Текст книги "Поединок. Выпуск 14"
Автор книги: Николай Леонов
Соавторы: Николай Шпанов,Леонид Млечин,Аркадий Ваксберг,Петр Алешкин,Виктор Пшеничников,Евгений Богданов,И. Скорин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)
– Не узнаешь? – спросил он у Штрохина.
– Вижу, знакомый, а не припомню...
Жена собирала сумку на веранде и прислушивалась к разговору.
– Мы лет пять назад встречались раза три. Я студентом тогда был, худпрома... Дима меня зовут!
– А, коллега, значит, – улыбнулся Штрохин и, заметив, что Деркачев несколько раз подозрительно взглянул в сторону его жены, добавил: – Пошли присядем в холодке!
– Вы надолго отправились-то? – недовольно спросила жена.
– Вы извините, мы на минуточку всего! – обернулся Деркачев.
Они обошли вокруг дома и сели под березой на скамейку возле врытого в землю стола.
– Давай не тяни, видишь, жена ждет! – сказал Штрохин. Он догадывался, зачем понадобился гостю Маркелова, только не понимал, почему Виталий Трофимович направил гостя, а не пришел сам.
– Документы мне нужны! – сказал Деркачев, глядя на Штрохина.
– Какие?
Деркачев облегченно улыбнулся. Больше всего он боялся, что Штрохин начнет юлить, мол, помочь он ничем не может, давно завязал.
– Все! Паспорт, трудовая, военный и диплом худпрома...
Штрохин помолчал, разглядывая крышку стола, обитую светло-зеленым пластиком, потом спросил:
– А почему Маркелов сам не пришел?
– Зачем его впутывать, – сказал Деркачев и сообразил, что надо быть поосторожней.
– Значит, не он тебя направил?
– Он, он! – быстро ответил Деркачев. – Только я не хотел, чтобы лишний человек знал мое новое имя!
– Ну да! – согласился Штрохин. – А знаешь, сколько это будет стоить?
– Неважно... Главное – побыстрей!
– Быстро не получится. Кое-что доставать придется... Ладно! Сделаю! Ты ночевать-то здесь будешь?
– Здесь...
– Черкни на бумажке и продвижения свои, в трудовую...
11
Маркеловы ушли на речку, а Деркачев остался на даче. Лида и Леночка звали его с собой, но Виталий Трофимович возразил: пусть, мол, человек один в тишине отдохнет.
Деркачев разделся, расстелил одеяло на траве за домом и растянулся на солнце. Было тихо. Изредка доносился торопливый перестук колес поезда. Ветер тихонько шелестел листьями на верхушках яблонь. Деркачев часто переворачивался, подставлял солнцу то спину, то грудь, то ложился на бок. Он опасался перегреться. Несмотря на жаркое лето, он не загорал еще ни разу. Покрутившись на одеяле с полчаса, он решил, что хватит на первый раз, и перетащил одеяло в тень, под яблоню. Там улегся и закрыл глаза. Лежал долго, мечтал, как выстроит он такую же дачу, поставит в саду беседку с белыми столбами и обязательно напишет картину – жена с ребенком в беседке. Неплохо было бы поставить дачу на берегу реки, чтобы из сада слышно было, как журчит вода. Думая об этом, он услышал скрип калитки. «Что-то быстро вернулись?» – подумал Деркачев, но подниматься не стал. Через минуту он услышал неспешные шаги и приоткрыл глаза, ожидая увидеть Маркелова, но увидел девушку. Она не заметила его, подошла к малиннику, присела и начала рвать ягоды и есть. Девушка сидела на корточках спиной к Деркачеву метрах в десяти от него. Длинный ситцевый сарафан ее касался травы. Светло-русые волосы были ровно обрезаны до плеч. Деркачев приподнялся на одеяле, наблюдая за девушкой, потом громко крикнул:
– Ты что делаешь?
Девушка повернулась к нему, испуганно замерла. Замер и Деркачев изумленно.
«Лида!» – прошептал он. Девушка была удивительно похожа на Лиду.
– Ты кто? Ты как здесь оказался? – спросила она, по-прежнему с опаской глядя на него.
– Ты сестра Лиды? – спросил Деркачев, в свою очередь. Он снял с сучка яблони джинсы и начал их быстро натягивать.
– Нет... Я племянница. А ты кто?
