Текст книги "Поединок. Выпуск 14"
Автор книги: Николай Леонов
Соавторы: Николай Шпанов,Леонид Млечин,Аркадий Ваксберг,Петр Алешкин,Виктор Пшеничников,Евгений Богданов,И. Скорин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)
Леночка потянулась за кусочком сыра. Она не достала и попыталась встать на коленях у матери.
– Лена, хватит тебе, – сказала Лида и продолжила: – В этом месяце ему нужно сдавать школу и дом. Витя за дом в основном отвечает, там дела шли хорошо, как обычно, а на школе отставали. Начальник новый взял людей с дома да на школу перевел на целую неделю. Школу-то сдали, а дом стоит... Витя изнервничался весь!.. Завтра работать придется, А мы за ягодами в лес собирались! Я уж и с Галкой, подружкой своей, договорилась, а теперь отказываться придется...
– А вы бы вдвоем сходили, – улыбнулся Деркачев.
– Она-то с мужем, а я одна не могу. Не привыкшая... Уже четыре года всюду вместе с Витей бываю...
Леночка пыталась слезть с колен матери, а она удерживала:
– Лена, сиди смирно! Дай с дядей поговорить!
Но девочка настойчиво вырывалась из рук.
– К дяде Диме! – капризно сказала она.
– Ну иди, иди к дяде Диме, – отпустила ее мать.
6
В дверях ресторана «Вечерние зори» Маркелов столкнулся с Петей Сучковым. Петя уступил дорогу Виталию Трофимовичу и торопливо вышел. Нужно было сегодня побывать еще в пяти ресторанах, познакомить официантов с фотографией Деркачева, оставить ее в ресторане вместе с телефоном милиции. Потом Сучков хотел побродить возле кинотеатра «Зенит», где Стыркина видела Деркачева с женщиной, посидеть во дворе, откуда, по словам Стыркиной, они вышли. Вдруг повезет, удастся встретить Деркачева...
В фойе ресторана Маркелов подошел к зеркалу, причесался, поправил галстук, попытался улыбнуться, придать лицу бодрый вид. «Похоже, Артамонов не врет! – подумал Виталий Трофимович и приободрился. – Ничего, в последний раз сделаем дело, и хватит!» Маркелов отошел от зеркала и двинулся по лестнице на второй этаж, где был зал ресторана. Там за столом под пальмой ждал его клиент, заместитель директора универсама, которому Виталий Трофимович должен был продать государственную квартиру. Три года Маркелов и начальник жилотдела райисполкома Василий Степанович Артамонов занимались этим.
Познакомила их Лида. Она работала под началом Артамонова. Сошлись они сами. Лида не подозревала о тайной деятельности мужа и начальника. Действовали они необыкновенно просто. С клиентом, которому нужна была квартира, встречался Маркелов, договаривался о цене, о нужных документах, затем заводской художник Штрохин, сосед Виталия Трофимовича по даче, по заказу Маркелова готовил необходимые документы, по которым клиента можно было поставить на льготную очередь в райисполкоме. Клиента делали многодетным отцом, или инвалидом, или больным. Вариантов было много. Любую печать Штрохин мог изготовить мастерски. Разве лишь эксперт отличит от настоящей. Но документы в райисполкомах принимают обычно не эксперты, а девчушки, так называемые общественницы, которые бесплатно работают в райисполкоме полный рабочий день, чтобы через два года получить квартиру. Общественницы из-за бесправного своего положения в рот начальнику жилотдела смотрят. Что ни скажет – сделают! Клиентов ставили на льготную очередь: документы в порядке, а потом недели через три-четыре Артамонов выносил на заседание жилищной комиссии предложение о выделении квартир льготникам. Среди них обязательно были два-три его клиента.
Маркелов охотно занимался этим, но в последнее время, когда контроль стал строже, Виталий Трофимович решил остановиться. Хватит! Миллионером он стать не мечтал. Жизнь налажена, дальше рисковать не стоит, в один миг можно все потерять. Месяц назад Маркелов сказал Артамонову, что пора закрывать лавочку. Начальник жилотдела согласился. Он как раз хлопотал о переводе в облисполком. Но сегодня вдруг снова вызвал.
