Текст книги "Последняя ночь майора Виноградова"

Автор книги: Никита Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

– Я, товарищ начальник! – Это был еще один, поданный незаметно для «сопровождающих» сигнал опасности: подобным образом никто друг к другу в «Бастионе» не обращался, тем более звать так шефа…

– А чего же не заходишь?

– Дак ведь… Сторож не пускает! Убежал куда-то…

– Это он по хозяйству. А друзья тоже с тобой?

– Какие друзья?

– Ты один, что ли? – Шеф удивился так искренне, что даже Виноградов чуть было не поверил.

– Это… Да, один!

– Врешь, Егорыч. Нехорошо! Я же вижу!

Теперь даже до притаившихся вдоль стен дошло, что над ними элементарно издеваются. Один из них отлепился от назначенного ранее места и выволок Егорыча из сектора обзора. На месте водителя возник усатый джентльмен в гангстерском плаще:

– Откройте, милиция!

– Хорошо, только не надо нервничать. А почему я должен вам верить?

– Ваш сотрудник подтвердит! Ему предъявлялись документы.

– А он сейчас что угодно подтвердит. Может, вы хулиганы и нож к горлу приставили?

– Прекратите базар! Открывайте! Иначе применим силу!

Тени зашевелились беспокойно, подтянулись поближе.

– Покажите удостоверение.

– Пожалуйста. – Усатый приблизил к дверному глазку развернутую книжицу.

– Нет, не разобрать, – сокрушенно вздохнул толстяк. – А давайте вот что… Вы скажете телефон, я позвоню проверю, действительно ли вы из милиции и из какой конкретно. Пусть подтвердят.

– Издеваешься, сука! Открывай, мать… – Ругань была такой похабной и длинной, что Виноградов сразу же поверил – ребята из органов, – …И растуда!

– Не кричите, я участкового вызову.

– Все! Доста-ал! Лexa, лупи!

Со двора уже хлынули в окна сполохи милицейской мигалки – очевидно, по вызову соседей прибыла группа местного отделения.

– Давай, Леха!

И Леха, накачанный бугай в камуфляже и закатанной на лоб черной маске, дал – кувалдой, с маху, как учили.

Шуму получилось много, но запор выдержал. Влупил еще дважды.

– Сейчас стрелять начнут.

– Открой, Виноградов. – Шеф с сожалением вынул из-под мышки газово-дробовой «Дабл Игл», протер рукоятку и пихнул пистолет в первый попавшийся ящик стола. – Жаль, что не бандиты оказались, можно было бы еще продержаться.

Мигалку выключили, захлебнулась сирена – очевидно, парни в погонах между собой договорились.

– Эй! Мы вам верим. Только не пуляйте сдуру!

– Давно бы так. Отдохни, Леша!

Виноградов с натугой провернул перекосившийся замок.

– Ох и будут они нас бить, – грустно констатировал Аскаев, снимая очки.

* * *

– Сволочи! Придет денек – рассчитаемся…

Вид у электронщика действительно был не лучший – кровь на губе, раздавленный сапогом до черноты ноготь. Рубашка, свисающая в двух местах клочьями.

– Спокойно, коллега. Как говорят у вас на Востоке, ожидание мести точит зубы и сушит сердце. Попытайтесь…

– Молчать, падлы! Мордой к стене!

– Не двигаться!

Поза – ноги в стороны, руки широко распластаны по стене – к дискуссиям не располагала. Поэтому Виноградов предпочел посторонние разговоры прекратить. Он вообще вел себя очень дисциплинированно, поэтому и получил меньше всех.

– Эй ты, иди сюда!

Судя по тычку автоматом в печень, обращались к нему.

Владимир Александрович медленно, расправляя затекшую спину, повернулся:

– Да?

– X… на! Это от чего ключи?

Помимо двух «пятнистых», в комнате находился еще один наследник Дзержинского, в мятом галстуке и с явственным налетом перхоти на плечах. Небрежным жестом он достал из недокуренной шефом пачки «Беломора» папиросу, чиркнул спичкой.

– Вот эти?

– Да!

Из раскрытых металлических пастей сейфов все было выметено – бумаги, папки, справочники громоздились друг на друга неопрятными кучами, сползали на пол. Это отчасти походило на рейхсканцелярию в последние дни войны или на еврейский погром районного масштаба.

