Текст книги "Исследование по истории феодального государства в Германии (IX – первая половина XII века)"

Автор книги: Николай Колесницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Согласно ленному праву, в итальянских походах обязаны были участвовать все вассалы любого ранга. За уклонение от участия в походе и неуплату взамен этого военного налога угрожала потеря военного лена[734]734
  Ленный закон Фридриха I от 1158 г. § 5 – Constit. I, p. 248; см. также Constit. I, p. 662, § 3.


[Закрыть].

Однако это было только в законе. На деле в поход отправлялись лишь те из сеньоров, кто давал свое согласие участвовать в нем. При этом крупные феодалы собирали не все свои военные контингенты, а только часть их. Так, в походе Лотаря III 1136 – 1137 гг., являвшемся одним из крупных итальянских походов, баварский герцог выставил 1200 – 1500 рыцарей, архиепископ трирский – всего 67 рыцарей[735]735
  См. Annales Weingartenses Weilfici, an. 1135. SS., XVII, p. 308; Gesta Alberonis, cap. 15. SS., VIII, p. 251.


[Закрыть]. Некоторое представление о численности военных контингентов, участвовавших в итальянских походах, может дать разнарядка, составленная Оттоном II ок. 981 г.[736]736
  Constit. I, № 436, р. 633.


[Закрыть]. По этой разнарядке, присланной, по всей вероятности королем из Италии, отдельные епископы, аббаты и некоторые светские князья должны были послать на подмогу в Италию сравнительно небольшие контингенты панцирных воинов (loricatos). Самое большее, от отдельных наиболее богатых прелатов требовалось по сотне воинов (такое количество должны были послать архиепископы кельнский, майнцский и епископ аугсбургский), от других – по нескольку десятков (архиепископ трирский, например, должен был послать 70 воинов, отдельные графы – по 10 – 12 воинов). Всего император требовал от князей 2050 воинов – количество, явно недостаточное для итальянского похода и рассчитанное только на пополнение войск. Очевидно, Оттон II требовал посылки воинов только от тех, кто выставил их мало, или кто совсем не участвовал в походе[737]737
  Об этом косвенно говорится в документе: Carolus dux custos patrie domi dimissus Bosonem cum XX mittat. Leodiensis episcopus LX mittat cum Hermanno aut Immone и т д.


[Закрыть]. Считать данную разверстку раз на всегда установленной нормой нет оснований[738]738
  К такому мнению склоняется Devrient, ор. cit., стр. 760; Г. Вайц, цит. пр., т. VIII, стр. 136, считает что данная разверстка не может быть принята за установленную имперскую норму, но что нормы военных контингентов, выставляемых отдельными князьями для итальянских походов, вообще существовали. Г. Дельбрюк, цит. пр., стр. 70, отвергает в принципе наличие каких-либо норм, считая, что все зависело от желаний и возможностей отдельных князей.


[Закрыть]. Но попытки установить нормы посылки войск в Италию, как показывает уже данный пример, делались. Законом являлось то, что каждый держатель военного лена, будь он свободный или министериал, обязан участвовать в итальянских походах, предпринимаемых в целях получения германским королем императорской короны[739]739
  Constit. I, р. 248, § 5; 662, § 3, 4; Dienstrechten: Кельнское § 4; Вейсенбургское § 3; Бамбергское § 5, 6. – Bernheim, No 83, No 77; DK, 11, № 110.


[Закрыть]. Неучаствующие лично должны были уплачивать своим господам военный налог. На самом деле в итальянских походах участвовали далеко не все рыцари, и не отнюдь не по вине самих мелких вассалов и министериалов, а по вине князей.

По рассказам хронистов, некоторые походы были весьма многолюдны, другие – предпринимались с незначительными силами. Так, в первом походе Генриха V, являвшемся, по всей вероятности, одним из наиболее многолюдных (1111 г.), участвовало 30 000 рыцарей[740]740
  Otto Frisingensis. Chronicon, VII, 14. SS., XX, p. 254: 30 milia equitem ellectorum exceptis his qui ex Italia ad eum confluxerant.


[Закрыть]. Но во втором походе этого императора (1116 – 1118 гг.) войск было уже значительно меньше. Многие из его противников отказались от участия в походе и начали внутреннюю смуту. Оставленный Генрихом V для поддержания порядка Фридрих Швабский с трудом справился с антикоролевскими выступлениями.

В военных действиях германских императоров в Италии обязаны были участвовать все их ленники из Ломбардии и других подвластных императорам итальянских областей[741]741
  Ленный закон Фридриха I. 1158 г. § 5 – Constit. I, р. 248.


[Закрыть]. Но на деле было совсем не так. Многие из этих «ленников» сражались против немцев. Германским императорам благоприятствовало то, что в Италии, как и в самой Германии, не прекращались внутренние феодальные смуты, и они всегда могли найти здесь себе союзников. Поэтому оказывалось возможным предпринимать походы и со сравнительно малыми силами.

Военные походы в Италию, несмотря на связанную с ними богатую добычу, являлись дорого стоящими предприятиями. В Италии германские короли и окружающие их феодалы хотели показаться во всем «блеске» своего оружия и снаряжения, с многочисленной прислугой и обозами. Каждый князь отправлялся с полным штатом своих придворных слуг – с маршалом, стольником, чашником и камерарием, у которых, в свою очередь, тоже имелись обозы и слуги[742]742
  Constitutio de expeditione Romana § 11 – Constit I, p. 663.


