Текст книги "Лицом к лицу с Америкой"

Автор книги: Николай Грибачев

Соавторы: Алексей Аджубей,П. Сатюков,В. Лебедев,Г. Шуйский,Валерий Орлов,Л. Ильичев,Г. Жуков,В. Матвеев,А. Шевченко,Е. Литошко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 43 страниц)

С востока и запада, за тысячи километров на американский континент дули бодрящие ветры, и постепенно в Америке рассеивался туман, годами, десятилетиями висевший над страной, над ее образом мышления, психологией, поступками. Многое стало вырисовываться в своем истинном свете, в подлинных пропорциях.

Большие мысли, рождающиеся в народе, нередко отливаются в форме крылатых выражений, и появление крылатого слова всегда отражает народную мысль. Нам хотелось бы упомянуть об одном из наиболее ярких крылатых выражений, родившихся в Америке в дни визита, и пояснить его происхождение. Как известно, американцы часто приговаривают: «О'кей», – что означает «отлично», «хорошо», «все в порядке». Но сейчас в Вашингтоне говорят: «Кей о'кей». Что это значит?

Напомним, что в английском написании фамилия Н. С. Хрущева начинается с «К». По традиции американских газет фамилии выдающихся, известных всему миру политических деятелей обозначаются в статьях одной начальной буквой. Буква «К» по-английски произносится как «кей». Таким образом, выражение «Кей о'кей», звучавшее в те дни, означало «Хрущев, хорошо!», «Хрущев, все в порядке». Таковы, очевидно, суждения американскою народа.

«Вы – желанный гость!»—сказал Н. С. Хрущеву американский народ.

Размышления над лунным вымпелом

Газета «Нью-Йорк таймc» опубликовала портрет Никиты Сергеевича Хрущева рядом с портретом Петра Первого. В редакционной статье газета писала:

«Приблизительно 262 года назад, в марте 1697 года, Петр Великий стал первым с X века руководителем русского государства, пересекшим границу своей страны с мирной миссией. Он направился в Западную Европу, чтобы, говоря словами великого русского историка Ключевского, посмотреть «западные методы»… Он проявил себя энергичным человеком во время этой поездки, общался как с правителями, так и с простым народом и посещал заводы, больницы, государственные учреждения и тому подобное. Знания, которые он привез из этой поездки, оказали глубокое влияние на Россию, которой он правил, и на соседей России.

Исторические параллели не следует проводить слишком далеко, но, по крайней мере символически, стоит вспомнить поездку Петра, когда мы ожидаем сегодняшнего прибытия Никиты Сергеевича Хрущева».

Да, действительно, исторические параллели не следует проводить слишком далеко! Петр приехал в Голландию в одежде простого плотника, чтобы изучить кораблестроение в Амстердаме. Миссия Н. С. Хрущева прибыла в США на воздушном корабле, не имеющем равных в мире. Прибыла в страну, где любой генерал из артели создателей «юпитеров» и «авангардов» охотно сменил бы парадный мундир на одежду простого плотника, только чтобы хоть краем глаза взглянуть на советскую звездную верфь, на советскую межпланетную пристань, от которой взмывают ввысь советские космические корабли.

Так кому и у кого, спрашивается, изучать сегодня кораблестроение? Кому и у кого набираться новаторских знаний, способных оказать глубокое влияние на свою страну и соседние с ней государства? Диалектика истории такова, что нередко исторические противоположности оказываются убедительней исторических параллелей.

15 сентября в Белом доме Н. С. Хрущев вручил Д. Эйзенхауэру памятный дар – копию советского вымпела, доставленного в ракете на Луну, и золотой значок, изготовленный в честь этого выдающегося события.

На пластинке вымпела были выгравированы слова:

«Г-ну Дуайту Эйзенхауэру

Президенту Соединенных Штатов Америки от Н. С. Хрущева

Председателя Совета Министров Союза Советских Социалистических Республик».

В послании, врученном Президенту вместе с даром, было сказано:

«…Подлинник вымпела находится на Луне.

Прошу рассматривать этот подарок как символ стремления нашего народа к развитию мирных и дружественных отношений с вашим народом, с вашей великой страной – Соединенными Штатами Америки».

Принимая памятный дар, Президент США выразил глубокую благодарность Советскому правительству и сказал, что копию вымпела и значок он передаст в музей своего родного города Абилина, чтобы люди могли видеть его.

