Текст книги "Лицом к лицу с Америкой"
Автор книги: Николай Грибачев
Соавторы: Алексей Аджубей,П. Сатюков,В. Лебедев,Г. Шуйский,Валерий Орлов,Л. Ильичев,Г. Жуков,В. Матвеев,А. Шевченко,Е. Литошко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 43 страниц)
Трудно было бы подобрать сейчас более удобное место для откровенных бесед глав двух правительств с глазу на глаз. Моторизованные патрули морской пехоты, выставленные на всех лесных дорогах и тропах, держали на почтительном расстоянии отсюда буквально осадивших лес корреспондентов и разного рода наблюдателей. Даже приглашаемые сотрудники глав правительств, многие из которых хорошо известны в лицо, должны были получать особые пропуска в Кэмп-Дэвид. Они прикалывали их к лацканам своих пиджаков, чтобы служба охраны видела, с кем имеет дело, а покидая лагерь, возвращали пропуска офицерам, строго следившим за тем, чтобы ни один пропуск не был вынесен за пределы лагеря.
Может быть, отдельные подробности, которые встретит здесь читатель, и не имеют прямого отношения к историческим беседам двух государственных деятелей. Но мы думаем, что читатели поймут нас: нам хотелось описать как можно полней и подробней атмосферу, в которой протекали беседы, всю обстановку, в которой родилось то, что теперь получило в Америке название «дух Кэмп-Дэвида».
На вилле «Осина» царила простая, дружественная обстановка, без всяких условностей дипломатического протокола. Никто никуда не торопился: надо было обдумать и взвесить проблемы мирового значения, а спешка, регламентация, попытки разложить все по полочкам официальных формулировок только затруднили бы дело. Заранее было обусловлено, что эта встреча глав правительств не будет носить характера формальных переговоров: так много нерешенных проблем накопилось, так сложны и ответственны они, что было бы нереалистичным пытаться решить их вдвоем и за один присест. Поэтому-то и был избран путь неофициальных дружеских собеседований – то с глазу на глаз, в присутствии одних лишь переводчиков, то с участием ограниченного количества советников. В такой обстановке главы правительств могли откровенно высказать друг другу свои взгляды, разъяснить позиции и мотивы, попытаться найти возможности дальнейших шагов для сближения без того, чтобы каждое слово, сказанное ими, немедленно превращалось в достояние прессы и тут же становилось объектом толкований и пересудов. И главное, руководители двух величайших держав мира могли таким путем установить наилучшим образом личный контакт, понять друга друга.
За небольшим столиком, покрытым зеленым сукном, сидели у зеркального окна президентской виллы двое людей с резко различными убеждениями, воспитанием, традициями. С одной стороны стола – русский рабочий, революционер, убежденный коммунист, глава правительства социалистического государства, с другой – профессиональный военный, набожный человек, верящий в капиталистическую систему и уполномоченный правящим классом своей страны стоять на страже интересов этой системы.
И все же эти разные люди должны были попытаться найти общий язык, потому что оба они понимали исключительную ответственность нынешнего исторического момента и знали, что если не будет найден путь к смягчению международной напряженности, то мир может оказаться перед катастрофой.
Именно потому, что Президент США отдавал себе отчет в этом, он предпринял тот решительный шаг, от которого его усиленно удерживали на протяжении ряда лет многие из его ближайших советников. Президенту требовалось немалое мужество, чтобы решиться на такой шаг. Хотя Д. Эйзенхауэр и пользуется большим уважением в народе, не позабывшем того, что сделал он в годы войны, которую начал скромным полковником, а кончил командующим объединенными вооруженными силами западных держав, но ему хорошо известно, что исподволь уже начата против него кампания…
– Он стареет, – говорили люди, которым не хочется прекращения «холодной войны», – он слабеет духом, он может пойти на уступки, чего никогда не сделал бы Даллес.
