Текст книги "Исследование по истории феодального государства в Германии (IX – первая половина XII века)"

Автор книги: Николай Колесницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Эти мысли представляют вершину того, чего могла достигнуть буржуазная историография в изучении общественного и государственного развития. Но этими мыслями еще далеко не раскрывается лицо Рота – историка. Они даже не составляют главного в его концепции. Главное лежит в юридической схеме, в учении о системе «старогерманского государственного подданства» (Untertanenverband) и замене ее системой «феодализма». Рот – политик и юрист видит в «старогерманской системе непосредственного государственного подданства» идеал государственного устройства. «Ничто так не свидетельствует о преимуществах древнегерманского устройства, как то, что после столетних конвульсий высшие принципы его снова восторжествовали. Отношения подданства (Untertanenverband) – основа современного государства, без которой мы не представляем упорядоченного общественного устройства, – не является изобретением современности. Оно ведет нас к тем первоначальным добрым порядкам, показу которых посвящен настоящий труд»[38]38
  P. Roth. Feudalitat und Untertanenverband, Weimar, 1863, S. 335.


[Закрыть]. Этот порядок, по мнению автора, является полной противоположностью феодализма:

«Это была противоположность такого (т. е. феодального) порядка. Тогда вся нация разделялась только на свободных и несвободных. Не существовало еще никаких наследственных нрав. Все свободные были равноправны и имели одинаковые обязанности»[39]39
  Ibid. S. 246.


[Закрыть]. Не приходится доказывать, что меровингская действительность весьма не похожа на эту идеализированную картину общественного и государственного строя.

Концепция Рота, как сам он об этом говорит[40]40
  P. Roth. Feudalität und Untertanenverband, S. 1.


[Закрыть], была направлена против взглядов «старой школы права» (К. Ф. Эйхгорн), выводившей государственный строй франкского общества из древнегерманских дружинных отношений, из отношений службы и зависимости.

«Моя точка зрения отличается от старой тем, что она принципы древнего устройства выводит исключительно из связей подданства и ищет начало феодализма не в постепенном, исходящем из самого себя, развитии, а в таком изменении, которое совершалось насильственным путем и нашло свое выражение в огромной секуляризации VIII века»[41]41
  Ibid. S. I.


[Закрыть].

Пресловутая система Untertanenverband, которую Рот в классическом ее виде относит только к периоду Меровингов, выглядит у него следующим образом: Вся власть исходит из единого центра, от короля. Король связан непосредственно со всем свободным населением государства публичными отношениями государственного подданства (полная противоположность теории «патримониального государства»). Между королем и его подданными (т. е. всем свободным населением страны) нет никакой промежуточной власти, кроме королевских должностных лиц (графов, сотников и пр.)[42]42
  P. Roth, Geschichte des Benefizialwesens, S. 413; Feudalität und Untertanenverband, S. 34.


[Закрыть]. Все потребности государства – финансовые, военные и пр. удовлетворяются в порядке отправления натуральных повинностей (налоги, трудовые повинности, общая военная служба и пр.) всем свободным населением страны[43]43
  В натуральном характере этих повинностей П. Рот и другие немецкие историки видят корень всех будущих несчастий государства; неспособность выполнять повинности разорившимся свободным населением приведет в дальнейшем к тому, что эти повинности, как и связанные с ними государственные публичные функции, будут возложены на крупных землевладельцев-сеньоров. Это будет иметь своим последствием политическое усиление сеньоров и упадок государства.


[Закрыть]. Выполнение государственных повинностей – обязанность всех свободных людей, неразрывно связанная с их правами в обществе и государстве.

Так выглядит этот «старый добрый порядок». За «общим подданством» здесь скрыты резкие социальные контрасты: Среди «подданных» меровингского государства были такие, которые господствовали в этом государстве, пользуясь правами, и такие, которые знали только одни обязанности.

Внимание Рота направлено главным образом на то, чтобы показать причины разложения этого устройства. Он видит их во внутренних политических и экономических условиях и во внешнеполитической обстановке. Внутри государства бунтовали магнаты, извне угрожали арабы. Нужно было найти средство привязать к трону магнатов, и, с другой стороны, необходимо было усилить военную мощь государства. При этих столь усложнившихся обстоятельствах старые средства, находившиеся в распоряжении государства, оказывались негодными. Система безвозмездного отправления населением государственных служб (Unentgeltliche Dienstleistungen) не могла уже удовлетворить государственных потребностей, т. к. свободные люди все больше разорялись и впадали в частную зависимость от землевладельцев. У государства не оставалось других возможностей, как только возложить государственные повинности на землевладельцев, взамен предоставления им бенефициев и узаконения их сеньоральной власти над населением[44]44
  Р. Roth. Genschichte des Benefizialwesens, S. 354; Feudalitat und Untertanenverband, S.333.