Артамонов ждал Маркелова на улице в такси. Возле городского парка они вышли, прошлись по аллее, поговорили. Маркелов запомнил приметы клиента. Артамонов уехал, а Виталий Трофимович отправился в ресторан. Маркелов понял, что Артамонов не захотел упускать выгодного клиента, каким был заместитель директора универсама Сергей Сергеевич Лаврушкин.
Виталий Трофимович сразу узнал Сергея Сергеевича, полного мужчину с курчавыми седыми волосами и большими навыкате глазами на обрюзгшем лице. На Лаврушкине был дорогой серый костюм. Стол перед ним накрыт на две персоны. В то время, когда в зал входил Маркелов, официантка Лерочка ставила на стол графин с коньяком. Раньше Маркелов часто бывал в этом ресторане с подобными поручениями и знал всех официантов по именам. Подходя к столу, Маркелов обратил внимание, что Лерочка слишком пристально вглядывается в клиента. Сердце дрогнуло, но Виталий Трофимович успокоил себя, мол, сегодня он слишком подозрителен. Это естественно – помнил, что часто попадаются именно на последнем деле.
Официантка действительно внимательно осматривала посетителей ресторана после встречи в кабинете директора с молоденьким оперуполномоченным. Вглядываясь в посетителей, Лерочка мысленно сбривала с мужчин волосы и сличала с фотографией. И что удивительно, почти все молодые люди были похожи на преступника. Человек под пальмой тоже вызвал у нее подозрение. Он был немолод, и худощавым его назвать было нельзя, но вел он себя странно, беспокойно как-то и все время поглядывал на дверь. К нему подсел знакомый мужчина, который часто забегал сюда. Лерочка к нему хорошо относилась: пил он немного, но щедро оставлял чаевые и был всегда ласков. Лерочка успокоилась и перестала обращать внимание на человека под пальмой, начала вглядываться в других. Вдруг сердце у нее екнуло. Он! С подносом в руке она заторопилась на кухню. В коридоре столкнулась с подругой и громко зашептала:
– Люба, он здесь!
– Что с тобой? Кто? – остановилась подруга.
– Ну он, тот самый... с фотографии!
– Где?
– За моим столом! За вторым от окна... Ой, не ходи, не ходи туда! Он догадается! – зашептала Лера, видя, что подруга направилась к двери.
Люба вышла в зал и через несколько секунд вернулась:
– За каким столом?
Лера подошла к двери и показала:
– Во-он, видишь?
– Ну ты даешь! Это же учитель физики! Он моего брата учит!
– Ой, а я перепугалась! – засмеялась Лерочка.
Маркелов по-хозяйски взялся за графин, наполнил рюмки и кивнул Лаврушкину:
– За нее! За удачу!
Он поковырялся в тарелке и отложил вилку, пояснив:
– Я только что из-за стола... И, по правде сказать, я спешу, давайте побыстрее...
– Я тоже тянуть не люблю! – быстро откликнулся Сергей Сергеевич.
– Тогда объясните обстановку!
– Сын у меня женился... Ну, понимаете, жить отдельно хотят! А расширяться площадь не позволяет! Вот и посоветовали добрые люди...
– Ясно. Сколько комнат?
– Где? У нас?
– Нужно сыну...
– Желательно бы три...
– Дети есть?
– Еще девочка, школьница...
– У сына?
– Нет... Они только поженились!
– Это хуже!.. И дороже!.. В каком районе желательно и на каком этаже?
– О, у вас даже так! – обрадовался Лаврушкин. – Тогда в центре и на третьем этаже...
– Это дорого, дорого! – задумчиво протянул Маркелов. – Имеется в районе колхозного рынка трехкомнатная... Девятиэтажный дом, пятый этаж... Потолки высокие. Но это дорого! Квартира роскошная! На двоих сделать трудно! Нужны документы, что у сына близнецы появились... Достанете?
– Где?.. Может, вы поможете?
– Может, и поможем... Ладно, достанем мы вам документы!
Маркелов замолчал, откинулся на спинку стула и стал разглядывать зал. Музыканты заиграли медленный танец. Две пары вышли танцевать. Было еще рано и не очень шумно. Сергей Сергеевич наполнил рюмки. Маркелов отказался. Тогда и Лаврушкин поставил свою на стол. Виталий Трофимович наклонился к нему и назвал цену.
– Ого! Дороговато! – вскинул брови Сергей Сергеевич.
