Текст книги "Что уж, мы уж, раз уж, так уж..."

Автор книги: Николай Кудрявцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– А что она нам может дать? – Спросил Иван. – Вряд ли поставят присматривать того, кто причастен к похищению, потому что если он проколется, то при допросе ничего не сможет рассказать.

– Правильно соображаешь. – Подтвердил старлей. – Но есть надежда на то, что он может докладывать о вас напрямую шефу. Делает он это, скорее всего, по мобильнику. Мы можем узнать номер телефона.

– И что нам это даст?

– Голос шефа, идентификация абонента (если он оформлял симку на свое имя), возможное место нахождения. Правда, все это нам надо в том случае, если мы начнем официальное расследование.

– И в том случае, если мы арестуем следящего за нами. – Добавил Сидор.

– Совершенно верно. – Иванов кивнул. – Но мы можем усыпить его на трое суток. Так? – Он посмотрел на Бояна.

– Без проблем. – Подтвердил тот.

– А теперь смотрите, что может получиться. – Опер улыбнулся. – Наш хвост не выходит на связь; шеф нервничает; нервы лопаются и он звонит сам. А там по обстоятельствам: или мычим или телимся.

– Тогда пошли смотреть запись.

Когда они всей гурьбой ввалились в дежурку, дежурный даже не пикнул по поводу того, что им надо просмотреть сегодняшнюю съемку улицы. Он только горько вздохнул и показал рукой на монитор, затем закурил и вышел в коридор. Брыня последовал за ним. Он попросил закурить и, взяв у дежурного сигарету, кивнул на бронежилет, надетый под китель.

– Правильно сделал, что надел бронник. Ребят своих, тоже предупреди, чтобы надели.

– А что, собственно, происходит? – Возмутился дежурный. – По какому праву вы тут указываете?

– Да! – Брыня не обратил внимания на возмущение дежурного. – Ты им скажи, чтобы сразу падали, когда в них будут стрелять. И головы пусть берегут. Тебя это тоже касается. Как в коридор войдут, так сразу вставай, чтобы подставить грудь, а как выстрелят, так сразу падай под стол и ни гу-гу. Понял?

Дежурный испугано кивнул головой и тихо спросил:

– А кто стрелять будет?

– Друзья твои. – Брыня был невозмутим. – На кого ты работаешь. Только не говори мне, что ты не знал, что рано или поздно тебя должны были убрать, как отработанный материал. Всех коррумпированных рано или поздно убирают. Причины могут быть разные. Кто посчитал, что мало получает, и попросил прибавки; кто стал играть на два фронта; кто посчитал, что сам может руководить бандой; кто не справился с заданием; ну, а встречаются и такие, кто решил завязать. – Он посмотрел на испуганного офицера. – Ты чего трясешься, парень? Раз с бандюгами подружился, значит должен быть готов к смерти. Я тебя с полковником на лед не толкал, это вы сами на него выскочили.

– А откуда ты знаешь, что будет налет на отделение?

– Вам с полковником, утром, генерал звонил, что за нами приедут?

– Да.

– Во-о-от! – Протянул Брыня. – А нам разведка доложила, что мы МВД не нужны, а нужны только бандитам. А вот теперь прикинь! Будут бандиты заморачиваться с бумажками, чтобы в случае огласки, через вас вышли на них, или им безопаснее завалить вас всех, обрубив концы? Кстати, и на нас подозрение падет. Мол, дружки перебили всех, освобождая нас. В этом случае можно при задержании стрелять на поражение.

Брыня докурил, поплевал на окурок и бросил его в урну.

– Ну, ладно. – Сказал он. – У нас дела, а ты подумай над тем, что я тебе сказал. Раньше-то, похоже, ты над этим не задумывался.

Он открыл дверь дежурки и присоединился к своим друзьям, оставив дежурного один на один с его думами.

– Так это же Гвоздь! – Услышал Брыня возглас старлея, войдя в дежурку. – Мы за ним давно наблюдаем. Вот гад! Даже не таится. Ручкой в камеру помахал.

– Что за Гвоздь? – Спросил Иван.

– О-о-о! Легендарная личность! Клейма ставить негде. Подозревается в нескольких убийствах.

– Так что же вы его не арестуете?

– Будь моя воля, – сквозь зубы проговорил опер, – я бы его пристрелил, а не арестовал. Хотя по нескольким эпизодам, он мне даже симпатичен. Но все равно, таких отморозков надо отстреливать.

