Текст книги "Что уж, мы уж, раз уж, так уж..."
Автор книги: Николай Кудрявцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
– Если я сегодня о них еще раз… – Он задумался. – Если вы еще мне… Я вам… Я не знаю, что…
Он погрозил пальцем и пошел к себе в кабинет, заложив руки за спину.
– Слушаю.
– Докладывает «Сокол-2». Объекты были остановлены на подступах к Москве.
– Не надо высокопарности.
– Хорошо, шеф.
– Зовите меня просто Хозяин.
– Хозяев перебили в семнадцатом. Не надо ворошить прошлое. Я вас на новый лад буду называть: босс или шеф.
– Хорошо. Называйте шефом. Продолжайте доклад.
– Задержали всех четверых. Пострадал инспектор ГАИ. Задержанных отправили в энское отделение УВД. Гаишника в больницу. В отделение говорят, что четверка беспокойная. Каковы будут инструкции?
– Каково ваше мнение об объектах?
– Я думаю, что они придурки. Удивляюсь, как «Сокол» не заметил этого.
– Он это заметил. Вы видели фотографии, что с ним стало?
"Сокол-2" вздрогнул, вспомнив фотографии.
– Д-да. – Ответил он. – А почему вы спросили, шеф?
– Просто так. – Шеф засмеялся. – Продолжайте наблюдать за объектами, пока их не заберут из этого отделения.
– Все будет сделано.
– Я не сомневаюсь. У вас же при себе фотки «Сокола».
В трубке раздались короткие гудки.
– А зря! Сомневаться надо всегда. – Сказал «Сокол-2», нажимая на отбой.
– А здесь уютненько. – Диоген осмотрел камеру. – Почти как у меня в бочке, только углов много и чем-то попахивает.
– Странно. – Удивился Никанор. – А мне кажется, что не попахивает, а воняет.
– Сероводородом. – Сказал Брыня. – Вон из того угла.
– А кто его туда положил? – Спросил Диоген.
– Кто здесь живет, тот и кладет. – Ответил их новый товарищ. – Там туалет в углу.
– А-а-а. – Догадался Никанор. – В городах площади маленькие, вот и приходится все в одной комнате устраивать. Ладно. Перебьемся. Пойду у дежурного дезодорант попрошу, а ты, Брыня, высади окно. Проветрить надо.
Он выбежал, сквозь дверь, в коридор. Брыня подошел к окну, выдернул решетку и открыл раму.
– Лучше этого не делать. – Заметил новенький. – Менты разозлятся.
– Им нельзя злиться. – Высказался Диоген. – Они представители власти и должны быть сдержанными в работе с людьми.
– Хм! Сдержанными. – Новичок невесело ухмыльнулся. – А вы, вообще-то, откуда?
– Из Фофанки. – Ответил Брыня. – А ты?
– Я местный.
– Москвич?
– Да. – Грустно ответил новичок.
– Да ты не грусти, парень. – Брыня стукнул его по плечу, отчего тот отлетел к койке. – Извини! Я не хотел.
– Он все никак не привыкнет, что люди стали слабее, чем тысячу лет назад. – Подал голос Иван.
– Хороший удар. – Улыбнулся новенький. – Я начинаю понимать, почему вы ментов не боитесь.
– Ты лучше расскажи нам о себе. – Предложил Брыня.
– А что я могу о себе рассказать? – Пожал плечами новенький. – Звать Николаем. Родился, учился, воевал, женился…
– Стоп! – Остановил его Брыня. – Ты воин?
– "Афганец". В Афгане воевал. Орден красной звезды, два ранения.
– Как же ты, герой, в ментовку загремел?
– На счет квартиры, в префектуру пошел. – Николай решил поделиться с друзьями по несчастью своей бедой. – Давно стою на расширение. Президент сказал, что всех обеспечим жильем. Имеются в виду участники войны. Прихожу и говорю, что я «Афганец», а мне говорят, что они меня туда не посылали. Ну, я вспылил, а они милицию вызвали. Вот и все дела. – Он сел на койку. – Даже позвонить домой не дали. Никто из близких не знает, где я.
В камеру, сквозь стену, вошел Никанор. В руках он держал баллон какого-то цветочного дезодоранта. Сорвав крышку и пшикнув несколько раз в воздух, он сунул баллон в левый карман.
