Текст книги "Резерв высоты"

Автор книги: Николай Скоморохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Давай лучше подумаем, как и Глеба вытащить в Ростов, – сказал он Сергею.

3

В субботу трое юных пилотяг прибыли в Ростов-на-Дону по указанному им адресу на две минуты раньше назначенного времени. Сергей по дороге внушал друзьям, что по этикету надо приходить вовремя. Анатолий не знал этикетов, но понимал, что, если пригласили, заставлять себя ждать неудобно.

– О, здравствуйте! Вы очень аккуратны, молодые люди, это похвально, встретила их приветливой улыбкой Надежда Петровна и, протянув каждому руку, сказала: – Нина сейчас придет, она на минутку поднялась к подруге, которая живет этажом выше.

– О, здравствуйте, здравствуйте, проходите, – пригласил друзей отец Нины.

А вскоре вместе с Ниной в квартиру вошли Вика и Шура. Некоторое время молодые люди держались скованно, но постепенно освоились, почувствовали себя свободнее. Сергей, как обычно, первым завел разговор и начал рассказывать, как часто за последнее время они поднимались в воздух, как летали и какие опытные командиры учат их инструкторским навыкам.

Нина с большим интересом уточняла, что такое штопор, вираж. Ее интересовало все. Иногда она обращалась с вопросами к Фадееву. Но Анатолий не успевал рта раскрыть, как Сергей опережал его и бросал точную фразу, отвечая на вопросы Нины. Глеб, проинструктированный накануне Есиным, воздерживался от привычного проявления своих эмоций. Он молча улыбался или кивал головой, Но Анатолий видел, чего стоила ему такая сдержанность. Изредка подключались к разговору подруги Нины.

Затем компания разделилась на отдельные группы. Надежда Петровна села за пианино, иногда к ней присоединялась Нина, и они в четыре руки исполняли такие чудесные мелодии, которых Фадеев никогда ранее не слышал и названий их не знал.

В какой-то момент полковник оказался рядом с Фадеевым и вдруг пытливо спросил:

– А как вы, молодой человек, относитесь к книгам?

– Очень люблю читать! – восторженно ответил Фадеев.

– Тогда пройдемте в мой кабинет, – пригласил хозяин. Анатолий был изумлен. Он впервые видел, что у кого-то дома могло быть так много книг.

– Товарищ полковник, как вам удалось собрать столько? – спросил он. Это же целая библиотека!

– Могу открыть тайну, Анатолий Михайлович, – так, кажется, вас величают по батюшке?

– Так, товарищ полковник! Но я не привык, чтобы меня называли по отчеству.

– А я давно привык к этому. Надеюсь, вы догадываетесь, что я был офицером еще в царской армии. Итак, раскрою вам тайну, – сказал, улыбнувшись, полковник. – После женитьбы на Надежде Петровне я получил в приданое около тысячи книг, остальные собрал сам. У меня правило: раз в неделю заходить в книжные магазины и приобретать что-то новое.

Полковник и сержант расположились в креслах. Анатолий заинтересовался ранее не виданными изданиями, задавал вопросы по военной истории, спрашивал об особенностях применения артиллерии в бою. Вопросы его были во многом наивны, но полковник отвечал на них уважительно, обстоятельно.

Беседу прервала заглянувшая в кабинет Нина:

– Папа, почему вы здесь уединились? Нам скучно! Мама велела наших летчиков чаем угостить. Мы с Викой уже стол накрываем!

Вслед за полковником Анатолий вошел в зал. Нина и Вика расставляли посуду. Ими, как дирижер, руководила хозяйка дома. Шура стояла рядом с летчиками, она внимательно слушала Сергея, как всегда много говорившего, и изредка тепло посматривала на Глеба.

За столом завязалась непринужденная беседа. Отец Нины расспрашивал летчиков, они отвечали, разговор коснулся и самого больного для парней вопроса: почему они сержанты?

– Кто же вы по положению? – обратился Дмитрий Федорович к Сергею. Средние или младшие командиры?