– Тогда, вообще, непонятно. – Удивился Брыня.

– А что тут непонятного? – Старлей посмотрел на витязя. – Ордер на арест не дают, потому что улик недостаточно.

– Слушай, старлей. – Никанор тронул его за плечо. – А тебе не приходило в голову, что у вас в ведомстве, какая-то несуразица творится?

– Какая несуразица? – Иванов повернулся к домовому.

– Убийцу вы задержать не можете, потому что недостаточно улик.

– Ну, да.

– А нас ты хотел задержать, вообще не имея никаких улик. Это что? Простые люди совсем не имеют никаких прав?

– Ну… – Старлей замялся. – Вообще-то, по закону, я имел право задержать вас для выяснения личности.

– Вот, парень ты, вроде бы не плохой. – Никанор окинул всех взглядом, и каждый согласился с ним, кивком головы. – Объясни нам, пожалуйста, почему вам ментам, так патологически хочется выяснить личность прохожих? Вы хотите им материальную помощь послать по почте? А может, их жилищные условия хотите улучшить? Может усыновить или удочерить хотите? Скажи нам, что вами движет?

– Человек вызывает подозрение, и мы имеем право на выяснение его личности.

– Ну и выясняй на месте. Зачем его куда-то тащить? А то, часто получается так, что, проверяя документы, вы арестовываете человека за оскорбление при исполнении. А если бы ты к нему не подошел, то он бы тебя не оскорбил. Выходит, что ты его спровоцировал?

– Никанор! – Иван остановил возмущение домового. – Оставь старлея в покое. Тем более, что с нами он разобрался на месте. Давайте лучше подумаем, что с этим Гвоздем делать будем.

– Ну, если он такой махровый. – Подал голос Сидор. – Грохнуть его и вся недолгая.

– Этим, вы нарушите закон. – Предупредил старлей.

– Кончай, старлей, херню пороть. – Сидор махнул рукой. – Можно подумать, что ты не знаешь, что не всякий нарушивший закон, является преступником. А вот оставлять убийцу на свободе, чтобы он еще кого-нибудь убил, вот это действительно преступление. Водителя фальшивой машины, кстати, грохнули по его наводке. Мне, конечно, по барабану. Бандит бандита грохнул, ну и очень хорошо. Но у вас со спец службами, вообще есть одна сволочная фишка.

– Какая фишка?

– Вы, частенько, чтобы выловить всю банду, до поры до времени никого не трогаете и допускаете продолжать совершать преступления. Между прочим, пока длится такая операция, часто гибнут лучшие менты и невинные люди. А в итоге, наш гуманный суд, выносит такие приговоры, что, такие как ты, жалеют, что преступников задержали, а не пристрелили. У них, видите ли, главное не наказание, а неотвратимость наказания.

– А у тебя есть другая идея?

– Есть. – Сидор улыбнулся. – Надо ввести закон, по которому за каждое совершенное преступление, государство должно выплачивать потерпевшей стороне компенсацию. Поймали бандита, значит, государство взыщет с него свои убытки, а не поймали, значит останется в убытке. В этом случае, я думаю, что в милицию всякую шушеру набирать не будут. Да и гарантия для граждан будет не словесная, а материальная.

– Никто такой закон вводить не будет. – Усмехнулся старлей. – Хотя в этой идее что-то есть.

– Есть в этой идее что-то, или нет, не нам решать. – Высказал свое мнение Иван. – Наша задача нейтрализовать Гвоздя, чтобы он нам не мешал. Тем более, что ты, – он ткнул пальцем в Иванова, – почти готов убить его.

– А-а-а! – Опер махнул рукой. – Делайте что хотите, только не давайте ему по мобильнику звонить.

– Мобильник мы себе заберем. – Сказал Никанор и повернулся к Сидору. – Ну что, братишка, пошалим?

Сидор расплылся в улыбке и кивнул на дверь. Домовой глянул на нее и покачал головой.

– Не-е-е, братишка. – Он хитро прищурился. – Пошли через стену, в обход, а ты, Семен, сломай ему замки на дверях и движок, чтобы не смог удрать от правосудия.

