Текст книги "Огонь ради победы"

Автор книги: Николай Великолепов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Задержать продвижение советских войск на заранее подготовленном рубеже по реке Раба противник не сумел. Дивизии 37-го гвардейского стрелкового корпуса, с ходу форсировав реку, продолжали с боями двигаться на запад. Утром 29 марта 98-я и 104-я гвардейские стрелковые дивизии вплотную подошли к Сомбателю – крупному узлу дорог, важному промышленному центру, городу, прикрывавшему подступы к австро-венгерской границе.

С корпусного наблюдательного пункта, разместившегося на западной окраине поселка Занат, мы увидели окраины Сомбателя, вдоль которых фашисты вырыли сплошные линии траншей с ходами сообщения между ними и приспособили все каменные здания, в том числе заводские и станционные постройки, к обороне.

Артиллеристы громили неприятельские инженерные сооружения, помогали стрелкам отражать контратаки. Но враг проявлял упорство. Чтобы быстрее овладеть городом, командир корпуса генерал-лейтенант П. В. Миронов приказал совершить обходные маневры. 300-й полк 99-й гвардейской стрелковой дивизии ударил с юга, а 98-я гвардейская стрелковая дивизия – с севера. Сопротивление врага было сломлено, наши части к вечеру овладели Сомбателем. Без всякой передышки продолжалось преследование отходящего противника. Советские войска продвигались на Кесег – небольшой старинный городок на границе с Австрией. Освобождение Венгрии от фашистского ига подходило к концу. Салашисты, эти гитлеровские прихвостни, уже не могли репрессиями и запугиваниями держать свои части в былом повиновении.

Чтобы быстрее попасть в Кесег, я избрал наименее забитую войсками дорогу – через Шепте, Немешчо.

Вот и Кесег. К северу от него по возвышенности вдоль опушки леса проходила австрийская граница. Здесь у фашистов подготовлена очередная оборонительная линия. Наши стрелковые части уже вышли к границе, но артиллерия еще подтягивается. Ознакомившись с решением командира корпуса о характере боевых действий, я поставил задачи прибывшим на наш новый НП командирам 29-й гвардейской и 15-й минометной бригад генерал-майору артиллерии А. Ф. Тверецкому и полковнику И. К. Богомолову. После этого направился в отведенный для штаба дивизии дом на окраине Кесега. Во дворе дома повстречался пожилой хозяин – высокий, худой венгр. Он приветствовал меня по-русски, даже назвал правильно воинское звание. Я остановился и, протянув венгру руку, спросил:

– Откуда знаете русский язык?

– Я – старый солдат, – ответил хозяин. И тут же стал вспоминать, где он был в России, когда в годы первой мировой войны очутился у нас в плену. О встречах с русскими людьми венгр говорил с большой симпатией. – У нас в Кесеге еще есть такие, что немного знают по-русски…

Я рассказал о разговоре со старым венгром начальнику политотдела дивизии полковнику И. А. Диденко. Мы с Иваном Арефьевичем условились, что посоветуем политотделам бригад активизировать разъяснение интернациональной миссии советских войск, несущих венгерскому народу избавление от ига фашизма. И очень скоро в батареях были проведены беседы по истории Венгрии, о ее культуре, о подвиге венгерского пролетариата, создавшего под руководством коммунистов в 1919 году советскую республику на своей земле, о венграх-интернационалистах, храбро сражавшихся за Советскую власть в России.

За две недели наступления части 37-го гвардейского стрелкового корпуса, поддержанные основными силами 19-й артиллерийской дивизии, прошли с боями 160 километров и заняли 246 населенных пунктов (в том числе 7 городов).

Днем 30 марта 1945 года после получасовой артподготовки советские войска прорвали неприятельские укрепленные позиции и вступили на территорию Австрии.