– Надо посмотреть. Кажется, от старого замка дверного.

– Проверим. А пистолет? Твой?

– Нет.

– А чей? Быстро отвечай, падла! – Оперативник схватил со стола «Дабл Игл» и сунул его в щеку Виноградову: делалось это скорее в расчете на зрителей, которыми являлись парни из спецназа.

Владимир Александрович сглотнул трусливую слюну и постарался не трясти коленкой. Он знал этот типаж – крысы, которые очень любят топтать лежащих. Жертвы комплексов и юношеского онанизма.

– Отвечай!

– Не знаю. Я по чужим столам не лазаю.

– Пристрелю, бля!

Это было уж слишком – даже для не слишком щепетильных бойцов в камуфляже: одно дело – при захвате, другое – сейчас…

– Стреляй. Я из милиции ушел с медалью «За Отвагу». Таких, как ты, давил, фашистов!

– Быстро же ты перековался, сука! – Опер не знал, что теперь делать с газовиком: судя по взглядам «пятнистых», симпатии их были скорее на стороне задержанного, и в случае чего бойцы могли рассказать, как все происходило в действительности. А страшнее служебных неприятностей майоришка в жизни ничего не видел.

– Товарищ майор! Там дверца… – В комнату просунулось лицо еще одного штатского.

– А ну, пошли! – Это был удобный повод, чтобы положить на место пистолет. – Шевелитесь!

Засов с запасного выхода сняли.

– Что там? Черная лестница?

Проходя по коридору, Виноградов успел разглядеть – повсюду учинен вызывающий бардак, трудились на совесть, не пожалев даже сваленных рядом с раковиной в кучу битого стекла кофейных чашек. На кухне допрашивали шефа.

– Да, здесь что-то вроде запасного выхода.

Оперативник осмотрел дверь, порылся в кармане, достав сначала якобы машинально прихваченную со стола пачку папирос, потом – коробок. Чиркнул спичкой:

– Изнутри запирается?

– Так точно, – ответил его более молодой коллега.

– Закрыто было?

– Да, по-моему.

– Почему же не сбежали? – повернулся к Виноградову майор.

– А зачем? Далеко не убежишь.

– Тоже верно! – самодовольно хмыкнул старший. – Давай-ка посмотрим…

За дверью воняло мочой, сыростью и пищевыми отходами – сразу у порога можно было споткнуться о два некогда эмалированных бачка, пустой и почти доверху заполненный разнообразной мерзостью.

– Да-а! – Майор повел носом и распорядился: – Пройдись там, посмотри.

Молодой оперативник, матерясь и задевая за стены, исчез в темноте: света из квартиры хватало едва ли на полметра от выхода.

– Здесь дверь! В соседний двор.

– Никого?

– Никого!

Интересно, а кого они надеялись застать? Если кто и хотел уйти…

– Возвращайся.

Молодой резво метнулся обратно, стараясь поменьше втягивать смрадный воздух:

– Пог-ганка!

– Жаль, – неизвестно почему расстроился майор с перхотью. – Запри обратно!

Дверь вернулась на место, брякнул засов.

Виноградову во всех смыслах задышалось легче. Хорошо, что эти ребята ничего, кроме «Русского транзита», не читают – а ведь еще умница Шефнер писал:

 
Тот, кто живет, судьбой искусанный,
Того не охмурить уютом,
Он не по злату, а по мусору
Вернее жизнь узнает чью-то.
 

Пока Владимир Александрович выделывался перед Егорычем и теми, кто его привел, шеф успел: кинуть пакеты со всем подлежащим эвакуации в мусорное ведро… сверху от души присыпать пищевыми отходами из другого ведра… снова запереть черный ход.

Говорят, в Америке уже занимаются такой наукой – гарбологией. Наукой о мусоре. Врут, наверное?

– Пошли!

– Куда?

Там, откуда они пришли, грохнуло, падая, что-то тяжелое – звук перешел в короткий жалобный вскрик. Очевидно, гордый кавказский человек Аскаев опять чем-то не угодил своим сторожам. Сволочи! Для них он просто «черный» – несмотря на кандидатскую степень и год стажировки в Мюнхене.

– Двигай на кухню!

В сизом дыму очертания расплывались, и Виноградов даже не сразу сориентировался:

– Шеф, вы бы хоть подсказали форточку открыть!

