Текст книги "Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России"

Автор книги: Николай Кудрявцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 45 страниц)

Выбирая кандидатуру будущего короля, Екатерина сделала первоначально выбор в пользу молодого князя Адама Чарторыйского. Но Кейзерлинг возразил императрице, сказав, что Адам слишком умен, богат и мечтает о спасении Польши и проведении реформ. Образование же сильного Польского государства не входит в интересы России. Напротив, Россия заинтересована в том, чтобы король принадлежал к знатной «фамилии», но в то же время полностью зависел от Петербурга. На такую роль вполне подходил Станислав Понятовский. Человек слабовольный, без крепкого «стержня», он легко поддавался чужому влиянию. Екатерина II решила поддержать предложенную Кейзерлингом кандидатуру. Среди других кандидатов на польский престол был также коронный гетман граф Ф. Браницкий. Но из донесения русского агента, литовского писаря Огинского, следовало, что Браницкий имеет секретный договор с курфюрстом Карлом Саксонским о взаимной помощи. Вначале Браницкий должен был помочь Карлу занять польский престол. В случае если бы Карл на выборах провалился, то курфюрст в свою очередь обязан был помочь Броницкому стать королем. Такова была политическая обстановка в Польше накануне выборов нового короля.

До вступления Н. И. Панина в должность руководителя Коллегии иностранных дел в 1764 г. Екатерина II лично руководила политической разведкой в Польше. Она отдавала письменные распоряжения руководителю постоянной дипломатической миссии в Варшаве или направляла в Польшу специальных представителей из Петербурга. Агентурно-оперативную подготовку к проведению выборов будущего польского короля русская дипломатическая разведка начала еще при жизни Августа III. В январе 1763 г. на создание агентурной сети Кейзерлинг получил из Петербурга 50 тыс. рублей. В общей сложности за один только 1763 г. на агентурную работу в Польше было израсходовано больше одного миллиона рублей. Деньги посылались в Варшаву с курьерами партиями от 20 до 100 тыс. в червонных рублях или векселях. Для финансирования оперативной работы в Польше этих средств было достаточно, хотя иногда и возникали финансовые трудности. Перебои в доставке денег чаще всего случались из-за отсутствия денег в казне или из-за неповоротливости государственного аппарата.

В январе 1763 г. началась организация агентурной сети в городе Вильно. Для ее создания туда был направлен полковник Степан Пучков. Основным его помощником и агентом стал литовский граф Флемминг. Задача Пучкова заключалась в том, чтобы не допустить в Литве организации помощи саксонской партии в Курляндии. На осуществление этой операции он получил 800 рублей, а также специальную инструкцию из Коллегии иностранных дел. В инструкции Пучкову ставилась задача доносить шифром в Петербург о настроениях польской шляхты и добиваться, чтобы в виленский трибунал были выбраны только агенты и сторонники русских. Кроме того, коллегия поручила Степану Пучкову вести активную работу по созданию русской партии на случай смерти короля.

Основная работа по организации поддержки партии князей Чарторыйских в Варшаве велась К. Г. Кейзерлингом и Н. В. Репниным. В январе 1763 г. Екатерина II поставила перед Кейзерлингом задачу организовать сеть из крупной агентуры на случай возможной смерти короля и необходимости подготовки выборов его преемника. Первую кандидатуру для вербовки императрица наметила сама. Она предложила привлечь на сторону России примаса князя Любенского, второго по значению лица в государстве. Он был знатного происхождения, пользовался в республике большим авторитетом и дружественно относился к России. Но прежде императрица просила посла узнать, «можно ли об нем, примасе, в том полагать совершенную надежду? И не находится ли он уже преданным иногда другой какой державе? Да и в коликой бы сумме даваемая ему от нас пенсия состоять имела?» [526]526
  Там же. С. 261.


[Закрыть].