[Закрыть]. Каждый воин, в том числе и министериал, имел свой штат из трех слуг и обоз из двух запасных лошадей с грузом[743]743
  Ibid., § 6, 8.


[Закрыть]. Министериалы получали от своих господ денежное и натуральное вознаграждение довольно солидных размеров. Так, по Кельнскому министериальному праву каждый воин получал 10 марок и различное натуральное довольствие, по Вейсенбургскому праву – 10 талантов и пр., по Бамбергскому – 3 ф. и пр.[744]744
  Bernheim, № 83, § 4, № 77, § 6; DK. II,.№ 140.


[Закрыть]; Согласно Constitutio de expeditione Romana министериалы, держащие 5 мансов, получали 5 ф. денежного вознаграждения, а также 2 лошади и двоих слуг[745]745
  Constit, I, p. 662, § 8.


[Закрыть].

Само собой понятно, что эти затраты феодалы стремились возместить с избытком за счет «военной добычи». В том же документе «о римских экспедициях» предусматривается порядок раздела добычи, захваченной слугами у «непокорного государству» населения (rebellibus regni): две трети шло господам, одна треть – слугам, если слуги не находились на довольствии у господ, то они получали две трети[746]746
  Ibid., § 10: Et quidquid a rebellibus regni pugnando acquisierint, duas partes ad dominos deferant, tertiam sibi pro consolatione (?!) retineant. Quos autem non pascunt domini, ad ipsos reportent tertiam partem sui aqquisiti.


[Закрыть]. Вполне понятно, что эта добыча захватывалась с помощью жестоких насилий.

В своих агрессивных войнах немецкие феодалы проявляли неслыханные жестокости. Особенно свирепствовали они в отношении славян, оказывавших захватчикам непрекращающееся сопротивление. Посредством жестоких расправ захватчики стремились устрашить славянское население, заставить его подчиниться их игу и платить тяжелые дани. Видукинд не без восхищения рассказывает, как саксонские феодалы устраивали расправы над пленными славянами. Однажды они обезглавили 700 пленных славян вместе с их князем и выставили голову князя для устрашения населения. «Их советчика с выколотыми глазами и вырванным языком оставили в куче трупов»[747]747
  Widukind, III, с. 55, р. 461: posterea luce caput subreguli in campo positum circaque illud septingenti captivorum capite caesi, eiusque consiliarius, oculis erutis, lingua est privatus in medioque cadaverum inutilis relictus. См. также Widukind, I. 36, p. 433; Thitmar, II, с. 22. SS., III, p. 754.


[Закрыть].

Випо рассказывает о дикой расправе над пленными славянами, учиненной по приказанию Конрада II: «Он изувечил множество пленных язычников, многих предал мучительной казни»[748]748
  Wipo. Vita Chuonr., cap. 33. SS., XI, p. 271: de captis paganis maximam multitudinem pro una effigiae Christi simuli modo truncavit et varia morte delevit.


[Закрыть].

По словам саксонского анналиста, немецкие захватчики вырывали своим жертвам ноздри и отрубали конечности[749]749
  Annalista Saxo, an. 1137. SS., VI, p. 773: multorum vero naribus et aliis membris detruncatis.


[Закрыть].

Опустошительные вторжения и дикие расправы предпринимались с целью выколачивания даней из славянского населения. По рассказу Випо, Конрад II, вторгнувшись в славянские земли, до такой степени усмирил славян страшными опустошениями и пожарами, что они с избытком заплатили наложенные когда-то на них дани[750]750
  Wipo. Vita Chuonr., c. 33, p. 271.


[Закрыть].

* * *

В итальянских и других военных походах общегосударственного значения главнокомандующим являлся король. Отдельными ополчениями и частями командовали сами собравшие и возглавлявшие их князья или их уполномоченные (фогты)[751]751
  DH. II, № 39-b: abbatissa vel advocatus [in hostem pergat].


[Закрыть].

В X – XI вв. ополчениями герцогств командовали обычно племенные герцоги. Вот как описывает Видукинд сражение на Лехе (955 г.): «Первый, второй и третий легионы составляли бавары, которыми командовали уполномоченные герцога Генриха (сам он отсутствовал по болезни), четвертый легион составляли франки, которых возглавлял герцог Конрад, шестой и седьмой легионы составляли швабы во главе с герцогом Бурхардом. Избранные чешские воины составили отдельный легион в тысячу человек»[752]752
  Widukind, III, cap. 440. SS., III, p. 458.


[Закрыть]. Саксы в этой битве не участвовали, так как они были заняты в войне с Полабскими славянами.

Подобная организация боя сохранялась и в XI в. В сражении на Унштруте 1075 г. против восставших саксов первыми пошли в наступление швабы под командованием герцога Рудольфа; далее в бой вступили бавары во главе с их герцогом Вельфом; наконец в наступление пошли нижнелотарингцы под командой герцога Готфрида Горбатого и верхнелотаринцы во главе с герцогом Дитрихом[753]753
  Carmen de bello Saxonico, III, 140-169.