– В этой ментовке, обслуживающий персонал какой-то странный. – Поделился он своими наблюдениями. – Иду по коридору, а они глаза таращат и к стенке жмутся. Дезодоранта ни у кого нет. Полковник выручил. У него было два. Говорит, что жена велела домой купить. Я один забрал. – Он принюхался. – Вот теперь слегка попахивает. Ну, что? Перекусим?
– Давай, раскладывай, мы сейчас. – Брыня подтолкнул Николая к двери.
– Чо? – Спросил Диоген. – Пошел на глаза посмотреть?
– Николаю позвонить надо. Домашних успокоить, что у него все нормально.
– А кто нам разрешит? – Удивился Николай. – Сказали, не положено.
– Помню, – дед улыбнулся, – идем мы с Алексан Василичем к реке Рымник. Один молодой и говорит, мол, по всем правилам, нас турки раздавят. Алексан Василич и отвечает, мол, у них свои правила, а у нас свои. – Брыня потянул Николая к двери. – Запомни, Николай, что если тебя насильно втянули в игру, то играй по своим правилам.
Он подошел к двери и постучал костяшками пальцев. Открылось окошечко, показалось лицо охранника.
– Чего надо? – Спросило лицо.
– Позвонить. – Ответил Брыня.
– Не положено. – Лицо исчезло, окошечко закрылось.
Брыня стукнул ладонью по двери. Она открылась, звякнув сломанной щеколдой. Дед посмотрел на ноги охранника, торчащие из-за двери, и потащил Николая к дежурке.
– Видишь ли, – объяснял он афганцу, поглядывавшему на лежащего охранника. – Если государственный человек нарушает закон, то он должен быть готов к тому, что законы будут нарушать все. Если он об этом не думает, то не стоит переживать, что бы с ним ни случилось.
Они шли по коридору. Все, кто им встречался, действительно жались к стене и таращили глаза.
– А вот еще интересная вещь. – Продолжал Брыня. – Взяли они тебя, отметелили дубинками, продержали голодным, а потом выяснилось, что ты не виноват. Выпускают. И что? – Он посмотрел на Николая. – А ничего. Ты говоришь им спасибо и уходишь. Они считают, что только они работают. Что только у них трудная работа. Что им можно все.
Они подошли к двери дежурной комнаты. Прежде, чем открыть дверь, Брыня повернулся к Николаю и шепотом произнес:
– А, ведь, менты, такие же русские люди, что и мы. Просто им надо чаще напоминать, что они представители закона, а не криминальные авторитеты. Если ребенок балует, то ему напоминают, что он взрослый. А менты, они как дети, только пистолет настоящий, а не игрушечный. С ними надо как с детьми. Если не понимают, то ремешком.
Он открыл дверь и втащил Николая в дежурку. Офицер, тоже, вытаращил глаза и весь подобрался. Брыня показал афганцу на телефон, а сам подошел к дежурному.
– Тут такое дело, командир. – Начал он. – Вот этого парня взяли по ошибке. Он пришел в префектуру, чтобы узнать, как продвигается его очередь на квартиру. А ему там и говорят, что они его в Афганистан не посылали. В принципе все верно. Там же, в префектуре, судя по обращению с посетителями, одно говно работает. А говно, такими вопросами, как посылание военного контингента за границу, не занимается. Короче, парень вспылил немного. Сам понимаешь, два ранения. Ты, уж, отпусти его. Отдай ему документы, вещи изъятые, протокол задержания. Будь добр.
– Не положено. – Нерешительно выдавил из себя офицер.
– Ну, это понятно. – Согласился Брыня. – Попробуем по-другому. Ты не торопись. Подумай хорошенько. Вот ты сидишь тут, а я тебя сюда не посылал. – Он многозначительно посмотрел на офицера. – И кто из нас больше неправ?
Офицер посмотрел на Брыню, потом на звонившего по телефону Николая. Подумал, опустив голову и, открыв ящик стола, вынул оттуда вещи афганца. Подошел Николай.
– Видишь? – Обратился к нему Брыня. – Они хорошие ребята, только работа у них нервная. Проверь свои вещи.
Пока Николай проверял, все ли на месте, офицер протянул деду протокол и две тысячи рублей.
– Это мне? – Удивился Брыня.
– Это его деньги. – Вздохнул дежурный. – Так получилось.
Он немного подумал, выписал пропуск и протянул афганцу.