– Товарищ полковник, трудно сказать, кто мы, – ответил Есин. – Как инструкторы, пользуемся правами средних командиров, спрашивают с нас так же, как со среднего комсостава, форму одежды выдали командирскую, только в петличках вместо кубиков – треугольники, а до лейтенантов нам служить и служить! Мы, честно говоря, не в восторге от своего положения.

– Но это, надо полагать, решение высшего начальства? – спросил полковник.

– Очевидно, – ответил Сергей.

– А в Красной Армии приказ командира – закон для подчиненных, продолжал Дмитрий Федорович.

– Но каково нам? Мечтали быть лейтенантами, а оказались сержантами, Ходит такая поговорка: нас всасывали лейтенантами, сжимали до младших, на выхлопе оказались сержантами.

Что-то я не поняла, о чем вы сейчас сказали? – переспросила мать Нины.

– Надежда Петровна, Сергей сравнивает отношение командования к нам с работой двигателя внутреннего сгорания, где есть четыре цикла: всасывание, сжатие, рабочий ход и выхлоп, – неожиданно для себя четко ответил Анатолий.

– О, боже мой, какая я темная женщина! С вами, летчиками, можно и впросак попасть, – ответила она с лукавой улыбкой.

Нина одобрительно посмотрела на Анатолия, но он не понял этого и Снова весь сжался, думая, что сказал не то и не так. Беседа продолжалась, время летело быстро и незаметно подступила пора гостям собираться в путь.

Летчики поблагодарили хозяев за гостеприимство и пригласили подруг к себе в школу, посмотреть, как им живется. Девушки проводили их до выхода, и три "мушкетера" направились домой, даже не использовав полностью увольнительную.

Как только захлопнулась дверь за бравыми сержантами, в семье начался обмен мнениями.

– Каковы ребята, Наденька? – обратился к жене Дмитрий Федорович.

– Мне очень понравился Сережа. Начитан, находчив, с хорошо поставленной речью, свободен в общении. Он произвел на меня весьма положительное впечатление, – ответила Надежда Петровна.

В это время в квартиру возвратились подружки и подключились к разговору.

– Ой, они же такие славные! – всплеснула руками Вика. – Совсем не похожи на тех, кого я знаю!

– Конечно, славные, – согласилась Надежда Петровна и, со значением взглянув на Нину, продолжала: – Сережа очень выгодно отличается от своих друзей: он общительный, внимательный, не то, что Толя, такой стеснительный бука. Глеб веселее и, видимо, неплохо образован. Да, а где Шура? спохватилась она.

– Домой пошла, – ответила Нина, – Глеб обещал ее проводить.

– Толя, может быть, и не производит яркого впечатления, – сказал Дмитрий Федорович, – но что-то в нем есть, чем-то он подкупает. Как я понял, он не получил систематического образования, но о прочитанном судит свободно, оригинально, не с чужих слов.

Нина молчала, бросая взгляды то на мать, то на отца, потом подошла к пианино. Надежда Петровна, ничего не сказав, села с ней рядом. Полилась мажорная мелодия, а потом, не сговариваясь, они заиграли авиационный марш. Иногда в такт мелодии Нина подпевала: "Все выше, и выше, и выше..."

Как только женщины закончили играть, Дмитрий Федорович сказал:

– Хороший, боевой марш. А теперь – всем спать! Со стола посуду убирать буду я.

– Что ты, папа, неужели мы, три женщины, позволим, чтобы мужчина занимался домашним хозяйством? – весело возмутилась Нина.

Девушки быстро навели порядок в комнате, вымыли посуду, а потом устроились в уголке дивана и начали планировать, как лучше провести каникулы.

Вика училась на историко-географическом факультете, Нина мечтала стать филологом. Обе они увлекались языками, особенно Нина, в нее это вошло с молоком матери.

Сама Надежда Петровна владела в совершенстве шестью языками и Нину с детства обучала немецкому, английскому и французскому. У Нины была хорошая память, учеба ей давалась легко, а родители часто называли дочь "ходячей энциклопедией". Дмитрий Федорович иногда по-отечески журил ее:

– Ниночка, нельзя столько мусора в голове держать, ты к моим годам так загрузишь память, что она не в состоянии будет хранить даже необходимое.