– Мне не мешает.

– Это можно!

Один из тех двоих, что занимались директором «Бастиона», нащупал крючок и потянул его вниз. Дым с почти слышимым свистом устремился на волю. Потянуло прохладой.

– Видите, что значит свежий взгляд! Спасибо, молодой человек, а то мы совсем заработались. – Очередной оперативник выглядел добродушно и был почти так же тучен, как сам шеф, – да, «кухонная» парочка была явно посерьезнее, чем те, кто достался Виноградову. Настоящие сыщики, тертые!

– Простите, позвольте полюбопытствовать… – Нужно было использовать фазу показного либерализма, разыгрываемую оперативниками. – Позвольте спросить, вы откуда все? С Литейного?

– Да тут из разных служб – налоговая, РУОП…

– А охрану природы не пригласили? – Чувствовалось, что шеф хамит уже давно. Расчетливо и спокойно. Значит, в этом был какой-то смысл.

Следовало подыграть:

– Или прокуратуру? Чтобы жалобу сразу, без всяких…

– Все в свое время, – улыбнулся тот, что поглавнее. Потом повернул голову в сторону виноградовского шефа. – Как не стыдно, просил же… Молодежи пример подаете просто отвратительный!

– Может, мальчиков позвать? – сунулся тот, что привел Владимира Александровича.

«Попался бы ты мне на ринге, прыщ гнойный», – подумал Виноградов, но вслух произнес только:

– А сам не справишься?

– Сходите пока к бойцам, майор! – встрял в спор главный. – Проверьте как, что… И ты, Витя, тоже – хорошо?

– Ага, Константин Эдуардович, – мгновенно подчинился тот, что открывал форточку. – Я пока к ним в лабораторию схожу.

– Есть! – как бы откозырял любитель вызывать мальчиков и тоже исчез.

– Ну и кадры у тебя, Костя! – укоризненно покачал головой шеф, прикурил.

– Разные, Костя, разные…

Они были не просто тезками – судя по всему, толстяки достаточно давно и близко знали друг друга. Сюрприз! Виноградов пока не сообразил, хорошо это или плохо.

– Вас ведь Владимиром Александровичем кличут?

– Да. – Отпираться было глупо.

– Наслышан, наслышан…

– Надеюсь, только приятное?

– Хм! Наш пострел везде поспел. Город маленький!

– Кончай понтовать, Костя, дело говори. – Шеф сплюнул попавшую на язык табачную крошку. – Виноградов, ты не удивляйся. Мы с ним восемь лет в одном кабинете, в Октябрьском, просидели. Он – по спекуляции и валюте, я – старшим группы.

– А потом? – Владимир Александрович знал, что ветераны безудержно любят вспоминать прошлое.

– Потом – суп с котом! – Руководитель сегодняшнего захвата являл собой не слишком удобное исключение из правил. – Шеф твой нынешний заместителем стал в отделе…

– А Костя в Главк перешел.

– Костя, хорош трепаться. Сам говоришь – к делу!

– А вас не путали? Если, к примеру, по телефону?

– По отчествам различали, – буркнул тот тезка, который в данный момент был хозяином положения. – Хватит, Виноградов.

– Понял!

– Стареешь, Костя. Как же ты так облажался, а? Что молодой человек теперь про тебя подумает?

Старинный сослуживец и некогда, судя по всему, приятель шефа взял из нетолстой папки отобранных подчиненными документов два соединенных скрепкой блокнотных листка.

Это был удар! Забыть именно его, виноградовский черновик к сегодняшнему рапорту, первичный, с указанием времени, лиц и маршрутов материал для сводки наружного наблюдения за дамой. Владимир Александрович вспомнил, как обжегся: кофе пил, разговаривал с шефом, потом звонок, все оставил, пошел чистить сейфы. Бумаги бросил среди посуды, козел! А шеф не проследил, выпустил кухню из виду, понадеявшись, видно, что подчиненные его все-таки соображают, что делают.

– Бывает, Костя, и на старуху проруха.

– А вы что скажете, Виноградов? Почерк ваш?

– Не знаю. Даже если это мое – фирма к этому отношения не имеет, так, личное хобби.