Австрия была первой страной, захваченной гитлеровцами и превращенной ими в часть фашистской империи. Кроме многочисленных промышленных предприятий самой страны здесь находился ряд военных заводов, эвакуированных из Германии. В Австрийских Альпах были построены подземные заводы, тайные склады оружия, продовольствия, казармы, узлы связи. Терпя поражение за поражением на советско-германском фронте, фашистская правящая клика надеялась организовать длительное сопротивление в горно-лесистых районах Австрии и Южной Германии.

Мы шли по австрийской земле, когда весна уже вступила в свои права. Кругом цветущие сады. Погода теплая, солнечная. Но суровая фронтовая действительность проглядывала отовсюду. В стенах многих домов пробиты бойницы. На дорогах, полянах – обгорелые танки, разбитые пушки и пулеметы, кучи снарядов и стреляных гильз.

Началась третья неделя нашего наступления. Части уже приобрели определенный опыт ведения боевых действий в горно-лесистой местности. Но еще предстояли бои в Альпах, густо заросших лесом, изобилующих крутыми подъемами и спусками. За годы войны мне не доводилось воевать в горах, где боевые действия артиллерии имеют много особенностей. Маневр силами по фронту здесь сильно затруднен, а потому их перегруппировка крайне нежелательна, она весьма сложна и требует значительного времени. Значит, нужно заблаговременно и очень тщательно распределять артиллерию между стрелковыми и танковыми частями, хорошо учитывая возможности вражеского противодействия.

Сложно вести в горах и артиллерийскую разведку. Ограниченная видимость, однообразный пейзаж затрудняют ориентирование и определение дистанций. При развертывании подразделений приходится выбирать три-четыре НП, иначе многое не будет просматриваться. Обилие «мертвых» пространств усложняет выбор огневых позиций. Да и само движение в горах, особенно на крутых подъемах и спусках, требует от командиров и бойцов больших усилий, незаурядной находчивости и смекалки.

Батареи и дивизионы запасались тросами, канатами, блоками, лебедками. Мне довелось видеть, как одна из батарей 1151-го артполка занимала огневую позицию на высоком гребне. Артиллеристы втянули туда пушки с помощью канатов. Деревья использовались как блоки. А в 49-й гаубичной бригаде на моих глазах артиллеристы дивизиона капитана П. С. Крайнего вытянули на гору восемь тяжелых орудий с помощью тракторов и стальных тросов, закрепленных на вершине за вековые ели.

В горах возникали сложности и со связью. На перевалах пришлось ставить промежуточные станции, иначе радиоволны не проходили.

Во время преследования противника управление артиллерией нередко децентрализовывалось. Но когда нужно было обработать сильно укрепленный неприятельский рубеж, нити руководства огнем вновь сходились в одни руки. Быстрая смена способов управления огнем требовала оперативности, высокого мастерства командиров.

По-суворовски преодолев горные перевалы, наши наступающие войска спустились в Венскую низменность, где встретили сильное сопротивление в районе Винер-Нейштадта. Этот город – важный узел железных и шоссейных дорог, крупный центр авиационной промышленности: здесь было четыре авиазавода. Район Винер-Нейштадта гитлеровское командование подготовило к обороне заблаговременно. Здесь по рекам Лайта и Шварце проходил один из основных неприятельских рубежей, прикрывавших подступы к австрийской столице. Местность была выгодной для обороняющихся. Реки, каналы, затопленные весенним паводком низины были серьезным препятствием для наступающих войск. В самом городе фашисты приспособили для обороны каменные корпуса заводов, железнодорожные постройки. Поставленные на перекрестки дорог орудия врага встретили наши танки огнем прямой наводкой, а с закрытых позиций артиллерия противника повела сильный заградительный огонь. С ходу ворваться в город не удалось. Надо было подтягивать артиллерию, готовиться к штурму.

Незадолго до этого меня вызвали на командный пункт 9-й гвардейской армии. Там я узнал, что Маршал Советского Союза Ф. И. Толбухин решил перегруппировать войска фронта на венском направлении. В связи с этим на рубеже Винер-Нейштадта бригады нашей 19-й артдивизии переключаются на поддержку действий 39-го гвардейского стрелкового корпуса. Его командир генерал-лейтенант М. Ф. Тихонов познакомил с боевыми задачами подчиненных ему стрелковых дивизий – 100, 107 и 114-й. Предстояло возобновить штурм Винер-Нейштадта, и я немедленно связался с командирами наших бригад, ввел их в обстановку.