Д. Эйзенхауэр выразительным жестом как бы примерил значок к петлице, а затем открыл футляр, где на голубоватом бархате покоился блестящий металлический шар, поверхность которого составлена, словно из чешуек, из пятиугольных элементов, на каждом из которых рельефно выделяется или герб Советского Союза с надписью «СССР», или пятиконечная звездочка и надпись: «СССР, сентябрь 1959». Здесь же, на бархате, прикреплены несколько отдельных элементов-чешуек. Президент задумчиво взвесил на ладони прославленный на тысячах газетных страниц массивный лунный шарик; солнечный луч празднично блеснул на его отполированных гранях.

Как один из наиболее осведомленных людей Америки, Президент, вероятно, лучше других ощущал всю весомость тугоплавкого, сверкающего на солнце шара, украшенного советскими гербами.

Теперь мы знаем, что за несколько часов до этой торжественной церемонии с ракетной базы на мысе Канаверал пришло известие о событии, которое позже мировая печать называла «черным днем для американских ученых». Ракета «Юпитер», призванная вывести на орбиту очередной американский спутник, не взлетела по одной из трудно устранимых причин, выяснившейся сразу после запуска двигателя первой ступени. Чрезвычайные попытки спасти национальный престиж путем запуска ракеты «Авангард» через три часа вслед за «Юпитером» также не увенчались успехом. В «Авангарде» не сработало зажигание.

«Если бы уныние ценилось на вес золота, – иронизировала по этому поводу одна из американских газет, – то мыс Канаверал превратился бы в место всеобщего обогащения».

Информированные, осведомленные люди понимали, конечно, что печальная неудача на мысе Канаверал не является «несчастьем местного значения». Для того чтобы поправить его, недостаточно, скажем, навести порядок на ракетном полигоне или даже разгадать какой-то отдельный технический секрет. Нет, не такими частностями определяются бессмертные подвиги в освоении космического пространства. Как рекорд в толкании ядра достигается напряжением всех мышц тяжелоатлета, так и космический толчок, направивший вымпел в центр лунного диска, был достигнут напряжением всей индустриальной мощи социалистической державы, всех ее интеллектуальных сил. Восходящие линии многих отраслей науки и техники, словно в фокусе, скрестились в этом маленьком шарике, образуя одну из горделивых вершин человеческого знания.

Глядя на сверкающий шарик с советскими гербами, фотографии которого облетели все газеты мира, мы задумались над той огромной ролью, которую сыграл он в судьбе земного шара, над огромной ролью прогресса науки и техники в международных отношениях.

Лишь марксизм-ленинизм помогает по достоинству оценить социальное значение успехов современной науки и техники. Естествознание, учит марксизм, насквозь революционно. «Пар, электричество и автоматические станки были несравненно более опасными революционерами, чем граждане Барбес, Распайль и Бланки», – говорил К. Маркс, сопоставляя три великих изобретения с именами трех известных деятелей буржуазных революций во Франции. Но еще более опасными революционерами являются в наши дни энергия атома и космическая ракета. Два великих достижения науки и техники оказали могучее влияние на социальное и политическое развитие народов и государств, на отношения между ними.

Смертоносный гигантский гриб ядерного взрыва, пронизавший слои облаков над пылающим городом Хиросима, возвестил начало атомного века. Неизбежной и трагической закономерностью было то, что буржуазные ученые, изучавшие цепную реакцию в недоступных для бомбежек убежищах за океаном, лишь попутно занимались ее управляемым течением. Конечной и страшной целью их исследований был чудовищный процесс, образующий огненное чрево атомной бомбы. Такова роковая судьба изобретений и открытий в капиталистическом обществе, где по самим законам его развития гениальные завоевания науки и техники из великого блага превращаются в величайшее зло.

Взрывы атомных бомб над Хиросимой и Нагасаки были не только днями рождения атомной войны, но и днями рождения «атомной дипломатии». Можно смело утверждать, что за всю историю дипломатических отношений и за всю их далекую предысторию от каннибализма и до капитализма не существовало в этой области ничего более грубого, примитивного и недальновидного, чем откровенно агрессивная дипломатия атомной бомбы.