[Закрыть].

Церковные феодалы, как и светские, лично участвовали в походах и иногда выступали в роли командующих отдельными отрядами. Церковные соборы запрещали епископам и аббатам носить оружие[754]754
  J. Mansi, Sacrorum. Consiliorum nova et amplissima collectio, t. XIX, p. 742: Concil. Remensis, 1049: ne quis clericorum arma militaria gestaret aut mundana militiae deserviret.


[Закрыть]. Но на эти постановления мало обращали внимания, и некоторые из прелатов, подобно светским вельможам, не расставались с военными доспехами[755]755
  Berthold. Annales, 1077. SS., V, p. 301 (о сенгалленском аббате): semper loricatus.


[Закрыть].

Войска в поход собирали и готовили сами феодалы – вассалы короля (principes), согласно королевскому приказу. Упоминания хронистов о графствах, по которым будто бы собирались войска[756]756
  См., например, Thitmar. Chronic. lib. VI, cap. 14. SS., III, p. 810: Jussit... in omnibus regni suimet comitatibus expeditionem ad Polonium... perbannum fieri; Bertholdi Annal., 1078. SS., V, p. 312.


[Закрыть], следует понимать не иначе, как в географическом смысле. Король направлял свои приказания князьям, в том числе и графам. Вотчинники, не имевшие графских прав, собирали своих вассалов и министериалов (в исключительных случаях и крестьян; графы – кроме собственных вассалов и министериалов[757]757
  Liutprandus, Antapodosis, IV, с. 27. SS., III, p. 324: Comes quidam tunc predives secum erat, cuius multitudo militum regis aciem condecorabat.


[Закрыть], призывали еще и аллодистов неиммунитетной территории. Подтверждением к сказанному может служить упоминавшаяся выше разверстка Оттона II. Она направлена отдельным князьям. Фигурирующие среди князей несколько графов и маркграфов посылают незначительные контингенты, состоявшие, по всей вероятности, в большинстве своем из их собственных ленников[758]758
  Constit. J. p. 633: Heribertus conies ducat XXX, et fratris filius aut venial cum XXX aut mittat XL... Deodericus conies filium suum cum XII mittat. Ansfredus conies X mittat. Gottefredus et Arnulfus marchiones XL mittat.


[Закрыть].

Пожалование иммунитетом обычно включало в себя и передачу иммунисту права располагать военным банном над населением зкзимированной территории. В некоторых иммунитетных грамотах об этом специально оговоривалось[759]759
  DO. I, № 310 (Подтверждение привилегий Вормской епископской церкви) nec ab hominibus ipsius ecclesiae hostilis expeditio requiratur, nisi quando necsessitas utilitati regum fuerit, simul cum suo episcopo pergant; DO. 11, N 89 Мерзебургской церкви: (nec) ad ministrationem expeditionis tribuendam... cogere... audeat; DH. 11, № 39 b: nec in militiam sive hostem ire constringant, nisi abbatissa sive advocatus.


[Закрыть], в других это подразумевалось в общей формуле запрета introitus (nec... homines... distringendos nec ullas reddibitiones aut inlicitas occasiones requirendas... nostris ac futuris temporibus... ingredi audeat)[760]760
  DH. II, № 36.


[Закрыть]. Военный банн и связанные с ними штрафы были включены даже в формулу принадлежности некоторых королевских дипломов[761]761
  DO. III, № 104; DH. II, 13 (Гальберштадтской епископской церкви): cum theloneis ac monetis... et regalem herribannum super milites liberos et servos eiusdem ecclesiae.


[Закрыть].

В военном устройстве Германского феодального государства, несмотря на все его слабости, существовал определенный порядок: организация крупных предприятий наступательного и оборонительного характера осуществлялась всеми, или большинством феодалов страны под руководством королевской власти. Обязанность участвовать в этих предприятиях возлагалась государственными законами и ленным правом на всех вассалов и сеньоров. Уклонение от выполнения этой обязанности должно было повлечь за собой по закону наказание – потерю ленов и т. п.[762]762
  См. Constit. I, p. 248, § 5, p. 662, § 3.


[Закрыть]. Но на деле феодальная юстиция не всегда приводилась в действие. Крупные нарушители – князья часто избегали всякого наказания, так как у короля не было возможности их наказывать. Наказание осуществлялось только тогда, когда король имел поддержку у основной массы князей. Так было, например, в конфликте с Генрихом Львом (1180 г.). Право, в тех случаях, когда оно касалось феодальных магнатов, могло быть реализовано только с помощью силы, в зависимости от реальной политической ситуации.

По общегосударственному плану военной организации феодалы некоторых областей освобождались от участия в общих военных походах и должны были участвовать только в наступательных и оборонительных предприятиях местного значения. Так, все ленники восточнее Саалы участвовали только в войнах со славянами[763]763
  Ssp. Lhr, 4, § 1.


[Закрыть]. Вассалы фульдского аббатства обязаны были служить только в границах Тюрингии и Саксонии[764]764
  E. F. Dronke. Codex diplomaticus Fuldensis,.№ 761, p. 368 (Аббат возложил на вассала Эренфрида обязанность): ut pro eo nobis nostrisque successoribus infra provinciam prout imperatum fuerit serviat.