– А я племянник, – пошутил Деркачев, застегивая пуговицы сорочки, потом быстро заправил ее в брюки и поднялся: – Я шучу! Я товарищ Виталика!
– А-а! – протянула девушка. – Ты так меня испугал!.. А они где? На речке?
– Загорают... – Деркачев подошел к девушке, глядя на ее смуглое от загара лицо.
– Я так и знала... Меня Верой зовут...
Деркачев назвал себя и сказал смеясь:
– А я гляжу, бог ты мой, Лида юная явилась... Онемел даже!
Вера тоже засмеялась:
– Ты не первый... На работе тоже удивляются нашему сходству... Почему они малину не собрали? – спросила она, оглядываясь на кусты.
– Мы недавно приехали... Хочешь, давай вдвоем собирать. Пока они придут, мы управимся!
– Давай! – засмеялась Вера. – Я сейчас что-нибудь принесу! – И она побежала в дом.
Деркачев с восхищением смотрел, как развевается широкий сарафан. Через минуту она выскочила из дому с большой кастрюлей и двумя кружками.
– Вот! – протянула Вера одну. – В кружки собирать будем, а в кастрюлю ссыпать!.. Я здесь буду, а ты туда иди, – указала она в середину куста. – А то я исцарапаюсь.
– Правильно! – согласился Деркачев и, раздвигая ветки, полез в середину, а Вера присела на корточки возле куста.
– А почему ты с ними не пошел на речку? – спросила она.
– Обгореть побоялся! Я еще ни разу не загорал...
– Почему?
– Работа такая... А ты вместе с Лидой в райисполкоме работаешь?
– Да...
– Председателем? – пошутил Деркачев.
– Почти! – засмеялась Вера. – Еще чуть-чуть осталось до председателя... Общественница я, в жилотделе!
– А что это за должность?
– Это и не должность вовсе... Сижу в жилотделе, документы разные оформляю, и никто мне за это ни копейки не платит. Все на общественных началах. Поэтому и общественницей зовут, – пояснила Вера.
– Целый день бесплатно работаешь? – удивился Деркачев. – Почему? А жить-то на что?
– А я за квартиру! Два года – и квартира без очереди... Я уже полтора года просидела. Еще полгода – и все! А квартиру сама выбирать буду, в любом районе, на любом этаже...
– Да-а! А я не знал о такой системе... Но два года жить-то на что-то надо?
– А я уборщицей в универсаме по вечерам работаю...
Вот, а тут уж работа кипит! – услышали они веселый возглас Лиды.
Леночка первой влетела в калитку и, радостно повизгивая, побежала по дорожке к Вере, которая, улыбаясь, поднялась ей навстречу.
– Упадешь! – крикнула Лене мать.
Вера подхватила девочку на руки.
– Как ты догадалась, что мы здесь? – спросила у племянницы Лида.
– По телефону... Раз не откликаетесь, значит, здесь!
До сумерек сидели за столом в комнате с открытыми окнами, разговаривали, а когда Лида предложила включить свет, Вера поднялась – пора уезжать.
– Ночуй здесь! Не все ли тебе равно! – сказала Лида.
Вера отказалась. Рано утром нужно бежать в универсам, чтобы успеть до открытия вымыть полы, сегодня-то вечером не была. А отсюда слишком далеко добираться. В городе – рядом...
Деркачев пошел ее провожать до платформы. Он был возбужден, говорлив. Вера держала его под руку, а он рассказывал о жизни художника Гогена, о котором она раньше никогда не слышала. Когда Деркачев наклонялся к ней, он чувствовал запах ее волос.
– Волосы твои солнцем пахнут, – сказал он вдруг, прерывая рассказ, и замолчал.
Она ничего не ответила. Подошла электричка. Деркачев забыл об осторожности и вскочил в вагон вслед за Верой. В городе проводил до подъезда и, прощаясь, спросил:
– Завтра ты снова приедешь?
– Нет... Завтра универсам до трех работает. После закрытия мне нужно там быть.
– А долго ты убираешь?
– Часа два...
– В пять, значит, освободишься, а часов в семь давай встретимся где-нибудь?
– Где?
– Где хочешь.
– Можно в парке, в центральном, у фонтана...
– Я жду! – Он клюнул носом в душистые волосы возле уха и долго слушал с бьющимся сердцем, как стучат по ступеням ее туфельки.
