Текст книги "Громовые степи"

Автор книги: Николай Стариков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

IV

Учебный взвод был впервые назначен в караул. Сергей оказался в третьей смене по охране склада артгехвооружения. До заступления на пост оставалось еще более двух часов. Он сидел в беседке возле караульного помещения, поговорить по душам было не с кем. Так уж получилось, что сослуживцы из Сталинградской области особо не сдружились и говорить с ними о своем не хотелось.

На душе было тяжело. Зина писала редко, на два его письма отвечала одним, а на последние пока еще не откликнулась. Какие только мысли не приходили в голову.

Чувствовалась осень. В остывающем воздухе еле заметными нитями, поблескивая, плыли последние серебристые паутинки. В лучах заходящего солнца с непостижимой быстротой мелькала между верхушками деревьев небольшая стая голубей. Кто-то выпустил своих питомцев, и теперь они, в большинстве своем парами, носились туда-сюда, слетались, разлетались. Сергей смотрел на паутину, голубей, и ему казалось, что все это не в его жизни. Захотелось подышать родной степью.

«Почему Зина так долго не пишет? Бывает ли на нашей поляне? Обещала ведь».

Он вспомнил, как однажды вот так же заходило солнце. В этот день они с отцом косили сено. Под вечер отец отпустил его домой за провиантом, а сам остался ночевать в поле, чтобы на вечерней и утренней зорьке покосить по росе. Сергей вышел на дорогу. Вскоре его нагнал небольшой воз с сеном, и он увидел наверху больничного длиннолицего конюха Евсеича, а рядом Зину, знакомую симпатичную школьницу.

– Сережа, здравствуй, – крикнула она, – садись, подвезем. Втроем веселее будет, а то Евсеич что-то всю дорогу молчит.

Сергей не заставил себя упрашивать и, прежде чем кучер с неудовольствием натянул вожжи, забежал сзади и, ухватившись за стягивающую сено веревку, быстро забрался наверх.

Зина была в белом легком платье, из которого заметно выросла. Загорелые шея, руки, ноги контрастировали со светлой одеждой. Она поднялась, балансируя руками в такт покачиванию воза, и села около Сергея со стороны солнца. Парень смотрел на девушку, и она казалась ему каким-то неземным созданием. Зина сидела так близко, что Сергей невольно сдерживал дыхание. Сердце его учащенно билось. Солнце бросало свои последние лучи на ее волосы, и оттого они светились эдакой золотистой короной вокруг головы. Просвечивалось и платье. Разговор у молодых людей не получался. Зина беспрерывно натягивала платье на свои загоревшие колени, и Сергей, стесняясь смотреть в лицо, не сводил с них глаз.

Он и теперь видел тот багряный закат, Зину в его лучах, скрипучий воз.

Всплыло в памяти и другое. События двухлетней давности. Тогда они с Зиной впервые были вместе «на людях». 6 ноября, под праздник, собралась молодежная вечеринка. Было всего десяток ребят и девчонок. Выпили по рюмке водки. Восьмиклассница Зина не пригубила. Потанцевали под патефон. К десяти вечера Сергей проводил девушку домой. А 9 ноября Бодров был исключен из десятого класса «за участие в пьянке и вовлечение в нее несовершеннолетней». Оказывается, учитель, Иван Степанович, подглядел в незашторенное окно, кто был на вечеринке. Из учащихся там оказались только Сергей с Зиной. Активнее других за исключение ратовал классный руководитель десятого, Иван Степанович. Крупный телом, в очках на лоснящемся круглом лице, с всклокоченными волосами и громовым голосом, он очень убедительно говорил на педсовете о моральном воспитании советской молодежи, вспоминал «грехи» Сергея: «зайчиком» от зеркала затруднял учителю работу у классной доски, заглядывал в окно и мешал девчонкам мыть полы в учительской, не поздоровался однажды в клубе, опоздал на урок после физподготовки…

«Интересно, – думал Сергей, – чем занимается сейчас моя подружка?»

