355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Николай Рогожин » У государевых дел быть указано... » Текст книги (страница 4)
У государевых дел быть указано...
  • Текст добавлен: 7 августа 2017, 13:30

Текст книги "У государевых дел быть указано..."


Автор книги: Николай Рогожин


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Проблемы «вечности», общехристианского союза, объяснение причин падения Второго Рима вновь появились в русской дипломатической практике позднее, в конце XVI–XVII вв. и были вызваны насущными интересами внутреннего и внешнего положения России. Так, в наказе 1604 г. русским посланникам в Грузию М.И. Татищеву и дьяку А. Иванову были записаны слова, которые они должны были произнести кахетинскому царю Александру: гибель Византийской империи (Второго Рима) объяснялась несогласием, рознью и междоусобицами христиан.[103]103
  РГАДА. Ф. 110. Оп. 1. Д. 1. 1604 г. Л. 86.


[Закрыть]
В данном случае эта речь должна были стать дополнительным аргументом в пользу приведения христианской Грузии в подданство единоверного русского царя.

Наиболее ярко стремление русского народа опереться на прежнюю традицию выразилось в годы Смутного времени начала XVII в. и преодоления её последствий. За Смуту московские люди «измалодушествовались» и «поисшаталися» в своих нравах и понятиях. Падение старых общественных устоев, вторжение массы иностранцев в московскую жизнь, междоусобия и связанные с ними «измены» – расшатали старое мировоззрение, поколебали прежнюю уверенность в том, что Москва есть богоизбранный город, «Третий Рим» и «новый Израиль». Все понимали, что необходимо вернуть общественное сознание на старые пути древнего благочестия и национальной исключительности. Во всех мероприятиях новая династия Романовых стремилась к тому, чтобы вернуться к старому порядку, «как при прежних государях бывало».[104]104
  Платонов-1999. С. 63.


[Закрыть]
Наиболее последовательно эта линия проводилась дипломатическим ведомством того времени – Посольским приказом, работа которого всегда строилась на принципе прецедента. Среди прочих обвинений А. Гонсевскому, командовавшему польским гарнизоном Кремля в 1610–1611 гг., было заявлено: «а старых дьяков, которые бывали при прежних царех, всех ты отженул прочь, а иным ничего делать не велел».[105]105
  РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 30. Л. 187-187 об.


[Закрыть]

Преодоление Смуты мыслилось в Посольском приказе как возвращение к прежним, освящённым вечностью порядкам. Так, в 1614 г. из Посольского приказа в город Шацк была отправлена грамота, в которой московские дьяки отчитывали местных воевод: «Да вы ж к нам пишете о посольских делех, а отписки отдавать велите в Розряде. И так делают молодые люди, которым наши дела не в обычай, а вам ведати то мочно, что приказы наши все устроены по-прежнему, и о посольских делех пишут в Посольский приказ, а в Розряд пишут о ратных делех».[106]106
  Там же. Ф. 127. Оп. 1. Д. 5.


[Закрыть]
Возвратившемуся в том же году из Дании послу князю И.М. Барятинскому из Посольского приказа было прислано язвительное замечание по поводу его задержек в пути: «И вы то делаете не радея о нашем и земском деле и не имея в себе от нас, великого государя, боязни, чего при прежних государех никоторые послы и посланники так не делывали, что вы ныне делаете».[107]107
  Там же. Ф. 53. Оп. 1. Кн. 3. Л. 236-237.


[Закрыть]
К прежним обычаям апеллировали и при восстановлении структуры штата Посольского приказа, значительно изменившегося в годы Смуты: «А преж сего при государе царе и великом князе Фёдоре Ивановиче всеа Руси и при царе Борисе было в Посольском приказе для турские, и крымские, и нагайские, и иных в мусульманские государства посылок служилых татар станичных голов человек по десяти, а в ыное время и больши».[108]108
  Там же. Ф. 138. Оп. 1. Д. 1. 1613–1617 гг. Л. 288.


[Закрыть]

При организации русских посольств за границу, особенно при приёмах иностранных дипломатов, Посольский приказ в Смутное время продолжал также опираться на устоявшиеся традиции – «посольский обычай». В 1607 г., когда в Москву ехали польские послы, дорогобужскому воеводе приказали, чтобы у него «по улицам и за посадом, куды ехати посланником, было людно и устроено, чтоб посадские и всякие люди, которые в Дорогобуже есть, гуляли в чистом платье по прежнему обычаю, как преж сего при послех и при посланникех бывало».[109]109
  Там же. Ф. 79. Оп. 1. Д. 27. Л. 3.