12
В воскресенье утром Деркачев спал долго. Просыпался несколько раз, по какая-то необычно сладкая лень, томительная дремота не отпускали его. Он, не шевелясь, смотрел на стену, разрисованную альфрейщиками под ковер. В душе все время стояло чувство чего-то хорошего, светлого, внезапно вошедшего в его жизнь. Причудливые рисунки на стене расплывались, и он снова засыпал. Проснувшись в десятом часу, он еще долго лежал, смотрел, как тихонько шевелятся легкие занавески. Окно было открыто всю ночь. Деркачев вспоминал с нежной сладостью вчерашний вечер, вспоминал голос девушки, смех, вспоминал, как при прощании ткнулся носом в волосы Веры, с насмешкой подумал о себе: «Желторотик!» – и вскочил с постели. Крашеные доски пола приятно холодили босые ноги. Деркачев бодро и энергично покрутил руками, высоко поднимая плечи, и выскочил на улицу умываться.
– Проснулся наконец! – окликнула его Лида. – А мы уже искупаться сбегали!
Маркеловы всей семьей обирали малину. Вчера не успели. Деркачев умылся и стал помогать им. За работой снова вспомнилась Вера, вспомнилось, как вчера он увидел ее у малинника, но от воспоминаний уже не было радостного, волнующего чувства, а была грусть, тихая грусть, какая обычно бывает при воспоминаниях о чем-то милом, добром, но уже недоступном тебе, о том, что никогда не вернется. Вчера он забыл, что знакомство их не может иметь продолжения, ни к чему не приведет... А жаль, жаль, хорошая девчонка! Такую нечасто можно встретить!.. И свидание напрасно назначил. Зачем волновать девушку. Теперь она будет собираться, торопиться к нему, ждать в парке, вглядываться в каждого прохожего: не он ли это? И уйдет с обидой. А ведь он не хотел ее обижать... А может, она и не думает о свидании? – пришла вдруг мысль. Согласилась просто так, чтоб отвязался!
Деркачев весь день был задумчив и неразговорчив. Лена тормошила его, пыталась втянуть в игру, но потом заскучала и отошла к матери. К вечеру Деркачев с Маркеловым расположились на траве под яблоней. Время двигалось к шести. В парк можно было еще успеть. Деркачев решительно поднялся, но тут же передумал, снова сел на одеяло. Маркелов подозрительно покосился на него. Он чувствовал, что Деркачев чем-то взволнован, чего-то ждет, но спрашивать не решался.
«Все, поздно!» – подумал Деркачев, в очередной раз взглянув на часы. Они показывали половину седьмого. Но, подумав так, быстро спросил:
– Где здесь можно такси поймать?
– На площади, – махнул рукой Маркелов в противоположную сторону от железной дороги.
Деркачев вскочил и направился в комнату переодеваться.
– Ты куда? – крикнул ему вслед тревожно Маркелов.
Деркачев не обернулся. Через две минуты он выскочил на улицу и спросил:
– Как быстрее на площадь пройти?
– Дима, ты же обещал не выходить...
– Не шипи! – перебил Деркачев. – Что ты все пузыри пускаешь? Отдыхай!
Деркачев нырнул в калитку за сарайчиком и по тропинке выбежал на площадь. Там, озираясь, стал искать глазами машину. Такси ему удалось поймать довольно быстро...
Возле парка он остановил машину и помчался меж деревьев к асфальтированной дорожке, которая вела к фонтану с другой стороны, откуда его не могла ждать Вера. По дорожке бежал, стараясь держаться ближе к кустам. В парке было многолюдно. Все скамейки были заняты. Деркачев опаздывал на двадцать минут. Он страстно желал, чтобы Веры не было у фонтана, чтобы она не пришла, и в то же время боялся, что не успеет, не увидит ее.
Вера стояла неподалеку от фонтана на видном месте. На ней было белое платье с короткими рукавами. Держала она в руках небольшую светлую сумочку. Стояла боком к Деркачеву и смотрела в сторону главного входа. Лицо у нее было унылое. Видимо, Вера уже разуверилась в том, что он придет. Деркачев замедлил шаги и остановился. Вера медленно и разочарованно побрела к выходу. Деркачев бросился к ней:
– Верочка!