– Папочка, я понимаю, – отвечала лукаво в таких случаях Нина, – но что поделаешь с моей непутевой головой, если она не забывает даже о том, что десять лет назад ты не купил мне плюшевого зайца?!

4

В это же время друзья-сержанты, представ перед старшим по общежитию, рапортовали о том, что прибыли раньше срока и без замечаний.

Через две недели они снова приехали к Фроловым. Глеб время от времени давал волю красноречию, заражая смехом всех окружающих. Строгая Надежда Петровна и та хохотала от души. Вечер пролетел незаметно, всем было очень хорошо, и летчики с сожалением покинули гостеприимный дом. Лишь одно обстоятельство начало смущать друзей: им было неясно, кто из девушек кому отдает предпочтение. Определенно, пожалуй, держалась одна 'Шура, она не отходила от Глеба. Было ясно, что и Глеб симпатизирует ей.

Однажды по дороге в школу Сергей не выдержал, остановил товарищей и повел разговор: – Слушай, Толя! Нина и Вика – девушки обе очень хорошие. Мы с тобой друзья, значит, надо уточнить линию поведения. У Глеба, я думаю, все ясно, а вот кто тебе нравится? За кем ты будешь ухаживать?

Анатолий не был готов к такому вопросу и, чтобы выиграть время, спросил:

– Что значит "уточнить линию поведения"? – А про себя лихорадочно думал: как же быть? Ему очень нравилась Нина. О какой "линии" может идти речь? Но как сказать об этом Сергею? Он же друг...

После некоторого раздумья Анатолий ответил:

– Сергей, наверное, это не нам решать.

– Как это не нам? – возмутился Есин. – Ты хочешь, чтобы каждая девчонка мужчиной правила? Не выйдет!

– Тогда иди и спроси Нину и свою Вику! – сказал резко Анатолий.

– То есть, как это "свою"? – ухватился за слово Сергей. – Она такая же моя, как и твоя... Ну и тихоня! Как я раньше не заметил, что ты все время будто сонный ходишь? Значит, ты в Ниночку влюблен, вон оно что! Но я должен тебе сказать, как другу, что ты производишь на Нину удручающее впечатление. Она тебя спросит о чем-нибудь, а ты пять движений губами сделаешь, прежде чем ответишь!

– Как могу, так и отвечаю, – рассердился Фадеев.

– Значит, Нину не уступишь? – уставился Есин яа Фадеева.

– Она не моя собственность, – сдержанно ответил Анатолий, – давай прекратим разговор на эту тему. Если хочешь, чтобы я тебе не мешал, езжай один и выбирай себе по душе.

– А ты не поедешь?

– Нет, – сказал, как отрезал, Анатолий.

Так и случилось, что в следующее воскресенье Сергей поехал в Ростов один, имея разрешение на целые сутки. На ночь в школу не вернулся, ночевал в Ростове.

Анатолий бесцельно бродил по городку, ждал товарища, проклинал себя. "Что ты собой представляешь? Почему встал в позу, почему не поехал?! В конце концов, Сергей тысячу раз прав, когда говорил об удручающем впечатлении: говорить не умеешь, краснеешь, а еще на что-то рассчитываешь! Какие у тебя достоинства? Что у тебя есть за душой? Преданность – и все, но достаточно ли этого для такой девушки, как Нина? И дураку ясно, что нет. Понимаешь ли ты что-нибудь в любви? Ничего. Вместо того чтобы характер показывать, шел бы лучше в библиотеку и читал книжки, может, что-нибудь и позаимствуешь у знающих людей".

Закончив очередное самоистязание, Фадеев действительно пошел в библиотеку и начал было читать, но вскоре оставил книгу. Глаза смотрели на текст, а в мыслях было совсем другое.

Сергей явился в школу на другой день, передал привет от девушек, лукаво улыбнулся и весь день изводил Анатолия разными намеками.

Фадеев ходил за Есиным как преданная собачонка. Вволю покуражившись над другом, Сергей признался наконец, сказав, что ночевал в квартире Вики.

