15–5, 18) и все послание к Евреям имеют, между прочим, целью показать, что кончина (τέλος) закона – Христос (Рим 10, 4), что только прежде пришествия веры под законом стрегоми бехом, пришедшей же вере уже не под пестуном есмы (Гал 3, 23, 25); несмы под законом, но под благодатию (Рим 6, 15; сн. 7, 6); мыслим оправдитися верою, без дел закона (3, 28). Торжественно утверждено отменение закона Моисеева на апостольском соборе в Иерусалиме (Деян 15, 28).
{стр. 439}
Ho хотя евангелие и заступило место закона Моисеева, однако это не значит, что закон потерял совершенное значение для христианина и отменен во всем его объеме. Закон Моисея приспособлен преимущественно к духовным потребностям и условиям жизни одного народа и дан в период подготовления человеческого рода к духовному возрождению и обновлению чрез И. Христа. Отсюда вообще в законе много временного, преходящего. Все это временное, имевшее условное значение, конечно, упразднено И. Христом. Но религиозно-нравственная сторона закона во всем его объеме имеет вечное значение, хотя она и нуждалась в восполнении.
Так, Новый Завет не упраздняет не только истин веры, но и нравственного закона Ветхого Завета. Заповедь ο любви к Богу, как и заповеди – не убий, не прелюбы сотвори, не укради, не лжесвидетельствуй, заключающиеся в общей заповеди: возлюбиши искренняго твоего, суть заповеди вечные, и потому не могут быть упразднены; их можно только возвышать, углублять и восполнять, что и совершил И. Христос. Поэтому, насколько нравственный Моисеев закон содержит в себе закон духа и любви, рассеянный в многочисленных заповедях и запрещениях, он имеет обязательную силу. Но если рассматривать частные заповеди разрозненно и отрешенно от начала духа и любви, приспособленные к временным условиям жизни еврейского народа, то, конечно, они не обязательны, напр., постановления, разрешающие воздавать злом за зло, или постановления, связанные с гражданским и обрядовым законом, вообще – с теократическим устройством еврейского народа.
Обрядовая сторона закона имела прообразовательное значение, и потому, естественно, потеряла с крестной смертью Спасителя значение; отошла тень, когда явилось самое тело (Кол 2, 17), и дан новый путь оправдания – через веру. Аще бо закон – правда, убо Христос туне умре (Гал 2, 11). Кроме того, обрядовый закон был связан с храмом иерусалимским, а потому не мог остаться обязательным в религии, предназначенной обнять все народы. Но и в этом законе потеряли значение, напр., постановления ο месте богослужения, священных {стр. 440} еврейских временах, жертвах и т. п. Лежащие же в основе закона требования чистоты при служении Богу, необходимости молитвы, исповедания грехов, внешнего богопочтения и т. д., имеют вечное значение. И христианин не может и не вправе обойтись без обрядов, – только обряды его одухотвореннее. Так, напр., закон ο ветхозаветных жертвах отменен, однако жертва приносится доныне в церкви: евхаристия заменяет приношение ветхозаветных агнцев. Или: закон обрезания отменен в своей букве, но по своему духу исполняется у нас в таинстве крещения. Еврейские праздники, новомесячия, субботы отменены, но взамен их установлены свои священные времена. Отменены иудейские законы ο священстве, но установлена новая иерархия.
Гражданский закон Ветхого Завета был привязан к одному определенному месту – Палестине, и применен к одному народу иудейскому. Естественно, что в нем потеряло значение все, что связано с особым назначением и положением этого народа среди языческих племен. Но государственность не потерялась и у христианских народов, только получила у них иной вид. Все, что есть в законе Ветхого Завета вечного, напр., обязанность повиновения власти, запрещение самоуправства, конечно, не может потерять значения.
И. Христос Иисус послан был, как Сам Он говорил, к погибшим овцам дома Израилева (Мф 15, 24: 10, 5–6). С проповедью ο царствии Божием Он также проходил лишь по городам и селениям Израилевым. Но учение, преподанное Им, преподано для всех народов с предназначением объять весь мир, и Сам Он есть просветитель всего мира.
Таким всемирным просветителем откровение и изображает И. Христа. В Писании Он именуется Светом языков и всего мира, Светом во откровении языков (Лк 2, 32). И Сам {стр. 441} И. Христос говорил о Себе, что Он есть Свет мира (Ин 12, 46; сн. 1, 5). По воскресении Cвоем Он дал апостолам заповедь: шедше научите вся языки (Мф 28, 18–19); шедше в мир весь, проповедите евангелие всей твари (Мк 16, 15), – даже до последних земли (Деян 1, 8). И апостолы, облеченные в день Пятидесятницы силою свыше, исшедше проповедаша всюду, Господу поспешествующу и слово утверждающу последствующими знаменьми (Мк 16, 20). Наступит время, когда и действительно проповестся евангелие царствия по всей вселенней, во свидетельство всем языком, и тогда приидет кончина (Мф 24, 14).
II. Учение, преподанное И. Христом, преподано на все времена. Путь ко спасению, указанный Спасителем останется единственным и непреложным путем ко спасению до скончания века, равно и возвещенное Им познание Бога есть высшее, совершеннейшее и последнее для людей в условиях земной жизни, так что замена данного Христом Спасителем откровения каким либо новым откровением или учением подобно, напр., тому, как Новый Завет заменил собой Ветхий Завет, невозможна. О Своем учении Он говорил: вся, яже слышах от Отца Моего, сказах вам (Ин 15, 15). Апостолы называли учение Христово благовествованием спасения (Еф 1, 13), силою Божиею во спасение всякому верующему (Рим 1, 16), закон евангельский – пребывающим, т. е. во век (2 Кор 3, 11), завет И. Христа – заветом вечным (Евр 13, 20). Основания иного, – учили они, – никтоже может положити, паче лежащего, еже есть Иисус Христос (1 Кор 3, 11). Аще мы или ангел с небесе благовестит вам паче (вопреки), еже благовестихом вам, анафема да будет (Гал 1, 8). Эти изречения решительно исключают всякую мысль ο законности какой либо отмены в учении Христовом и при них всякая мысль об усовершимости учения Христова должна быть отвергнута, как противохристианская и пагубная для людей.
Иных воззрений на учение Христово держатся многие из ложных прогрессистов новейшего времени. Они думают, что в будущем христианское учение заменится новым, более со{стр. 442}вершенным учением. Ho это мнение совершенно ложное. После того, как Господь сообщил человечеству все, что слышал от Отца, нельзя ожидать от Бога какого-либо нового учения. И это понятно. Если бы Бог, с Его отношением к миру и человеку, или мир и человек изменились в своей природе и существе, тогда можно было бы говорить ο новом учении об этих предметах. Но ни то, ни другое изменение немыслимы. Тем более невозможна замена христианского учения каким-либо человеческим учением. Было бы странно думать, что произведение ограниченного ума когда-либо может быть совершеннее мысли Всесовершенного Существа. Наконец, и самое понятие об истине, которая может быть об известном предмете одна и которая потому неизменна и вечна, свидетельствует ο неизменности и вечном значении христианского учения.