Она оглянулась. Глаза ее радостно вспыхнули, а губы не могли сдержать улыбки:
– А я отсюда ждала!
– Прости меня, Верочка! Я так виноват... Но я спешил, поверь! Не от меня зависело...
– Ничего. Куда пойдем?
Глаза ее смотрели на него доверчиво. И ему вновь стало вдруг легко, так же, как вчера вечером, когда он ее провожал, словно все проблемы враз разрешились. Он забыл, что ему не следует появляться в людных местах.
– А куда хочешь! – сказал он весело. – Веди туда, где тебе нравится!
– Тогда в кино!
– Ну, в кино так в кино. А в какое?
– В любое. Лишь бы посидеть!
– Посидеть мы можем и в ресторане.
– А ну его!
– Почему?
– Я там почти не бывала...
– Тем более! Пошли!.. Не беспокойся, денег у меня достаточно!
Деркачев помнил, что рядом с парком есть небольшой ресторан, где он был однажды со Штрохиным и приятелем по институту.
В зале ресторана было душновато, несмотря на распахнутые настежь окна, и малолюдно. Деркачев и Вера сели за стол. Он расположился спиной к залу и взял меню.
– Я сухое, – предупредила Вера.
– Тогда шампанское!
Когда официантка ушла, получив заказ, Деркачев сказал:
– Я здесь уже был однажды с двумя художниками. Один, правда, студент, а другой успел поработать, за тридцать тогда ему было... Он все на судьбу жаловался, – Деркачев хотел назвать Штрохина, но передумал, – говорит, денег нет, приходится всякую халтуру делать, а на творчество времени не остается. А годы не ждут, уходят... Сейчас он разбогател, я недавно с ним встречался, но художником так и не стал, то ли в молодости талант растратил в погоне за деньгами, то ли и не было таланта...
– Знаешь, не верю я таким жалобам, – сказала Вера – Денег нет! Условий нет! Это все отговорки для лодырей... Работали бы побольше, были бы и деньги и условия!
– Это так, конечно, но ведь люди же все, не хочется в молодости силы на быт растрачивать, хочется иметь нормальную семью, квартиру, мастерскую, и посмотреть мир хочется, и отдохнуть по-человечески тянет... А для всего этого деньги нужны!.. Бывают, конечно, люди, кому на быт наплевать. Знал я такого, была у него комнатушка. В ней он спал и работал... Помнится, у него на стене было написано: «Мне много ль надо? Краюшка хлеба да капля молока, да это небо, да эти облака!»
Когда они вышли из ресторана, на улице стемнело. Торопливо переливались, полыхали огнями разноцветные неоновые спирали, неправильные квадраты и треугольники. Позванивали на перекрестке трамваи и равнодушно катились вверх по улице. Их обгоняли легковые машины, шурша по асфальту шинами. Вера с Деркачевым свернули в переулок. Здесь было тише. Меньше людей, меньше машин. Переулок привел их в парк. Они снова вышли на площадь, к фонтану. Площадь освещали матовым светом фонари, выглядывавшие из густых ветвей деревьев. Деркачев с Верой прошли по одной из аллей, лучами расходившихся от площади, в глубь парка. Деркачев обнимал девушку за плечи и чувствовал себя снова студентом, удачливым человеком. Радостно ему было шагать рядом с милой девушкой по почти безлюдной аллее. Но когда они сели на свободную скамейку под деревом, листья которого тихо шелестели, от тишины, от шелеста листьев стало неспокойно и тревожно Деркачеву.
– Пошли отсюда! – поднялась Вера.
«Какая чуткая!» – удивился с нежностью Деркачев и сказал:
– Второй день знаю тебя, а кажется, всю жизнь ты была рядом!
Они повернули обратно и долго бродили по улицам...
13
Все дни Деркачев проводил в квартире, лежал на диване, смотрел телевизор или читал книги до прихода Маркеловых. Первой приходила Лида. Райисполком был неподалеку. По дороге она забирала девочку из детского сада. Лена, войдя в квартиру, сразу же бежала к Деркачеву.
– Дядя Дима теперь набегался по конторам, устал! Пусть отдыхает, – удерживала ее мать.
Но Деркачев радостно подхватывал девочку на руки, говоря:
– Ничего, ничего! Она мне не мешает.
– Не приискал еще ничего? – интересовалась Лида.