– Я это говорю для того, чтобы у тебя разрыва сердца не произошло, добавил он. Потом, помолчав, продолжил:

– А Вика ночевала у Нины. Полдня всей компанией по Ростову бродили. Из-за тебя, остолоп этакий, мне пришлось выслушать массу упреков. Но я им не сказал, почему ты не поехал. Соврал, что ты в наряде.

– Врать-то зачем? – спросил, скрывая радость, Фадеев.

– Как же иначе оправдать твои действия? Нормальный человек не поступит так, как ты поступил...

Выдержав заслуженную вздрючку, Фадеев уединился, чтобы еще раз обдумать последние события. Он вспомнил все встречи с Ниной от первой и до последней, разобрал всё свои слова и поступки. Порой ему становилось жаль себя. Но как быть с Ниной? Где бы он ни был, что бы ни делал – он все время думает о ней. Что же с ним происходит? Если он не поедет еще раз, честно признаться – она может сказать: трус Фадеев. Что же делать?

Сколько бы он ни думал, вывод напрашивался один – надо бороться за свою судьбу. Приняв такое решение, он вначале обрадовался, а потом даже испугался. С чего же конкретно начинать борьбу за Нину? Первым долгом решил избавиться от своих недостатков. Значит, нужно больше читать, учиться говорить умно и интересно, а не отделываться жестами и короткими фразами.

Анатолий зачастил в библиотеку. Если раньше он больше занимался математикой и другими точными науками, то сейчас в его планшете появились романы, повести. Каждую свободную минуту он читал. Иногда, осмотревшись, нет ли кого поблизости, читал вслух, чтобы научиться свободнее излагать свои мысли, правильно произносить слова. Однажды к нему подошел Сергей.

– Слушай, Толька, тебе представляется возможность побывать в Ростове. Будут соревнования по классической борьбе, и тебя включили в школьную команду. Увидишь наших девушек – передай привет!

Соревнования длились три дня. Все свободное от тренировок и выступлений время Анатолий ходил около Нининого дома, вздыхал, переживал, надеялся на случайную встречу на улице, но зайти в дом не смел. На ковре он боролся со страстью и настойчивостью, будто сражался за Нину. Все удивлялись его успехам. Товарищи в перерывах говорили, что он зверски набрасывается на. противника, буквально в первые же секунды подавляет его и кладет на лопатки.

– Не знаю, как это у меня получается, но хочу, чтобы наша команда выиграла, – отвечал Фадеев.

– Молодец! Если и дальше так будешь бороться, станешь чемпионом округа, – уверяли его борцы и тренеры.

В заключительный день соревнований Анатолию вручили диплом, и почти тут же к нему подошел молодцеватый, темноглазый лейтенант и представился:

– Я Алексей Высочин, брат Вики. Мы все ждем тебя, пошли! Не успели они сделать несколько шагов, как невесть откуда выскочили Нина и Вика. Вика бросилась Фадееву на шею и поцеловала в щеку. Анатолий стал как вкопанный, пытаясь отстранить ее, и этим рассмешил Нину.

– Вика, отпусти, иначе он сознание потеряет, смотри, какой у него вид! – засмеялась Нина.

Знала бы она, что миг назад его впервые поцеловала девушка!

Нина крепко пожала руку Анатолия, поздравила с победой и сказала, что очень рада за него.

Фадеев никак не мог оторвать взгляда от ее глаз – такие они были улыбающиеся, добрые, светлые!

– Толя, а я вначале не узнала тебя, – говорила Нина, – в обычной обстановке ты на медвежонка смахиваешь, но на ковре ты барс! Ты как-то дико боролся, говорили болельщики, не так технично, как здорово!

Анатолий смутился. Сам знал, что техники маловато, болельщики правильно подметили.

– Идемте к нам, мама с папой ждут, – пригласила друзей Нина. Фадеева отпустили на несколько часов, и вскоре вся четверка была уже у Фроловых. Анатолий доложил:

– Товарищ полковник, сержант Фадеев прибыл с соревнований.

– В ранге чемпиона, – добавила Нина. – Поздравь его, папа!

– Поздравляю! – Полковник пожал руку Анатолия.

– А где сегодня Сережа? – спросила Надежда Петровна.