Гвоздь сидел в машине и, глядя на здание милиции, лениво потягивал пиво из банки. Объекты находились внутри, а остальное его не интересовало. Он должен следить, чтобы они не покинули здание до приезда боевиков. Задание муторное, поэтому, пока объекты ездили в Текстильщики, Гвоздь затарился провизией и пивом.

Он опустил стекло двери и швырнул, пустую банку на газон. Некоторое время разглядывал, как она лежит, потом закрыл стекло и вынул из кармана пачку сигарет.

Гвоздем его прозвали еще в детстве. Во-первых, у него была фамилия «Гвоздев». Во-вторых, он ко всем цеплялся, как гвоздь. Ну, а в-третьих, если быть последовательным, то он был слишком острым, и при любой возможности, любил подколоть собеседника, даже если тот был его начальником. За это, он часто получал от сверстников, но так и не изменился. Зато научился драться. Его заметили. Не те заметили, кто по должности должен замечать таких подростков, а те, кто любит таскать каштаны из огня чужими руками. Для начала научили курить и выпивать. На день рождения подарили выкидной нож. А, когда он, по мнению своих новых друзей, стал настоящим мужчиной, его взяли на первое дело. Дело было плевое. Всего-то делов, так это стоять на стреме, пока старшие лезут в магазин. Правда произошла накладка. В магазин, где уже были его подельники, стал стучаться какой-то алкаш. Как Гвоздь его прозевал, он до сих пор не может понять. Как в руке оказался нож, и как он пырнул алкаша, этому тоже нет объяснения. Его братва, на следующий день, отправила Гвоздя в Москву, к своему шефу. Тому нужны были отморозки, и он собирал их за пределами Московской области, куда смогла дотянуться его лапа.

Гвоздь закурил и откинулся на сидение.

Немного позже, он понял, почему шеф собирает отморозков по всей стране. Все было очень просто. Дело в том, что в России, жизнь была только в столице. Все внимание концентрировалось только на Москве. Звезды, гламур, Дума, правительство, Рублевка и т. д. и т. п. Вся остальная страна вела войну за выживание. Воевали с самыми неожиданными противниками. С коммунальными службами, с морозами, с электрокомпаниями, со своими чиновниками, с дорогами. Легче перечислить то, с чем не воевали. Почему легче? Да потому, что у периферии не было только одной проблемы: избытка денег. А вот в Москве! О! Москва! Если в Москве на час отключали холодную или горячую воду, то вся страна поднималась на уши. Если в Москве выключалось электричество, то летели головы. Если в Москве вовремя не включалось отопление, то возбуждались уголовные дела. Да что отопление! Снегопад в Москве, рассматривался в СМИ, пострашнее, чем наводнения в Краснодарском крае или обледенелые отопительные системы на дальнем востоке.

Гвоздь хмыкнул и, опустив стекло, метнул окурок к банке. Потом он подумал и взял с сиденья пакетик сухариков.

Вот шеф и собирал отморозков, чтобы в случае нужды, для дела, попугать москвичей. Для этого достаточно разгромить кавказцев на рынке, или устроить разборки между футбольными фанатами, или устроить погром на кладбище. Да мало ли устрашающих акций, которые можно организовать, имея деньги и связи? На периферии, такие акции не достигают того эффекта, который нужен. Это события в Москве транслируются подробно, а периферийные только выборочно. Да и кого испугает, скажем, взрыв на площади Мухосранска?

Гвоздь отложил сухарики и взял банку пива. Он высунул руки на улицу, ловко открыл банку и, усевшись поудобнее, стал пить пиво.

– Здорово, Гвоздь! – Раздалось с заднего сиденья.

От неожиданности, Гвоздь поперхнулся и закашлялся, обильно поливая пивом, свои штаны.

– Вот учу я тебя, Сидор, учу, а толку ноль. – Раздался другой голос, отчего у Гвоздя пошла пена из носа. – Когда ты, братишка, с кем-то здороваешься, значит, ты желаешь ему здоровья. Так?

– Ну, так. – Сказал Сидор.

– А здоровье надо желать от чистого сердца, от души, так сказать.

– Ну? – Сказал Сидор.

– Вот тебе и ну. Ты точно хочешь ему крепкого здоровья?

– Да на фига он мне нужен. – Возмутился Сидор. – Это так, дань вежливости.

– Ну, в этом случае, поприветствуй его.

– И чего это даст? – Спросил Сидор.

