Текст книги "Некромант на страже человечества. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Никита Клеванский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Так и знал, что человек ты гнилой и весь из себя неприятный. – обиделся Некро. – Ну и сиди тут тогда в неведении сколько душе угодно. Слова тебе больше не скажу!

Разве что «бе-бе-бе» не добавил. Вот ведь клоун. Артист больших и малых академических театров, чтоб его Милославский послу подарил. Ладно, придется подыграть. Но только один раз!

– Уболтал, черт языкатый. Унесу эту страшную тайну с собой в могилу. Хочешь, Омишем поклянусь?

– Это излишне. – сменил гнев на милость Некрономикон. – Мы ведь партнеры, пока смерть не разлучит нас. Твоя, конечно. Не моя.

Я глубоко вдохнул и досчитал до пяти, чтобы не наговорить грубостей.

– Ну тогда скажи мне, партнер, что за фрукт такой «эволюция», и с чем его едят?

Думаю, начать следует именно с нее. Определенно да.

Глава 7

На вопросы мои Некрономикон отвечал обстоятельно. И пусть реплики его порой изобиловали нелестными шутками и язвительными комментариями, но и полезной информации в них тоже содержалось немало. Да столько, что я едва успевал переваривать.

Начал он с того, что у каждой расы имеется свой Краеугольный Камень – некий ключевой объект, отвечающий за благополучие всего народа. Причем Камнем не обязан быть булыжник в прямом смысле этого слова. И даже числиться в списке самоцветов он не должен. Название просто такое. И тем не менее, каким-то образом он олицетворяет и объединяет всех представителей одной цивилизации.

Люди такой тоже заимели во время Первого Пришествия (или Катаклизма, или Нисхождения, или далее по списку). Вот только уберечь не смогли, и наш Краеугольный Камень захватили эльфы. Как, собственно, и дварфийский с орчьим. А вот клиотам повезло куда меньше, и их реликвия оказалась уничтожена, из-за чего Мутанты опустились на самое дно социальной иерархии.

Казалось бы – при чем тут эволюция? А при том, что если раса перестала контролировать свой Краеугольный Камень, то ее представители утрачивают возможность эволюционировать, пока снова не обретут над ним контроль. И поскольку люди потеряли свой давным-давно, то уже и сама информация об эволюции перешла в категорию легенд и слухов.

Химерам же еще хуже. Мы-то хоть теоретически сможем когда-нибудь вернуться на этот путь. А им подобное не светит вовсе.

Бедняжки (нет).

Теперь стала понятна причина подмеченного мною взаимодействия нелюдей. Эльфы стоят над всеми, далее орки и дварфы, а затем клиоты и люди, презрительно называемые челами.

Но секундочку! Если наш Краеугольный Камень не уничтожен, а всего лишь захвачен, то почему наше положение в обществе столь низко, а не на одному уровне с бородачами и зеленокожими громилами?

Ответ прост.

Мы – изначальные обитатели планеты, и нас банально слишком много. Даже с учетом колоссальных потерь в последовавших за Катаклизмами войнами. Поэтому логично нас искусственно принижать, чтобы знали свое место и не вздумали взбрыкнуть и взять числом. За прошедшие века доминации эта политика возымела успех, и теперь даже некоторые люди сами себя называют челами и не мыслят о том, чтобы пойти против нелюдей.

Чертовы твари!

Что же до самой эволюции, то она представляет собой процесс перехода индивида на более высокий уровень развития внутри своей собственной расы. Сильнее, быстрее, умнее, ловчее, способнее и, наконец, но не в последнюю очередь, с более высоким запасом Межмировой Энергии.

Я уж было возгордился, что могу теперь считать себя высшим существом, на что Некрономикон рассмеялся и в весьма язвительном стиле спустил меня с небес на землю. Оказалось, что люди так давно не имели доступа к своему Краеугольному Камню, что деградировали до низших людей и рискуют еще лет через триста-четыреста и вовсе выродиться в обезьян. Я же теперь гордо могу именоваться полноценным человеком. Обычным. И до высшего мне еще, как минимум пара эволюций.

– Но как же так вышло, что я вообще сумел эволюционировать? – задал я очередной закономерный вопрос, пытаясь уместить в голове ворох новой информации. – Без знаний, без помощи, и, самое главное, без доступа к Краеугольному Камню моей расы.