[Закрыть]
В конце 1614 г. английского посла Дж. Мерика было велено встречать «за Сретенскими вороты, выехав за ров.., где и прежних аглинских послов встречивали».[110]110
  Там же. Ф. 35. Оп. 1. Кн. 4. Л. 22.


[Закрыть]

Кроме того, понятие «вечность» в Посольском приказе использовали и для обозначения длительного, но обозримого прошлого. Русские посланники в Империю С.М. Ушаков и дьяк С. Заборовский в 1614 г. в соответствии с составленным в Посольском приказе наказом говорили: «И с нынешним Ахмет-салтаном царскому величеству ссылки не чаяти, потому, что турки искони враги креста Христова, и турский салтан христианским государем всем недруг искони вечной».[111]111
  Там же. Ф. 32. Оп. 1. Д. 1. 1613 г. Л. 80-81.


[Закрыть]
В этом случае понятие «вечность» отражало долгое противостояние христиан и мусульман. Это же понятие было использовано в 1614 г. русским посланником князем Г.К. Волконским и дьяком П. Евдокимовым в Крыму для обоснования прав русского царя на обладание Астраханью: «великого государя нашего исконя и вечная отчина Асторохань».[112]112
  Там же. Ф. 123. Оп. 1. Д. 2. 1614 г. Л. 205.


[Закрыть]

В 1613–1616 гг. правительство первых Романовых отправило в разные страны серию посольств (Польшу, ногайским татарам, Империю, Турцию, константинопольскому патриарху, Англию, Данию, Крым и Персию) с целью известить глав государств об окончании Смуты, её причинах, и с просьбой о военной и денежной помощи.[113]113
  Рогожин-1981. С. 100.


[Закрыть]
В наказах послам было указано, что «турки искони враги креста Христова и турский салтан всем государям христианским искони вечный недруг».[114]114
  ПДС. Т. 2. Л. 974-975.


[Закрыть]
Турецкий султан захватил Греческое царство «за грехи всего христьанства». В обоих случаях падение Второго Рима объяснялось несогласием христиан и нарушением заповеди братской любви. В грамоте от 3 октября 1614 г. на Вологду, где находился английский посол Дж. Мерик, причины кризиса и упадка Московского государства – «Третьего Рима» – объяснялись следующим образом: «в прежние времена, каково было славно, и велико, и пространно, и всем изобильно Московское государство, а ныне за грехи всего христьянства... в Московском государстве везде запустошенье».[115]115
  РГАДА. Ф. 35. Оп. 1. Кн. 4. Л. 9 об.-10.


[Закрыть]
Очевидно, что толкование причин Смуты в данном случае аналогично объяснению падения Второго Рима. Вечность мыслилась в это время на Руси неотрывно от общехристианского союза против мусульман, христианских заповедей и их исполнения.

Понятие «вечность» использовалось в Посольском приказе и в других значениях. Так, посланники Б. Годунова в Грузию должны были добиться от грузин присяги, «что им в Государеве жалованье под их царского величества рукою быть ввек».[116]116
  Там же. Ф. 110. Оп. 1. Д. 1. 1604 г. Л. 75.


[Закрыть]
Русские посланники в Англию в 1617 г. С. Волынский и М. Поздеев сообщили королю Иакову I, что русские и шведские дипломаты «учинили... меж великого государя нашего, его царского величества, и меж свейского Адольфа короля мир и дружбу, а меж обоих государств покой и тишину навеки».[117]117
  Там же. Ф. 35. Оп. 1. Д. 65. Л. 27, 37.


[Закрыть]
В данном случае понятие «вечность» имеет направленность в будущее, оно призвано подчеркнуть твёрдость и незыблемость заключаемых договоров.

Стремясь заручиться поддержкой христианских государей в Европе, русские послы должны были говорить об отсутствии контактов русского царя с турецким султаном, с которым ссылки «и вперёд не чаят».[118]118
  Там же. Ф. 53. Оп. 1. Д. 1. 1613 г. Л. 75.


[Закрыть]
Понятие «вперёд», обозначавшее направленность времени в будущее, использовалось в Посольском приказе не только для декларирования неизменности внешнеполитической линии московского правительства, но и в повседневной работе дипломатического ведомства: «А как вперёд при послех или при посланникех укажет государь быти у себя, государя, царю или царевичем, и им у государя быти и встречю им чинити по сему ж государеву указу».[119]119
  Там же. Д. 1. 1614 г. Л. 162-166.


