Текст книги "Возмездие"

Автор книги: Николай Кузьмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 51 страниц)

– Вы говорите, насколько я понимаю, о прямой зависимости белогвардейцев от иностранных денег?

– Совершенно верно. Должен сказать, что вы меняетесь прямо на глазах. Сейчас вы на подходе к правильной точке зрения. Кстати, единственной.

– Оставьте ваши комплименты, Раковский. Я в них не нуждаюсь.

– Я понимаю, – огорчился арестованный и с убитым видом стал рассматривать собственные руки.

Повисла минута неловкого молчания.

«Габриэль» почувствовал, что он напрасно оборвал «лектора» резким замечанием. Не исключено, что он перебил его на самом важном, самом интересном месте. Несколькими вопросами он постарался вернуть его к теме Брестского мира, заключённого почти 20 лет назад.

Раковский стал заметно утомляться. Его раздражала отсталость собеседника. Азарт просветительства пошёл на спад.

– Вам известны секретные статьи Брестского договора? Уверяю вас, они имеются. Их не может не быть. Так не положено. Не думайте, ради Бога, что Брестский мир заключала Германия. Что за наивность, в самом деле! Там сказали своё слово настоящие Хозяева. И вы, если заглянете в секретные статьи, убедитесь в этом сами. Конкретно? Ну, хотя бы в путях русского золота. Не спорю, с договором хорохорился дурак Гофман. Но в секретных статьях учтены интересы вовсе не Германии. Ну, Мендельсон… это понятно. Но там же речь идёт главным образом о банках Америки и Великобритании. Да, да, о них! Да и Франция не забыта… я имею в виду Ротшильдов.

Назидательно подняв палец, Раковский изрёк:

– Банкиры войн не проигрывают. Никогда! Это – обязанность дураков военных. Банкиры – только выигрывают. Это – правило. И пора, наконец, это понять.

Далее разговор пошёл о событиях хорошо известных: об ожесточавшейся внутрипартийной борьбе. Однако Раковский подчеркнул, что оппозиция при этом имела твёрдый приказ: ни в коем случае не допускать разгрома коммунистического государства! Этот приказ, это категорическое требование оттуда необходимо иметь в виду постоянно.

Раковский снова вернулся к Троцкому тех лет.

– Это же Троцкий организовал покушение на Ленина. По его приказу Блюмкин убил Мирбаха. Государственный переворот, замышлявшийся Спиридоновой с её эсерами, был согласован с Троцким. Его человеком для всех этих дел был тот Роземблюм, литовский еврей, который пользовался именем Рейли. Это лучший шпион при Британской «Интеллидженс». На самом деле это был человек от НИХ… Троцкий сделался начальником Красной Армии. До этого времени армия беспрерывно отступала перед белыми. И вдруг начинает побеждать! Как вы думаете, почему? Троцкому было необходимо побеждать, а белых уже можно было разгромить. Это давало ему престиж и силу. А тут президент Вильсон привёз в Европу свои 14 пунктов мира, и шестым пунктом было запрещение воевать с Россией. Преградой Троцкому в СССР становился только Ленин. Этому старому революционеру пора было умереть, будучи прославленным. От пули он уцелел, но против тайного процесса для прекращения его жизни он был бессилен.

– Как? – вскричал поражённый «Габриэль». – Троцкий сократил жизнь Ленина? Это же гвоздь для процесса!

– Я не советую вам этого. Оставьте это дело в покое. Оно достаточно опасно для самого Сталина. Поверьте, ОНИ имеют настолько мощную пропаганду, что заставят мир увидеть убийцу Ленина не в Троцком, а в Сталине.

