Текст книги "Что уж, мы уж, раз уж, так уж..."

Автор книги: Николай Кудрявцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Эй, орлы! – Прервал Иван. – Вы что раскудахтались? С печи свалитесь. Едем в Москву, но куда конкретно, я и сам не знаю. Давайте, выкладывайте свои идеи.

– Я предлагаю, – начал Диоген, – что надо ехать в школу. Там украли, оттуда и надо плясать.

– А я предлагаю, – возразил Брыня, – что надо ехать в Думу. Взять охрану за хибок, и вытрясти из них все, что они знают.

– А чего они могут знать? – Спросил Диоген.

– Кто принес Вольфовичу диск! – Ответил Брыня.

– Диск Вольфовичу мог подсунуть любой депутат. – Рассудил Иван. – Паренька похитить труднее, чем подсунуть диск. А, чой-то у нас, Никанор молчит?

– Я думаю, – начал Никанор, – что нам в тюрьму надо.

Друзья, недоумевая, уставились на домового. Тот сидел, как ни в чем не бывало. Тогда Диоген осторожно поднял руку.

– Ну? – Спросил Брыня.

– Если рассматриваются любые идеи, – Диоген шмыгнул носом, – то можно еще и утопиться, удавиться, застрели…

Брыня зажал гному рот. Тот вытаращил глаза, но не дергался. Подержав немного, Брыня отнял руку и шепнул Диогену:

– Бесполезно.

– Почему? – Тоже шепотом спросил гном и оглянулся.

– Потому что Никанор, домовой. Он как бы есть, и его, как бы нет. Пуля насквозь пройдет, как через туман. По воде, как посуху ходит. Сквозь стены проходит.

Диоген таинственно посмотрел на Ивана.

– А Иван, – продолжил Брыня, – пока жену не найдет, ему никакого вреда невозможно причинить. А он ее долго не найдет. Сам посуди, где он дурочку отыщет?

Диоген кивнул и оглядел Брыню с головы до ног.

– Хм! – Усмехнулся Брыня. – Я побратим Перуна. Я неистребим, как русский народ, как птица Феникс.

– А я?

– А мы тебя в обиду не дадим. Где мы еще такого прикольного гнома найдем?

– Я вот, что-то не вижу связи между нашим делом и тюрьмой? – Прервал свои раздумья Иван. – Изложи свой план, Никанор.

– Ну. – Никанор задумался. – Плана нет. Просто я подумал, что похищение человека, это же криминал?

Его друзья кивнули.

– А раз криминал, – продолжал Никанор, – то надо в тюрьму к Сидору. Он у нас в семье, по криминальным делам, собаку съел.

– А Сидор разве кореец? – Изумился Диоген. – Он же твой родной брат.

– Береги трусы, Диоген, а то ветром сорвет. – Никанор оттянул резинку Диогеновых трусов и отпустил, хлопнув этой резинкой тому по животу. – Сидор у нас «тюремный». Он смотрящий по тюрьмам, зонам и всяким СИЗО. Он подскажет или поможет.

– А в этом, что-то есть. – Высказался Брыня. – Только как в тюрьму попасть?

– Ну, с этим проблем не будет. – С видом знатока ответил Иван. – Законы России таковы, что, соблюдая один закон, ты нарушаешь другой. Так что все кругом виноваты. Значит решили. – Подытожил он. – Едем в тюрьму.

– Эй, други! – Диоген встал в полный рост, придерживая трусы. – Прямо по курсу, какой-то перец с полосатой палочкой.

– А чего ему надо? – Спросил Иван.

– Не знаю. – Диоген пожал плечами. – Палочкой размахивает, на обочину показывает. Может, хочет, чтобы мы его подвезли?

– Пусть печь сама решает: остановиться или нет. – Решил Иван. – Она из нас самая умная. Она даже правила дорожного движения знает.

Печь решила остановиться. Она съехала на обочину шоссе и затормозила в трех метрах от инспектора. Тот не торопился подходить. Он разглядывал во все глаза то, что остановилось перед ним. Его предупредили, что будет транспортное средство, закамуфлированное под печь, но перед ним была самая настоящая печка. Он был в этом уверен на сто процентов, так как родился и жил в деревне, пока не загремел в армию. В армии, один дружок, посоветовал ехать на дембель в Москву и устраиваться в гаишники. Он сказал, что гаишники, самые богатые менты, потому что полные хозяева на дороге. Им даже лень зарплату получать. Выяснилось, что он наврал, но не на много. От зарплаты гаишники не отказываются.

