Текст книги "Лицом к лицу с Америкой"
Автор книги: Николай Грибачев
Соавторы: Алексей Аджубей,П. Сатюков,В. Лебедев,Г. Шуйский,Валерий Орлов,Л. Ильичев,Г. Жуков,В. Матвеев,А. Шевченко,Е. Литошко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 43 страниц)
На одной из пресс-конференций в США я уже говорил о том, что если наши предложения по разоружению будут приняты, если будет достигнута договоренность об уничтожении оружия всех видов, о ликвидации вооруженных сил, тогда мы за установление самого широкого контроля. Тогда мы всюду пустим ваших контролеров; не пустим лишь туда, куда каждая хозяйка не пускает в своем доме чрезмерно любопытных. Конечно, не потому, что у нее есть там какие-то «военные тайны». Она просто не желает показывать некоторые вещи. И это ее полное право.
Хочу еще раз подчеркнуть – мы всюду пустим контролеров, пусть они посмотрят на наши успехи, пусть полюбуются красотами Советской страны. Ведь от этого мы никакого убытка иметь не будем. Но нам нужно еще много поработать, чтобы достигнуть доброго взаимопонимания с американскими и другими руководителями, чтобы мы их лучше понимали и они более правильно понимали нас.
Должен сказать, что заявления ряда государственных деятелей Запада о том, что мы против контроля, вызваны вполне определенной целью: они очень боятся разоружения. Ведь на поставках разного рода оружия они получают огромные барыши, наживаются на этом деле. Мы должны неустанно разоблачать таких людей, чтобы все люди правильно понимали нашу миролюбивую политику. Чем больше людей во всем мире будет правильно понимать цели тех, кто не хочет разоружения, тем скорее можно будет добиться разоружения. Народы будут оказывать все большее давление на тех, кто хочет проводить политику гонки вооружений, политику «холодной войны».
Мы вели и будем вести неустанную борьбу за ликвидацию «холодной войны», за разрядку международной напряженности. Господа империалисты, навязывая нам «холодную войну», думали, что это нас истощит. Но они жестоко просчитались. Наша страна семимильными шагами идет вперед. Мы первыми запустили в космос свои спутники Земли и космические ракеты. Чтобы осуществить такой подвиг, мы должны были высоко развить экономику нашей страны, культуру народа. Успешно развиваются в нашей стране наука и техника. Разве не об этом свидетельствует тот факт, что по производству ракет мы идем впереди других стран.
Тем, кто пытается нас запугивать силой, мы отвечаем: если вы хотите нам навязать «холодную войну», – пожалуйста, нам ветер в лицо не дует. Но в таком случае мы должны будем укреплять оборону страны, держать наготове ракеты и прочие средства защиты, чтобы отразить натиск агрессора.
Вот, товарищи, каково положение дел. То, что Президент США господин Эйзенхауэр проявил мудрость, пригласив меня в свою страну, и сам изъявил желание приехать в Советский Союз, говорит не только о его дальновидности, но и о стремлении американского народа к миру. Народы всех стран хотят прочного мира».
Так говорил Н. С. Хрущев, делясь со своими соотечественниками впечатлениями от встреч с Д. Эйзенхауэром в Кэмп-Дэвиде.
Что же касается обсуждавшегося в ходе бесед с Д. Эйзенхауэром германского вопроса, то Н. С. Хрущев, выступая 28 сентября на митинге трудящихся Москвы, посвященном его возвращению на Родину, сказал:
– Мы обменялись с Президентом мнениями и по германскому вопросу, по вопросу о заключении мирного договора. Мы старались доказать – и я думаю, что нам это удалось, – что на Западе неправильно толковали наши предложения о заключении мирного договора. Некоторые старались внести излишнюю горячность, заявляли, будто это ультиматум и прочее. Люди, которые действовали таким образом, явно руководствовались стремлением продлить состояние «холодной войны». Они доходили до того, что утверждали, будто наши предложения о заключении мирного договора с Германией являются чуть ли не объявлением войны. Надо же дойти до жизни такой, чтобы так извратить миролюбивую позицию Советского Союза…
В тот же день Президент США сообщил на пресс-конференции в Вашингтоне, что в ходе обмена мнениями в Кэмп-Дэвиде была достигнута договоренность о том, что переговоры по берлинскому вопросу не должны затягиваться на неопределенное время, но и что для них не может быть никакого установленного ограничения времени. Одновременно он охарактеризовал положение в Западном Берлине как ненормальное, и, когда его спросили, возможно ли такое решение берлинского вопроса, которое обеспечивало бы «права» западных держав в Западном Берлине, он сказал: «Я ничего такого вам гарантировать не могу».
