Текст книги "Забайкальское казачество"

Автор книги: Николай Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 49 страниц)

11. Набег на Факумынь и окончание войны

На фронте установилось затишье, но не для казаков. Конные отряды Мищенко и Ренненкампфа, имея главную задачу по охране флангов своих армий, проводили глубокую разведку расположения противника, совершали рейды в его тыл. По словам А.И. Деникина, начальника штаба Урало-Забайкальской дивизии: «Конный отряд, начиная с 10 марта и по 1 июля (даты приведены по новому стилю. – Н. С.), был в постоянных боях. Девять раз мы ударяли по флангу и тылу расположения армии Ноги…» Bf приказе Ставки в обязанности генерала Мищенко вменялось производить такие набеги на японцев, «чтобы своевременно раскрыть обход противником нашего фланга».

17 марта Забайкальское казачье войско отметило свое 54-летие. По случаю войскового праздника были проведены церковные парады. Казакам вручались знаки отличия военного ордена, благодарили их за службу, зачитывались поздравительные телеграммы от других казачьих войск, императора, военного министра, сановников и военачальников. На телеграмме, посланной царю по случаю праздника наказным атаманом войска генерал-лейтенантом Н.А. Холщевниковым, Николай II собственноручно написал: «Искренне благодарю славное Забайкальское войско». Во время представления императору войскового атамана Забайкальского казачьего войска генерала Хрещатинского он воздал похвалу забайкальцам в словах: «Молодое войско, а служит отлично, храбро». Об этом немедленно было сообщено в войско, что вызвало большой душевный подъем в казачьих рядах: тяжелый труд их был замечен и по достоинству оценен главою государства.

В конце марта 1905 года была проведена глубокая разведка г. Чантуфу. Во время ее, 23–24 марта, разъезды уральских и забайкальских казаков срезали провода почти на всем протяжении от Чантуфу до Цулюшу, лишив японское командование телефонной и телеграфной связи между указанными пунктами.

Однако эти разведки и диверсии незначительными силами конницы не устраивали русское командование. В начале мая генералу Мищенко было приказано произвести набег в тыл японской армии всем отрядом. Выполняя этот приказ, 4 мая 1905 года Мищенко, имея 45 сотен, 2 пулемета и 6 орудий, выступил в набег на Факумынь. Целью набега ставилось: «Перейти в тыл западной группы японских армий и задержать переход их в наступление, истребляя склады, транспорты и портя пути подвоза, в том числе, особенно железную дорогу…» Но в день выступления пришла телеграмма – Синминтинскую железную дорогу считать нейтральной и ее не трогать… «Нас поразила такая щепетильность в соблюдении нейтралитета Собственного Китая, – отмечал А.И. Деникин, – когда японцы пользовались давно дорогой Инкоу – Синминтин, а после Мукдена она стала главной питательной артерией западной группы японских армий…»

По замыслу командования, набег должен был задержать наступление японцев, если такое готовится, в течение почти 3 недель, необходимых для прибытия из России пополнения. Отправляя конный отряд в тыл противника на такой срок, организаторы набега заведомо обрекали его на неуспех, ставя такую задачу. Как и в набеге на Инкоу, отряд пытались отяготить 18 орудиями 3 батарей, но в конце концов взяли по 2 орудия с каждой батареи и по 5 зарядных ящиков.

С первых дней набега начались бои с японцами, иногда внезапные. Так, 4 мая в окрестностях Кейпинча, где стояла 7-я пехотная дивизия, боковой авангард был обстрелян противником. Прикрываясь 2 спешенными сотнями, отряд пошел вперед, потеряв 8 казаков ранеными, которые остались в 150 шагах от стен китайской деревни Чаубаопы. Узнав об этом, Мищенко приказал забрать их любой ценой. Две сотни вернулись к деревне и вновь атаковали ее в пешем порядке. Сотник Чуприна с несколькими казаками, потеряв одного убитым и четверых ранеными, прорвался к лежащим после первого боя раненым казакам и вынес всех. Для казаков-забайкальцев, да и для других казачьих войск, вынос раненых с поля боя был не вопросом целесообразности, а делом чести. Казаку не простят в станице, если узнают, что он бросил своего товарища. Связанные тесными узами родства, быта, морали и в силу своей корпоративности, казаки имели совершенно другую психологию, чем крестьяне, одетые в серые шинели.