Метафизики в философии и склеротики в политике с грамотами дипломатов не уловили качественных перемен, которые пришли в международные отношения в связи с новой силой. В современном ядерном оружии они видели лишь разросшийся вариант палицы, применявшейся еще в каменном веке. Беззастенчивость, с которой они размахивали атомной бомбой, повсеместное культивирование страха перед ее смертоносной силой, безудержное раздувание атомного психоза порождались иллюзией монопольного владения ядерным оружием – иллюзией монополии, гарантируемой мнимой невозможностью для других стран раскрыть секрет производства атомной энергии. Генералы, дипломаты, бизнесмены, вероятно, полагали, что можно засекретить законы природы.

Говорят, что английский философ Бэкон, наткнувшись на рецепт пороха, зашифровал свое открытие в сложной криптограмме. Но Бэкон не знал, что порох был давно изобретен на другом конце земли, в Китае.

Сообщение ТАСС от 25 сентября 1949 года об атомных испытаниях в СССР было для Запада как гром с ясного неба, опрокинуло «атомную дипломатию». Иллюзии атомной монополии великой заокеанской страны моментально рассеялись, и лишь жуткий туман атомного психоза продолжал клубиться на собственной ее территории.

В ослепительной вспышке советского атомного взрыва с небывалой доселе яркостью высветились горделивая стать нашей науки, достижения нашей индустрии. Еще до этого события Советское правительство предлагало запретить атомное оружие. Не успел затихнуть громовой бас раскрепощенного атома, как Советское правительство снова вошло в Организацию Объединенных Наций с предложением о запрещении атомного оружия.

Все фальшивое, лживое, что измышлялось о советской науке и технике в американской печати, оказалось в непримиримом противоречии с фактами. Однако пропагандистская машина «холодной войны» продолжала свое движение.

Была выдвинута лживая версия о похищении атомных секретов. Эту версию пытались вписать в историю не только ядовитыми чернилами продажных журналистов, но и кровью мучеников. Сейчас вряд ли стоит ворошить минувшее, но могильный призрак бесноватого сенатора Маккарти, говорят, еще и теперь появляется в темных коридорах некоторых министерств Вашингтона, а невинные тени супругов Розенберг еще чудятся в электрическом кресле тюрьмы Синг-Синг. Рано или поздно невинные жертвы атомной истерии будут реабилитированы, но никто и никогда не оправдает тех, кто разжигал, раздувал и поддерживал преступную ложь о хищении «тайны атома». Международные конференции по проблемам применения атомной энергии, где впервые были преданы гласности многие секретные материалы, позволяют ныне убедительно проследить все перипетии мировой исследовательской и изобретательской мысли на пути в глубины атомного ядра.

Поразительно принципиальное сходство приборов, построенных на разных концах земли, за семью замками лабораторий, в обстановке глубочайшей секретности. Совершенно немыслимо предположить, что ученым удалось «подсмотреть» секреты друг у друга. Они просто пытались проникнуть в одну общую тайну – великую тайну природы. Они порознь вели единоборство с природой и держались единственно возможной тактики: разгадать законы природы и тем самым подчинить ее себе. Их конечные выводы получились едиными, как едины сами законы природы.

В июле 1954 года пуском первой в мире атомной электростанции Советский Союз сделал первый в мире шаг к мирному промышленному применению атомной энергии. Стоит вспомнить, как четыре десятка лет тому назад английский писатель Герберт Уэллс посетил в Кремле Владимира Ильича Ленина. Знаменитый фантаст Уэллс – человек грандиозного воображения, умевший заглядывать в будущее, рисовавший картины межпланетных перелетов, – не поверил в реальность гениального ленинского плана электрификации России. Голодную, снежную, «лапотную» Россию он не смог вообразить электрифицированной страной. В своей книге «Россия во мгле» Уэллс назвал В. И. Ленина «кремлевским мечтателем».

Жаль, что среди нас нет сегодня Герберта Уэллса и уже нельзя пригласить его в нашу страну. Из отсталой, «лапотной» России страна превратилась в Россию атомную. Что же спрашивать с рядовых буржуазных прорицателей, если даже Уэллс не смог предвидеть этого!

А тем временем дипломаты «холодной войны», не желая расстаться с атомным шантажом, распускали хвастливые слухи о некоей «сверхбомбе», якобы зреющей уже на заокеанском атомном огороде.