Корреспондент ТАСС обратился к Н. С. Хрущеву с просьбой высказаться в связи с этим заявлением, и 29 сентября в печать был передан следующий ответ:
«Президент США г-н Эйзенхауэр правильно охарактеризовал содержание договоренности, достигнутой между нами. Мы действительно согласились, что переговоры по берлинскому вопросу должны быть возобновлены, что для них не устанавливается какой-либо ограниченный по времени срок, но что они не должны также и затягиваться на неопределенное время.
Советское правительство хотело бы вновь выразить уверенность, что все заинтересованные стороны будут стремиться к тому, чтобы вопрос о Западном Берлине был решен без затяжки в соответствии с интересами разрядки напряженности в Германии и в Европе, с интересами укрепления мира».
Вопрос о мирном договоре с Германией, таким образом, ждет своего решения.
…Пока Н. С. Хрущев был занят беседами с Президентом США в Кэмп-Дэвиде, члены его семьи и другие советские гости, сопровождающие главу Советского правительства в его поездке по США, знакомились с Вашингтоном, окрестностями города, а также встречались с широким кругом американцев.
Министр высшего и среднего специального образования СССР В. П. Елютин 26 сентября побывал в колледжах Балтиморы и был гостем д-ра Джона Перкинса, президента Делавэрского университета в Ньюарке.
В. П. Елютин осмотрел Мергенталеровский технический колледж и проявил особый интерес к постановке обучения в нем по дисциплинам, связанным с металлургией. Этот колледж считается одним из самых лучших в США, но его учащиеся, если судить по большой статье, появившейся в местной студенческой газете, сознают, что Советский Союз быстрыми темпами опережает Америку в области образования и науки. Статья была так и озаглавлена: «Почему красные побивают американцев».
В. П. Елютин высоко оценил подготовку студентов в колледже и его лабораторное оборудование.
В тот же день член коллегии Министерства здравоохранения СССР профессор А. М. Марков вел переговоры в Национальном институте здравоохранения США в Бетезде, пригороде Вашингтона, с видными представителями американской медицины о сотрудничестве двух стран в борьбе против болезней и эпидемий и особенно таких, как рак, полиомиелит, сердечные заболевания, и других.
Американские газеты писали о достигнутой договоренности как о важном шаге на пути развития советско-американских контактов.
В те завершающие дни в Вашингтоне состоялись две пресс-конференции, привлекшие к себе значительное внимание. Писатель М. А. Шолохов встретился с американскими журналистами и ответил на их вопросы, касающиеся его творчества и планов, а также положения дел в советской литературе вообще.
Н. П. Хрущева устроила в Блэйр-хаузе 25 сентября пресс-конференцию для американских журналистов, освещавших визит главы Советского правительства. Она предупредила, что не собирается отвечать на вопросы, относящиеся к политике, но будет готова рассказать о положении женщин в Советском Союзе, проблемах семьи и воспитания детей, о своей жизни.
Н. П. Хрущева высказалась в пользу развития контактов между женщинами Советского Союза и Соединенных Штатов Америки, подчеркнув, что женщины могут сыграть важную роль в укреплении мира и достижении взаимопонимания между народами разных стран.
Отвечая на вопрос, Нина Петровна заявила, что не находит американских женщин резко отличными от советских. Между советскими и американскими женщинами, по ее словам, есть много общего.
В воскресенье, 27 сентября, Н. П. Хрущева и члены ее семьи, а также М. А. Шолохов со своей супругой побывали в Доме-музее Джорджа Вашингтона в Маунт-Верноне, недалеко от Вашингтона. С вершины крутого холма виднелся лежащий за рекой Потомак большой город – столица США. Здесь много парков.
Советских гостей любезно встретил и сопровождал во время осмотра музея его директор – Чарльз Уолл. В музее хранятся реликвии, связанные не только с историей Америки. В числе их – ключ, доставленный в Америку из Парижа более полутора столетий назад, ключ от крепости Бастилии, взятой штурмом населением Парижа во время французской революции 1789 года. Француз Лафайет, участвовавший в национально-освободительной борьбе в США, вручил этот дар американскому президенту Джорджу Вашингтону.