– Я уже говорил: центр, три комнаты на двоих, хороший этаж, документы... В большую сумму выливается... Недельки через три ордерок будет у вас в кармане, тогда и деньги внесете...
Лаврушкин поразмышлял, потом вздохнул:
– Ладно... Ограбили вы меня!
– Сегодня я вас, вы меня завтра, – усмехнулся Маркелов. – Давайте адресок ваш, метраж квартиры да состав семьи... Недельки через три сын ваш может переезжать, – придвинул Маркелов к Лаврушкину записную книжку. – Телефончик не забудьте вписать! Мы вам позвоним, когда документы будут готовы...
7
Лида вышла, чтобы приготовить комнату Деркачеву, а он остался с Леночкой на кухне. Девочка сидела на стуле и играла надкушенным яблоком, не обращая на Деркачева внимания. А он глядел на нее, склонив набок голову. Щелкнул, включившись, холодильник. Деркачев нервно вздрогнул и оглянулся. Девочка посмотрела на него и пояснила:
– Это холодильник!
– Ах ты, маленькая моя! Все-то она знает, – нежно заговорил Деркачев и поманил ее к себе.
Лена доверчиво протянула руки навстречу. Он прижал ее к груди, но, видимо, слишком сильно. Девочка попыталась вырваться и уронила яблоко. Деркачев поцеловал ее в щеку.
– Дядя Дима, ты колючий! – Лена погладила рукой по щеке Деркачева и спросила: – Тебя твоя мама не ругает за колючки?
– Ругает, знаешь как ругает, у-у!
– И папу мама ругает, а он бреется!
– А у меня бритвы нет...
– А у папы есть! И у нас еще телевизор есть! Пойдем покажу!
Девочка потянула его из кухни, звонко крича:
– Идем, идем! Там мульти-пульти!
Деркачев встал, поднял с пола яблоко, положил на стол и пошел за девочкой.
– Мама, мы мультики смотреть будем!
Лида выглянула из детской, которую готовила для гостя:
– Дочка, их сейчас не показывают. «Время» идет! И тебе спать пора!
– Есть! Есть! – крикнула Лена, подбегая к телевизору. – Дядя Дима, ты включать умеешь? Вот эту кнопочку нажми, а это вставь сюда – и все!
– Сейчас включим! Вот так, говоришь?
– Я умею, а мне папа не разрешает, – сказала Лена, забираясь на софу.
Деркачев сел рядом с ней:
– Ты папу всегда слушаешь?
– Ага.
– Молодец! А он строгий?
– Не-а... Мама его всегда слушается, и я тоже!
– Секреты наши выбалтываешь? – пошутила Лида, входя.
Телевизор нагрелся, и появилось изображение.
– Вот видишь – «Время»! – сказал Деркачев. – Значит, мама правду сказала, пора спать!
– А ты переключи!
– А если и там «Время», ляжешь спать?
Девочка кивнула.
Деркачев переключил:
– Видишь, и здесь «Время»!
– Леночка, идем! Ты сегодня с нами спать будешь. В твоей комнате дядя Дима. Идем, идем!..
Чувствовалось, что девочке не хочется идти спать. От огорчения она сунула палец в рот и прикусила его, но все-таки покорно и безмолвно пошла за матерью.
– И ты можешь устраиваться в комнате. Устал, наверно, за день...