– Спасибо, командир. – Брыня повернулся к Николаю. – Ну что? С нами перекусишь или сразу домой?
– Не сердись, отец. Я лучше домой.
– Ну и правильно. – Согласился дед. – Тебя дома ждут, а я предлагаю удобства в углу нюхать. Пошли, провожу.
Они дошли до выхода, пожали друг другу руки, и Николай вышел из отделения на улицу. Брыня пошел в камеру. Проходя мимо «обезьянника», он посмотрел на распиленную решетку и улыбнулся.
В камере царило оживление. На койке сидел охранник с пробитой головой, а около него спорили два коротышки.
– А я говорю, – Диоген выпятил грудь колесом, – надо йодом.
– Понимал бы чего. – Возражал Никанор. – Йодом кожу сожжешь. Я предлагаю вымазать его зеленкой. И дезинфицирует, и красиво.
– Пописать на рану надо. – Подал идею вошедший Брыня.
Коротышки замолчали и уставились на деда.
– А чо? – Брыня пожал плечами. – Мы всегда, после рубки, так лечились.
– А что, мне больше всех надо, что ли? – Никанор сел на другую койку. – Делайте, что хотите. Можете обоссать его с ног до головы, а потом окунуть в йод. Мне надо обед готовить. У меня встреча с братишкой, если вы не забыли.
– Хватит спорить. – Подал голос Иван. – Лечить будем так: Никанор мажет зеленкой, Диоген мажет йодом, а Брыня… Э! Нет, нет! Не надо снимать штаны. Ты будешь бинтовать голову. Приступайте.
Никанор вынул из левого кармана упаковку бинта и два флакона с йодом и зеленкой. Иван сосчитал до трех, и лекари набросились на охранника. Через три минуты все было закончено.
– Теперь, точно выживет. – Полюбовался Никанор на буро-зеленое чучело, лежащее на кровати.
– А куда он денется. – Согласился Диоген. – Мы славно поработали. Пора перекусить.
– Я бы, сейчас, щец со свининкой, с удовольствием навернул бы. – Размечтался Брыня.
– А потом вареной картошечки с зайчатиной и зеленым лучком. – Продолжил Диоген.
– И все это заедим пареной репой. – Закончил Никанор и стал выкладывать заказ на стол.
– Репа без пива не полезет. – Намекнул Брыня.
– А пиво, без водки, одно баловство. – Подытожил Диоген.
– Ну, значит так и порешили. – Иван пересел с койки за стол.
Брыня с Диогеном последовали его примеру. Никанор закончил сервировать стол и уселся, держа ложку в левой руке.
– Ну? – Спросил Брыня. – Чего ждем?
– Брательника. – Ответил Никанор. – Знаешь, какой у него нюх?
– Как у вас здесь пахнет! – Раздалось от стены.
Друзья повернулись на голос. Из стены торчала бритая наголо голова.
– Это из угла. – Ответил Диоген, имея ввиду, совсем другой запах.
– Си-и-и-дор! – Заорал Никанор, бросаясь в объятия, вышедшего из стены, брата.
– Ну, что ты, что ты, братуха? – Сидор похлопывал Никанора по спине. – Сырость не разводи. Ты же у нас старший. Должен пример подавать. На тебя же кикиморы смотрят.
Послышались женские, скромные смешки. Никанор промокнул глаза рукавом пиджака.
– Соринка попала. – Оправдался он.
– Да. Пыльно тут у вас. – Сидор погрозил кулаком в потолок. – Ты Ваньку с Диогеном привел?
– Пошли к столу, я тебя с Брыней познакомлю.
Они, обнявшись, пошли к столу. Сидор был в майке, спортивных штанах и тапочках на босу ногу. Все открытые участки тела были покрыты татуировками.
– Здорово, гном! – Гаркнул Сидор, хлопая по ладони Диогена.
– Здорово, урка! – Засмеялся тот.
– Здорово, хозяин! – Сидор протянул Ивану руку.
– Здорово, Сидор! – Иван обнялся с ним.
– Этот, что ли, Брыня? – Повернулся Сидор к Никанору.
Тот улыбнулся и кивнул. Сидор ладонями позвал к себе Брыню. Тот подошел, ничего не понимая.
– Бей! – Сказал Сидор, подставляя челюсть.
– Не могу. – Ответил Брыня.
– Бей, говорю! Знакомиться будем.
– Тогда, ты первый.