Но Президент США, опирающийся на тех, кто считает, что пришло время по-новому взглянуть на перспективы американо-советских отношений, принял известное решение, и вот сейчас он беседует один на один со своим гостем.
Направляя свое приглашение Н. С. Хрущеву, Президент США действовал, разумеется, в соответствии с интересами тех, кто выдвинул его к власти. И глава Советского правительства, принимая приглашение, поехал за океан не в качестве частного лица, которое направляется в гости к другому частному лицу, а в качестве главы правительства одной великой державы на важнейшую встречу с главой правительства другой великой державы, стоящего на прямо противоположных экономических, социальных и политических позициях. За спиной у него стоял двухсотмиллионный народ первого в мире социалистического государства и, больше того, – весь социалистический лагерь, насчитывающий более миллиарда людей.
И то, что скажут они друг другу, определяется именно этим: Президент и его гость выражают волю своих государств, и каждый из них руководствуется интересами своей социальной системы. Но при всем этом было ясно, какое огромное значение для лучшего взаимопонимания между нашими странами имеют личные контакты между этими двумя выдающимися деятелями, возглавляющими правительства самых могущественных государств мира. В таком большом и важном деле, как установление взаимопонимания и доверия между государствами, личные контакты руководящих деятелей этих государств призваны играть немалую роль. Не помогут никакие тонкости дипломатии и никакие протокольные мероприятия, если сердца собеседников закрыты на замок, недоступны для понимания позиций противоположной стороны, если они не уважают друг друга. И наоборот, гораздо легче договариваться по самому сложному вопросу, если разговор ведут люди, хорошо понимающие друг друга и питающие друг к другу уважение.
Читатели не ждут, конечно, от нас изложения бесед Н. С. Хрущева и Д. Эйзенхауэра, продолжавшихся с вечера 25 до полудня 27 сентября. Мы напомним то, что сказали они сами в итоге переговоров.
– Вас, конечно, прежде всего интересуют мои впечатления от встреч с Президентом США господином Эйзенхауэром, – сказал Н. С. Хрущев корреспондентам 27 сентября. – Это были приятные беседы. По всем вопросам, которые мы затрагивали, у нас во многом было общее понимание как оценки положения, так и необходимости улучшения отношений между нашими странами… У меня нет никакого сомнения, что господин Президент искренне желает улучшения отношений между нашими странами. Мне кажется, что у Президента США более сложные условия, чем у меня. Очевидно, в Соединенных Штатах Америки еще влиятельны те силы, которые препятствуют улучшению отношений между нашими странами, разрядке международной напряженности. И этого нельзя не учитывать. Но думаю, что здравый смысл в конце концов подскажет правильный курс в решении международных проблем, направленный на укрепление мира во всем мире.
И Президент Д. Эйзенхауэр со своей стороны заявил на пресс-конференции, которая состоялась на второй день после выступления Н. С. Хрущева:
– Как вам известно, я пригласил г-на Хрущева приехать сюда, чтобы мы могли обсудить некоторые явные причины напряженности в мире, и в особенности в отношениях между нашими двумя странами, вследствие неурегулированных, нерешенных вопросов.
Я не приглашал его сюда для переговоров по существу, ибо они невозможны без присутствия наших друзей. Но я полагал, что с помощью этого визита и с помощью этих бесед, как я, пожалуй, уже говорил вам прежде, можно будет растопить часть льда.
Если что-либо из этого сделано, то это опять же заслуга американского народа…
И далее, отвечая на вопрос: «Что Вы думаете о г-не Хрущеве?», – Президент сказал:
– Это динамичная личность, привлекающая внимание, Это человек, который пользуется всеми доступными для него методами дискуссий. Он способен на широкий диапазон, я бы сказал, в отношении манеры, к переходу от почти негативной, трудной позиции к самой легкой, приветливой, сердечной дискуссии.