– Ну, во-первых, не без помощи. – с намеком проронил Некро.

– Да-да, без тебя не обошлось. – вздохнул я.

– То-то же. А насчет остального… Тут сошлось столько случайных факторов, что вероятность получить по макушке метеоритом выглядит по сравнению с ними заурядной обыденностью. Словно улитка пришла к финишу первой на лошадиных скачках. Словно…

– Да понял я! Ближе к телу.

Некрономикон подлетел ко мне вплотную и коснулся груди обложкой. Он оказался неожиданно теплым. А с учетом кожаного «оформления», ощущалось это так, будто меня потрогал нагревшийся на солнышке мертвец.

Мерзость!

Я, может, и некромант, но к подобному пока не привык.

– Отцепись! – я оттолкнул его от себя. – Не делай вид, что ты не понимаешь, о чем я.

– Уже и пообниматься нельзя. – с деланой обидой пробубнил артефакт. – А ведь не чужие мы. Кровью породнились. Твоей.

Ты поэтому обо мне столько знаешь, книженция из микроволновки? И сколько, кстати, ты знаешь?

В слух я, к счастью, этого не произнес и вообще решил лишней информацией не разбрасываться. Мало ли как оно потом обернется. А ты говори, книжечка, говори.

– Ближе к… делу. – снова поторопил я Некро.

– Тогда не перебивай, недотрога. – он сотворил себе из зеленого тумана нечто похожее на пюпитр и вальяжно на нем разлегся. – Случайностей сошлось море. Со счета не сбейся. Ты родился в глуши, где даже о развитии толком не знают, не говоря уже про эволюцию. Это раз. Ты на кой-то ляд взялся упражняться с Межмировой Энергией едва ли не раньше, чем говорить. Это два. Как так вышло, кстати?

– Я уникум.

– Не исключено. – хмыкнул артефакт. – С Энергией ты упражнялся, но делал это неумело. Как обезьяна с пулеметом: мог убить всех вокруг, мог себя, а мог заставить львов приносить тебе по утрам банан. Очищенный и порезанный. Три.

– Я мог убить всех вокруг? – ужаснулся я.

– Это образно. – «отмахнулся» Некро. – Но вот развитие себе ты мог запороть запросто. У тебя там внутри такая мешанина была, что из меня чуть листы не повылезали. Ты и тело пытался напитать, и душу, и внутреннюю циркуляцию наладить, и резервуар растянуть, и при этом еще и накопить что-то. Честно говоря, если бы ты в какой-то момент не остановился и не перешел к простому накоплению, то сломал бы все к такой-то бабушке и тогда тебе уже не помогли бы ни боги, ни демоны.

Остановился. И перешел к накоплению. Мое обещание маме забросить тренировки, не рисковать жизнью и посвятить себя мирному ремеслу писаря. Как же давно это было! Но, получается, мама тогда, сама того не ведая, спасла меня.

Спасибо, мам! Если бы не ты… При встрече обязательно обниму и расцелую за все годы разлуки. Честное слово!

– Причем копил ты тоже через пень-колоду, расходуя часть Межмировой Энергии на завершение эволюции.

А больше и некуда было. На мне же подавитель висел. Он, значит, на эволюцию не влияет. И почему он вообще на мне сбоил? Спросить? Нет, можно и позже.

– И что, вот так просто эволюционировать? – решил уточнить я. – Всего лишь особым образом циркулировать внутри себя Межмировую Энергию?

– Просто. Как заставить скелет играть на дудке.

– А это просто? – нахмурился я.

– Ни разу! О том и речь. И ладно было дело было только в Энергии, так ведь еще нужно использовать особые ресурсы. Они служат катализатором. Но эти финтифлюшки настолько редки, что стоят больше, чем весь твой Дальний Крутолуг. Это уже четыре или пять?

– Сбился.

– А я предупреждал!

Тем временем я задумался. Особый ресурс. Откуда в самом деле в Крутолуге могла взяться такая ценность? Отец крохотный осколок Этерниевой руды, вон, чуть ли не за половину годового жалования купил. При том, что я уже лично ее не одну тележку накопал. Но логистика, защита от воров и монстров, плюс чаевые курьеру, плюс на пиво, все дела… Издержки захолустья. Что в этой жизни, что в прошлой.