Наконец исполинский взрыв водородной бомбы, равносильный одновременному взрыву миллионов тонн обычной взрывчатки, возвестил о том, что реакция ядерного синтеза впервые осуществлена человеком на земле. В результате так называемой термоядерной реакции гигантские запасы энергии, дремлющие в недрах водорода, в изобилии содержащегося в воде, как бы пробудились в исполинском вздохе.

Где же было сделано это величайшее физическое открытие? В Западном полушарии?

Нет, это было достижение советских ученых и инженеров. Так из рук представителей «атомной дипломатии» была выбита еще одна дубинка.

И вновь проявился высокий гуманизм советской науки. Советский Союз немедленно заявил: он готов отказаться от военного применения и этого своего достижения. Вместе со всем прогрессивным человечеством советские ученые повели борьбу за запрещение термоядерного оружия. С трибуны XX съезда партии академик И. В. Курчатов призвал ученых мира, в том числе и ученых США, совместно работать над мирным применением термоядерных реакций, научиться управлять ими для мирных целей. И тогда человечество сможет извлекать горючее из вод океана – неисчерпаемый океан энергии откроется перед людьми. Забота об энергии будет снята с человечества раз и навсегда.

Свой призыв советские ученые подкрепили щедрыми делами. В 1956 году, выступая на аэродроме по возвращении Н. С. Хрущева из поездки в Англию, сопровождавший его академик И. В. Курчатов благодарил партию и правительство за заботу о развитии советской науки. «С разрешения партии и правительства, – сказал он, – я доложил на заседании английских физиков о некоторых работах Академии наук СССР по управляемым термоядерным реакциям.

Я счастлив тем, что правительство моей страны проявило благородную инициативу и первым в мире решило снять секретность с этих работ».

Вместе с тем советские атомники одержали еще одну историческую победу. Выполняя директивы XX съезда, они создали первый в мире атомный ледокол, положив тем самым начало великой технической революции – мирному применению атомной энергии на транспорте.

И пока электросварщики копошились в еще почти пустой скорлупе строящегося американского атомохода «Саванна», советский атомоход «Ленин» вступил в строй, стал на Неве рядом с легендарным крейсером «Аврора».

«Пуск ледокола «Ленин», двигатели которого сейчас приводятся в движение атомной энергией, – писал Никита Сергеевич Хрущев в своем ответе на письма и телеграммы, поступившие в связи с поездкой в США, – также имеет символическое значение. Не случайно именно советские люди, которые первыми в мире запустили электростанцию на атомной энергии, первыми ввели в строй и атомный ледокол. Тем самым мы вновь наглядно показали, что советские люди полны решимости использовать энергию атома в мирных целях.

Наш атомный ледокол «Ленин» будет ломать не только льды океанов, но и льды «холодной войны». Он будет прокладывать путь к умам и сердцам народов, призывая их совершить поворот от соревнования государств в гонке вооружений к соревнованию в использовании атомной энергии на благо человека, на согревание его души и тела, на создание всего необходимого, в чем нуждаются люди. Мы готовы сотрудничать со всеми народами в деле мирного использования атомной энергии, и нам было бы приятно, если бы этот призыв был подхвачен всеми государствами».

В первый же день пребывания в Вашингтоне, пока Н. С. Хрущев беседовал с Д. Эйзенхауэром, советский ученый начальник Главного управления по использованию атомной энергии В. С. Емельянов вел переговоры по вопросам использования атома в мирных целях с председателем американской комиссии по атомной энергии Д. Маккоуном.

Друг перед другом, лицом к лицу стоят две великие державы – Восточный и Западный великаны. Обе они обладают термоядерным оружием беспримерной сокрушительной силы. И Восточный великан не раз на протяжении последних лет говорил своему Западному соседу: давайте запретим атомное оружие, прекратим его опасные испытания и его угрожающее совершенствование, обратим свои совместные силы на труднейшую проблему мирного применения термоядерных реакций.

Но представителям «атомной дипломатии» было трудно перестроиться. Они упорно продолжали цепляться за политику «с позиции силы», хотя позиция эта существовала только в их воображении.

– Да, – говорили они, – у Советского Союза теперь есть и атомное и термоядерное оружие. Но границы Соединенных Штатов далеки от него, а наши военные базы у него под боком…

И они стали силой втискивать в руки своих перепуганных сторонников в других странах батареи баллистических ракет ближнего и среднего действия.