Первыми подошли и развернулись для боя 15-я и 38-я минометные и 170-я легкая артбригады. Затем вступила в дело и 29-я бригада гвардейских минометов. Как всегда, прежде чем открыть огонь, наши комбриги наладили контакты с общевойсковыми командирами и согласовали все вопросы взаимодействия между артиллерией, пехотой и танками.

Подошедшие вскоре два дивизиона 49-й артбригады поставили свои пушки-гаубицы на прямую наводку и начали уничтожать огневые средства противника на западном берегу Лайты, обеспечивая форсирование реки нашей пехотой. Одновременно часть войск 39-го гвардейского стрелкового корпуса совместно с танкистами совершила обходный маневр, преодолела реку, перерезала дороги на Вену с севера.

Наблюдательный пункт нашей дивизии после форсирования Лайты разместился на скате высоты 261. Отсюда хорошо просматривалась восточная окраина Винер-Нейштадта, высокие здания центра и северной части города. Связь с бригадами была надежная, и я все время получал донесения да и сам наблюдал в стереотрубу за ходом боя. Как всегда, хорошо взаимодействовали с пехотой батареи 170-й легкой артбригады. Сначала артиллеристы подавляли огневые точки на окраине города, а затем, перекатывая орудия на руках, бок о бок со стрелками врывались на улицы и прямой наводкой уничтожали засевших в зданиях гитлеровцев.

Инициативно действовал начальник штаба 38-й минометной бригады майор А. А. Посадский. Используя пересеченную местность, он сумел выгодно и скрытно сосредоточить батареи двух полков и нанести внезапный массированный удар по скоплению войск противника на окраине города. С большими потерями, опасаясь обхода своих флангов, противник вынужден был отступать. Теперь скопление его войск наблюдалось в северной части Винер-Нейштадта. Я приказал командиру 15-й тяжелой минометной бригады немедленно накрыть это место огнем. Такую же задачу поставил и дивизиону 49-й гаубичной бригады. Вскоре мины и снаряды тяжелых батарей обрушились на отходящего противника.

2 апреля 1945 года Винер-Нейштадт был взят, а от него до австрийской столицы оставалось не более пятидесяти километров. На другой день мы вступили в Баден – всемирно известный курортный городок. Красота необыкновенная! Но нам было не до нее: чем дальше в глубь Австрии продвигались советские войска, тем ожесточеннее сопротивлялись гитлеровцы.

Предстояли уличные бои в Вене – огромном, незнакомом городе.

В Вене сосредоточилось почти три четверти всей крупной промышленности и проживало четверть всего населения Австрии. В последние годы войны число жителей Вены значительно увеличилось за счет наплыва из Германии зажиточных немецких семей, искавших здесь спасение от авиационных налетов. Вену называли «воротами в Южную Германию», и фашисты решили ее удержать во что бы то ни стало. Назначенный Гитлером начальник гарнизона города генерал-полковник войск СС Дитрих спесиво заявил: «Вена будет сохранена для Германии».

Обороняли город восемь танковых, одна пехотная дивизии и до пятнадцати отдельных батальонов.

Длительный штурм столицы Австрии привел бы к разрушению многих исторических памятников культуры.

Поэтому штаб фронта требовал от нас быстроты действий.

С нескольких направлений двигались на Вену советские войска: с юго-востока наступали соединения 4-й гвардейской армии, с юга и юго-запада – корпуса 6-й гвардейской танковой армии и 9-я гвардейская армия.