Лучше подставиться, чем потом у сыскного агентства отнимут лицензию за деятельность, непредусмотренную уставом… Какой, интересно, закон разрешает следить за людьми, вторгаться в их частную жизнь? Можно, конечно, поспорить, порыпаться – но только теоретически.

– Достойно, но глупо. Объясни ему, Костя.

– Видишь ли, Виноградов…

– Товарищ полковник, на минуточку? – бесцеремонно перебил шефа хороший знакомый Виноградова, то бишь майор.

– Иду, потолкуйте пока. Майор, побудьте здесь.

– Понял! – Виноградовский знакомец дождался, пока начальник выйдет из кухни. Хозяйски плюхнулся в освободившееся кресло. – Огня дай!

– Не курю.

– Пожалуйста! – Шеф любезно поднес к кончику стрельнутой у кого-то майором сигареты зажигалку. Щелкнул.

– Спасибо.

«Надо же, какие слова знает! И не подавится…» Виноградов молча следил, как опер двигает по столу изъятые паспорта, договорные бланки, какие-то фотографии. Нужно было что-то срочно предпринимать, спасать положение!

– Извините, товарищ майор…

– Что?

– Извините, но пепельница одна, возьмите хоть бумажку. – Виноградов со смущенной улыбкой допускающего вынужденную бестактность земского врача, стараясь действовать непринужденно и естественно, поднял со стола исчирканные собственной рукой листки и сложил наподобие ковшика. Подал. – А то потом ругани не оберешься. Уборщица, сами понимаете, зверская баба!

Майор пожал плечами:

– Пожалуйста! Не о том думаешь.

– Ну, видите ли, товарищ майор, очень тяжело, когда все вокруг так вот сразу, чтоб не показалось…

Виноградов нес какую-то ерунду, терпеливо принимая в подставленный бумажный ковшик сначала пепел, потом – слюнявый окурок. Дождавшись наконец окончания майоровского перекура, он смял кулечек в комок и кинул в сторону урны. Бумажка, не долетев, угодила прямо в лужу, вытекшую из разбитого заварочного чайника.

– Эх, не попал. Нервишки сдали.

– Раньше надо было соображать. Теперь только на Константина Эдуардовича надейтесь, как он скажет – так и будет. Тюрьма или, к примеру, «химия»…

– Да нету уж теперь «химии»!

– Другое что есть, – убежденно насупился майор.

– Вы из армии, наверное, перевелись?

– Допустим.

– Я очень люблю армейских. И уважаю! А вы, шеф?

– Эх, Владимир Александрович…

Все толстяк видел, все оценил, только вот ожидаемого лукавого одобрения и радости в глазах у него Виноградов не уловил. Или просто не понял? Во времена партизанского подполья за такое орден бы дали.

– Ты ж неплохой парень. Признайся, легче станет. – Майор решил поиграть в следователя.

– А в чем, товарищ майор?

Виноградов подобрал бумажную «пепельницу», снова прицелился и кинул. Непослушная бумажка никак не попадала в ведро, почему-то все время оказывалась в воде, комкалась, расплывалась.

– Да брось ты эту ерунду! Как в чем? – Вопрос поставил собеседника в тупик. – Сам, что ли, не знаешь? В том, о чем Константин Эдуардович спрашивал.

– Что вы там делаете? – Полковник возник на пороге, стремительный и злобный.

– Вас только что поминали, – поднимаясь с корточек, доложил Виноградов. – Хорошим словом. Об армии поговорили, опять же.

– Выйдите! – Константин Эдуардович коротко мотнул челюстью в сторону коридора, и оперативник с облегчением покинул кухню. – Та-а-ак…

Отсутствие на столе черновика полковник заметил сразу же.

– Костя?

Шеф обозначил на лице высшую степень недоумения:

– Что ты, Костя!

– Значит, Виноградов, опять вы отличились?

Глупо было препираться.

– Да не расстраивайтесь, товарищ полковник. Грех было не воспользоваться. В следующий раз этот танкист не будет хлебалом щелкать.

– Уничтожил?

– Ага.

– Ну и дурак!

– Почему? – Более идиотского вопроса придумать было нельзя, но уж больно реакция толстяка не вписывалась в естественную схему: ни злобной истерики, ни, наоборот, великодушной уважительности проигравшего.

– Это была единственная ваша отмазка – твоя и твоего шефа. Теперь выпутывайтесь как хотите!

