Текст книги "Резерв высоты"

Автор книги: Николай Скоморохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Не успели бойцы занять оборону, как послышалась стрельба.

– Наверное, это и есть фрицы, – предположил Фадеев. Вскочив на лошадь, он приложил бинокль к глазам и тут же крикнул: – Вот они! Смотрите!

Русанов взглянул на большак и тоже увидел вдалеке несколько мотоциклистов, выезжающих из впадины.

– Фадеев, Скуратович, по большаку во весь опор скачите в направлении подразделений. Километра через два сворачивайте в поле, а там действуйте по обстановке. Только под пули не лезьте. Пошли! – резко приказал Русанов.

Анатолий, не поняв сразу замысла начальника штаба, все же понесся, как на крыльях, по большаку вместе с напарником, то и дело оглядываясь назад. Скуратович, нахлестывая лошадь, мчался за ним. С телеги в разные стороны разлетались вещи управленцев. Фадеев, глядя на эту картину, даже улыбнулся. Доскакав до своей эскадрильи, он крикнул:

– Товарищ инженер, немцы! Готовьтесь к бою!

В воздухе засвистели пули. Увидев телегу, удиравшую от них, немцы открыли по ней огонь.

Анатолий проскакал еще с полкилометра и резко свернул в сторону. Скуратович, поравнявшись со вторым подразделением, спрыгнул с телеги. Он скатился на обочину, а лошадь продолжала бежать по большаку. Немцы, видимо, увлеклись игрой в кошки-мышки с повозкой и не заметили людей, залегших невдалеке от дороги. Как только их броневик поравнялся с подразделением управления, бойцы бросили в него связки гранат. Броневик словно споткнулся, накренился, окутался клубами огня и черного дыма.

Мотоциклисты, не ожидавшие засады, сначала сбились в кучу, потом метнулись было назад, но попали под перекрестный огонь авиаторов. Только двум из них удалось вырваться из засады.

Летчики подсчитали трофеи: подбит броневик и четыре мотоцикла, два мотоцикла исправны. Личный состав наземного эшелона потерь не понес, лишь один из мотористов был легко ранен.

4

"Войско" Русанова продолжало движение в направлении Таганрога. Техники быстро отремонтировали несколько мотоциклов, погрузили на них оружие и боеприпасы, добытые в бою, и повели машины тихим ходом в середине колонны. Фадеев вместе с напарником поехал к своим разведчикам.

Техсостав полка, воодушевленный успехом в стычке с немцами, несмотря на усталость, шел быстро и за ночь с двумя короткими привалами преодолел по проселочным дорогам более двадцати километров.

В течение ночи на западе то и дело вспыхивала стрельба, и небо освещалось разноцветными ракетами. Это стрелковая дивизия, окопавшись на левом берегу реки Миус, вела неравный бой с гитлеровцами, рвущимися к Ростову.

На рассвете Русанов разрешил сделать очередной привал. Люди, едва коснувшись земли, быстро заснули, только часовые и дозорные, расставленные по опушке леса, бодрствовали.

Русанов тоже прилег, но ему было не до сна. Он думал о том, как лучше вывести однополчан к своим. Беспокоило и то, что немцы с рассветом наверняка побывают на месте боя и могут напасть на след подразделений полка. И может статься, что, приняв наземный эшелон авиаполка за второй эшелон обороняющейся дивизии, фашисты начнут планомерную подготовку к его окружению. Много разных вариантов приходило на ум Русанову. Правда, четко вырисовывался и главный вывод из них – немцы идут на восток и скоро могут оказаться в этих местах, следовательно, задерживаться долго здесь ни в коем случае нельзя. Но впереди оживленная магистраль Мариуполь – Ростов. В чьих руках дорога? Чтобы ее преодолеть, нужна разведка.

Бывают же такие совпадения в жизни! Именно в эту минуту перед Русановым появился капитан Костецкий.

– Разрешите доложить? – обратился он к начальнику штаба. Вынул из планшета двухкилометровую карту и, разложив ее прямо на земле, подробно доложил о действиях всех трех отделений взвода разведки, сразу же сообщив и результат этих действий.