Деркачев выключил телевизор и прошел в приготовленную для него комнату. Мебели в ней почти не было. Только возле боковых стен стояли две кровати: маленькая – для Леночки и большая, двуспальная. Она, вероятно, осталась от тех времен, когда Маркеловы начинали совместную жизнь. Все степы комнаты были разрисованы героями мультфильмов. Были здесь, конечно, и Волк с Зайцем, и Винни-Пух, и Чебурашка. На полу лежал толстый ковер, более яркий, чем в общей комнате. Было душновато. Деркачев раздвинул шторы и открыл окно. На него повеяло вечерней свежестью. Послышались голоса ребят, играющих возле дома, звонки и постукивание трамвая, слитный гул машин – за углом была оживленная улица. А напротив, за неширокой и тихой улочкой, начинался парк. Неподалеку над зеленой массой деревьев возвышалось желто-красное колесо обозрения; виднелись карусели, качели. И все они сейчас крутились, раскачивались, вращались, манили к себе. Из глубины доносились звуки эстрадного оркестра, игравшего, вероятно, на танцевальной площадке, не видимой за деревьями. И Деркачеву захотелось туда, к людям, на танцплощадку, но он только вздохнул и отошел от окна, стал ходить по комнате взад-вперед, опустив голову. Остановился возле стола, на котором лежали детские книги и коробки с цветными карандашами, постоял. Из полуоткрытой двери спальни было слышно, как Лида ворковала с дочерью. Деркачев вытащил из коробки синий карандаш, открыл книгу и стал на внутренней стороне обложки набрасывать быстрыми уверенными движениями портрет Леночки. Набросал, полюбовался, кинул на стол и вновь стал ходить по комнате. Потом остановился у окна и начал смотреть вдаль, слушая музыку и думая о своем. Парк кончался у яра. На другой стороне стояли железные решетчатые столбы высоковольтной электролинии, а дальше поднимались в сумеречной дымке трубы какого-то завода, Постучалась и вошла Лида:
– Слушаешь музыку?
Деркачев грустно улыбнулся в ответ.
– Расстроила я тебя, наверно, своими расспросами?
– Ничего... Это я так! Пройдет...
Некоторое время стояли молча, потом Лида заговорила:
– Парк у нас хороший! И погулять, побродить в тишине есть где, и повеселиться... Я раньше на танцы часто бегала. Да и сейчас не против попрыгать, думаю, не отстала бы от малолеток, – засмеялась она. – Только танцор у меня плохой... Вот он, смотри, как торопится!
По улице, широко размахивая руками, спешил Маркелов.
– Обошлось все, видать! – ласково сказала Лида, наблюдая за мужем.
Деркачев вопросительно взглянул на нее.
– По походке вижу, – пояснила Лида и вышла из комнаты.
Деркачев проводил ее взглядом и подавил в себе вздох.
Слышно было, как открылась и захлопнулась дверь, впуская хозяина, как сердитым на начальство голосом отвечал он жене:
– Ничего там особенного не было! Просто не могут без того, чтобы вечер человеку не испортить... А Дима отдыхает уже?
Маркелов вошел в комнату к Деркачеву:
– Ну вот, здесь ты и будешь жить! Устраивайся... Дверь, правда, не закрывается, я приделаю крючочек. Хотя, впрочем, к нам редко кто заходит, но все-таки спокойнее будет. У окна тоже, пожалуйста, не торчи, хоть и четвертый этаж, а вдруг кто из старушек заметит, начнутся расспросы: кто да кто? – Последние слова Маркелов проговорил тихо и неожиданно замолчал, как споткнулся, и вдруг закричал: – Лида! Иди сюда!
Деркачев быстро обернулся, но Маркелов смотрел не на него. Он смотрел на стол, где лежала открытая книга, на обложке которой был нарисован портрет Леночки. Деркачев усмехнулся и снова отвернулся к окну. А на душе потеплело, не безразлично было то, что происходит у него за спиной. Маркелов осторожно взял книгу обеими руками, словно она была из тонкого стекла, и повернул обложку к жене, вбежавшей в комнату:
– Смотри!
На Лиду с обложки глядела Леночка, глядела лукавым взглядом, словно намеревалась погрозить пальчиком, как она делала иногда, и сказать шутливо:
– Смотри, мамка, папке скажу!
8
Утром, уходя на работу, Маркелов сказал жене, чтобы она не тревожила гостя, пока сам не встанет, пусть спит, сколько ему хочется. И Лида копалась на кухне, старалась не греметь посудой. Деркачев Лиде понравился, и она думала, почему так получается, что хорошим людям в жизни редко везет. Было обидно за Деркачева и жалко его. Может, воли у него не хватает, не умеет поставить по-своему. А вообще-то лицо у него волевое, энергичное. Да и по всему видать, что он не тряпка. И все равно не получается что-то у него.
А Деркачев лежал в постели, обдумывая, как отыскать ему в миллионном городе Сергея Штрохина, чтобы купить у него документы на другое имя. Без него оставалось одно: идти в милицию с повинной. Можно было узнать адрес Штрохина в справочном бюро, но Деркачев опасался, что Сергей на учете в милиции. Спросишь адресок, а дождешься оперуполномоченного. Деркачев знал, что Штрохин живет где-то в районе Старой Кургановки. Но где? На какой улице? Встречался с ним Деркачев раза три, и всегда в компании. Может быть, Сергей сейчас и не узнает его. Не узнает и разговаривать не станет... Ничего, убедить можно! Лишь бы найти... А что, если Маркелова подключить? Можно, он на все пойдет, лишь бы поскорей от гостя избавиться!