Он стал медленно обходить вокруг печи, в надежде увидеть все то, что могло бы доказать, что перед ним действительно транспортное средство. Четыре пары глаз шагали с ним нога в ногу. Вернувшись на то место, с которого начался осмотр, Семкин снял фуражку и почесал макушку.

– Ну, и как же она ездит? – Спросил он, задрав голову, чтобы видеть ездоков.

Все четверо пожали плечами. Семкин сунул руку в карман и пощупал пакетик с наркотиком.

– А где у нее багажник?

Четверка переглянулась и снова пожала плечами. Семкин оглянулся на кусты с омоновцами. Хорошо им там. Встрянут, когда надо. А он тут, как идиот, должен придумывать, к чему придраться.

– Кто водитель? – Хмуро спросил он.

– А ты чего хочешь-то, парень? – Подал голос Диоген, приглаживая бороду.

– Я вам не парень, а представитель власти, лейтенант Семкин. Слезайте со своей печи и предъявите документы.

– Вань! Вань! – Никанор потянул Ивана за рукав. – Ты слышал? Он представитель власти. Если мы ему морду набьем, то он нас в тюрьму заберет.

– Ну, я даже не знаю. – Иван сомневался. – Вроде бы, не за что морду бить.

– А мы так, ни за что. – Предложил Никанор. – Нам же в тюрьму надо?

– Надо.

– Ну вот! Значит, придется морду набить.

Было видно, что Иван сомневался. Он посмотрел на Никанора, потом на инспектора.

– Ну, я даже не знаю. – Повторил он. – Он же нам ничего не сделал?

– Как, не сделал? – Напирал Никанор. – Вон, он чего-то от нас требует.

Иван посмотрел вниз, на инспектора и спросил:

– Вы что от нас хотите?

– Что? Что? – Заорал Семкин. – Права ваши предъявите! Совсем оборзели автомобилисты.

– Видишь, Вань? – Подначивал Никанор. – Орет! Голос повышает! Разреши, я ему в морду дам.

– Подожди, Никанор. Не спеши. – Иван повернулся к Диогену. – Диоген, дружище, предъяви лейтенанту наши права.

Диоген, единственный, из друзей, стоявший на ногах, принял торжественную позу и продекламировал:

– Мы имеем право на жизнь, на свободу, на работу, на отдых и на жилье!

Семкин разинул рот и тупо смотрел на Гнома, который раскланивался под аплодисменты своих друзей.

"Да они же психи!" – Мелькнуло в голове. – "А вдруг буйные? И ОМОН не успеет, как в клочья разорвут".

– Я имел в виду права на вождение автотранспорта. – Осторожно пояснил он. – Кто водитель?

– А у нас нет водителя. – Ответил Иван. – Мы все пассажиры.

– А кто ей управляет? – Семкин кивнул на печь.

– Никто. Она сама едет.

– Вы меня оскорбляете? – На всякий случай спросил Семкин.

– Пока нет. – Ответил Брыня и стал слезать с печи.

– Имейте в виду, я занесу это в протокол. – Пригрозил лейтенант.

– Ты командир, – сказал подошедший Брыня, и положил свою руку инспектору на плечо. – Тебе виднее. Еще претензии к нам есть?

Семкин попробовал стряхнуть руку, но только сделал себе больно. Он прикинул, что будет, если пальцы этой руки, сожмутся. Стало очень жарко. Чтобы не усугублять положение, он отрицательно покачал головой, при этом ляпнув:

– А где ремни безопасности?

– Вот. – Брыня показал на брючный ремень.

"Ну что же, этот чертов ОМОН, тянет". – Разнервничался Семкин. – "Ведь не успеют! Выставили на посмешище".

– У вас есть, а у него? – Он показал на Диогеновы трусы.

– А я их руками держу. – Объяснил Диоген.

Семкин подошел к печке спереди.

– Откройте капот. – Потребовал он, указав на жерло печи.

Брыня снял заслонку и отошел в сторону. Семкин зажал пакетик с наркотиками в кулаке.

– А что у вас на стенке написано? – Спросил он Брыню и, когда тот отвлекся, чтобы осмотреть стену, незаметно метнул в топку наркотик.

"Вот теперь вам хана!" – Злорадно подумал лейтенант, а вслух сказал:

– Извините. Мне показалось. Можете закрыть капот. – Он подождал, когда дед закроет заслонку. – Кто у вас старший?