[Закрыть]

Определённое смысловое значение имело использование понятия «вечный» для обозначения важнейших международных соглашений. В грамоте в Швецию (январь 1607 г.) Тявзинский мирный договор 1595 г. определялся как «Вечный установленный мир».[120]120
  Там же. Ф. 96. Оп. 1. Кн. 8. Л. 2.


[Закрыть]
На переговорах в Столбово (1616) шведские дипломаты сделали заявление, что «царь де Борис в том вечном миру заперся...» На это русские послы отвечали: «того не бывало, чтоб царь Борис в том новом миру заперся... А послал царь Борис государя вашего с послы на съезд... того вечного миру о подкрепленье договор чинити...»[121]121
  Там же. Кн. 13. Л. 296 об.-297 об.


[Закрыть]
Вечными называли Поляновский мир 1617 г. и «Вечный мир» 1686 г. России и Польши. В тексте договора 1686 г. постоянно повторялось и подчёркивалось, что трактат «чинили о вечном мире и святом покое христианском», «чтоб все ссоры и досадительства... успокоить в вечные времена» и «впредь тому вечному миру... быти здержану и исполнену в вечные времена безо всякого нарушения».[122]122
  Сборник грамот и договоров о присоединении царств и областей к государству Российскому в XVII–XIX вв. Ч. 1. Пгд, 1922. С. 154-164.


[Закрыть]
Мир положил конец столетним раздорам славянских стран и объедению силы суверенных государств против общего неприятеля – «агарян». Праздничные богослужения по случаю заключения мира, раздачи земель, пожалования деньгами и сукнами проводились по всей России. В Польше и Литве радостное известие о мире и союзе с Россией отмечалось стихийно за исключением части магнатов и шляхты. Ликование было в Империи, Венеции, но особенно радостно в Молдавии и Валахии. В Стамбуле же султан «зело со всем бусурманством задрожал».

Нормы религиозных воззрений распространялись и на дипломатические подарки – «поминки». Так, в 1559 г. Иван Грозный не принял у датских послов часы с еретическими, по его мнению, изображениями знаков Зодиака. Он сказал послам, что ему, как христианскому царю нечего делать с этими «планетными знаками».[123]123
  Аделунг Ф. Указ. соч. С. 144.


[Закрыть]

Среди посольских дьяков было немало высокообразованных людей, знавших латынь, греческий и другие языки. Были и такие, как Ф. Курицын, склонный к вольномыслию, неортодоксальному толкованию православных догматов, или Ф. Карпов, ученик и друг жившего в Москве византийского богослова и просветителя Максима Грека.

Самым удобным и естественным для высочайшей аудиенции в Москве считали время между заутреней и обедней, что было обусловлено тем, что после приема во дворце послов могли пригласить на обед, который по русским обычаям устраивался в полдень.

В царский дворец Московского Кремля иностранные послы входили двумя путями: представители христианских государей – по лестнице «у Благовещенья» на соборную паперть и далее по переходам у Красного крыльца; мусульмане – по Средней лестнице сразу на Красное крыльцо, так как «бусурманским» дипломатам негоже было проходить соборной папертью.

Тронное возвышение русского царя находилось в Золотой палате в юго-восточном углу, как и в Магнавре, аудиенцзале византийских императоров. Над престолом царя висела икона Богоматери, а на противоположной стене – Николая Угодника – наиболее почитаемого на Руси святого. В Золотой палате справа от тронного места на стене был изображен Саваоф с державой, а слева – царевич Иоасаф, беседующий с пустынником Варлаамом. Эти изображения представляли собой аллегорию двух сторон царского «чина» – устроительной власти и человеколюбивой мудрости. Служащие Посольского приказа часто использовали примеры из священной истории. Цитаты из Библии и святоотеческой житийной литературы постоянно встречаются не только в дипломатических документах, но и в записях устных переговоров. Как правило, их использовали в качестве аналогии между конкретной политической ситуацией и ее библейским архетипом.[124]124
  Белокуров-1906. С. 86-91.