– А в чем дело-то?

– Юноша, только что, меньше часа назад, ограблен ресторан «Золотая плотина». Имеются убитые…

* * *

С часами явно что-то случилось – стрелки замерли на начале второго.

– Не может быть!

– Да нет, так и есть, – устало кивнул шеф, сверившись со своим «Ориентом». – Не казнись.

– Кто же знал? Я как лучше хотел.

– Все нормально. Молодец! Лихой казак.

– Только глупый немножко. И торопливый. – Осуждения в голосе полковника не было. Так, скептическая жалость импотента по отношению к знакомому, подхватившему триппер.

Опять позвонили в дверь.

– Слетаются, соколы! Эй, кто там… Впустите аккуратненько.

– Доволен, Костя?

– Как сказать… Что-то не торопятся твои подчиненные.

– А с чего бы им приезжать?

– Только не говори, что ты тревогу не объявил! Не поверю. Забываешь, что мы с одной грядки выросли.

– Время идет, все меняется.

В действительности на засаду нарвался только один молодой и невыспавшийся оперативник «Бастиона» – поднятый телефонным звонком из постели приятельницы, он второпях влетел в офис и попал прямо в объятия грубоватых парней из спецназа. Теперь, тоскуя под автоматным дулом, он коротал время в компании Аскаева и Егорыча.

Остальные к технике безопасности отнеслись серьезнее – поняв, что в конторе творится неладное, напролом не лезли. Сейчас они, видимо, из каких-нибудь укромных мест наблюдали за происходящим, готовые реагировать соответственно изменениям обстановки.

Впрочем, как выяснилось, пассивным ожиданием соратники по сыскному агентству не ограничивались.

– Кого принесло?

– Товарищ полковник, адвокат! – выдавил из себя неприятное слово опер, который ранее обнаружил запасной выход.

– Твои вызвали?

– Наверное, – почесал за ухом шеф.

– Запускайте прямо к нам.

– Хорошо, Константин Эдуардович! – Оперативник вышел, но почти сразу же вернулся, сопровождая рослого и некрасивого мужчину лет пятидесяти.

– Вы главный? Здравствуйте, Костя, здравствуйте, молодой человек.

– А вы кто?

– Гессен Анатолий Михайлович, член коллегии адвокатов, – вошедший закончил пожимать руки Виноградову и его шефу и картинно поклонился полковнику.

– Документы?

– Ваш коллега забрал.

Оперативник уже передавал полковнику удостоверение с золотым тиснением на обложке.

– Очень приятно, Анатолий Михайлович. Возьмите. Мы ведь знакомы?

– Встречались. По делу Степаненко. Константин Эдуардович, если не ошибаюсь?

– Совершенно верно.

Со стороны это выглядело очень мило.

– Что происходит?

– А в связи с чем это вас интересует?

– Я являюсь юрисконсультом сыскного агентства «Бастион». Кроме того, имеются индивидуальные договоры с рядом его сотрудников на представление их интересов по уголовным и гражданским делам.

– И ордера можете предъявить?

– Обижаете. Надо?

– Пока нет.

– Кто из сотрудников агентства и в чем именно подозревается? Кто-нибудь задержан? Кроме того, меня интересует, на каком основании ваши подчиненные ворвались в помещение фирмы и кто конкретно причинил телесные повреждения господину Аскаеву?! Медики сейчас подъедут, я уже вызвал «скорую помощь».

– Поторопились.

– Во всяком случае, это не лишнее!

– Может быть. Что скажешь, Костя?

Шеф глубоко затянулся, разом спалив папиросу чуть ли не до бумажного мундштука. Помолчал. Потеребил подбородок:

– Слышь, Толя, сходи пока к мужикам, поддержи их, послушай. Потом посмотрим.

– Тебе виднее.

– Мы тут попробуем мирно, без официоза. Но все равно спасибо, что приехали! – улыбнулся готовому выйти Гессену Виноградов, – Теперь хоть беспредел закончится…

– Не видал ты еще беспредела! – буркнул полковник.

– Это угроза?

– Не ерепенься, – осадил подчиненного шеф. – Ну?

– Кто начнет?

– Тебе придется. Нас ты уже слышал.

– А я не тороплюсь, еще послушаю. Может, что вспомните?