– О! В этом-то все дело! – Ответил второй голос. – Когда ты приветствуешь человека, то делишься с ним своим настроением. Какое у тебя настроение, это не имеет значения. Если плохое, то делишься плохим, а если хорошее, то делишься хорошим.

– Ну, Никанор! – Сидор смотрел на брата восхищенным взглядом. – Ты гений!

– Да, ладно. – Никанор засмущался. – Чо уж там.

– Ну, я попробую? – Предложил Сидор.

– Давай. – Разрешил Никанор.

– Привет, Гвоздь. – Поприветствовал Сидор.

Гвоздь перестал кашлять, вынул пистолет с глушителем и выстрелил в Никанора, а потом в Сидора, сидевших на заднем сиденье.

– Не понял? – Никанор посмотрел на Сидора. – О-о-о! Братишка! Какое у тебя хреновое настроение!

– Да, вроде бы, ничего. – Сидор стал себя ощупывать.

– Это сейчас ничего, – пояснил домовой, – потому что все плохое, похоже, ты ему отдал, когда поприветствовал его.

– Ну да? – Не поверил Сидор, но все равно заулыбался, оттого, что так ловко избавился от негатива.

Гвоздь стрелял в них, пока не кончились патроны.

– Ну, что, стрелок? – Никанор пригладил бороду. – Патроны хреновые?

– Да вроде бы нормальные. – Ответил за Гвоздя Сидор. – Сиденье попортил, и стекло заднее продырявил.

– А-а-а. – Протянул Никанор. – Значит, стрелять не умеет. А говорят, что легендарная личность.

– В-в-вы кто? – Спросил Гвоздь, тараща на них глаза.

– Мы, братья-близнецы! – Гордо выпалил Сидор. – Только он старше меня на семь лет.

– На семь с половиной. – Поправил Никанор.

– Не мелочись, братишка.

– Ка-ка-какие близнецы? – В душе у Гвоздя стала зарождаться паника.

– Однояйцовые. – Усмехнулся Никанор.

– Эй, братишка! – Сидор возмутился. – Ты за себя говори, а не за всех.

– Я про другие яйца.

– Ну и шутки у тебя, Никанор. – Сидор вытер лоб. – Так бы сразу и сказал, что разговор о куриных яйцах.

Никанор странно посмотрел на брата, а потом махнул рукой.

– Хрен с ними, с яйцами. – Сказал он. – Вернемся к нашим баранам.

– К нашему барану. – Поправил его Сидор.

– Да. – Согласился домовой. – Итак, мы тебя слушаем, Гвоздь.

Тот, все также таращил на них глаза, ничего не понимая. Наконец, испуг от неожиданности происходящего, стал уходить, освобождая место привычному наглому спокойствию. Он узнал своих пришельцев. Это за ними он следил целый день. Этот факт так обрадовал его, что он даже не вспомнил, что только что стрелял в них и не убил. А может, он действительно промахнулся! Все же, от страха, рука не так тверда, да и глаз не так верен.

– Я вас узнал. – Сказал он, закуривая. – Вы на печке разъезжаете.

– Это к делу не относится. – Заметил Никанор.

– Да вы, даже не знаете, с кем вы связались! – Воскликнул Гвоздь. – Вы уже трупы.

– А вот отсюда, пожалуйста, поподробнее. – Строго произнес Никанор.

– Чего поподробнее? – Процедил Гвоздь, вставляя в пистолет новую обойму.

– С кем мы связались и сколько на тебе трупов. – Пояснил домовой.

Гвоздь вставил обойму, посмотрел на братьев и усмехнулся.

– У меня есть встречное предложение. – Сказал он, направляя на них ствол. – Я считаю до трех, а вы выметаетесь из машины.

– Семен! – Крикнул Никанор. – Иди к нам.

Сквозь дверцу просунулся гаражный, отодвигая Сидора к Никанору.

– А вот и я.

– А ты, кто? – Гвоздь обалдел от увиденного.

– А это, тоже наш брат, с одним яйцом. – Объяснил Сидор.

– Однояйцовый. – Поправил Никанор.

– А я и говорю. – Огрызнулся Сидор. – Только он младше меня.

Домовой безнадежно покачал головой.

– Давай, Семен. – Обратился он к младшему брату. – Разломай здесь все так, чтобы он никогда отсюда не вышел.