Познакомившись поближе с Любенским, Кейзерлинг установил, что его-вполне можно подкупить, но на это потребуется солидная сумма. В реляции от 4 февраля 1763 г. он предложил назначить примасу пенсию в размере 8 тыс. рублей в год. Руководителю Коллегии иностранных дел канцлеру М. И. Воронцову, на чье имя поступила реляция, эта сумма показалась слишком большой. Он предложил Екатерине уменьшить ее до 3 тыс. рублей. На что императрица жестко написала в резолюции, чтобы вопрос об оплате «отдать на рассмотрение гр. Кейзерлинга. Известно, что он по пустому не раздает».Однако вербовка Любенского затянулась. Примас брал деньги от русских, но на сотрудничество не шел. После смерти Августа III роль Любенского возросла. Екатерина требовала от Кейзерлинга, чтобы граф во что бы то ни стало «примаса к нам сделал преданным. Есть ли менее не можно, хотя до ста тысяч рублей дать можно».В конце концов пан Любенский, польский князь и вице-король, был завербован. От русского посланника в подарок он получил мех черной лисицы в 2500 рублей и соболя в 2000 рублей [527]527
  Гражуль В. С.Указ. соч. С. 139.


[Закрыть].

Следующим объектом вербовки Кейзерлинга стали князья – отец и сын Масальские. Отец, Михаил Иосифович Масальский, был гетманом литовским, а сын, Игнатий, епископом Вильно. Они происходили из древнего рода русских князей и считались наиболее влиятельными после примаса вельможами. Как и в случае с Любенским, на них Кейзерлингу указала Екатерина. Граф, изучив степень влияния Масальских на ситуацию в Польше, предложил отца-гетмана подкупить, назначив ему пенсию 8 тыс. рублей в год. Петербург санкционировал вербовку. Но, столкнувшись лично с объектами вербовки, Кейзерлинг неожиданно для себя обнаружил, что добиться согласия Масальских на секретное сотрудничество с помощью денег нельзя. Они просто отказывались их брать. В качестве оплаты за сотрудничество князья запросили «уступить им по сходной цене имение, принадлежавшее Меншикову».В своем послании Екатерине Кейзерлинг предложил императрице упросить Меншиковых уступить свое имение Масальским.

Екатерина II, которая обычно шла навстречу предложениям Кейзерлинга, на этот раз отнеслась к ним осторожно. Она располагала вещественными доказательствами (перлюстрированными письмами Масальских), которые изобличали Масальских в неискренности их желания сотрудничать с Россией. Относительно же имения Меншиковых императрица выразилась весьма категорично: «…о сём господа канцлеры могут говорить с князем Меншиковым. Однако я никак его к тому принудить или приневолить не желаю, но кажется, сумма денег лучше, нежели пустые претензии» [528]528
  Cб. РИО. Т. 48. С. 398.


[Закрыть]. Этим заявлением Екатерина дала понять Кейзерлингу, что нельзя превращать вербовку в торг и исполнять любые капризы агентов. Вскоре Масальские и за «сумму денег» согласились работать в интересах России.

В Литве, где Масальские были крупными землевладельцами, действовали вооруженные отряды виленского воеводы Карла Радзивилла, враждебно настроенного против России. Он разъезжал по округе со своим отрядом и грабил имения лояльных к России поляков. Одними из первых пострадали от этих налетов Масальские. Виленский епископ Игнатий Масальский предложил с помощью России организовать в Литве конфедерацию против саксонской партии, в частности против Радзивилла. Он обратился к Екатерине II с просьбой выделить на создание конфедерации 60 тыс. червонцев и 4 тыс. солдат. Эта просьба нашла живейший отклик у русского правительства, которое поспешило удовлетворить просьбу, оговорив только одно условие: «сохранить гармонию» с руководителями русской партии Чарторыйскими.