Деркачев слышал, как Лида разговаривала с девочкой на кухне, тихонько позвякивала посудой. Он представил, что Лида его жена, а Лена – дочь. «Устроился как, гад! – подумал Деркачев о Маркелове. – Все имеет, о чем я только мечтать могу... Может, счастье приходит только к тем, кто честно хлеб свой зарабатывает?.. Ерунда! На зарплату прораба нельзя так жить! Недаром же Маркелов привлекался, недаром!» Деркачев поднялся, раздвинул шторы.
День был солнечный, тихий. Деревья в парке стояли неподвижно, замерли под солнцем и разноцветные аттракционы. «Народ уж, вероятно, на пляж потянулся!» – подумал Деркачев, вспоминая речку, на которой он загорал с приятелями в студенческие годы. «Ничего, скоро и я заживу!» – успокоил он себя и начал разминаться, махать руками, с удовольствием чувствуя, как туго напрягаются мышцы на плечах и груди.
– Доброе утро! – сказал он Лиде, проходя в ванную.
– Дядя Дима! – закричала Лена и побежала к нему, но мать удержала ее:
– Погоди, дядя Дима умоется!
За завтраком Лида попросила его посидеть с девочкой: она хотела сбегать в магазин.
– Иди, иди! Мы с Леной книжки читать будем! – повернулся он к девочке.
– И дома строить! – важно добавила Лена.
– И дома строить, – подтвердил Деркачев. – Как папа!
Когда Лида ушла, Деркачев с Леночкой устроились на полу на ковре в детской комнате, высыпали из коробки разноцветные кубики и начали строить дом. Деркачеву хотелось погладить Лену по мягким, как пушок, волосам. И он, ласково разговаривая с девочкой, думал: «Будет и у меня такая дочка! Будет и своя Лида... непременно такая же, как Лида!»
– Уф, устала! – вздохнула Лена.
– Устала? – засмеялся Деркачев. – Тогда давай перекурим!
– Перекурим, – согласилась девочка, и легла на ковер.
Деркачев вытянулся рядом с ней так, что ее голова оказалась у него под мышкой. Он с отцовской нежностью ощущал ее мягкие волосы. Внезапно вспомнилось объявление на стене дома около входа в подъезд, которое видел он вчера, когда приехал сюда: «В дэзе № 6 состоится диспут на тему «Что нужно человеку для полного счастья?». Тогда Деркачев усмехнулся, представив, как старики и старушки будут рассуждать о счастье... Деркачев твердо знал, что ему нужно для полного счастья. И теперь семья Маркеловых еще прочнее утвердила его в этой мысли. Во-первых, нужны деньги, хорошие деньги; во-вторых, крыша над головой, приличная крыша, такая же, как у Маркелова; в-третьих, жена вроде Лиды, такой свою жену он давно представлял, но досталась она почему-то Маркелову; ну и дети, конечно, двое-трое; и самое главное, в-четвертых: возможность проводить время у холста, чувствовать запах красок, писать картины. Деньги есть! Купить бы поскорее документы и подальше отсюда, куда-нибудь в центр России, в городишко на берегу реки. Там купить квартиру и начать новую жизнь. Все у него будет: и жена, и дети, будет и счастье!
Щелкнул замок входной двери. Девочка вскочила:
– Мама пришла!
Но в комнату заглянул отец.