Зина училась в десятом классе. Она была старше своих одноклассников. В шестом пришлось просидеть два года, алгебра совершенно не давалась. Все парни признавали, что Зина очень симпатичная. Смугловатая кожа чистого и нежного лица, большие карие с поволокой глаза и черные брови, темно-каштановые косы ниже пояса, стройная фигурка. Всматриваясь в свое отражение в зеркале, отмечала: действительно хороша собою. Когда она из угловатого подростка незаметно превратилась в ладную, красивую девушку, взрослые говорили: многовато для одной.

У подружек прелестница авторитетом не пользовалась и большую часть свободного времени проводила в одиночестве. Нет, к Зине приходили подруги в гости, гуляли вместе, делились своими девичьими секретами, но тепла в отношениях не было. С мальчишками интереснее и приятнее, они во все глаза на нее глядят. Но душевной теплоты с их стороны тоже не чувствуется. Все было поверхностным. Даже с мамой не всегда получался нужный разговор, с нею она своими мечтами не делилась.

Когда провожали в армию Сережу, она чуть не расплакалась. Стало горько и обидно: единственный человек, который ее понимает, теперь должен уехать на три года. Что значит ждать?

В первых числах сентября на ее имя вдруг пришло письмо на школу, и почтальонша принесла его прямо в класс. Девчонки зашушукались, косо посматривая на улыбающуюся Зину. Мальчишки оказались более солидными. Мишка Гребенников не то серьезно, не то шутя просто сказал: «Передай привет от ребят».

Зина получила первое в своей жизни письмо. Было приятно. Вскрыть конверт в классе она не решилась, оставался один урок до конца занятий, и Зина почти не слушала, о чем говорила учительница.

Дома она забралась с ногами на диван. Целый лист исписанной бумаги в ее руках! Сначала почерк ровный и красивый, потом нестройный, вразброс, под конец вновь выровнялся.

«У него и характер такой, – подумала Зина. – Правду говорят, по почерку можно судить о человеке».

Она села поудобнее и стала читать. Понравилось обращение: «Здравствуй, Зинулька», а в конце письма: «Целую, твой Сергей». Послание прочитала быстро. Лишь на одном предложении остановилась несколько раз. Сергей писал: «Знаешь, Зина, боюсь я за тебя. Не верю, что ты дождешься меня, извини, коли не так».

Зина долго сидела и смотрела на письмо, стараясь представить себе красноармейца Бодрова в военной форме, но этого никак не получалось. Она подошла к окну и поглядела на «разлучный» столб, о котором писал Сережа.

Столб как столб, невзрачный. Почему он ему снится? Ей хотелось написать ответ сразу, но мысли не шли. Решила ответить, как только появится настроение.

Вечером отец, как обычно, взял газету и начал читать вслух. Это называлось «час политграмоты». Он работал начальником районного почтового отделения, был в курсе международных событий. Петр Михайлович в Гражданскую войну служил в армии Буденного, но в партию большевиков так и не вступил. Сейчас он был рад этому. События последних лет окончательно выбили из колеи. Он теперь совершенно не понимал, что творится вокруг. Год назад лучшего друга, фронтового товарища, вдруг арестовали как врага народа. С тех пор от него ни слуху ни духу. С раннего детства они были друг у друга на виду, тайн не держали, и вот на тебе, враг. С некоторых пор стало опасным называть его другом, хотя был полностью уверен, что Павел ни в чем не виновен и не враг он. А пойди скажи об этом, за тобою тут же «черный воронок» прикатит. На работе Петр Михайлович отмалчивался, зато дома все выкладывал жене.

Клавдия Сергеевна была членом партии, имела высшее образование, но спорить с мужем не могла; к сожалению, он был прав во многом. Вот и сегодня, едва поужинали, Петр Михайлович сел против жены за столом, отложил в сторону газету и начал разговор.