И все же кое-что выбилось из обычной вялотекущей рутины нашего спокойного городка.

Трещина.

В которой я…

– Птичьи Пенчики! – осенило меня.

– Догадался. Смышленый. – похвалил Некро и превратил свой пюпитр в надгробие, выполненное в форме небольшой греческой колонны с неразборчивой надписью. – Называются они, конечно, не так, но сути это не меняет. Ты ел плод из Трещины, которой самой суждено было эволюционировать. В чем и заключается его редкость.

Значит об этом он знает. А что на счет…

– Но ведь остальные его тоже ели. И Энн и Леуш. И оба они тренировались по методике Сэра Чагаша. Почему тогда я? И что это были за внутренние препоны?

– С препонами все ясно. Они и должны быть. Слабые. Другое дело, что члену расы с утерянным Краеугольным камнем их в принципе не одолеть. Поэтому у вас об эволюции вида и забыли. Да и обо всех остальных тоже. Хотя эволюционировать может все, что угодно. А вот почему именно ты… Может сам мне скажешь? В чем твоя особенность?

В том, что я переродился. И, возможно, какая-то часть меня запомнила связь с нашим Краеугольным Камнем, образовавшимся в момент Первого Пришествия. Или что-то в этом роде. Может она и до сих пор есть. Черт его разбери. Но самое главное, что ты, партнер, об этом похоже не знаешь. И сообщать тебе такие подробности я не намерен.

Я сделал вид, что задумался и усиленно перебираю в уме все свои уникальные черты от старательно подавляемого занудства до щелкающего мизинца на левой ноге. Я даже дал волю рукам и извлек из подсумка Сранделя невзрачное колечко, которое принялся якобы неосознанно натирать его же носовым платком. Снаружи и изнутри. Изнутри и снаружи.

Некро сказал, что препоны должны быть слабыми. Мне они такими не показались. Значит потеря людьми Краеугольного Камня влияет и на меня тоже. Но слабее, чем на других. Или нет? Не поэтому ли на сборе добытой руды всегда стояли эльфы? Потому что чувствовали добычу. А я? Вроде нет. Но кристаллы попадались мне чаще других невольников. А еще я ощущаю близость Трещины. Нет, это уже скорее результат эволюции. Раньше-то такого не было. Или было?

От избытка идей, мыслей и новой информации мозг немного поплыл. Сейчас бы усесться где-нибудь с кружечкой горячего чая с лимоном и спокойно все обдумать, а не стоять под испытывающим взглядом могущественного артефакта. К черту все!

– Н-ну? – подстегнул мою умственную деятельность Некрономикон.

– Не нукай, не запряг. – огрызнулся я.

– Да толку тебя запрягать? Ни могилу свежую не разроешь, ни склеп не разоришь. Даже завалящего зомби вряд ли поднимешь.

– Зато я небесно-красив.

– Отнюдь. И если это единственное твое достоинство, то хочу тебя огорчить, и…

– Леон, ты тут?

Я обернулся на голос, а когда посмотрел обратно, то Некро уже и след простыл. Ни пюпитра, ни надгробия, ни ядовито-зеленого тумана, ни самого́язвительного манускрипта, доверху набитого тайными знаниями о магии смерти.

О которой я так и не успел расспросить.

– Еле нашел. В прятки играешь? – в мою расщелину спустился Леуш и подошел поближе. – Фил их, кстати, терпеть не может. С кем ты тут разговаривал?

– Сам с собой. – проворчал я.

Вот смеху-то будет, если Некрономикон и все, что с ним связано, является плодом моего воображения. А то и предсмертным бредом. А сам я до сих пор лежу на груде черепов у подножья убившего меня сталагмита. Или падаю в Бездну. Или гибну вместе с драгоценной Мари вместо того, чтобы бросить ее в одиночестве.

Что-то меня понесло…

– Ну и правильно! – радостно хлопнул меня по плечу Леуштилат. – С умным человеком что бы не поболтать? Оп-па! А это у тебя откуда?

– Что?

– Да вот же.

Я проследил за его взглядом и понял, что он говорит про грязный платок Заркада.

Шта?

А, нет, скорее про кольцо.

