Текст книги "Железная команда"

Автор книги: Николай Осинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Да, только такая любовь имеет смысл.

У нас в классе тоже разыгрываются страсти. Милка влюбилась в американского киноактера. У нее теперь все разговоры на уроках – о Юле Бриннере. Разбирали на открытом комсомольском собрании. Я предложила записать в постановлении, чтобы Милка увлеклась Марлоном Брандо или Тони Кертисом: они прогрессивные, против расистов борются. Она обиделась.

– Тебе не понять! – кричала она после собрания. – Чувства не подчиняются политическим взглядам…

Борька говорит, что сила ее любви равна одиннадцати киновольтам: «Великолепную семерку» Милка смотрела одиннадцать раз…

У Левы и Лили – есть в классе парочка – тихая взаимность, поэтому Лилька своего кота назвала Левушкой, а у Левы появилась собачонка Лилька.

Даже взять невозмутимейшего человека на свете – Митю Тямоту. Мы его зовем Митюля. Он равнодушен, как сырое полено. Однако и у него нынче пробудились чувства. Подбегает недавно к нам на перемене Ларка Кузьмина, сияет, как стеклянная брошка при неоновом свете. Вообще-то она похожа на скелетик скворца из учебника биологии, но в тот момент – я отвечаю за свои слова – она сияла именно как стеклянная брошка.

– Ой, девочки, – шепчет, – Митюля в меня влюблен!

– Да ты в своем уме?

– Чтоб у меня каблук сломался на первомайском вечере, если вру: он меня сволочью назвал!

– Митюля? Сволочью?

– Ну! Я ж говорю: влюблен! Разве он еще кого из девчонок так называл?..

А Борька Степанов влюблен в Иму Сумак. У него на всех книжках по математике ее фотографии.

Борька на немецком с божьей помощью, а также немножко и с моей, получил «пятак». Это здорово! Раньше он разбирался в нем, как я в электронике. Первая пятерка по языку, да еще по иностранному, за всю жизнь!

После занятий мы снова шли домой вместе. А вообще-то он даже ничего на вид, только нос от мороза распух. Ну ладно уж… Борька рассказывал про электронно-счетные машины типа М-20. Я абсолютно ничего не понимала, но все равно было интересно.

– Понимаешь, – вздохнул Борька, – есть одна совершенно сногсшибательная книжка, а прочесть не могу.

– Почему?

– На английском. Ах, знала бы ты, как я ее доставал! Рассчитывал: со словарем одолею. И все зря. Без грамматики смысла все равно не уловишь.

Я задумалась.

– Знаешь что, принеси ее завтра в школу.

Борька смотрел на меня, здорово округлив глаза.

– На английском же, не на испанском…

– Слышала.

Вообще-то после испанского я собиралась заняться итальянским, да вот надо Борьку в люди выводить. Английский мне все равно необходим: без него в Южную Америку можно не ездить – бестолку. Борька сказал, разглядывая изолятор на столбе:

– Приходи к семи в пионерскую.

– Ты знаешь, я уже две недели как вышла из пионерского возраста, – с гордостью ответила я.

У Борьки не хватило ума оценить мою остроту. Он поскучнел.

– Ну, пока!

– Адьёс!

Я привыкла возвращаться из школы в прибранную квартиру. Сегодня дома был беспорядок. Даже досада шевельнулась на маму: теряй теперь время! Но руки сами дела просили. И будто солнечный зайчик в меня запрыгнул – внутри щекотно, смешно и невозможно секунды на месте усидеть. Хотелось песен. Однако я пересилила себя – поставила на проигрыватель не Иму Сумак, а долгоиграющую учебную пластинку с записью английского разговора и принялась за уборку.

Видимо, среди моих предков были не только обезьяны, а и попугаи. Не понимая ни одного слова, я повторяла следом за пластинкой звуки чужого языка и радовалась, что получается очень похоже. Значит, английский выговор, которым меня пугали, – не преграда.

Когда уборка была почти закончена, я вдруг увидела на своем столе записку. Она лежала на самом видном месте. Оттого, что я долго не замечала ее, она своим внезапным появлением будто толкнула меня.

«Доченька! Сегодня я ничего не могла сделать по дому. Нездоровится. Иду в поликлинику. Не волнуйся, у меня что-то нервное, какой-то пустяк.

Мама».

Пустяк!.. Она терпеть не могла ходить к врачам – а пошла! Последнее время мамина рука все чаще задерживалась у сердца. А я принимала этот жест как некую женскую привычку показывать свою слабость, и в душе иронизировала. Почему? Не знаю…

Мама! Мамочка! Ведь ты же у меня одна!..

Продолжал мяукать проигрыватель. Чужие, бессмысленные звуки лезли в уши, мешали что-то понять и почувствовать. И что-то очень важное решить для себя.

Почему самое главное видишь не сразу?..