В библиотеке музея внимание советских людей привлек бюст Дж. П. Джонса, о котором директор музея отозвался как об «отце американского флота», добавив, что он в течение некоторого времени в конце XVIII столетия служил в русском флоте.
После осмотра музея советские гости направились в дом помощника государственного секретаря США г-на Тейера, где в их честь был устроен обед. На нем в числе других видных американцев присутствовал глава издательского концерна «Альфред Кнопф» Гардинг Лемей. Он преподнес М. А. Шолохову экземпляры только что выпущенных издательством на английском языке книг «Тихий Дон» и «Поднятая целина».
Присутствовавший на обеде редактор американского журнала «Атлантик» Эдуард Уикс, зная, что М. А. Шолохов любит рыбную ловлю, приготовил для него, как он выразился, «приманки» – набор различных имитаций для рыбной ловли, который он преподнес писателю со следующими словами: «Будучи сам старым рыбаком, я надеюсь, что эти пластмассовые червячки и мотыли пригодятся Вам для Вашего любимого спорта».
М. А. Шолохов поблагодарил за подарок, но добавил под смех присутствующих, что предпочитает пользоваться натуральной наживкой: так вернее и надежнее.
В воскресный день, да еще такой хороший, на улицах Вашингтона было много гуляющих. Кто из американцев не хотел посмотреть на супругу высокого советского гостя, о которой столько писалось в газетах и рассказывалось по радио и телевидению! Советских гостей, когда они вышли из дома г-на Тейера, окружила большая группа американцев. Нину Петровну спросили о том, что больше всего понравилось ей в Америке.
– Могу сказать самым определенным образом, что в последние часы визита, как и в первые дни, больше всего мне понравились сами американцы, – сообщила Н. П. Хрущева. – Они создали много хороших вещей и, по моему убеждению, очень добрые и радушные люди.
Эти слова были воспроизведены на видном месте во всех американских газетах, переданы по радио и телевидению.
Следует сказать, что с первых же минут пребывания на американской земле все члены семьи Н. С. Хрущева, прилетевшие с ним, и прежде всего его супруга Н. П. Хрущева, привлекли к себе внимание американской прессы, радио и телевидения. За ними с утра до вечера ходили стайки репортеров. За каждым их шагом и словом зорко следили, стремясь изготовить «сенсации». Но даже изощренные мастера этого ремесла вынуждены были смириться с тем фактом, что никто из членов семьи Никиты Сергеевича не дал ни малейшего повода для подобных «сенсаций».
«Нью-Йорк таймс» писала еще до приезда Н. С. Хрущева: «Решение о том, что Хрущев прибудет вместе со своей семьей, придает его визиту человечный штрих, который найдет добрый отзвук у многих миллионов наших людей».
А после окончания визита та же газета резюмировала впечатления о Н. П. Хрущевой: «Добрые, слегка прищуренные глаза г-жи Хрущевой, ее заразительная улыбка в значительной степени помогли растопить враждебность, цинизм и отчужденность. В сознание американцев она вошла как мать и женщина, имеющая внуков, а не как жена могущественного человека. Вначале она отклоняла просьбы об интервью. Она говорила, что не является важной особой, и во всяком случае у нее на Родине о женах ответственных лиц обычно не пишут. В Белтсвилле, пока ее муж осматривал свиней, коров и индюшек, она внезапно очутилась в положении человека, которому предстоит дать пресс-конференцию. Она не отступила, а справилась с положением наилучшим образом, говоря очень мягко, но со знанием дела, хотя, конечно, ее наверняка должно было смутить столпотворение репортеров и беспрерывное щелканье фотоаппаратов… В частных беседах во время визита она с большой любовью рассказывала о своих внуках и показывала их фото. Ее теплые чувства к детям проявлялись всюду, где бы она их ни видела. Она махала им руками из окна поезда, ласково поощряла их в госпитале в Питтсбурге, в то время как они исполняли музыкальные номера, она сажала к себе на колени внучек Гарста, когда посетила его ферму в Кун-Рапидсе, она подошла к мальчикам в доме семьи Армитейдж в Вашингтоне, чтобы крепко пожать им руки. Столь же очевидной была ее привязанность к своему мужу, хотя это не бросалось в глаза».