– Так, так, так… Выходит, «Завещание» Ленина…

– Вы правильно мыслите. «Завещание» у своего супруга вырвала Крупская, чтобы помочь Троцкому свалить, наконец, Сталина. А дальше… дальше всё известно. Троцкий оказался мелким человеком. Он не хотел никому помочь. Всё опасался, что вытеснят его самого! Таким образом, мы оказались лицом к лицу со Сталиным, который, надо отдать ему должное, развил бешеную деятельность. При его национальном атавизме он ещё всячески стал подчёркивать свой панрусизм. Он сейчас пестует класс, с которым мы должны были покончить: класс национал-коммунистов в противовес коммунистам-интернационалистам. Он ставит Интернационал на службу СССР, и тот уже ему подчиняется полностью. Сталин – это Наполеон и Фуше, соединённые вместе…

– Хватит, Раковский, вы здесь не для того, чтобы заниматься троцкистской пропагандой!

– Но вы же должны знать, с кем вам придётся иметь дело!

– Вот об этом и поговорим. Вы назвали Шиффа… Затем другого, кто служил для связи с Гитлером… ну, в смысле его финансирования.

– Дались же вам эти имена! Ну, хорошо, записывайте. Шифф, Варбург, Леб и Кун. Я говорю о семьях – они связаны между собой. Затем Барух, Франкфуртер, Альтшуль, Кохем, Беньямин, Штраус, Штейнхарт, Блом, Розенжан, Липман, Леман, Дрейфус, Ламонт, Ротшильд, Лод, Мандель, Моргентау, Ласский… Я думаю, довольно. Любое из перечисленных мною лиц всегда сможет довести до НИХ любое ваше предложение существенного характера. Разумеется, непосредственного ответа ждать нельзя.

– А как же поступить?

– Очень просто. Надо ограничиться высказыванием, изложением какой-нибудь гипотезы… скажем так. Зависящей, само собой, от определённых неизвестных.

– А затем?

– А затем остаётся только ждать.

* * *

Разумеется, одной «лекцией» дело не ограничилось. С Раковским разговаривали разные люди. И он старательно зарабатывал себе право на жизнь.

Все протоколы, все записи внимательно анализировались специалистами. Каждый из них излагал свои соображения и выводы.

Эти важные бумаги оказывались на сталинском столе. По полям документов гулял синий карандаш, задавая работу помощникам. Как правило, уже на следующий день Генеральный секретарь получал на стол детально разработанные справки по вопросам, выделенным синими «галочками» на полях.

Снова и снова допрашивался важный узник внутренней тюрьмы. Его откровения становились всё глубже и масштабнее. Перед глазами Генерального секретаря открывались глубочайшие подвалы мирового «Зазеркалья» Он постигал сложнейшую систему управления планетой. Завершалось образование, начатое некогда уроками о. Гурама.

Порою Раковский впадал в раздражение – его выводила из себя необразованность собеседников, их вопиющая неосведомлённость в, казалось бы, совершенно простых вопросах. И он переходил на менторский тон и принимался не просто объяснять, а – втолковывать, пристукивая при этом пальцем по краешку стола.

В первую очередь он потребовал переменить усвоенный взгляд на роль и значение Соединённых Штатов Америки. Да, богатая невпроворот страна. Да, задиристая, дерзкая, временами даже нахальная. Однако по большому счёту это всего лишь освоенный Англией материк – освоенный, полностью прибранный к рукам и нацеленный на исполнение самых разных команд.

Раковский сравнил Америку с охотничьим псом, молодым и старательным, но послушным командам опытного охотника.

В роли охотника выступает Англия, старая, искушённая, закалённая в самых невероятных хитросплетениях мировой политики.

Разве государственный опыт Англии вызывает у кого-нибудь сомнения? Но достигнуть этого англичанам удалось усердно вековой работой. Началось с революции, первой не только в Европе, но и на планете. Чем остался Кромвель в памяти потомков? Неслыханными зверствами (казнь, в частности, короля) и тем, что вернул в Англию евреев, изгнанных оттуда несколько веков назад.

Долгое изгнание пошло сынам Израиля только на пользу. Они полностью освоили масонство и проникли во все секретные службы европейских государств. Вернувшись же на острова, они утвердили самую несокрушимую организацию: шотландский обряд. В этой организации соединилась мощь как масонства, так и секретных служб всех держав.

Образовалась мировая сила, не признающая никаких государственных границ и различий по национальности.