Среди забайкальцев считалось бесчестьем попасть в плен, поэтому они рисковали жизнью, чтобы избежать плена самому и спасти от него товарища. Вот почему и в этой войне, и в последующей среди забайкальцев пленных было меньше, чем в других казачьих войсках. По этой же причине, попав в плен, казак любыми путями стремился вырваться из него, независимо от места пребывания в плену. В Русской армии побег из плена считался доблестью.

В течение последующих 3 дней казаки нападали на мелкие подразделения японцев, сопровождающих обозы, захватывали и уничтожали склады. Не обнаружив передвижение противника на главной этапной дороге Синминтин – Факумынь, Мищенко направил 1-й Читинский полк за Ляохэ. Прорвавшись через линию сторожевого охранения, полк вышел на новую дорогу, по которой японцы осуществляли подвоз материальных средств. 7 мая 1-й Читинский полк, изрубив прикрытие, захватил огромный обоз, растянувшийся на 7 верст. Казаки собрали повозки в кучи и сожгли.

В этот же день отряд был обстрелян ружейно-артиллерийским огнем спереди (с востока), справа и частично слева. Попав в огневой мешок, отряд повернул на юг и наткнулся на укрепленную деревню Цинсяйпао (Цинсяйчао), занятую японской пехотой с пулеметами. Хорунжий ЕБ. Арцишевский с 2 орудиями выдвинулся на 600 шагов к деревне и открыл беглый огонь шрапнелью. Казаки спешились и под сильным огнем противника пошли в атаку. Японцы не выдержали и стали отходить. Часть сотен Урало-Забайкальской дивизии вскочила на коней и бросилась в преследование, а пешие сотни ворвались в деревню. «По полю неслись забайкальцы есаула Зыкова, подъесаула Чеславского, уральцы хорунжего Мартынова, врезались и рубились в японских рядах. Подъем был так велик, что не выдержали и поднялись в атаку вестовые, ординарцы и чины штаба», – так описал этот бой А.И. Деникин. За два часа были уничтожены 2 японские роты, 60 солдат попали в плен.

С боями захватили деревни Донсиза и Тасятунь (Таситунь). В деревне Тасятунь казаки взяли в плен 4 офицеров и  35 японских солдат, 2 пулемета.

В бою под деревней Таситунь казаки во многом обязаны дерзким действиям взвода 1-й Забайкальской батареи под командованием есаула А.И. Мищенко. Когда 2 пулемета открыли огонь по наступающей казачьей лаве, хорунжий Арцишевский с одним орудием этого взвода выскочил в казачью цепь, снял орудие с передков и несколькими снайперскими выстрелами уничтожил расчеты этих пулеметов, а потом, следуя за наступающими, поддерживал их огнем. 49-й пехотный полк японцев понес большие потери. Хорунжий Е.Б. Арцишевский за подвиг под Таситунью был награжден Георгиевским крестом 4-й степени.

Не обнаружив никаких признаков готовящегося наступления японцев и нарушив снабжение японской армии на грунтовых дорогах к Факумыню, генерал Мищенко принял решение возвращаться обратно.

В результате майского набега было парализовано движение на двух транспортных дорогах, уничтожено несколько складов и 800 повозок с грузом, захвачено 200 лошадей, выведено из строя не менее 500 японских солдат и офицеров, взято в плен 234 человека, из них 5 офицеров. Выяснено расположение трех дивизий генерала Ноги.

Наши потери составили 14 офицеров и 187 казаков убитыми и ранеными.

Новый главнокомандующий Н.П. Линевич, сменивший АН. Куропаткина, поздравил казаков Мищенко с блестящей победой телеграммой: «Радуюсь и поздравляю генерала Мищенко и всех ею казаков с полным и блестящим успехом. Лихой и отважный набег. Сейчас донес о нем государю».

Набег в район Факумынь не внес существенных изменений на Русско-японском фронте и серьезного значения на ход последующих событий не имел, однако он несколько поднял моральное состояние Русской армии, уставшей от постоянных поражений. «Картины бегущего и сдающегося в плен противника, – отмечал А.И. Деникин, – не слишком часто радовали нас на протяжении злополучной кампании…»

До 20 июня забайкальские казаки отрядов Мищенко и Ренненкампфа надежно охраняли фланги армии на Сыпингайских позициях, совершали дерзкие нападения на деревни, занятые японцами.