[Закрыть]
Тем самым доказывалась правильность той или иной политической позиции, которая основывалась на незыблемости священного миропорядка. Посольский приказ, апеллируя к высшим Божественным силам, выражал уверенность в будущей поддержке ими российского царя. Так, объясняя в 1559 г. литовским послам причины Ливонской войны, бояре говорили, что поход предпринят во исполнение божественной заповеди: «по Божию слову, всяк пастырь душу свою полагает об овцах и иных в паству привести желает, и яже не суть от двора его, да глас его слышат, и будет едино стадо, и един пастырь!»[125]125
  РИО. Т. 59. С. 580; Т. 71. С. 588


[Закрыть]

Вышесказанное можно подытожить словами одного из первых руководителей Посольского приказа И.М. Висковатого: «А подданным лиха ся достанет, кабы и Адамова греха».[126]126
  «Око...» С. 12-24.


[Закрыть]

Итак, диалог вероисповеданий и культур постоянно прослеживается в деятельности Посольского приказа XVI–XVII вв., нормах российского дипломатического этикета того времени, посольской документации. Среди служащих Посольского приказа были представители разных этнических культур, вероисповеданий и всех конфессий, но характерной чертой взаимоотношений была веротерпимость и взаимопонимание ради процветания Российского государства. Историческую память в данном случае более всего обобщают слова Блаженного Августина: «В главном единство, в спорном свобода и во всём любовь!»



Делопроизводство в Посольском приказе

Как внешнеполитическое ведомство Посольский приказ занимался оформлением дипломатической документации: посольских книг, создаваемых на основе грамот, договоров, статейных списков, наказов, памятей и т. д.[127]127
  См.: Рогожин-1994; Рогожин-1990.


[Закрыть]
Их составление также регламентировалось системой прецедентов. В частности, на это указывает наличие образцовых листов, по которым оформлялись грамоты, отправляемые с посольствами.[128]128
  Котошихин. С. 36-40.


[Закрыть]
Типовой документацией внешних сношений Российского государства конца XV – начала XVIII в. являются «дела посольские», представленные в виде грамот, столбцов и книг.

Решая дипломатические задачи, один из первых руководителей Посольского приказа в XVI в. И.М. Висковатый и его подчиненные учитывали историю взаимоотношений России с той или иной страной: наводили справки, делали выписки, ссылались на более ранние переговоры, грамоты и составляли новые дипломатические документы.

Наибольшая активность дипломатических отношений наблюдалась во время объявления войны или заключения мира, подписания союзных договоров, уведомлений о смерти правителя или его воцарении, пограничных споров, торговых переговоров, открытия пути в Российское государство или поисков через него дороги в другие страны и т.д. Именно тогда готовилось особенно много документов, входивших в посольские книги. От XV в. сохранились посольские книги по связям России с Империей (1 книга), Польским королевством (2 книги), Крымом (2 книги) и Ногайской ордой (1 книга). В течение первой половины XVI в. количество посольских книг значительно возросло, и к 1549 г., когда Посольский приказ возглавил И.М. Висковатый, в Царском архиве находилось: по 1 посольской книге по связям России с православными иерархами и монастырями, Пруссией и Турцией, 2 – по связям с Империей, 3 – с Польским королевством и Ногайской ордой и 9 – с Крымом. К 1605 г. картина изменилась еще более существенно, и общее количество книг стало следующим: отношения с Пруссией фиксировала 1 книга, с Англией, Данией, Грузией – по 2, с православными иерархами и монастырями, Римом, Турцией – по 3, с Персией – 5, со Швецией – 7, с Империей – 9, с Ногайской ордой – 10, с Крымом – 21 и с Речью Посполитой – 24 книги.[129]129
  РГАДА. Ф. 32. Оп. 1. Д. 1. 1480–1517 гг.; Ф. 79. Оп. 1. Д. 1. 1487–1500 гг.; Ф. 123. Оп. 1. Д. 1-2. 1474–1505 гг.; Ф. 127. Оп. 1. Д. 1. 1489–1508 гг.; Ф. 52. Оп. 1. Д. 1. 1509–1571 гг.; Ф. 74. Оп. 1. Д. 1. 1516–1520 гг.; Ф. 89. Оп. 1. Д. 1. 1512–1564 гг.; Ф. 32. Оп. 1. Д. 1; Д. 2. 1517–1518 гг.; Ф. 79. Оп. 1. Д. 1; Д. 3. 1542–1544 гг.; Д. 4. 1549–1558 гг.; Ф. 127. Оп. 1. Д. 1-3. 1489–1549 гг.; Ф. 123. Оп. 1. Д. 1-9. 1474–1548 гг.; Ф. 74. Оп. 1. Д. 1; Ф. 35. Оп. 1. Д. 1-2. 1581–1593 гг.; Ф. 53. Оп. 1. Д. 1-2. 1559–1575 гг.; Ф. 110. Оп. 1. Д. 1-2. 1586–1594 гг.: Ф. 52. Оп. 1. Д. 1-3. 1509–1594 гг.; Ф. 78. Оп. 1. Д. 1-3. 1576–1606 гг.; Ф. 89. Оп. 1. Д. 1-3. 1512–1594 гг.; Ф. 77. Оп. 1. Д. 1-5. 1508–1595; Ф. 96. Оп. 1. Д. 1-7. 1555–1595 гг.; Ф. 32. Оп. 1. Д. 1-9. 1488–1599 гг.; Ф. 127. Оп. 1. Д. 1-10. 1489–1582 гг.; Ф. 123. Оп. 1. Д. 1-21. 1474–1596 гг.; Ф. 79. Оп. 1. Д. 1-25. 1487–1602 гг.