Раковский добавил:

– Я понимаю, сразу этого не уяснить, не усвоить. Но без этого совершенно бесполезно соваться в серьёзные международные дела!

О том, какую силу обрели евреи в Англии, он показал на примере Ротшильда. Общеизвестно, что евреи никогда и ни перед кем не снимают шляп. Но в палате лордов существовал древний обычай встречать королеву с непокрытыми головами. Сделать то же самое потребовали и от Ротшильда, когда его утвердили членом этого собрания самых родовитых представителей британской аристократии. Ротшильд отказался наотрез. И гордые британцы, ублажая Ротшильда, пошли на нарушение своих традиций. Сломалась даже королева. Ротшильду было позволено соблюсти не британские, а свои национальные обычаи! Основу всей деловой жизни современного мира составляют банки. Банки же торгуют золотом. Так вот цену на золото устанавливает один-единственный человек на свете – великий Ротшильд. Каждый день ровно в десять часов утра из Лондона раздаётся стук молоточка знаменитого финансиста, и он называет сегодняшнюю цену на золотую унцию. Иными словами, он заводит часы планеты!

– Выводы, – заметил Раковский, – я думаю, вы в состоянии сделать сами. Освоение Америки в основном завершилось в эпоху Наполеона. Этот самонадеянный корсиканец родился из пены Французской революции. А устроили этот страшный катаклизм англичане И. Бентам и У. Петти. Затем их из Франции переправили в Америку.

Раковский внезапно усмехнулся.

– Вы думаете, в 1812 году сгорела одна только Москва? Нет, в том же году сгорел и город Вашингтон. Там были полностью уничтожены все важнейшие архивы. Так было надо!

Синие «галочки» на полях протоколов потребовали от Раковского дополнительных сведений о тайных рычагах всемирной власти.

Он потупился, потёр колени и вздохнул.

– В Париже имеется тайная «Ложа Девяти Сестёр». В ней заседают девять Неизвестных. В Лондоне функционирует «Ложа Четырёх Корон». Состоит она также из девяти персон. Девять да девять – восемнадцать. Вот они-то всем и заправляют! Для широкой публики этот ареопаг владык называется довольно буднично: «Королевский институт по международным делам». Знаменитый писатель Г. Уэллс вовсе не из любопытства два раза приезжал в Россию. Он выполнял ответственную миссию. Какую? Скорей всего, разведывательную. Но не такую, как, скажем, Б. Локкарт или С. Рейли. Он – персона более высокого ранга. Г. Уэллс считается близким другом Р. Сесилла, иудея, любовника королевы Елизаветы I. Оба они состоят членами узкого кружка, собирающегося раз в месяц за обедом в отеле «Сент-Эрминс». А на таких встречах обсуждаются самые сложные проблемы. Вопросы, связанные с Россией – одни из самых-самых!

Осведомлённый «просветитель» предостерёг от пренебрежительного отношения к королевскому дому Великобритании.

– Кому-то взбрело в голову считать должность короля чисто номинальной, ритуальной. Глубочайшее заблуждение! Британская корона – центр мирового контроля. Что такое Английский Банк – объяснять не требуется. Одним из директоров этого Банка состоит А. Огильви, женатый на принцессе Александре, сестре герцога Кентского. А герцог Кентский – глава шотландского обряда! Уолл-стрит… Не нужно восторженных придыханий! Эта улочка в центре Нью-Йорка всего лишь подмандатная территория Английского Банка. На Версальской конференции присутствовал О. Янг, вписавший своё имя в историю своим разработанным планом по освоению измученной Европы. Но помощником Янга работал Д. Сарнофф, человек Ротшильда. Следовательно, весь «План Янга» не что иное, как план Ротшильда из Лондона!

Отдельная беседа была посвящена вопросам, связанным с управлением событиями.