– Немцев на пути к морю в полосе десяти километров нет. В Таганроге фашисты. Фадеев захватил двух "языков".

– Давай их сюда! – приказал Русанов.

Через несколько минут "языки" в сопровождении Фадеева предстали перед Русановым. Бывшие местные колхозники, они быстро во всем признались.

Они должны были под видом беженцев пристраиваться к подразделениям Красной Армии, узнавать как можно больше всяких сведений – о составе частей, вооружения, пути следования и так далее, а возвратившись в Таганрог, доносить обо всем, что узнали. Но пока они ничего никому не сообщали. Это у них первое задание.

– Вы изменили Родине. По закону военного времени за это полагается высшая мера наказания, – медленно произнес Русанов.

"Языки" упали на колени и заползали по земле, причитая:

– Отец родной, не погуби! Верой и правдой служить тебе будем.

– Встать, подлые души! Встать! – презрительно бросил Русанов.

"Языки" вскочили и закрутили головами, ожидая, с какой стороны на них обрушится возмездие.

Начальник штаба, подумав, решил рискнуть.

– Вы можете искупить свою вину верным служением Родине, – сказал он все так же строго, почти не глядя на них.

– Мы готовы... Мы хоть сейчас... – залопотали бессвязно изменники.

– Если готовы, то слушайте. Нам нужны лодки, много лодок...

– Это мы могем! – угодливо произнес один из "языков", рыжий детина...

– Ты пойдешь с нашими людьми, – указал Русанов на его худосочного спутника. – А ты, – Русанов перевел взгляд на рыжего, – останешься у нас заложником. Если операция с лодками сорвется, мы тебя расстреляем.

Рыжий сурово проинструктировал дружка и отошел в сторону.

– Костецкий, глаз не спускать с него! Если что – патронов не жалей! приказал Русанов.

5

Обдумав донесений разведчиков и показания "языков", начальник штаба собрал на совет командиров подразделений и летчиков.

– Мы находимся недалеко от залива, но переправляться через него пока не на чем. Долго задерживаться под носом у немцем опасно, – сказал он собравшимся. – Будем при усиленном охранении выходить к заливу восточнее Таганрога. Там организуем оборону. А сейчас, – Русанов обратился к инженеру второй эскадрильи Овсянникову, – возьмите пару надежных ребят и того, худощавого, из задержанных разведчиками, проберитесь в город и раздобудьте переправочные средства.

Проводив Овсянникова, Русанов вызвал Фадеева и сказал доверительно:

– Место сосредоточения наземного эшелона для переправы на ту сторону Таганрогского залива будет возле устья речушки Самбек, недалеко от населенного пункта Приморка. Выступаем в двадцать три, то есть через полтора часа. Передай лошадей начальнику связи полка и выходи со своим отделением не задерживаясь. Осмотрите подходы к месту сосредоточения, установите наличие наших или немцев в том районе и срочно высылайте ко мне посыльного с донесением. Если наших там нет, направь по два дозорных на северо-восточную окраину Таганрога и западную окраину Приморки. Все понял? Действуй!

Отделение разведчиков ускоренным маршем направилось в намеченный пункт. Чтобы не сбиться с пути, Анатолий решил идти вдоль узенькой речушки Самбек. Путь подлиннее, зато вернее, подумал Фадеев.

Минут через сорок разведчики подошли к шоссейной дороге Таганрог Ростов. Не обнаружив ничего подозрительного, направились дальше. Час спустя Фадеев уже обходил предполагаемый участок сосредоточения наземного эшелона полка. Осмотрев местность между заливом и железной дорогой, вместе с одним из разведчиков Анатолий направился в Приморку.

В поселке было темно и тихо, только редкий лай собак оповещал о том, что здесь живут люди. Помня, что тишина бывает обманчивой, Фадеев проинструктировал напарника и пошел к одной из ближайших хат.

Постучав в окно, оба они взяли на изготовку оружие и приготовились к любой неожиданности... На стук вышла старая женщина.

– Кто тут?

Фадеев молча подошел ближе. Старуха запричитала, негромко, радостно:

– Бог мой, никак наши пришли?! Антон, выходи, свои пришли! – тихо позвала она, оглянувшись в глубину хаты.