4 апреля 1945 года в боевом распоряжении командир 39-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенант М. Ф. Тихонов потребовал: «…подтянуть артиллерию и боеприпасы и подготовить офицерский и сержантский состав к уличным боям. Обеспечить пехоту ручными гранатами, бутылками с горючей смесью, удлиненными зарядами и другими средствами борьбы на улицах города…

В течение 4 апреля подготовить штурмовые группы для уличных боев как в дневное, так в в ночное время. В каждой штурмовой группе иметь не менее двух орудий, из них одно калибром не ниже 76 мм, отделение саперов с противотанковыми минами и взрывчаткой.

Каждому наступающему полку первого эшелона нарядить участки по кварталам, батальонам – кварталы, ротам – определенное количество улиц с наименованием их, взводу – улицу…»

Мы получили брошюры с описанием Вены. Командиры и политработники вели беседы о предстоящих боях. Они подчеркивали, что высокие здания, узкие улицы и переулки весьма стесняют обзор и обстрел, затрудняют действия артиллерии, что важнейшую роль в таких условиях играют орудия прямой паводки, а также минометы. И что каждый не только офицер, но и сержант – обязан быть готовым к самостоятельным и решительным действиям. А любой боец, в том числе и артиллерист, обязан держать наготове личное оружие, уметь вести ближний бой, так как за каждым окном, углом здания, забором, оградой может скрываться враг. Вместе с тем мы напоминали бойцам, что надо внимательно относиться к гражданскому населению, принимать все меры к сохранению памятников истории.

Утром 5 апреля началось наступление наших войск. 6 апреля передовые соединения 2-го и 3-го Украинских фронтов ворвались на окраины австрийской столицы. В тот день командующий 3-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза Ф. И. Толбухин обратился с воззванием к жителям Вены. В воззвании подчеркивалось, что Красная Армия стоит на точке зрения Московской декларации союзников о независимости Австрии, и содержался призыв к гражданам оставаться на местах, всячески препятствовать гитлеровцам, наметившим разрушение и разграбление города. Это воззвание, как и опубликованное 9 апреля заявление Советского правительства об Австрии, нашло отзыв у всех, кому была дорога Вена и независимость Австрии.

6 апреля, во второй день боев, нашел свой бесславный конец начальник фашистского гарнизона генерал Дитрих. Этот палач-эсэсовец, прославившийся варварскими деяниями еще в оккупированном Харькове, направлялся на радиостанцию, чтобы еще раз выступить с призывом к борьбе с наступающими советскими войсками, но по дороге был убит.

На подходе к Вене части нашей 19-й артиллерийской дивизии действовали в полосах наступления разных стрелковых соединений. Так, 15-я, 29-я минометные бригады и один полк 38-й минометной бригады, а также 49-я гаубичная бригада усиливали дивизии 39-го гвардейского стрелкового корпуса. 170-я легкая артбригада и два полка 38-й минометной бригады наступали в составе 38-го гвардейского стрелкового корпуса. Дивизионы 32-й бригады большой мощности по-прежнему находились в полосе 4-й гвардейской армии. 173-я гаубичная бригада оставалась в подчинении 26-й армии и действовала в большом отрыве от всех остальных частей своей дивизии.

С группой офицеров я обычно находился на НП командира 39-го корпуса, но нередко выезжал и в полосу 38-го корпуса. Штаб дивизии следовал сзади, невдалеке. Нелегко ему было держать связь с действовавшими на разных участках бригадами. Но очень дружный штабной коллектив во главе с полковником С. Д. Кравченко вполне успешно справлялся со своими задачами, был надежным органом управления. Со Степаном Даниловичем Кравченко, офицером отменного трудолюбия и высокой выдержки, мы быстро сработались, и он хорошо меня понимал. Большую помощь оказывал ему начальник оперативного отделения подполковник А. И. Петухов, тоже опытный и энергичный офицер.

Основательно подготовился штаб дивизии к боям за Вену. Накануне наступления все старшие офицеры получили большой красочный план города в масштабе 1 к 20 000. На добротной бумаге – все городские кварталы с указанием их кодовых номеров, перечнем военно-промышленных объектов. На оборотной стороне плана в алфавитном порядке перечислялись все улицы города.