– Иван.

– Позовите его.

– Вань! – Крикнул Брыня. – Тебя служивый зовет.

Все, кто был на печи, слезли на землю и окружили инспектора.

– Чего тебе надобно, болезный? – Спросил Иван.

Семкин хотел обидеться на последнее слово, но, подумав, решил плюнуть на провокации. Он строго спросил:

– Вы владелец маши… э-э-э, печки?

– Нет.

– А-а, – инспектор показал на Брыню, – дед сказал, что вы.

– Он сказал, что я старший. – Уточнил Иван. – Вообще-то, я старший, а они мне помогают.

– А кто хозяин машины, то есть, печки? – Поинтересовался Семкин.

– Емеля. – Удивился Иван. – Это любой дурак знает.

– Кто из вас Емеля? – Инспектор пропустил объяснения Ивана мимо ушей.

– Емеля в долине, за горами. – Встрял Никанор и потрогал автомат.

– Тогда покажите доверенность, страховку, техосмотр. – Семкин сдвинул автомат на живот.

– У нас этого нет. – Весело выпалил Никанор и потрогал наручники.

– Да что вы говорите? – Лейтенант сунул наручники в карман. – Ребята, да вас в тюрьме ждут.

– А вы откуда знаете? – Удивился домовой, приглядываясь к жезлу.

– Предъявите паспорта. – Семкин не стал отвечать. – Я вынужден составить протокол и осмотреть вашу печь.

– Осматривай. – Фыркнул Диоген. – Мы ничего не скрываем.

– Предъявите паспорта. – Повторил Семкин.

– А у нас нет паспортов. – Иван улыбнулся. – И никогда не было.

– Бомжи, что ли? – Не понял лейтенант.

– Почему, бомжи? – Обиделся Диоген. – Я, например, в бочке живу, из мореного дуба. Очень, между прочим, дорогое жилище, по сегодняшним меркам. Так сказать, элитная хибара.

– А у нас с Ваней, княжеские хоромы. – Похвастал Никанор. – Президент позавидует.

– Я, это… – Замялся Брыня. – Тоже… Ну… Это… В доме. В загородном.

– Так у вас у всех виллы? – Удивился Семкин.

– Ну, дык! – Обрадовался Брыня. – Без вил никак нельзя. Вот, скажем, сенокос. Так, поворошить, там, стожок смет…

Семкина озарило. Как же он сразу не догадался. Такую машину можно изготовить только за очень большие бабки. Да и документов у них никаких. А что? Попробуй, арестуй. Один звонок и они на свободе. И ты же потом будешь виноват. А то и вылетишь из органов. Это же олигархи. Под дураков косят. Развлекаются. Деньги считать наскучило, так решили экстримом заняться. По просторам прошвырнуться, мать их. Вон дед, что-то рассказывает и показывает, как он умеет копать. Мол, закопаю, и хрен тебя найдут. А что? У них не заржавеет. О-о-о, господи! Вот попал, так попал!

Семкин делил население страны на три категории. Первая, это те, кто сидит. Вторая, те, кто собирается сесть. И третья – кто сядет, когда с них снимут неприкосновенность. Эта третья категория, была самая опасная, для всех живых. Нет, они не убивали сами. Они даже прилично выглядели. Но по их слову гибли тысячи. А потом гибли те, кто губил тысячи по их слову. Вот и настала очередь Семкина. Одни олигархи заказали других. Исполнителем назначили Семкина. И плевать им на то, что потом будет с Семкиным. А будет! Обязательно будет! Семкин даже взмок, представив, что с ним будет.

Надо бежать! Бежать, бежать и бежать! Хорошо, что он предвидел, что-то похожее. Купил квартиру в Москве на подставное лицо. Этого бомжа не найдут, а если и найдут, то он ничего не вспомнит. Да и книжечка, у него, на предъявителя имеется. На окраине, в сбербанке, с очень кругленькой суммой. Документы сделает, и будет жить припеваючи. Ксюхе, он ничего не скажет. Эта стерва сама напросилась. Она думает, что он не знает, какие оргии она закатывает, когда он на дежурстве. Кто только у нее не побывал. Вот пусть, теперь, раскаленный паяльник побывает. Она любит извращения. Стерва!