– Нашел в вещах Сранделя.

– Сатвелеон всемогущий! – присвистнул Леуш, глазами пожирая простенькую бижутерию. – А ты там случаем Кадуцей не прихватил? Или еще какой легендарный артефакт? Честно говоря, я уже не удивлюсь.

Я пару раз хлопнул глазами и пристально посмотрел на баронского сына. Может он все-таки видел Некро и теперь дает мне шанс признаться в этом? Сам бы я, возможно, так и поступил. А вот для Леуша, скорей всего, это слишком сложно. Он бы явно спросил напрямик.

С другой стороны, кому еще доверить страшную тайну, как не лучшему другу?

– Некрономикон. – выдал я, после недолгого молчания. – Книга Мертвых. Он и научил меня магии смерти.

Теперь уже настала очередь Леуштилата бестолково лупать зенками. Впрочем, делал он это не долго и уже скоро, смеясь, хлопал меня по плечу, будто пытался заколотить в землю, как сваю.

– Да ты шутник, оказывается, Леон! – проронил Леуш, утирая слезу. – Еще и с таким серьезным лицом. Я и правда чуть не поверил!

Ну нет, так нет. Я пытался.

– Так что с кольцом? – решил все-таки узнать я.

– Ой, прости. Забыл, что ты из Крутолуга попал сразу на каторгу. Это не простое кольцо.

– А волшебное?

– Почти. Пространственное. Редкая в наших краях штука. И дорогущая-я… жуть! Так близко не видел ни разу. Только на руке у главаря одной банды, с которой мы с Филом… Ну, я рассказывал. Дашь подержать?

Леуштилат выглядел, как щенок, выпрашивающий вкусняшку, и смотрел на меня точно таким же щенячьим взглядом. Ну как тут отказать?

Я протянул ему по-прежнему выглядевшую никчемной безделушку, и Леуш осторожно принял ее, словно я доверил ему Краеугольный Камень. Он замер на несколько мгновений, а затем воссиял новогодней елкой на главной городской площади.

– Оно! – восторженно подтвердил он. – И правда оно! Надо же! Вот бы и мне такое!

Первым порывом было тут же подарить ему цацку, но сидевшая глубоко внутри меня жаба громко квакнула и велела не разбазаривать ценное имущество. Так что в том, что я забрал кольцо обратно, виновата именно она, а не моя жадность и скверный характер. Чес слово! Придушил бы зеленую, да больно полезна. Живи, земноводное.

– Загляни внутрь. – посоветовал Леуштилат, довольно легко расставшись с изделием. – Но не просто, а как с Межмировой. Типа по-особому.

Прости, Чагаш, я зря критиковал твои учительские навыки. Быть понятным дано не всем. Тем не менее, основной посыл я уловил и уже с третьей попытки сумел рассмотреть спрятанное в кольце пространство.

Небольшое – меньше кубометра – оно походило на темный чулан в доме карлика, куда грудой свалили множество всяческих разностей. Тем не менее, путешествуя внутри одним лишь разумом, перебирать вещи оказалось довольно удобно.

В запаснике Сранделя я обнаружил небольшой кошель с гульденами, буханку черствого черного хлеба, мешочек со специями, ворох одежды, бритву, бутылку вина, похожее на ручную дрель устройство с пупырчатым цилиндром вместо сверла, пузырек едва светящейся темно-коричневой жидкости, моток проволоки и еще несколько мелочей разной степени бесполезности.

Для человека, только что обладавшего лишь драными штанами и поврежденным ошейником – настоящее сокровище. Повезло еще, что кольцо оказалось чересчур маленьким для похожих на сардельки пальцев дварфа. Если бы Заркад носил его на руке или на шее, а не в подсумке, в жизни не догадался бы забрать.

Мне же колечко пришлось впору, и я не постеснялся его тут же надеть. Слишком полезная вещица, чтобы задумываться о том, как оно на мне будет смотреться. К тому же я припомнил, что и Угрюмый Чагаш обладал чем-то похожим. Сразу стало понятно, каким образом он сумел спрятать от Алаума тот токин во время закрытия Трещины.

А еще Квеннарфинг. Глава увезшего меня из дома отряда. Помнится, он тоже оставил встреченному возле развален Кремля незнакомцу свое кольцо, что его жутко разозлило. И теперь понятно почему. Это как лично указать грабителю, где спрятан сейф, а заодно любезно подсказать пароль. Кем же был тот хмырь в плаще?

Выудив из пространственного хранилища рубашку, я усилием воли потянул ее наружу и уже скоро примерял на себя поверх бинтов. Оказалась коротковата. Дварфийская же. Хоть и переростка-Сранделя. Но всяко лучше, чем ничего.

Еще одну отдал Леушу, но на его богатырское тело одежка вообще не налезла, что ничуть не смутило неунывающего воина.

– Получается, это что-то вроде личной карманной Трещины. – задумчиво проронил я, поудобнее устраивая кольцо на пальце. – Занятно.

– Впервые слышу, чтобы кто-то его так называл. – усмехнулся Леуштилат, окончательно бросив попытки напялить рубаху. – Держи, пока не порвал. А ты тут тренироваться хотел? – он осмотрелся. – Смотрю, здесь Межмировой Энергии хоть отбавляй. Удачное местечко.

– Типа того. – ответил я, подумав, что мне бы и правда не мешало поскорее начать осваивать свое умение. Благо учитель имелся. Вроде как.

– Я тогда тоже займусь. – решительно заявил баронский сын. – Может удастся до Осознавшего добраться. А то, глядишь, ты меня догонишь и перегонишь! Вот смеху-то будет.

– Кстати, на счет этого. – вспомнил я еще об одном моменте. – Сколько…

– Леон! Леуш! – послышался откуда-то снизу голос Захара. – Вы где? Ау!

– Если сделать вид, что мы не слышим, он уйдет. – проронил я, прекрасно понимая, что лишь оттягиваю неизбежное.

– Притворимся веточкой?

– Скорее ветошью.

– Э-эй! – не унимался Захар. – Там Тротты!

Ну вот. Час от часу не легче…

Глава 8

– Мы же уже выяснили, что это не Тротты. – крикнул я, подойдя к краю расщелины. Нужно бы придумать название для этих здоровенных тварей. Крысищи? Грызуны-переростки? Нет, ерунда какая-то. – Убейте одного – приготовим, как вчера.

Только теперь со специями. Спасибо, Срандель. Чтоб тебе пусто было, нелюдь чертова.

– Не, это и правда Тротты. Настоящие. – крикнул Захар. – Вернее не только. Еще и обычные Нетры. – ага. Название уже придумали и без меня. Удобно. – Они когда рядом, сразу видно разницу. И еще, похоже, они драться собрались.

– С кем?

– Друг с другом!

Я вздохнул, кивнул Леушу, и мы принялись вылезать из расщелины. Две главные боевые единицы не могут отсиживаться в сторонке, когда всему отряду грозит опасность. К тому же, если мужики сослепу ничего не напутали, то моя теория о возникновении Троттов только что разлетелась в дребезги. А это неприятно.

– Туда. Здесь недалеко. – позвал Захар, увлекая нас вниз. – За ними Кисточка следит.

Группа Балалая уже вернулась с разведки, и я взял их с собой на всякий случай. Казан с остальными видимо еще не возвращались. Но это не страшно. Они должны были исследовать другую область, так что можно надеяться, что с ними ничего не случилось.

– Почему «Нетры»? – не сумев удержать в узде любопытство, поинтересовался я, лавируя между камней и деревьев.

– Сокращенно от «Не Тротты». – сообщил Хвост. – Это Леуш придумал. Здорово, правда?

И действительно. Кто еще, если не мастер «Нигдейки»?

– Много их?

– Не то чтобы… – протянул Балалай, покрепче сжав в руках кирку. – Хотя раньше, в забое, я бы точно обосрался от страха. А после недавнего… Уже вроде и не так страшно, да мужики?

Ответом ему стал неровный строй глухих «угу» от беспрестанно щурившихся старожилов шахты. Все-таки для них даже источаемый «небесным» кристаллом свет казался нестерпимо ярким. Но ничего. Пусть привыкают. Потом проще на солнце будет. Когда (именно «когда», а не «если»!) мы до него доберемся.

Кисточка лежал на покрытом мхом куске скалы и пристально смотрел вниз, на развернувшуюся чуть поодаль баталию. Впрочем, услышал я ее гораздо раньше. Писк, визг, рычание, клацанье зубов, скрежет когтей – звуки лились, казалось, ото всюду, многократно отражаясь от камней и деревьев.

Зрелище тоже соответствовало.

Около двух десятков метровых крыс остервенело бросались друг на друга, вгрызаясь в плоть и вырывая ее сочными шматками. В воздухе висела кровавая взвесь, густо замешанная на пыли, клочках шерсти, осколках камней и лютой ненависти, с которой существа пытались друг друга истребить. И если в начале схватки Троттов от Нетров еще можно было отличить по цвету шкуры и общему состоянию тела, то сейчас, в мельтешении покрытых ранами существ, выделялись лишь глаза – угольно-черные и кроваво-красные.

– Нетров-то побольше будет. – сделал вывод Комар, оценив ситуацию.

– Ага. Только Тротты будто вообще боли не чувствуют. – подтвердил Кисточка. – Тот, вон, без лапы бьется, а этот – с откушенной мордой.

– Это потому, что они и так уже мертвы. – тоном знатока изрек я. – То, что мертво, умереть не может.

Произнесенная мной фраза произвела сильное впечатление на окружавших меня людей. На всех. Кроме Леуша.

– А по-моему, мрут, как милые. – озвучил свое мнение он, с любопытством следя за дракой. – Того, под сосной, на части разорвали, и что-то он обратно не складывается. И с чего ты вообще взял, что они дохлые?

– Умение. – не стал скрывать я. Все равно мои силы они уже видели.

– Пробудилось-таки? – радостно воскликнул Леуштилат и разве что в ладоши не захлопал. – Я так и знал, что тот священник на тебя зуб точил! Намеренно оговорил, гад такой. А еще Сатвелеону служит! – он раздосадовано сплюнул себе под ноги. – Конечно, людей без умения не бывает. Хотя, погоди… Твои родители ведь…

– Так и у тебя жрецов в роду не было. – перебил его я, не дав закончить мысль.

– Так-то да… – протянул Леуш. – Ну, значит не все так просто! – пришел он к незамысловатому, но логичному выводу, и беззаботная улыбка вновь озарила его лицо.

Мир снова ясен и понятен, все разложено по полочкам, и никакие несоответствия не мешают наслаждаться каждой наполненной приключениями секундой. Тру-лю-лю и тра-ля-ля. Врагов – бить, друзей – защищать, женщин – любить, теплое с мягким – не смешивать. А с остальным пусть разбираются те, кому это больше нужно.

То есть, видимо, я.

Что ж…

– Может, поможем? – с сомнением в голосе предложил Хвост.

– Кому? – уточнил Балалай.

– Ну-у… Живым, наверное.

– А Леон, вон, оказывается, с мертвыми дружит. – встрял Евген, державшийся до этого позади.

– Ну тогда мертвым.

– А они потом тебя и сожрут сразу. – спокойно произнес Кисточка. – Как Сохатого. И Редиса. И Глепа. И еще много кого в шахтах.

– Да что вы набросились-то? – сдался Хвост и принялся заглядывать в лица, ища поддержки. – Я же спросил просто. Я, как все, я со всеми. Леон, что делаем?

– Пока ждем. – коротко бросил я.

– Ну ждем, так ждем. – успокоился Хвост. – Вот видите.

Что нужно было видеть – непонятно, но все действительно примолкли и вернулись к созерцанию схватки.

А она как раз перешла в новую фазу.

Несмотря на живучесть Троттов, Нетры брали числом, и то одна, то другая мертвая крысы падали, чтобы больше уже не подняться. Трупов среди черноглазых тоже хватало. Мы находились достаточно близко, и я чувствовал некую связь с каждым из мертвецов, словно те были фрагментами одного единого целого, к которому присоединился и я.

Некромант. Маг смерти. К подобному так просто не привыкнешь. Это тебе не Писарь и даже не Копейщик. Умение специфическое. Однако выбора у меня не было, и я полностью сосредоточился на ощущениях, стараясь лучше понять и освоить ставшую частью меня магию.

А потому первым заметил прибытие нового действующего лица. И даже не столько заметил, сколько сперва почувствовал и уже потом отыскал взглядом.

Сперва сражение проходило по тому же сценарию, и Нетры продолжали добивать Троттов, однако потом я заметил тонкую фиолетовую нить Межмировой Энергии, протянувшуюся к застывшему телу крысы с перегрызенным горлом.

Первые пару секунд ничего не происходило, но уже в следующее мгновение труп дернулся, будто от удара током. Потом еще раз. А затем неуверенно встал на все четыре лапы, а его подернутые пеленой смерти глаза вспыхнули яркими рубинами.

Оживление завершилось.

Родился новый Тротт.

– Ого!

– Вы это видели⁈

– Да он же встал!

– Кхазулдан!

– Сатвелеон! – практически одновременно воскликнули мои спутники, тем не менее не слишком повышая голос, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания.

– Леон, это ты его? – неуверенно спросил Евген.

– Нет. – раздраженно бросил я. – Не мешайте.

Бывшие невольники притихли, я же вернулся к наблюдению и попыткам лучше понять суть происходящего.

Первым делом я проследил за направлением тянувшейся от новоиспеченного Тротта нити, и понял, что та уходила в кусты, располагавшиеся чуть в стороне от основного поля боя. Приглядевшись, я заметил – или скорее почувствовал – там еще одну красноглазую крысу. Меньше других. Но маяк ее существования горел в моем внутреннем восприятии гораздо ярче всех прочих мертвецов.

Это явно был непростой Тротт. Кроме того, он тоже почувствовал мое присутствие, и я ощутил исходившие от него неудовольствие и агрессию с, кажется, легкой примесью непонимания. Будто у него не получалось осознать своим скисшим мозгом, что я такое, и он хотел уничтожить помеху, но не мог отвлечься от текущих целей.

Потому что плел еще одну нить, подбиравшуюся к новому трупу. И тот тоже поднялся на ноги, чтобы впиться в загривок совсем недавно сражавшегося с ним бок о бок сородича.

Страшная сила!

Это не какой-то там Блок копьем и даже не Стремительный выпад. Их и сравнивать бесполезно. Как муравей со слоном – они находятся в совершенно разных плоскостях. Теперь, наблюдая ее со стороны, я понял это, пожалуй, еще лучше, чем во время попытки прорыва на поверхность.

Когда любой павший товарищ, за которого ты был готов секунду назад отдать жизнь, вдруг подло вонзает оружие тебе в спину – ты чувствуешь не только боль, но и обиду от предательства. Пусть и необоснованную.

Кроме того, это должно существенно деморализовать и остальных врагов. Да, против крыс такой аспект вряд ли имеет значение, но вот против разумных… Жаль, что я не догадался провернуть нечто подобное в тот раз. Может, все обернулось бы совсем по-другому.

Хотя, была ли у меня возможность? И помогло бы ли мне это против Малрендила?

Не факт…

Тем временем еще один Тротт пал, разорванный на части, а его место уже занял новый. И пусть с него кровавыми ошметками свисали оторванные куски шкуры, обнажая плоть, но он тут же ринулся в бой, не обращая внимания на столь незначительные детали.

– Что-то я уже сомневаюсь, что Нетры победят… – нетвердо произнес Захар.

– Тихо ты, не мешай Леону! – явно нехотя, но все же осадил его Евген.

– А что он делает?

– Да Сатвелеон его знает. Но лучше не мешай.

– А…

– Тс-с-с! – шикнул Леуш, и Захар затих.

Спасибо, дружище.

Ведь мне действительно требовалась полная сосредоточенность.

Для обучения.

Да-да, я учился у дохлой крысы мастерству поднятия мертвых. А тот, кто считает это зазорным, пусть нацепит на шею подавитель и до конца жизни размахивает киркой во благо чертовых нелюдей! Я же стану использовать любую подвернувшуюся возможность, чтобы обрести силу и снова быть вместе со своей семьей!

Еще не до конца понимая суть происходящего, я зачерпнул часть накопленной утром Межмировой Энергии и принялся сжимать ее и одновременно вытягивать, заплетая в некоторое подобие тонкой косички. Благодаря заботе о младшей сестренке хотя бы этот опыт у меня имелся.

Тем не менее, работать с Энергией оказалось куда сложнее, чем с волосами, и созданная мною нить постоянно лохматилась и стреляла во все стороны фиолетовыми исками, словно поврежденная электропроводка.

Я явно расходовал гораздо больше ценного ресурса, чем клятый Тротт в кустах.

Но все равно не сдавался!

Дрожа от напряжения, я вливал в свое творение все больше Межмировой Энергии, усилием воли отсекая бесперспективные участки, будто умершие побеги от декоративного деревца. Нить – хотя, наверное, вернее ее было бы называть веревкой, если не канатом – гнулась и извивалась, однако постепенно все ближе подбиралась к выбранной мною дохлой крысе. И так вышло, что ее заприметил и мой «учитель».

Жгуты наших сил столкнулись в воздухе, и я тут же потерял несколько сантиметров своего. Они растворились, как коснувшаяся воды сахарная вата. Но я тут же нарастил новый объем и ринулся в бой со своим противником. Эта тушка будет моей!

Чертов Тротт – и мне не стыдно этого признать – явно превосходил меня мастерством, а прядь его силы жалила с проворством скорпионьего хвоста. Мне же приходилось постоянно защищаться, следя при этом чтобы моя корявая нить и вовсе не распалась от собственной никчемности. Я вливал все больше и больше Энергия, щедрою жменей черпая ее из внутреннего резерва и на ходу перестраивая структуру плетения.

Было сложно.

Очень.

Имея некоторое представление за счет проведенного в туннелях боя, я чувствовал, что решение должно быть куда более простым и изящным. Но все-таки я ощущал новое умение, как неотъемлемую часть себя и продолжал учиться ею пользоваться, словно неопытный малыш собственным телом. С той лишь разницей, что стадию взросления я уже прошел. Дважды. И обладал гибким разумом трезвомыслящего человека.

В отличие от своего оппонента.

Судя по всему, тот не являлся Некромантом и владел всего лишь одним единственным заклинанием, а значит проигрывал мне – полноценному магу смерти, способному действовать по своему собственному усмотрению!

За несколько проигранных стычек я изучил арсенал маневров противника и, когда тот в очередной раз попытался уколоть мой жгут своим, я намеренно позволил ему это сделать, а в момент проникновения нарастил новых волокон и захватил его нить в плен!

Не знаю, что именно произошло в этот момент, но мое сознание напрямую соединилось с сознанием Тротта. Сперва он явно хотел атаковать и устремился в бой, но быстро осознал, что на моем фоне смотрится лыжником, бросившим вызов снежной лавине. Но куда хуже для него, что то же самое осознал и я.

И лавина пришла в движение.

Сметая все жалкие преграды и барьеры, я тараном ломился в разум Тротта. Понятия не имею с какой целью, однако я чувствовал, что делать нужно именно так и никак иначе. Возможно само умение Некроманта подсказало мне это. И я был уже буквально в шаге от цели, когда окончательно запаниковавший Тротт пожертвовал потраченной на заклинание Межмировой Энергией и оборвал свою нить. Она тут же начала медленно растворяться в воздухе, словно туман по утру.

А я, наконец, вонзил свой монструозный канат в тело мертвой крысы.

– Да! – радостно воскликнул Леуш, определенно следивший за этим противостоянием. – Молодчага!

– Что?

– Что случилось? – заголосили остальные, неспособные видеть движение силы.

Но Леуштилат уже захлопнул рот ладонями, чтобы не мешать мне колдовать дальше. И правильно сделал, ведь, как оказалось, мало добраться до трупа – нужно его еще как-то подчинить. А собственным разумом, мертвяк, ясное дело не обладал.

По моим ощущениям он вообще походил на перчатку. Пустую перчатку, потерянную нерадивым хозяином морозным декабрьским деньком и валяющуюся на припрошенной снегом обочине. И вроде она еще хранит тепло и память о приносимой недавно пользе, но стылые щупальца смерти уже во всю подбираются к ее беззащитному нутру.

Или это мои щупальца?

Достигнув трупа, я вновь расщепил жгут силы на тонкие отростки и, напитав их Энергией, направил к костям, мышцам, мозгу и вообще везде, куда смог дотянуться. Наверное, я вновь действовал избыточно, но в итоге пронзил тело Нетра, словно еще одна кровеносная система. Только холодная, фиолетовая и полностью подвластная моей воле.