Сегодня на строительство дома вышла большая группа отрабатывающих. Маркелов расставил их по рабочим местам, приказал мастеру и бригадирам не отпускать людей раньше трех часов и заспешил домой, сожалея, что не может остаться на работе до конца. Без него отрабатывающие не выложатся полностью, проболтаются до часу, отметятся и разбредутся по домам. Мастер, молодой еще парень, не сможет их удержать. А с отрабатывающими можно было бы здорово подтянуть дом. Но, несмотря на это, Маркелов не остался на работе, заторопился к опасному гостю. Скорее бы он уезжал, скорее бы заканчивалось дело с последней квартирой, и можно было бы жить спокойно, можно было забывать прошлое! Забудется ли оно? Настанет ли когда спокойствие? Пришли вчерашние ночные вопросы. Ночь он спал плохо. Думал, думал... Хорошо, уедет Деркачев, закончит он дела с Артамоновым, но не забудутся, не забудутся они никогда. Не забудутся не потому, что совесть будет мучить, совесть заглушить можно, но не заглушить сознания того, что вдруг Артамонов или Штрохин засыплются, а ведь это в любой момент может произойти. Тогда всплывет и он! Эта мысль давила, мучила, и Маркелов понимал, что это на всю жизнь. Бросить все, бежать из города, а как объяснить Лиде причину? Да и куда сбежишь, везде найдут, везде! Раньше, когда он начинал только, ему все казалось проще. Он считал, что сумеет остановиться. Знал, чего хотел. И все его желания сбылись. Все! Больше ему ничего не надо! Но, вступая на такой путь, он не задумывался о том, что счастья на этом пути встретить еще никому не удавалось. Можно найти материальное благополучие, можно получить звания и чины, но душевного равновесия, счастья никогда не будет, хотя бы только из-за страха перед разоблачением. Как бы хитро, как бы тонко ни были обстряпаны дела, всегда будет мучить мысль: что-то упустил, где-то недостраховался. С такими мыслями подходил Маркелов к своему дому.
День был замечательный. Машины по этой улице ходили редко. Из парка доносились детские голоса и шум фонтана. Сквозь деревья было видно, как на площадке под старым дубом полукругом расставляли стулья для музыкантов духового оркестра. Все это отметил Маркелов равнодушно, как факты, его не касающиеся. Даже мысль о духовом оркестре не вызвала в нем никаких чувств, хотя и он и Лида любили слушать оркестр, особенно вальсы.
– А Лиды нет? – спросил Маркелов, заглядывая в комнату, где были Деркачев с Леной.
– Она в магазин ушла, – Деркачев поднялся с ковра.
– А я с работы сбежал... Наладил дело и ушел. Сами справятся.
– Мне как раз с тобой поговорить надо наедине, – сказал Деркачев. – Мне адресок одного парня нужен. Самому мне, понятное дело, торчать на улице не резон... Сходи-ка в справочное бюро, узнай! Я тебе сейчас черкну его данные. Год и место рождения приблизительные, но ничего, найдут, фамилия у него редкая...
– Говори так... Я запомню! – недовольно ответил Маркелов. – Но это первое и последнее поручение. Мы не договаривались...
– Ладно, ладно! – перебил Деркачев. – Запоминай! Штрохин Сергей Владимирович...
– Штрохин! – воскликнул Маркелов. Он сразу понял, что Деркачеву нужны документы на другое имя, и едва сдержался, чтобы не сказать, что поможет ему сделать документы, но вовремя опомнился.
– Ты что, знаешь его? – Деркачев внимательно посмотрел на Маркелова.
– Сосед у меня по даче Штрохин. И зовут Сергеем!
– Врешь! – теперь воскликнул Деркачев. – Ну, пруха! Это же надо, а!.. А кем он работает? – вдруг совсем иным тоном спросил он, подумав, что, может, сосед просто однофамилец.
– Художником вроде, на заводе...
– Он!.. А далеко дачи-то?
– Час езды... Полчаса до вокзала, да электричкой полчаса...
– Сгоняем сегодня? Чего тянуть? От него зависит, сколько я у тебя проживу! Думаю, тебе выгодно поскорей от такого постояльца освободиться, а? – Деркачев радостно хлопнул Маркелова по спине.
– Мы собирались сегодня за ягодами, а потом туда, но работать пришлось, да и ты...
9
Приближался полдень. Петя Сучков торопливо шагал по улице к кинотеатру «Зенит». Третий день прогуливался он мимо кинотеатра после работы, сидел на скамейке в скверике. Старушки, выходившие на улицу, когда спадала жара, сразу обратили на него внимание и стали гадать, кого он поджидает. Одна из них уверяла, что видела парня со студенткой Наташей Бегуновой из третьего подъезда. Наташа уехала в деревню к бабке и, наверно, заявится скоро, раз он здесь торчит.