– Сам захотел. – Сидор врезал со всего маха.
Брыня даже не шелохнулся. Он посмотрел на друзей. Те ожидали продолжения. Дед обреченно вздохнул и ткнул, Сидору, кулачищем в лоб.
– Етить! – Вякнул Сидор и скрылся в той же стене, из которой вышел.
– Познакомились, мать вашу! – Крикнул Никанор и выбежал в коридор.
– А я, чо? – Брыня развел руками.
– Не бери в голову. – Успокоил его Иван. – Он всегда так знакомится. Помнишь, Диоген? – Он повернулся к гному. – Как ты ему врезал? Он, бульк, в озеро, и только через десять минут его русалки отыскали. Хорошо, что озеро целебное. Утонуть невозможно. Вместо воды, в легкие кислород поступает.
В камеру вошел Никанор с повисшим, на нем, Сидором. Он усадил грозу уголовного мира рядом с собой и сунул ему под нос репу. Сидор открыл глаза.
– Сколько же лет я не ел домашнюю пищу? – Обрадовался Сидор, пареной репе.
Он бесцеремонно взял со стола бутылку водки, хлопнул ладонью по донышку, выбив пробку, и налил всем по две трети стакана.
– За встречу! – Произнес он и выпил.
Все последовали его примеру. Некоторое время за столом шумели только двигающиеся челюсти. Сидор наколол репу на заточку и, с наслаждением, вкушал домашнюю стряпню.
– А я его где-то видел. – Вдруг произнес он, показывая надкушенной репой на Брыню.
– Вы с ним только что познакомились. – Объяснил Никанор.
– Да? – Сидор сморщил лоб, вспоминая. Потом лицо его разгладилось, и он улыбнулся. – Здорово я тебе врезал?
– Да, уж. – Выдавил Брыня и склонился над тарелкой со щами.
– Не сердись на меня. – Улыбнулся Сидор. – Я любя. До свадьбы заживет.
Когда все наелись, Никанор осторожно поинтересовался у своего брата:
– Ты, как? А то у нас к тебе дело.
– Нормально. – Ответил Сидор. – Правда, что-то голова побаливает, словно шпалой врезали. Да и не помню, как я к вам пришел.
– Может, заспал? – Предположил Никанор.
– Может. – Согласился Сидор. – А что за дело?
Друзья вынесли раненого охранника в коридор и стали объяснять Сидору, зачем он им понадобился. С просмотром видеозаписей, на это ушло почти час. Сидор, как дока в таких делах, сразу сообразил, что от него требуется. Он пообещал, что сделает все зависящее от него. Сказал, чтобы ждали через час, и исчез в стене.
Полковник Тищенко сидел в своем кабинете и молил Бога, чтобы этот день скорее закончился.
Всю жизнь ему везло. Фортуна постоянно крутилась перед ним, не отрывая своих глаз с Тищенко. Только этим можно было объяснить то, что он дослужился до полковника. Конечно, было бы неплохо дослужиться до генерала, но такого, даже фортуна не представляла. Сын рабочих и вдруг генерал. А как же сыновья генералов? Нет. Он понимал, что поднялся выше, чем положено. И все благодаря этой капризной даме, которая пятый десяток лет не бросает его.
Были моменты в его жизни, когда фортуна поворачивалась боком, и тогда он чувствовал, что идет по краю, но стоило ей повернуть в его сторону лицо, как удача сыпалась на него, как из рога изобилия. До пенсии оставалось совсем ничего. Он даже начинал подумывать, что все уже в шляпе, как вдруг ему позвонил бывший шеф его ведомства, поднявшийся так высоко, что даже страшно подумать, и дал задание.
Задание самое простое. Задержать группу людей едущих в Москву на оригинальном авто. Не надо никого разыскивать, вести следствие, а просто задержать и отвезти в отделение. Он и не такие задания проворачивал. Вообще, в верхах, у него была кличка «Нужник». Для подозрительных мероприятий, он был самым нужным среди мелкого начальства. Он и сотрудников себе подбирал таких, чтобы могли пойти на нарушение, ради общего дела.