– Сергей летает, Глеб уехал в строевую часть на западную границу, ответил Фадеев. – Я вот боюсь, как бы с этой борьбой не отстать от других инструкторов... Нашим однокашникам повезло, некоторые служат на западной границе, много летают и уже видели немецкие самолеты.

Немного подумав, Анатолий решительно спросил:

– Товарищ полковник, а почему немецкие самолеты летают над нашей территорией?

– О, батенька, вы задаете трудный вопрос! Летчики должны понимать, почему самолеты других государств оказываются в воздушном пространстве нашей Родины. Нужны разведывательные данные о наших войсках.

– Хватит вам о политике говорить, – обратилась к мужчинам Надежда Петровна, – садитесь-ка за стол, нужно накормить нашего чемпиона. Он, конечно, проголодался.

Взглянув на часы, Анатолий сказал с сожалением:

– Извините, пожалуйста, но мне пора уходить.

Четверо молодых людей снова вышли на улицу. До места явки Фадеева было недалеко, минут десять ходьбы. Девушки прошли вперед, а у Фадеева с Высочиным завязался свой разговор. Неожиданно раздались крики. Целая ватага парней пристала к девчатам.

Лейтенант с сержантом бросились на помощь. Высочин сгоряча крикнул хулиганам: "Прекратить! Разойтись!", но тут же ударом в висок был сби1г с ног. Анатолия охватила злость. Локтем правой руки он мгновенно ударил в подбородок справа стоящему, влево наотмашь по шее второму, рванул за руку третьего и резким болевым приемом так повернул ее, что негодяй заорал благим матом, его тело обмякло, и рука хулигана повисла. На это потребовалось всего несколько секунд. Трое хулиганов были повержены, двое их спутников успели сбежать.

Вика прикладывала платок к глазу Алексея, Нина, напуганная случившимся, вся сжалась. Вокруг собралась толпа, подбежал милиционер. Откуда ни возьмись, появился патруль. В его сопровождении военные направились в комендатуру. До прибытия военного коменданта помощник на всякий случай водворил Фадеева и Высочина на гауптвахту. Лишь утром из-за отсутствия "состава преступления" Алексей и Анатолий были выпущены на свободу.

Анатолий с понурой головой прибыл в свою родную школу. Летчики уже знали, что с ним произошло. Командир отряда, похлопав Фадеева по плечу, сказал: "Молодец, так и надо". Однако от командира эскадрильи и начальника школы на первых порах Анатолию досталось. Выручил из беды звонок начальника городского отдела милиции, который поблагодарил Кутасина за хорошее воспитание сержанта. Оказывается, Фадеев своим поступком помог милиции Ростова-на-Дону в задержании опасного преступника.

Вскоре после этого случая Анатолий получил письмо от Нины. Через некоторое время случайно узнал, что Есин тоже получает письма из Ростова. "От кого и о чем пишут Сергею?" – терзался в догадках Анатолий, но обычно болтливый Сергей на этот раз не спешил делиться тайной.

Глава II

1

Наступила весна, а с ней экзаменационные хлопоты, начало полетов с курсантами. Незаметно подошел май.

На Первомайском параде в Ростове вместе с курсантами в первой колонне шли молодые инструкторы. Все знали: с трибуны на них внимательно смотрит командующий войсками округа генерал-лейтенант Иван Степанович Конев, недавно прибывший с. Дальнего Востока.

Анатолий не раз слышал уважительные отзывы о нем со стороны многих командиров.

Батайская школа на параде прошла хорошо, начальник школы Кутасин был доволен.

Отпросившись у командира эскадрильи, друзья на несколько* минут забежали к Фроловым, где была Вика. Ребята обменялись новостями. Фадеев пожалел, что давно не видел Дмитрия Федоровича.

– Папа перешел работать в штаб округа, забот у него прибавилось, реже бывает дома, иногда даже не ночует, – сообщила Нина.

Тоща, слушая рассказы Нины о напряженной работе ее отца, Фадеев не придал им должного значения. Лишь позже он понял, какие приближающиеся события заставляли штаб округа работать круглосуточно.

Отведенное время быстро истекло, и летчики заспешили на вокзал, пообещав девушкам вскоре навестить их. И как только им разрешили поездку в Ростов, Анатолий и Сергей снова оказались у Фроловых. Оба были радушно приняты. Надежда Петровна особенно радовалась появлению Сергея.