Вышел мужчина. Судя по походке, довольно молодой.

– Сержант Фадеев, – представился Анатолий.

– Антон Титов, местный рыбак, – ответил мужчина.

– Очень кстати, – обрадовался Анатолий. – Собирайся, пойдешь с нами, дело есть!

Антон без слов взял телогрейку, махнул старухе рукой и пошел с разведчиками.

Еще раз осмотрев все вокруг, Анатолий расставил дозоры и послал двух посыльных Русанову с донесением, в котором сообщил: "Немцев нет. Место удовлетворительное".

Находясь в центре того места, где предполагалось сосредоточить наземный эшелон полка, Фадеев с Титовым поднялись на полотно железной дороги, которая проходила недалеко от Таганрогского залива, и начали внимательно изучать окружающее пространство.

Узкий серп луны еле освещал местность, и трудно было что-либо различить в темноте. Лишь отдельными огоньками да вспышками ракет давал знать о своем существовании Таганрог. Но там был враг, и там же находилась горстка разведчиков во главе с инженером второй эскадрильи.

– Товарищ командир, со стороны степи вроде бы кто-то идет, – доложил наблюдатель.

– Продолжай наблюдение! Ребята, оружие к бою, – приказал Фадеев и позвал Титова: – Антон, за мной!

Они перебрались через железнодорожное полотно и отошли от него метров на десять. Фадеев прилег, приложил ухо к земле и услышал отдаленный тяжелый топот.

Встретив Русанова, Анатолий доложил начальнику штаба обстановку и представил рыбака.

– Подождем часок, и, если сигнала из Таганрога не последует, будешь готовить лодки.

– Понял, – быстро, по-военному, ответил Антон.

– А ты, сержант, – обратился Русанов к Фадееву, – постарайся пробраться к восточной окраине города, где стоят твои дозорные, и жди там инженера эскадрильи. О появлении доложи немедленно.

Добравшись до своих дозорных, Фадеев передал принесенные для них хлеб и колбасу, присел рядом, чутко вслушиваясь в ночную тишину. Он услышал всплеск весел и тихо скомандовал:

– Занять удобные места для наблюдения, и ни гугу! Вскоре в темноте зачернели силуэты нескольких больших лодок. Через некоторое время одна из них направилась к берегу. А вдруг это немцы? Фадеев, приготовив оружие, затаился.

Когда лодка пристала к берегу и из нее вышел человек, Анатолий узнал инженера и тихо окликнул его.

– Фадеев! – обрадовался Овсянников.

Русанов поздравил инженера с успешным проведением операции и спросил:

– Каково там, Николай?

– С непривычки страшно, да и стыдно прятаться по закоулкам от немчуры.

– В этом здравый смысл, Николай, но не стыд. Сколько могут поднять ваши лодки?

– Каждая по десять человек без груза, но при волне в три-четыре балла и при такой нагрузке зальет.

– Какой же выход?

– Часть людей можно вывозить на лодках. Но хорошо бы поймать баркасы, которые курсируют мористее. Я туда направил техника звена с двумя местными рыбаками.

– Хорошо, – похвалил Русанов и добавил: – У нас тут тоже есть один рыбак, из Приморки. Он также говорил о судах. Фадеев, позови-ка рыбака!

Через минуту Анатолий с Антоном стояли перед Русановым.

– Фадеев, возьми своих ребят, и вместе с Антоном отправляйтесь за лодками в село. Учтите, времени до рассвета мало, не мешкайте, раз-два и лодки чтобы были здесь! – приказал Русанов.

Антон Титов оказался весьма смышленым и деятельным человеком. Он быстро обежал знакомых рыбаков, и вскоре четыре посудины прибыли в распоряжение Русанова.

Подсчитав возможности своей лодочной флотилии, начальник штаба пришел к выводу, что за один рейс удастся перевезти лишь треть полка. Как быть остальным? Ждать? А вдруг появятся немцы?

Русанов срочно собрал совет из командиров подразделений и "безлошадных" летчиков.