Репортер газеты «Крисчен сайенс монитор» Жозефина Рипли дополняла эту характеристику своими наблюдениями: «Н. П. Хрущева произвела прекрасное впечатление на американский народ. Она достигла этого своей манерой держаться, своим достоинством и своими встречами с американцами… Совершенно ясно, что, подобно ее мужу, она твердо уверена в превосходстве советской системы. Она оказалась во всех отношениях на высоте положения во время этого ответственного визита».
Последние часы на американской земле
До отлета в Москву оставалось всего несколько часов, а у Н. С. Хрущева было еще немало работы. Ему предстояло вновь встретиться с корреспондентами в Национальном клубе печати и произнести большую речь по телевидению, которую с нетерпением ждала в тот вечер вся Америка.
Давно уже не было такого ажиотажа в клубе печати: каждое место в обширном его зале захватывалось с бою. На галерее снова выстроилась огромная батарея телевизионных камер и киноаппаратов. Это была последняя встреча Председателя Совета Министров СССР с журналистами на американской земле, и они ждали ее с огромным нетерпением.
Поднявшись на трибуну, Никита Сергеевич окинул взором зал. Многие лица здесь были ему уже знакомы: ведь корреспонденты неотлучно следовали за ним все эти дни. Улыбнувшись, он обратился к ним:
– Уважаемые мои спутники журналисты!
Вы меня извините за такое несколько необычное обращение. Многие из вас были моими спутниками в поездке по Соединенным Штатам Америки. Поэтому я и называю вас так. Разрешите прежде всего огласить Совместное советско-американское коммюнике…
В зале стало необычайно тихо. Текст Коммюнике, которое по поручению Н. С. Хрущева оглашал на английском языке переводчик, фиксировался на десятках магнитофонных лент и записывался на многих стенографических машинках. Обозреватели газет строчили карандашами в своих записных книжках, хотя было известно, что в эти же минуты текст Коммюнике уже передается по всем каналам американскими информационными агентствами. Журналисты хотели как можно быстрее записать основные положения этого важного документа, чтобы начать продумывать и анализировать их еще до того, как они доберутся до своих редакций.
Когда Коммюнике было оглашено, Никита Сергеевич поблагодарил своих спутников за проделанную ими работу и довольно подробное освещение его поездки, – Вам пришлось основательно потрудиться, – сказал он.
– Знаю, что о моем визите в США, о наших беседах с Президентом Дуайтом Эйзенхауэром вы писали по-разному, – продолжал Н. С. Хрущев. – Какую-то часть ваших корреспонденции я читал и вижу, что они написаны в доброжелательном духе, со знанием дела. Но так писали не все. Кое-кому трудно отказаться от приемов «холодной войны». Однако отрадно, что большая часть журналистов, с которыми мне пришлось иметь здесь дело, описывая наш визит в Соединенные Штаты, пыталась в меру своих сил быть объективной.
Затем Никита Сергеевич поделился с корреспондентами своими впечатлениями от поездки, от встреч с Президентом, государственными и общественными деятелями Соединенных Штатов, бизнесменами, простыми людьми.
– Мы говорили откровенно и прямо, – сказал он. – И это хорошо. Все это помогло нам взаимно лучше понять друг друга.
И далее Н. С. Хрущев сказал:
– Меня спрашивали повсюду: нравится ли мне ваш образ жизни? Мне, конечно, больше нравится наш образ жизни. Но я не хочу вас огорчать и откровенно скажу, что, независимо от различия в образе жизни наших стран, мы можем хорошо и с пользой для дела сотрудничать на международной арене. Ведь могли же мы иметь хорошие отношения в годы совместной борьбы против общего врага. И нет никаких непреодолимых преград для того, чтобы возродить и развить это сотрудничество и на поприще борьбы за мир.
Пока Н. С. Хрущев говорил, рядом с трибуной быстро росла кипа записок: корреспонденты спешили задать ему вопросы. Вопросы самые разные: одни из них проникнуты искренним стремлением лучше узнать позицию Советского Союза по важнейшим международным вопросам, другие пропитаны духом «холодной войны». Глава Советского правительства отвечает всем. Он не жалеет ни времени, ни сил, чтобы еще и еще раз разъяснить важнейшие положения советской внешней политики. Тем же, кто рассчитывал использовать пресс-конференцию для подпускания очередных антисоветских шпилек, приходится туго: Никита Сергеевич отвечает им так остроумно и метко, что весь зал хохочет над незадачливыми авторами подобных вопросов.