Тогда разыгравшимся стратегам откровенно сказали, что Советский Союз располагает межконтинентальной ракетой. Это заявление было встречено смешком недоверия. Но тем временем произошло научное событие всемирно-исторического значения.

Свершилось неслыханное чудо. Гением советской научной и изобретательской мысли, по воле народа, по велению Коммунистической партии было создано новое небесное тело – искусственный спутник Земли.

Маленькая металлическая луна стала вращаться вокруг нашей планеты по эллиптической орбите, по законам, обязательным для всех небесных светил. Все человечество было восхищено этим величественным актом творения.

Новый спутник Земли, совершающий множество кругосветных путешествий в сутки, не являлся мертвой глыбой металла, он жил своеобразной напряженной жизнью. Его корпус, подобно мифическому ковчегу, был населен разнообразным семейством научных приборов – этих «органов человеческого мозга», как однажды вдохновенно назвал их К. Маркс.

Незримые нити радиоволн связывали советский спутник с Землей. Радист из Антарктиды, принимавший в наушники его характерный писк, английский ученый, прильнувший к экрану радиотелескопа, американский священник, заметивший искорку в небе перед восходом Солнца, – тысячи людей, наблюдавших спутник, как бы совершали путешествие вместе с ним.

Наступила новая эра в науке и технике. Началась смелая разведка боем неприступных космических рубежей. Открыта новая страница в международных отношениях.

Можно сказать, что в искусственном спутнике, как в капле воды, отразилась вся индустриальная мощь Советской державы и ее разносторонний научный гений. Вокруг принципа, выдвинутого еще К. Циолковским, кристаллизовались сложнейшие построения коллективной изобретательской мысли. Идею изобретателя-одиночки, которого затирал царизм, смог реализовать лишь свободный разум многих людей.

Снова опростоволосились любители «холодной войны», потускнели в блеске новоявленного светила фальшивые краски буржуазных журналистов, изображавших светлый мир советской науки и техники затхлым мирком немощи, консерватизма и рутины!

Еще недавно мы завидовали планете Юпитер, у которой, как известно, множество лун. Теперь завидовать нечему. Земля сама имеет несколько лун. Часть из них создана человеческими руками. Начитавшись фантастических книжек, мы старались представить себе, как выглядит жизнь на других планетах. Но, пока мы ломали голову, человеческие руки создали новое небесное тело – с живым существом внутри. Заселение космоса началось. Когда-нибудь собаке «Лайке», которая первой несла службу на рубежах вселенной, была первым живым исследователем космоса, будет воздвигнут памятник.

Так выглядели лишь некоторые из подарков, принесенных советскими людьми к славному сорокалетию Великого Октября.

Как могло случиться, что народ, сорок лет назад бороздивший деревянной сохой истощенную землю, обогнал наиболее развитые страны мира, прочертил первую борозду в космосе? Как могло случиться, что именно в нашей стране осуществилась вековая мечта человечества?

Поэт Валерий Брюсов восклицал:

 
Мы были узники на шаре
скромном,
И сколько раз в бессчетной
смене лет
Упорный взор Земли в просторе
темном
Следил с тоской движения
планет.
 

Узник Петропавловской крепости революционер Николай Кибальчич писал в предсмертный час:

«Находясь в заключении, за несколько дней до своей смерти я пишу этот проект… Если же моя идея… будет признана исполнимой, то я буду счастлив тем, что окажу громадную услугу Родине и человечеству».

То была диссертация с петлей на шее. Палачи повесили Кибальчича. А его проект, его принцип ракетного летательного аппарата, единственно возможный принцип полета в безвоздушном пространстве, оказался похороненным в архивах царской охранки. Но теперь человечество благоговейно склоняет голову перед прахом Кибальчича: «Да, идея ваша признана исполнимой. Она исполнена. Человечество и Родина благодарны вам за громадную услугу».

Дерзкий революционер оказался дерзновенным ученым. Если страна вдохновлена революционной идеей, то они, идеи, проявляются во всем: и в общественной жизни, и в науке, и в искусстве. Октябрьская революция, освободившая трудящихся от всяческих уз, от всякого плена, открыла широкий простор идеям свободного полета в мировое пространство. Какое это было увлекательное время!