– Легко. – Семен потер руки, подмигнул братьям и, подняв глаза и ладони вверх, выдохнул: – Пу-у-у.

Машину слегка тряхнуло, она просела, а все металлические части, включая пистолет в руках Гвоздя, потекли, словно стали плавиться. Педали оплели ноги Гвоздя, а рулевое колесо, приняв форму полукруга, прижало его к сиденью надежней, чем ремень безопасности.

– Ну, братишка! – У Никанора не было слов.

– Талант! – Восхитился Сидор.

Семен скромно улыбался.

– Вы чо сделали, козлы! – Гвоздь задергался, но не освободился.

– За козлов ответишь! – Сидор влепил ему подзатыльник. – Пошли, братишки. Пусть подыхает. Не будем ему мешать.

– Да. – Согласился Никанор. – Ему еще помолиться надо.

– Эй! Эй! – Гвоздь запаниковал. – Выпустите меня.

– Тебя только МЧС сможет выпустить, если найдет. – Никанор засмеялся. – А они тебя не найдут, потому что они брошенные машины не вскрывают.

– А мы тебя, для надежности, брезентом прикроем. – Добавил Семен.

Гвоздя озарило. Он же может позвонить ребятам, и они его выручат. Он вынул из кармана мобильник, благо руки были свободны, и начал набирать номер Томата, их бригадира.

– Дай сюда! – Сидор вырвал из его рук телефон. – Это тебе не колокольня, чтобы названивать.

– Вы не имеете права! – Заорал Гвоздь.

– И этот туда же. – Хмыкнул Никанор. – Какие права? Ты что, в Гааге, что ли? Ладно, ребята, пошли. Ему и без нас тошно.

Братья пропали, как будто их и не было. Гвоздь заорал и задергался. Попробовал поковырять ножом дверь – нож сломался. Он снова заорал. Сквозь дверь просунулась голова Никанора.

– Ты звал? – Спросил он Гвоздя.

– Выпустите меня. Я вам заплачу.

– Вот это дело. – Никанор заулыбался. – Я тебя слушаю.

– Вот! – Гвоздь вынул из кармана несколько пятисотевровых бумажек. – Возьмите все.

– А зачем мне твои фантики? – Удивился домовой.

– Это евро! – Возмутился Гвоздь.

– Это для тебя евро, а для меня фантики. Заплатишь информацией, тогда скажу одному человеку, чтобы он тебя выпустил отсюда.

В машине потемнело. Гвоздь достал зажигалку.

– Эй! Осторожно! – Предупредил Никанор. – У тебя там бензин подтекает.

Гвоздь опять задергался.

– Помогите. – Прошептал он.

– Сам виноват. Нечего на таких гнилых машинах разъезжать.

– Машина была новенькая. Это твой младший брат ее разломал.

– Хорошо, что Семен тебя не слышит. – Усмехнулся Никанор. – Хотя, пойду, скажу ему. Он такое с твоей машиной сделает, что…

– Не надо. – Гвоздь умоляюще посмотрел на домового. – Я все расскажу, что знаю.

– Вот это дело. Кто тебя послал следить за нами?

Гвоздь, действительно собрался рассказать все, что знает. Он понял! Он только теперь понял, что это не придурки, а кто, он не знает. Но! Пули их не берут, менты им не перечат, куда хотят, туда и идут, что хотят, то и делают. Что им может сделать Гвоздь? Что им может сделать Экономист? Да и шеф, может ли он им помешать? Вряд ли! Они одним «Пу-у-у», сделали из его машины, гроб на колесиках. Да еще и не известно: на колесиках ли. Да они разнесут в щепки всю команду шефа. А Гвоздь не самоубийца. Нет! Он привык принимать сторону сильного. Он и к шефу переметнулся, когда понял, что сила на его стороне. Только надо сделать так, чтобы они шефа угробили. Если шеф останется в живых, то Гвоздю песец. А кто может вывести этих отморозков на шефа? Только Экономист. Он правая рука шефа. Он в курсе всех дел шефа, потому что принимает участие во всех секретных делах, куда других вклинивают только затем, чтобы после дела, завалить. Вон предыдущего наблюдателя завалили, и Гвоздя завалят. На хрена им лишние свидетели.