13 июня в бою под Ляоянвопой 23 эскадрона японских драгун генерала Акиямы двинулись на помощь своим войскам. Против них были брошены 10 сотен Урало-Забайкальской дивизии, которые с радостью помчались на развертывающихся для атаки в конном строю японских кавалеристов. Ни разу до этого японцы не пытались встретиться с казаками в открытом бою. Увидев мчащуюся на них казачью лаву, драгуны Акиямы не приняли атаки и, повернув назад, ушли за свою пехоту.

23 июня забайкальские и уральские казаки штурмом взяли под Санвайзой левофланговый опорный пункт противника. Забайкальская гвардия, как называли казаков 1-го Верхнеудинского и 1-го Читинского полков, закаленная в многочисленных боях и сражениях, шла в атаку в первой цепи при поддержке 1-й Забайкальской казачьей батареи. Японский батальон, оборонявший деревню, был почти полностью уничтожен. Этот бой стал последним в Русско-японской войне для двух лучших полков Забайкальского казачьего войска и прославленной на всю Маньчжурскую армию 1-й Забайкальской батареи, которая произвела свой последний 16 170-й выстрел в этой войне.

За время войны каждое орудие выпустило по противнику 2695 снарядов. 56 дней батарея вела бой, поменяв два комплекта стволов. Ни одного трофея не было оставлено противнику. Потери батареи составили: убиты – 1 офицер и 5 казаков; ранены – 3 офицера и 44 казака; лошадей убито – 32, ранено – 67. Батарея получила Знаков Отличия Военного ордена (Георгиевских крестов) 1-й степени – один, 2-й степени – два, 3-й степени – 15 и 4-й степени – 140.1-ю степень под № 635 получил кандидат на командирскую должность Михаил Алексеев; 2-ю степень – вахмистр Владимир Деревцов и младший урядник Маркел Петухов; трижды Георгиевскими кавалерами стали вахмистр Владимир Деревцов, награжденный 4-, 3-й, и 2-й степенями ордена, и младший урядник Маркел Петухов. Все казаки, что имели 3-ю степень ордена, были награждены дважды. Батарея за войну награждена Знаком Отличия на головном уборе с надписью: «За отличие в войне с Японией 1904–1905 гг.», а 6 мая 1910 года пожалована именем шефа Его императорского высочества Наследника Цесаревича Великого Князя Алексея Николаевича – юного сына Николая II.

12 августа 1910 года император и императрица принимали в Петергофе депутацию батареи по случаю пожалования ей почетного имени. В нее входили: бывший командир батареи флигель-адъютант полковник Гаврилов, командир Забайкальского казачьего дивизиона полковник Ящеров, командир батареи войсковой старшина Станкевич, младший офицер хорунжий князь Оболенский, вахмистр Комогорцев, старший урядник Маркел Петухов и трубач Будунов. Забайкальцы преподнесли наследнику Российского престола мундир 1-й Забайкальской казачьей батареи и подвели оседланного строевого коня. Николай II поблагодарил депутацию казаков и сказал: «Этот мундир будет служить вечной связью Наследника с батареей».

27 июля 1905 года в Портсмуте (США) открылась мирная конференция, которая 23 августа закончилась подписанием мирного договора.

Россия была сильна и могла победить в конечном итоге ослабленную войной Японию. Несмотря на ряд крупных успехов на суше и на море, эта островная страна оказалась на грани истощения. Россия находилась в ином положении, чем Япония. Военные ресурсы были громадны, моральный дух войск, прибывших из Европейской России на смену частей, состоящих из запасных солдат, не был сломлен поражениями, они готовы были сражаться дальше. Надвигающаяся революция спасла Японию от поражения, а России принесла неисчислимые страдания, позор преждевременного мира, лишившего ее части исторической территории и нанесшего непоправимый вред авторитету великой державы. За авантюру правительства сполна рассчитался российский народ своей национальной гордостью.

Только в результате разгрома японского милитаризма во Второй мировой войне наша страна вернула свои исконно русские земли – Сахалин и Курильские острова.

Жертвы сторон в Русско-японской войне были огромны. Россия потеряла около 270 тысяч человек, из них 50 тысяч убитыми; Япония, при потерях в 270 тысяч человек, имела 86 тысяч убитыми.

Либеральная пресса весь поток критики направила на армию и ее командование, считая их главными виновниками поражения. Если критика главного командования была правильной, то в отношении русского солдата и офицера она носила несправедливый характер. Мало того, находились люди, которые в русском воине искали виновного во всех неудачах в этой войне. Доставалось всем: пехоте, артиллерии, флоту и кавалерии. Но больше всего ругали казаков, составлявших большинство русской конницы в Маньчжурской армии.