И вот, когда все уже было на мази, фортуна, хоп, и подсунула ему свою задницу прямо в нос. Сначала позвонили омоновцы и намекнули, что им страшно с задержанными. И ведут они себя хорошо, и наручники на них надели, а все равно страшно. Правда, это, сначала, воспринялось как милицейская шутка. Потом оказалось, что задержанные могут за себя постоять так легко, как два пальца об асфальт. Они высекли местного костолома Серегу, чем полностью подорвали боевой дух сотрудников всего отделения милиции. Дежурный попытался вызвать ОМОН, чтобы усмирить задержанных, но те предложили согласовать вызов с прокуратурой. Полковник на это пойти не мог, так как это грозило падением авторитета среди начальства. Он, конечно, понимал, что умалчивание часто выливается в катастрофу, типа Чернобыльской или Саяно-Шушенской, но полковник надеялся, что фортуна слегка шутит.
Умение пресмыкаться, когда этого требуют обстоятельства, помогло ему загнать задержанных в камеру. Правда, оказалось, что это для них как мертвому припарка. Уже через пять минут, к нему в кабинет ворвался лохматый мужичок, который был заперт в камере, и взял дезодорант, которым он освежал свой кабинет после планерок. Он позвонил дежурному, и тот сообщил, что вынужден был отпустить префектурного скандалиста, под угрозой разгрома всего здания милиции. Полковник осторожно спустился вниз и выяснил, что дверь в камеру сломана, что к задержанным пришел гость рецидивной наружности, что они квасят водку и жрут мясо.
Тищенко на цыпочках поднялся в свой кабинет и стал молить Бога, чтобы этот день скорее закончился. Завтра их заберут, и все войдет в свою колею. Он бы с радостью смылся домой, оставив все дела на подчиненных, но вдруг позвонит заказчик. Тогда беды не миновать. Было бы лучше, если бы задержанные сбежали. Уж он бы, нашел на кого все свалить. И не из таких передряг выходил чистеньким. Беда в том, что они не собираются сбегать.
А на пенсии – красота. У него домик за городом. Не домик, а дворец. Всю душу в него вложил, да и денег немерено. Правда гложет иногда червь сомнения. Видел он бывших сослуживцев на пенсии. Приходили к нему жаловаться. Кто на соседей, кто на хулиганов, а кто и на грабителей. Это на службе их побаивались, а на пенсии они как все. Гонор показал, в морду получил и доказывай, что тебя побили, а не упал. Это когда на тебе форма, то можешь бездоказательно обвинить любого в оскорблении при исполнении, или оказании сопротивления. Потому, что никто не имеет права на милицию, ни косо взглянуть, ни руку поднять. Это пенсионеров можно и обворовывать, и оскорблять, и даже побить. Они бесполезная часть населения, так сказать балласт прогресса. Вот и гложет. С одной стороны, чем дольше в милиции, тем ближе к колючке. С другой стороны, уйдешь на пенсию, будешь забитым.
Тищенко пробил озноб.
Есть, правда, один вариант. Давно вынашивается в полковничьей голове. Пойти к Грязлову в партию, но не рядовым, а на уровне, так сказать. Он для него много сделал, да и для тувинца немало. Правда, не решил, еще, как пролезть. Все варианты на шантаж похожи, а у них это решается просто. Решения разные, а результат один – вперед ногами.
Тищенко встал из-за стола, подошел к тумбочке, на которой стоял телевизор, и вынул оттуда бутылку коньяка и рюмку. Налил полную рюмку, выдохнул и опрокинул налитое в рот. Медленно закрутил пробку, поставил бутылку на тумбочку, около телевизора и снова сел за стол. Подумал немного и нажал кнопку селектора.
– Дежурный слушает. – Раздалось по громкой связи.
– Как там? – Полковник был уверен, что дежурный поймет, о ком речь.
– В карты играют, товарищ полковник.
– Все пятеро?
– Четверо, товарищ полковник. Пятый куда-то ушел.
– На улицу, что ли?
– Не знаю, товарищ полковник. Они постоянно то исчезают, то появляются, но через дверь никто не входил и не выходил.
– Сквозь стены они ходят, что ли?
– Не могу знать, товарищ полковник.
– Что ты заладил, как попугай, товарищ полковник, товарищ полковник. Вы, хоть, их обыскивали?
– Так точно, това…, обыскивали. У них вообще ничего нет. Ни документов, ни денег.
– Ничего нет? – Тищенко разозлился. – А водка, откуда, жратва, карты?
Он не стал слушать ответа и нажал на кнопку отбоя. В левой стороне груди закололо. Он откинулся на спинку кресла и стал медленно массировать грудь правой рукой. Вообще-то, легкий инфаркт, сейчас был бы ему на руку.