Один из корреспондентов задал такой вопрос:
– До Вашего приезда и во время пребывания в Соединенных Штатах Америки кое-кто здесь говорил, что Вас надо проучить демонстрацией американской силы, показом американского образа жизни, убедить в преимуществах капитализма. Как Вы чувствуете себя после подобных тяжелых лекций?
– Проучить – это слово в отношении представителей великого Советского Союза неподходящее слово, – ответил Никита Сергеевич. – Тот, кто думал подобным образом, – неразумный человек. Что касается моих убеждений и того, какая система лучше, то я думаю, что данная аудитория неподходящее место для того, чтобы вести диспут на этот счет. Мы никому не навязываем свою систему, и я, побывав в Соединенных Штатах, еще больше убедился в том, что самая святая святых, самое лучшее, что может создать человек, – это социалистическое общество, коммунистический строй, где человек человеку действительно друг и брат. Как я себя чувствую после поездки? Коротко говоря: дай бог вам так себя чувствовать!
В зале раздались аплодисменты. Присутствовавшие на пресс-конференции опытные политические обозреватели, которые внимательно следили за тем, как готовились в Вашингтоне и Нью-Йорке к визиту Председателя Совета Министров СССР и как проходил этот визит, невольно вспомнили две статьи Аверелла Гарримана, опубликованные с интервалом всего в тринадцать дней.
15 сентября Гарриман напечатал статью в журнале «Лук». В ней он давал советы, как организовать поездку Н. С. Хрущева, чтобы убедить его в могуществе американского капитализма и вынудить пойти на уступки. Гарриман писал тогда: «Будучи убежденным коммунистом, он никогда не отступит от своей веры в марксизм… Но я считаю также, что более точное представление об американской силе (!) и жизнеспособности может привести его к пересмотру некоторых его схематических представлений…»
Тринадцать дней спустя тот же Гарриман выступил со статьей в журнале «Лайф». Описывая уже известную нашему читателю организованную им у себя на квартире встречу Н. С. Хрущева с враждебными нам монополистами, он уныло констатировал: «Со своей стороны, я не видел никаких перемен в решительном, уверенном в себе, полном жизнерадостности Хрущеве, с которым я беседовал в Москве».
И тот же «Лайф», суммируя впечатление своих обозревателей от встреч с главой Советского правительства, заявил: «Окончательный облик – человек с железными убеждениями, не оставивший сомнения в том, чего он хочет». Под этим заголовком журнал напечатал статью о том, что Н. С. Хрущев хочет только одного – мирного сосуществования…
Пресс-конференция Н. С. Хрущева подходила к концу. Поглядев на часы, он сказал, показывая на груду записок, на которые не успел ответить:
– Господа, вопросов еще много, я бы с удовольствием ответил на них, но часы ведут свой счет. Мне предстоит скоро выступать по телевидению. Поэтому разрешите мне в заключение самым искренним образом поблагодарить вас за внимание, пожелать вам успехов. Я просил бы вас не жалеть своего труда для того, чтобы обеспечить хорошие отношения между нашими странами, чтобы были дружба, мир между нашими странами, чтобы был мир во всем мире.
Журналисты встали и долго аплодировали. В их аплодисментах сказывалось неподдельное восхищение «человеком с железными убеждениями», который за тринадцать дней завоевал всеобщие симпатии в этой сложной и противоречивой стране, где подавляющее большинство людей все еще остается в плену мифа о превосходстве капиталистического образа жизни.