– Ладно, сегодня ты банкуешь. Молодого отослать?

– Зачем, пусть побудет. Может, подскажет что…

– Хорошо. Поехали! Некоторое время назад, на той неделе, ко мне обратился мужчина…

– Лично к тебе?

– Перепроверять будешь?

– Ты же понимаешь!

– Хорошо, лично ко мне. Сначала позвонил по телефону, сказал по чьей рекомендации. Потом сюда пришел.

– А по чьей рекомендации?

– Это не важно. Старый клиент – считай, что это пока коммерческая тайна. Надо будет – он подтвердит.

– Не сомневаюсь.

– А что же тогда спрашиваешь? Так вот, клиент хотел проинспектировать состояние своих рогов: а в частности, их размер и кустистость.

– А если попроще?

– Обычный заказ на слежку за женой – куда, когда, с кем…

Полковник хмыкнул:

– На фига? Головной боли мало?

– Я-то откуда знаю, Костя! Интересоваться не принято. Есть у человека потребность, финансовые возможности позволяют – почему бы не помочь? Может, он развод готовит, чтобы имущество не делить? Или насчет ответного компромата подсуетился, если сам вдруг попадется?

– И сколько это стоит?

– По их меркам – недорого. Для нас же вполне выгодно: затраты небольшие, а работа все-таки попроще, чем против профессионалов. И риск минимальный.

– Да уж!

– Костя, я же не сказал – никакого риска… Мне вот это все нужно? – Шеф ткнул указательным пальцем в сторону комнаты, где хозяйничали парни в погонах.

– Не нужно.

– Вот именно. С точки зрения формального соблюдения законодательства, конечно, не совсем, но… Я бы с удовольствием оформил все договором, официально, потом налоги бы заплатил, а так получается – «черная» наличка. Кому хорошо?

– Законы дурные, кто спорит. Но это законы!

– Костя, к теме законности давай вернемся чуть позже, ничуть не сомневаюсь, что у адвоката по этому поводу есть что сказать твоим ребятишкам.

– Ладно, проехали. Дальше?

– Заказ приняли, начали работать.

– Кто?

– Виноградов и Егорыч, тот, которого вы тормознули.

– Вдвоем?

– А что сложного, бригаду подключать на трех машинах?

– Есть какие-нибудь письменные распоряжения?

– Костя, у нас все не так, как в системе. Я ставлю задачу – сыщики выполняют. Потом отчитываются, не всегда даже письменно. Только если клиент просит документ на руки… Плюс фото или там записи с техники. Но это обычно обговаривается.

– В этом случае?

– Клиента интересовала только справка.

Виноградов кивнул – ответ был не совсем верен по содержанию, зато безупречен по форме. Снимки, которые делал из машины Егорыч, специально не заказывались – это просто была, так сказать, сверхнормативная премия от фирмы, если партнер мог оказаться перспективным.

– На сколько дней был заказ?

– На пять. Так обычно делается. Потом, если надо, продлеваем. В Главке ведь так же?

– Хм… Сколько осталось?

– Завтра последний. К субботе – отчет.

– Верно, мы сотрудничков твоих как раз в понедельник и засекли. А что же вчера не появились?

– Где?

– У ресторана.

– Зачем? Баба же весь день дома проторчала. И мы с ней.

– Логи-ично. Черновики за эту неделю где?

Вопрос был не из самых приятных: шеф упаковал бумаги по этому клиенту как нежелательные для показа чужому глазу. Упаковал в пакетик. А пакетик известно где – то есть мало кому известно.

Предъявить? Тогда и другого лишнего много засветится. Отказаться? Тогда у полковника есть все основания не поверить в искренность бывшего коллеги.

– Что задумался, Костя? Может, Виноградов подскажет?

– А я чего? – Владимир Александрович пребывал в явном затруднении, поэтому счел за лучшее дождаться реакции шефа.

– Брось, Костя! Где сейчас листочки за отработанные дни, знаю только я.

– Давай!

– Тебе придется допустить, что они существуют. Если общий язык найдем – получишь. И еще кое-что в придачу.

– Ох, тезка, тезка… Пока верю. Дальше?

– Тебя, как я понимаю, кабак интересует? Очень все просто. У блудницы нашей, поднадзорной, хахаль в ресторане работает, администратором. Так, Виноградов?

– Абсолютно.

