Текст книги "Последняя ночь майора Виноградова"

Автор книги: Никита Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– Товарищ полковник, вон еще!

На полу, мертво склеившись с обрывком газеты, сырел небольшой клинышек полупрозрачной пленки.

– Иди сюда. – Виноградов поманил оперативника, сидевшего за рулем. – Глянь.

В лотке для инструментов, где были щедро рассыпаны разнокалиберные винты и шурупы, Владимир Александрович увидел нечто напоминающее простенькую деревянную лопатку: скошенный рабочий край этого нехитрого приспособления отличался от остальной поверхности неровным слоем налипшей на него бумажной массы.

– Это что? – Опер протянул было, но вовремя отдернул руку – могли сохраниться отпечатки пальцев. – Понял!

– Внимание! Значит, так, ты за старшего. – Полковник пихнул пальцем в грудь сотрудника в плаще. – Протокол осмотра, выемки…

– Экспертов вызывать?

– Однозначно! По полной программе. Лейтенант! На тебе понятые, и мало ли еще что понадобится. Супругой вон займись.

– Есть! – Собственно, для участкового все это было лишней головной болью, но привычка к дисциплине и шанс попасть в премиальную сводку по Главку тоже кое-что значили.

– Окна матери сюда выходят?

Оказавшаяся снова под чужими перекрестными взглядами женщина отрицательно покачала головой.

– Ладно, оставлю еще одного.

– Слушаюсь, – обреченно вздохнул любитель кофе и направился было к «форду».

– Куда?

– Термос забрать. И папку.

– Успеешь. На тебе будет мамаша. И обход поквартирный.

– Слушаюсь.

– Не вижу рвения к работе! Та-ак…

Виноградов почувствовал, как кто-то тронул его за рукав.

– Не куришь?

– Нет, извини.

– А то у меня уже кончились. – Лейтенант улыбнулся и, понизив голос, спросил: – А в чем дело? Что это значит-то?

– Ты про то, что нашли?

– Ага! – Нельзя сказать, что Виноградов вызвал у участкового какое-то особое чувство доверия. Просто он был занят меньше остальных.

– Это основа от наклейки. Знаешь, лепят такие на автомобили – «РУС», «ФИН»…

– Ага, – снова кивнул лейтенант. – А деревяшкой соскребывали?

– Вероятно.

– А машина тогда где?

– Кто бы знал. Сейчас будем искать.

Полковник раздавал последние указания:

– Осмотрите мусорные баки, хотя вряд ли… И если есть выбитые окна в подвалах – тоже, на всякий случай! Поехали. А ты, Виноградов, чего встал? Залезай.

– Счастливо оставаться!

– Слушай, а может, ты домой хочешь? Можно, в принципе…

– Дудки! На самом интересном месте?

– Шучу. Уговор дороже денег.

Настоящего опера не исправить. Его можно только убить.

* * *

– Неужели только за это и уволили? Врешь, наверное?

Оперативник прибавил газу и со свистом миновал привычного ко всему гаишника. Главное на Московском проспекте – это попасть в «зеленую волну» светофоров. А то получается не езда, а сплошное мучение.

– Вот те крест!

– Да-а… У меня куча знакомых, которые и круче залетали. И ничего, трудятся – неполное служебное схлопотали или строгача по управлению.

– Бывает.

– У него случай особый, – оторвался от трубки радиотелефона Константин Эдуардович. – Личность больно приметная.

– В смысле?

– Знаешь пять заповедей спокойной жизни? Расскажи ему, Виноградов.

– Та-ак… Первая: не думай. Вторая: если думаешь – не говори. Третья: если думаешь и говоришь – не пиши. Четвертая… Если думаешь, говоришь и пишешь – не подписывайся.

– Здорово!

– А пятая: если думаешь, говоришь, пишешь и подписываешься – не удивляйся.

– Классно! – Оперативник замолчал, прокручивая анекдот в голове, чтобы запомнить на будущее. – В самую точку.

– Да! Слушаю, девушка… – Зажав трубку между плечом и подбородком, полковник зачирикал в блокноте. – Как, еще раз? Понял, спасибо. Хорошо, я перезвоню.

– Константин Эдуардович! – Поняв, что телефонный разговор закончился, Виноградов посчитал, что настал удобный момент. – Мне бы с шефом связаться.

– Хо! Почему бы и нет? Когда есть о чем докладывать…

Настроение у полковника улучшалось – стремительно и неудержимо.

– Что-нибудь нашли?

– Увидишь. Косте передай, что… Нет, ничего пока не передавай. Только насчет гаража.

– Как скажете. Алло, шеф!

– Алло, ну наконец-то. Как дела?

– Пока нормально. Вроде в точку. Водитель, который с курьерами работал, пропал со вчерашнего дня. Нашли гараж его, осмотрели.

– Где гараж?

– Да как и думали – неподалеку. Несколько минут от кабака. Главное, что теперь можно на сто процентов быть уверенными – там весь этот камуфляж клеили, там же и сдирали. Следов куча.