Думаю, что американцы, видевшие его, чувствовали, что это исключительная личность; в этом нет никаких сомнений. Я вполне уверен, что он убежден в том, что основные положения социалистического или коммунистического учения правильны. Он наложил большой отпечаток на первоначальную концепцию этого учения.
При всем различии стиля, способа выражать свои мысли, манеры говорить в заявлениях Н. С. Хрущева и Д. Эйзенхауэра нетрудно прочесть одну и ту же мысль: главы правительств Советского Союза и Соединенных Штатов руководствовались одной и той же заботой – «растопить хотя бы часть льда», сковывающего отношения между СССР и США. Они отдают себе отчет в том, что это нелегкое дело: многолетняя «холодная война» оставила тяжелые наслоения. Но они знают, что народы ждут, больше того – требуют покончить с «холодной войной».
В первый вечер Н. С. Хрущев и Д. Эйзенхауэр провели предварительный обмен мнениями. Вместе с ними были К. Гертер и А. А. Громыко.
В сообщении пресс-группы при Председателе Совета Министров СССР, опубликованном в тот вечер, было сказано: «Сразу же по прибытии в Кэмп-Дэвид между Н. С. Хрущевым и Д. Эйзенхауэром начался обмен мнениями по вопросам, которые представляют интерес для обеих сторон. Как стало известно, обмен мнениями проходит в атмосфере откровенности и стремлений понять позиции обоих правительств».
По окончании беседы Д. Эйзенхауэр пригласил Н. С. Хрущева и небольшую группу его советников поужинать с ним и его ближайшими сотрудниками. Они садятся за стол в небольшой уютной столовой. Беседа продолжается под аккомпанемент мелодичной музыки – за тонкой деревянной ширмой, отделяющей столовую от гостиной, играет небольшой инструментальный ансамбль военно-морской пехоты – четыре-пять человек. Солирует аккордеонист. Звучат американские песни, потом вдруг доносится очень знакомая мелодия. Что это? «Подмосковные вечера»… Президент весело улыбается: как радушный хозяин, он приготовил гостю приятный сюрприз. В конце обеда ширму убирают, и музыканты военно-морской пехоты исполняют еще несколько номеров.
Президент предлагает посмотреть короткометражный документальный фильм о плавании атомной подводной лодки «Наутилус» к Северному полюсу. Н. С. Хрущев охотно соглашается. На экране проходят кадры, показывающие, как этот подводный корабль осваивает новую для американских моряков подводную трассу. Затем показывают широкоэкранный ковбойский фильм. Президент по-дружески говорит, что он любит смотреть такие фильмы: он отдыхает, просматривая их…
Наутро после ночи, проведенной под крышей гостеприимной виллы, начались обстоятельные собеседования, продолжавшиеся с небольшим перерывом вплоть до обеда.
В 10 часов 45 минут утра Президент и его гость покинули виллу и совершили небольшую прогулку по парку в сопровождении своих переводчиков. Они шли по красивым каменистым тропам, вьющимся по лесистым холмам, где расположена резиденция Кэмп-Дэвид. Затем они зашли в зал отдыха обслуживающего персонала лагеря. Президент показал Н. С. Хрущеву недавно оборудованную площадку для игры в кегли. Они сели, и молодой старшина второй статьи Джон Гелерти показал им свое мастерство, набрав 218 очков из 300 возможных. Наблюдая за игрой, Никита Сергеевич и Дуайт Эйзенхауэр не прекращали свою беседу. Затем они продолжали прогулку и возвратились на виллу, пройдя около полутора миль. Здесь каждый из них уединился минут на десять со своим министром иностранных дел, после чего оба прошли в солнечный зал с зеркальными окнами, выходящими на лужайку для игры в гольф, и снова уселись за небольшим столиком, накрытым зеленым сукном. С ними остались одни переводчики. Все остальные перешли в столовую и сидели там, негромко беседуя между собой.