– Меня послал Томат. Это наш бригадир. Но он вам ни к чему. Он ничего не знает, да и туповат немного. Все, что вам надо узнать, должен знать Экономист. Он правая рука шефа. Он приказал Томату найти замену предыдущему наблюдателю. Я не знаю, что вы ищите, но Экономист знает это наверняка. Он в курсе всех дел шефа.

– Кто такой шеф?

– Шефа я не знаю. Мы его никогда не видели. Он отдает приказ Экономисту, а тот нам, или кому-то из другой команды. – Гвоздь взял банку пива, открыл ее и жадно, обливаясь, выпил. Вытер рот ладонью. – У него много команд. Это удобно.

– Кто такой Экономист?

– Он депутат Думы. Мордастый, такой. – Гвоздь показал руками на себе. – Сегодня за вами приедут и, если вы не будете сопротивляться, то, скорее всего, увидите Экономиста. Если вас стараются не убить, то значит, вас будут допрашивать, чтобы что-то от вас узнать. Значит, увидите Экономиста. Допрашивать будет он. Он любит это дело. Выбивать ответы будет Шкаф. Он очень хорошо умеет это делать. Опасный тип.

– А если мы будем сопротивляться?

– То, судя по вашим способностям, вы весь конвой перебьете. А это значит, что Экономист вас не дождется, да и вы его не увидите.

Никанор подумал и кивнул головой, соглашаясь с доводами Гвоздя.

– Что еще можешь сказать?

– А что я могу сказать? – Гвоздь пожал плечами. – Я почти ничего не знаю. Я пешка. И, похоже, что пешка не проходная.

– Сидор, ты все слышал?

– Все.

Голос раздался с заднего сиденья. От неожиданности, Гвоздь вздрогнул.

– Сидор, он правду рассказал?

– Чистую правду. – Ответил тюремный. – И напуган он изрядно. Похоже, он боится, что его могут убить.

– Ну, что ж. – Никанор посмотрел на Гвоздя. – Претензий у нас к тебе нет, потому что ты нам ничего плохого не сделал. Ладно. Посиди немного здесь, а мы сообщим о тебе одному старлею. У него к тебе тоже, есть несколько вопросов. Да и спрятать он тебя сможет лучше, чем мы. Телефон твой у нас, так что если твой шеф нам позвонит, то мы тебя прикроем.

– Если он позвонит, то скажите, что вы меня грохнули. – Предложил Гвоздь.

– А может лучше сообщить, что тебя милиция замела?

– Ха! – Гвоздь развеселился. – И кто же, такой смелый? Меня же Экономист вытащит в два счета.

– Ну, например, Твердолобый. Знаешь такого? – Спросил Никанор. – И Экономист никого не вытащит, если мы с ним встретимся. Ну, несколько суток, ему точно не до тебя будет.

– Твердолобый под меня давно копает. – Гвоздь задумался. – Да и парень он умный. Если он слово даст, что спрячет меня, или, хотя бы, обстряпает все так, что я останусь ни при делах, то несколько эпизодов, из своей личной жизни, я ему сдам.

– Ну, вот и договорились. – Никанор хлопнул Гвоздя по плечу. – Пошли, Сидор. Нам еще план действий составлять.

Братья исчезли тихо, без шума и пыли. Гвоздь даже подумал, что все это ему привиделось, но, подергав ногами, отбросил эту мысль. Немного погодя, в салоне, если это можно было назвать салоном, стало немного светлее. Похоже, что коротышки сняли чехол. Гвоздь попробовал заглянуть в щелку, и это ему удалось. Стало, даже, как-то веселее. Правда захотелось покурить, но он помнил, что подтекает бензин. Гвоздь решил поспать, пока не подойдет Твердолобый. Пожалуй, это было лучшее, что можно сделать в его положении.

– Ну, что-нибудь выяснили? – Спросил Иван, когда братья вернулись в камеру.

– А как же! – Весело ответил Никанор.

– Тогда рассказывайте.

Братья стали рассказывать о том, что они натворили, во время своей отлучки, и что разузнали, опять же, во время своей отлучки. Старлей обрадовался, когда узнал, что сможет, наконец-то, посадить Гвоздя. Правда, для этого надо все организовать так, чтобы мифический шеф, не имел к Гвоздю никаких претензий. Но это второстепенно, а главное, что правосудие восторжествует. Братья отдали ему телефон, по которому Гвоздь звонил своему шефу.