Тищенко выдвинул ящик стола. Там лежал пистолет, изъятый им из вещественных доказательств. Револьвер ОЦ-20 «Гном». Полковник взял его в руки и приставил к виску.
– Хм. – Усмехнулся он и положил револьвер на стол. – Не дождетесь.
Тищенко накрыл его газетой и нажал кнопку селектора.
– Дежурный слушает!
– Ты, это… – Полковник немного замялся. – Вы там их не раздражайте. Потерпите немного. Завтра заберут.
– Слушаюсь, товарищ полковник.
– И еще. Гони всех на улицу. Нечего штаны протирать. Преступность растет, а они по кабинетам прячутся.
– Но, товарищ полковник. А если эти буянить будут?
– А что? Кто-то из вас может их усмирить?
– Ну-у-у…
– Вот именно! Гони всех на улицу.
Тищенко нажал на отбой.
Не штат, а сброд идиотов. Тупые, как бараны. Всех на улицу. Всех. Нюх потеряли. Не чуют, чем пахнет. Он должен об их задницах беспокоиться. О, господи!
Полковник вздохнул.
Да. Чем меньше сотрудников в отделение, тем легче отбодаться, в случае чего. Мол, все были на патрулировании и следственных мероприятиях; мол, омоновцы на вызов не отреагировали; мол, силы были неравные.
Да. Что ни говори, а голова у него, всегда варила лучше, чем у некоторых начальников.
Из стены выскочил лохматый мужичок в косоворотке. Тищенко почему-то, даже не испугался. Мужичок посмотрел на полковника, приставил палец к губам и, на цыпочках, пошел к телевизору.
– Вам что-то нужно? – Тихо спросил полковник.
Мужичок остановился и виновато посмотрел на хозяина кабинета.
– Я за телевизором. – Развел руками домовой. – В бочке забыли. Ноутбук взяли, а телевизор забыли. Ведь говорил Диогену, чтобы ничего не забывал. Так нет. А что можно ожидать от гнома? А ты что, такой грустный?
Никанор пошел к столу, но, заметив бутылку на тумбочке, повернул к ней.
– А как вы сквозь стенку проходите? – Неожиданно для себя спросил Тищенко.
– Да мы так, с детства привыкши. Слушай! А ты, мужик ничего. – Домовой взял бутылку и вернулся к столу. – Давай мы с тобой, на бургерштраф.
Он высыпал на стол из пластмассового стакана карандаши и, налив в него коньяк, протянул полковнику. Тот машинально взял. Никанор стукнул бутылкой о стакан и, запрокинув голову, выпил, из горлышка, все до капли. Выпил, поставил бутылку на газету, взял телевизор и направился к стене.
– Пока! – Подмигнул он полковнику и исчез.
Тищенко поставил стакан на стол. Так его еще никто не унижал. Распоясались бандиты. Он поднял газету. Под ней было пусто. Снова зазнобило. Полковник нажал кнопку селектора.
– Дежурный слушает.
– Всех выгнал?
– Так точно, товарищ полковник. Остался только наряд и вы. Еще с телевидения к вам пришли. Я пропустил.
– Хорошо. Вы, там, поосторожней.
– В каком смысле, товарищ полковник?
– Они могут быть вооружены.
– Вряд ли, товарищ полковник. Им это ни к чему. Они и без оружия, если надо…
– А я говорю, что могут быть вооружены.
– Так точно, товарищ полковник.
Тищенко нажал кнопку отбоя. Вот с такими болванами приходится работать.
В дверь постучали. Тищенко уже привык к тому, что сегодня к нему входят без стука, что даже вздрогнул.
– Войдите. – Он постарался придать своему голосу обыденность.
Дверь открылась, и в кабинет вошел молодой парень.
– Здравствуйте. – Поздоровался парень и подошел к столу.
– Я вас слушаю. – Произнес Тищенко, не отвечая на приветствие.
– Я с телевидения. – Ответил парень. – Диск принес. Оператор копию сделал и велел отнести.
– Какой диск? – Не понял полковник.
– Наша группа, сегодня, снимала задержание особо опасных преступников. В диске, – он положил на стол плоскую коробочку, – полная съемка задержания. Кстати, сейчас будут новости… – Парень покрутил головой, но не найдя телевизора, не стал продолжать.