Ни Президент, ни его гость не имели перед собой никаких документов или записей. Это как бы подчеркивало неофициальный характер их встречи. Чуть слышно тикали корабельные часы, снятые с атомной подводной лодки «Наутилус», – подарок Президенту от капитана подводного корабля. В зале негромко звучала музыка – на диске проигрывателя вращалась пластинка с записями произведений Д. Шостаковича.
Время от времени Д. Эйзенхауэр вставал из-за стола и выходил, чтобы переговорить со своими советниками. Затем он возвращался, и беседа возобновлялась. Так шел час за часом. Обед пришлось отложить на некоторое время: Президент и его гость не хотели прерывать разговор.
Между представителями пресс-группы при Председателе Совета Министров СССР и помощником Президента США по делам печати Д. Хэгерти было условлено, что о содержании переговоров, как этого требовала обстановка, до их окончания ничего не будет сообщаться, кроме общей информации. И это условие строго соблюдалось обеими сторонами.
Корреспонденты «атаковывали» Хэгерти со всех сторон, добиваясь от него хоть каких-нибудь деталей, подробностей, которые раскрыли бы содержание беседы. Вежливо улыбаясь, он повторял все то же, подчеркивая, что беседа проходила в хорошей атмосфере и что обе стороны откровенно и серьезно обсуждали поставленные вопросы.
Корреспонденты старательно записывали каждое слово. Газета «Нью-Йорк таймс» сообщила назавтра: «Хэгерти употребил следующие прилагательные, характеризуя эти встречи: «хорошие», «серьезные», «честные», «интенсивные» и «откровенные». По его словам, Хрущев и генерал Эйзенхауэр не обменивались остротами и шутками, и беседы велись в серьезном духе».
Газета «Санди стар» следующим образом изложила полученные ею сведения:
«Неожиданно долгая беседа наедине между г-ном Эйзенхауэром и г-ном Хрущевым была воодушевляющей в том отношении, что они выяснили все недопонимания и сделали свои позиции ясными друг для друга… Несмотря на отсутствие доказательств действительного прогресса на пути к преодолению противоречий между Востоком и Западом, американские должностные лица, по-видимому, ободрены отношением, проявленным г-ном Хрущевым. Должностные лица заявляют, что никто не стучал по столу и не поднимал голоса, когда г-н Хрущев и г-н Эйзенхауэр определяли свои отличные друг от друга позиции по основным проблемам, вызывающим напряжение…»
За обедом Н. С. Хрущев предложил Президенту попробовать шоколадные конфеты, которые ему вручил Ван Клиберн в Вашингтоне. Молодой пианист попросил Никиту Сергеевича захватить эти конфеты с собой в Кэмп-Дэвид и вместе с Президентом Д. Эйзенхауэром покушать их. Оба государственных деятеля с удовольствием попробовали конфеты, подаренные талантливым американцем, который впервые прославился в советской столице.
После обеда Президент прилег отдохнуть, а Н. С. Хрущев пошел пройтись по парку. Стоял теплый, по-настоящему летний день. Лишь изредка на асфальтовую дорожку медленно падал желто-золотистый или багряный
листок, словно напоминая о приближении «индейского лета».
В пятом часу Д. Эйзенхауэр вышел из виллы и присоединился к Н. С. Хрущеву. С ним был его сын Джон, высокий статный офицер.
– Не съездить ли нам на мою ферму? – предложил Президент Никите Сергеевичу. – Она здесь почти рядом. Пятнадцать – двадцать минут, и мы там…
Никита Сергеевич согласился.
– Знаете что, – сказал, улыбаясь, Д. Эйзенхауэр, – давайте перехитрим корреспондентов. Они подстерегают нас на дорогах, а мы полетим на вертолете!