38-й гвардейский стрелковый корпус генерал-лейтенанта А. И. Утвенко после взятия Бадена устремился в горы и, действуя в обход Вены с запада, добился большого успеха. В связи с этим в его полосу была срочно переброшена 6-я гвардейская танковая армия. Танкистам ставилась задача выйти к Дунаю и перерезать дороги, идущие из Вены на северо-запад, а после повернуть на восток и совместно с частями 39-го гвардейского стрелкового корпуса штурмовать город.

В течение ночи наши войска преодолели Венский лес и к исходу 7 апреля вышли к Дунаю в районе Вердерна, замкнув тем самым кольцо вокруг Вены. Войска 4-й гвардейской армии завязали бой в районе арсенала. Здесь фашисты создали сильный опорный пункт. Для его штурма был подтянут 2-й дивизион нашей 32-й бригады большой мощности. 203-миллиметровые орудия, заняв огневые позиции за вагонами на железной дороге, били прямой наводкой по вражеским укреплениям. Командир дивизиона майор Г. П. Турчин отлично справился с боевой задачей и был награжден орденом Александра Невского.

Развернувшиеся на улицах города бои носили исключительно ожесточенный характер. Гитлеровцы перекрыли улицы баррикадами. Во многих местах они установили мины и фугасы. В угловых домах враг искусно оборудовал огневые точки, которые держали под обстрелом главнейшие улицы. Орудия и танки в целях маскировки располагались в разрушенных зданиях, чтобы из засады бить по наступающим. Солдаты, вооруженные фаустпатронами и бутылками с горючей смесью, заняли верхние этажи и чердаки зданий.

Сложен и труден уличный бой. В лабиринте улиц и переулков особенно эффективно действовали мелкие штурмовые группы, отдельные танки и орудия. Отвоевывать приходилось каждый дом. Случалось и так, что наши бойцы шли не по улицам, а пробивали проходы в стенах. И таким образом, обтекая опорные пункты, выходили в тыл врага.

Широко применялись дымовые завесы. Помнится такой случай. Фашистские пулеметчики засели в цокольном этаже каменного дома и держали под огнем площадь. Два наших смельчака подползли к этому дому и зажгли вблизи амбразур дымовые шашки. Под прикрытием дыма артиллеристы выкатили из-за угла пушку и быстро изготовились к стрельбе. Когда дым разошелся, они послали в цель несколько снарядов.

К исходу 10 апреля наши войска овладели центральной частью города и вышли к Дунайскому каналу. Вдоль него высились каменные громадины. Засев в них, противник простреливал многослойным огнем канал и его набережные. Мосты были взорваны, шлюзы открыты.

Используя разрушенные фермы мостов и различные подручные средства, наши штурмовые группы прорывались через канал. Для поддержки стрелков артиллеристы затаскивали легкие пушки даже на вторые этажи зданий и оттуда обрушивали огонь на врага. С большим успехом использовались 37-миллиметровые авиадесантные орудия. Иные из них артиллеристы поднимали даже на третьи и четвертые этажи и вели огонь из окон.

Вместе с командиром 15-й минометной бригады полковником И. К. Богомоловым я пробирался к Дунайскому каналу. Воздух был наполнен дымом, пеплом, грохотом. С небольшим интервалом один за другим перебегали мы от дома к дому. И вот за Богомоловым очередь двинуться первым. Вдруг сопровождавший нас капитан Е. А. Савинков, мой адъютант, резко схватил за рукав сделавшего шаг Ивана Кирилловича и толкнул его за угол. Сразу откуда-то сверху раздалась пулеметная очередь. Оказывается, быстроглазый Женя Савинков успел заметить в окне верхнего этажа вражеский пулемет.

Не без труда поднялись мы на верхний этаж большого дома: лестница оказалась разрушенной. Здесь где-то располагался дивизионный наблюдательный пункт 15-й бригады.