Авторитет епископа Игнатия сразу возрос. В помощь ему русское правительство решило направить специального комиссара, майора А. Бандре. Перед Бандре ставилась задача оказать в случае необходимости военную помощь Масальским, а также регулярно посылать в Петербург подробную информацию о положении дел в Литве. Игнатия Масальского предупредили из Петербурга о приезде Бандре и попросили епископа помочь майору. Позже, в апреле 1764 г., по просьбе того же Игнатия Масальского в Литву был введен корпус генерала Ренненкампфа, к которому примкнули войска Масальского-отца. Услуги, оказанные Масальскими России, заставили Екатерину изменить свое отношение к ним. Она готова была даже согласиться уступить гетману Масальскому виленское воеводство, если бы до того оно уже не было обещано другому русскому агенту графу Огинскому. В свое время Чарторыйские направили Огинского в Петербург просить помощи в борьбе против саксонской партии. Граф произвел хорошее впечатление в столице, был привлечен к сотрудничеству и оставлен при дворе императрицы.

Князья Чарторыйские были наиболее активными организаторами русской партии в Польше. Их заинтересованность в сотрудничестве с Россией объяснялась враждой с королем Августом III и его саксонским окружением, которое не допускало их к власти. Литовский канцлер Михаил Чарторыйский занял прорусскую позицию сразу после воцарения Екатерины II. Адам Чарторыйский также считался союзником России. Не случайно в секретном рескрипте за № 19 от 8 февраля 1763 г. рукой императрицы в числе русских кандидатов на польский престол рядом с фамилией графа Понятовского была вписана фамилия князя Адама Чарторыйского [529]529
  Гражуль В. С.Указ. соч. С. 143.


[Закрыть]. Примас князь Любенский, князья Чарторыйские, граф Огинский, граф Понятовский, князья Масальские стали основными агентурными силами русской дипломатической разведки в Польше. После смерти Августа III в 1763 г. к тайному сотрудничеству с Россией были привлечены и некоторые руководители саксонской партии. Среди них такие крупные политические фигуры, как министры граф Мнишек, граф Вессель, граф Вотжицкий, епископ Перемышльский и другие.

5 октября 1763 г. скончался Август III. Борьба за польское наследство перешла в решающую стадию. На следующий же день Екатерина II собрала на совещание всех руководителей государственных ведомств, присутствовали А. П. Бестужев-Рюмин, А. М. Голицын, И. И. Неплюев, А. В. Олсуфьев, З. Г. Чернышов и Н. И. Панин. В ходе совещания за основу был принят план действий, предложенный руководителем Коллегии иностранных дел Паниным. Он заключался в том, чтобы возвести на польский престол кого-нибудь из представителей древней польской династии Пястов. Россия обещала поддержку своему кандидату при условии, что он не пожелает стать самодержцем, будет сдержан и скован польской конституцией, сохранит сейм с «Liberum Veto», выборность короля, провинциальные сеймики, право конфедераций и т. д. В противном случае предполагалась возможность военного вмешательства России. На том же совещании было принято решение послать в Варшаву в помощь Кейзерлингу, который был уже стариком, князя Н. В. Репнина.

В начале ноября 1763 г. Коллегия иностранных дел уведомила Кейзерлинга и Репнина, что официальным русским кандидатом на польский престол является Станислав Понятовский. Кейзерлингу поручалось содействовать его победе на выборах, а также организовать подачу петиции польским сеймом Екатерине II с просьбой быть гарантом конституции и свободных выборов. Это обращение в случае необходимости можно было использовать как предлог для ввода русских войск в Польшу.

Период подготовки к новым выборам короля занял около года. Все это время русская дипломатическая разведка использовала на то, чтобы укрепить влияние русской партии в провинциальных сеймиках. Вербовка мелких шляхтичей и покупка голосов депутатов осуществлялись представителями «фамилии» Чарторыйских, Понятовских и русской агентурой. В декабре 1763 г. Екатерина сообщила в Варшаву, что на эти цели направлено 260 тыс. червонцев. Одновременно с вербовкой сторонников Понятовского, по примеру саксонской партии, началось вооружение русской партии. По предложению Н. И. Панина в Риге было заготовлено оружие и боеприпасы, которые нелегально, под предлогом продажи переправлялись в Польшу. Операцией руководил русский агент граф Огинский, командированный Чарторыйским в Петербург.