Вертолет стоял рядом, на небольшой лужайке. Президент, Н. С. Хрущев, сын Президента Джон поднялись в воздух. За ними последовал второй вертолет с сотрудниками службы безопасности. Через двенадцать минут обе машины приземлились у находящейся близ Геттисберга фермы Д. Эйзенхауэра, которая состоит из довольно большого двухэтажного дома, еще двух небольших двухэтажных домиков и целого ряда хозяйственных построек. Н. С. Хрущев и Д. Эйзенхауэр на автомобиле совершили короткую поездку по ферме. Президент показал гостю своих бычков и телок породы «Блэк Ангус», которыми он заслуженно гордится, и коровник, оснащенный современным оборудованием. Президент подарил Н. С. Хрущеву породистую телку.
Д. Эйзенхауэр сказал, что приобрел эту ферму в 1950 году, рассчитывая после ухода в отставку прожить здесь остаток своей жизни. Ему хотелось бы доказать, что можно с прибылью вести сельское хозяйство даже на истощенных землях вдоль восточного побережья США. Он говорил, что на Среднем Западе США легко вести сельское хозяйство, так как там земля исключительно плодородна: район Среднего Запада находится между двумя горными хребтами – Скалистыми и Аппалачскими горами, образуя огромную чашу, где скапливались плодородные земли. Вдоль восточного побережья США плодородный слой земли веками смывался в Атлантический океан.
Затем Д. Эйзенхауэр и Н. С. Хрущев вернулись в главный дом фермы, где их уже ожидала невестка Президента Барбара вместе с его внучатами – Дэвидом, которому исполнилось одиннадцать лет, девятилетней Барбарой, восьмилетней Сюзанн и трехлетней Мэри. С ними был также приятель Дэвида, сын местного врача.
Д. Эйзенхауэр пояснил, что сын с женой и детьми постоянно живет в Геттисберге. Это объясняется тем, сказал он, что Джон и его жена не хотят, чтобы их дети привыкали к Белому дому и к тому привилегированному положению, которым они пользуются в Вашингтоне, пока дедушка является Президентом. В Геттисберге они ходят в обычную государственную школу наряду со всеми другими детьми.
Здесь-то и состоялась широко известная теперь беседа Н. С. Хрущева с Президентом и его внуками, в ходе которой было решено, что Д. Эйзенхауэр приедет в Советский Союз весной 1960 года.
Никита Сергеевич спросил внучат Президента, хотят ли они поехать в Россию. Те дружно воскликнули: «Хотим!» Возник вопрос, какое время больше всего подходит для поездки. Никита Сергеевич сказал, что лучшее время для таких поездок – лето или весна, когда все цветет и благоухает, когда не дуют холодные осенние или зимние ветры.
– Правильно, – согласились дети. – Значит, весной?
На том и порешили, уже всерьез, вместе с дедушкой– Дуайтом Эйзенхауэром. Н. С. Хрущев в шутку заметил, что ему легче было договориться с внуками, чем с самим Президентом, потому что у них хорошее окружение, а у Президента, видимо, имеются какие-то препятствия, которые не дают ему возможности осуществить свое желание в таком духе и в то время, когда он хотел бы.
Д. Эйзенхауэр, говоря об этой встрече на своей пресс-конференции 28 сентября, указал:
– Это была такая согревающая сердце семейная сцена, какую любой американец был бы рад видеть, если бы она происходила между его внуками и иностранцем…
Около 6 часов вечера Президент и его гость, тепло распрощавшись с провожавшими их родными Президента, вернулись в Кэмп-Дэвид. В ожидании их министры иностранных дел вместе с другими сотрудниками глав правительств обсуждали вопрос о разоружении, о прекращении ядерных испытаний, а также вопрос о культурном обмене между США и СССР.
Подводя общий итог собеседованиям, которые проходили в тот день в Кэмп-Дэвиде, помощник Президента по делам печати сказал, что атмосфера бесед была хорошей и что обсуждались серьезные вопросы. Повторив, что главы двух государств посвятили свои беседы почти целиком германскому вопросу, а также затронули вопрос о разоружении, он вновь добавил, что беседы будут продолжены завтра и тогда можно будет сказать, был ли и может ли быть достигнут прогресс по этим вопросам.