А как сбежать? Сейчас сбежишь, омоновцы грохнут. У них же, тоже заказ. Этих заберешь, так не успеешь довезти, как маслина фуражку попортит. Ну и влип! Хотя, стоп! Разница есть. Заказчик сейчас пришьет, хотя бы руками тех же омоновцев. А эти клоуны потом. Лучше потом, чем сейчас. Теперь главное придраться так, чтобы их было за что перестрелять. Ой! Как же он забыл? Он же им наркоту подсунул. Теперь причина есть, за что в тюрьму везти. А тюрьма, штука такая, что никаких гарантий не дает. Там, бывает, человек нечаянно о настенную шубу так стукается, что аж спинной мозг вытекает. А то бывает, шнурки завязываешь, и нечаянно повесишься. Или, скажем, спал человек, подушка на лицо сползла, и он задохнулся. Да мало ли в тюрьме таинственного.

– … мотыга. – Услышал, Семкин, бормотание Брыни. – Опять же, штука нехитрая, но дюже нужная в хоз…

– Молчать! – Рявкнул лейтенант решительным тоном. – Всем оставаться на местах.

Он остановил первую попавшую машину. Это был старый «москвич» с двумя, совсем старыми людьми. Они вышли из машины и развели руками, словно говоря, что бессильны против действий инспектора, что от пенсии ничего на штраф не осталось и, вообще, они в недоумении.

– Будете понятыми. – Безапелляционно заявил Семкин. – Я буду осматривать маш…, тьфу, печь, а вы будете свидетелями.

Старики поникли, но возражать не посмели. Они подошли к печи, сочувственно поздоровались с потенциальными нарушителями и в страхе уставились на инспектора. Тот махнул Брыне.

– Откройте эту, э-э, капот.

Брыня открыл заслонку. Семкин, не глядя в топку, жестом пригласил понятых и телевизионщиков. Нечего им прятаться за щитом, пора выходить из подполья. Чем больше свидетелей, тем меньше опасности.

– Понятые. – Семкин смотрел на стариков. – Посмотрите внимательно. Видите пакетик с белым порошком?

Понятые дружно и отрицательно замотали головами. Семкин резко развернулся и уставился в жерло печи. Пакетиком даже не пахло.

– А где наркотики? – Растерянно спросил он, глядя прямо в объектив камеры, подошедшего оператора-телевизионщика.

– Нету. – Ответил за камеру оператор, и отошел, подальше от греха.

Семкин повернулся к Никанору с несчастным выражением лица.

– Что-то потерял, командир? – Никанору стало так жалко инспектора, что ему, даже, расхотелось набивать морду.

– Наркотики пропали. – Жалобно выдавил из себя Семкин. – Меня майор Хапугин сожрет.

– Что там, Никанор? – Спросил Иван.

– Вань. Ты не поверишь. – Никанор вытаращил глаза. – Пока мы тут ля-ля, у лейтенанта наркотики сперли.

– Россия! – Подытожил Иван. – В кругу друзей хлебальником не щелкают.

– Может, поможем парню? – Предложил Брыня.

– Я принципиально против наркотиков. – Возразил Иван на предложение Брыни. – Пусть сам ищет.

– Точно! – Лицо Семкина озарила надежда. – Я сейчас. Они просто закатились. Их поискать надо.

И он, не раздумывая, прыгнул в печь.

Камера наехала крупным планом на торчащий, из печи, зад инспектора, потом сняла каждого участника событий, отъехала от печи и нацелилась на тележурналиста с микрофоном в руках.

– Новости снимают. – Прокомментировал Никанор. – Нас по телевизору покажут.

– Это с телевидения? – Не поверил Диоген.

– А ты что? Не видишь эмблему телеканала на микрофоне?

– Пойду еще снимусь. – Расцвел Диоген и двинулся к оператору.

Он подошел к корреспонденту, мягко отодвинул его в сторону и, улыбнувшись в камеру, стал принимать всевозможные атлетические позы, которые видел в телепередаче "Мистер Вселенная".

Друзья невольно залюбовались своим товарищем.

– Нету! – Раздался, полный отчаянья, всхлип Семкина.

– Хорошо искал? – Спросил Никанор, глядя, на вымазанное сажей, лицо инспектора.

– Все облазил. – Семкин вытирал слезы, размазывая сажу. – Пакетика, как небывало.

– А может, и не было никакого пакетика? – Предположил Брыня.

– Ты думай, что говоришь-то! – Семкин разозлился. – Мне лучше знать! Я сам его ту…

Он захлопнул рот рукой и посмотрел на деда. Похоже, что тот ни о чем не догадывался.