– Наш переход – дело не шуточное, – сказал он. – Я не очень надеюсь, что полку удалось сосредоточиться здесь незамеченным. Думаю, что и поход Овсянникова в Таганрог тоже будет, а может быть, уже известен немцам. Вряд ли мы избежим встречи с фашистами. Хорошо, если подойдут к рассвету дополнительные суда, а если нет? Принимаю такое решение: чтобы не демаскировать себя наличием лодок у берега, начинаем переброску людей. Взвод разведки и управление полка выходят первыми. Первая и вторая эскадрильи занимают оборону и прикрывают выход в море. Половину боеприпасов из подразделения управления приказываю передать остающимся на берегу. Старшим назначается Овсянников. Я надеюсь, что нам удастся раздобыть еще какие-то средства, чтобы скорее вывезти отсюда вас, товарищи! – обратился Русанов к первой и второй эскадрильям.

Вскоре семь лодок, нагруженных людьми до отказа, вышли в залив. Гребцы старались бесшумно работать веслами. Караван медленно удалялся от берега.

Начало светать. Видимость увеличилась. И в это время совсем недалеко, почти прямо по курсу появился баркас, за ним второй, третий и четвертый. Вблизи последнего судна колыхалась на волнах лодка.

Все обрадовались и, забыв о необходимости соблюдать тишину, стали бурно выражать свои чувства.

– Спокойно! – приостановил нарастание эмоций Русанов. Через несколько минут команда первого судна уже принимала на борт взвод разведки. Подразделение управления погрузилось на второй баркас. Остальные в сопровождении освободившихся лодок пошли к берегу.

Фадеев помахал рукой Антону и подумал: какой славный парень! А ведь, наверное, увидеться больше не приведется. Война свела – война и развела.

Команды двух судов в считанные минуты взяли на борт подразделения полка. А рыбаки, проводив авиаторов, направили свои лодки в Приморку, чтобы забрать семьи и тоже переправиться на противоположную сторону залива.

Капитан сейнера, передавая бинокль Русанову, сказал:

– Смотрите-ка, зашевелилась немчура в городе! Да нас уже не достанешь!

– Удачно мы выкрутились, ничего не скажешь, – ответил Русанов. – Я в эти дни ни сна, ни покоя не знал.

– Еще бы, люди, ответственность, – согласился капитан.

Обняв, как что-то самое дорогое, свои винтовки, прислонившись к мерно покачивающемуся борту судна, под шум двигателей Фадеев и его группа разведчиков крепко спали.

6

Во второй половине дня суда подошли к Ейскому порту. Авиаторы приободрились, быстро выгрузились и стали в строй.

Русанов приказал личному составу наземного эшелона двигаться на аэродром, а сам направился к старшему авиационному начальнику на аэродроме. Им оказался командир истребительного полка, который очень обрадовался пополнению и приказал всех обогреть, обсушить, накормить. А Русанову сказал: "Знаю точно: на ближайших к Ейску и Батайску аэродромах вашего Давыдова нет".

– Тогда помогите связаться со штабом ВВС фронта, – попросил Русанов.

– Обязательно! – пообещал подполковник и тут же начал делиться своими заботами: – Большинство личного состава полка занято восстановлением самолетов. Летают десять-пятнадцать человек, остальные ремонтируют технику. А что делать? Воевать на чем-то надо. Новых самолетов не дают, собираем подбитые машины на полях, аэродромах. Ремонтом у нас руководит толковый организатор, инженер полка. Светлая голова и золотые руки! Сумел всех привлечь к работе – летчиков, техников, мотористов. У него железное требование: не умеешь – учись, но сделай к сроку!

– Намек мне ясен, товарищ подполковник. Наши люди зря хлеб есть не будут, завтра после обеда приступят к работе. Только прошу предупредить своего инженера полка: командую личным составом я и назначенные мною в подразделениях командиры. Пусть ставит задачу нашему инженеру полка. В остальное вмешиваться не надо, сами справимся.

– Не хочешь власть выпускать из рук? – переходя на "ты", улыбнулся подполковник. – Мне твои условия по душе. Мобилизуй своих людей, организуй их так, чтобы толк был, и заходи ко мне, когда нужда будет.