В декабре 1763 г. произошло событие, которое упростило работу русским дипломатам. Неожиданно умер основной конкурент России на польский престол курфюрст Саксонии Карл. Второй претендент, гетман Браницкий, получив под свое командование саксонские войска, решил использовать их для своей «избирательной кампании». В ответ Чарторыйские обратились за военной помощью к России. В декабре последовало распоряжение Екатерины И ввести в Польшу 700 казаков и 300 гусар. Однако в Петербурге еще не хотели вмешиваться в избирательную кампанию, опираясь на силу штыков. В январе 1764 г. Екатерина II разрешила Кейзерлингу приступить к агентурной работе по разложению войск Браницкого. В письме Кейзерлингу императрица писала: «Конечно, вы не можете сделать ничего лучшего, как развратить, если для вас это возможно, армию великого генерала. Я не только одобряю это намерение, но даже уполномочиваю вас употребить на это всевозможные средства» [530]530
  Сб. РИО. Т. 51. СПб., 1886. С. 170.


[Закрыть]. Одновременно предпринимались попытки вербовки самого Браницкого, а также его ближайших сторонников – И. Потоцкого и виленекого воеводы К. Радзивилла. Но они закончились неудачей.

По мере приближения выборов борьба между претендентами на престол все больше обострялась. На сеймике в Грауденце Браницкий и Потоцкий устроили кровавые беспорядки, сорвали Прусский сеймик и чуть было не спровоцировали военное столкновение со стоявшим неподалеку корпусом генерала Хомутова. В качестве ответной меры в апреле в Литву вошел корпус генерала Ренненкампфа численностью 6 тыс. человек, а в Варшаву – корпус генерала Волконского. Наконец, 7 сентября 1764 г. сейм избрал королем Речи Посполитой графа Станислава Понятовского. Король поблагодарил русский двор за помощь и направил коронного писаря графа Ржевуского посланником в Петербург. Выборы Станислава Понятовского, разгром саксонской партии, приход к власти «фамилии» Чарторыйских были значительной победой России над франко-австрийским блоком. Угроза саксонской наследственной монархии в Польше отпала. Не последнюю роль в этой победе сыграла русская дипломатическая разведка. Только на подкуп послов избирательного сейма в 1764 г. Н. В. Репнин истратил 60 тыс. рублей.

Но этот успех был только прелюдией к дальнейшей борьбе России за влияние в Восточной и Средней Европе. Екатерина II понимала, что властолюбивые Чарторыйские и слабовольный Станислав Понятовский ненадежная опора для проведения русской политики в Польше. Российская дипломатия была заинтересована в том, чтобы иметь здесь сильную политическую партию, зависящую от России, а не от короля. Создать такую партию предполагалось из православных и протестантов, проживавших на территории Польши. По отношению к католическому населению страны они составляли меньшинство и назывались тогда диссидентами. Хотя по основным законам Речи Посполитой все ее граждане пользовались одинаковыми правами, на деле в Польше царила атмосфера религиозной нетерпимости. Лица некатолической веры ограничивались в правах и свободах при прямом попустительстве короля. Православные шляхтичи и протестанты не допускались даже к выборам депутатов на сеймы.