[Закрыть].

Такова концепция возникновения феодализма у Рота. Эта концепция не материалистическая, а юридическая. Изменения государственной организации вызываются, согласно ей, не развитием экономических отношений, а потребностями самого государства (хотя при этом справедливо указывается на объективные причины, заставлявшие государственную власть действовать именно так, а не иначе).

Государство П. Рот понимает идеалистически. Но в отличие от других буржуазных историков он не наделяет государство способностью развиваться спонтанно, в «порядке раскрытия идеи», а заставляет его приноравливаться к реальным условиям социальной жизни. Для буржуазной историографии это являлось несомненно прогрессом.

Несмотря на свой идеализм, концепция П. Рота была для своего времени прогрессивной, поскольку она связывала появление бенефициев и системы вассальной зависимости с аграрным переворотом. Со всеми своими достоинствами и слабостями эта концепция вошла в историографию и разделялась долгое время большинством историков. Современная немецкая буржуазная историография выхолостила из нее научно ценное, приняв в наследство только пустую юридическую шелуху ротовской схемы Untertanenverband.

Свою концепцию феодализма Рот строит на политическом факторе. Под феодализмом он понимает то особое политическое и военное устройство, которое пришло на смену старогерманской системе общего государственного подданства (Untertanenverband). Это устройство было введено Каролингами ради удовлетворения новых государственных и военных запросов.

Решающим фактором утверждения феодального государственного устройства Рот считал сеньоральную власть. Пока между королем и его подданными (т. е. всем свободным населением государства) не стояла никакая частная власть, не было и «феодализма» (в понимании Рота). Как только такая власть утвердилась, наступил феодализм[45]45
  Р. Roth. Geschichte des Benefizialwesens, S. 355, 392, 416.


[Закрыть].

Что же понимает Рот под утверждением сеньоральной власти? Под этим он понимает не самый факт подчинения крестьян крупным землевладельцам и связанное с. ним осуществление над крестьянами вотчинной власти, а то, что эти, ранее свободные, люди начинали выполнять государственные службы через посредство землевладельца (сеньора). Стало быть, корень зла скрывался не в характере сложившихся экономических отношений, отношений собственности и эксплуатации, а в характере новых политических отношений, в новом способе выполнения государственных служб и повинностей. Вот существо теории Рота.

К «феодализму» (под которым здесь понимается строй феодальной политической раздробленности) Рот относится сугубо отрицательно. Он представляет его в духе просветителей (Монтескье): «Феодализм... в отличие от предшествовавшего ему и последовавшего за ним строя, не знает никакой публичной власти. Это только по видимости монархия, в действительности же аристократическая республика, в которой привилегированные делят между собой управление и только для виду подчиняются верховному главе... Это по существу не государство, а конгломерат, который должен или консолидироваться или распасться»[46]46
  P. Roth. Feudalitat und Untertanenverband, S. 27.


[Закрыть]. «Совершенно непохожи друг на друга меровингский строй и строй средневековья. Там наследственный король назначает себе чиновников, здесь наследственные чиновники избирают себе короля»[47]47
  Ibid. S. 333.


[Закрыть].

У Рота феодализм означает одну анархию. Ничего «конструктивного» в «феодальной системе» (т. е. в системе ленных отношений) он, в отличие от взглядов современной немецкой историографии, не находит. Спасение для государства лежало в «уничтожении» феодализма. Во Франции королевская власть вовремя уничтожила феодализм и привела страну к единству и прогрессу, в Германии за это взялись слишком поздно, когда с «феодализмом» нельзя уже было справиться[48]48
  Р. Roth. Feudalitat und Untertanenverband, S. 5, 30.


[Закрыть]. Вот как наивно рассуждает о феодализме Рот. Правда; к своей чести, Рот усматривал причину невозможности централизации Германии на исходе средних веков не в «дефекте» немецкой «государственной идеи» и не в природе «немецкой индивидуальности», как это полагали другие его современники (Б. Г. Нибур, Ю. Фиккер)[49]49
  П. Рот высмеивает подобные утверждения. – Feudaltät und Untertanenverband, S. 3, 22.