Недостатки в подготовке казачьих частей, особенно второй очереди, уже указывались, но виновны ли были сами казаки в том, что их плохо учили до войны? Система подготовки, принятая во всех казачьих войсках России, отставала от требований времени, была несовершенна. Станичные, или так называемые домашние сборы, не давали требуемых знаний, не формировали необходимые для боя умения и навыки.

Изменить эту систему боевой подготовки казачьих частей обязаны были те, кто командовал конницей до войны и в чьи руки она была вверена во время войны. Эти начальники возлагали на кавалерию большие надежды, не понимая ее роли в войне, не умели применять ее в различных видах боя и так и не научились ничему в ходе самой войны.

В отличие от них казаки сразу восполнили свои пробелы в обучении уже в первых боях и в короткое время. Наука воевать под пулями противника, оплаченная кровью, приходит быстро, и если второочередных казаков справедливо критиковали за слабую подготовку в первое время, то потом они ничем не отличались по своим боевым качествам от первоочередных и драгун регулярных кавалерийских полков.

Не в русском пехотинце или казаке было дело – они доказали свои доблесть и мужество на поле боя, а в той государственной системе, которая привела их к позору поражения. Не качество солдата, что тоже имеет важное значение, а кризис помещичье-бюрократической власти, экономическая отсталость, низкая культура общества – вот главные причины нашего поражения в войне с Японией.

Экономическая отсталость России была очевидна. В дни затишья на Шахэ присутствующий на обеде по случаю дня рождения монарха военный корреспондент В.А. Апушкин записал слова генерала Мищенко о значении экономического состояния страны для достижения военного успеха: «Оно у нас плохое. А плохое экономическое состояние страны – признак ее отсталости в культурном отношении. И эта отсталость для нас, военных, определяется тем, что мы всегда выходим на войну неподготовленными, вооруженные оружием, составляющим не последнее, а сданное в архив слово техники».

Необходимость коренных реформ не только армии, но и всего общественно-экономического строя стали понимать все. И прав был Л. Нодо, главный критик казачества, когда писал в своих нашумевших статьях, что «армия есть порождение нации и армию не реформируют иначе, как реформируя нацию, продуктом которой она является».

Прав также теоретик большевизма В.И. Ленин, считавший, что «связь между военной организацией страны и всем ее экономическим и культурным строем никогда еще не была столь тесной, как в настоящее время».

Военное поражение России убыстрило нарастание революционного кризиса, разразившегося в январе 1905 года буржуазно-демократической революцией.

Глава V
Забайкальские казаки на Первой мировой войне

1. Начало войны, мобилизация Забайкальского казачьего войска и уход его на войну

Причины Первой мировой войны известны. В том, что она будет, никто в то время не сомневался, ее ждали, к ней готовились. Огромный клубок политических и экономических противоречий между европейскими державами уже нельзя было решить мирным путем. Война в Европе стала неизбежной. На мирный путь решения всех спорных вопросов уже никто не надеялся, так как главный очаг агрессии находился в милитаристской Германии, которая не скрывала своих замыслов относительно нового передела мира в пользу «полнокровного немца». Проповедуя «превосходство высшей расы» над другими народами, Германия взяла на себя «историческую миссию обновления дряхлой Европы», но главным, «историческим врагом» она считала славянство.

К июлю 1914 года машина кайзеровской Германии была готова к большой войне, и требовался благовидный повод для ее развязывания. Усилившаяся на Балканах национально-освободительная борьба южнославянских народов против турецкого и австро-венгерского порабощения указывала Германии источник детонации мирового взрыва. Именно Германия натравила Австро-Венгерскую империю на Сербию, которая, победив в Балканских войнах Турцию, стала символом освобождения южных славян от иностранного господства. В Сербии «лоскутная» австро-венгерская монархия видела угрозу распада своей империи. Война с Сербией была предрешенной, но на пути экспансивных устремлений Германии и Австрии стояла Россия, всегда поддерживающая балканские народы.

Таким образом, агрессия Австро-Венгрии на Балканах неизбежно приводила к военному столкновению с ней других государств, таких как Россия и ее союзники – Франция, Англия.

Кайзер Германии Вильгельм II считал, что настал выгодный момент для этого, так как Россия и Франция не успели подготовиться к войне и могут быть легко разбиты, если заступятся за Сербию.