– В среду – выходной и в воскресенье, кажется.

– Можно по графику свериться, прямо направо от входа висит. Там все – фамилия, инициалы…

– Установили его, значит? Толковый у тебя персонал, Костя. Вашу бы энергию да в мирных целях… А что же не застукали в момент интима?

– Заказа не было.

– А могли бы?

– Запросто. В пределах оговоренной суммы. Даже с видеозаписью. Жаль, что ты холостой – мы бы тебе по льготному тарифу сделали, в лучшем виде.

– Пошел бы ты… За своей следи.

– Забыл? Я же еще при тебе развелся, после Олимпиады.

– Точно, но, судя по тому, что я видел до того, как твой шустрый Виноградов моего майора обштопал… Судя по этим записям, вы за дамочкой не круглые сутки катались?

– Само собой. Телефон на что? Если, к примеру, она с мужем в гости пошла – зачем его деньги тратить, наше время?

– Разумно. – Полковник выдержал подобающую паузу. – Считайте, что я поверил.

– Премного благодарны.

– Теперь давайте побеседуем с вами, Владимир Александрович. Что вы скажете насчет «девятки»? Такой, знаете ли, цвета мокрого асфальта…

– Стоп, Костя, стоп! Сейчас твоя очередь, нет?

– Экий ты, право!

Между людьми серьезными обманывать друг друга в мелочах было не принято. И даже не в принципах дело – просто в конечном итоге это оборачивалось потерями. Не только экономическими…

– Значит, так, что такое «общак» представляете? – спросил полковник.

– Какой? Воровской, бандитский?

– Пока не важно. Главное, что вы понимаете, что я имею в виду.

– Допустим.

Никто и не рассчитывал на откровенность полковника, на то, что выдаваемая им информация выйдет за границы целесообразности. Задача была сделать эти границы достаточно гибкими. Поэтому Виноградов на всякий случай уточнил:

– Речь идет, как я понял, об общей кассе, так сказать, накопительном фонде преступного мира?

– Во всяком случае, не всей России. Скажем, одного из регионов.

– Серьезное дело!

– И опасное.

Непосредственно про «общак» достоверно было известно только то, что он существует. Что испокон веков каждая воровская группировка, каждое бандитское сообщество, тысячи индивидуально практикующих профессионалов вносят в него посильную лепту – процент от доходов. Хранили «общак», как правило, воры в законе, но там, где организованная преступность новой формации потеснила традиционные структуры, этот вопрос находился в ведении «авторитетов» бандитских. Деление, впрочем, носило условный характер – значительная часть средств уходила в зону, где вперемешку тянули сроки ребята в наколках и «братва» с набитыми кулаками.

Истинные размеры «общака» отчаялись выяснить даже теоретики из многочисленных институтов МВД. В прессе проскакивали иногда рассуждения о том, что из общего объема теневой экономики некий процент перепадает в виде оброка в карманы организованных криминальных структур, а уже из этих сумм что-то сдается в «кассу». В общем, при подсчетах получалась такая впечатляющая цифра, что ее просто не решались опубликовать.

– «Общак», Костя, это деньги. Они должны работать, как всякий капитал. Без работы деньги умирают.

– Инфляция! – понимающе кивнул Виноградов.

– Не только.

– Костя, в свое время политэкономию капитализма я сдал, кажется, на четверку. Давай к делу.

– Не нервничай! В нашем с тобой возрасте это уже вредно.

Полковник обернулся к двери:

– Что?

– Там бойцы спрашивают, когда…

– Когда можно будет, отпущу! Пусть ждут.

Оперативник, тот, что помоложе, виновато кивнул и скрылся в полумраке коридора. Константин Эдуардович продолжал:

– Собрать деньги – половина дела, их еще надо отмыть.

– Банки? Валюта? – Что-то такое Владимир Александрович слышал, но так, в общих чертах.

– И это тоже. Кое-какую часть вывозят за кордон, откуда деньги иногда возвращаются в виде инвестиций. Редко, конечно.

– Слава Богу! Все в дом, хоть какая-то, но поддержка нашей хромой официальной экономике, не так? – Шеф смял очередную опустевшую пачку «Беломора». Поискал по карманам следующую.

– Костя, давай на эту тему сейчас дискутировать не будем. В другой раз, а?

– Как прикажешь.