– Ты мне объясни, комиссар домашний, – так он величал жену и на людях, и дома, – что же это получается?

Он ткнул пальцем в газету.

– Читала? Нет еще? Ну так я тебе скажу. Сталин послал телеграмму Гитлеру, где говорит о нашей дружбе. Я тебя и спрашиваю, когда это мы были друзьями? Кровь «по-дружески» пускали, и не раз, это было. Вот и сейчас, после захвата Польши, «друзья» сосредоточивают вдоль нашей границы громадные силы. Зачем?

– Да, действительно, с чего бы это?

Клавдия Сергеевна прочитала статью, посмотрела газету и заметила:

– Я что-то не совсем понимаю смысла происходящего.

– Да не только ты «не совсем», никто не понимает. Я воевал с немцами в восемнадцатом году, вот о них память. – Петр Михайлович засучил левый рукав рубашки. Около локтя красовался шрам. – А сколько наших погибло тогда от рук теперешних «друзей»!

Вошла Зина. Она посмотрела на возбужденных родителей, спросила:

– Что произошло?

– К тебе это не относится, – ответила мать. – Сходи за водой, а то ведра пустые.

Когда дочь вышла, отец спросил:

– Знаешь, что она письмо от Бодрова получила?

– Нет, – усмехнулась Клавдия Сергеевна.

– Получила. На школу пришло.

У колодца Зина встретила Лиду. Она постоянно чувствовала себя скованно в присутствии сестры Сергея, та словно насквозь пронизывала своим взглядом, и девушка в смущении рассказала о полученном письме…

Теперь Сергей сидел около караульного помещения. Шумели над головой каштаны, а он возвращался мыслями к той, которая редко и мало писала, которая обещала ждать. Доля злая! «А может быть, я какой-то не такой?» – неприязненно подумал о себе.

Младший сержант Бодров получил направление для прохождения дальнейшей службы в одно из мотострелковых подразделений оперативных войск в Эстонии. В находящийся там полк было откомандировано первое отделение учебного взвода в полном составе. Перед отправлением из Киева младшие командиры, получившие отличную оценку по истории ВКП(б), награждались новенькими, только что принятыми на вооружение Красной Армии самозарядными винтовками Токарева (СВТ) с двадцатью патронами. Получил подарок и Сергей.

Поезд в Таллин прибыл рано утром. Вокруг непроглядная темнота, только некоторые окна вокзала тускло высвечивали полоски на перроне.

Прибалтика встретила пассажиров промозглым ветром и легким морозцем, незнакомыми запахами. Первое, что удивило прибывших, именно запахи. На площади стояли несколько легковых автомашин неизвестной конструкции и автобус. Их двигатели выбрасывали клубы кисло-вонючего дыма. Как потом объяснили, это результат сгорания с ланцевого бензина, который производят в Эстонии. Еще просилась в глаза черная высокая труба городской электростанции, четко выделявшаяся на фоне звездного неба. Она стояла почти в центре города, работала на сланце, дымила Mil всю округу.

Да, это не Киев, – подытожил первое впечатление Гришка Грек.

Пока старший группы сопровождения ходил в военную комендатуру, его помощник, старшина с молодецки закрученными вверх усами, завел недавних курсантов в промежуток между двумя небольшими кирпичными постройками.

– От ветра и от пули, – пояснил он.

Подразделение формировалось в пригороде Пирита, куда и была направлена прибывшая группа сержантского состава.

Рассветало, когда автобус выехал за город. Стал виден Финский залив, тяжело набегавший волной и шугой на песчаный берег, разбросанные по мелководью огромные валуны. Зрелище для степного человека!

При комплектовании первого отделения второго взвода его командиром назначили младшего сержанта Бодрова. В подразделение оказались включенными четверо земляков из Сталинградской области: Васильев, Иванов, Комов из соседних районов и Федор Краснов с хутора Запашного Батуринского района. Радовались такому стечению обстоятельств, подружились с первых же минут знакомства. Другие красноармейцы отделения прибыли из соседних областей: двое из Ростовской и Воронежской. Все считали себя казаками, хотя вслух об этом не говорили.