[Закрыть] и полагают многие немецкие историки настоящего времени, а в том, что «аристократия» успела слишком усилиться и королевская власть оказалась уже не в состоянии с ней справиться.

Из всего изложенного вытекает, что во взглядах Рота имеются два различных элемента:

Рот, как историк, видит причину упадка и последующего распада Франкского государства в гибели свободного крестьянства и в росте частной власти; Рот, как юрист и политик, противопоставляет одну, хорошую юридическую форму государственности другой, плохой форме этой государственности и своей юридической конструкцией «прямого государственного подданства» (Untertanenverband) убивает то, что есть у него истинно научно здорового. От Рота исходят такие антинаучные направления, как правовая концепция Р. Зома и концепция «публичной власти» Г. В. Белова.

Г. Вайц, современник и противник П. Рота, автор лучшего в немецкой исторической литературе труда об общественном и государственном устройстве средневековой Германии (Deutsche Verfassungsgeschichte, 8 t.), выразил свою концепцию «средневекового государства» не так четко и остро, как Рот. Однако эта концепция вполне определенна, и ее влияние на развитие немецкой историографии феодального государства достаточно ощутимо.

В целом концепция Вайца еще более идеалистична, чем концепция Рота. Если Рот решительно отвергает такие мистические категории, как «немецкий дух», «дуализм немецкой правовой и государственной идеи» и т. п., то Вайц не только их признает, но в известном смысле из них исходит.

У Вайца, хотя и в умеренной форме, нашел выражение взгляд о дуализме «немецкой государственной идеи» – тот взгляд, который служит краеугольным камнем всех юридических построений немецких историков в области истории германского государства вплоть до Миттайса. Правда, у Вайца этот взгляд выражен в несколько иной форме. Автор говорит о дуализме лично королевского и общего, народного. «Немецкая государственность основывается на личности короля и участии народа. Король лично вмешивается во все важнейшие дела государственной жизни, парод участвует во всех государственных делах общего значения»[50]50
  G. Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte, Bd., IV, Berlin, 1882, S. 645.


[Закрыть].

В вопросе о характере власти франкских и немецких королей Вайц приближается к взгляду Гирке и Маурера; он полагает, что эта власть носила в значительной мере частный характер. Больше того, он выводит из «частно-правового представления существа королевской власти» развитие вассальной зависимости феодалов от короля[51]51
  Ibid.: 381: «Die privatrechtliche Auffassung der königlichen Gewalt führt dahin, das einmal persönliche Verbindungen zu dem Kömg den allgemeinen Untertanenverband ersetzen».


[Закрыть] или, другими словами, появление «феодализма» (в смысле, придаваемом этому понятию буржуазной историографией). Подобное представление стоит несомненно ниже концепции происхождения феодализма у Рота.

В мнениях Вайца есть много общего с идеями Рота. Так, Вайц, признает, что до появления феодального (ленного и сеньорального) устройства существовало древнегерманское устройство, основанное на системе общего подданства (Untertanenverband). Но в отличие от Рота он не признает абсолютного господства публичных начал в этой системе во Франкский период равно как и полного исчезновения этих начал в последующее время[52]52
  G. Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte, Bd. IV, S. 647.


[Закрыть].

Введение системы бенефициев и сеньората он не считает таким коренным переворотом, каким считает это Рот. Ленная система была только новой формой, покрывавшей существовавший уже порядок[53]53
  G. Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte, Bd. VIII, S. 483.


[Закрыть], и этот взгляд, безусловно, более близок к истине, чем взгляд Рота о коренном перевороте в области государственного строя. По мнению Г. Вайца, в Германии ленная система не проникла так глубоко в устройство государства, как во Франции. У германских королей оставались верховные права не только по линии сюзеренитета, но и в порядке общего публичного права. Королевская власть не пала в такой степени, как это изображает Рот. «Многое из того, что потерял король, он приобрел как верховный сюзерен»[54]54
  Ibid., S. 485.


[Закрыть].

У Вайца явно заметна идеализация власти немецких королей. Эта власть будто бы только и делала, что неустанно заботилась об общем благе страны и народа, о мире и спокойствии. «Забота о праве и мире всегда служила украшением и важнейшим атрибутом немецкой короны»[55]55
  Ibid., S. 482.


[Закрыть].

Непомерно преувеличивает Вайц роль личности Карла Великого. Каролингскую империю он называет «созданием могущественной личности» (Werk mächtige Persönlichkeit[56]56
  G. Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte, Bd. IV, S. 634.