Им импонировала в первую очередь великая сила идейной убежденности и уверенности Н. С. Хрущева – та сила, которой не хватает капиталистическому миру. Об этом хорошо написал один наш идейный противник, отдающий себе отчет в том, какую опасность для капитализма представляет такое положение вещей. Мы имеем в виду выступление итальянского посла в Бонне Пьетро Кварони на страницах близкой к Аденауэру газеты «Рейнишер Меркур». Вот что он заявил:
– Русские коммунисты обладают самой страшной из всех вер: научной верой. Они верят, что обладают научным ключом к точному объяснению вопросов внутренней и внешней политики. И в силу этой научной веры они считают, что наш мир должен погибнуть, что все мы рано или поздно должны стать коммунистами… Русские твердо убеждены в том, что коммунизм дает единственную возможность для преодоления трудностей нынешнего исторического мирового кризиса. Это их сильная сторона. Чтобы выиграть мирное соревнование, мы должны доказать, что наше демократическое общество, наша система могут лучше и легче, чем коммунистическое общество и коммунистическая система, преодолеть трудности…
Пьетро Кварони не дает ответа на вопрос, как это можно сделать. Ну что же, синьор, попробуйте! Но не забывайте – Н. С. Хрущев честно предупредил, что капиталистический мир вступает в соревнование с коммунистическим миром в трудных условиях: «Вам нравится капитализм, – сказал он, выступая в Питтсбурге, – ну что же, бог с вами, живите при капитализме, продолжайте ехать на своем старом коне. А мы на новом, свежем, социалистическом коне, и нам будет легче догнать и перегнать вас…»
О том, как быстро мчит вперед свежий, социалистический конь, Никита Сергеевич особенно подробно и ярко рассказал американскому народу в своей речи, передававшейся по всей стране из студии телевидения, куда он направился прямо из клуба печати, распрощавшись со своими спутниками.
О выступлении Н. С. Хрущева по телевидению мы расскажем позже. А сейчас поговорим о неутомимых и деятельных спутниках Н. С. Хрущева в поездке по США – журналистах и об американской печати.
Представители «шестой державы»
В XVIII веке в Англии называли прессу «четвертым сословием» – три, привилегированных, заседали в парламентских креслах, а она, разночинная, толпилась на хорах.
В те времена газетчики носили меньше синяков, поскольку им еще не обивали бока своими камерами и объективами фотокинокорреспонденты и операторы телевидения, отвоевывающие выгодную «точку съемки» с энергией и бесстрашием золотоискателей Эльдорадо. В XIX веке, притом, как говорят, в России, вынырнуло название «шестая великая держава», в противовес пяти европейским, составлявшим тогда главную силу мира.
Не без основания можно утверждать, что в изобретении этих почтенных титулов заводной пружиной было журналистское самолюбие и даже честолюбие. Как бы там ни было, «шестая держава», не будучи признанной по дипломатическому протоколу и не претендуя на делегатские места в Организации Объединенных Наций, продолжает существовать и сейчас, наращивая силу и поднимая все новую бумажную целину.
Сила эта серьезная, реальная, способная служить и правому и неправому делу. Всякое бывает. Перья нередко покупаются так же, как винтовки и пушки, а пропагандистские базы выдвигаются в некоторые районы мира раньше, чем морские и авиационные.
На Западе с прессой считаются даже миллиардеры, которые не считаются ни с чем, в том числе с конгрессами и сенатами. В силу этого нередко случается, что миллиардеры предпочитают иметь собственную прессу, водя ее, как дама собачку, на золотой цепочке. А собака не дура, на хозяина не лает. Однако свет клином не сошелся. Бывают в прессе армии ландскнехтов. Но бывают и армии прессы, шагающие в громе революций, бывают рыцари прессы, которые, сражаясь за правое дело, гибнут в бою, как Юлиус Фучик и Ярослав Галан.
Словом, в «шестой великой державе» есть также свои лагери – капиталистический и социалистический. А так как поездка Н. С, Хрущева по США была мировым событием, проходила по переднему краю мировой политики, то на эту передовую и двинули свои ударные армии оба лагеря «шестой великой державы».
Вот как описывает подготовку к дислокации этих армий помощник государственного секретаря США Эндрю Бердинг: «Визит Хрущева поставил перед нами проблему, представляющую особый интерес… Я имею в виду приготовления печати к этому визиту. Это возложило на Белый дом и государственный департамент колоссальную задачу. О ее масштабах можно судить по двум группам цифр. Во-первых, государственный департамент в связи с этим визитом выдал удостоверения личности не менее чем 2500 журналистам и фотокорреспондентам американской и иностранной печати, представителям радио, кинохроники и журналов плюс 41 советскому журналисту. Из этого числа около 750 удостоверений пришлось на долю радиотелевизионной системы. Во-вторых, нам пришлось подготовить транспорт приблизительно для 300 журналистов и фотокорреспондентов (за их счет) плюс для должностных лиц отдела печати и работников радио и телевидения. Это потребовало трех, а затем четырех специальных самолетов и семи, а потом девяти специальных железнодорожных вагонов…»
Эпическое повествование помощника государственного секретаря не совсем точно отражает численность ударных армий «шестой великой державы». Э. Бердинг не учитывает сотен представителей местной и даже иностранной прессы, которые не смогли добиться каких-либо удостоверений при всем своем желании и действовали доморощенными методами на собственный страх и риск. Как мы уже сообщали, американский журнал «Лайф» считает, например, что поездку обслуживало в общей сложности пять тысяч корреспондентов. Следовательно, многие из них должны были с бою брать места в переполненных гостиницах, устраиваться «зайцами» на самолеты и в автобусы, просачиваться сквозь железные полицейские решетки с текучестью воды и пронзительностью ветра.