– Все! – Лейтенант спрыгнул на землю. – Все пропало!

– Не переживай. – Никанор протянул ему бутылку пива. – Поехали в тюрьму, а там, что-нибудь придумаем.

Семкин схватил бутылку и жадно высосал все пиво до капельки. Потом он тяжело выдохнул и, глядя на Никанора, покрутил пальцем у виска.

– Дурак! – Усмехнулся он. – С чем я вас в тюрьму потащу? Вы даже не оскорбили меня.

– Сам дебил! – Сразу врубился Никанор.

– Это фигня. – Задумался Семкин. – Максимум штраф. Вот если бы вы, оказали сопротивление. Нет! – Он подумал. – Вот если бы вы, напали на меня, вот тогда Хапугин обрадовался бы.

– Так бы сразу и сказал. – Брыня двинулся на инспектора. – А то, все намеками, да намеками. Сделаем, как в лучших традициях Голливуда.

Омоновцы, все-таки опоздали. Они, как профессионалы, начали атаку в нужный момент. Рванули на захват, как лоси, но все было кончено, когда им оставалось не меньше десятка скачков. Виной всему был Брыня. Хоть он и намекнул на Голливуд, но сделал все по-русски. Мы часто хотим сделать как на западе, но получается как всегда.

Семкин лежал перед Брыней и, осуждающе смотрел на него, правым глазом. Левый глаз возмущенно и с великой неохотой, заплывал. Зато два передних, верхних зуба, весело раскачивались, прощаясь со своими собратьями. Нос и губы были похожи на кондитерские изделия, из разряда сдобной выпечки. Уши пылали, увеличивались в размере и твердели. Фуражка, с оторванным верхом, была надета на шею, предохраняя, оную, от лишнего движения. Погоны и один рукав были оторваны. Шнурки развязались. Носки порвались.

Ближайший боец ринулся на Брыню, чтобы отогнать того от невменяемого инспектора. Он что-то крикнул и ударил деда автоматом в грудь. Брыня молча ждал продолжения и его ожидания оправдались. Боец отскочил как от стенки, сбив с ног троих, ничего не подозревающих, сослуживца. Старший группы захвата, видя невозможность лобовой атаки, стал обходить опасного деда, но был пойман за грудки, здоровенной лапищей, и беспомощно повис в воздухе. Его бронежилет, смялся как лист ученической тетради в клеточку, керамическая пластина, выдерживающая бронебойную пулю, хрумкнула и стала высыпаться из порванного кевлара на асфальт. Омоновцы застыли, глядя на керамическую крошку. Брыня разжал пальцы, подождал, когда копчик старшого встретится с землей, и громко оповестил, дав, пинка крутящемуся рядом оператору:

– Вы что? Камикадзе? С голым автоматом на обутую пятку? «Апофеоз» Верещагина видели?

Кто-то тронул его за рукав. Брыня повернулся и встретился глазами с Диогеном.

– А ты шутник, Брыня. – Прошептал тот. – Милиция и Верещагин. Ну, отмочил!

– А? Ну да! – Брыня повернулся к омоновцам. – Значит так! Нас в тюрьму, а сами в Третьяковку. А ты! – Он ткнул пальцем в оператора. – Сделаешь копию съемки и привезешь в отделение. А то как, этот бедолага, оправдает свой неряшливый вид?

В ответ, Семкин смог только промычать. Посовещавшись, омоновцы решили, что вариант, предложенный дедом, наиболее оптимальный. Они сообщили по рации, что везут задержанных, вызвали скорую помощь и, усадив задержанных в автобус, укатили в районное УВД. Печь, к великому удивлению омоновцев и потерпевшего Семкина, поехала за автобусом. Сам инспектор, был оставлен на произвол понятых и съемочной группы, дожидаться приезда скорой помощи.

Чтобы не тратить время на формальности, протокол задержания, решили оформить в автобусе. Задержанные не возражали, мало того, они были рады, что едут в тюрьму. Особенно маленький лохматый мужичок в косоворотке. Он рассказывал опасному деду о том, что он познакомит того с каким-то Сидором, который будет очень рад.