15 июня 1914 года револьверные выстрелы австрийского подданного, члена организации «Молодая Босния» Гаврилы Принципа оборвали жизнь наследника австро-венгерского престола Франца Фердинанда и его супруги. Лучшего повода для войны придумать было нельзя. «Теперь или никогда», – сделал пометку Вильгельм II на докладе своего посла в Вене. Ниже он отметил: «С сербами надо покончить, и именно сейчас».

Желая заручиться поддержкой Германии в будущей войне, если в нее вступит Россия, австрийский император Франц Иосиф 4 июля в личном письме Вильгельму II и меморандуме правительства изложил свою позицию по балканской политике. Она заключалась в следующем: «Нужно, чтобы Сербия, которая является ныне главным двигателем панславянской политики, была уничтожена как политический фактор на Балканах».

На следующий день австро-венгерский посол в Берлине граф Сечени телеграфировал в Вену результат своей беседы с Вильгельмом II: «Если бы дело дошло даже до войны Австро-Венгрии с Россией, – сказал кайзер, – вы можете быть уверены, что Германия с обычной союзнической верностью станет на вашу сторону… Если в Австрии признается необходимость военных действий, было бы жалко упустить столь благоприятный случай».

10 июля 1914 года австрийский посланник в Белграде барон Гизль вручил сербскому правительству заранее неприемлемый ультиматум. Весь мир, кроме политиков Берлина, был возмущен вызывающим и оскорбляющим тоном его, попирающим достоинство Сербии как суверенного государства. Ультиматум, для выполнения которого отводилось 48 часов, являлся прямым вмешательством во внутренние дела страны и требовал немедленного исключения со службы всех сербских офицеров и чиновников, имена которых укажет австро-венгерское правительство, «как ведущих пропаганду против Австрии»; учреждения в самой Сербии «австро-венгерских органов для сотрудничества в подавлении революционных движений против монархии»; «допущения австрийских чиновников к производству следствия на сербской территории» и т. д.

Сербия, не желая войны с Австро-Венгрией, приняла 8 пунктов требований ультиматума и только от одного, где говорилось о «допущении австрийских чиновников»… на сербскую территорию для следствия по сараевскому делу, отказалась. Ответ Сербии произвел большое впечатление на мировую общественность своей уступчивостью и стремлением избежать конфликта, на что Вильгельм II отреагировал такими словами: «Большой моральный успех Вены. Но он исключает всякий повод к войне».

Несмотря на отсутствие «приличного повода», война была развязана.

12 июля австрийское посольство покинуло Белград, и в этот же день был подписан приказ о частичной мобилизации австрийской армии против Сербии.

В полдень 15 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии, а в ночь с 15 на 16 июля началась артиллерийская бомбардировка Белграда.

18 июля под давлением Берлина Франц Иосиф подписал указ о всеобщей мобилизации.

Попытки правительств России, Франции, Англии погасить начавшийся пожар войны не увенчались успехом. Франция сразу заявила о своей поддержке России, если она вступит в войну на стороне Сербии. После обращения сербского правительства к России о помощи Николай II ответил телеграммой, что «ни в коем случае Россия не останется равнодушной к участи Сербии». Поддержала Россию и Англия в ее стремлении защитить Сербию, но сама предпочла соблюдать нейтралитет, о чем недвусмысленно намекал министр иностранных дел Эдуард Грей и определенно высказался король Великобритании Георг V.

Рассчитывая на Англию и на ее договорные обязательства, Россия и Франция надеялись, что она выступит на их стороне. Уверяя в поддержке одних, развязывая руки агрессорам намеками на нейтралитет, не заявив решительно о своей позиции, если Германия вступит в конфликте Францией и Россией, английская дипломатия осталась верной своей традиции – загребать жар чужими руками, т. е. получать все выгоды от войны, не принимая в ней участия.

После объявления Австро-Венгрией войны Сербии, по настоянию Генерального штаба, 16 июля Николай II утвердил указ о всеобщей мобилизации Русской армии. Но в этот же день вечером, получив заверения от Вильгельма II – выступить посредником между Россией и Австрией в разрешении конфликта, царь отменил всеобщую мобилизацию и принял решение провести частичную мобилизацию в четырех военных округах только против Австрии. Поздно ночью указ об этом был отправлен по телеграфу в Варшавский, Киевский, Одесский и Московский округа. Министр иностранных дел Сазонов после совещания с военным министром и начальником Генерального штаба убедил царя, что если война с Германией неизбежна, то нельзя медлить с началом всеобщей мобилизации. Разрешение на всеобщую мобилизацию было получено 17 июля.