– Что-то наклевываться стало! В одной ПМК прораб нужен. Но начальник в командировке... Придется ждать! Через неделю должен приехать... Без него решать не берутся...
– Это хорошо! Может, мытарства твои скоро кончатся. А с жильем там как?
– Я еще не узнавал.
– Что же ты так? Об этом в первую очередь узнавать надо...
Деркачев вошел в свою роль и почти сам верил, разговаривая с Лидой, в то, что ищет работу. После ужина он уходил в город. Маркелов провожал его мрачным взглядом, но удерживать больше не пытался. Он считал, что Деркачев ходит к своим дружкам. А в субботу, когда они были на даче и к ним приехала Вера, Маркелов узнал, что Деркачев с ней встречается. Больше всего поразило Виталия Трофимовича, что Лида с одобрением относится к этому.
– И ты давно знаешь? – спросил он у жены сердито, когда они возвращались с реки по лесной тропинке.
Деркачев с Верой и Леночкой отстали.
– Вера мне еще в понедельник сказала, – взглянула Лида на мужа, не понимая, почему он сердится.
– Ты ей хоть говорила, что он разведенный? Что ребенок у него растет?
– Сказала...
– А она?
– Он ей нравится...
– «Нравится»! – передразнил Маркелов. – А ты-то! Ты-то почему не отговорила ее! Племянница все-таки!
– А почему я должна отговаривать? – удивилась Лида, не понимая настроения мужа. – Человек он хороший, я это сама вижу! Ну, не получилось у него там... Мало ли какие жены бывают!
– Во! Во бабы! Она уже и сосватать готова! «Хороший человек»! – передразнил Виталий Трофимович. – Давно ты его знаешь? Мало ли что он напоет, нарасскажет!
– Что ты взвился-то! – рассердилась и Лида. – Знакомый-то он чей? Мой, что ли? Сам привел, сам расхваливал...
– Ладно! – вполголоса отмахнулся Маркелов, оглядываясь, не догоняют ли их Вера с Деркачевым. – С ума с вами сойдешь!
«Скорее бы проходили эти дни! – думал он с тоской. – Деркачев уехал бы! Артамонов ушел бы из райисполкома. Можно жить спокойно». Документы Лаврушкину Виталий Трофимович уже передал. На следующей неделе тот должен был нести их в райисполком.
– Я слышал, начальник твой, Артамонов, в облисполком уходит, инструктором? – спросил он у Лиды, переводя разговор на другую, интересующую его тему.
– Утверждения ждет...
– А новым кого назначат?
– Неизвестно пока... Хорошо бы заместителя теперешнего поставили. С ним легко работать.
14
Сергей Сергеевич Лаврушкин со всеми документами явился, как и говорил ему Маркелов, к начальнику отдела учета и распределения жилой площади райисполкома Артамонову. Тот показался Лаврушкину человеком неразговорчивым, придирчивым: взял документы, указал на стул и начал внимательно разглядывать бумажку за бумажкой, складывая их в стопку на столе. «Ну все! Влип! – думал тревожно Лаврушкин. – Обнаружит фальшивку, и все!» Артамонов осмотрел последнюю бумажку, положил ее сверху в стопку и улыбнулся Лаврушкину, поднимаясь:
– Поздравляю вас, Сергей Сергеевич, с двумя внуками! Нечасто такое бывает, нечасто! Сами, наверно, не ожидали такого! – улыбался он, пожимая Лаврушкину руку.
– Откуда же! – пробормотал довольный Лаврушкин. – И думать не могли!
Артамонов взял документы со стола и сказал:
– Идемте!
Они вышли в коридор. Артамонов открыл дверь, на которой висела табличка: «Группа учета очередников».
– Верочка, примите документы у Сергея Сергеевича, – обратился Артамонов к девушке, сидевшей за столом, и Лаврушкин с удивлением узнал в ней уборщицу из своего универсама. – Я проверил их, все в порядке!.. Поставьте его в льготную очередь и готовьте документы на первую же жилищную комиссию... Близнецы в нашем районе нечасто рождаются, – снова улыбнулся Лаврушкину Артамонов и вышел.
– Здравствуйте, Сергей Сергеевич! – сказала смущенно Вера Лаврушкину, когда они остались одни.
– Вера, а как ты здесь оказалась? Ты что, работаешь здесь?
– У меня тетя тут... – ответила Вера. – Я помогаю...