На следующий день, в воскресенье 27 сентября, рано утром Д. Эйзенхауэр улетел в Геттисберг, где побывал в местной церкви. По возвращении он рассказал, что священник призывал прихожан молиться за Н. С. Хрущева, Д. Эйзенхауэра и за успех их бесед.
В отсутствие Президента между Н. С. Хрущевым и заместителем государственного секретаря Д. Диллоном состоялась беседа по вопросам советско-американской торговли. Об этой беседе Никита Сергеевич рассказал по возвращении на Родину, выступая на митинге в Красноярске 9 октября:
– Когда я был в США, – сказал он, – у меня состоялась там беседа с заместителем государственного секретаря г-ном Диллоном.
Давайте развивать торговлю между нашими странами, улучшать экономические взаимоотношения, говорил я ему, ведь это вам выгодно. Продавайте нам больше товаров, мы их у вас купим, если вы предоставите нам кредиты. Ведь кредиты выгодны не только тем, кто их получает, а иногда они более выгодны тем, кто дает эти кредиты. Вам нужны заказы на продукцию, выпускаемую вашей промышленностью, – мы дадим такие заказы. Но дайте нам для этого кредит. Мы честно вернем деньги, которые нам будут даны в кредит. Ведь если бы даже нам довелось у черта в долг взять, то и ему мы вернули бы этот долг.
…В 10 часов 30 минут Президент и его гость снова сели за стол и возобновили обмен мнениями. Беседа продолжалась до часу дня. Вначале вместе с главами правительств находились их министры иностранных дел и другие лица, а затем остались одни только переводчики. Закончив беседу, Н. С. Хрущев и Д. Эйзенхауэр сели обедать, а министры иностранных дел и их помощники продолжали работать над проектом Коммюнике, которое главы правительств окончательно согласовали после обеда.
Тепло попрощавшись с теми, кто на протяжении трех дней создавал необходимые условия для ведения переговоров, Президент США и его гость уехали на автомобиле в Вашингтон. Машина мчалась с головокружительной скоростью и в 15 часов 30 минут, как было условлено, подъехала к резиденции Н. С. Хрущева. На ступеньках перед домом Д. Эйзенхауэр сердечно, по-дружески распрощался с Н. С. Хрущевым.
Никита Сергеевич пожелал Президенту и его семье всего наилучшего. Он сказал, что будет ждать новых встреч, и выразил надежду, что Эйзенхауэр и он будут совместно бороться за улучшение отношений между Советским Союзом и США, за укрепление всеобщего мира.
– Если мы добьемся этой цели, – сказал Н. С. Хрущев, – то будущие поколения будут вечно благодарны.
Д. Эйзенхауэр согласился с этим. Он сказал, что со своей стороны будет все делать для достижения этой цели.
– Я буду с нетерпением ждать своей поездки в Советский Союз, – сказал он.
В заключение Президент попросил Никиту Сергеевича передать его семье наилучшие пожелания.
Это была последняя беседа Н. С. Хрущева с Д. Эйзенхауэром перед отъездом на Родину: американский дипломатический протокол предусматривает, что провожает высоких гостей вице-президент.
Обменявшись крепким рукопожатием с Н. С. Хрущевым, Д. Эйзенхауэр вернулся к своей машине и уехал в Белый дом.
Несколько дней спустя, 2 октября, газета «Вашингтон пост» следующим образом охарактеризовала впечатления, которые. Президент США вынес из встреч с Н. С. Хрущевым:
«Президент Эйзенхауэр, которому многие из советников, особенно покойный Джон Фостер Даллес, говорили, что он не должен доверять ничему, сказанному коммунистом, пришел к противоположному выводу, поскольку это касается Хрущева… На Эйзенхауэра также произвели впечатление откровенные и обезоруживающие черты личности Хрущева. Те, кто наблюдал этих двух людей вместе, говорят, что в течение их пребывания в Кэмп-Дэвиде между ними завязалась личная дружба, которая может проложить путь для не имеющего прецедента периода мира».