С особой теплотой стал относиться Сергей к Федору. Рыжеватый, среднего роста, с ладонями земледельца, был он приветлив и прост в обращении. Что-то родное угадывалось в его широко расставленных глазах, во всем облике. Речь Федора была пересыпана милыми сердцу казачьими словами, знал он многие приметы. Вместо «вроде бы» обязательно скажет «кубыть», через спортивного козла не прыгал, а «сигал». Если увидит где-то суету муравьиную, непременно скажет: «Завертается хорошая погода». Если с утра трава пахнет сильнее обычного, объяснит: «Сызмальства знаю, дождик будет». С простецкой прямотой мог он указать товарищу на неправильные действия, и никто на это не обижался. Сергею он выдал комплимент: «Форма на тебе сидить ловко».

Образования у Краснова всего четыре класса, но, как говорится, мудростью бог не обидел. «Душа с Федором отдыхает», – писал Сергей в письмах домой.

Первый же день на новом месте службы выдался чрезвычайно напряженным. На утреннем разводе командир роты поставил перед бойцами задачу: к вечеру в каждом взводе соорудить блиндажи. Благо, достаточное количество бревен для этого было заготовлено и земля оказалась промерзшей лишь на несколько сантиметров.

В каждом отделении имелось всего по три лопаты, поэтому котлован отрывали интенсивно, в три смены.

Каменистая земля поддавалась медленно. Сергей впервые увидел не известный ему металл серебристого цвета, мелкой россыпью вкрапленный в каждый выброшенный на поверхность ком грунта. Он даже предложил командиру взвода младшему лейтенанту Кузнецову собрать находку в спичечный коробок и послать в Москву.

– Может, это серебро? – с сомнением спросил Сергей.

Но командир взвода сразу же остудил пыл подчиненного.

– Не серебро это, а пирит. Такого добра здесь сколько угодно, и он не нужен. Я поначалу тоже подумал так же, – сказал он с улыбкой.

Боевые будни не заставили себя ждать. Рота была поднята по тревоге на вторую же ночь, почти сразу после отбоя. Оружие личный состав получил накануне, но винтовки еще не пристреляны, гранаты не освобождены от заводской смазки. Сергей бегло осматривал готовность подчиненных, тревожился: «Смогут ли выполнить первую боевую задачу?» В подавляющем большинстве своем бойцы оказались признанными из запаса, все без исключения старше по возрасту, и это обстоятельство смущало Сергея. Первые дни не покидало чувство неуверенности. Но никто из них в войсках НКВД не служил, и этот факт давал ему кое-какое преимущество. Полученные в полковой школе знания стали необходимы с первых же минут вступления в должность командира отделения.

После построения в полной боевой готовности командир роты кратко сообщил, что в одном из хуторов оперативным путем удалось установить местонахождение банды численностью восемь человек. Роте приказано участвовать в чекистско-войсковой операции по ее ликвидации. Личный состав с рассветом должен блокировать пути выхода и I хутора и оказать содействие группе поиска в ликвидации бандитов, если они попытаются уйти.

Стояла глухая февральская ночь, когда три взвода были посажены на бортовые ЗИС-5. Расстояние в 30 километров преодолели за два часа. Дорога с бесчисленными выбоинами, запорошенными снегом, шла большей частью по лесу, скорость не разовьешь, пахло сыростью, ветер шумел по верхушкам деревьев. В исходный район рота прибыла с опозданием всего на несколько минут. Сориентировавшись по карте, командиры взводов ввели подчиненных в обстановку и поставили командирам отделений боевые задачи.

Оказывается, хутор Кару, где будет проводиться операция, находится всего в полутора километрах к северу и представляет собой единственный жилой дом с хозяйственными пристройками. В радиусе трех-пяти километров нет населенных пунктов. Севернее хутора – огромная поляна, с других сторон лес вплотную подходит к жилью.