– Понятно... А я так удивился!
– Это у вас близнецы родились? – взяла Вера документы.
– Ну нет, что ты! – засмеялся Лаврушкин. – У сына... Только женился – и подарочек!..
Вечером в универсаме Вера сказала продавцу из колбасного отдела, что у сына заместителя директора родились близнецы.
– Откуда ты взяла? – удивилась продавец. – Он только женился!
– Ну да! Только женился, и уже появились! Сергей Сергеевич сам говорил...
– Кому говорил-то?
В универсаме не знали, что Вера днем работает в райисполкоме.
– Мне...
– Тебе? Он шутил... Я-то его семью хорошо знаю! И молодых неделю назад видела! Да если б у них близнецы появились, тут разговору-то сколько бы было! Сергей Сергеевич шутил!
Вера не стала доказывать продавцу, что своими глазами видела документы: справку из загса, из роддома, выписку из домовой книги, но потом засомневалась, стала думать: почему же действительно на работе никому о близнецах не известно? Один ребенок родится у сотрудника, и то сразу все знают, а тут близнецы.
На другой день она позвонила в паспортный стол дэза и спросила о составе семьи Лаврушкиных. Внуков у Сергея Сергеевича не было, и справок в последнее время Лаврушкины никаких не брали. Вера побежала к Артамонову, но он уехал в облисполком и обещал приехать только к концу дня. Девушка вернулась в комнату и задумалась. А если и другие льготники обманывали? Если они получали квартиры по фальшивым документам? Проверить надо! Вера нашла в папке список льготников, получивших квартиры за последние полтора года, и начала обзванивать паспортисток. До конца рабочего дня она не выпускала трубку из руки. От того, что она узнавала, ей становилось страшно. Почти каждый второй льготник получал квартиру по фальшивым документам, Ей захотелось посоветоваться с Лидой. Она побежала к ней, но у Лиды были посетители. Она попросила зайти попозже. Вера чувствовала виноватой себя; ведь документы принимала она и оформляла их на комиссию тоже она. Правда, у льготников документы сначала смотрел начальник жилотдела, но у него работы и без этого достаточно, может быть, он надеялся на нее, надеялся, что она основательно проверит, а она что-то не так делала, если ее постоянно обманывали.
– Василий Степанович! – ворвалась она в кабинет к Артамонову, когда он в конце работы приехал в райисполком. – Нас обманывали! Мы квартиры давали по фальшивым документам!
Артамонов приехал из облисполкома окрыленный. На следующей неделе его должны были утвердить инструктором, и прощай, райисполком. В понедельник он собирался протащить через жилищную комиссию квартиру для Лаврушкина и прикрыть лавочку. Хватит! И вдруг к нему врывается Вера с такими словами. Василий Степанович выскочил из-за стола, усадил девушку на стул и начал успокаивать:
– Что с тобой? Что ты выдумала? Успокойся, пожалуйста! Говори толком...
Он сел рядом с Верой. Она стала рассказывать:
– Я по вечерам уборщицей работаю... В магазине...
– Так, так, так! – подбадривал ее Артамонов.
– Заместитель директора у нас Лаврушкин...
– Понятно, понятно! – поежился начальник жилотдела.
– Когда он принес документы, я думала, правда, у него близнецы... А на работе говорят, никого у них нет... Тогда я в дэз позвонила... Нет у его сына детей, и справок им дэз никаких не давал. Вот так-то!
– Ай-яй-яй! И ты кому-нибудь говорила об этом?
– Нет... Хотела Лиде сказать, но она занята была...
– Правильно, правильно, – быстро подхватил Артамонов. – Надо сначала разобраться.
– Это не все, Василий Степанович! – перебила Вера. – Я испугалась и проверила списки всех льготников за полтора года... Вы знаете, сколько раз нас обманывали! Вот этот список. Я во все дэзы звонила...
– Как же так! – придвинул к себе список Артамонов и начал тереть лоб похолодевшими пальцами, соображая, что делать. – Куда же ты смотрела раньше? Ты знаешь, что тебе за это будет?
Вера наклонилась к столу. Слезы текли по ее щекам. Она вытащила платок.
– Ну, ладно, ладно! – ласково приобнял ее за плечи Василий Степанович. – Успокойся, успокойся! Я тоже хорош... Вместе облапошились, вместе и выкручиваться будем... Ты и об этом никому не говорила? – поднял он список со стола.