Первым днем мобилизации и перевозок войск было назначено 18 июля. В ответ на это Германия предъявила России ультиматум, что если это решение не будет отменено, то она также объявит мобилизацию. Русское правительство не ответило на этот ультиматум и не прекратило своих мобилизационных мероприятий.

1 августа в Германии была объявлена общая мобилизация, а в 7 часов вечера германский посол в России граф Пурталес вручил Русскому министру иностранных дел Сазонову ноту с объявлением войны.

3 августа такая же нота была вручена французскому министру, а 4 августа, после вторжения немцев в Бельгию, вступила в войну против Германий Англия.

Началась Первая мировая война, агрессорами в которой выступили державы Центрального союза – Германия и Австро-Венгрия. Постепенно в нее втянулось и участвовало 38 государств с населением свыше 1,5 миллиарда человек. За годы войны в армию было мобилизовано около 70 миллионов человек.

Для России она стала великой войной. Выступление России на стороне маленькой Сербии было расценено в мире и внутри страны как благородный шаг великой славянской державы, не оставившей в беде славянские народы Балкан. Только большевики во главе с Лениным выступили против войны, обвиняя правительство России в проведении захватнической политики. Поддержку национально-освободительной борьбы южных славян Россией Ленин определил как «…шитое белыми нитками стремление отвлечь внимание от внутренних дел России и „урвать кусок“ Турции». Кроме того, он заявил, что «поддержка реакции внутри и колониального, империалистического грабежа вовне – такова суть этой грубой „патриотической“ „славянской“» политики. Ленин защищал союзника Германии – Турцию, которая после прихода к власти младотурок открыто стала готовиться к войне с Россией «с целью восстановить свое господство над балканскими народами, отторгнуть от России Закавказье, Крым, истребить армянское население». В сложившихся условиях борьба лидеров большевиков против вступления России в войну играла на руку Германии, Австро-Венгрии и Турции, предавала южных славян, разлагающе действовала на патриотические чувства русского народа. Россия не хотела войны – она вынуждена была отражать агрессию, защищаться сама и помогать другим. На протяжении всей войны большевики будут вести пропаганду за поражение своей собственной страны и в конечном итоге приведут ее к катастрофе.

В день объявления войны в городах России прошли патриотические шествия и манифестации с пением гимна, с призывами сплотиться в борьбе с врагом. Во всех церквах служили молебен во славу Русского воинства. В армию стали записываться добровольцы.

17 июля на имя наказного атамана Забайкальского казачьего войска поступила из Петербурга циркулярная телеграмма за подписью военного министра Сухомлинова, морского министра Григоровича, министра внутренних дел Маклакова: «Высочайше повелено привести армию и флот на военное положение и для сего призвать чинов запаса и поставить лошадей, согласно мобилизационному расписанию 1910 года. Первым днем мобилизации следует считать 18 июля».

На основании этой телеграммы Забайкальское казачье войско приступило к мобилизации. 19 июля 1914 года приказом наказного атамана Забайкальского казачьего войска генерала от инфантерии Эверта предписывалось: «Начальствующим лицам, предназначенным для занятия должностей в формируемых при мобилизации казачьих частях – приступить к исполнению своих обязанностей, руководствуясь мобилизационным расписанием 1910 года».

По этому расписанию призывались все запасные нижние чины и ратники ополчения 1-го разряда.

Получив приказ о мобилизации, Забайкальское войско немедленно стало осуществлять все положенные мероприятия. Так, например, командир 1-й отдельной Забайкальской бригады телеграмму о мобилизации получил от командира 2-го Сибирского армейского корпуса в 4 часа 40 минут 18 июля, а в 5.10 пришло распоряжение. В 6 часов утра в штабе началась мобилизационная работа. В 6 часов 30 минут командиры частей доложили о получении распоряжения на мобилизацию. В 18.00 штаб бригады был укомплектован по штатам военного времени и к 21.00 готов к погрузке и отправке в район предстоящих боевых действий.