[Закрыть]. Аналогичные привилегии королевская власть выдавала и другим церковным учреждениям.

Некоторые феодальные землевладельцы освобождались от самостоятельного участия в походах и должны были взамен этого предоставлять помощь (adiutorium) другим[765]765
  Constit. I, р. 633: Geldulfus cum adjutorio abbattum XII ducat; DO, III, 83.


[Закрыть].

Для военных предприятий местного значения в Германии, как и в свое время во Франкском государстве, привлекались обычно только военные контингенты нескольких областей[766]766
  Annales Fuldenses, an. 872. SS. I, p. 384: misit Thuringos et Saxones contra Sclavos Marahenses – но конец был печальный: моравы наголову разбили саксов и тюрингов.


[Закрыть].

* * *

Мы обрисовали общегосударственную военную организацию. Эта военная организация соответствовала общим интересам немецких феодалов – их внешним агрессивным устремлениям и потребностям обороны. Она создавала своеобразный порядок в общей феодальной анархии. Однако, представление о военной жизни феодального государства было бы весьма неполным, если бы мы опустили внутренние феодальные войны, непрестанно опустошавшие страну и разорявшие трудящееся население. Основная причина этих внутренних столкновений и войн заключалась в стремлении обладавших вооруженной силой феодалов захватить друг у друга земли и различные блага, создаваемые трудом крепостных. Вместе с тем феодальная знать стремилась к установлению своего политического суверенитета и господства, к ослаблению королевской власти и подчинению ее своим узким местным интересам. Таким образом, цели этих внутренних войн ничем по существу не отличались от целей внешних агрессивных феодальных войн. Это тем более очевидно, что внутренние войны иногда переплетались с внешними. Так было, например, во время венгерских вторжений 953 – 955 гг. По своим масштабам некоторые внутренние войны не уступали внешним. Многочисленные восстания и военные столкновения при Генрихе IV даже превосходили внешние военные предприятия этого короля.

Описание бесконечных феодальных военных столкновений и смут не представляет какого-либо научного интереса. Для историка важно проследить тенденцию этой перманентной внутренней феодальной анархии: кто и против кого воевал, к каким результатам приводили внутренние феодальные столкновения.

Феодальные смуты имели свою закономерность[767]767
  Но не в таком духе, как это представляет О. Brunner. Land und Herrschaft, 1939, Кар. I. Eгo «теория смут» (Fehderechttheorie) может служить образцом юридической фантастики.


[Закрыть]. В конце IX, начале X в. чаще всего происходили военные столкновения между отдельными магнатами в областях (во Франконии между Конрадинерами и Бабенбергами[768]768
  См. Regino, 902. SS., I. р. 610.


[Закрыть], в Тюрингии между Попонами и Эгионами[769]769
  См. например, Annales Fuldenses, 882. SS., I, р. 397.


[Закрыть], в Баварии – между Лиутпольдингами и Арибонами, в Саксонии между Лиудольфингами и соперничавшими с ними фамилиями[770]770
  См. G. Tellenbach. Konigtum und Stamme, S. 13.


[Закрыть]. В ходе этой борьбы наиболее могущественные династы укрепили свое положение в областях и создали сравнительно сильную герцогскую власть. На базе герцогств строилась теперь вся общегосударственная организация. С упрочением королевской власти при Саксонской династии началась постоянная борьба королей с герцогами. Внутренние смуты X в. в своем большинстве представляли восстания герцогов и крупной знати против монархии.

В XI в. все большее политическое значение приобретала крупная светская и церковная знать, начинавшая превращаться в территориальных князей. Эта знать вела совместную борьбу с королевской властью и в то же время непрестанно вступала во взаимные столкновения из-за расширения своих территориальных владений. Начиная с XII в. столкновения между растущими территориальными княжествами приобретали все более широкие масштабы.

Таковы основные линии развития внутренней анархии. Но кроме этих крупных столкновений феодальные будни были еще наполнены непрекращающимися грабительскими действиями рыцарей. В XI в. страна покрылась бургами, из которых рыцари непрестанно предпринимали свои разбойничьи набеги[771]771
  Adam, II, 25. SS., VII, p. 315: Ex illo enim castro nostro quidem populares in circuitu, quos ad tuendum positi stmt, depredari et persequi coeperunt. Th. Lacomblet. Urkundenbuch fur die Geschichte des Niederrh. I, No 201, S. 130: propter munitionem loci naturalem audaces et temerarii homines... non solum in bonis ecclesiae nostrae, sed etiam in circumjacentibus predas crudeliter agebant. MR. UB. I, № 275.


[Закрыть].

Источники ярко рисуют грабежи и опустошения, которыми сопровождались внутренние феодальные войны. Эти опустошения являлись не эксцессами, а методом ведения войны. Опустошить владения противника – означало нанести ему военный удар. Выражение «вторгнулся в его земли и начал их опустошать» (vastare) было обычным выражением, обозначающим военные действия[772]772
  Annales Hildeshamenses, an 1105. SS., III, p. 109 (о Генрихе IV) collecto exercitu insequitur eum... et hos omnes, quos poterat, qui filio adherebant, vastando et igne concremando consumit. Annalista Saxo, 1085; SS., VI, p. 723 (об этом же короле) Heinricus imperator magno exercitu coacto, Saxoniam intravit eamque vastavit.