Диоген состряпал одну версию, которая полностью устроила старлея. Гном предложил Иванову больничный вариант. Якобы на машину Гвоздя, стоявшую недалеко от отделения милиции, наехал заблудившийся КаМАЗ, который скрылся с места происшествия. Гвоздь попал в больницу и под капельницей, в бреду, рассказал об убийстве, совершенном им в порыве гнева. Бред записал дежуривший у койки больного оперативник, который ожидал, когда Гвоздь придет в себя и сможет прояснить неясности. И когда Гвоздь пришел в себя, то опытный оперативник, улучив момент истины, ловко расколол матерого убийцу.

Рассказав свою версию, Диоген сорвал, со своей аудитории, бурные аплодисменты. Иванов прослезился и крепко обнял своего внештатного секретаря-референта. Затем старлей извинился и стал звонить в МЧС, скорую и своим коллегам. Закончив со звонками, он вынужден был откланяться, так как время не терпело. Он хотел обстряпать все дела и успеть помочь своим друзьям из Фофанки. Друзья его от помощи отказываться не стали, но на всякий пожарный, заверили старлея, что он им уже помог, и что если он не успеет, то они и сами справятся со своим делом. Иванов пожелал им удачи и, услышав, сквозь толщу тюремных стен, восторженные возгласы уже подъехавших МЧСовцев, увидевших пострадавшую машину, попрощался и убежал.

– Хороший парень. – Высказал свое мнение Диоген, глядя в след убегающему старлею.

– Других не держим. – Отозвался Брыня.

– Попрошу не отвлекаться. – Призвал Иван. – Нам предстоит тяжелая ночка. Чтобы встретиться с Экономистом, мы должны сделать все зависящее от нас.

– В каком смысле? – Спросил витязь.

– В том смысле, что мы не должны оказывать сопротивление, когда за нами приедут. – Пояснил Иван. – Мы должны спокойно им сдаться, тогда нас отвезут к Экономисту. Так что, если будут бить, то терпите.

– А если они будут бить, а мы будем терпеть, а им понравится, и они будут бить, бить, бить. – Спросил Никанор.

– А тебе-то что? – Усмехнулся Сидор. – Тебе же не больно. Пусть бьют. Быстрее устанут.

– А я, наверное, один раз стукну. – Задумчиво произнес Брыня.

– Ни в коем случае! – Возразил Иван. – А если убьешь? Тогда они точно заподозрят что-то неладное. Придется потерпеть, Брынюшка.

– А можно, когда нас привезут к Экономисту, я стукну один раз? – Попросил витязь.

– Можно. – Ответил, подумав, Иван. – Только не Экономиста, только по моему сигналу и, возможно, только по столу.

– А кто вам сказал, что нас к Экономисту повезут? – Спросил Семен.

– Ну, ты даешь, братишка! Трындим про это пол дня, а ты все не въехал. – Никанор фыркнул. – Сказано же, что повезут к тому, кто в курсе всех дел.

– Я не про это. – Отмахнулся Семен. – Может они приедут нас убивать?

– Ха! Ха! Ха! – Засмеялся Никанор, но тут же смолк, видя перед собой серьезные лица. – Но нас же… – Он растеряно оглядел присутствующих. – Если только Брыню, и то, завалив взрывчаткой.

– Но они же этого не знают? – Не сдавался Семен. – Ворвутся и начнут стрелять? А?

– Так, стоп! – Иван поднял вверх ладонь, чтобы все смолкли. – Этот вариант мы не рассматривали. Тогда сделаем так, – он немного подумал, – Если они начнут стрелять, то Брыня их свяжет, а Сидор допросит.

– Да я из них все выдавлю. – Воскликнул Сидор.

– Все выдавливать не надо, – Остановил его Иван, – а то перемажемся. Достаточно узнать, где прячется Экономист.

– Без проблем. – Заверил Сидор. – Я в стене посижу, понаблюдаю.

– Ну, вот и договорились. – Подытожил Иван. – Значит, делаем так: я, Брыня, Никанор и Семен, сидим здесь; Сидор прячется в стене; Диоген и Боян прячутся на улице. Если нас убивают, то мы разбираемся на месте и зовем Диогена и Бояна. Если нас увозят, то Диоген Боян и Сидор, через пару часов, едут за нами на печи. Она меня найдет, даже если я буду под землей. Печь остановится за сто метров перед нами. Направление покажет топкой. Сидор отмеряет сто метров и ищет нас. Если это пустырь, то под землей; если это дом, то ищет внутри. Диоген и Боян ждут на печи. Если надо будет всех усыпить, то кто-то из нас подойдет и скажет. А теперь рассыпаемся согласно плану.