После того, как все бумаги были составлены, а странные имена без фамилий были заключены в кавычки, омоновцы немного расслабились. Все прошло гладко, если не считать Семкина и слегка погнутый автомат Новикова, который налетел на опасного деда. Задержанные сидели смирно, даже разрешили надеть на себя наручники. Правда, для деда, наручников не нашлось. Нет! Наручников было полно, но на его запястья, больше подошли бы ошейники, чем наручники. Дед чуточку обиделся, но не настолько, чтобы перепугать омоновцев. Он просто посетовал на плохое снабжение внутренних органов инвентарем. В остальном все шло наилучшим образом. Бойцы схватились за мобильники и стали названивать своим друзьям и знакомым. Очень хотелось поделиться, с кем-то, необычными впечатлениями после сегодняшней операции.

Когда автобус подъехал к отделению милиции, их уже встречали. Сотрудники отделения, вывалили на улицу, вроде как бы, покурить, но на самом деле разглядывали задержанных. До них дошли искаженные слухи о, якобы, странных олигархах. Четверку друзей проводили в здание и определили в, так называемый, «обезьянник». Он был почти пуст, только в углу сидел мужчина, лет сорока пяти. Когда замок решетки защелкнулся, по коридору прошелестел облегченный вздох. Все обступили омоновцев и стали задавать вопросы, угощая сигаретами.

– Эй, парни! – Крикнул Никанор. – Вы наручники забыли. Они, вам, не нужны, что ли?

– Оставь себе на память. – Крикнул один из милиционеров и, в коридоре, весело заржали.

– Хорошие ребята. – Прошептал домовой Диогену. – Добрые. Ты такие замки сможешь открыть?

– Да будет тебе известно, Никанор, что гномы, лучшие специалисты по замкам. – Диоген явно важничал. – А это не замки, а какие-то оконные шпингалеты. Дунь, и они откроются.

– Иди ты? – Не поверил Брыня.

– Ты мне не веришь? – От возмущения, косичка на бороде гнома, стала расплетаться.

– Что ты, родной. – Успокоил Брыня. – Я восхищаюсь! Потому что, касаемо меня, то я бы смог только разломать их. Это не сложно. Хошь, покажу?

Брыня взялся пальцами за наручники Ивана.

– А ну, положи механизм на место! – Грозно прошипел Диоген. – Все бы только ломать! Нам их подарили. На фига, нам обломки. И нечего завидовать. Мы не виноваты, что на тебя наручников не нашлось.

– Да! – Поддакнул Никанор.

– А я чо? Я ничо! – Брыня убрал руки от наручников. – Действительно, что ломать-то. Вещь хорошая. Давай, дуй.

Диоген дунул и наручники расстегнулись.

– Научишь? – Спросил Никанор, протягивая гному руки.

– Не могу. – Диоген дунул. Никанор еле успел поймать свои браслеты. – Чтобы научиться, надо родиться гномом.

Когда наручники были сняты и с Ивана, то друзья решили, что лучшего места для их хранения, чем Никаноров чуланчик, не найти. Так и порешили. Никанор, польщенный доверием, спрятал наручники в левый карман.

– Как в банке. – Он похлопал по карману. – Ну ладно. Вы тут посидите, а я пойду Сидора покличу.

– Думаешь, что он в этом отделение? – спросил Иван.

– Вряд ли. – Возразил Никанор. – Я его кикимор поищу, чтобы они ему передали, что его брательник ищет.

– О, как у вас налажено. – Изумился Диоген.

– А ты как думал? – Усмехнулся домовой. – Это тебе не в замки дуть. Ладно. Я пошел.

И прежде, чем Диоген успел возмутиться, он пропал в стене. Брыня прошелся по «обезьяннику», подергал решетку и, чуть не выдернув ее из стены, уселся рядом с мужчиной. На шум, устроенный им, прибежал дежуривший милиционер. Он уставился на смирно сидевших арестантов.

– Чего шумите? В камеру захотелось? Могу устроить! Эй? – Он обратил внимание на отсутствие наручников. – А где?

– И этот чего-то потерял. – Заметил Диоген. – Эти менты, такие рассеянные. Ты, чего, служивый?

– А где наручники? – Растерянно спросил милиционер, и тут только заметил пропажу мужичка в косоворотке. – О ё!!!

На крик сбежались все, включая следователей, сидевших по кабинетам. Ближайшие к решетке сотрудники, молча смотрели на беспредел, совершенный неизвестно, каким образом. Кто стоял за их спинами, и ничего не видел, пытались выведать у передних, что же произошло. Поднявшийся шум, заинтересовал начальника отделения. Он вышел в совершенно пустой коридор и спустился на первый этаж. Подойдя к толпе сотрудников, он попробовал протиснуться к решетке, но, получив локтем в бок, решил подать голос.