– Нет...
– И то хорошо!
Открылась дверь, и заглянула Лида:
– Верочка, тебя подождать?
Девушка вопросительно взглянула на Артамонова. Василий Степанович поднялся, улыбаясь Лиде, и сказал:
– У нас с ней длинный разговор...
– Тогда я пойду. Завтра на даче встретимся. Приедешь?
Вера кивнула. Лида ушла. Василий Степанович прошелся по кабинету, вспоминая, сколько у него с собой денег. Рублей триста наберется, да пообещать еще столько же...
– Да, Верочка, сделали мы с тобой промашку... Сделали, – заговорил Артамонов. – Но теперь ничем не поправишь. Поздно!
– Почему? В милицию заявить, и все!
– И все? – усмехнулся Василий Степанович, глядя на девушку. – Ты соображаешь, что говоришь-то! Ты думаешь, тебя по головке погладят за это? Посадят лет на пять! Тебе сколько сейчас? Двадцать один? Всю молодость и проведешь там... Придешь оттуда, кому ты нужна будешь? Вся жизнь из-за каких-то дураков пропадет... Забудь о них, наплюй! Мало у нас чего творится... Давай порвем этот списочек, к чертям собачьим! И не было его! Дорабатывай спокойно полгода, получай квартиру и живи...
– Нет, нет! – воскликнула Вера. – И думать об этом нечего. Нет! Я своими руками жуликам ордера выписывала, и я буду жить спокойно? Нет! Надо в милицию... Там разберутся, поймут... На документах ведь печати были, подписи... Как я могу узнать... И вы смотрели!.. Там разберутся!
– Разберутся, жди! – зло сказал Артамонов, но тут же улыбнулся: – Я понимаю тебя... Работница ты хорошая! Мы уже думали поощрить тебя досрочно квартирой... В понедельник жилищная комиссия будет квартиры в доме на Пушкинской распределять. Ступай выбери себе однокомнатную на любом этаже и подготовь свои документы! Получишь, и до свидания, живи спокойно, с чистой совестью...
– Нет, Василий Степанович, я по закону, я подожду еще полгода... А об этом нужно в милицию сообщать!
– По закону! По какому закону? Где ты читала такой закон, чтоб человек два года бесплатно работал, лишь бы квартиру без очереди получить! Нет такого закона! Все это делается в обход закона!
– Я не знала... – пролепетала Вера.
– Там ты не знала, тут ты не знала... – начал резко Василий Степанович и вдруг оборвал себя, замолчал, задумался, потом вздохнул и заговорил совсем другим, каким-то доверительным тоном: – Как мы еще невнимательны друг к другу! В суете, в заботе не думаем о сотрудниках: чем живут? Как живут? Молодая девчонка, ей бы жить да жить, веселиться, гулять, одеваться! А ей приходится бесплатно работать, и ни разу мне в голову не пришло, на какие шиши человек живет. Да! – потер он лоб. – А ей вон уборщицей приходится трубить! В грязи возиться! Сколько тебе там платят?
– Восемьдесят... – тихо ответила девушка.
– Восемьдесят рублей в городе только на еду, – вздохнул Артамонов. – А девушке тряпок сколько надо! Да и дороги они сейчас – ужас! Раньше надо было мне об этом подумать! Извини уж! – улыбнулся он виновато. – Закрутился!
Артамонов достал толстый кошелек, вытащил пачку десяток и положил перед девушкой:
– Это авансик! В понедельник раза в три больше получишь. Только забудь ты об этом списке! – обнял он Веру за плечи. – К черту его!
Вера отодвинула деньги и повела плечом, освобождаясь от руки Артамонова.
– Вы что? Зачем это? – указала она на деньги и встала. – Нет! О жуликах я молчать не буду! – Вера поняла, что-то здесь не то, раз начальник предлагает деньги. А может быть, он просто боится, что теперь его не возьмут в облисполком?
– Ну, ладно, ладно! – Артамонов быстро сунул деньги в карман. – Будь по-твоему! Не хотелось сор из избы выносить! Ладно. Оставляй список! Сейчас уже поздно, – глянул он на часы. – Милиция тоже до шести работает... В понедельник прямо с утра вместе отправимся туда... Только молчи пока, не распространяйся, а то черт их знает, что это за мошенники и на что пойти могут, если узнают! Их надо разом и быстро прихлопнуть! Поняла? До свидания! Будь осторожна, – улыбнулся он девушке на прощанье, думая: «Дура! Дура!.. Что делать-то? Что?» А сердце у него ныло, ныло, ныло.