[Закрыть]

Развитие международных связей подтверждает динамика дипломатических миссий. В первой половине XVI в. только в Литву было отправлено около 145 посольств по земельным и пограничным спорам. Но конфликтные отношения с Литвой являлись побудительным мотивом союза с воинственным Крымом, и в результате за тот же хронологический период составлена 21 «крымская» посольская книга.

Положение кардинально изменилось в XVII в.: составлены 231 книга по Польше и Литве и лишь 61 – по Крыму. Отношения России с Ногайской ордой в XVI в. постепенно сходили на нет. В 10 посольских книгах документы содержали лишь просьбы: прислать хлебные запасы, краску, гвозди или бумагу. В XVII в. отношения практически прекратились. Все документы сведены в 2 книги. Зато по связям России со Швецией если в XVI в. было 7 книг, то в XVII в. их число достигло 122.

Среди письменных источников по истории дипломатии посольские книги являются одним из наиболее информативных, многочисленных и сохранившихся до наших дней комплексов документов. Их значение в правительственном делопроизводстве особенно возросло со второй половины XVI в., когда они стали основой документальных свидетельств по внешней и частично внутренней политике Российского государства.

После решения великого князя (царя и Боярской думы) об отправлении посольства за границу в Посольском приказе готовили необходимую документацию. Прежде всего составлялись верительные («верющие») грамоты, удостоверявшие личность посла как представителя Российского государства. Обязательным условием всех верительных грамот являлась формула «верить» послу или посланнику: «И что он от нас учнет тебе говорити, и ты бы ему верил, те наши речи». В конце грамоты указывались место составления и дата.

Формуляр грамот включал титулы отправителя: великого князя, государя, царя; и адресата: короля, императора, хана. Написание титула отражало территориальные владения и даже притязания глав государств. В древнейших посольских книгах по связям России с Крымом (1474–1499) и книге по связям России с Польским королевством (1487–1500) Иван III имел титул «Великого князя» без указания территорий, ему принадлежавших. В посольской книге по связям России с Ногайской ордой (1489–1508) он именовался «Государем, великим князем всеа Руси». Подобный же титул встречается в посольской книге по связям России с Империей (1488–1517), но уже с добавлением подвластных ему земель: «Великий Государь всеа Руси, Володимерский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тферский, и Угорский, и Вятский, и Пермский, и Болгарский и иных».

В дальнейшем формуляр «верительных» грамот существенно не менялся, только дополнялась титулатура. После взятия Казани (1552) и Астрахани (1556) Ивана IV в грамотах величали «царем Казанским и царем Астороханским». В 1555 г. сибирский хан Едигер признал себя вассалом Москвы, и титул царя оканчивался словами «и всеа Сибирские земли и Северные страны повелитель», а когда в 1558 г. русским войскам сдался Дерпт (Юрьев), это событие отразилось формулировкой «и взятия Ливонские земли града Юрьева...» Достаточно оперативно реагировали в Посольском приказе и на взятие Иваном IV Полоцка (1563), который с этого времени упоминался в грамотах после Рязани.[130]130
  РИО. Т. 129. С. 49-50, 86; ПДС. Т. 1. С. 515; См.: Преображенский А.А. Урал и Западная Сибирь в конце XVI – начале XVIII вв. М., 1972. С. 45; ПДС. Т. 2. С. 738.


[Закрыть]
Приращения к титулу происходили по мере расширения Русского государства.

Среди прочих документов, которые готовились для послов в Посольском приказе, были «докончания» – грамоты перемирные, утвержденные или договорные (позднее – договор). Они содержали условия мира или перемирия, заключаемого между странами. Каждая сторона обычно имела свой текст подобной грамоты в двух экземплярах, а во время встречи дипломатов происходил обмен списками.