– Что все это значит? – Грозно спросил он. – Почему никто не работает?

Толпа расступилась, пропуская начальника к решетке. Тот подошел, посмотрел на задержанных и повернулся к своим подчиненным.

– Ну, и что тут интересного? – Поинтересовался он и, увидев дежурного офицера, махнул ему рукой. – Ну-ка, принеси мне протоколы задержания.

– Товарищ полковник. – Сержант, обнаруживший пропажу, вытянулся по струнке. – Тут один сбежал. И наручники пропали.

– Как это пропали? – Возмутился Диоген. – Вы же нам их подарили.

– Вы, что? – Сержант постучал по своей голове. – Шуток не понимаете?

– Ты на себе не показывай! – Не остался в долгу Диоген. – А то своих тараканов распугаешь, чем тогда думать будешь? И шутки свои, ментовские, ментам рассказывай. Нечего гражданских в заблуждение вводить.

– Где наручники? – Рявкнул сержант.

– Тю-тю наручники. – Объяснил Брыня. – Им ноги приделали.

– Хватит!!! – Заорал полковник. И когда все затихли, зловеще проговорил. – Как, это, один сбежал? Куда сбежал? Кто допустил?

– Да никто не сбегал. – Влез Диоген. – Он брательника разыщет и придет. Если бы нам не надо было в тюрьму, вы бы, хрен, нас сюда привезли.

В дежурке зазвонил телефон. Дежурный офицер снял трубку и представился по форме. Через некоторое время он сказал: "Есть! Товарищ генерал!" и посмотрел на начальника.

– Вас генерал. – Прошептал он, прикрывая трубку рукой.

В отделение стало тихо. Полковник подошел к окну дежурного и приложил трубку телефона к уху.

– Слушаю, товарищ генерал! – Он немного послушал, потом посмотрел на задержанных. – Да, товарищ генерал! Задержали. Всех четверых. Они в «обезьяннике». Слушаюсь, товарищ генерал! Так точно, товарищ генерал. – Он вернул трубку дежурному.

– Значит так! – Он вытер лоб и шею носовым платком. – Всех четверых в камеру. Завтра за ними приедут.

– Товарищ полковник. – Дежурный высунулся из окна. – Этот четвертый, не с ними был. Он в префектуре буянил.

– Был в префектуре, а стал с ними. И пусть доказывает им… – Полковник показал пальцем в потолок. – А мы скажем, что взяли их вместе. Упустили одного? Ну, смотрите, если кто проболтает! – Он потряс кулаком.

Осмотрев присутствующих строгим взглядом, он погрозил пальцем и пошел к себе, заложив руки за спину.

– Строгий он у вас. – Сказал Диоген сержанту, когда полковник ушел. – Как ротвейлер.

– Разговорчики! – Дежурный ударил дубинкой по прутьям решетки. – Будете говорить, когда вас спросят.

– Ты мне рот не затыкай. – Диоген погладил косичку. – Ты должен быть с горячими руками, холодным сердцем и чистой головой.

– Ваш друг все перепутал. – Шепнул мужчина Брыне. – Лучше их не раздражать, а то дубинками изобьют.

– Вообще-то, – сказал Брыня, вставая, – мы имеем право говорить, когда захотим, а не когда спросят. – Он повернулся к Ивану. – Вань! Дозволь пошалить. Что-то не пахнет здесь соблюдением законности.

– Успокойся, Брыня. – Иван посмотрел на сержанта. – А вы, держите себя в рамках закона.

– Нет, вы видели? – Не унимался сержант. – Они еще права качают! А вот я сейчас всем по почкам… – Он покрутил головой, кого-то увидел и крикнул. – Серега! Не хочешь размяться? Обезьяны борзеют.

– Можно и размяться. – Из коридора раздался скучающий голос. – А то, что-то в сон клонит.

К решетке подошел огромный милиционер. Он гнул в руках дубинку и оценивающе рассматривал задержанных. В окно дежурки, высунулась голова офицера, и улыбнулась. Стали подходить свободные сотрудники. Зрелище обещало быть интересным. Единственное, что немного настораживало, так это то, что задержанные улыбались. Но, как говорится, и не таких обламывали. Сержант открыл замок решетки и проскользнул в «обезьянник». За ним втиснулся громила. Брыня, по-кошачьи, проскользнул им за спины, взял обоих за воротники и, развернув лицом к решетке, вонзил их головы между прутьями. Все было проделано так быстро и ловко, что у зрителей удивились только глаза, а губы продолжали улыбаться.