Сергей сразу же завладел аудиторией. Непринужденно и, как всегда, увлекательно он рассказывал о самых простых вещах. Много говорил о полетах: взлеты, посадки... Анатолию всегда казалось, что в этом нет ничего особенного. Сам Фадеев об этом просто постеснялся бы говорить как о чем-то малозначительном, но Сергей так заинтересовал всех своими рассказами, что его слушали с удовольствием.

Неожиданно раздался телефонный звонок – срочно Дмитрия Федоровича вызывали на службу. Он отсутствовал недолго, пришел веселый, радостный, немножко смущенный. Надежда Петровна, хорошо знавшая мужа, спросила:

– Свершилось?

– Да, Наденька, – ответил Дмитрий Федорович, продолжая улыбаться.

– Молодые люди, девочки! Дмитрию Федоровичу присвоено звание генерал-майора артиллерии! – торжественно провозгласила Надежда Петровна.

На мгновение все затихли, Сергей крикнул "ура!", и все бросились поздравлять Фролова.

– Дорогие мои, я зашел ненадолго, – сказал Дмитрий Федорович. Командующий приказал быстро экипироваться для представления нашим командирам.

После ухода Дмитрия Федоровича Нина предложила пойти прогуляться.

– Позвольте мне на правах хозяйки быть вашим гидом, – немного торжественно сказала она.

– Мы с Фадеевым с нетерпением ждем твоих пояснений, – ответил Есин.

– Спасибо, Сережа. Итак, город Ростов был основан...

Нина, как заправский экскурсовод, рассказывала историю города и памятных мест, мимо которых они проходили. Прогулка затянулась. Молодые люди шли по берегу Дона, когда Вика, взяв под руку Сергея, задержала его. Нина, улыбнувшись, взглядом предложила Фадееву ускорить шаг, и через несколько минут они оказались около театра имени Горького.

– Помнишь, Толенька, как мы здесь познакомились? – спросила Нина каким-то особым, ласковым голосом.

– До мельчайших подробностей помню все, – ответил Фадеев. – Рад, что судьба предоставила мне счастливый случай познакомиться здесь с вашей семьей. И знаешь, я дрожу при мысли, что вдруг лишусь возможности видеть тебя...

– Не надо об этом, Толя, – Нина коснулась его уха губами и прошептала: – Я тоже рада нашему знакомству, мне очень приятно встречаться с тобой...

Фадеев впервые услышал такие признания и растерялся. Пытался сказать что-то в ответ, но не смог. Он просто задыхался от счастья. Ему хотелось кричать на весь свет: "Я счастлив! Счастлив!" Хотел сказать: "Я люблю тебя, Нина", но слова эти не произносились. Огромное, желанное счастье так неожиданно свалилось на него, что Анатолий был не в состоянии прийти в себя. Он взволнованно вглядывался в Нину и мысленно давал ей клятву: "Я буду твоим самым преданным другом, что бы ни встретилось нам впереди..."

Но... постой, Фадеев. Куда тебя забросила фантазия? Что, собственно, случилось? Девушка сказала тебе всего два добрых слова, а ты бог весть о чем размечтался! Пусть у тебя возникло чувство, но почему ты решил, что она его разделяет? Как же быть, как стать достойным ее? Вот Сергей... Правда, Сергею далеко до Нины, у него все рассчитано на внешний эффект, а мысль тонет в многословии. Нина другая, как она хорошо говорит – мысль четкая, слова аккуратно расставлены по местам, – даже когда говорит скороговоркой, речь мелодична, заслушаешься... Так что же делать? Как сказать Нине, что любит ее, как спросить, любит ли она?

Его сумбурные размышления прервала Нина:

– Ты о чем так задумался?

– Думаю о тебе, – выпалил Анатолий. – Я так счастлив! Я рад! Я просто сам не свой! Не знаю, как быть после того, что произошло между нами!

– Между нами ничего не произошло. Ты ведешь себя вполне прилично, спокойно сказала Нина.