Вера шла по улице и думала: «Может, все-таки Василий Степанович ничего не знал, просто не хочет скандала. Ведь его могут и не взять в инструкторы... Завтра надо непременно все Лиде рассказать, посоветоваться».
Артамонов постоял у окна, проводил Веру глазами до угла дома и подошел к телефону. Трубку взял Маркелов.
– Срочно нужно встретиться! – жестко сказал Василий Степанович. – Срочно! Я жду!
Встретились они в парке. Сели на лавочку. Артамонов рассказал о разговоре с Верой.
– Влипли мы с тобой! Крепко влипли! – закончил он. – Слышал, наверно, что недавно директора гастронома шлепнули! Исключительная мера наказания! И конфискация имущества...
– А как же быть?! – прошептал Маркелов.
– Как быть? Думай! Ты же глава фирмы, – усмехнулся зло Артамонов. – Ты договаривался с клиентами, ты доставал фальшивые документы, ты брал деньги... Сколько ты брал, я не знаю, я лишь принимал от тебя подачку!
– Ты знаешь! Все ты знаешь! – яростно зашептал Маркелов, стуча кулаком по скамейке.
– Ну ладно, ладно! Успокойся! – прикрикнул Артамонов. – Оба хороши! Думать надо, как выкрутиться... Я к ней уж по-всякому подходил... Выход тут один! И ты его знаешь, – взглянул он на Маркелова.
– Нет, только не я... Она же племянница... Я не могу! – зашептал Маркелов.
– Деньги брать ты мог... И племянница она не твоя...
– Не могу! Не могу! – качнул головой Маркелов.
– Ладно! Рядиться не будем!.. Она вроде завтра на дачу к вам собиралась? Вы как туда ездите – вместе?
– Нет... Она попозже приезжает...
– А если вы на дачу не поедете, она все равно туда приедет?
– Она звонит... если нас нет, значит, мы там!
– Это уже полегче... Сейчас мне ключи принесешь от дачи... Туда завтра вы не поедете, поеду я. Ты приедешь к вечеру, поможешь мне... Там у вас лес рядом?
– Да... – нервно вздрагивая, ответил Маркелов.
– Лопаты на даче есть?
– Да...
– Не дрожи ты! Я, может, еще уломаю ее. Не совсем же она дура! Значит, договорились! Приедешь к вечеру... И телефон утром не забудь отключить...
15
Маркелов обещал Лиде прийти пораньше, чтобы ехать на дачу. Деркачев смотрел с девочкой по телевизору «Утреннюю почту». Потом пришла из магазина Лида, и Лена убежала к ней на кухню, а Деркачев ушел в свою комнату. Ему было грустно, хотелось поскорей увидеть Веру. Завтра он получал документы у Штрохина и мучился теперь, не зная, как быть. Уехать, сбежать втихомолку он уже не мог. Открыться, сказать, чтобы она уезжала с ним? Но как она поведет себя, когда все узнает? Деркачев прилег на кровать и начал растирать грудь ладонью. Ему вспомнились недавние слова Веры, ее шепот: «Я столько тебя ждала, столько ждала!» Деркачев стал вспоминать последние встречи с девушкой. Потом представилось ему, как они идут по солнечному парку. Кругом празднично одетые люди, яркие цветы вдоль дорожки. Играет духовой оркестр. Вера держит его под руку и что-то рассказывает. Он слушает, улыбается, тоже что-то говорит. Она смеется, возможно, не от его остроумных слов, а просто так, оттого, что так хорошо жить на земле, бродить среди цветов под звуки оркестра. Он обнимает девушку за плечи и прижимает к себе. Она вдруг вырывается и бежит к мороженщице. Берет эскимо и протягивает Леночке, которую он ведет за руку. Девочка начинает разворачивать обертку.
«Леночка, а что нужно сказать мамке?» – спрашивает Деркачев.
Лена поднимает голову и говорит Вере:
«Спасибо!»
Он поправляет платье дочери, берет девочку за руку, и они идут к фонтану.