[Закрыть]. Так поступали простые феодалы при нападении на владения своих противников[773]773
  Ekkehardi Chronicon, 1116. SS., VI, p. 252: agros alterius vastare, colonos despoliare coepit.


[Закрыть], так поступал король по отношению к своим внутренним врагам; тем же отвечали королю князья в войнах с ним[774]774
  Chronicon regnum Coloniensis. I. SS., XXIV, p. 54 (архиепископ кельнский и др. князья) regiae possessiones destruunt, pleraque municipia capiunt regiones... vastant flamma et preda diripiunt. Король ответил на это опустошением Вестфалии (Provincia Westfaliae concrematur).


[Закрыть].

Во времена последних двух королей Салической династии и в последующие десятилетия отдельные могущественные князья стояли уже на одну военную ногу с королями. Они вели с королями войны как равные с равными, нападали на них, преследовали, заключали с ними мир и т. п. Так вел себя, например, Лотарь Суплинбургский в последние годы царствования Генриха V. Он взял Мюнстер и изгнал поставленного императором епископа, посадив вместо него своего ставленника[775]775
  Ekkehardi Chronicon, a. 1121. SS., VI, p. 256.


[Закрыть]. Когда император двинулся на подавление восстания голландского графа, он напал на императора с тыла. Император вызвал его на сейм для суда, но он туда не явился. Все эти, с точки зрения официальной феодальной юстиции, преступные действия против короля (reus majestatis)[776]776
  Согласно «новому взгляду» на феодальные смуты, подобные действия феодалов в отношении короля не являлись противозаконными, преступными. Феодалы в определенных случаях (которых могло быть сколько угодно) имели законное право на сопротивление (Widerstandsrecht) – F. Kern. Gottesgnadentum und Widerstandsrecht im fruher Mittelalter, Leipz., 1914; O. Brunner. Land und Herrschaft, S. 127, 192.


[Закрыть], оставались совершенно безнаказанными. После смерти Генриха V князья единогласно избрали Лотаря в короли. Во времена Лотаря III столь же, если еще не более независимо, вели себя Конрад и Фридрих Штауфены.

Движение за внутренний мир. Непрекращающиеся войны и грабительские нападения приносили опустошения и разруху. «По всей Германии не прекращаются внутренние раздоры, в то время, как внешние войны совсем уже прекратились. Повсюду свирепствуют разбойники, именующие себя рыцарями; они нападают на деревни и церкви, грабят дома крестьян и отнимают все их имущество, а тех, у кого нечего взять, ради потехи подвергают жестоким пыткам»[777]777
  Ekkehardi Chronicon, 1123. SS., VI, p. 261: per totam pene Germaniam externis quiescentibus (bellis), civliium ubique seditionum tempestas tncrevit... Predones quippe, qui sub nomino equitum undique superhabundabant, villas et agros aecclesiarum invadebant, colonos domi forisque spoliabant et ab...his, qui pane solo et aqua victitare solebant delicias sibimet ministrari tormentis exigebant. Ряд ярких примеров приведен у Вайца, цит. пр., VI, стр. 524 и сл.


[Закрыть].

От этой анархии больше всего страдали трудящиеся массы, которые оказывались не в силах защитить себя от разбойников. Но, вызываемые ею опустошения причиняли ущерб и феодальным землевладельцам, особенно церковным, которые больше подвергались нападениям со стороны, чем сами нападали на других.

Поэтому вполне закономерно, что церковные феодалы вместе с королевской властью и другими крупными феодальными землевладельцами начали принимать меры с целью прекращения феодальной анархии и установления внутреннего мира или хотя бы временного перемирия. Это движение было возглавлено королевской властью, которая выполняла еще в тот период и в Германии роль «представительницы порядка в беспорядке». Королевскую власть поддерживали в этом деле не только некоторые слои феодалов, но и все прогрессивные элементы, образующиеся под покровом феодального общества, как в городе, так и в деревне. (Это особенно) отчетливо проявилось в поддержке горожанами и крестьянами Генриха IV в его войнах с князьями и избранными ими антикоролями).

Однако приписывать высшей государственной власти в Германии особые заслуги в борьбе с феодальной анархией за сохранение внутреннего мира в стране, как это делает, например, Г. Гирш[778]778
  H. Hirsch. Die hohe Gerichtsbarkeit, 1922, S., 234: «Der mittelalterliche Staat jener Zeit, ist nichts anderes als eine Grosse Fridensordnung». Пo мнению автора, это государство тем только и занималось, что организовывало борьбу против внешних врагов и внутренней анархии.


[Закрыть], нет никаких оснований. Деятельность королевской власти в этом направлении, как мы дальше увидим, была недостаточно последовательной и мало эффективной. В этом, правда, нельзя винить саму по себе королевскую власть: успех ее деятельности зависел от условий внутренней централизации государства.

Борьба королевской власти против феодальной анархии началась уже в X в.[779]779
  См. данные у Вайца, цит. пр., VI, стр. 527 и сл.


[Закрыть]. В XI в. появляются отдельные соглашения о сохранении мира, заключаемые князьями под руководством королей на короткие периоды. При Генрихе II было заключено в Мерзебурге соглашение сроком на 5 лет[780]780
  Thitmar, VI, 39. SS., III, p. 823: firmata ad V annos mutua pace.