Фадеев замолчал, опустил голову и сник. Он-то надеялся, что в их жизни произошел крутой поворот, а по ее словам – это обычное явление. Значит, завтра она может так же говорить ласковые слова Сергею или Глебу?

Нина взяла его под руку, прижалась к плечу:

– Знаешь, мне тоже так хорошо с тобой!

Анатолий робко и неуверенно повернул Нину лицом к себе, коснулся губами полуоткрытого рта. Нина склонила голову и прошептала смущенно:

– Не надо, Толя, – и, легко высвободившись из его объятий, сказала уже совсем другим тоном: – Пойдем погуляем?

Они долго бродили по городу. Фадеев совершенно забыл о времени, а когда взглянул на часы, не поверил своим глазам и спросил тревожно:

– Нина, сколько на твоих?

Нина ахнула:

– Толька, мы опоздали, осталось двадцать минут до отхода поезда! – И побежала к станции.

Анатолий устремился за нею.

Но поезд уже ушел.

– У меня утром полеты, – заволновался Фадеев, – до городка одиннадцать километров и... Дон.

Они побежали к реке. Лодки на берегу не оказалось.

Фадеев разделся, свернул и обвязал ремнем обмундирование, прощаясь, на миг прижался к щеке девушки и пошел к воде. Нина обхватила его руками и зашептала:

– Толя, не будем рисковать, пойдем к нам, папа позвонит начальнику школы или вашему дежурному, и ты утром уедешь.

– Ниночка, не надо этого делать, иначе не только ты утратишь уважение ко мне, но и я уважать себя не смогу.

Быстро отстранив Нину, Фадеев вошел в воду, напутствуемый ее испуганным: "Сумасшедший!"

Трудновато было преодолевать реку с грузом в руке, но он добрался до противоположного берега и прокричал оттуда Нине:

– Все нормально, я уже на берегу!

– Ау! Не волнуйся! Дом рядом!

Анатолий быстренько оделся и побежал. Без пяти двенадцать он был у проходной.

– Опоздал на поезд? – сочувственно спросил дежурный.

Разгоряченное, красное, потное лицо сержанта говорило само за себя.

Утром в назначенное время Анатолий стоял в строю инструкторов, готовый к полетам. Командир отряда, уточняя очередную задачу, напомнил летчикам и о положении в мире.

– Обстановка в Европе сейчас неспокойная, – говорил он. – Германия сосредоточивает свои войска у наших, западных границ. Немецкие самолеты часто нарушают воздушную границу Советского Союза. Приближается очередной выпуск, а наши курсанты только подходят к завершению программы, хотя в этом году они должны занять места в боевом строю Советских Военно-Воздушных Сил. Интенсивность полетов в ближайшее время повысится, необходимо использовать каждую минуту стартового времени.

Через несколько минут завращались винты, заурчали моторы, засновали самолеты по аэродрому, стремясь побыстрее вырваться в небесные просторы.

Наступили самые долгие летние дни. Летали в три смены, используя все светлое время. Рабочий день довели до четырнадцати часов. Закончив полеты, курсанты вместе с техниками готовили самолеты, затем сами готовились к новым полетам, и так шесть дней в неделю.

В середине июня Анатолий получил очередное письмо от Нины.

"Здравствуй, Толенька! – писала Нина. – Рада твоим коротеньким (к сожалению) весточкам. Соскучилась, жду встречи. Если не сможешь появиться в ближайшее время, напиши, когда приехать к тебе".

Фадеев смотрел на ровные строчки красивым почерком написанных слов, и сердце его замирало от восторга. Нина! Как в ней все красиво: глаза, лицо, улыбка и... даже почерк. Какая чудесная девушка – Нина!

Он все время помнил о любимой, мечтал о новой встрече с ней. Обдумывая, как бы отпроситься у Богданова и съездить в Ростов, он понимал, что обстановка не благоприятствует этому и потребуется много усилий, чтобы отпустили в увольнительную, хотя на предстоящую субботу полетов вроде бы не планировалось.

– Сергей, давай вместе сходим к Богданову, – предложил он товарищу.

К их удивлению, командир отряда, оказывается, тонко понимал душу человеческую. Он выслушал сержантов и тут же ответил:

– Отпускаю на два часа раньше окончания рабочего дня.