Тысячи людей читали роман «Аэлита» А. Толстого, сотни вчитывались в странные формулы брошюрок К. Циолковского: в калужской типографии не было математических значков – лебединые шеи интегралов в уравнениях полета ракеты заменялись здесь прозаическими буквами «И».

К. Циолковский предвидел победные дни, которые мы переживаем сегодня.

Таковы были первые ступени, первые звенья многоступенчатой ракеты революционного научного знания, которое проторило дорогу в космос.

Велик был энтузиазм, властно владела умами советских людей астронавтика даже в те далекие годы. Но одного энтузиазма было мало. Опираясь на преимущества социалистического строя, Коммунистическая партия и Советское правительство провели громадную организаторскую работу. Они сплотили людей, увлеченных идеей покорения мирового пространства, в мощные научные коллективы, обеспечили их могучей производственной базой.

На дороге астронавтов стала вторая мировая война. Весь советский народ поднялся на защиту Родины от немецко-фашистских захватчиков. И советские ученые метнули ракеты в головы варваров, преградивших им пути к звездам. Это были знаменитые советские «катюши» 1941 года.

Есть американцы, которые, объясняя свое отставание в запуске спутника, цинично заявляют, что главная их задача – это создание боевой межконтинентальной ракеты, что спутник – это, по их мнению, всего лишь «отход производства». Пусть так. Но где же их межконтинентальная баллистическая ракета?

События последнего времени показали, по каким направлениям двигалась ракетная техника в Советском Союзе. Создание искусственных спутников Земли было конечной целью наших исследователей, а работа над ракетным оружием – очевидно, подчиненным, продиктованным внешней обстановкой делом.

Взлетели советские спутники: первый, второй, третий!

В дни визита Н. С. Хрущева в Вашингтоне произошло любопытное событие. Третий советский спутник открыл выставку оборудования для рационализации умственного труда. Радиосигнал нашего спутника был пойман из космоса и привел в действие выключатель, зажигающий свет внутри большого глобуса, размещенного в выставочном зале. Советский спутник зажег свет, по-новому осветивший земной шар. Какой замечательный символ!

Пока рвались ракеты на мысе Канаверал, пока в космос взлетали американские спутники размером с апельсин, свершилось новое событие, столь значительное, что поблекла даже бессмертная эпопея спутников, представая перед ним, выражаясь словами К. Циолковского, лишь как попытка «робко проникнуть за пределы атмосферы».

Ракета, запущенная советскими людьми, превзошла вторую космическую скорость—11,2 километра в секунду, число магическое, как «Сезам, отворись», – число, перед которым отверзаются врата вселенной. Более правильным, впрочем, было бы говорить не о магии, а о диалектике чисел. Речь идет не о простом изменении цифры до или после запятой. Рост количества превратился в великий качественный рубеж, за которым открывается эра межпланетных полетов, эпоха вторжения в околосолнечное пространство.

Американцы тщетно гнались за этим числом, пытаясь достигнуть нужной скорости. Не раз палили они в мировое пространство системами четырехступенчатых ракет, но снаряды их возвращались обратно, словно стукнувшись о твердый небосвод.

Советская ракета, набрав необходимую скорость, первой превратилась в межпланетный снаряд, свободный от оков земного притяжения и летящий, как равная среди равных, через сонм небесных светил. Фантастика сделалась явью. Названия научно-фантастических романов стали заголовками газетных передовиц.

Советская ракета летит в район Луны! Антенны радиотелескопов мира безотрывно следят за ее движением. Хор радиостанций, установленных на ее борту, сообщает ценные сведения о свойствах мирового пространства. Ракета испытывает волшебные метаморфозы. Вот она превратилась в комету, выпустив призрачный шлейф натриевых паров. Как и в самой настоящей комете, ее хвост развевается капризной игрой сил тяготения и давления световых лучей. Суеверные считали кометы знамением войны, но все видят теперь, что советская комета– это знамение и знамя мира.

Наконец, ракета встретилась лицом к лицу с Луной, глянула в упор лунному диску!

Электронные математические машины, словно вещие прорицательницы, предсказали грядущую судьбу первой советской космической ракеты, ракете суждено было стать младшей сестрой Земли и новорожденной дочерью Солнца. Советские люди дополнили солнечную систему, сотворив еще одну планету.