Так закончилась встреча глав правительств двух величайших держав мира, которой с таким нетерпением ждали десятки миллионов людей во всем мире.
Скупые сведения о содержании их бесед, которые проникали в печать, само собой разумеется, не могли удовлетворить тех, кто с таким неподдельным интересом и даже волнением следил за развитием событий. Но тысячу раз справедлива английская пословица «No news is good news» («Нет новостей – хорошая новость»). Главы двух правительств, действующие с сознанием своей ответственности за мир во всем мире, отнюдь не стремились использовать свои собеседования в пропагандистских целях. И когда некоторые, чрезмерно любопытные корреспонденты пытались узнать у Никиты Сергеевича детали этих собеседований, он вежливо, но твердо поставил их на свое место:
– Мы по многим вопросам обменивались мнениями с Президентом, и я думаю, что не обязательно публично отчитываться во всем. Мы уже многое сказали. Мы еще будем встречаться, беседовать и после этого снова скажем вам то, что сочтем нужным сказать. Какие вы любопытные! Потерпите, скажем, когда придет время, все скажем…
С тех пор как закончилась памятная встреча в Кэмп-Дэвиде, с оценкой ее итогов выступили многие государственные деятели, а также международные обозреватели и комментаторы в прессе, по радио и телевидению всех стран. На страницах буржуазных газет публиковалось множество самых различных предположений и домыслов.
Мы не хотим вступать здесь ни с кем в полемику. Нам кажется, что правильнее всего в таких случаях руководствоваться тем документом, который по взаимному согласию опубликовывают в итоге переговоров сами их участники. Поэтому мы воспроизводим здесь полностью тот исторический документ, публикацией которого завершилась встреча Президента Соединенных Штатов Америки Дуайта Д. Эйзенхауэра и Председателя Совета Министров СССР Н. С. Хрущева в Кэмп-Дэвиде.
СОВМЕСТНОЕ СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКОЕ КОММЮНИКЕ
Председатель Совета Министров СССР Н. С. Хрущев и Президент Д. Эйзенхауэр имели откровенный обмен мнениями в Кэмп-Дэвид. В некоторых из этих бесед приняли участие министр иностранных дел СССР А. А. Громыко и государственный секретарь США К. Гертер, а также другие официальные лица обеих стран.
Председатель Совета Министров СССР и Президент согласились, что эти беседы были полезными для выяснения позиций обеих сторон по ряду вопросов. Эти беседы не имели целью вести переговоры. Однако выражается надежда, что обмен мнениями будет способствовать лучшему пониманию мотивов и позиций каждой стороны и этим самым способствовать достижению справедливого и длительного мира.
Председатель Совета Министров СССР и Президент Соединенных Штатов согласились, что вопрос о всеобщем разоружении является самым важным вопросом, который стоит перед миром в настоящее время. Оба правительства приложат все усилия к достижению конструктивного решения этой проблемы.
В ходе бесед имел место обмен мнениями по германскому вопросу, включая вопрос о мирном договоре с Германией, и были изложены позиции обеих сторон.
В отношении берлинского вопроса было достигнуто понимание, при условии согласия с этим других непосредственно заинтересованных сторон, о возобновлении переговоров с целью достижения решения, которое будет соответствовать интересам всех заинтересованных сторон и интересам поддержания мира.
В дополнение к этим вопросам состоялись полезные беседы по ряду вопросов, касающихся отношений между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединенными Штатами. Эти вопросы включали вопрос о торговле между двумя странами. По вопросу о расширении обменов людьми и идеями был сделан значительный прогресс в ходе бесед официальных представителей, и ожидается, что соответствующие соглашения будут достигнуты в ближайшее время.
Председатель Совета Министров СССР и Президент Соединенных Штатов согласились, что все неурегулированные международные вопросы должны быть решены не путем применения силы, а мирными средствами путем переговоров.