Диоген и Боян пошли на улицу. Сидор исчез в стене. Иван, Брыня, Никанор и Семен легли спать, чтобы время пролетело незаметно.

За ними приехали ночью, когда Брыне снились Акулина с Пелагеей, орущие частушки. Они были одеты в цветастые сарафаны, на ногах кирзовые сапоги, а на головах красные бейсболки. Аккомпанировала им вся оставшаяся деревня во главе сразу с двумя Глюками. Причем оба австрийских композитора играли на балалайках. Филька играл на ложках, Поп на пиле, Колька на губе. Коза Клеопатра, за неимением возможности играть, подпевала. Сам Брыня, наблюдал за происходящим, лежа под кустами. Концерт ему нравился, и он не имел никаких претензий к исполнителям. Единственное, что его настораживало, так это отсутствие гипса на пальцах австрияков. Одно из двух – или он плохо пожурил Глюков, или они лицемерили, когда загипсовали пальцы. Надо было срочно разобраться, и Брыня пополз к музыкантам. Когда до цели оставалось всего пару гребков руками, в бок ему уперся чей-то ботинок, а грубый голос рявкнул:

– А ты чего ждешь? Кофе в постель, что ли?

Послышался громкий хохот. Брыня открыл глаза и увидел с десяток крепких парней с автоматами. Один из них, поставил свою ногу на живот Брыне, и толкал каблуком его в бок. Витязь, спросонья, скинул ногу с живота, отчего владелец ноги, завертевшись волчком, докрутился до двери и скрылся в коридоре. В камере воцарилась тишина, прерываемая щелканьем затворов. Брыня оглядел помещение, увидел своих друзей, в наручниках и корчащих ему рожи, и все вспомнил. Он молниеносно лег на пол, завел руки за спину и закричал:

– Только не по голове!

Посетители облегченно вздохнули, примерили имеющиеся наручники на запястья Брыни и, не найдя нужного размера, скрутили ему руки автоматным ремнем. Выйдя из камеры, они подхватили под руки своего приятеля, блуждающего по коридору в поисках своего вестибулярного аппарата, и направились к выходу из отделения милиции, обступив арестованных со всех сторон.

Проходя мимо дежурной комнаты, Брыня увидел, замотанных скотчем, милиционеров. Они сидели смирно, и только их вытаращенные глаза, указывали на то, что им приходится терпеть, ради мира и спокойствия, на вверенной им территории. Витязь молча кивнул им, они, не менее молча ответили. Крепкие парни с автоматами, увидев эту немую сцену, озадаченно пожали плечами.

На улице их ждал «Урал» и несколько разношерстных иномарок. В кузове «Урала» стоял железнодорожный контейнер. Двое конвоиров запрыгнули в кузов и стали принимать арестованных. Все получилось быстро и слажено, если отбросить небольшую заминку с Брыней, который нечаянно придавил двоих подающих, когда рухнул с борта вместе с принимающими, не справившимися с весом. Слава Богу, что обошлось легкими переломами. Парни оттащили пострадавших в машину, а сами, сообща, заволокли витязя в кузов. Всех друзей поместили в контейнер и закрыли на замок. Двое конвоиров остались в кузове, а остальные расселись по машинам. Вся кавалькада двинулась в неизвестном, для наших героев, направлении.

– Кажись, пронесло. – Прошептал Семен.

– Ну, да? – Не поверил Никанор.

– В смысле, обошлось.

– Ну, да. – Согласился домовой.

– Тихо. – Иван прижал палец к губам. – В кузове кто-то есть.

– Сейчас посмотрим. – Одними губами вымолвил Семен и просунул голову сквозь металлическую стену.

Он проделал это так быстро, что никто не смог помешать ему. Своим поступком, Семен подставил под угрозу всю их операцию. Если охранники разбегутся, то неизвестно, сколько времени понадобится для того, чтобы разыскать этого Экономиста. А потом надо будет искать малыша. А время идет.

Семен вобрал голову в контейнер. Махать кулаками после драки не имело смысла.

– Ну, чего там? – Спросил Иван.