– Человечество попросту не имеет права допускать хаоса в политике. Иными словами, человек, как животное общественное, требует жесткой руки, пусть и в бархатной перчатке. Если пастух управляет стадом при помощи кнута и окрика, то на человека лучше всего воздействовать через его мозговые центры. Вспомните библейскую притчу о стаде свиней, в которых вдруг вселился нечистый дух. В итоге стадо само устремилось к обрыву и погибло в морской пучине. Какой впечатляющий образ! Свиней никто не гнал, не принуждал. Само! Вот в чём дело. Но разве нельзя то же самое сделать и с людьми? Задача, разумеется, не из лёгких, но достижимая вполне.

Без всякой подготовки Раковский вдруг заговорил о княжестве Монако.

– Мир знает о процветающем кусочке европейской территории, где властвует такое низменное развлечение, как рулетка. На самом деле вовсе не рулетка правит бал в Монако, а наркотики. Только не надо делать изумлённых глаз! Карточный азарт – один из самых пагубных и неодолимых. Но что он значит по сравнению с наркотической зависимостью! На этом и построена одна из самых мощных индустрии планеты – торговля наркотиками. В Европу этот дурман вливается как раз через Монако. Крохотное княжество не имеет ни границ, ни пограничной стражи, но обладает суверенитетом. Наркотики из Азии доставляются на Корсику и оттуда без помех ввозятся в Монако. Преступление? Как посмотреть. Торговля наркотиками приносит не только астрономические доходы, но ещё и позволяет держать в зависимости миллионные массы населения. Особенно молодёжь! Кто не слышал о знаменитой Ост-Индской компании? Она процвела на торговле с Азией. Но редко кто знает, что основной её доход – наркотики, азиатский опий. И вовсе не чай доставляли на Британские острова парусные клиперы, огибая Африку. Они везли в своих трюмах суррогаты, изготовленные из опийного мака. Баснословные прибыли оседали в сейфах Английского Банка. А контроль за его деятельностью осуществлял королевский дом Великобритании. Наркотики – это очень важно. Это важнее хлеба! Кто владеет наркотиками, тот управляет миром. Недаром деловая деятельность на планете руководствуется ценами на два предмета: на золото и на опий. Проверьте, сейчас это не так уж трудно сделать. И считайте, что вы предупреждены!

Из остальных средств массового воздействия на поведение «человеческого стада» Раковский назвал секс, печать и церковь.

– Чем отличается человек от скота? Совестливостью. Вот сюда и будет нанесён удар. Человек перестанет стыдиться и сравняется со скотом. Церковь же удобнее всего унифицировать. Что касается печати… Читать следует только «Таймс». Это – главная газета. «Нью-Йорк таймс»? Н-ну, тоже можно. Но лучше всего «Таймс»! «Орден» существует уже 150 лет. Структура его, естественно, постоянно совершенствуется. Поэтому смешно бороться с ним посредством каких-то Совнаркомов и даже Центральных Комитетов! Не исключено, что главные люди на планете сочтут возможным назвать имя того, кто находится на самой вершине пирамиды власти. Пока это считается нецелесообразным. Однако вполне возможно, что уже нынешнее поколение о нём услышит и его воочию увидит. Всё как будто идёт к этодгу. Трудные испытания ждут не только Россию. Худо придётся очень многим. Почти всем! Мальтус был совершенно прав, указав на ограниченные возможности планеты. Но человечество всё растёт и растёт. Что же – погибать всем вместе? Глупо. Предстоит решительная выбраковка, «Лучше меньше, да лучше!» И здесь на помощь придёт наука. Ну, о влиянии на мозговые центры мы уже имели разговор. Манипулирование общественным поведением людских масс уже достигнуто. Наука идёт дальше. Люди будут в состоянии вызывать землетрясения, а также извержения вулканов. Вспомните библейский миф о всемирном потопе. Устроил его сам Господь, убедившись в несовершенстве рода человеческого. Но разве сейчас мир лучше? И разве не сравнился человек в своём могуществе с Вседержителем? Уверяю вас, на планете имеются мощные умы, которые мыслят гораздо шире пятилеток! Россия сама виновата в своих несчастьях. Зачем ей понадобилось так расползаться по лицу Земли? Мало того – Камчатка, Сахалин, всякие там Кушки. Так нет же – ещё Аляска, Калифорния, Гавайи! Кому это понравится? Ей следовало бы вести себя скромнее. «Орден» был просто вынужден принять меры. Теперь ей придётся трудно. Это можно гарантировать.