[Закрыть]).

Но суждения Вайца о роли личности королей и правителей противоречивы. В другом месте он говорит: «Глубокое изучение обнаруживает, что личности играли в этом (в образовании феодализма) весьма и весьма ничтожную роль. Отношения эти не были созданы кем-либо, и даже едва ли кто-либо мог их регулировать. Они сами выросли в государстве, заполнив его всеми своими корнями и ветвями»[57]57
  G. Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte, Bd. IV, S. 360.


[Закрыть]. В вопросе исторической неизбежности феодализма Вайц значительно ближе других немецких историков подходит к истине. Он утверждает, что «одинаковый уровень культуры порождает в определенном смысле и одинаковые порядки (там же). Но у каждого народа эти порядки имеют свои специфические особенности. К особенностям феодализма во Франкском государстве Вайц относит вассалитет и систему бенефициев, чего, по его мнению, не существовало ни в какой другой стране (там же).

Понимание феодализма Вайцем[58]58
  G. Waitz. Abhandlungen zur deutsche Vertassungs-und Rechts geschichte, Götingen, 1896, S. 308.


[Закрыть] в значительной степени отличается от понимания его Ротом; феодализм распространяется им не на одно государственное устройство, а обнимает отчасти и область общественных отношений.

Вот основные признаки феодализма по Вайцу:

1) Значительная часть земли отдается в лены. Крупнейшим землевладельцем является король.

2) Значительная часть народа находится не в отношениях прямого государственного подданства, а в личной зависимости от землевладельцев; отношения населения к главе государства опосредствованы этой зависимостью.

3) Государственные повинности носят личный частноправовой характер.

4) Государственная власть отчуждает в пользу землевладельцев часть своих публичных прав.

5) Отдельные слои населения обладают неодинаковыми по характеру правами и привилегиями.

Данное определение феодализма, конечно, еще далеко от научного материалистического понимания феодального строя. Область экономических отношений, отношений собственности и эксплуатации, остается совершенно в стороне. Политический строй выводится из «идеи государства». Но внешние признаки феодализма и феодальной государственной организации здесь охарактеризованы с достаточной полнотой. Последующая буржуазная историография ничего положительного к этому не прибавила; она усугубила только юридическую сторону вопроса фразами о «рассеянии суверенитета».

Теория государства О. Гирке – одна из немногих в немецкой историографии либеральных теорий[59]59
  О политическом либерализме О. Гирке говорить особенно не приходится. См. М. М. Смирин. Очерки истории политической борьбы в Германии перед реформацией, М. 1952, стр. 25. О. Брукнер называет его либералом на том основании, что его ученик Г. Прейс написал комментарий к Веймарской конституции. (О. Brunner. Land und Herrschaft, Wien, 1939, S. 184). Содержание учения О. Гирке о государстве, как будет показано ниже, безусловно, носит либеральную окраску. О политической и методологической направленности общинной теории Гирке см. А. И. Данилов. Указ. соч., стр. 172 и сл.


[Закрыть]. Под государством Гирке понимает политическую и юридическую организацию всего народа, но совершенной государственной организацией он признает только ту, которая основана на добровольном объединении, товариществе, свободном союзе (Freie Einung, Genossenschaft). Теория О. Гирке вовсе исключает понимание государства как учреждения и видит в нем только общность.

В основе этого учения лежит принцип естественной ассоциации. По Гирке, человек представляет собой общественное существо, совершенно не мыслимое вне общественных связей с другими людьми[60]60
  О. Gierke. Genossenschaftsrecht, Bd. I, Berlin, 1863, S. I: «Was der Mensch ist, verdank er der Vereinigung von Mensch und Mensch».


[Закрыть]. Это положение не ново. До О. Гирке его высказывал уже не один прогрессивный буржуазный социолог и историк. Основоположники марксизма К. Маркс и Ф. Энгельс показали, как исторически изменяются отношения между людьми в обществе, и открыли материальную основу этих изменений[61]61
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология (1844). Развитые в этом произведении идеи вошли в другие их труды, опубликованные в 40-х – 60-х годах прошлого века.


[Закрыть].

У Гирке это положение мыслится в натуралистическом, а не в общественно-историческом духе. Необходимость общественных связей и отношений, формы этих связей и отношений определяются естественной склонностью людей к ассоциации и самим развитием идей и понятий «товарищества», «союза» и «корпорации». Как истый немец, О. Гирке приписывает все эти свойства и идеи одним только немцам. Все особенности развития германского государства, как действительные, так и мнимые (а их здесь больше, чем действительных), объясняются Гирке природой немецкого духа и характером правовых и государственных понятий немцев[62]62
  О. Gierke. Genossenschaftsrecht, Bd. I, S. 45 ff.