В разрешении проблемы диссидентов в Польше Россия рассчитывала на поддержку своего союзника Пруссии. Заинтересованные в сближении, Россия и Пруссия еще в 1762 г. заключили договор, по условиям которого обязывались защищать интересы польских диссидентов. Новый союзный договор с Пруссией был заключен в Петербурге 31 марта 1764 г. Стороны гарантировали друг друга от нападения соседей. Особо важные секретные статьи касались Польши. Россия и Пруссия обязывались защищать существующие в Польше порядки, содействовать избранию на престол только поляка, а в случае нужды защищать Польшу вооруженными силами. Конечно же, Пруссия оказывала поддержку России не бескорыстно. Фридрих II надеялся со временем получить согласие Екатерины II на отторжение у Польши Балтийского побережья, чтобы таким образом соединить западные земли королевства с Восточной Пруссией [531]531
  История внешней политики России. С. 176.


[Закрыть].

Эти договоры с Пруссией стали основой созданной Н. И. Паниным «Северной системы», которая должна была послужить своеобразным противовесом создаваемой Францией и Австрией «Южной системы». Имея свои интересы в Польше и Турции, Франция и Австрия пытались привлечь к союзу против России и Испанию. В свою очередь «Северная система» Панина предполагала участие на стороне России Пруссии, Англии, а в качестве пассивных членов – Швеции, Дании и Речи Посполитой. В случае русско-турецкой войны Польша должна была стать союзницей России и играть роль буфера против католическо-мусульманского блока. Панин предполагал в дальнейшем увеличить польскую армию и создать на территории Речи Посполитой базу между Днепром и Днестром, необходимую для ведения военных действий. В общем, Н. И. Панин и первое время Екатерина были готовы даже пойти на отмену «либерум вето» и тем самым усилить власть короля в Польше.

Но в придворных кругах Петербурга были и противники усиления королевской власти в Польше. К ним относились братья Орловы и глава Военной коллегии З. И. Чернышов. Они выступали за ослабление Речи Посполитой для того, чтобы прямо захватить ее восточные белорусские и литовские земли. Группировка Орловых и Чернышева при поддержке прусского посла графа Сольмса провалила планы Панина. Екатерина переменила свое отношение к польским делам и решила оставить все так, как есть.

После избрания польским королем Станислава Августа Понятовского Россия и Пруссия выступили за немедленное проведение закона об уравнении в правах диссидентов. В Петербурге считали, что Понятовский, его дяди Чарторыйские и все те шляхтичи, которые получили щедрые «дачи» от русских, немедленно поддержат это требование. Но расчеты не оправдались. Чарторыйские, приняв русскую помощь, вовсе не намеревались выполнять все планы русского двора. Король Станислав Август не хотел проводить таких либеральных реформ, как отмена исключительных законов против диссидентов. В письме к польскому послу в Петербурге графу Ржевускому от 26 сентября 1766 г. король признавался: «Последние данныя Репнину повеления возстановить диссидентов даже в законодательстве являются истинным громовым ударом для страны и лично для меня».Когда же Репнин объявил, что если будущий сейм не уравняет в правах православных и протестантов с католиками, то Россия введет в Польшу 40 тыс. солдат, по всей Польше начались сильные антирусские выступления [532]532
  Там же. С. 178.


[Закрыть].

До 1766 г. дипломатическое ведомство России колебалось относительно разрыва отношений с Чарторыйскими. Только в октябре 1766 г. Николай Васильевич Репнин получил четкие указания из Петербурга. Послу предлагалось, не жалея ни денег, ни трудов, разорвать сейм и генеральную конфедерацию. Репнин должен был немедленно обратиться к противникам Чарторыйских и предложить им свою помощь в борьбе с правительством. Панин поручил также Репнину приступить к созданию новой русской партии в Польше. Получив четкие инструкции, Николай Васильевич энергично взялся за организацию новой партии, основными участниками которой стали враги Чарторыйских и бывшие сторонники саксонцев.