Первое отделение получило задачу: скрытно организовать службу заслона в двухстах метрах от хутора, в своей полосе не допустить прорыва банды, нарядам огонь на поражение открывать по команде старшего.

«Все как на занятиях по специальной тактике, – подумал Сергей, – только на душе тревожно».

Придерживаясь лесной опушки, Бодров вывел отделение к указанному изгибу проселочной дороги, по компасу определил направление рубежа блокирования. Слева до стыка с соседним взводом оказалась открытая местность метров до ста, правый фланг проходил по опушке густого леса. Командир отделения разделил подчиненных на четыре наряда по два человека и расставил их на удалении друг от друга шагов на пятьдесят-шестьдесят. Когда стало светать, он вместе с посыльным обошел все наряды, уточнил место каждому из них с таким расчетом, чтобы между соседями постоянно имелась зрительная связь, назначил секторы огня и наблюдения, разрешил службу нести, стоя за большими деревьями, – так теплее, указал, как действовать на случай, если бандиты окажутся между соседними нарядами.

Сергей не успел направить посыльного к командиру взвода с докладом о готовности, когда впереди послышались частые выстрелы, взрывы гранат. Сразу перестал ощущаться холод.

«Наверное, нога опять начнет дергаться», – вспомнилась служба секрета возле правительственной дачи в Киеве.

Но обошлось.

Сжимая холодную сталь С ВТ, Сергей с посыльным Красновым укрылись за соснами.

Еще слышались близкие выстрелы, когда между деревьями почти одновременно показались трое неизвестных с карабинами в руках. Передвигались они осторожно, но быстрыми шагами, оружие держали наготове. Впереди шел высокий, без шапки бандит. Его русые волосы клочьями топорщились в разные стороны. Одет он был в короткий теплый пиджак, подпоясанный широким ремнем, ботинки с высокими коричневого цвета крагами, галифе черного цвета.

Когда группа приблизилась на дальность броска гранаты, командир отделения громко крикнул: «Стой! Бросай оружие!» Один из идущих сразу остановился и опустил карабин на землю, другой сделал рывок в сторону и укрылся за сосной. Средний же бросился вперед прямо к тому дереву, за которым находился Сергей. Думать, как поступить, времени не было, и, когда тот приблизился, Бодров кулаком в трехпалой рукавице ударил его в потное лицо. Анатолий Сушко научил, как отключать человека с первого удара. Голова бандита дернулась назад, вытаращенные глаза устремились в небо, и, не издав ни звука, он рухнул к ногам Сергея. Приказав Федору упереться в спину задержанного штыком винтовки, не давая ему возможности подняться, подозвал к себе стоявшего с поднятыми руками бандита и положил его рядом на землю. К тому времени третий беглец короткими перебежками от дерева к дереву уходил влево от первого отделения. Левофланговый наряд бросил гранату, но неудачно – бандит не пострадал. Ему удалось вырваться из леса на поляну, и здесь он при попытке прорваться через рубеж блокирования был застрелен бойцом из отделения Белозерова.

Долго еще заслоны находились на рубеже. В отделение блокирования Бодрова прибыл командир взвода с тремя бойцами. У задержанных были изъяты пистолеты, по две гранаты, ножи.

Как потом выяснилось, поисковая группа в хуторе Кару столкнулась с вооруженной группой бандитов, которая в >то время намеревалась его покинуть. Находясь в полной боевой готовности, эти люди первыми обстреляли наряд. В результате два бойца из поисковой группы получили тяжелые ранения, но и банда была быстро ликвидирована. Главарь и двое его подручных оказались сразу же убитыми, трое ушли в лес и наскочили на заслоны второго взвода, двое из группы засели в жилой части дома и отстреливались. Только через несколько часов один покончил с собой, другой сдался, когда у него закончились патроны.