План ГОЭЛРО? Но почему осталось незамеченным, что этот на самом деле грандиозный план появился следом за декретом о «красном терроре»? Ну, как же, как же! «Красный террор» подготовил население России для полезного использования. План же ГОЭЛРО призван обеспечить производственную территорию России для наиболее эффективной эксплуатации. Рабочие руки и энергия… А что ещё нужно? Убеждён, эта мысль пришла вовсе не в ленинскую голову. Поверьте, над проблемами России размышляли люди поумней его!

Кромвель, отрубив голову Карлу I, обеспечил королевскому дому Великобритании вечный вексель мучеников.

Человечество обречено оплачивать этот вексель без всякого учёта сроков. У евреев, как мы знаем, святое место – камень Мошиа. На нём стоял Моисей, разговаривая с Иеговой. На этом камне Соломон воздвиг свой храм. Британцы построили храм своего мирового могущества на отрубленной голове короля Карла I. Людовик XVI и Николай II – всего лишь публичные акции устрашения. Никак не больше! Да и заслуживают ли они лучшей участи? Как правители они были ничтожны.

* * *

Лекции Раковского настолько придавили Сталина, что он совсем замкнулся в своих тяжёлых одиноких размышлениях.

Как разнообразно и как всесильно зло! Дьявол, низвергнутый на Землю, превратил планету в настоящий заказник для своих преступных вожделений. И напрасно человечество на разных языках взывает к небесам. Дьявол с завидною уверенностью творит свои чёрные дела. Пока он всё же вынужден ещё скрываться, маскироваться, надевать фальшивые личины. Следовательно, для человечества ещё не всё потеряно!

Как многое теперь сошлось, какие кончики вдруг связались воедино! А ведь он давно задумывался, подозревал… Утечка русского золота в заграничные банки… Хозяйничанье в Петрограде и Москве Локкарта и Рейли… Непостижимое поведение Дзержинского… Крупская и Троцкий… И наконец Ленин, несчастный Ленин, окончательно сломленный, плачущий, просящий яду. Он, бедный, не рассчитал своих скромных сил для ожесточённой практической борьбы и слишком заигрался. Этим и погубил себя. Хотя, собственно, погубил он себя по-настоящему в ту самую минуту, когда согласился принять ИХ кабальные условия – опять же в расчёте переиграть. Нет, не вышло. Не на тех нарвался!

Иосиф Виссарионович несколько раз возвращал своих помощников в загадочное «Зазеркалье» Брестского мира (о чём так уверенно разглагольствовал Раковский). В первую очередь дело касалось тайных соглашений, секретнейших статей.

Суровой зимой 1918 года, 21 февраля, Совнарком объявил всему миру, что советское правительство решительно отказывается от признания долгов царской власти (большевики, кстати, в своё время предупреждали иностранные банки не давать царю взаймы). Долгов набралось порядочно – только у Франции было взято 15 миллиардов франков. Эту уйму денег царское правительство профукало на войну, которая велась совершенно неизвестно для чего и для кого. Об отказе платить чужие долги узнал не только мир капиталистический. Об этом смелом шаге с удовлетворением узнали и счастливые граждане России. И они, эти граждане, преисполнились гордости за своих руководителей. Молодцы! Так с буржуями и надо разговаривать! Однако на самом деле в те же самые дни из России текли настоящие золотые реки. Уплывали в зарубежные банки золотые запасы русской империи.

* * *

Раковскому, по его калибру, не находилось места на таком процессе. Он не шёл в сравнение ни с одним из тех, кто томился в деревянной загородке под караулом вооружённых красноармейцев. Это был руководитель, а не исполнитель.