Коммунисты, атеисты свершили то, что священное писание относило к монопольной компетенции бога. Если есть еще священнослужители, полагающие, что и тут не обошлось без вмешательства божества, пусть толково объяснят своей пастве, почему господь с таким рвением помогает атеистам!

Кое-кто сейчас ломает голову, стараясь разгадать конструкцию двигателей, схему автоматики, формулу горючего новой ракеты, открыть секрет победы советской науки и техники. Но ведь это лишь детали дела. Главный же секрет давно поведан миру, и о нем еще раз ярко рассказал Никита Сергеевич Хрущев в одном из своих выступлений: это одна из тех побед, которых может добиться народ, идущий под руководством Коммунистической партии по пути, озаренному великим учением марксизма-ленинизма. Не нужно ломать голову, чтобы понять это.

Капитализму предшествовала эпоха великих географических открытий, и мы знаем, что ко многим из них толкала человека корысть.

Коммунизму предшествует эпоха исследований мирового пространства – величайший пример бескорыстного служения науке, знанию.

На такие бескорыстные подвиги капитализм неспособен. Они могут совершаться лишь в социалистической стране, на преображенной земле, под преображенными небесами.

Великим классическим произведениям прошлого нередко предшествовал Пролог, действие которого происходило на небесах. Там, в небесной выси, заранее предуказывались судьбы будущих героев. В преддверии XXI съезда партии, в преддверии грандиозного семилетнего плана, в звездной бездне, где-то близ созвездия Девы разыгрался новый Пролог на небесах. Советская ракета рванулась в космос, еще раз опередив Соединенные Штаты Америки. Это было как бы символом дальнейших неизбежных событий на мировой сцене.

И вот сегодня советский сверкающий полированный шарик, остроумно названный журналистами «визитной карточкой Н. С. Хрущева», преподнесен в дар Президенту Соединенных Штатов. А близнец и двойник этого шарика находится на Луне.

Если поглядеть на нашу планету с современной точки зрения, с самой высокой вышки, созданной людьми, скажем с борта советской межпланетной ракеты, то Земля представится вот таким же маленьким шариком, островком, затерянным в звездной бездне.

На совсем небольшом диске вырисовываются контуры континентов двух полушарий. Сердцевину евразийского континента образует соцветие социалистических стран, сердцевину американского континента – цитадель капиталистического мира – Соединенные Штаты Америки. Только узкая полоска воды, обозначенная яркой искоркой – отражением солнца в океане, – разделяет континенты.

Узкая? – может усомниться читатель, вспоминая морские странствия Колумба. Но эпоха Колумба прошла. За какие-нибудь двенадцать часов с небольшим перемахнул через океан «ТУ-114». А советские ракеты? Им ведь просто тесно становится на земле, и они то и дело покидают ее пределы, становясь то спутниками нашей планеты, то самостоятельным спутником Солнца, то почти фантастическим лунным кораблем, то волшебником, завивающим кудри у красавицы Луны.

Узок ныне океанский пролив!

И, если поглядеть на мир с благородных космических высот современности, представляется странным анахронизмом, что великие государства континентов, находящихся в столь же тесном соседстве, как лица на круглом медальоне, пребывают в состоянии международной напряженности, состоянии «холодной войны».

С космических высот, до которых не долетают земные звуки, можно не услышать, что по всей территории заокеанской страны неумолчно грохочут кузницы войны, что вдали от ее пределов, подступая к самым бокам ее великого Восточного соседа, рокоча авиационными моторами, множатся военные базы.

Между тем это именно так. Словно мрачный латник, опустивший железное забрало, все стоит, наклонив свое копье, Западный великан, а политические ораторы, газетчики, трубадуры «холодной войны» продолжают возвещать о намерении его вышибить из седла Восточного соседа.

Вопрос о том, какой социально-экономический строй способен принести наибольший прогресс и благо человечеству, этот вопрос, занимавший великих мыслителей всех времен, проблему, практически решаемую ныне на трети земного шара в процессе научного мирного коммунистического творчества, – эту вековую проблему на Западе по-прежнему кое-кто пытается разрешить политикой «с позиции силы». Но прошли средневековые времена, когда спорные вопросы решались грубой силой. Ведь само определение силы предполагает существование слабости. Но нет слабых в содружестве социалистических стран. Никогда не был так силен, как сегодня, авангард человечества – лагерь социализма.