Наконец, было решено точную дату ответного визита Президента в Советский Союз весной будущего года согласовать через дипломатические каналы.
Вашингтон, 27 сентября 1959 года.
Мы хотим добавить только то, что рассказал о своих беседах в Кэмп-Дэвиде Н. С. Хрущев по возвращении на Родину. Выступая на митинге трудящихся Владивостока 6 октября, он говорил:
«Мы довольно откровенно беседовали с Президентом США Дуайтом Эйзенхауэром по вопросам обеспечения мира. Должен сказать, что мне понравилось беседовать с ним, как с человеком умным, понимающим серьезность международной обстановки.
Некоторое время тому назад один из видных западных государственных деятелей заявил, что Хрущев боится войны и поэтому он не начнет ее. В беседе с господином Эйзенхауэром я спросил его:
– Как Вы считаете, правильно такое заявление или нет? Если этот деятель будет говорить, что я боюсь войны, а я отвечу ему, что он боится, то к чему это приведет? Умно ли это? Это будет похоже на двух петухов, которые стоят один против другого, готовые сцепиться, клевать один другого. Что Вы думаете, господин Президент, по этому вопросу?..
Он ответил:
– Я человек военный и скажу открыто: я очень боюсь войны.
– Да, это Вы верно сказали, – подтвердил я. – Только неразумный человек может не бояться в наше время войны.
Конечно, иное дело, если народу навяжут войну и он вынужден будет отстаивать свою свободу и независимость от захватчиков. В таких случаях бояться войны нельзя, так как это равносильно смерти. Кто поступил бы так, тот был бы жалким трусом, недостойным уважения. Если Родина призовет на защиту свободы и независимости, каждый должен мужественно и смело смотреть смерти в глаза, не дрогнуть в бою с врагами. Но стремиться к войне, как петух к драке, – это неразумно.
– Если мы с Вами понимаем, что война может принести народам страшные бедствия, – сказал я господину Эйзенхауэру, – то почему бы нам не договориться о совместных действиях в интересах мира.
– Давайте договоримся, – согласился Президент.
Но, оказывается, не так-то легко договориться. Слишком много накопилось наносного, порожденного «холодной войной». Необходимо время и терпеливое отношение обеих сторон к оздоровлению обстановки, к разрядке напряженности. Мы предлагаем договориться на такой основе, чтобы не угрожать друг другу, не вмешиваться во внутренние дела.
Возьмем, например, вопрос о разоружении. Нам говорят:
– Давайте прежде всего установим контроль.
Мы отвечаем:
– Что же это за контроль, если практически не решаются вопросы разоружения? Это не контроль, а разведка, и мы на это не пойдем. Совершенно иное дело, если вопросы об установлении контроля будут на деле неразрывно связаны с осуществлением разоружения.
Мы твердо придерживаемся нашей миролюбивой политики. Вы знаете, что Советское правительство внесло на Генеральную Ассамблею Организации Объединенных Наций предложения о полном и всеобщем разоружении. Эти предложения предусматривают и установление соответствующего контроля.
Мы говорим: давайте уничтожим все оружие и тогда, пожалуйста, контролируйте. Если ни у кого не будет никакого оружия, тогда будет нужно строго контролировать, чтобы его никогда и не было, чтобы ни одно государство не могло тайно накопить оружие.
Наша позиция в этом вопросе совершенно ясна – мы за строгий и действенный контроль. Вот почему не могут не вызывать удивления заявления некоторых политических деятелей США, которые, говоря о наших предложениях и признавая их в основном хорошими, в то же время пытаются утверждать, что они якобы не предусматривают всеобъемлющего контроля.
Каждый, кто внимательно прочитал предложения Советского правительства, внесенные в Организацию Объединенных Наций, может легко убедиться в том, что наши предложения предусматривают установление строжайшего контроля.