[Закрыть]. На Констанцском синоде в 1043 г. было принято общее постановление о соблюдении мира[781]781
  Annales Sangal., 1043. SS., I, p. 85. Lamberti Annales, 1044, SS., V, d. 153.


[Закрыть]. При Генрихе IV и Генрихе V заключались неоднократно соглашения о мире в отдельных областях государства: в Трирском архиепископстве (1063 г.)[782]782
  Constit., I, № 422, p. 599.


[Закрыть], в Тюрингии (1070 г.)[783]783
  Lamberti Annales, 1070. SS., V, p. 178.


[Закрыть], в Саксонии (1079 г.)[784]784
  Berthold, 1079. SS., V, p. 319.


[Закрыть], в Кельнском диоцезе (1083 г.)[785]785
  Constit., I, № 424, р. 602.


[Закрыть] в Майнцском диоцезе (1085 г.)[786]786
  Ekkehard, 1085; SS., VI, 205.


[Закрыть] и во Франконии (1085 г.)[787]787
  Constit., I, № 425, p. 605.


[Закрыть], в Швабии (дважды – 1093 и 1104 гг.)[788]788
  Bernold, 1093; SS., V, p. 457; Constit., I, № 430, p. 613.


[Закрыть], в Баварии (1094 г.)[789]789
  Constit., I, № 427. p. 609.


[Закрыть], в Констанцском диоцезе (1105 г.)[790]790
  Constit., I, № 431, p. 615.


[Закрыть]. Несколько раз принимались постановления о соблюдении мира в целом в государстве. При Генрихе IV такие постановления выносились в 1099 и 1103 гг.[791]791
  Ekkehardi Chronicon, 1099; Constit, I, № 74, p. 125.


[Закрыть], при Генрихе V в 1121 и 1125 г.[792]792
  Constit., I, № 106, p. 158; № III, p. 164.


[Закрыть]. В последующий период подобные постановления тоже принимались неоднократно. Следовательно, недостатка в соглашениях и постановлениях о соблюдении внутреннего мира не было. Эти соглашения и постановления объявлялись под присягой[793]793
  Constit., I, p. 610, § 1: pacem juravimus, et his, qui etiam eandem pacem nobis jurant vel juraverunt vel juraturi sunt.


[Закрыть] и за нарушение их, кроме светского наказания, угрожало еще и наказание церкви[794]794
  Constit., 1, p. 605, § 14: 607, § 14.


[Закрыть]. Но угрозы мало действовали.

Постановления и соглашения о «божьем мире» (Treuga Dei) запрещали в объявленные дни перемирия и во время действия общего божьего мира убивать людей, нападать на церкви и частные дома, грабить людей дома и в дороге, похищать и насиловать женщин, заниматься кражами и поджогами и пр. Особая защита объявлялась для находящихся в дороге купцов и работающих на полях крестьян (Mercatoribus transeuntibus et agricolis dum operantur in agris)[795]795
  Constit., I, p. 612, §1.


[Закрыть]. В некоторых постановлениях о мире, как например в Кельнском, Бамбергском и Эльзаском[796]796
  Constit., I, p. 603 – 611.


[Закрыть] дается подробный перечень возможных случаев нарушений мира и соответствующих мер наказания. Эти постановления напоминают собой своеобразные судебники. Против нарушителей мира, согласно этим законам, должны были применяться весьма жестокие меры наказания – смертная казнь, выкалывание глаз, отсечение рук и ног и т. п. В постановлении Генриха IV о мире от 1103 г.[797]797
  Constit. I, № 74, p. 125.


[Закрыть] говорится: «Пусть никто не вторгается в чужой дом, не грабит и не поджигает, не захватывает за долги, не ранит, не калечит и не убивает. Если же кто это сделает, пусть будет лишен глаз или руки. Если кто защищает насильника, наказывается тем же. Если преступник укроется в крепость, крепость осаждается в течение трех дней и затем подлежит разрушению. Если укроется от преследования, теряет все имущество: бенефиции переходят сеньору, аллод – родственникам. Если кто совершит кражу на 5 и больше солидов – теряет глаза или руку, если меньше 5 солидов – лишается волос, наказывается розгами и возвращает украденное. Если преступление совершат трое, наказываются тем же по жребию».

Согласно постановлению о «божьем мире» в Трирском диоцезе (1063 г.?)[798]798
  Constit. I, р. 600, § 2, 4.


[Закрыть], нарушители мира подлежали изгнанию на 30 лет и церковному отлучению. В Эльзасском соглашении о мире нарушителям угрожала смертная казнь[799]799
  Constit., I, р. 612, § 3: liber capitali Sententia puniatur, servus autem manu privetur. Потеря сервом рук являлась не менее страшным наказанием, чем смертная казнь.


[Закрыть]. Для преследования нарушителей мира и осады крепостей, в которых они укрывались, мобилизовалось все население округи[800]800
  Constit., I, р. 608, § 6; р. 614, § 9.


[Закрыть].