Все жё его подготовили к процессу. Пусть те, кто следил и продолжает наблюдать за его судьбой, останутся в уверенности, что ему удалось провести за нос следствие и сохранить свою значимость в заговоре нераскрытой. Для этого пришлось пойти на некоторую режиссуру: далеко не всё из его «лекций» следовало делать достоянием гласности. С какой стати? Главные сведения должны остаться в секрете.

Раковского попросту подверстали к компании этой политической швали, ничем не выделяя, ничем его не выпячивая. Точно такой же, как и всё остальные!

Его замаскировали тем, что объявили английским шпионом с 1926 года, а японским – с 1936 года. Что он продавал своим хозяевам? Сведения о промфинплане и подготовку к отмене карточной системы. Кроме того, ему инкриминировали передачу во вражеские руки текста Советской Конституции (хотя он был опубликован во всех газетах).

Режиссура удалась. Раковский на процессе выглядел весьма некрупно. Он затерялся среди подсудимых и воспринимался отнюдь не вожаком, а всего лишь одним из многих, пожалуй, даже чуть помельче остальных.

Его сотрудничество с теми, от кого зависел приговор, продолжалось и на процессе. На этот раз он вовсю подыгрывал обвинителю Вышинскому.

Как и ожидалось, заграничные масоны проявили к судьбе Раковского живой и близкий интерес. Всё время, пока длилось судебное разбирательство, в Октябрьском зале, в первом ряду, сидел американский посол Д. Дэвис.

На посту полномочного представителя Америки в Москве традиционно находились люди, сведущие не столько в дипломатии, сколько в секретной деятельности. Не был исключением и Дэвис. Юрист по образованию, он сделал свою карьеру благодаря масонству. Когда в Москве начались открытые процессы, президент Ф. Рузвельт обременил его дополнительным статусом своего специального представителя. Обязанностью Дэвиса было ежедневно отправлять подробные шифровки на имя государственного секретаря К. Хэлла. В Америке сильно беспокоились успехами следователей с Лубянки. На этот раз в их руки угодил один из самых засекреченных воротил – Раковский. Не приведи Бог, если у него вдруг развяжется язык! Последствия такой откровенности могли быть попросту непредсказуемы.

Жизнь в Москве чрезвычайно нравилась американскому послу. Как и все представители Нового Света, он успешно сочетал приятное с полезным, а служебное с личным. Он завёл широкие знакомства среди торговцев антиквариатом, его часто видели в магазинах торгсина. Кроме того, он быстро освоил такое советское явление, как блат. Благодаря полезным знакомствам, ему удалось приобрести за мизерную цену 23 иконы XVI века из запасников Третьяковской галереи (на зависть такого «знатока» русских сокровищ, как Хаммер).

В Октябрьском зале Дэвис сидел совсем близко от загородки с подсудимыми. Было замечено, что в первый день он поймал взгляд Раковского и сделал условный масонский жест. К удивлению посла, Раковский этому нисколько не обрадовался и в дальнейшем избегал смотреть в его сторону. Такое поведение подсудимого собрата показалось американцу подозрительным: уж не раскололся ли он на следствии до самого донышка? Но нет, вроде бы этого не произошло. Допрос обвинителем Вышинским успокоил Дэвиса. Самый обыкновенный допрос, – как и всех остальных, кто находился в загородке. И лишь снисходительный приговор – не расстрел, а 20 лет тюрьмы – вновь заставил Дэвиса засомневаться. Отчего вдруг такая милость? За какие заслуги?

Американец знал о суровой каре, ожидающей всякого масона за измену. Знал об этом и Раковский, разумеется. Неужели всё же дрогнул? Дэвис впивался взглядом в осунувшееся лицо Раковского. Он искал следов пыток. Но нет, он видел лишь отчаяние и страх. Раковский, как и все, кто сидел с ним рядом, изводился ожиданием приговора.

Незаметные, но глазастые наблюдатели в зале суда сумели засечь, что в последний день процесса (длился он 16 дней) Дэвис предпринимал отчаянные усилия, чтобы подкрепить угасавший дух подсудимого. Вроде бы его старания были замечены. Сначала Раковский, а затем вдруг и Розенгольц ответили американцу условными знаками.