– Отлично, Виноградов! Ты где сейчас?

– Шеф, я тут с…

– Дай трубку! – Перегнувшись назад, полковник почти вырвал телефон у Владимира Александровича. – Алло, Костя?

– Ну? Доволен?

– Посмотрим.

– Парня моего собираешься отпускать?

– А он сам не хочет. Я предлагал.

На том конце линии немного помолчали:

– На прямую вышли?

– Похоже.

– Ладно, пусть сам решает. Позови!

– Пожалуйста!

– Шеф, все в порядке. Я проедусь с ними еще немного?

– Давай. Голова есть на плечах. Будь осторожен! Звони.

– Попробую, вы в конторе остаетесь?

– Куда я денусь? Рабочий день…

– Возьмите. – Владимир Александрович вернул трубку. Впереди уже виднелись обрубленные силуэты аэропортовских башен.

– Интересно, Виноградов, что ваш клиент скажет? Который с рогами? Вы же сегодня должны опять за дамочкой присматривать?

– Найдется кому! Подменят. Хотя…

– Да я тоже думаю. Хахалю ее сегодня не до коечных вариантов. Другие заботы имеются. Все-таки считаешь, что он не при делах? И баба?

– Не знаю. Возможно…

– Уж больно они там кстати. Для нас.

– Не знаю. Сами же сказали – как это? Интерференция?

– А это что такое? – покосился на начальника молодой опер.

– Наложение волн. От разных источников. Смотри-ка, запомнил! – Все-таки Константин Эдуардович был обыкновенным стареющим толстяком, разговорчивым и немного тщеславным.

– У вас внучка в седьмом классе?

– Внук. В шестом. Вот сукин сын!

Это явно относилось к водителю автобуса, решившему развернуться прямо на полосе встречного движения. Чудом избежав столкновения, «форд» подкатился к шлагбауму, перекрывшему пандус.

– Куда теперь?

– Вон, машут!

Платная, огороженная условным заборчиком из металлической сетки автомобильная стоянка занимала почти целый гектар. Откровенно говоря, Виноградов представлял себе эту единицу площади чисто теоретически, не зная, как она выглядит в реальности, но почему-то он сразу решил, что именно гектар, ни больше ни меньше. Во всяком случае, стоянка была большая.

– Здравствуйте. Сюда!

– Вы из линейного?

– Да. Константин Эдуардович?

– Он самый. Это мои люди.

– Привет. О, Виноградов! Сколько лет…

– Здорово, Гребнев!

Они давно не виделись – Владимир Александрович и рыжий, со шрамом на щеке, младший инспектор уголовного розыска. Еще со времен той истории, связанной с контрабандой ядерных зарядов для гаубиц. Гребнев теперь, по слухам, почти не пил и всеми способами добивался звездочки на погоны[2]2
  События описаны в повести «Десять дней в неделю».


[Закрыть].

– Саныч, а у нас говорили, что ты… того!

– Ну, в общих чертах…

Ханыжного вида сторож в мокрой почему-то фуражке и резиновых ботах на босу ногу торопливо потянул на себя створку ворот:

– Здравия желаю!

– Здорово, дед. Смотри у меня!

На самом деле «земля» эта к транспортной милиции отношения не имела, совершенные здесь преступления регистрировались территориалами. Но сотрудников аэропортовского отдела принято было уважать – когда еще наряд из города приедет, а эти здесь, под боком. Так могут жизнь подпортить, что не обрадуешься!

– Пойдемте. Вот!

«Девятка» стояла достаточно далеко – ряду в третьем, предпоследняя от противоположного края. Пришлось пошевелить затекшими от длительного сидения ногами.

– Да, она самая. Вы нашли?

– Народ помог. Комсомольский актив. – Гребнев показал большим пальцем через плечо, в сторону будки у входа.

– Отлично.

Номер совпадал, все остальное тоже.

– Константин Эдуардович, гляньте-ка…

Сзади, левее и чуть ниже дворника, темнел среди пыльных разводов смазанный, но достаточно различимый овал.

– Торопились!

– Это точно. – Гребнев легонько колупнул пальцем ярко-желтый лоскутик пленки, оставшийся на капоте. – И вон еще!

– Не трогай. Оставь до экспертов.

– А знаки номерные не свинчивали! – поднял голову присевший на корточки оперативник. – Саморезы ржавые.

– А, ерунда! Могли сверху прямо надеть, на уголках. Зацепляешь – и кончики плоскогубцами… Как в «наружке».

– Чего гадать-то? Специалисты разберутся.

– Открыть сможем? – Полковник пытался разглядеть внутренности салона – очень мешали сильно тонированные стекла.

– Пусто вроде. Я смотрел.

– Залезали?

– Нет, снаружи. Фонариком.

– Надо все-таки открыть.

– Да нет проблем! Никакого слесаря не надо.