[Закрыть].

Как своей предпосылкой, так и всем построением, теория «товарищества» Гирке крайне идеалистична. Этот идеализм еще больше усугубляется благодаря юридическому методу автора. О. Гирке, если и опускается на почву конкретных исторических фактов, то только для того, чтобы подогнать эти факты к сконструированной им юридической схеме.

Попытаемся разобрать это сложное юридическое построение и найти в нем то, что может быть в какой-либо мере названо «рациональным».

Естественная склонность людей к ассоциации и потребность в ней привели, по мнению О. Гирке, к появлению товариществ (Genossenschaften) уже на заре человеческой истории. Первое время, в условиях общей свободы (Gemeinfreiheit), эти товарищества-общины (Gemeinde) являлись одновременно и хозяйственными, и политическими общностями. Но они не были еще государством. Смысл государства придала им только общая королевская власть[63]63
  Ibid., S. 69, 81 ff.


[Закрыть].

В этих рассуждениях О. Гирке содержится правильное представление о первобытнообщинной организации как об организации догосударственной, служившей хозяйственным и общественно-политическим нуждам людей.

Образование государства, в понимании О. Гирке, сводится к объединению всех простых «товариществ» в общность высшего порядка, в общность политическую. Эту роль могла выполнить королевская власть, которая одна была способна объединить и связать государственными узами весь народ. Первое время король только возглавлял существующие народные объединения (общины). Власть его не носила самостоятельного характера. Это еще не настоящий король, а король народный (Volkskönig). Постепенно королевская власть эмансипировалась от старого общинного устройства (Genossenschaftliche Verfassung) и начала выражать единство народа независимо от самого народа. Вместо народного суверенитета появился суверенитет господства, вместо единства, выражаемого и представляемого всеми, появилось единство, выражаемое и представляемое одним[64]64
  О. Gierke. Genossenschaftsrecht, S. 50, 89.


[Закрыть]. Государство получило свою юридическую определенность, характер «юридического лица» (Staatspersönlichkeit)[65]65
  В теории О. Гирке государство по существу отождествляется с разного рода союзами и корпорациями. Чтобы придать государству специфическую определенность, О. Гирке применяет понятие «юридического лица государства» (Staatspersönlichkeit), которого нет у других корпораций.


[Закрыть]. В связи с этим изменился и характер общественных связей. Если прежде людей объединяли узы товарищества, то теперь их связывают узы господства. Королевская власть могла по-настоящему объединить народ только посредством связей господства и зависимости.

Так вместо «свободного товарищества» укрепилось «единство на основе господства» (der herrschaftliche Verband).

За этими юридическими построениями скрывается здоровая мысль; Общность, созданная насильственно государственной властью, коренным образом отличается от кровнородственной общности первобытнообщинного строя и стоявшей в прямой преемственности с нею территориально-марковой общинной организации. Там сотрудничество и общая воля всех соплеменников, здесь – господство немногих, выражаемое королем и его приближенными.

Но у Гирке совершенно не раскрыты связи, определяющие тот и другой тип общностей. «Товарищество» и «господство» противопоставляются только в идеальном и юридическом смысле. Как настоящий юрист, О. Гирке пытается отыскать «первородную» форму того и другого и находит ее в... семье. Семья представляет «товарищество», основанное на сотрудничестве и равноправии. Но эта же семья, с властью патриарха и неравноправием включенных в нее домочадцев (familia), является зародышевой формой «единства, основанного на господстве», прообразом будущего государства господ и слуг[66]66
  О. Gierke, Genossenschaflsrecht, Bd. I, S. 90.


[Закрыть]. Большую роль в вырождении «товарищества» в «господство» О. Гирке отводит римской правовой и государственной «идее».

О. Гирке, идеализирующий «свободное товарищество» и порицающий откровенное «господство», старается показать живучесть в германской истории «идеи товарищества». Никакая сила господства не могла искоренить этой идеи. Больше того, само господство порождало особые формы товарищества.

Долгое время наряду с «союзом господства» (т. е. объединением, созданным государственной властью) существовали старые патриархальные «союзы товарищества» в областях, сотнях и сельских общинах. В Фрисландии подобная организация в лице представительного органа Upstalesboom сохранилась до позднего времени и перешла непосредственно в земское устройство (там же, стр. 100, 222).