Командира батареи мы отыскали на чердаке. Он стоял у стереотрубы, нацеленной через дыру в крыше на неприятеля. Здесь же находился и командир стрелкового батальона. Уточнив для себя их задачи, я прильнул к стереотрубе и стал наблюдать. Дым пожаров поднимался над городом – гитлеровцы обстреливали Вену зажигательными снарядами. Осматривая набережную, заметил танк. Замаскированный, он стоял у разрушенного моста за каналом, и его, наверное, с земли артиллеристы не видели. Когда же наши стрелки намеревались пробраться на покореженные фермы, танк поражал их внезапным огнем.

– Надо заставить его замолчать!

Вести пристрелку захватом цели в вилку было опасно: близко находились наши подразделения. Командир батареи, получив первый заведомо нужный перелет, стал подтягивать разрывы ближе к танку, и вскоре тяжелые мины накрыли вражескую машину.

В уличных боях мы широко использовали навесный огонь минометов, так как цели, расположенные за высокими зданиями, были доступны только такому огню. Помнится, однажды командарм 9-й гвардейской генерал-полковник В. В. Глаголев, получив доклад разведчиков о скоплении вражеских танков и пехоты за кварталом высоких зданий, приказал полковнику И. К. Богомолову дать туда навесный залп дивизионом.

– Только постарайся здания не повредить, – напутствовал командующий.

Иван Кириллович Богомолов сам в кратчайший срок подготовил данные для стрельбы и сам управлял огнем 4-го дивизиона. Приказ командарма был выполнен точно!

Бывая в боевых порядках 15-й минометной бригады, я часто встречался с командиром 1-го дивизиона майором С. Т. Прибыткиным. Этот дивизион считался лучшим в бригаде, в чем, безусловно, большая заслуга его боевого командира. Помню, 12 апреля я попал на наблюдательный пункт, расположившийся на верхнем этаже огромного серого дома. Прибыткин доложил об огневых задачах своих четырех батарей, рассказал о тактической обстановке перед фронтом 100-й гвардейской стрелковой дивизии, которую поддерживала 15-я минометная бригада. Огневые позиции 1-й дивизион занимал в самом центре Вены, в парке, что против здания австрийского парламента. Я спросил Сергея Тарасовича Прибыткина, как он организует управление минометным огнем.

– Стараемся экономить мины, бить поточнее, только по военным объектам, сохраняя, как велено, городские здания, памятники, – сказал майор. – А для этого посылаем на противоположный берег канала, по сути в расположение противника, корректировочные расчеты. Ходил туда, например, старший лейтенант Цыганков. Брал с собой командира взвода управления, двух разведчиков и радиста. Они скрытно добрались до тоннеля, идущего параллельно каналу, а потом по уцелевшей балке моста перебрались на другой берег. Но тут от прямого попадания снаряда балка обрушилась в воду. Два бойца, в том числе радист Панцырь, не успели переправиться. Тогда Панцырь снял с убитых гитлеровцев несколько поясных ремней и связал их. Один конец он подал товарищу, а другим перевязал рацию, предварительно завернув ее в свою телогрейку. В это время противник снова обстрелял смельчаков. Бойцы залегли, фашисты, видимо, посчитали их убитыми и прекратили огонь. Наши ребята поочередно переправились через канал вплавь и рацию свою перетащили. И все для того, чтобы лишнего минами не задеть! Вскоре Цыганков стал подавать на огневую позицию команды для стрельбы по обнаруженным им целям.

Боевым мастерством и смелостью маневра отличались в уличных боях и расчеты гвардейских минометов – тяжелых «катюш». На одном из участков Дунайского канала фашисты сильным огнем задержали наступление батальона 107-й стрелковой дивизии. Командир 1-го дивизиона 29-й гвардейской минометной бригады капитан Л. В. Молотов действовал смело и инициативно. Под обстрелом он быстро выдвинул боевые установки вперед и произвел залп по вражеским огневым точкам. Сорок восемь реактивных мин сделали свое дело – сопротивление противника было сломлено, и наш стрелковый батальон начал успешно форсировать канал.