В субботу, в назначенное время, начищенные и наглаженные, друзья были у Фроловых. Нина, Вика и Надежда Петровна любезно встретили Сергея, с улыбкой поздоровались с Анатолием, справились о Глебе. Появилось новое лицо Светочка Воронина. Она пришла вместе с братом Вики, Алексеем Высочиным.

Хрупкая, воздушная, стройная, она казалась березкой. Анатолий не встречал еще девушек с такой легкой, своеобразной походкой. Вскоре выяснилось, что Света – будущая балерина и учится в балетной студии. Ее голубые глаза излучали взгляд удивленно-загадочный, со всеми она была внимательна и мила, ни с кем не вступала в споры, улыбалась...

Анатолий не сразу понял, что девушка уж слишком привлекает к себе его внимание. А осознав это, испугался: не перешел ли он рамки приличий? Ведь девушка только появилась, а он уже не спускает с нее глаз.

– Здравствуйте, соколы! – бодро сказал, входя в комнату, Дмитрий Федорович. – Давно не видел вас. Как дела в небе?

– Летаем, стараемся, Дмитрий Федорович, – быстро нашелся Сергей.

– Надо, надо. Кто у вас старший по званию? Алеша? – Дмитрий Федорович обратился к Высочину: – Лейтенант, строй молодежь и выводи на улицу.

Все засуетились, забегали, выполняя приказ хозяина дома. Через полчаса автобусом молодежь добралась до парома, где уже ожидали Дмитрий Федорович с Надеждой Петровной, подъехавшие туда на машине. Светило солнце, день был теплый, ясный, дул легкий ветерок и доносил пряный аромат степных трав.

Разместившись на пароме, группа оказалась в центре внимания окружающих. И неспроста. Видного, статного генерала окружала целая свита военных и красивые молодые женщины. Надежда Петровна – в легком платье, веселая, стройная, казалась такой же юной, как веселившиеся рядом с ней девушки.

За шутками, смехом не заметили, как переправились на левый берег Дона. Прошли несколько сот метров и остановились, облюбовав местечко. Рядом плескался Дон, небольшой его залив врезался в берег, образуя косу с прекрасным песком. У самой воды рос кустарник, ива нависла над водой прекрасное место для рыбаков!

Компания расположилась на поляне. Все бросились купаться. Анатолий сразу вспомнил, как пришлось ему ночью переплывать реку, и сейчас она показалась ему очень широкой. Как же он одолел такую широту? Правда, здесь разлив, но даже если у города она в два раза уже – все равно широка. Видно, в ту ночь темнота скрадывала расстояние. Размышляя о той счастливой ночи, Фадеев медленно входил в воду. Светочка, следуя его примеру, тоже не спешила. Анатолий опять смотрел на нее и все удивлялся, ест ли она когда-нибудь? Фигурка у нее, конечно, стройная, пропорциональная, но до чего худенькая! Нина вон тоже стройная, но совсем другая. У Вики тоже ничего лишнего, но она плотная, крепкая, загорелая и очень живая. "Что удивительно, – подумал он, – совершенно разные девушки, а каждая по-своему хороша!"

Его размышления прервала Нина:

– Толя, что ты так осторожно входишь? Ныряй быстрее!

И он немедленно бултыхнулся в воду прямо с того места, где стоял. Чуть не задев носом дно, подплыл к Нине. Появилась камера от волейбольного мяча, начали играть. Дурачились до тех пор, пока Надежда Петровна не напомнила, что надо помочь Дмитрию Федоровичу в приготовлений ужина. Анатолий обрадовался случаю и со словами: "Иду помогать!" – выскочил из воды. Надежда Петровна тактично, вежливо кивнула ему. Анатолий смутно чувствовал: не лежит к нему душа Нининой матери, но что он мог поделать? Как завоевать ее сердце?

Фадеев вздохнул, забежал в кусты и, быстро натянув спортивные брюки, направился к Дмитрию Федоровичу:

– Помощник прибыл!

– Рад, – сказал генерал. – Начни с заготовки дров, на Дону это непростое дело. Учти, сырые не горят.