Наземный эшелон давыдовского полка приступил к работе.

Далеко не у всех дело заладилось сразу, но люди понимали, что опыт добывается трудом, и старались изо всех сил.

7

Начальство не забывало их.

В один из дней на аэродром прилетел командующий ВВС Южного фронта. Анатолий впервые видел его. Это был высокий, стройный, красивый генерал с орлиным взглядом серых глаз.

– Немцы вплотную подошли к Ростову, рвутся к Дону, – без особых вступлений начал командующий свой разговор. – На левом берегу Дона советских войск мало, авиации еще меньше, от фашистских ударов с воздуха наши наземные войска истекают кровью. Летчики дерутся храбро, но не всегда умело. Как дальше будут развиваться события? Отвечу: будет хорошо, если мы научимся использовать все, даже самые малейшие возможности для нанесения ударов по врагу. Плохо, если будем ждать, когда кто-то нам посоветует, что делать, и научит, как бить врага. Товарищ Сталин сказал: фашистов надо бить так, чтобы у них земля под ногами горела. Я прилетел напомнить вам об этом и сообщить, что авиационная промышленность в ближайшее время новых самолетов нам не даст, идет эвакуация заводов на восток. Вам самим надо искать и находить любую возможность для восстановления самолетного парка. Направляйтесь на аэродромы, на поля, ищите самолеты, ремонтируйте, ставьте на них пулеметы; пушки – и в бой, на защиту нашей великой Родины. Она сейчас переживает самые трудные дни и очень надеется на вас...

Все внимательно и с чувством скорби выслушали командующего ВВС. Многие поначалу надеялись услышать от него приятные вести: о том, например, что скоро будут новые самолеты, что прилетят боевые летчики – участники боев в Испании и на реке Халхин-Гол, поделятся опытом... Откровенные слова командующего заставили призадуматься каждого.

Русанов по телефонным проводам разыскивал летный состав своего полка. В Батайске и на аэродромах других летных школ Давыдова обнаружить не удалось. Район поиска расширили. И как-то от прилетевших экипажей узнали: его видели на аэродроме под Котельниковом.

– Далековато, но надо проверить. Ищи самолет, – сказал капитан Анатолию.

Эту новость Фадеев тут же сообщил Глебу.

Во время перехода наземного эшелона полка, когда Фадеев возглавлял группу разведки, друзья почти не виделись. Лишь здесь, в Ейске, на ремонте самолетов, они снова проводили вместе многие часы. Сержанты часто вспоминали Сергея Есина, о котором не было вестей. Оба понимали – война. Всякое на ней случается.

Прошло несколько дней после их разговора, и как-то после завтрака Конечный шепнул Анатолию: "Есть самолет!"

Они пошли к Русанову.

– Товарищ капитан, можно позаимствовать связной По-2. Он находится на стоянке около ангара. На нем мы можем быстро слетать с Фадеевым в Котельниково, – предложил Глеб. Начальник штаба призадумался, потом почесал затылок:

– Пойдемте-ка посмотрим.

Глеб вывел Русанова и Фадеева к одиноко стоявшему самолету. Русанов обошел вокруг По-2.

– Фадеев, проверь-ка горючее и масло.

Анатолий, всегда носивший при себе плоскогубцы и отвертку, быстро открыл горловину и убедился: горючего маловато.

– Дозаправьте самолет и будьте готовы к вылету вместе с моим заместителем, – приказал Русанов Фадееву.

Глеб уставился на Русанова, от обиды не в состоянии произнести ни слова.

– Что стоишь? Бегом за бензозаправщиком! – приказал ему начальник штаба.

Спустя час По-2 взлетел и взял курс на восток. Осматривая знакомые места, где уже летал не однажды, Анатолий повел рукой по левому борту, взял планшет, взглянул на карту и похолодел – она заканчивалась на меридиане Сальска. А оттуда до Котельникова еще более сотни километров! Что делать? В спешке он забыл подклеить нужный лист карты. Как быть? Садиться – сорвешь задание. Лететь? А вдруг заблудишься? Фадеев загрустил. Посмотрев на землю влево и вправо, он немного успокоился – кругом все было знакомо. Анатолий с благодарностью вспомнил требовательного штурмана эскадрильи, заставлявшего курсантов десятки раз чертить на память схемы района. Курсанты проклинали штурмана, но сейчас Фадеев был готов низко поклониться ему за науку.