Анализ постановлений о мире показывает, что все эти мероприятия были направлены не столько против крупных нарушителей мира – феодалов, ведших официально внутренние войны и грабивших беззащитных людей, сколько против мелких нарушителей – воров и разбойников. Некоторые постановления явно направлены против низших слоев и преследовали цель их обуздания. Это особенно заметно в постановлении для Кельнского диоцеза (1083 г) и дублирующем его Бамбергском пакте (1085 г.). Феодалы, нарушавшие мир, и убивавшие массу людей, подлежали изгнанию и теряли свои бенефиции, сервы же за убийство – обезображивались, а за ранение лишались руки[801]801
  Constit., I, р. 604, §§ 6, 7.


[Закрыть]. Эти меры не столько пресекали разбой, сколько устрашали крепостных, сопротивлявшихся феодалам. Ту же цель преследовали запреты ношения оружия. Феодалов они касались в весьма незначительной степени[802]802
  В постановлении о мире для Кельнского диоцеза (1083 г.) запрещалось ношение оружия в границах диоцеза только в дни божьего перемирия – Constit., I, р. 603, § 2, 3.


[Закрыть] – крестьян – в самой категорической форме. В законе Фридриха I о сохранении мира от 1152 г. крестьянам строжайше запрещалось носить оружие. Осмеливавшиеся носить копье, меч или другое какое-либо вооружение, лишались его или должны были уплатить высокий штраф[803]803
  Constit., I, р. 197 – 198: Si quis rusticus arma vel lanceam portaverit vel gladium, judex, in cuius potestate repertus fuerit, vel arma tollat vel viginti solidos pro ipsis a rustico accipiat.


[Закрыть]. Так под видом борьбы против нарушителей мира государственная власть лишала крестьян права иметь оружие и использовать его против феодальных господ. Этим она делала крестьян еще более беззащитными перед лицом разбойничающих феодалов. Все эти факты говорят о том, что феодальный «божий мир» диктовался отнюдь не соображениями «защиты слабых» и охраны благосостояния трудящихся масс[804]804
  Так трактует Н. Hirsch. Die hohe Gerichtsbarkeit, S. 150. По его мнению мероприятия по охране мира больше всего облагодетельствовали низшие слои общества. Правильнее оценивает Вайц, цит. пр., т. VIII. ор. 477, говоря, что суд божий служил больше всего интересам религии и церкви.


[Закрыть]. Наоборот, «божий мир» диктовался заботами крупных феодалов о их собственном благополучии.

Меры, предпринимавшиеся против феодальной анархии и разбоя, не были и не могли быть эффективными. Они обходились и нарушались феодалами, которые не могли жить в мире друг с другом. Выше мы приводили свидетельство хрониста Эккегарда о разбоях и грабежах, чинимых рыцарями. Это свидетельство относится к 1123 г., т. е. ко времени, когда было уже принято ни одно решение о соблюдении мира (последнее в 1121 г. во Вюрцбурге).

Королевская власть оказывалась бессильной в борьбе с нарушителями мира. Когда Генрих IV предпринял в 1104 г. поход против графа Дитриха (Саксония), нарушившего постановление о мире от 1103 г., он, не добившись никаких положительных результатов, вынужден был прекратить действия и начать войну против восставших князей, возглавляемых его собственным сыном Генрихом V[805]805
  Vita Heinrici imp., с. 9. SS., XII, p. 277.


[Закрыть]. Вместо укрощения нарушителей мира, началась новая феодальная смута.

Королевская власть в Германии не могла ликвидировать феодальной анархии и укрепить политическую централизацию. Население вынуждено было приниматься за самозащиту. В XII – XIII вв. в городах и отдельных областях возникают союзы для охраны мира.

Более успешно мероприятия по установлению мира проводились в отдельных территориальных владениях, внутри которых анархия была позже совсем ликвидирована. Однако войны в стране не прекращались. Они начинали все более походить на войны между государствами.

* * *

Мы подробно ознакомились с системой общегосударственной организации и с ее изменением в течение изучаемого периода. Для полноты представления об эволюции феодального государства необходимо проследить еще изменения областного и местного государственного устройства и развитие частной вотчинной власти. Рамки настоящей работы не позволяют сделать это с необходимой обстоятельностью, и мы ограничимся только самой общей характеристикой[806]806
  Подробно об этом см. Н. Ф. Колесницкий. «Эволюция раннефеодальной системы территориального судебно-административного устройства и рост вотчинной власти в Германии IX – XII вв.» – «Средние века», вып. IX, 1957, стр. 132 и сл.


[Закрыть].

Система организации государственной территории в Германии в изучаемый период включала в себя, с одной стороны, вотчинные политические образования, и, с другой стороны, областные и местные территориальные объединения, унаследованные от раннефеодального периода. К первым принадлежали многочисленные вотчины и поместья, располагавшие большим или меньшим объемом судебной, административной, фискальной и военной власти, ко вторым – герцогства, графства (в том числе маркграфства и пфальцграфства) и сотни.

Понять существо политической раздробленности Германии IX – XI вв. и выяснить тенденции в ее развитии можно только на основе изучения как племенных областей (герцогств), так и местных вотчинных образований. Следует иметь в виду, что эволюция племенных областей и вотчинных образований совершалась в разных направлениях. Если племенные герцогства в ходе экономического и политического развития разлагались и растворялись в этническом, территориальном и политическом отношении, то вотчинные политические образования, наоборот, в ходе этого развития укреплялись и консолидировались. Наиболее могущественные из них явились яри новых экономических и политических условиях основой образования территориальных княжеств.