До самого отбоя Сергей был в центре внимания возбужденных сослуживцев. На вечерней поверке за проявленное мужество и умелые действия от имени командира полка старшина объявил ему благодарность. Задержанный Бодровым человек оказался подручным главаря крупной банды, орудовавшей в окрестностях. На ее совести были взрыв трех железнодорожных мостов, похищение военнослужащих, убийство семьи председателя только начавшего формироваться сельскохозяйственного кооператива. Это он лично руководил расстрелом самого председателя, его жены и двух малолетних детей.

V

В один из апрельских дней рота войск НКВД оперативного назначения была поднята по тревоге. После затянувшейся весенней распутицы установилась теплая, тихая погода. С утра до вечера светило солнце. Уставшие от дождей таллинцы потянулись в парки. В середине дня в НКГБ города поступила оперативная информация, что в одном из лесных массивов на окраине Таллина группа преступников под руководством бывшего владельца местного пивного бара с наступлением темноты намеревается на виду у граждан расправиться с военнослужащими. Патруль из четырех человек во главе с младшим лейтенантом в предыдущую ночь был захвачен неизвестными при возвращении в свою воинскую часть.

Рота в пешем порядке совершила марш в район массовых гуляний граждан и двумя взводами с ходу произвела его оцепление. КПП были выставлены местными органами НКВД на выходах из импровизированного парка.

Первый взвод выполнял задачу вытеснения граждан через КПП и вел поиск пропавших военнослужащих. Он с марша выстроил цепь с северной стороны и без паузы начал продвижение в направлении города. До наступления темноты необходимо было закончить операцию.

Отделение младшего сержанта Бодрова выстроило цепочку с южной стороны, слева от КПП, с интервалами, позволяющими бойцам взять друг друга за руки. Кроме основной задачи – не допустить выхода граждан из оцепленного района вне контрольно-проверочного пункта, необходимо было находиться в постоянной готовности отразить нападение вооруженных лиц на КПП. Причем огонь разрешалось открывать лишь в крайних случаях. Аналогичную задачу получило отделение Белозерова, расположенное правее КПП.

Движение через контрольно-пропускной пункт стало сразу же оживленным, люди понимали смысл происходящего. Сотрудники местных органов НКВД с большим трудом справлялись с проверкой документов, отправкой задержанных на фильтрационный пункт для выяснения личности. Таких граждан набралось несколько десятков. Красноармейцы по обе стороны от КПП под прикрытием кустарника находились в полной боевой готовности: патрон в патроннике, примкнутые штыки выставлены вперед.

Когда выходящая через КПП масса граждан поредела, поисковая группа вышла к контейнерам с хозяйственным инвентарем. В один из них рабочий в комбинезоне складывал грабли, метлы, лопаты, другой засовывал мешки с мусором. Оба жестами показывали, что сейчас пойдут на выход. Два других контейнера уже были закрыты. Поисковая цепь прошла, но резервная группа взвода заинтересовалась содержимым контейнеров. Рабочие ушли, и бойцам пришлось сбивать навесные замки прикладами винтовок. Когда открыли крышку первого из них, глазам своим не поверили. Вповалку, друг на друге, лежали четверо пропавших военнослужащих, связанных по рукам и ногам, с кляпами во рту. Тут же была передана команда по цепи на КПП приостановить выход людей. Во втором контейнере бойцы обнаружили двоих белобрысых молчаливых граждан тоже со связанными руками и кляпами во рту. Разыскиваемых «рабочих» среди местных жителей не оказалось. Их обнаружили лишь с наступлением сумерек в кустах при движении поисковой цепи в обратном направлении. Растерянные, мрачные, они сдались без сопротивления.