Больше часа Фадеев летел над районом, который он знал, но дальше опять начались сомнения. Фадеев решил выйти на железную дорогу Ростов – Сальск, потом вышел на станицу Егорлыкскую, узнал ее сверху и очень обрадовался значит, летит правильно. Вскоре показался Сальск, над ним Фадеев развернулся влево, карта закончилась. Анатолий решил лететь параллельно железной дороге, идущей на Сталинград. Через полчаса, чтобы уточнить место своего нахождения, он произвел посадку на одном из полевых аэродромов и подрулил к какому-то человеку. Убрав газ, Фадеев подозвал его и спросил:

– Что за аэродром?

Старшина назвал расположенный рядом населенный пункт. Его название ничего не говорило Анатолию.

– Далеко ли до Котельникова? – спросил Фадеев. Старшина развел руками:

– Не знаю.

Фадеев дал газ и пошел на взлет. Дальнейший полет проходил в сомнениях и тревогах. Анатолия очень беспокоило: удастся ли дойти до Котельникова, хватит ли горючего?

По дороге встречались крупные населенные пункты. Анатолий делал круги над ними, но аэродромов не видел. Напрягая зрение, искал Котельниково, а тревога все глубже и глубже забиралась в его душу. А что, если не дотянет до аэродрома, не найдет Давыдова? У Фадеева все похолодело внутри. Все чаще он посматривал на часы. И вдруг впереди показался населенный пункт, на окраине которого виднелся аэродром.

Фадеев приземлился. Как только экипаж разведчика вылез из кабины, почти сразу на поле появились Давыдов и Богданов.

– Вот они, первые ласточки! – радостно воскликнул Давыдов, крепко обнимая замначштаба и Фадеева.

Когда немного утихла радость встречи, заместитель Русанова доложил о делах наземного эшелона. Выслушав капитана, Давыдов распорядился:

– Фадеев, возвращайся в Ейск один. Начальнику штаба через полк, базирующийся в Ейске, послана шифровка, в ней указано все, что ему следует делать. На словах передай: с отъездом не задерживаться!

– Ясно, товарищ капитан, – ответил Фадеев, – разрешите лететь после заправки бензином и маслом?

– Подожди, – Давыдов вырвал из блокнота листок бумаги и написал на нем что-то: – Возьми, пригодится для оправдания самовольного полета.

Фадеев улыбнулся:

– Попробуем выкрутиться, товарищ капитан.

– Как там наши? – спросил Богданов.

– Нормально!

– Лети, – Богданов и Давыдов пожали Анатолию руку и пожелали успеха.

Обратный путь был более коротким, но последствия полета – плачевными. Едва Фадеев доложил Русанову о выполнении задания, как его тут же вызвали к командиру полка. После беглого опроса Анатолия отправили на гауптвахту.

Фадеев раньше о гауптвахте имел представление лишь понаслышке. Сам не сидел и в караул туда не попадал. И вот довелось познакомиться с ней. Несколько небольших комнат в старом здании, рядом караульное помещение. В одиночке, куда водворили Анатолия, кроме голого топчана, ничего не было.

На следующий день началось следствие. Допросы длились несколько дней. Наспех написанная записка Давыдова и докладная начальника штаба полка Русанова оградили Фадеева от главного обвинения – в дезертирстве.

Когда Анатолий услышал это от следователя, он возмутился, сгоряча наговорил грубостей и разозлил представителя юстиции, который в отместку приложил максимум усилий, чтобы найти подтверждение своим подозрениям. Но факты, оправдывающие поступок Фадеева, были столь убедительны, что ретивому работнику прокуратуры пришлось снять обвинения с сержанта.

Распрощавшись со следователем, Анатолий зашел в штаб местного полка, где его ждало предписание следовать в Котельниково. Путь до него на попутном транспорте был куда сложнее, чем на самолете. Почти неделю Фадеев добирался до места назначения, но... там полка уже не оказалось, убыл в Горький, получать новые самолеты.