Формуляр договорных грамот между христианскими странами, как правило, несколько отличался от грамот с мусульманским миром. В «докончальной» грамоте Ивана III великому князю литовскому Александру Казимировичу (1494) эта формула выражена словами: «А кто будет мне друг, то и ему друг; а кто мне недруг, то и ему недруг. А быти, ти, брате, на всякого моего недруга со мною везде заодин... а мне на всякого твоего недруга быти с тобою везде заодин».[131]131
  РИО. Т. 35. С. 125.


[Закрыть]
В «докончальных» грамотах по сношениям России с Крымом (1474), Ногайской ордой (1490) и Турцией (1514) читаем: «И грамоты были меж нас с ним записаны: другу другом быти, а недругу недругом быти и люди бы наши межи нас ходили здоровья нашего видети».

Для проезда через различные государства в страну назначения Посольский приказ готовил «опасные» грамоты, подтверждавшие мирные, дружественные отношения между государствами, содержавшие просьбу оказывать содействие посольству и гарантировавшие свободный въезд и выезд послов. Характерной формулой этих грамот была постоянная фраза: «...и тем твоим послом и их людем и со всем, что с ними ни будет, ехати в наши государства, по нашим землям к нам приехати и от нас отьехати добровольно, без всякого опасу, по сей нашей грамоте. А ся наша грамота твоим послам и опасная».[132]132
  РГАДА. Ф. 93. Оп. 1. Д. 1. Л. 35 об. – 41об.; Ф. 77. Оп. 1. Д. 1. Л. 324-329; 355-357 и др.; ПДС. Т. 1. С. 242-243.


[Закрыть]

«Указные» (подорожные, проезжие) грамоты Посольский приказ выдавал от имени главы государства послу или приставу, провожавшему посла. Они носили распорядительный характер для местных воевод и давали послу право на обеспечение в пути продовольствием и средствами передвижения на территории России. Формуляр подорожных грамот содержал информацию о маршрутах, количественном составе посольств и необходимом транспорте: «И ты б, нас для, нашему диаку Ивану Харламову дал по своей земле пристава, а велел бы еси его проводити до Рыги, чтобы ему ити по твоей земле безстрашно, да и корм бы еси ему велели давати и на корабль бы еси его велел посадите в Риге; а то бы еси учинил нас для, тем бы еси нам послужил» (Пруссия, 1518 г.).[133]133
  РИО. Т. 53. С. 71.


[Закрыть]

Проезжие грамоты составлялись с целью способствовать развитию рыночных отношений. Например, в грамоте (1600) о беспошлинной торговле представителю английской компании Дж. Мерику: «и как он Иван (Джон. – HP.), и его люди в которой наш город приедет, и вы б его и его людей с товары, по сей нашей проезжей грамоте, по всем нашим городам пропущали без задержанья, а пошлин наших проезжих с нево, Ивана, и с его товаров, и с людей, что с ним будет, в тех наших во всех городах, по нашей царской жалованной грамоте, не имели».[134]134
  РИО. Т. 38. C. 301.


[Закрыть]

Во второй половине XVI в. Посольский приказ довольно часто выдавал жалованные грамоты. Как правило, они содержали перечень торговых привилегий купечеству: «...пожаловали, поволили есмя им ходите в наши отчины со всякими товары и торговати на всякой товар повольною торговлею, а в Казань им и в Астрахань торговати ходите только с нашего царского величества повеленья» (Англия, 1584 г.).[135]135
  Там же. С. 141-144.


[Закрыть]
В отдельных случаях грамоты свидетельствовали о пожаловании кого-либо званием, владением или военной защитой, «да английские же земли всех купцов и гостей пожаловали есмя Юшковским двором на Москве, у Максима святого» (1584).[136]136
  Там же. С. 144.


[Закрыть]

Во время подготовки посольства к отправлению и по мере его продвижения к месту назначения Посольский приказ осуществлял служебную переписку с различными административными учреждениями и должностными лицами посредством так называемых «памятей», содержавших различные распоряжения.

В конце XV – начале XVI вв. «памяти» послам исполняли функции наказов, тех или иных поручений за рубежом: «А се такова память дана Чюре и Махметю: Князь велики велел тебе говорити: попал в руки наш человек твоему человеку... и ты бы их, тех наших людей, доискался, да к нам отпустил» (1507); «Память Алексею... Да как будет быти Олексею у князя у Исаика, ино Олексею от великого князя поклонитися князю Исайку и его княгине, да и подати им поминка... Да и после того Алексею молвити от великого князя...» (1475).[137]137
  Посольская книга по связям России с Ногайской ордой 1489–1508 гг. М., 1984. С. 63-64; РИО. Т. 41. С. 12 -13.