После процесса Дэвис срочным образом отправился в Лондон. Ему предстояли объяснения с влиятельными лицами из лож шотландского обряда.

А служба советского радиоперехвата ещё 2 марта, на рассвете, неожиданно засекла кодированную передачу из Лондона. Шифр был британский, дипломатический. «Помилование всем, или возрастёт угроза нации…» Непонятно, о какой угрозе и о какой конкретно нации шла речь. Однако 12 марта, когда в Октябрьском зале завершалось судоговорение, Европа вздрогнула от грохота фашистских танковых колонн – в 5 часов 30 минут Гитлер вторгся в Австрию. Начался «Дранг нах Остен». Цель вооружённого до зубов нацизма обозначалась чётко: Страна Советов.

Так ТЕ, кто управлял в мировом «Зазеркалье», дали ответ на события в Москве.

* * *

Подсудимые в деревянной загородке вели себя непринуждённо. Они сидели, бросив ногу на ногу, расстегнув пиджаки, расслабив галстуки. Им приносили чай с ломтиками лимона. Обстановка сильно напоминала милые их памяти эмигрантские сборища для чтения рефератов.

Лишь один человек держался хмуро, замкнуто. С соседями он не заговаривал, не обращались к нему и соседи. Этот подсудимый в командирской гимнастёрке, с полоской усиков под висячим носом был на положении отверженного, презираемого, обречённого заранее. И даже его помощник Буланов всячески демонстрировал нерасположенность к своему ещё недавно грозному начальнику. Это был Генрих Григорьевич Ягода.

В синагоге г. Рыбинска 46 лет назад сделана запись: в семье аптекаря Гирша Фишелевича Иегуды (жена – Хася Гершаевна) родился мальчик, которому дали имя Генах. Кроме него в семье имелось ещё два мальчика и пять девочек.

Три поколения назад семья аптекаря породнилась с такой же многочисленной семьёй Свердловых из Нижнего Новгорода. Сруль Свердлов выдал свою сестру за Фишеля Иегуду. Таким образом, мальчик Генах приходится троюродным братом Я. М. Свердлову (Иешуа Соломону Мовшевичу), будущему председателю ВЦИК, верховному правителю Советской России.

Родственные связи обеих семей ещё более укрепились, когда Генах, став Генрихом Ягодой, женился на Иде, племяннице Свердлова (дочери его старшей сестры Сары и купца Лейбы Авербаха). Родной брат Сары, Леопольд Авербах, станет главным литературным начальником страны, возглавив РАПП. А брат Свердлова, Зиновий, таинственная личность, масон и генерал французской армии, считался приёмным сыном Горького.

Родственные отношения с кланом Свердлова заложили основу быстрой и удачливой карьеры Ягоды.

Партия большевиков в лице всевластного Свердлова посылала Генриха Ягоду на самые разные участки. Он принимал участие в борьбе с Юденичем, работал в комиссии по демобилизации старой русской армии (где довольно близко сошёлся с будущим маршалом Егоровым, а также с такими деятелями, как Подвойский, Кедров, Артузов), пока не оказался в штатах грозной ВЧК.

Три фигуры олицетворяли всю полноту власти в тогдашней Республике Советов: Троцкий, Свердлов и Дзержинский.

Поручив Дзержинскому ВЧК, карательный орган диктатуры пролетариата, Свердлов принялся наполнять эту истребительную организацию своими надёжными людьми. Дзержинский с первых же дней превратил Лубянку в независимый орган власти. Чекисты, составлявшие подножие «железного Феликса», считали себя вершителями судеб не только отдельных граждан, но и всего советского народа. Люди военные, щеголявшие в гимнастёрках, ремнях и сапогах, они пользовались неслыханной привилегией: чин любого чекиста считался на три порядка выше обыкновенного армейского (майор ВЧК был равен армейскому генералу).