Ведущая роль в новом движении отводилась примасу князю Подоскому. Этот наивысший после короля пост Подоский получил только благодаря усилиям Репнина. Вторым по значению деятелем русской партии стал князь Карл Радзивилл. Тот самый князь Радзивилл, который активно боролся с русским влиянием, Чартрыйскими и Понятовским. После победы Понятовского на выборах под угрозой репрессии он убежал в Саксонию. Панин вспомнил о нем, когда начал создавать новую русскую партию, и отдал распоряжение Репнину: «…способствовать возвращению его в отечество, дабы его тут тем или другим образом употреблять» [533]533
  Сб. РИО. Т. 67. СПб., 1889. С. 158


[Закрыть]. Радзивилл, получив предложения Репнина, вступил с ним в переговоры и согласился помогать России. Он вернулся в Польшу и был поставлен Репниным во главе коронной конфедерации (маршалом). Для большей уверенности в прочности связи Панин прикомандировал к князю Радзивиллу русского полковника Кара в качестве политического комиссара, или, по его собственному выражению, «пестуна». На посту маршала коронной конфедерации Радзивилл активно сотрудничал с Репниным и выполнял все указания русского посла.

Еще одной крупной политической фигурой новой партии стал граф Мнишек. Его завербовал Репнин и поставил руководить конфедерацией в двух воеводствах. За усердную работу Панин в 1767 г. представил Мнишека к награждению должностью Краковского каштеляна. Большую пользу в качестве русского агента принес коронный гетман граф Браницкий. Привлеченный к сотрудничеству в 1766 г., он честно выполнил свои обязательства, выступив на сейме в защиту диссидентов. Браницкого в Петербурге намеревались поставить даже во главе русской партии. Продолжал сотрудничать с Россией завербованный ранее подскарбий коронный Вессель, который был министром при Августе III. Вот далеко не полный список русских агентов в Польше, которые составили костяк новой партии.

Основной формой борьбы за права диссидентов была избрана конфедерация. Первоначально в марте 1767 г. создается протестантская конфедерация. Ее возглавил барон Август Гольц, староста Грауденцский. На организацию всей работы ему передали 20 тыс. червонцев. Затем были организованы православная и объединенная польско-литовская конфедерации. Центром конфедерации стал город Родом. Во главе конфедерации диссидентов встал литовский магнат Карл Радзивилл. Относительно Радзивилла Панин писал Репнину: «…он нам как теперь, так и впредь не инако может служить, как пугалищем против Чарторижских, а притом по имени и богатству своему представлять его можем как чучелу для подлости и самого мелкого дворянства, а дел делать он своей персоной нимало не в состоянии, и надежды в оном на него ни малой полагать не можно» [534]534
  Сб. РИО. Т. 87. СПб., 1893. С. 280–281.


[Закрыть]. Немногим лучше были и другие агенты Репнина. Все они готовы были служить тому, кто давал больше.

Конфедерация оказалась весьма действенным инструментом. Станислав Август и Чарторыйские почувствовали угрозу создания обшей конфедерации. Начался поиск внешних союзников для борьбы против России. В марте 1767 г. с помощью перлюстрации почтовой корреспонденции было установлено, что король секретно отправил курьера в Вену и Константинополь. Панин немедленно предложил Репнину проверить агентурным путем эти данные и усилить наблюдение за королевским двором, хотя бы «…употреблением на то нарочитой суммы».Тревожное известие пришло от русского посла в Турции А. М. Обрескова. Он сообщал, что поляки, действуя через хана крымского, подталкивают султана к вмешательству в польские дела. Панин, почувствовав, что со стороны Турции нависает серьезная опасность, вновь повторяет указание Репнину: «…усугубить ваше рачение иметь беспосредственные верные каналы, дабы благовременно открывать новые подвиги и намерения того двора» [535]535
  Там же. Т. 67. С. 349.


[Закрыть]. Наконец, для оказания давления на короля и помощи конфедератам Россия решила ввести в Польшу войска. Командующий русскими войсками генерал Kapp предупредил, что любое неповиновение Екатерине будет рассматриваться как бунт против Польши [536]536
  История внешней политики России. С. 178.