– Так и прикажу. Через ресторан шел отмыв денег. Легализация «общака» одного из… южных регионов России.

– А почему здесь, в Питере?

– Большой город – большие суммы. Подальше от своих ментов и всяких любознательных спецслужб.

– В принципе логично.

– Сюда курьеры прилетали вечерним рейсом, с полной сумкой, а улетали пустыми.

– Деньги приходовались в «Голден Дайк», потом проводились как выручка, инкассировались… – Шеф даже прикрыл глаза: так шахматист смакует чужой элегантный этюд. – Сдавались на банковский счет…

– И с этого момента они чистые!

– Но ведь налоги приходится платить – всякие комиссионные, проценты. Да еще содержание кабака в копеечку влетит! – предположил Виноградов.

– Взятки раздавать еще дороже. А так – стопроцентный вариант.

– Видать, не совсем, – польстил Владимир Александрович.

– Да уж! Круто ты их, Костя, – поддержал подчиненного шеф.

– Ладно вам…

Комплименты любят все – независимо от возраста, пола и социального происхождения. Профессиональный иммунитет помогает тут далеко не всегда.

– А как раскрутили?

– Получилось… – хмыкнул полковник. Затем, решив, что ничем не рискует, добавил: – Мента взяли со службы досмотра в аэропорту. Прикрывал провоз оружия в Закавказье. Нашли у него схемку, график пролетов этих самых курьеров, там даже суммы были проставлены.

– Круто! А зачем?

– Собирался, видимо, наводку дать. У него там группа под рукой была из бывших сотрудников и судимых.

– Разбой?

– Да, очень удобно – тормознули бы где-нибудь у выезда на Пулковское шоссе, в форме – и привет.

– Парень за вас всю работу сделал?

– Практически.

– Неужели настолько легко протащить в самолет в каком-то чемоданчике… по сколько там было? – недоверчиво скривил губы шеф.

– За поездку – миллионов пятьдесят – семьдесят…

– И что, никто внимания не обратил?

– А на что обращать? Это же не за границу вывоз. Выписывались расходные ордера оттуда, из какого-то липового банка. Другие документы, доверенность на транспортировку.

– И что? Этого достаточно, чтобы такие суммы?..

– Костя, это для нас с тобой суммы! А каждый день из конца в конец страны столько денег наличных гоняют… Платежи-то иногда, если через банк, неделями идут. А если контракт срывается? Да мало ли что…

– Вот этим бы и занимались.

– Знаешь, вон молодого своего учи!

– Ладно, не обижайся. Оружие у них было?

– Постоянно. У одного, сопровождающего.

– Комитетчик? Это обычно их халтура.

– Нет. Официальный мент, по договору. Из вневедомственной охраны.

– Разрешается?

– Сейчас чего только не разрешается! Смотря сколько дать.

– И кому. Выходит, вы им жизнь спасли?

– Выходит. Иначе тот, из аэропорта, рано или поздно точно бы грохнул.

– И сколько всего ездоков? Люди одни и те же?

– Ресторан второй месяц как открылся. Судя по корешкам билетов, летали постоянно двое. Последнее время рейсы совершались чаще. Всего семь раз «вылезло». Мы пока только первично, глубже не копали.

– Наверное, у них за каждым каналом «отмыва» своя бригада закреплялась. Водила постоянный?

– Да, из местных. Числится в кабаке экспедитором, машина за ним закреплена служебная.

– Насколько я понял, технология такая. Курьер прилетает с сумкой и сопровождающим. По документам прикрытия. Здесь его встречают и привозят в «Голден Дайк». Он сдает деньги, а взамен получает какой-то документ…

– Наверное. Что-нибудь вроде того же приходного… Но точно известно, что после получения денег администратор сразу же отзванивался по междугородке туда, на юг. Докладывал, что «овощи получены… столько-то тонн».

– Есть записи?

Полковник помешкал:

– Да… но только самый последний разговор.

– Тоже неплохо! Значит, курьера отправляли обратно в аэропорт. И они с сопровождающим спокойненько, налегке, возвращались домой. Получать гонорар.

– А билеты? – почесал переносицу Виноградов.

– Этот вопрос водила решал, я думаю.

– Скорее всего. Да на этот-то счет чего волноваться? С пустым баулом можно и в гостинице заночевать.