Посетовал Анатолий на неудачу и пошел на поиски попуток, чтобы ехать дальше по фронтовым дорогам – в Горький, в свой родной полк.

8

Напряженная, тяжелая, но такая нужная для защиты Родины работа продолжалась. Каждый трудился с величайшим энтузиазмом. Глубина противотанкового рва приближалась уже к трем метрам. Наступили холода. Жечь костры запрещалось. Грелись днем, ночью старались спать там, где днем горели костры, и в наспех отрытых землянках.

Женщины мерзли, кутались во все, что было привезено с собой из дома. Но холод донимал. Кое-кто не выдерживал и с наступлением темноты степью уходил домой. Оставшиеся, держались стойко, вставали чуть свет и, наскоро перекусив, принимались за дело. Это помогало и согреться, и выполнить намеченный объем работ. Сведения о положении на фронтах доходили сюда случайно, были они не всегда точными, все находились в постоянной тревоге за свою судьбу и за судьбу тех, кого оставили дома.

Как-то в середине ноября прошел слух о том, что немцы прорвали оборону наших войск и движутся к Ростову-на-Дону.

– Как к Ростову? Почему к Ростову? – Со слезами на глазах они подступали к руководителям работ, требуя срочно отпустить их домой, где остались у кого-то дети, у кого-то старики. Начальство пыталось успокоить их, но все понимали, что уже не было смысла продолжать строительство сооружений.

В эту ночь почти никто не спал. На рассвете увидели, что с запада по дороге движется колонна людей.

– Неужели немцы?

– Они пешком не ходят, это наши, – последовал хмурый ответ.

Женщины толпой побежали к шедшим по дороге красноармейцам в надежде увидеть кого-то из близких, знакомых, из первых рук узнать, что же происходит вокруг. Впереди колонны шел молодой широкоплечий майор с медалью на груди.

– Что вы здесь делаете? – спросил он подбежавших женщин.

– Роем окопы, – робко сказала одна, боясь разгласить тайну.

– Для кого?

– Для вас, – ответил майору пробравшийся сквозь толпу женщин капитан.

– Немец-то под Ростовом, – сказал ему майор.

– По радио объявили или еще как узнали? – уточнил капитан.

– Узнали, – ответил майор. И пояснил, горько усмехнувшись: – Иначе мы бы здесь не были. На ваше счастье, немцы вас стороной обошли. Вчера были от Ростова в двадцати километрах, а сегодня, может, уже там.

– Ясно... – с расстановкой произнес капитан.

Колонна уже ушла далеко, а капитан все еще стоял, думая над сложившейся ситуацией и свалившейся на его голову ответственностью – и за незаконченное строительство, и за судьбы людей. Наконец решил, что все они остаются на местах до получения команды о прекращении оборонительных работ.

– Товарищ капитан, а кто вам даст такую команду, если мы уже в тылу у немцев? – спросила его со слезами на глазах невысокая темноволосая женщина.

Капитан, сам ломавший голову над этим вопросом, пожал плечами.

– Домой! Пошли домой! – зашумели женщины. – В город надо пробираться!

– А если в городе уже немцы? – попытался остановить толпу капитан, но его никто не слушал.

В это время раздался звонкий голос:

– Машина идет!

Капитан взглянул на дорогу и увидел легковую автомашину. Вдали за ней виднелось несколько колонн красноармейцев.

Из машины вышел полковник, подтянутый, опрятный, с усталым лицом.

– Здравствуйте, что за люди? – спросил он.

Капитан четко доложил ему.

– Надобность в ваших сооружениях отпала, – горестно сказал полковник. Отпустите людей. Пусть они решают сами: добираться им домой или разойтись по ближайшим деревням, – ответил полковник, медленно пошел к машине и, ни на кого не глядя, уехал.

Собрав свои пожитки, группами и в одиночку женщины разошлись в разные стороны.

– Нина, а что нам делать? – спросила Вика.

– Пойдем домой.

– К немцам? – удивилась Вика. Нина задумалась, а потом произнесла нерешительно:

– Постараемся пройти незаметно...