Далее, в самих «союзах господства» (вотчинах и королевствах) создавались свои особые «товарищества». Они формировались, по мнению О. Гирке, по образу и подобию старых Марковых общин (марковая теория вотчинных и городских союзов). Эти «товарищества» в рамках господства он делит на товарищества вотчинного права (hofrechtliche Genossenschaften), объединяющие крепостных, «товарищества министериального права» (dienstrechtliche Genossenschaften), объединяющие слуг и министериалов, и «товарищества ленного права» (lehenrechtliche Genossenschaften), объединяющие вассалов (там же, стр. 157, 166). В этом пункте юридическая схема О. Гирке не выдерживает никакой критики даже с чисто юридической стороны. Крепостная община ни в каком смысле не может быть приравнена к объединению вассалов. Сельская община крепостных крестьян действительно была преемницей марковой общины и может быть названа в известном смысле товариществом, сообщества же вассалов возникли в новых условиях феодализма и ничего от товарищества в себе не содержали.

О. Гирке идет еще дальше – он причисляет к «товариществам» даже феодальные сословия (там же, стр. 250).

Так или иначе, согласно О. Гирке, феодализм с его идеей «овеществленного господства»[67]67
  Феодализм О. Гирке определяет как «овеществленную форму господства» (Verdinglichung der Herrschaft – О. Gierke. Genossenschaftsrecht, Bd. I, S. 220) По его мнению, главное заключается в том, что личные отношения между людьми с наступлением феодализма перевоплотились в вещные отношения. Вот предел юридического мышления!


[Закрыть] не убил «идеи товарищества». В расцветавших городах появилась новая, более жизнеспособная форма «товарищества» – свободное, самодеятельное объединение (freie Einung) – прообраз будущего гражданского и государственного строя. Зародышем этой новой формы объединений и корпораций Гирке считает старое германское гильдейство, первые проблески которого проявились в заговорщических союзах (conjurationes) каролингского времени.

Идея «свободного объединения» перешла из городов в территориальные княжества и легла в основу их земского устройства.

О. Гирке явно идеализирует политический строй территориальных княжеств. По его мнению, эти княжества явились первым воплощением «подлинно-государственной идеи», идеи публичной власти.

В старом германском государственном устройстве и в ленном строе государства, по мнению Гирке, не существовало разграничения на публичное и частное право. Право было единым, одновременно и частным и публичным[68]68
  О. Gierke. Genossenschaftsrecht, Bd. I, S. 135 ff.


[Закрыть]. В территориальных княжествах, впервые в германской истории, публичноправовые начала строго отделились от частноправовых. Творцом этой новой «государственной идеи» Гирке считает корпорацию земских сословий. Но ее истинным носителем он признает самого князя, который будто бы ничем так не был занят, как общественным благом всей своей земли (Land).

В строе территориального княжества – сословной монархии в миниатюре – Гирке различает два субъекта – князя и земство (Herr und Landschaft). Князь не господствует над земством, а делит с ним власть. Это обстоятельство, по Гирке, коренным образом отличает строй территориального княжества от предшествующего государственного строя, в котором «господство» всецело заменило собой «товарищество». Там были только господа и слуги, отношения между которыми строились на господстве и зависимости, здесь появились равноправные публичные силы, связанные отношениями сотрудничества.

В этом дуализме власти преимущества, по мнению Гирке, оставались на стороне князя, который выражал общие надсословные интересы, в то время как земство служило интересам представляемых им сословий. Сословная ограниченность земской корпорации усугублялась исключением из нее крестьян. Поражение крестьянской войны 1525 г. являлось решающим фактором закрепления этой сословной ограниченности (там же, стр. 637).

Во всех этих построениях О. Гирке о «свободном товариществе» и «господстве» не трудно увидеть политические симпатии автора: они были не на стороне патримониально-монархической власти, за которой он даже не признает настоящего государственного смысла, а на стороне конституционно-представительного строя, репрезентируемого «всеми сословиями страны».

В целом концепция О. Гирке ненаучна, крайне идеалистична. Автор оперирует не настоящим историческим государством, а «государственной идеей». Он изображает не подлинное изменение государства под влиянием объективных исторических условий, а преподносит превратную картину саморазвития «государственной идеи» и вынужденное перевоплощение ее в греховную оболочку конкретно исторической формы государства.