[Закрыть]. В ход были пущены и все средства разведки. Сторонников и союзников России привлекали щедрыми подарками, а также обещаниями политических выгод и высоких постов. К противникам, включая самого короля, применялись разного рода репрессивные меры.

Так, в сентябре 1766 г. польский посол в Петербурге Ржевуский пожаловался на бедность короля, который, по его словам, потратил все свои средства на организацию выборов в сеймиках. Екатерина II приказала прислать Репнину для короля 50 000 рублей. Однако Репнин не торопился выполнить приказ и оказался прав. Не прошло и месяца, как из столицы пришло указание не давать королю денег, так как он ведет антирусскую политику. Репрессиям подверглись и Масальские за то, что переметнулись в лагерь противников России. В деревнях, принадлежавших Масальским, на постой были размещены русские части, что лишило их доходов с имений. В августе 1766 г. была даже сформирована своеобразная оперативная группа в составе полковников – барона Игельстрома и Василия Kappa. В инструкции, полученной от Панина, им поручалось объехать всех магнатов Польши и взять на учет всех союзников и противников России. Перед самым открытием сейма Репнин получил указание Панина всех отъявленных врагов России арестовать [537]537
  Сб. РИО. Т. 67. С. 53.


[Закрыть].

За развитием событий в Польше внимательно следили во Франции и Австрии. Разведки этих государств тоже готовились к сейму и решили сорвать его, играя на религиозных чувствах поляков. Своим орудием они избрали Римского папу Климента XIII. Под давлением Франции и Австрии папа назначил в Польшу интернунциуса (посла) Дурини и выступил с посланием против уравнивания в правах диссидентов с остальным польским населением. По всей стране стали распространяться листовки, сфабрикованные Дурини, в которых русский двор обвинялся в том, что он выступает против католической религии. 23 сентября, в день открытия сейма, в доме князя Радзивилла в Варшаве собрались депутаты сейма. Внезапно туда прибыл Дурини и произнес зажигательную речь против диссидентов. Он призывал католиков драться до последней капли крови, запрещал послам вести переговоры с русскими и обещал им благословение папы. Репнин, получив известие о провокационных заявлениях Дурини, немедленно направился в дом Радзивилла. Этот отчаянный шаг грозил русскому послу смертью. Религиозные фанатики готовы были убить его, справедливо считая посла главным-организатором диссидентского дела. Репнин, пренебрегая опасностью, сумел усмирить возбужденных депутатов сейма. Он заявил им, что приехал не к ним и не для переговоров, а в гости к Радзивиллу. Кроме того, Репнин посоветовал депутатам оставить свои угрозы, так как Россия не покушается на католицизм, а выступает всего лишь за соблюдение гражданских прав православных и протестантов. Заявление Репнина и его мужественное поведение остудили горячие головы депутатов. Они успокоились и выразили желание сотрудничать с Россией в решении проблемы диссидентов. В своем письме от 15 октября 1767 г. Панин одобрил действия Николая Васильевича и поблагодарил его за умный и смелый поступок.

Заседание сейма, на котором должен был рассматриваться диссидентский вопрос, открылось 1 октября 1767 г. В первый же день его работы с заявлениями выступили епископы Киевский и Краковский. Они заявили, что акт конфедерации о диссидентах дьявольское наваждение, а епископ Краковский Солтык крикнул знаменитое «Не позволим!», подхваченное большинством сейма. Тогда Репнин, действуя по инструкции Панина, приказал арестовать вожаков католической оппозиции. Ночью были арестованы и отправлены в Россию епископ Краковский Солтык, епископ Киевский Залуский, гетман коронный Ржевусский и его сын староста Долинский. После арестов работа сейма протекала спокойно. Сейм избрал комиссию для выработки закона о диссидентах, а Репнин и Панин готовили новый договор с Польшей, где ясно была изложена позиция относительно диссидентов и польской конституции. В августе 1768 г. Репнин доложил в Петербург, что диссидентский вопрос решен. Сейм принял закон о диссидентах, признал Россию гарантом диссидентских прав и основных законов республики. В награду за проделанную работу Репнин был награжден орденом Александра Невского и 50 тыс рублей.