Герцогства. Существо герцогств как политических образований (X в.) может быть понято только при всестороннем их изучении, при учете их этнической и территориальной обособленности. Герцогство того времени это племенное княжество. Его население было этнически однородным и обособленным от населения других герцогств, его территория замыкалась этническими границами и была отделена от территории других племенных герцогств. Политическая организация герцогства создавалась не сверху королевской властью и не для нужд общегосударственного судебно-административного управления, а в самом герцогстве, как результат его самоопределения. Как и в государстве в целом эта организация состояла из двух основных органов – монархической власти герцога и собрания знати племенного герцогства. Оба эти органа осуществляли высшую политическую, военную и судебную власть в области.

Герцог был крупнейшим землевладельцем в племенной области[807]807
  См. Widukind. Res gestae Saxonum, I, 25; II, I; SS., III, p. 425; Diplomatum I, № 1 (DO. I, № I).


[Закрыть]. Однако его герцогская власть определялась, по крайней мере в первый период после восстановления герцогств (X в.), не столько тем, что он был крупным вотчинником, сколько тем, что он представлял в политическом и военном отношении данную племенную область и выражал общие интересы феодальной знати этой области. Важнейшей функцией герцога являлось военное предводительство ополчением всей племенной области.

Король, прибывая в герцогство, непосредственно осуществлял здесь высшую государственную и судебную власть и возглавлял знать области в ее общем политическом собрании. При этом он как бы уподоблялся герцогу и заменял на время его власть.

Характерно, что сама королевская власть в этот период рассматривалась как высшая государственная власть не в стране вообще, а над отдельными племенными областями. Германский король – это король франков, баваров, саксов. Некоторые слабые короли начала X в. именовались королями только отдельных племенных областей. Так, Конрада I называли королем франков. Фактически его власть и не выходила за пределы герцогства Франконии. Генриха I именовали королем саксов и франков.

С разложением племенных областей и с успехами процесса ассимиляции их населения в единой немецкой народности, племенные герцогства исчезали. Однако герцогства как составные части Германского государства продолжали существовать. Оставалась власть герцогов, осуществлявшая определенные военные, судебные и административные функции в данной области[808]808
  См. закон Фридриха I об образовании Австрийского герцогства – Constitut. I, р. 221.


[Закрыть].

Но теперь герцог был уже не племенным князем, а просто крупнейшим династом вотчинником. Некоторые племенные герцогства, сохраняя свои старые названия, превратились фактически в крупнейшие территориальные княжества (Бавария, Саксония).

Разложение системы областных графств. Если герцогства представляли старинные племенные княжества, которые королевская власть стремилась превратить в административные области в рамках общей государственной организации, то графства являлись с самого начала судебно-административными округами, созданными для нужд этой общей государственной организации. Территориальной основой графств служили старинные германские области – Gau.

Во Франкском государстве существовала система областных графств. Эта система сохранялась некоторое время и в Германском государстве. Графы были должностными лицами государства, а графства – судебно-административными округами, в которых графы исполняли свои функции. К концу X в. эта система областных графств в основном уже разложилась. Графства из сплошных судебно-административных округов превратились в территориальные комплексы и отдельные пункты, над которыми еще сохранялась судебная и фискальная власть графов или отдельная от вотчинной графская юрисдикция; графы из государственных должностных лиц стали наследственными владетелями. Этот процесс разложения системы областных графств, основанных на административно-должностном принципе, протекал не равномерно и не с одинаковой интенсивностью на всей территории Германского государства. На Нижнем Рейне он совершался значительно интенсивнее, чем, например, в Баварии и в других восточных областях. Королевская власть временами проявляла стремление задержать разложение системы должностных графств. Так, например, Конрад II внушал графам, что они являются должностными лицами государства, «которым поручено управление провинциями»[809]809
  См. эдикт Конрада II «о церковных рабах» – Constit., I, № 39, р. 85.


[Закрыть]. Генрих III тоже проявлял подобное отношение к графам. Однако, это не могло помешать разложению старой системы графств, которое было таким же закономерным явлением, как и рост частного феодального землевладения и усиление вотчинной власти. Причина упадка и разложения старой системы графств состояла в том, что графу как должностному лицу государства было уже некем управлять, некого судить. Свободное крестьянское население, находившееся прежде в государственном подданстве и под юрисдикцией графа, стало крепостным и оказалось под юрисдикцией вотчинника-иммуниста. Графу это население стало или совсем неподсудным, или зависело от его судебной власти в самой минимальной степени.

Но дело было не только в этом: сама графская власть становилась вотчинной, и граф осуществлял эту власть не от имени государства, а от своего собственного имени. Графские функции становились владельческими правами графа, а фискальные поступления от реализации этих прав – его собственностью. При таком положении вещей было вполне естественным стремление крупных феодальных землевладельцев завладеть графствами (т. е. графскими правами) для увеличения своей феодальной собственности и вотчинной власти. Столь же естественной была и раздача королем «графств» (графских прав) церковным и светским феодалам.