И вся эта армада денно и нощно, всеми правдами и неправдами вела сражение с полицией и между собой за наиболее близкую «точку» к Н. С. Хрущеву, ловила каждый его взгляд, каждое слово, каждое движение. Наиболее беззаветные дежурили у гостиниц, когда Н. С. Хрущев уже засыпал, и находились на своих постах, когда он просыпался, в надежде, что он откроет окно или выйдет на балкон и, таким образом, его можно будет еще раз сфотографировать или задать ему вопрос. Шелестели блокноты в рассветной чаще декоративных кустарников у резиденции и у отелей, из крон деревьев, словно клювы марсианских птиц, высовывались телеобъективы…
Тот, кто задумал бы сделать полный обзор только американской прессы, не говоря уж о мировой, за тринадцать дней визита, взял бы на себя задачу непосильную: это все равно, что пытаться тащить на спине Казбек. В этом убеждают даже самые отрывочные факты. Так, например, 1755 ежедневных американских газет посвящали Н. С. Хрущеву и его выступлениям в каждом номере по нескольку страниц. Если бы издать отдельными сборниками статьи американских газет и журналов, посвященные визиту Н. С. Хрущева, составилась бы библиотека примерно в тысячу увесистых томов. Чтобы их прочесть, человеку понадобилось бы около шести лет, а чтобы добраться до смысла доброй половины из них, не хватило бы и шестидесяти.
Американцы считают, что ни одна предвыборная кампания республиканцев или демократов в печати и по телевидению не освещалась с таким беспримерным размахом.
Телеграфные и радиотелеграфные линии связи работали так, что, метафорически выражаясь, у телетайпистов клавиши под руками нагревались до температуры белого каления. Служащие узлов связи от переутомления засыпали над аппаратами, а ночью, во время коротких передышек, им снилось, что они продолжают вести передачу. Только одна телеграфная компания «Уэстерн юнион» – а их в стране несколько – передавала в день до 400 тысяч слов, что составило бы семь толстых книг. В телеграфном пункте городка Кун-Рапидс (штат
Айова) обычно передавалось около ста слов в сутки, и телеграфист, находясь на службе, мог сколько угодно читать новейшие комиксы, а в перерывах ходить в церковь или пить виски. В день пребывания Н. С. Хрущева, которое длилось всего два с лишним часа, отсюда было передано сто тысяч слов. Таким образом, телеграфный пункт Кун-Рапидса, правда с помощью резерва главного командования – дополнительного арсенала телетайпов и большого отряда телетайпистов, – выполнил свой план почти на три года вперед.
Кто-то, кажется король Ричард III у Шекспира, в критическую минуту требовал: «Коня, коня… Полцарства за коня». Мы не знаем, что могли бы журналисты отдать за одну ночь нормального сна, но думаем, что применительно к возможностям их цена была бы не ниже королевской. Спать хотелось круглые сутки потому, что иногда, если не считать клевков носом в автобусе, и самолете, приходилось круглые сутки не спать: с утра до ночи движение по напряженному графику, встречи, выступления, а ночью еще надо писать и передавать.
Особенно туго порой приходилось советским журналистам: им мало было все записать и написать, надо было еще соединиться по телефону с Москвой, или Киевом, или даже Ташкентом и Алма-Атой, где в глухую пору американской ночи был уже день– разница во времени в разных пунктах составляла от семи до десяти часов, – или, записав и написав, переписать все на машинке с латинским шрифтом. К тому же, вопреки легенде об американской организованности, размещение в гостиницах проходило в неразберихе и беспорядке, вещи по нескольку часов колесили неизвестно где и для чего, их нередко приходилось искать на другом конце города, и часто нас начинали будить, не дав уснуть.
Случались курьезы, приводившие в недоумение и смущение наших американских коллег.