– Мы не мышки-норушки, вряд ли проскользнем, – горько усмехнулась Вика. – А если немцы нас схватят, ты представляешь, что может быть?

К подругам подошла девушка, работавшая с ними рядом, и предложила:

– Пойдемте к моим родителям, они живут недалеко, километрах в тридцати отсюда, на берегу моря. Там наверняка еще нет немцев.

Между тем капитан, молча наблюдавший, как быстро таяла его "армия", посмотрел в последний раз на огромное пространство прорезанное черной, с рыжеватым отливом лентой свежевырытой земли, и примкнул к проходящей по дороге очередной роте красноармейцев.

...Вика, словно заправский ходок, шла впереди, увлекая за собой остальных. Но от быстрой ходьбы ее спутницы быстро устали, пришлось сделать остановку, а в одной из придорожных деревень они решили заночевать.

– Где немцы? – первое, о чем они спросили у местных жителей.

– По слухам, они уже в Таганроге.

Утром следующего дня, подкрепившись хлебом с молоком, девушки отправились дальше. Через несколько часов перед ними предстала ровная гладь Азовского моря. Дорога привела путешественниц к небольшому поселку. Это и была Приморка, куда пригласила подруг работавшая вместе с ними девушка.

С помощью ее родителей удалось уговорить одного из рыбаков, и в конце дня под парусом, а временами на веслах, преодолевая встречный ветер, они вышли в залив. Вскоре густая ночная мгла опустилась на воду, и, чтобы не сбиться с курса, лодка легла в дрейф. На рассвете обнаружилось, что они не очень-то далеко отошли от берега.

Целый день подруги плыли к цели своего путешествия, и вот наконец показался Ейск. Уставшие от затянувшегося плавания девушки с наслаждением ступили на твердую землю и тут же обратились к встретившимся им людям с тревожным вопросом: "Немцы в городе есть?"

– Нет, этих гадов у нас нет, – ответили им.

Вика и Нина, распрощавшись с рыбаком, отошли немного от берега и присели на сухое, полуистлевшее дерево.

– Что делать? – спросила Нина. – В таком виде даже неудобно идти к людям. А денег совсем нет.

В сумке, которую девушки несли попеременно, у них были некоторые вещи, но подруги решили беречь их на самый крайний случай. Поэтому Вика, махнув рукой, сказала:

– Ничего, Нина, пойдем как есть. Все понимают – война!

Вскоре они вышли на широкую дорогу, по которой медленно двигалась большая колонна беженцев. По осунувшимся лицам людей, обтрепанной одежде,, стоптанной обуви видно было, что они прошли уже не один десяток километров.

Нина и Вика примкнули к группе женщин, которые шли за телегой, нагруженной различным скарбом. Было видно, что идут эти люди давно, что многое обговорили между собой и сейчас легко понимают друг друга, обмениваясь короткими фразами, отрывочными словами и возгласами. Оторванные войной от родного дома, они терпеливо переносили тяготы и лишения вынужденных скитаний и шли к тому месту на востоке, где, они в это твердо верили, их ждут тепло и уют временного пристанища, где они обживутся и будут делать все, чтобы помочь фронту, помочь Красной Армии сокрушить фашистского изверга.

Большак, неизвестно кем и когда сооруженный, пролегал через колхозные поля, мелко припорошенные ранним снежком. Легкий морозец укрепил черноземный грунт, и это облегчало движение всему живому, тянувшемуся на восток.

Тяжело было людям, но еще тяжелее скоту. Долгий путь и скудный корм довели его до истощения. Особенно жалко выглядели лошаденки, еще оставшиеся в хозяйствах. Они еле-еле тянули за собой тяжело груженные телеги. Даже маленькие дети шли, держась за руки старших, лишь бы не обременять скотину. По ровной дороге эти лошади еще кое-как тянули груз, но там, где появлялся небольшой подъем, они останавливались и, невзирая на яростные понукания возниц, не могли тронуться с места. И беженцы, облепив со всех сторон телегу, помогали животным. Во время одного из переходов над большаком пролетели немецкие истребители.