В Петербурге посчитали, что тяжелое польское дело окончено. Конфедерация, как достигшая своей цели, была распущена. Русские войска вышли из Варшавы и готовились выйти из королевства, но неожиданно пришло известие о вооруженном восстании в Подолии. Главным организатором этого восстания стала французская разведка. Она не скупилась на деньги, вербуя противников политики России в Польше. Русское правительство было хорошо информировано о действиях французской разведки и предупреждало своих представителей, что смута в Польше происходит не из одного религиозного фанатизма. «Франция не жалеет денег, ни трудов для размножения в Польше огня, дабы только наводить нам хлопоты и заботы. Главный ее инструмент епископ Каменецкий Красинский сыплет везде деньгами и раздувает огонь, где только может. Он имеет под собою множество эмиссаров, кои по земле шатаются, и развозят его пастырския наставления» [538]538
  Там же. Т. 67. С. 381.


[Закрыть].

Не успел Репнин заключить трактаты с сеймом о диссидентах, как Красинский, брат епископа Каменецкого, и Пулавский адвокат, захватили город Бар и подняли там знамя восстания за веру и свободу. В Галиции образовалась другая конфедерация под предводительством Потоцкого. В Люблине – третья под предводительством Рожевского. Русские войска вынуждены были перейти к вооруженной борьбе с польскими мятежниками. Не имея за собой широкой народной поддержки, конфедераты нигде не могли выдержать напора русских войск. Занятые конфедератами города Бар, Бердичев, Краков вскоре были отбиты. Мелкие шайки мятежников рассеялись по всей стране. Они захватывали казенные деньги и грабили всех без разбора. Борьба с ними приняла затяжной характер. Награбивши денег, эти шайки уходили в Венгрию или Силезию. Мятежникам с самого начала было ясно, что собственными силами им с русскими не справиться. Каменецкий епископ Красинский объезжают дворы европейских монархов, пытаясь склонить их выступить против России. Его усилия увенчались успехом. Франция и Австрия выступили в поддержку конфедератов. Турция потребовала от русского посла Обрескова обещания вывести войска из Польши. Обресков отказался выполнить это требование, и в сентябре 1768 г. Турция объявила России войну.

Огромная работа, проделанная русской дипломатией и дипломатической разведкой в Польше, оказалась напрасной. Польская проблема осталась не только не разрешенной, но еще и привела к войне. В декабре 1768 г. Н. В. Репнин был освобожден от должности посла в Варшаве и направлен в действующую армию. На его место прибыл князь M. H. Волконский, хорошо знакомый с польскими делами. Ему было предложено, сохраняя внешнее приличие по отношению к польскому правительству, продолжать вести диссидентскую политику в прежнем направлении и не допустить поляков к объединению с турками.

Для достижения поставленной цели M. Н. Волконский предложил создать новую шляхетскую партию, назвав ее «патриотической». При формировании такой конфедерации Волконский предполагал обойтись без участия короля. Основой партии должны были стать влиятельные польские вельможи, настроенные враждебно по отношению к Чарторыйским. Такую конфедерацию без короля и против короля, по мысли Волконского, можно было бы подкупить и использовать для проведения российской политики в сейме. Однако Екатерина II не поддержала идею детронизации короля. Панин в свою очередь предлагал Волконскому не форсировать события в Польше. Осторожность руководителя дипломатического ведомства в польском вопросе в этот период объяснялась тем, что Панин еще держался за свою идею «Северной системы». В письмах Волконскому Никита Иванович предлагал основную борьбу направить против Чарторыйских.