– А кто велел принести диск? – Тищенко знал, что такой команды он не давал.
– Так, этот дедок. – Удивился парень. – Ну, который всех перебил. Ну, в смысле, побил. ОМОН, там, этого, вашего постового. Ну, вы его еще арестовали. Он и велел.
"А дело-то более серьезное, чем я предполагал. – Подумал Тищенко. – Эти рецидивисты запугали и телевидение. А это посерьезней, будет, чем отделение милиции".
– У вас все ко мне? – Спросил он.
– Собственно, да.
– Хорошо. Вы свободны. – Полковник махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.
Парень немного постоял и вышел из кабинета.
– Ну, дела! – Сказал Тищенко, вытирая пот платком.
– Вот тебе телик. – Никанор поставил телевизор на стол. – Телеман, несчастный.
– А я для всех просил, а не только для себя. – Парировал Диоген.
– Надо было свой брать. – Не унимался домовой. – И так уже полковника довели.
– А что с ним? – Насторожился Брыня.
– Застрелиться надумал. Вот что. – Никанор вынул из левого кармана револьвер. – Еле успел стащить.
– А на меня орешь. – Накинулся на него Диоген. – Если бы я тебя не послал за ящиком, сейчас бы полковника хоронили. А у нас своих дел по горло.
Никанор посмотрел на гнома так, будто в первый раз его видит.
– Ну, ладно. – Виновато сказал домовой. – Я об этом не подумал.
– Думать надо.
– А ты как узнал, что полковник застрелиться хочет?
Диоген пожал плечами и вдруг выпалил:
– Фрейда читать надо.
– Что за шум, а драки нет? – Из стены вывалился Сидор.
– Ну, наконец-то!
Все обступили Сидора.
– Выяснил, что-нибудь? – Спросил Иван.
– Плохо дело, парни. – Начал Сидор. – Мои кикиморы перетрясли все уголовные мозги и не нашли ничего, что бы могло помочь в ваших поисках. Похоже на то, что ваши клиенты еще не сидели. А может и вообще, никогда не сядут.
– В каком смысле? – Не понял Диоген.
– В смысле, что им закон не писан. – Развел руками Сидор. – Сидят они так высоко, что до них не дотянуться.
– И что же делать? – Спросил Брыня, но тут же предложил. – Поехали в Думу. Настучим всем по ушам.
– Это не выход. – Задумался Сидор. – Тут хорошенько подумать надо. Ну-ка, дайте-ка мне, еще разочек диск посмотреть. Может, какая идея возникнет.
Иван молча кивнул Никанору. Домовой придвинул телевизор на край стола. Подключил его в переноску с оторванным шнуром, а в гнездо для антенны воткнул гвоздь. Потом стукнул кулаком по стенке, и появилось изображение. Показывали новости. Иван, Брыня и гном, сели смотреть новости, а Никанор начал подготавливать к работе ноутбук.
– Сидор. – Сказал он, между прочим. – Ты Фрейда читал?
Сидор задрал глаза в потолок и пошевелил губами.
– Не помню. – Ответил он. – Я много, чего, читал. «Репку», "Колобок", «Му-Му», Дюму, Гюгу.
– А про что Гюга пишет? – Поинтересовался Никанор.
– Про Гавроша. Жалистная книжка.
– А как называется?
Сидор снова задрал глаза в потолок.
– Не помню. – Признался он. – Помню, что название, какое-то матерное, а вот какое – не помню.
Любители новостей зашикали на братьев, чтобы те не мешали смотреть. Братья замолчали, включили ноутбук и занялись просмотром диска.
На экране телевизора, тем временем, показывали утренние события на подступах к Москве. Диктор, за кадром, пугал зрителей особо опасными преступниками, которые съезжаются в столицу, терроризировать местное население. Москвичам предлагалось ставить квартиры на сигнализацию и не отпускать детей без взрослых. Кадры, смонтированные таким образом, чтобы всех обуял страх, мелькали в особой последовательности.