[Закрыть]

Уже в конце XV в. Посольский приказ вносил в «памяти» первые гипотетические вопросы и предполагаемые ответы иностранных правителей русским послам. Это были по существу инструкции Посольского приказа: «А учнет царь говорити о том... И послу говорити так... и вспросит царь о... И послу говорити так: ...» (1482); «А взмолвит царь так:... И говорити так:...» (1487); «А будет послу весть про то... И говорити, чтобы...» (1494); «А случится послу самому быть в Орде и ему молвити...» (1493).[138]138
  РИО. Т. 41. С. 33, 65-67, 205, 206.


[Закрыть]

Среди многочисленных поручений, которые согласно «памяти» предписывались послу, в начале XVI в. появился обязательный наказ собирать информацию о взаимоотношениях между правителями государств. Встречаются в «памятях» и необычные просьбы, например узнать о распространении эпидемии: «Память Ивану Мамонову. Пытати ему в Вязьме князя Бориса: в Вязьму кто не приезживал ли болен из Смоленска тою болестью, что болячки мечются, а словет францозскаа, будто в вине ее привезли» (1499).[139]139
  РИО. Т. 35. С. 276.


[Закрыть]

Все поручения и документация посольства были строго секретны, о чем послу сообщалось в «памяти» на случай непредвиденных обстоятельств: «Нечто по грехом, прииеможет, да будет добре болен и не почает себе, что ему живу не быти... А которые с ним списки грамотные и памяти и иные списки изтеряти» (1515).[140]140
  РИО. Т. 95. С. 124.


[Закрыть]

Со второй половины XVI в. содержание «памятей» стало более подробным и их называли «наказными» (1570–1577).[141]141
  РИО. Т. 129. С. 204, 207, 345.


[Закрыть]
 Во время встречи иностранных дипломатов русские приставы по дороге к Москве переписывались с Посольским приказом. В этих случаях «памяти» часто содержали сведения по посольскому церемониалу.

В ответ на «памяти» в Посольский приказ поступали так называемые «отписки» от местных воевод и дипломатов с изложением выполнения тех или иных поручений. В конце XV – начале XVI в. отписки стали своеобразным отчетным документом дипломатов. Со второй половины XVI в. эту функцию исполняли «статейные списки», а «отписки» были сводками краткой, оперативной информации.

Посольский приказ готовил и более общие документы, которыми должны были руководствоваться дипломаты во время посольской миссии, – «наказы» (инструкции). В них подробно перечислялись цели и задачи посольства: возложенные на посла поручения, его обязанности и нормы поведения в чужой стране, излагались речи и ответы на возможные вопросы иностранцев. Кроме того, в наказы входили предписания о сборе сведений о положении дел в государствах, куда направлялись послы, а также в других странах.

При подготовке наказов использовался архив Посольского приказа. Для успешного выполнения посольской миссии необходимо было учесть предыдущие дипломатические поездки в данную страну. Думный посольский дьяк просматривал и правил черновики наказов. Наказы – важнейшая составная часть документации почти всех посольств.

Главнейшие вопросы, которых в Москве опасались и на которые Посольский приказ заранее готовил ответы, касались границ с Польским королевством и Великим княжеством Литовским; военной помощи России со стороны Крымского ханства; взаимоотношений с Казанью, Астраханью и Османской империей.

Для посольств, возглавляемых князьями и боярами, в течение более 50 лет использовалась следующая формулировка: «Да пытати... как ныне король (магистр, султан, хан и т.п. – H.P.): 1) с крымским, и..; 2) с цесарем, и...; 3) с польским, и; 4) с турским, и; 5) с волошским, и; 6) с угорским, и; 7) с немцы ливонскими, и; 8) с шведским, и; 9) с прусским, и; 10) с Фердинантом чешским королем».

Посольский приказ интересовала внутриполитическая ситуация в Польше, в Литве и отношения между Польским королевством и Великим княжеством Литовским. Эти вопросы появились в 50-х гг.: «...как король теперь живет со своими лордами, перестал ли он с ними бороться»; «если еще воюет, то послы должны узнать, из-за чего, какие лорды с ним воюют; а в Великом герцогстве Литовском какие лорды с ним не согласны; если таковые есть, кто они, и что они говорят промеж собой о короле» (1550).