Сегодня Сучков должен был встретиться со своей подругой Таней возле кинотеатра «Зенит» в час дня. Было только половина двенадцатого, но Петя торопился, хотелось посидеть в скверике во дворе, понаблюдать. Вечером Деркачев не появляется – вдруг днем выйдет. Хотелось также спрятаться от жары. Мягкий асфальт тротуара был весь истыкан каблучками женских туфель. Вдоль дороги росли деревья. Тени от них были небольшие, но редкие прохожие все равно жались к деревьям. Петя тоже старался шагать в тени. Возле кинотеатра было мало народу. В выходные дни все, кто был не занят, стремились на озеро, на пляж. Петя не стал задерживаться возле кинотеатра, направился во двор. На углу дома он едва не столкнулся с мужчиной, извинился, уступая дорогу, и похолодел при виде знакомого лица: прямой нос, карие глаза, усы, волосы коротко острижены... Деркачев!
Мужчина прошел мимо Сучкова, даже не взглянув на него. Петя остановился и с волнением стал смотреть ему вслед, не зная, что предпринять. А вдруг ошибка? Мужчина удалялся. Петя вытащил из кармана пачку сигарет и побежал за ним:
– Извините, пожалуйста! У вас спички есть?
Мужчина остановился, молча достал из кармана зажигалку и щелкнул. Зажигалка была в виде пистолета. Петя, прикуривая, взглянул в лицо мужчине. «Деркачев!» – определил он, волнуясь все сильнее и сильнее. В первый раз он был вот так лицом к лицу с преступником, опасным преступником!
– Хорошо, видно, стоит? – кивнул Сучков на зажигалку.
– Немало! – ответил мужчина и отправился дальше.
Петя глубоко затянулся сигаретой, глядя ему вслед. Неподалеку была остановка такси. Там стояли две машины в ожидании пассажиров. Людей на улице было мало. «Нужно задержать!» – решился Петя. Он швырнул сигарету в урну и снова догнал мужчину:
– Извините... Вам придется пройти со мной!
Мужчина обернулся и взглянул на Петю удивленно и насмешливо. Петя вытащил из кармана удостоверение. Лицо мужчины стало беспокойным. Он кинул взгляд по улице и хмуро спросил:
– В чем дело?
– Спокойнее! Идите к машине! – указал Сучков напряженными глазами на такси и твердо повторил: – И спокойнее!
В такси они сели рядом. Во рту Пети было сухо от волнения. Он ловил взглядом каждое движение мужчины, который, впрочем, сидел тихо, а Сучкову казалось, что тот ищет удобный момент, чтобы попытаться удрать. Успокаиваться Петя стал, когда они, выйдя из машины, подошли к зданию милиции. Дверь стукнула, закрывшись за ними, и Петя начал ликовать: «Задержал! Без помощи! Сам задержал опасного преступника!»
– Вот, Деркачева привел, – сказал он небрежно дежурному.
Тот стал медленно подниматься со стула, глядя на мужчину.
– Я не Деркачев, я – Николаев! – бросил нервно мужчина. – Я буду жаловаться... Хватать человека на улице...
– Документы с собой есть? – перебил его растерянно Сучков.
– Нет...
– Вызовите Морозова, – попросил Сучков дежурного.
Морозов приехал через полчаса.
Мужчина, задержанный Сучковым, инженер машиностроительного завода Николаев Василий Сидорович, жил в том доме, во дворе которого Петя надеялся встретить Деркачева.
– Вы простите нас за беспокойство, Василий Сидорович, ответьте нам, пожалуйста, на один вопрос... Вы не помните, где вы были во вторник от пяти до восьми вечера? – спросил Морозов.
– Во вторник... во вторник... – задумался Николаев, – Около шести я пришел с работы домой. Поел. Потом с женой пошли в кино, взяли билет на семь двадцать, погуляли немного рядом с кинотеатром... А после смотрели фильм.
– В каком кинотеатре вы были?
– В «Зените». Он рядом с нашим домом...
– Все понятно!.. – произнес Морозов. – Вы не дадите нам вашу фотографию? Мы вас подбросим домой...
Еще через полчаса Морозов и Сучков были в квартире Стыркиной, пожилой неторопливой женщины. Морозов разложил перед ней на столе несколько фотографий мужчин, среди которых был Николаев, и спросил:
– Вы можете узнать его здесь?