Об этом я узнал из доклада офицера штаба бригады подполковника А. И. Петухова. А вскоре на связь вышел комбриг 29 генерал-майор артиллерии А. Ф. Тверецкий, который доложил, что капитан Молотов тяжело ранен и только благодаря бесстрашию и самоотверженности сержанта Буркова вынесен из боя и спасен.

Немалые трудности испытывали огневые расчеты тяжелых «катюш». В условиях уличного боя они вынуждены были вести стрельбу часто на расстоянии четырех-пяти метров между боевыми установками, что запрещалось инструкциями. Ведению огня мешали деревья, провода трамвайных линий. Нередко после залпов в районе позиций загорались заборы, кусты, и расчеты бросались тушить пожары. Но, несмотря ни на что, гвардейцы-минометчики с честью выполняли боевые задачи.

В дни боев за Вену мне доводилось бывать на многих наблюдательных пунктах, ведь наши бригады действовали в разных местах города. Обычно меня сопровождал оператор штаба майор И. В. Паневин. Этот юный офицер, высокий, худощавый, с виду вовсе не крепкий, отличался неутомимостью, храбростью, инициативой. Как-то решил я побывать у полковника И. К. Богомолова, комбрига 15, так как связи с ним в тот момент не было. Вместе с майором И. В. Паневиным мы вышли из подвала, где размещался КП дивизии, сели в «виллис» и вскоре выехали на Ринг – знаменитое бульварное кольцо Вены. Свернули раз-другой, и вдруг откуда-то сверху нас обстреляли. Илья Паневин, сидевший сзади, одним рывком вскочил и нагнулся надо мной, стараясь прикрыть от пуль. В тот же миг наш водитель бросил «виллис» на тротуар и, прижимая его к стене, завернул в тупик. И тут откуда-то сбоку раздался бас:

– Товарищ генерал, здесь на машине не проскочишь.

Я оглянулся: в подвальном окне усач в каске.

– Вот сейчас мы стукнем гада с пулеметом, тогда и дадим зеленый свет вашему «виллису».

Но мы решили идти пешком. Вокруг поднимался дым от пожарищ. Фашисты решили сжечь или взорвать ценнейшие памятники культуры. Даже собор святого Стефана, построенный без малого 200 лет назад, подожгли!

Ориентироваться на глазок было невозможно, и Илья Васильевич Паневин развернул план города. Перебежками, уклоняясь от вражеских пулеметных очередей, пережидая бомбежки, мы добрались до НП полковника И. К. Богомолова. Уточнив огневые задачи его дивизионов, тем же путем вернулись на свой командный пункт.

С Ильей Васильевичем Паневиным мы и сейчас часто вспоминаем те переделки, в которые не раз попадали.

В боях за Вену наша дивизия потеряла немало бойцов и офицеров. С болью в сердце читал я скорбные строки донесений о гибели боевых друзей. Вечером 12 апреля пришло такое донесение от командира 170-й артиллерийской бригады, действовавшей в это время в боевых порядках 38-го гвардейского стрелкового корпуса, полковника К. П. Чернова. Комбриг сообщил, что «при исполнении служебных обязанностей, находясь на наблюдательном пункте, в 12 часов 12 апреля 1945 года смертельно ранен командир 1144-го артиллерийского полка Герой Советского Союза майор Постный Алексей Владимирович…»

Алексей Постный родился в 1920 году на Днепропетровщине, до войны был комсомольским работником. И на фронте сначала находился на политработе, а к Днепру подошел командиром артиллерийского дивизиона. За отважные и умелые действия при форсировании Днепра был удостоен Золотой Звезды Героя Советского Союза. Алексей Постный любил своих артиллеристов, и они платили ему тем же. Однажды в задушевной беседе с бойцами майор сказал: «Красоту жизни оценишь лишь тогда, когда сумеешь отстоять ее в бою». И вот теперь нет этого умного и смелого человека.