Огонь по КПП вдруг открыли трое граждан. Используя сгущавшуюся темноту и рассчитывая в суматохе прорваться через оцепление, бандиты намеревались кратчайшим путем достичь окраины города, избежать задержания. Обстановка осложнялась тем, что бандиты оказались между поисковой группой и оцеплением, поэтому бойцы ни с одной, ни с другой стороны огонь вести не могли во избежание взаимного поражения. После первых же выстрелов оцепление залегло. Сергей, пригнувшись и прикрываясь кустами, рванулся к левому флангу отделения, куда устремился один из нападавших. И вовремя! Преодолев, по существу, линию КПП, преступник не ожидал одновременного появления у своей груди нескольких штыков. Его качнуло назад, ноги подкосились, и он упал. Остальных преступников задержали бойцы соседних отделений.

На утреннем разводе командир взвода Кузнецов, получивший накануне звание лейтенанта, сообщил, что «рабочие» парка, освобожденные из второго контейнера «пострадавшие» и все задержанные являются членами одной преступной группы, замышлявшей варварскую акцию против военнослужащих Красной Армии. Один из «пострадавших» оказался немецким обер-лейтенантом, разведчиком.

И вновь тревога. Взвод получил задачу вести поиск в безымянном хуторе. Было известно, что его периодически посещают трое бандитов-хуторян.

В населенном пункте всего три двора. Грунтовая дорога проходит вблизи двух из них, третий стоит на отшибе, метрах в трехстах от остальных. В этом дворе и было поручено вести поиск первому отделению. Двор с огородом, большим садом находится на открытой поляне, с двух сторон к нему подступает лесной массив глубиной до двух километров. По карте выходило, что опушка леса с северной и южной стороны позволяет скрыто вести наблюдение за двором с близкого расстояния.

Еще в ходе выдвижения к хутору Сергей продумал свои действия: как изолировать объект, а затем вести там поиск.

Ровно в полдень взвод на двух ЗИС-5 выехал на выполнение задачи. Когда подразделение прибыло к месту назначения, каждое отделение высадилось с ходу вблизи двора, указанного ему для поиска.

Два наряда перекрытия по паре бойцов Бодров выставил на опушке леса с северной и южной сторон, чтобы не допустить ухода бандитов, если они окажутся в «его» дворе. Поставил также наружный пост для охраны входа в жилой дом и поддержания зрительной связи с нарядами перекрытия, наблюдения за окнами и крышей. В коридоре у входной двери он разместил внутренний пост для поддержания взаимодействия с наружным постом, командиром отделения и тремя бойцами, ведущими непосредственно поиск на объекте.

Осмотрели бойцы все помещения. Во второй комнате около печи на табуретке сидела молодая женщина с мальчиком лет пяти-шести. На вопросы она виновато улыбалась и показывала жестами, что ничего не понимает. Простучали стены, потолки, заглянули во все укромные места, в закромах штыками прощупали зерно. Ни единого повода для подозрения.

Намеревались уже перейти к поиску в надворных постройках. Но тут боец Комов обратил внимание на небольшую пристройку в стене, оклеенную обоями и почти незаметную. Подозрение вызвала влажная полоска у выступающего угла. Попробовал Комов прочность пристройки – одна сторона держится слабо. Рванул доску и сразу увидел перед собой высокого бледнолицего человека с прилипшими ко лбу жидкими волосами. Мгновение не моргая оба смотрели в глаза друг другу.

– Бандит! – охрипшим испуганным голосом воскликнул боец.

В этот момент человек рванулся в соседнюю комнату и оттуда один за другим прогремели два выстрела из пистолета. Одна его пуля попала в затвор винтовки и рикошетом пробила руку Комова. Вбежавшие бойцы открыли огонь сквозь закрытую дверь. Израсходовав по обойме патронов, поисковая группа прекратила стрельбу. Из-за двери не было слышно ни звука. Оглохшие от выстрелов в закрытом помещении бойцы ворвались в комнату, но там находилась лишь женщина с белым лицом и мальчик с широко раскрытыми от ужаса глазами.

Беглец выпрыгнул в открытое окно. Не прицеливаясь, он выстрелил в сторону наружного поста охраны и устремился к ближайшей опушке леса. Наряд перекрытия открыл огонь из двух винтовок по бегущему.