В полках бригады проводились следующие мероприятия: сотни получали боеприпасы, готовили двуколки для их перевозки; перековывали лошадей, срок перековки которых был 4 недели; проводились смотры обмундирования, людского и конского снаряжения и имущества, берущегося в поход; составлялись списки казаков, у которых чего-либо недоставало, с целью пополнения; оттачивались в ружейной мастерской шашки; высылались артельщики за фуражом и овсом, продуктами; получали из неприкосновенных запасов (НЗ) котелки, палатки, парусиновые ведра, бинокли, часы, компасы и шанцевый инструмент; боеприпасы укладывались в двуколки; вахмистры и трубачи получали револьверы; сдавались и укладывались на складах вещи, не берущиеся в поход, учебное оружие и холостые патроны; укладывались седельные вьюки, в околодке (медицинский пункт. – Н. С.) получали антисептические пакеты, которые раздавались на руки каждому казаку и офицеру; казаки проходили медицинский осмотр, больные передавались в местный лазарет, а слабосильные, подсудимые и подследственные со всем имуществом отправлялись в распоряжение полкового квартирмейстера. Кроме того, командирам сотен вручались денежные авансы: на фуражное довольствие – 150 рублей, приварочные – 1000 рублей, провиантские – 500 рублей; офицеры обеспечивались денежным довольствием. Обученные подрывному делу казаки получали вьюки с приспособлениями для взрывания, пироксилин и укладывали это имущество в седельные сумки под руководством заведующего оружием полка. Упаковывалось имущество сотен в ящики, от командира обоза принимали обоз 1-го разряда с полной укладкой (походная кухня и продовольственная повозка). Командиры сотен получали от адъютанта штаба (начальник штаба. – Н. С.) карты, книги учета, бланки и другие документы отчетности по военному времени.

На доукомплектование первых полков прибывали казаки со льготы, а также получали лошадей из станиц, согласно воинской повинности. Например, в 1-й Верхнеудинский полк прибыли 64 урядника и казака и 4 нестроевых. Люди приходили плохо обмундированные и не имели всех положенных вещей, а «лошади поступали в очень плохих телах и многие были малопригодны под верх». Все имевшиеся в полках лошади осматривались ветеринаром полка. Кроме лошадей, поступающих по воинской повинности, для безлошадных казаков и денщиков-офицеров в окрестных станицах закупались верховые лошади.

Закончив мероприятия по доукомплектованию и формированию, полки приступили к занятиям по боевой подготовке. Главными из них были занятия по стрельбе, слаживанию сотен и разведке. Время занятий устанавливалось с 7.00 до 11.00, а после обеда – с 16.00 до 18.00. Проводилась пристрелка винтовок под патрон с остроконечной пулей. Занятия продолжались вплоть до отправки частей на театр войны.

Если доукомплектование строевых полков до штатов военного времени проходило в основном успешно, то формирование полков казаками со льготы и обеспечение их лошадьми имело много недостатков. Не хватало положенного обмундирования, другого имущества. «Лошади из станиц были поставлены настолько плохи, – отмечал в „Журнале военных действий“ адъютант штаба 3-го Верхнеудинского полка, – что для строевой работы совершенно не годились. Занятия поэтому проводились исключительно в пешем строю». Казачьим начальникам приходилось принимать срочные меры по устранению имевшихся недостатков уже в ходе мобилизации. Прибывали больные казаки, не способные следовать в поход, которые передавались атаманам отделов и заменялись другими.

В общем, несмотря на все возникшие трудности, полки Забайкальского казачьего войска были доукомплектованы и сформированы в установленные сроки, сведены в 3 отдельные бригады и ожидали отправки: 1-я отдельная Забайкальская казачья бригада в составе 1-го Читинского, 1-го Верхнеудинского (4-сотенного состава), 1-го Аргунского полков, 1-й и 3-й Забайкальских казачьих батарей – на Западный фронт; 2-я отдельная Забайкальская бригада (2-й Нерчинский, 2-й Читинский полки, 4-я Забайкальская батарея) и 3-я отдельная Забайкальская бригада (2-й Аргунский, 3-й Верхнеудинский полки и 2-я Забайкальская казачья батарея) – на Кавказский фронт. 1-й Нерчинский полк выступил на войну в составе Уссурийской конной бригады, а 2-й Верхнеудинский полк убыл в Ургу (Монголия) и вошел в состав Ургинского отряда (в последующем полк прибыл на Юго-Западный фронт в состав 1-й Забайкальской казачьей дивизии). Гвардейская полусотня забайкальцев осталась в составе лейб-гвардии сводно-казачьего полка.