Позднее я узнал подробности гибели отважного командира. 104-я гвардейская стрелковая дивизия наступала западнее Вены. Ее 328-й стрелковый полк поддерживали артиллеристы майора А. В. Постного. Сам он, как всегда, находился в боевых порядках пехоты. Фашисты упорно сопротивлялись и периодически контратаковали наступающие советские подразделения. Командир полка непрерывно изучал обстановку на поле боя, отдавал точные приказы. И вот в момент, когда, вскинув к глазам бинокль, майор напряженно всматривался в окутанные дымом улицы Вейдинга, откуда показались танки и цепи вражеских автоматчиков, фашистский снаряд угодил прямо в его наблюдательный пункт.

Похоронили мы Алексея Владимировича Постного уже в освобожденной Вене, в одном из самых живописных уголков города – в парке напротив здания парламента. Отдать последнюю воинскую почесть своему любимому командиру прибыла, совершив почти стокилометровый марш, батарея старшего лейтенанта В. В. Муравьева, мужеством которой не раз восхищался павший герой.

В тихий, теплый весенний вечер в центре австрийской столицы звучали залпы прощального артиллерийского салюта, громким эхом отдаваясь в окружающих каменных громадах…

Во всех батареях дивизии были проведены беседы о жизни и подвигах Героя Советского Союза офицера коммуниста Алексея Постного. На могиле героя боевые друзья установили памятник из черного мрамора, на котором золотыми буквами высечены слова прощания…

Надо сказать, что и при обороне и при наступлении в дивизии ни на минуту не затухала партийно-политическая работа. Главное внимание уделялось воспитанию воинов в духе беззаветной преданности партии и народу, высокой бдительности и боевой активности.

В пропаганде боевого опыта важную роль играла дивизионная газета «Добьем врага». Коллектив редакции во главе с майором И. А. Пономаревым хорошо отражал повседневную боевую жизнь частей, героизм и воинское мастерство артиллеристов. Широко практиковался у нас выпуск боевых листков. Они давали возможность в сложной фронтовой обстановке оперативно распространить сообщение о подвигах героев, воспитывать воинов на живых, близких для них примерах высокого боевого мастерства.

Шел бой за Нойленбах. Командир отделения разведки из 29-й гвардейской бригады старший сержант К. А. Черемных вместе со своими товарищами выдвинулся вперед, за линию стрелковых подразделений, и разминировал брошенный немцами танк. Заметив наших бойцов, вражеские пулеметчики застрочили по танку. Тогда старший сержант Черемных забрался в танк и, развернув его пушку, открыл огонь по противнику. Отважный воин сумел уничтожить три огневые точки, подавил наблюдательный пункт, за что был награжден орденом Славы. О действиях смелого разведчика поведал артиллеристам боевой листок, в тот же день выпущенный в батарее.

В боях на подступах к Вене 170-я артбригада поддерживала огнем гвардейцев-стрелков. Гитлеровцы переходили в контратаки, стараясь задержать продвижение нашей пехоты. Орудие младшего сержанта Федотова вело стрельбу особенно метко. Вблизи рвались вражеские снаряды, и командир орудия был ранен осколком в голову. Но Федотов не покинул поле боя, а продолжал командовать до тех пор, пока контратака противника не была отбита. Рассказывая о подвиге младшего сержанта Федотова, боевой листок ставил его в пример всем воинам.

На огневые позиции 1-го дивизиона 422-го минометного полка налетела вражеская авиация. Одна из бомб упала вблизи штабелей ящиков с минами. Ящики загорелись. Возникла угроза взрыва, от которого могли погибнуть люди, а батарея лишилась бы боеприпасов. Заметив опасность, комсомолец Скалий бросился к ящикам, стал их тушить и растаскивать в разные стороны. Неприятельские самолеты кружили над огневыми позициями, обстреливая их из пулемета. Храбрец продолжал растаскивать горящие ящики. Подбежавшие товарищи помогли ему потушить пожар. Комсомольская организация выпустила листовку-молнию, и вскоре о поступке Скалия узнал весь полк.