– Если есть еще желающие, – предложил Брыня, – то поднимите руки.

Желающих не нашлось. Мало того, зрители забыли, что они являются работниками правоохранительных органов, и должны усмирять хулиганов. Они подались назад и уперлись в стенку, оставив на произвол судьбы своих товарищей. В наступившей тишине было слышно, как потеет Серега, которого минуту назад, клонило в сон.

– Ну, если желающих больше нет, – Объявил Брыня, снимая свой брючный ремень, – тогда приступим к Ликбезу.

Он осмотрел свои жертвы. Положил руку на спину здоровяка, отчего тот обреченно засопел.

– Извини, Серега, но ты виноват больше, чем этот прыщ. – Он показал на сержанта. – Да и мяса на тебе больше. Итак! Правило первое: уважай задержанного хотя бы за то, что он может оказаться невиновным!

Рука с ремнем рухнула вниз, стегнув по толстой заднице. Местное эхо погнало по коридорам, насыщенный болью, вопль толстяка.

– Правило второе: уважай задержанного хотя бы за то, что он может оказаться потерпевшим.

Эхо, в отличие от государственного аппарата, работало на совесть.

– Правило третье: уважай задержанного хотя бы за то, что он, отсидев, может тебе все припомнить.

– Что здесь происходит? – Около решетки нарисовался полковник.

Толстяк ответил ему яростным воплем.

– Распустил ты своих подчиненных, полковник. – Брыня вдел ремень в брюки и подошел к начальнику. – По-хорошему, тебя бы следовало выпороть. Да ладно. Еще успею.

– Что вы себе позволяете? – Уже тише и не так угрожающе, произнес тот.

– Я позволил себе то, что, похоже, принято делать у вас в милиции. А именно: пользуясь тем, что вам не смогут оказать сопротивление, потому что вы представитель закона и поэтому сильны, вы сами творите произвол. Я сделал то же самое. Никто из вас не может оказать мне сопротивление, поэтому я сделал, что посчитал нужным.

– Ну, ни фига себе! – Раздался голос Никанора. – Стоило мне отлучиться на минутку, как вы тут бардак устроили. Я что, должен сидеть здесь и смотреть на эти задницы? Брыня! Оставь их в покое.

Брыня развернулся. На него глядели веселые глаза домового.

– Нашел брательника?

– Какой ты шустрый. Сообщил, что жду по такому-то адресу. Должен подойти.

Сотрудники отделения зашевелились. Они стали указывать на Никанора пальцами.

– Товарищ полковник. – Зашептал подбежавший дежурный офицер. – Это тот, который сбежал. Чего делать-то будем?

Полковник не знал, что делать. В таких ситуациях, нарушители у него, умывались кровавыми слезами. Сегодня был не тот случай. Пристрелить бы их, при попытке к бегству, но сомнения глодали так, что и на курок не нажмешь. Выяснилось, что внутренние органы так прогнили, что стали жить по воровскому закону: кто сильнее, тот и прав. Никто, даже не пытается освободить этих двух идиотов.

– Господа. – Обратился полковник к задержанным. – Не желаете ли пройти в изолированную камеру, со всеми удобствами в углу? Вы можете там поговорить, и вам никто не помешает.

– Вот это дело. – Никанор обрадовался. – Камера нам подойдет. Да, Вань? У нас же свои секреты. Да и поесть надо.

– Поесть не помешало бы. – Согласился Брыня. – С утра маковой росинки не было. Парня этого с собой возьмем. Пойдешь с нами? – Обратился он к мужчине.

Тот согласно кивнул головой.

– Ну и правильно. – Воскликнул Диоген. – Так надежней будет.

– Безопасней. – Поправил Брыня.

– А я так и сказал.

– Да ну тебя. – Огрызнулся Брыня и повернулся к полковнику. – Давай, веди в свой «люкс».

Когда дверь в камеру, куда вошли задержанные, закрылась, полковник облегченно вздохнул. Год до пенсии, и на тебе. Это не террористы, какие-нибудь, и не бандиты. С теми все проще. Чуть что – стреляй. А тут такое подсунули, что слов нет. А этот дед? Какая силища! А энергетика! Смотрит, аж к земле пригибает. Не завидую следователю, который будет вести его дело. Слава Богу, что завтра их увезут. Ох, дожить бы до завтра!