В отношениях между Польшей и Литвой для Посольского приказа важно было выяснить: собираются ли поляки поддерживать литовцев против России, «как с королем лятские люди, смолвилися ли они с литовскими людьми заодин стояти» (1563); «заодин ли им королевы земли оберегати, или литовским людям оберегати литовские стороны и польским людям оберегати польские стороны» (1567). Требовалась также информация о соотношении сил между двумя частями Ягелонского королевства; «И примирились ли литовцы с поляками; и если так, то на каких условиях» (1565); «которая Рада посильнее, польская ли или литовская, и кто ныне ближных при короле радных панов» (1567).[142]142
  РИО. Т. 71. С. 190, 323, 465.


[Закрыть]

Из европейских государств в сфере интересов Посольского приказа постоянно находились Крым, Валахия, Турция и их взаимоотношения. В 1567 г. возник вопрос о зависимости Крыма от Турции: «Да и калге крымскому с крымскими людьми велел салтан к себе же идти». Но чаще всего встречается стереотипная формула «как крымской с королем (польским. – H.P.)», затем следуют вопросы об обмене послами между этими двумя странами.[143]143
  Там же. С. 465-466; Т. 59. С. 227 и след.


[Закрыть]

Посольский приказ нуждался в информации о политике Валахии в Польше и Литве: «Кто был в этом году послан валашцами к королю? Если кто послан, то когда? И послан ли к королю? Если послан к королю, то видел ли его? В каких одеждах он прибыл, по какому делу?» Вероятно, Посольский приказ был хорошо осведомлен о трудностях Валахии, расположенной между Польшей, Литвой и Турцией, и поэтому постоянно спрашивал: «И волошский воевода как с турецким и с литовским?» (1554).

При анализе международной политики важное значение имеет изучение не только дипломатических документов, но и процесса принятия внешнеполитических решений. Московские политики XVI в. неизбежно сталкивались с проблемой информации. Посольский приказ представлял в распоряжение царя и Боярской думы общее знание окружающего мира, а также специальную информацию по текущим событиям. С помощью предполагаемых вопросов Посольский приказ решал проблему своего информационного обеспечения. Размеры наказов и количество гипотетических вопросов зависели от времени и важности посольства. Краткие наказы рубежа XV–XVI вв. со второй половины XVI в. сменили многословные. Соответственно увеличилось и количество возможных вопросов.

Самым значительным был наказ посольству князя И.М. Канбарова в Польшу (1571) относительно возможностей Ивана IV стать королем Польши; наказ содержал более 40 сорока вероятных вопросов.[144]144
  Там же. С. 766-791.


[Закрыть]
Посольствам, возглавляемым князем или боярами, давались более детальные инструкции, чем посольствам, во главе которых были дети боярские или дворяне. Наиболее тщательно разработанные наказы относятся ко времени после 1549 г. (когда И.М. Висковатый был назначен главой Посольского приказа).

Повторяемость содержания и даже совпадение текстов гипотетических вопросов отражали не только устойчивое внимание российского правительства к определенному комплексу международных проблем, но и дипломатический этикет. Традиции, обычаи и церемониал – неотъемлемая часть мировоззрения и взаимоотношений средневекового человека. Этикету подчинялось и государственное делопроизводство. Постоянные формулы были присущи всей приказной документации. Выбор устойчивых стилистических формул в наказах-вопросах определялся литературным этикетом эпохи феодализма. Постоянные формулы присущи житийной литературе, воинским повестям, они встречаются в летописях, хронографах и посланиях.

Требования этикета порождали появление различных формул и трафарета ситуации. Составители наказов, дьяки и подьячие Посольского приказа не были свидетелями дипломатических переговоров; большинство из них никогда не выезжали за рубеж. Они сочиняли ситуацию, исходя из своих представлений о том, как она должна была бы совершиться. Поэтому наказы дипломатам – это источник о сознании, духовном мире и литературных способностях наших соотечественников XVI в. Этикетные формулы поведения послов, предполагаемые вопросы и ответы, соответствующие речи, поступки и ситуации часто повторялись из одного наказа в другой. Служащие приказа находили прецеденты в прошлом и подчиняли события, думы, чувства и речи действующих лиц дипломатических переговоров заранее установленному «чину», своим представлениям об иностранных дворах. В то же время возможные вопросы, которые они вкладывали в уста своих оппонентов, отражали их мысли о России и других странах.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю