Текст книги "Последняя ночь майора Виноградова"
Автор книги: Никита Филатов
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
– Что случилось?
По тому, как испуганно дернулся на звук со своего места задержанный, стало ясно: с ним успели уже плотно и основательно психологически поработать. Хорошо, если только так…
– Здравствуй, Денис!
– Здравствуйте, Владимир Александрович.
Оперуполномоченный уголовного розыска младший лейтенант милиции Нечаев сидел на стуле посреди кабинета. Первое, что бросилось в глаза, – это высокие ботинки без шнурков. На запястьях – потертые наручники старого образца, оторванная пуговица на вороте рубашки, обмякшие плечи… Вдоль щеки, от уха до подбородка, грязно-розовой полосой вытянулся кровоподтек.
– Это что такое?
– При задержании! – ухмыльнулся из-за стола похожий на мультипликационную крысу инспектор из Службы внутренней безопасности ГУВД. Виноградов помнил его по шумной истории о поборах с проституток в международном кемпинге «Светино» – тогда пришлось поспешно расформировывать целое милицейское подразделение. Кого-то уволили, кого-то отправили на пенсию… Этот, видимо, устроился значительно лучше остальных.
– Денис?
Нечаев отрицательно помотал головой из стороны в сторону и хотел было что-то сказать, но его опередил чей-то требовательный голос:
– Вы и есть его адвокат?
– Да, – обернулся Владимир Александрович.
Молодой человек в измятой за ночь форме с прокурорскими серебряными погонами тяжело вздохнул и потер глаза:
– И ордер имеется?
– Конечно! – С этой стороны у Виноградова все было обставлено безупречно.
– Позвольте полюбопытствовать?
– Пожалуйста.
Сначала «крысенок» наблюдал за диалогом со стороны – и в глазах его читалась смесь болезненного самолюбия и черной безадресной зависти. Потом не выдержал – встал, подошел к прокурору, взял у него адвокатский ордер, зачем-то посмотрел на просвет и брезгливо вернул обратно:
– Ну-ну!
– Что случилось? – повторил вопрос Виноградов, когда с формальностями было покончено.
– Владимир Александрович, я…
– Подожди-ка, Денис! – на полуслове оборвал он подзащитного. – Сначала хотелось бы этих господ послушать.
Не спрашивая разрешения, Виноградов снял куртку и положил ее на свободный стул. Уселся, щелкнул замками дипломата:
– В чем подозревают моего клиента?
– Видите ли, этот молодой человек попал в очень неприятную историю…
…А теперь с той перенасыщенной событиями ночи прошло уже больше двух суток. Установленный законом срок задержания гражданина Нечаева по подозрению в совершении преступления в порядке сто двадцать второй статьи Уголовно-процессуального кодекса неумолимо подходил к концу.
– По-прежнему один сидишь? – нарушил молчание Владимир Александрович, наблюдая, как Денис автоматически забирает с шелестящей фольги последнюю дольку шоколада.
– Один.
– Больше не трогают? – Виноградов показал глазами на почти незаметную уже полосу на щеке собеседника.
– Нет. Вообще, только раз за все время и вызвали.
– Прокурор?
– Нет. Оперативники.
– Яс-сно. – Владимир Александрович поймал себя на мысли, что просто оттягивает время, не решаясь перейти к главному.
– Они меня все-таки арестуют?
– Не исключено. Если предъявят обвинение…
– Но ведь это же – липа! Полная. Разве так можно?
Виноградов хотел было сказать, что при нашей правоохранительной системе еще и не так можно, однако прикусил язык – сейчас следовало обойтись с пареньком помягче.
– Нельзя. Но – сплошь и рядом!
Собеседник по-детски хлюпнул носом:
– Зачем они так, а?
– Значит, кому-то надо!
Провокация – штука древняя и в умелых руках бьет без промаха. Раньше, чтобы посадить человека, особо не церемонились: кому-то анаши в карман засунут, кому-то пару патронов при обыске положат за холодильник… Случайная потасовка на улице с «пьяной» компанией, разорванная блузка несовершеннолетней соседки по купе – да мало ли способов!
Теперь работают тоньше, особенно, когда надо убрать с дороги милицейского оперативника. Впрочем, судя по истории с Нечаевым, все новое – лишь хорошо забытое старое.
– Владимир Александрович, ведь никакой же суд не…
– Конечно!
Меньше всего сейчас Виноградову хотелось углубляться в детали шитой белыми нитками провокации, которая привела его подзащитного в камеру. Какая разница, что за статья Уголовного кодекса будет значиться в обвинении? Аргументы, доказывающие абсолютную невиновность Дениса, лежали на поверхности и уже тысячу раз приводились Виноградовым письменно и устно во всех инстанциях.
– Ты этого не делал?
– Нет!
– Вот именно… Может, оно еще до суда развалится.
– С-свол-лочи!
– Прокуратура, блин… Сами сажают, сами же и за соблюдением законности следят. Так что месяцев десять-одиннадцать они тебя в «Крестах» продержат запросто.
– Но зачем? – повторил Нечаев.
– В том-то и дело! – Виноградов припомнил плакатно-суровое выражение лица помощника прокурора при их последней, только что закончившейся встрече. Почти два часа – обтекаемые формулировки, ни к чему не обязывающие рассуждения… Пока наконец череда намеков и недомолвок не оформилась в определенное деловое предложение.
Которое следовало довести до сведения клиента.
– Денис… Ты хочешь отсюда выбраться?
– Шутите? – полыхнули надеждой глаза собеседника.
– Нет. Нам с тобой предложена сделка.
– Какая? – чувствовалось, что, еще не зная, о чем пойдет речь, оперативник наполовину согласен.
– Все до смешного просто! После чего приключилась вся эта ерундовина? – Адвокат обвел собирательным жестом убогую обстановку изолятора временного содержания.
– Ну, остановили при выходе из РУВД, попросили проследовать за ними…
– Нет – не как тебя забирали, а после чего, понял?
– А, в этом смысле! Я же вам уже говорил – меня задержали почти сразу же после визита в прокуратуру.
– Подробнее?
– После первого раза, еще когда я насчет Татьяны из гостиницы выяснил, помощник прокурора попросил все по этой версии и дальше лично ему докладывать.
– Через голову милицейского начальства?
– Да. Говорит – дескать, разработка перспективная, но необходимо предотвратить утечку сведений в прессу, и вообще… Я тогда решил, что он просто хочет примазаться.
– Любой бы так подумал.
– Да наплевать! После того как мы с вами на лестнице «Первопечатника» встретились, я в отдел кадров прошел. Девушкам-красавицам наплел с три короба, пошарил аккуратненько по архиву, но потом кто-то Службу безопасности высвистал – и началось! Понабежали, устроили шум-гам, чуть ли не в драку… Думал, выкинут меня из окошка, вместе с милицейской «ксивой».
– Да, ребята там горячие, – кивнул Виноградов, непроизвольно дотрагиваясь до отметины над бровью. Больше видимых следов ночного нападения ни на лице, ни на теле уже не осталось, но и этого было достаточно. – Значит, все же что-то успел накопать?
– Успел!
– Молодец, – отвел глаза от довольной физиономии подзащитного Владимир Александрович. А про себя подумал, что лучше бы наоборот – тогда не пришлось бы им с парнем сейчас сидеть друг напротив друга на привинченных к полу стульях.
Но тот уже упивался своим недавним успехом:
– Раздобыл! Полный список уволенных из фирмы за последние годы. Представляете?
Виноградов представлял – более того, после сегодняшнего визита к помощнику прокурора он даже догадывался, чью фамилию помимо разыскиваемой обнаружил на листке «удачливый» оперативник.
– Лукашенко? Олеся Ивановна…
– А вы откуда знаете? – опешил Денис.
– Верно? – не ответил адвокат.
– Верно! Она проработала в транспортно-экспедиционном отделе «Первопечатника» почти год. И уволилась одновременно с Татьяной, своей подружкой. Та через кого-то устроилась в гостиницу, а Олеся, видимо, подалась до дому…
– И ты об этом, конечно, сразу же сообщил своему приятелю – прокурору?
– Приятелю! – Нечаев прошипел сквозь зубы какое-то нецензурное ругательство. Потом кивнул: – Да, сообщил. Как договаривались…
– А он?
– Попросил срочно приехать к нему со списком и другими рабочими записями. Подробно так выслушал, сволочь, забрал бумаги и велел никому до времени не докладывать.
– Потом что было?
– Ничего. Меня с утра вызвали в РУВД, а там забрали.
– Значит, бумаги у него… Боюсь, что отопрется!
– Ерунда! Я все равно почти наизусть помню – и эту выписку из отдела кадров, и прочее по делу Лукашенко.
– Придется забыть.
– В каком смысле – забыть?
– На всю оставшуюся жизнь – если, конечно, собираешься провести ее на свободе.
Виноградов убедился, что собеседник внимательно следит за каждым его жестом и приложил к губам указательный палец. Потом покосился на вентиляционную отдушину под самым потолком следственного кабинета – микрофон мог располагаться или в ней, или в электророзетке:
– Ты меня понимаешь, Денис?
Тот проследил за взглядом адвоката, сглотнул слюну и медленно опустил веки:
– Кажется, да…
Владимир Александрович еще раз для верности одними глазами показал собеседнику на места установки подслушивающих устройств, потом на свои уши. Продолжил:
– Ничего особенного! Просто тебе надо раз и навсегда забыть о той давней истории с Олесей Лукашенко. Умерла так умерла… С кем не бывает?
– Хорошо, – кивнул Денис.
– И про папашу ее – тоже забудь!
– Как это, Владимир Александрович? Подождите, я же ведь в оперативно-следственной группе?
– Ну, сейчас ты, допустим, в камере! – вполне резонно поправил Нечаева адвокат. – Не беспокойся.
Денис вслед за Виноградовым посмотрел в сторону отдушины под потолком:
– Я согласен!
– Вот и правильно! – похвалил Виноградов. – Поверь, Денис, – плетью обуха не перешибешь…
– Что я должен сделать?
– Ничего! Завтра утром тебя выпустят – даже без предъявления обвинения. Походишь некоторое время подозреваемым, а потом через месяц-полтора уголовное дело прекратят за недоказанностью.
– А дальше?
– Служи. Уволить тебя не имеют права, если что – восстановим по суду.
Собеседник сглотнул слюну и кривовато усмехнулся:
– А если я…
Тут уже забеспокоился Виноградов:
– Не советую, Денис. Сделать из тебя в любой момент обвиняемого – это для нашей прокуратуры даже не вопрос. Изберут мерой пресечения содержание под стражей… и привет! При таком раскладе ни один адвокат из «ментовской» камеры не вытащит.
– Даже вы?
– Тем более – я! – рявкнул Владимир Александрович. Но потом сбавил тон: – Послушай, парень… Не корчи из себя рыцаря на белом коне, ладно? Это же с каждым могло случиться. Сунулся по молодости куда не положено, получил по носу – так делай выводы! Считай, что еще повезло.
– Повезло?
– Конечно! Могли просто без объяснений законопатить лет на пять в Нижний Тагил… Или того хуже.
И в этот момент Нечаев сорвался в истерику:
– Да согласен я! Согласен! Господи, ну за что? Буду молчать, забуду про все… Зачем мне это надо? Господи!
Наверное, он даже чуть-чуть переигрывал, но в целом получилось вполне естественно.
– Успокойся, Денис… Успокойся! – бросился к своему подзащитному Владимир Александрович. – Немного осталось…
И только когда убедился, что молодой оперативник понемногу приходит в себя, нажал на кнопку вызова дежурного по изолятору.
* * *
– Ну, и что вы на это скажете? – Палец Андрея Марковича по-хозяйски лег на сенсорный переключатель магнитофона: – Дальше ничего интересного…
Он прослушивал запись не в первый раз и прекрасно помнил, когда диалог сменится равномерным шипением пленки.
– Какая разница. Вы же все равно поступите по-своему?
– Разумеется. И все-таки?
– Нельзя его было выпускать! – Без формы с серебряными погонами помощник прокурора выглядел не привычно-суровым представителем власти, а просто хорошо одетым молодым человеком из состоятельной семьи.
– Почему?
– Потому что я не верю ни единому слову! Ладно – этот сопляк, но насчет адвоката…
– Допустим. Что предлагаете?
– Пусть сидит! По крайней мере – под присмотром.
– До каких пор?
– Сколько понадобится! – пожал плечами помощник прокурора.
– А потом? – будто у самого себя поинтересовался Андрей Маркович. – Он же ведь рано или поздно выйдет.
– Ну, во-первых, скорее поздно, чем рано. А во-вторых, можно же сделать так, чтобы…
Господин Удальцов покачал головой:
– Вы очень удивитесь, но «сделать так» с арестованным сотрудником милиции вовсе не просто. Любая тюрьма имеет уши и глаза – и это только кажется, что за решеткой человек отрезан от окружающего мира. Наоборот! Там он еще больше на виду, а с появлением господина Виноградова…
– Очень неприятный тип. Вредный! Скажите, неужели ничего нельзя предпринять?
Генеральный директор «Первопечатника» поморщился, как от зубной боли:
– Мы попробовали… Теперь нужно кое в чем разобраться.
Собеседник молчал, ожидая продолжения.
И после короткой паузы оно последовало:
– С этим адвокатом все не так просто. Знаете? Он ведь у нас поперек дороги уже не в первый раз оказался.
– Слышал. А что, если…
Но Андрея Марковича рекомендации «ручного» сопляка-прокурора интересовали мало:
– Я не верю в совпадения. Кто-то за ним стоит, но вот – кто? И почему? Ладно, это разговор отдельный!
Господин Удальцов обошел свое кресло и привычно потеребил краешек оконной шторы. Прислушался к доносящемуся с улицы городскому шуму и почтительному молчанию собеседника за спиной.
Обернулся:
– Любую проблему надо решать быстро! Сразу же – и до конца. Чтобы больше к ней никогда не возвращаться…
Молодой человек слушал внимательно и даже попытался встать вслед за хозяином кабинета, но Андрей Маркович неожиданно сильной ладонью надавил ему на плечо:
– Сиди! Думаешь, я поверил, что Виноградов и этот его придурок-подзащитный будут выполнять наши условия? А даже если и будут… Все равно рискованно. Поэтому поступишь так, как я сказал.
– Понял. Сделаю!
– Конечно сделаешь… Завтра прямо с утра и выпускай этого не в меру любознательного опера из каталажки.
– А потом?
– Потом сиди, жди вестей.
Помощник прокурора задумался:
– Значит, по уголовному делу…
– Особо не напрягайся, – изобразил нечто, похожее на улыбку, Андрей Маркович. – Все равно дело будет прекращено. В связи со скоропостижной смертью гражданина Нечаева.
– Самоубийство?
– Ну уж и не знаю! – развел руками генеральный директор «Первопечатника». Потом задумался и покачал головой: – Вряд ли, слишком хлопотно. Может быть, дорожно-транспортное происшествие? Пищевое отравление…
– Многие от дешевой водки помирают.
– Да, бедняги! Или несчастный случай на рыбалке?
– Сейчас не сезон.
– Верно! А, ерунда… Не будем забивать себе голову – в конце концов, есть люди, которые за это деньги получают.
– Кстати, о деньгах…
И собеседники привычно перешли к обсуждению финансовой стороны их давнего и взаимовыгодного сотрудничества.
Глава четвертаяОтель располагался на самом выезде из Таллинна и, судя по всему, претендовал на европейский уровень.
Надо признаться, определенные основания для этого имелись. Опрятные, светлые и однообразные до скуки интерьеры немногочисленных номеров, необходимый уровень комфорта, улыбчивый персонал – словом, все как везде теперь на Балтийском побережье.
Впрочем, имелся и некоторый местный колорит.
Из ниш и полутемных уголков то и дело оскаливались на проходящих по коридорам людей огромные бурые волки, сверкали искусственными глазами рыси и топорщили шерсть на загривках прочие хищники помельче… Поначалу некоторые постояльцы даже испуганно вздрагивали – настолько естественно выглядели чучела добытого некогда в окрестных лесах зверья.
Охотничьи трофеи красовались даже в сауне: вдоль стен нависали клыкастые кабаньи морды, а посередине «комнаты отдыха», прямо над стилизованным под старину камином раскинула ветви рогов голова лося.
Имелся и небольшой ресторан, выдержанный в общем стиле гостиницы: с хорошей мясной кухней, негромкой музыкой, пьяными финнами-посетителями и положенным для заведений подобного рода ассортиментом проституток.
Для того чтобы их вычислить, большого ума не требовалось: «девочки» заказывали только дешевые соки и сидели почему-то непременно контрастными парами – брюнетка с блондинкой и наоборот… Кроме того, ни у одной из них не было ни спичек, ни зажигалки.
В ожидании шницеля Владимир Александрович прихлебывал недурное местное пиво и с ленивым интересом наблюдал, как профессионалки обрабатывают и без того настроенных на сексуальные подвиги туристов из страны Суоми.
Нехитрые приемы, которыми пользовались эстонские проститутки, были вполне интернациональны и не блистали разнообразием: перехваченный будто случайно взгляд, просьба дать прикурить, какой-нибудь невинный вопрос, многообещающая улыбка…
Компания за столиком становилась смешанной, появлялось шампанское, под веселое женское щебетание клиент заказывал еще и еще… В конце концов накачанный дешевым алкоголем до осоловения финн оплачивал счет и удалялся из ресторана в сопровождении полюбившейся дамы – на некоторое время или до утра.
По идее, одинокий и явно не слишком стесненный в средствах посетитель должен был бы представлять для девиц вполне конкретный прикладной интерес – но, к удивлению Виноградова, именно на него они вовсе не обращали внимания! Вокруг заезжего адвоката образовалось некоторое подобие полосы отчуждения, какой-то невидимый барьер, заставлявший даже находящихся в явном «простое» соседок смотреть сквозь одинокого мужчину из России куда-то в розовую даль.
Не то чтобы Владимир Александрович испытывал острую нужду в профессиональной женской ласке, но было все-таки непонятно и немного даже обидно… Может, подумал он, вирус антирусских настроений проник и в деликатную сферу продажной любви? Какой кошмар!
Впрочем, все оказалось куда прозаичнее.
К столику, за которым в одиночестве потреблял свой «холостяцкий» ужин Владимир Александрович, официальной походкой приблизился молодцеватый крепыш средних лет. Двубортный, стального цвета, пиджак на нем больше походил на форменный китель.
Поздоровался:
– Добрый вечер! Не помешаю вам?
– Присаживайтесь.
Боковым зрением адвокат ощутил, что оба они сейчас находятся в центре внимания определенной части посетителей ресторана – по залу тихо прошелестело почти незаметное опасливое оживление.
– Спасибо. Меня зовут Йак Смуул. Я начальник Службы безопасности этого отеля.
– Очень приятно!
Господин Смуул говорил по-русски с таким заразительным акцентом, что на редкость восприимчивому к любой языковой среде Владимиру Александровичу нестерпимо захотелось вслед за ним – растягивать слова и смягчать согласные…
– Вы – господин Виноградов?
– Да, – почти уже не удивился адвокат.
– Это вы звонили сегодня в Экономическую полицию?
– Допустим. – Отрицать имевший место факт не было никакого смысла.
– Меня предупредили там… – Начальник Службы безопасности показал рукой в сторону, где за ресторанной стенкой находилась стойка портье. – Не нужно ли чем-то помочь?
– Нет, благодарю вас! – Владимир Александрович с трудом удержался от того, чтобы хмыкнуть. Наконец-то все встало на свои места…
Он покосился на деланно-равнодушные физиономии проституток за ближними столиками – слава Богу, с пролетарским интернационализмом на фронте продажной любви все по-прежнему было в порядке. И проблема заключалась не в каких-то даже его, Виноградова, особо отвратительных внешних данных. Нет! Просто гостиничный персонал в любой точке земного шара живет по единому, почти не меняющемуся в зависимости от климата и политического режима своду законов – главным из которых является стремление угодить и нашим, и вашим… И если портье дисциплинированно доложила о странных звонках постояльца господину Смуулу, то с не меньшим энтузиазмом она предупредила об этом и «девочек» – чтобы сдуру не напоролись на неприятности.
– В таком случае – не смею отвлекать.
Начальник Службы безопасности посчитал свою миссию вежливости выполненной и положил на скатерть перед Виноградовым глянцевый прямоугольник визитной карточки:
– Если что-то понадобится – всегда к вашим услугам. Персоналу даны соответствующие распоряжения.
– Спасибо. Я это учту.
Крепыш встал из-за стола и откланялся:
– Всего доброго!
– До свидания…
Глядя в спину удаляющемуся начальнику Службы безопасности, адвокат подумал, что при таком раскладе где-нибудь в России коллега господина Смуула обязательно предложил бы непонятному и, судя по всему, непростому гостю хотя бы выпить – а уж стоимость ужина всяко отписал за счет заведения.
Но – здесь же у них Европа! Почти Европа…
Теперь Владимир Александрович еще чаще, чем в начале ужина, стал ловить на себе опасливые и быстрые взгляды девиц-профессионалок – пора было заказывать десерт и идти спать.
– Сэкономил… – Виноградову вспомнилось, как в первый раз войдя в свой гостиничный номер, он взялся за телефонную трубку.
Линия не подавала признаков жизни.
Адвокат перенажимал по очереди все возможные и невозможные кнопки, пока глаз его не наткнулся на лежащую под аппаратом ксерокопию какого-то объявления. Английский перевод с извинениями информировал уважаемого постояльца, что в связи с переходом района города на новую диджитальную систему связи некоторое время телефоном можно будет пользоваться только из номеров «люкс» и непосредственно от стойки портье. Тут же имелся прейскурант – например, минута разговора внутри Таллинна обошлась бы ровно в половину кроны.
Чертыхнувшись, Виноградов посмотрел на часы – до конца рабочего дня, с учетом разницы во времени между Москвой и эстонской столицей, оставалось не так уж много. Прихватив блокнот со служебными номерами переданных Уго Тоомом «контактов», он спустился в холл первого этажа:
– Здравствуйте! Я могу сделать местный звонок?
– Да, конечно…
Девушка за стойкой развернула к Владимиру Александровичу кнопочный аппарат:
– Пожалуйста!
Сверяясь со своими записями, адвокат набрал номер.
Трубку подняла женщина, представилась и спросила, чем может помочь – все это, разумеется, по-эстонски.
Виноградов не понял ни слова, но о смысле фразы догадаться было совсем не сложно.
– Простите, это Экономическая полиция? Могу ли я поговорить с господином… – Владимир Александрович по бумажке прочитал имя и фамилию высокопоставленного чиновника.
При этом больше всего он страшился напороться на демонстративное непонимание или просто нежелание сотрудницы Министерства внутренних дел отвечать на русском языке – сказывалась массированная газетная пропаганда последних лет и смутные воспоминания о бытовом национализме времен Советской Эстонии.
Однако опасения оказались напрасны:
– Как о вас доложить?
– Ви-но-гра-дов, – медленно, по слогам продиктовал свою фамилию Владимир Александрович. – Приехал из Санкт-Петербурга, занимаюсь вопросами этнической и международной преступности.
Он успел отметить очаровательно оттопырившееся ушко портье, но подробно наблюдать за ее реакцией возможности не было – через минуту Виноградов уже торопливо помечал на листке блокнота время завтрашней встречи и адрес, по которому его будут ждать.
– Да, спасибо! Я найду… Что вы, ну зачем присылать машину? По вашему прекрасному городу одно удовольствие побродить пешком… Хорошо, всего доброго. До встречи!
Адвокат положил трубку и задумчиво посмотрел сквозь замершую на своем рабочем месте девушку:
– Простите, можно еще позвонить?
– Конечно! – еще более радушно, чем в первый раз, позволила она.
Однако ни в Департаменте гражданства и иммиграции, ни в Полиции безопасности никто не ответил – очевидно, рабочий день интересующих Владимира Александровича сотрудников Министерства внутренних дел подошел к концу.
Ладно, решил Виноградов. Завтра с утра свяжусь, время терпит. Или позвоню от «экономистов»…
– Сколько я вам должен? – поинтересовался адвокат. Судя по циферблату над стойкой, разговаривал он всего около трех минут.
– О, что вы! Это ничего не стоит, – отрицательно покачала головой девушка. В глазах ее недвусмысленно обозначился интерес и профессиональная готовность помочь.
– Действительно? – поднял брови Владимир Александрович. Но спорить не стал: – Скажите, улица Пагари… Где это?
– Пагари? – переспросила собеседница. Видно было, что названный адрес ей хорошо знаком – так же как любому жителю Питера известно, что Большой Дом находится на Литейном, четыре.
Взяв с полки туристическую схему Старого Таллинна, девушка подробно растолковала Виноградову дорогу до комплекса зданий республиканского МВД:
– Вот здесь, рядом с Толстой Маргаритой…
– Спасибо! – На всякий случай адвокат попросил найти на карте и показать остальные адреса, сообщенные Тоомом, но так как у стойки появились вернувшиеся с очередной экскурсии постояльцы, он просто-напросто заплатил сэкономленные от оплаты телефонного разговора несколько крон за путеводитель и направился к себе в номер.
…Словом, нечаянно раскрытое по телефону инкогнито обернулось значительно большей, чем стоимость одного звонка, выгодой – проститутки нынче куда как дороги, и не потраченную на них сумму можно было смело записывать в доходную часть виноградовского семейного бюджета.
Именно этим утешился Владимир Александрович, следуя из ресторана к себе в номер – в гордом одиночестве, под прицельными взглядами несостоявшихся партнерш и их бритоголовых покровителей. К тому же с утра не мучила совесть, да и голова после крепкого сна была вполне готова к мыслительным перегрузкам.
Посещение сауны входило в комплекс оплаченных услуг, поэтому Виноградов с наслаждением подверг себя влажной термической обработке в компании двух молодых финнов. Парились наравне, и единственное, чего не позволил себе Владимир Александрович, – так это под занавес нырнуть в бассейн: уж больно холодной показалась водичка…
Зато на «шведском столе» за завтраком адвокат взял реванш – недавние компаньоны по оздоровительным процедурам только успевали с изумлением наблюдать за количеством разнообразных закусок, исчезавших в его натренированной утробе. Студенты из Хельсинки тоже отсутствием аппетита не страдали, но и они уже окончательно «сошли с дистанции», когда Владимир Александрович еще только позволил себе ощутить первые признаки насыщения…
Таллинн был привычно красив и уютен – почти так же красив и уютен, как два с половиной десятилетия назад, когда ленинградский школьник Володя Виноградов впервые приехал сюда на автобусную экскурсию. Проходя мимо башен и зубчатых стен Старого города, узнавая неповторимые силуэты шпилей, горбатые переплетения улочек и бесчисленные кафе, Владимир Александрович все не мог заставить себя относиться к Таллинну как к столице иностранного государства.
Некогда Виноградов пришел к выводу, что для большей части граждан бывшего СССР характерен особый вид ностальгии – ностальгия по недавно утраченным национальным окраинам.
Элегантная Прибалтика… Солнечное Закавказье…
Россияне ведь любили их – и гордились красотами этих краев не меньше, чем родной Новгородчиной, Северным морским путем или байкальскими сопками. Это было – свое, неотъемлемая малая часть пусть порочной, но могущественной и славной Империи.
Держава… Неужели все в прошлом?
Впрочем, Владимир Александрович прекрасно понимал и тех, кто придерживался совершенно противоположной точки зрения. Но все-таки трудно и очень не хочется возвращать владельцу то, что взяли у него задолго до твоего рождения – и чем сам-то ты всю жизнь пользовался, казалось бы, на вполне законных основаниях.
Неожиданно вспомнились события прошедшего дня: автобус, затемно стартовавший от Обводного, российско-эстонская граница…
В последний раз перед нынешней поездкой Виноградов пересекал ее в девяносто втором, уже после кровавых событий в Приднестровье. Той осенью национально-экономическое напряжение на русскоязычном промышленном северо-востоке Эстонии вплотную приблизилось к точке кипения, и кое-кто даже начал активно готовить самопровозглашение Нарвской республики.
Тогда Владимир Александрович еще носил погоны капитана милиции. Помнится, ему даже не дали толком прийти в себя – вызов по каналу экстренной связи, за день оформленные в Управлении кадров отпускные документы, паспорт с чужой фамилией и пропиской…
В конце концов, все закончилось благополучно – и для страны, и лично для Виноградова, но это был далеко не самый спокойный «отпуск» в его жизни.
И теперь, спустя почти пять лет, он с любопытством разглядывал нависающие над пограничной рекой угрюмые очертания цитаделей – Ивангородской и Нарвской.
Контрольно-пропускной пункт у моста был оборудован вполне профессионально. Европейский стандарт помещений, аппаратура таможни и девушка-пограничник в застекленной будочке: досмотр, декларации, штампы…
Но торжественной и деловой строгости, которой обычно отличаются подобного рода процедуры, все равно не получалось. Какая-то нарочитость была во всем, какая-то карикатурность…
Может быть, оттого, что всего в сотне метров, на глазах у пассажиров автобуса по узкой тропе, проложенной вдоль сеточки-ограждения, бредут муравьиной цепочкой туда-сюда бесконечные тетки с авоськами и помятые мужики?
Ведь всем известно, что для жителей обоих приграничных городков процедура пересечения границы сведена практически на нет – вот и ходят они в гости, на работу и по магазинам в сопредельные государства.
А если вспомнить еще о том, что постами и патрульными нарядами с обеих сторон контролируется только несколько символических процентов сухопутной и водной границы, то становится ясен ее чисто политический характер.
* * *
Кабинет, в котором с нетерпением ждали Виноградова, находился на третьем этаже старинного здания – попасть в него можно было не через центральный вход Министерства внутренних дел, а лишь воспользовавшись неприметной дверцей со стороны улицы Пагари.
Вообще-то, Владимир Александрович с давних пор страдал тем, что принято называть «топографическим кретинизмом», – постоянно подводила зрительная память, и даже простейшее ориентирование на местности было для него почти непосильной задачей. Лесов и болот он просто не понимал и не любил, куда лучше и безопаснее чувствуя себя в городских условиях, но и там умудрялся периодически попадать в неловкие ситуации.
Впрочем, именно эту дверь он прекрасно запомнил по оперативной фотосъемке конца восьмидесятых – тогда здесь еще размещался могущественный КГБ Эстонской ССР.
– Здравствуйте, господин Виноградов!
– Здравствуйте.
Владимир Александрович все равно без бумажки не смог бы правильно выговорить многосложную фамилию поднявшегося навстречу человека, поэтому просто пожал ему руку и сел на предложенный стул:
– Извините, я немного задержался… – Опоздание было в пределах протокольных трех минут, но с чего-то следовало начать разговор.
– О, что вы! Пустяки.
При желании хозяин кабинета мог бы буквально по метрам расписать маршрут адвоката от гостиничного номера до здания МВД: первая информация о его появлении на территории Эстонии пришла еще из Департамента охраны границы, а с вечера Владимира Александровича плотно «обставили» техникой и людьми. В целях безопасности, да и вообще – на всякий случай…
– Мне поручено ввести вас в курс дела. Вы готовы?