Он упал. Бодров, оставив в комнате раненого и внутренний пост охраны, вместе с Ивановым и Васильевым бросился к упавшему. Тот лежал на спине с зажатым в руке пистолетом. Сергей впервые увидел только что убитого человека, но, удивительное дело, совершенно не испытал жалости к окровавленному телу.

Оставив труп под присмотром наряда перекрытия, поисковая группа возвратилась в дом и продолжила поиск. 11-го осмотр жилых помещений и дворовых построек еще каких-либо результатов не дал.

В расположение роты возвращались в приподнятом настроении. Задача была выполнена всеми отделениями. В ходе поиска задержанными оказались шесть человек без документов, вызывающих подозрение в принадлежности к бандформированиям. Сергей не стал докладывать командиру взвода об оставленной на его объекте женщине с ребенком. Дрогнуло сердце.

Для доставки в часть задержанных и убитого бандита была выделена головная автомашина. Конвой составило отделение Белозерова во главе с командиром взвода. На втором грузовике – два других отделения, старшина Бодров.

ЗИС-5 уже отходил свой срок до капитального ремонта, двигатель едва тянул. Бодров торопил водителя, тот яростно чертыхался, но скорость от этого не увеличивалась.

Когда сквозь шум тяжело идущей машины впереди, за крутым поворотом, послышалась длинная пулеметная очередь, частые винтовочные выстрелы, Сергей не сразу сообразил, что произошло. Заглох двигатель. Сплошной гул стрельбы, крики людей. «Засада», – мелькнуло в голове.

– К бою! – Бодров подал команду машинально, еще не зная, что дальше предпримет.

Бойцы спрыгивали на землю. Сознание подсказывало: необходимо идти на помощь попавшим в засаду. На бегу Сергей крикнул командиру третьего отделения, чтобы цепью продвигались вперед левее дороги, не теряя с ним зрительной связи.

Когда два отделения без стрельбы показались из-за поворота, в нескольких десятках метров впереди бойцы увидели развернутый поперек дороги ЗИС-5, людей в серых пиджаках, суетившихся возле машины. Заметив красноармейцев, они бросились к лесу.

– Стой! – подал команду Сергей. – С места по бандитам огонь!

Упал один беглец, другой, третий, остальные залегли. Бодров подал команду третьему отделению: под прикрытием огня первого обойти залегших серопиджачников слева. Но и те стали приходить в себя, начали перебежками двигаться в сторону леса, прикрывая огнем друг друга. В третьем отделении два бойца получили ранения в ноги. Движение замедлилось. Первое отделение продолжало вести огонь, но отступающие, пять-шесть человек, были уже далеко.

Подошли к машине. Жуткая картина. Все бойцы второго отделения были убиты. Трое не успели даже выпрыгнуть из кузова. Белозеров и его постоянный посыльный лежали радом, из-за огнестрельных ранений лица их трудно было узнать. Бандиты стреляли в упор. Командир взвода и водитель не успели покинуть кабину. Один с пробитой головой навалился грудью на рулевое колесо, Кузнецов, уткнувшись в лобовое стекло, застывшими глазами взирал на верхушки деревьев. Перебитыми оказались и все задержанные.

Мертвыми обнаружили пятерых нападавших, двоих с тяжелыми ранениями захватили в плен.

Сергею приходилось видеть, как плачут мужчины; гладя на бойцов, он тоже не мог сдержать слез. Неподвижные тела товарищей, командира, изуродованные до неузнаваемости лица – верить в случившееся не хотелось. Гришка Грек приглашал после службы на свою свадьбу, теперь праздника не будет. А ведь только что все были живыми и здоровыми…

На вечерней поверке старшина объявил приказ командира полка о присвоении младшему сержанту Бодрову звания старшего сержанта, назначении его на должность заместителя командира взвода и временно исполняющим обязанности командира этого подразделения.