Вот печь, крупным планом, наезжает на мужественного инспектора ДПС, грозно вставшего на пути преступного мира. Это не испугало храброго блюстителя порядка. Не раздумывая ни секунды, он смело бросился в топку печи на поиски наркотиков. Но опасные преступники все предусмотрели. Они перепрятали опиум в неизвестное место. Это не выбило опытного сотрудника из колеи. Он твердо знал, что преступники везли в столицу большой груз наркотиков, чтобы задурманить жителей Москвы и области. Инспектор стал требовать объяснений, но отморозки, привыкшие к безнаказанности, нагло напали на беззащитного лейтенанта. Они причинили ему тяжкие телесные повреждения. И только благодаря слаженным действиям, подоспевшего ОМОНа, преступники были разоружены и арестованы.
На экране появился специальный корреспондент с микрофоном в руках. Он стал рассказывать о событиях, случайными свидетелями которых, оказалась их съемочная группа. О тяжелых, а порой, трудных буднях Российской милиции. О простых людях, не испугавшихся угроз, и сообщивших, инспектору, о зверствах этих бандитов, совершенных на дороге. Здесь, крупным планом, были показаны понятые.
Потом, на экране, появилась больничная палата. Представительный доктор долго сыпал в камеру латинские названия и закончил фразой, на чистом русском языке, что сделает все от него зависящее, чтобы герой России выжил. Камера наехала на героя, лежащего на больничной койке, и загипсованного с ног до головы. Узнав, что его снимают для теленовостей, он с трудом приподнялся и крикнул какому-то майору, что он не виноват, и что у него украли наркотики. Подбежала медсестра и вколола герою что-то успокаивающее. Доктор попросил съемочную группу покинуть палату, ссылаясь на то, что больной в очень тяжелом состоянии.
На экране появилось холеное лицо бравого генерала. Он, в течение пяти минул, клеймил все, что попадалось в поле его зрения, просил гражданское население крепче сплотить ряды и тверже печатать шаг, заверив телезрителей, что преступность в столицу не пройдет. В завершении всего, он посетовал на нехватку кадров, техники и финансирования. Отметил, вскользь, все добродетели лейтенанта Семкина, а именно: патриотизм, служебное рвение, скромность и отзывчивость. Ну и уж никак нельзя не отметить, Семкина, как добропорядочного семьянина.
Не успел генерал закрыть рот, как на экране замелькали импортные автомобили, пиво "Три медведя" и женские прокладки.
– А, ничо, кино. – Высказался Брыня. – Только я не понял.
– Чего ты не понял? – Диоген поправил носки. – По моему, я смотрелся неплохо.
– Все мы смотрелись неплохо. – Успокоил Иван. – Но в парикмахерскую сходить надо.
– Я не про это. – Брыня погладил бороду. – Он говорит, что преступность в Москву не пустит. А остальная страна им по фигу, что ли?
– Ну, что ты придираешься к бедному генералу? – Застыдил его Диоген. – Ему с детства талдычили, что умрем, но Москвы не отдадим. Откуда ему знать, что Москва, это еще не вся Россия?
– Действительно, Брыня. – Поддержал Диогена Иван. – Как-то ты резко! Они, тут, со своей преступностью не знают, что делать, а к ним еще из Фофанки прутся.
– А мы что, преступники, что ли? – Удивился Брыня.
– Для правоохранительных органов все являются преступниками, пока не доказано обратное. – Нравоучительно пояснил Диоген.
– Так пусть всех арестуют и доказывают – кто преступник, а кто погулять вышел. – Не сдавался Брыня.
– Ты, чо? – Диоген уставился на Брыню. – Чем слушал-то? Тебе же генерал сказал, что у него людей мало, тюрем и денег не хватает. А то, давно бы всех переловил.
– А-а-а! – Озарило Брыню. – Вот теперь, я все понял.
– Ты, Брыня, голову себе не засоряй. – Диоген постучал его по плечу. – Давай, лучше, рекламу посмотрим.
Друзья уставились в экран, который предлагал мебель, отдельными предметами и кучей.
Иван подошел к Никанору с Сидором. Они просмотрели диски и думали над тем, как зацепиться за ниточку, которая поможет размотать весь клубок.
– Что-нибудь надумали? – Спросил он.
– Данных маловато. – Ответил Сидор. – Машина с поддельными номерами и все. Надо искать машину.
– Тяжелый случай. – Задумался Иван. – Ну, и где мы будем ее искать?
– Семена надо спросить. – Предложил Сидор. – Он в нашей семье «гаражный».
– Семен? Гаражный? – Удивился Никанор. – Ай, молодца! Я помню! Он в детстве все время к технике тянулся. То скатерть-самобранку разберет, то сапоги-скороходы.