– Узнаю!.. Я ведь по фотографии и узнала. Только там он без усов... Вот он! – едва взглянув на стол, женщина указала на фотографию Николаева.
– Вот и нашли мы Деркачева, – усмехнулся Морозов, когда они вышли на улицу и остановились возле автомата с газированной водой. – Ничего, и без него скучать не придется, работы хватает! – Он вымыл стакан и опустил монетку в автомат. – Слушай, Петр, что ты делаешь в выходной?
– Да так... – ответил Сучков, – А что?
– Да вот хотел тебя в лес пригласить. Жена у меня большая любительница отдыха на природе и меня приучила... Сейчас малины в лесу – страсть! А воздух, воздух, м-м-м! – Морозов покрутил головой, взял наполнившийся стакан из автомата и выпил воду. – Может, рванем вместе? Я киноаппарат прихвачу... – Морозов поставил пустой стакан, и они пошли по улице. – Там озеро есть в одном местечке! Прелесть! Вода прозрачная, камыши, плакучие ивы, кувшинки, лилии! И тихо, тихо! Ну, как ты?
– Понимаете, с девушкой я обычно бываю...
– А-а? Это дело важное... Слушай, Петр, ты заходи к нам в гости как-нибудь, вместе с девушкой, а? Ну хоть в воскресенье вечером. Мы уж из лесу вернемся...
– Спасибо! Я рад бы, да боюсь, что Таня постесняется...
– Вы только познакомились?
– И да и нет! Знаю я ее с детства, а встречаться начали недавно! Она застенчивая...
– Но ты все-таки пригласи ее, пригласи!.. Идем. Сейчас мы проинформируем Батурина, что поймали Деркачева, – улыбнулся Морозов Пете, – и снимем наблюдение с дома и дачи Штрохина. Не было Деркачева в городе.
10
Дача Маркеловых находилась неподалеку от железной дороги. Дачу и дорогу разделяла густая лесопосадка. По другую сторону железнодорожного полотна был лес, выходивший на крутой берег реки. От платформы Маркеловы и Деркачев шли минут десять вдоль заросшего густой и высокой травой забора. Лена сидела на плечах Деркачева.
– Вот мы и прибыли! – Маркелов поставил сумку возле калитки, просунул руку в щель забора, откинул крючок. Калитка, заскрипев, распахнулась. – Обветшал забор... Руки не доходят заменить, – продолжал Маркелов. – Домик мы уже другой поставили! Два года назад, когда покупали дачу, тут сарайчик стоял, – указал он на зеленый финский дом с широкими стеклами окон.
Маркелов хотел сказать, что дачу эту ему сосватал Штрохин, но решил, что Деркачев может понять, что с тем связывает его не только соседство по дачам.
В палисаднике в два ряда стояли молодые яблони. Между ними зеленели грядки клубники, кусты крыжовника и смородины. Возле низенького забора, разделявшего участки двух дач, сплелись высокие кусты малины.
– Малины-то сколько созрело! – радостно воскликнула Лида. – Убирать надо поскорей, а то зачервивеет! Деркачев снял Лену и опустил на дорожку. Она побежала впереди всех к дому.
Посреди соседнего участка стоял почти точно такой же дом, что и у Маркелова. «Дачка Штрохина!» – догадался Деркачев. Двери застекленной веранды были распахнуты настежь. Значит, хозяин дома. Услышав голоса, он появился на пороге, и Деркачев узнал Штрохина. За пять лет он пополнел, обрюзг. Волосы заметно поредели, появились залысины.
– Что-то поздновато вы сегодня? – громко поприветствовал Штрохин соседей.
– Работа! Работа! – откликнулся Маркелов. – Ты дома будешь сейчас? Мы вот с гостем забежать к тебе хотели на минутку!
На веранде рядом со Штрохиным появилась сильно загорелая женщина в сарафане.
– Здравствуйте! Мы на речку собираемся... Вы не идете? – спросила она.
– Пойдем... Чуть попозже только!
– Я один к нему схожу, – сказал Деркачев Маркелову вполголоса, когда они вошли в дом.
– Ступай! – ответил Виталий Трофимович и обратился к жене: – Лида, выложи продукты в холодильник.
Деркачев быстрым, уверенным шагом прошел по дорожке к веранде дома Штрохиных и протянул руку хозяину, с улыбкой кивая хозяйке.