Дзержинский скончался внезапно, прямо в Кремле, во время заседания. Произошло это примерно за год до троцкистского путча. Ягода к тому времени уже приблизился к первому креслу на Лубянке. Менжинский страдал множеством пороков, и все об этом знали. Ягоде ничего не стоило прибрать его к рукам. Медленно умирая, Менжинский ничем, по сути дела, не занимался, так что ещё при его жизни власть фактически полностью находилась в руках Ягоды.

Буквально накануне путча Троцкого поэт Михаил Светлов пламенно провозглашал:

 
Опять приближаются
Дни грозовые
И время готовит грозу,
Но сомкнутым кругом
Стоят часовые,
Но зорки глаза ГПУ!
 

Зоркость глаз страшного ведомства должен был обеспечивать Г. Г. Ягода.

Троцкистский путч в 1927 году сказался только на судьбе главного заговорщика: его в конце концов выдворили из страны. Остальные лишь сомкнули свои ряды.

В 1930 году Ягода, помогая Тухачевскому чистить армейские ряды, успешно проводит операцию «Весна». В одну ночь оперативники арестовывают около пяти тысяч военных специалистов. Ягода привинтил на гимнастёрку второй орден Красного Знамени. Три года спустя завершается строительство Беломорско-Балтийского канала. Ягода приглашает руководителей партии и правительства своими глазами посмотреть эту рукотворную реку. Пароход «Анохин» принял на борт Сталина, Ворошилова, Кирова, а также большую группу именитых писателей. Плыли неторопливо, преодолев все 19 шлюзов. Берега канала были прибраны, обсажены зеленью. Глазам открывался роскошный вид. Ягода принимал восторги зрителей как собственную заслугу. Вечером, подвыпив на палубе, экспансивный Ворошилов плясал, лихо щёлкая себя по голенищам. Ягода вместе со всеми хлопал в такт ладошками и незаметно приглядывался к отношениям Сталина и Кирова – похоже, не просто тесные соратники, а настоящие друзья… После этой поездки он получает орден Ленина.

Преемник Менжинского во главе Лубянки, таким образом, определился (Менжинский скончался 10 мая). Генрих Ягода получает звание: Генеральный комиссар Государственной безопасности.

В эти дни он пережил лёгкое потрясение. Глава московской ЧК Нечаев и секретарь московского горкома партии Бауман случайно вышли на след организации, которая впоследствии получит название «Заговор ОГПУ против Сталина». Попались на какой-то мелочи курсанты школы ОГПУ Орлов, Юрчик и Середа. Все трое входили в состав тайной роты боевиков. Моментально запахло жареным. Ягода, сильно рискуя, действовал быстро и решительно. Оба, и Бауман, и Нечаев, были арестованы и расстреляны. «Нет человека, нет и проблемы».

Убийство Кирова сильно способствовало тому, что партийное ведомство на Старой площади и слишком самостоятельная Лубянка мало-помалу оказывались на ножах. Независимость карательной «конторы» становилась поперёк горла руководству партии.

Обострялись отношения Ягоды с куратором Ежовым.

Николай Иванович имел обыкновение приезжать на Лубянку без предупреждения. Однажды, заявившись, он не нашёл на месте никого из высших. Он обошёл несколько кабинетов. Везде его встречали неприветливо. Лубянка не любила посторонних. Наконец в приёмной Воловича он застал группу сотрудников, столпившихся у окон и живо наблюдавших за тем, что происходит во дворе. Ежов тоже выглянул и тут же поспешил вниз.

Во внутреннем дворе проводилось учебное занятие какой-то неизвестной воинской части. Отборные парни двухметрового роста штурмовали объект, похожий… похожий… в самом деле, на какое же учреждение был похож объект учебной атаки? Нападавшие демонстрировали искусство штыкового и рукопашного боя. За действиями штурмующих внимательно наблюдало все руководство НКВД – Ягода, Агранов, Волович, Черток. Среди этого начальства Ежов узнал и Ткалуна, коменданта Кремля. Тот, заметив Ежова, поспешил куда-то скрыться.