– Пожалуй! – Виноградов понимающе подмигнул своему бывшему подчиненному, а впоследствии коллеге по транспортной милиции. Он тоже заметил неплотно прижатую кнопку фиксатора одной из задних дверей, но чужие лавры воровать не собирался.

– Попробуйте, – пожал плечами полковник. – Только аккуратненько.

– Айн, цвай, драй! – Гребнев потянул на себя ручку и сделал приглашающий жест.

– Торопились, видно, – прокомментировал Владимир Александрович. – Спешили.

– А зря! Этот-то точно мог не торопиться.

Полковник отодвинулся, предоставляя другим возможность заглянуть в салон.

– Да-а…

На дне, в узком пространстве между передним и задним рядами сидений, скорчилось плотно умятое тело. Виноградов, повторяя жест предшественника, отогнул край наброшенного брезента:

– А жена и не знает…

Водителя задушили – это было ясно и без патологоанатома. Такие языки и глаза можно увидеть в любом учебнике по криминалистике.

– Сволочи! – Проспиртованный организм Гребнева реагировал соответственно.

Четвертым к двери подошел оперативник с «форда», посмотрел через плечо коллеги и отошел в сторонку.

– Звони! Телефон в машине, – скомандовал ему Константин Эдуардович. – Интересно. Тут на стоянке все регистрируются? Квитанции оформляют?

– Товарищ полковник, вы же понимаете… – Гребнев глянул на бывшего коллегу, ища сочувствия.

– Да брось! Я же не из налоговой инспекции. Меня их крутежка не интересует, успокой деда. – Константин Эдуардович порылся в карманах, ища сигареты, – Курево есть?

– Пожалуйста!

– Ну? – Полковник глубоко затянулся.

– Нет, конечно. Не все, которые ставят. Эта, например, чистый «левак». Сторожу в карман.

– Не этому, надеюсь?

– Слава Богу, из предыдущей смены! – Действительно было бы не по-милицейски – нагадить человеку, который так помог. Кто же после этого пойдет на сотрудничество?

– Ладно, инспектор, найдите того вахтера, выдерните. Пусть расскажет в подробностях – кто ставил машину, кто платил. На какой срок договаривались. И все прочее. Справитесь?

– Под протокол допроса?

– Да. По чьему поручению – потом впишем.

– Будет сделано.

– Потом пришлете мне с сопроводиловкой. А мы будем ходатайствовать о поощрении.

– Что же, очень приятно!

Да, Виноградов и сам был бы не прочь поработать с таким начальником: заслужил – получи!

– И встретьте экспертов. Мы пока дальше двинемся.

– «Форд» здесь оставим? – Младший коллега полковника уже отзвонился куда следует и теперь, сидя на капоте закрепленной машины, ожидал распоряжений.

– Закати внутрь. Дед присмотрит.

– Товарищ адмирал, присмотришь?

– Рад стараться!

– И денег не возьмешь? С рабоче-крестьянской милиции?

– Какие деньги? Как можно! – От сторожа несло перегаром и нерастраченным служебным рвением.

– Ну, тогда ладно. Мы недолго.

Чтобы дойти до бетонных конструкций аэровокзала, нужно было преодолеть застеленное рыжеватым ежиком умирающей травы поле – ровное и голое, как взлетно-посадочная полоса.

Холодный упругий ветер давил на лица и не располагал к разговорам, особенно на отвлеченные темы. Виноградов, однако, не выдержал:

– Смену с досмотра вызывали?

– Ночную? Оставили после дежурства.

– Объяснили?

– Нет. Даже начальнику отдела. Сказали только, чтобы тормознул под приличным предлогом.

– Раньше проще было, я еще застал, – обернулся ушедший вперед оперативник. – Можно было собрание какое-нибудь комсомольское назначить, политучебу.

– Сейчас тоже есть способы. Там, в пикете, должен парень мой ждать. Документы кое-какие из Главка привезет.

Откровенность полковника Виноградов объяснил элементарной усталостью, но расспрашивать дальше не решился – время гениальных сыщиков-одиночек прошло, теперь все решала беспощадная, тотальная организация. Организация, способная направить в нужном направлении энергию тысяч и тысяч посредственностей… Впрочем, оппоненты были ненамного лучше – профессор Мориарти оказался всего лишь элегантной выдумкой литератора.

– Здесь пройдем?

– Да, конечно!

Все трое прошли мимо некогда раздвижных, но последние лет пять намертво заклиненных дверей. Не останавливаясь, миновали лабиринт киосков и застекленные, залитые светом секции выдачи пассажирского багажа.

– Наверх, по лестнице.

– Постойте-ка!

Зал прибытия прекрасно просматривался отсюда. Все было словно на ладони.

– Знакомое лицо…

– А вам-то откуда, товарищ полковник?

– По фотографии.

Сергей Юрьевич Чайкин, директор и номинальный владелец ресторана «Голден дайк», выглядел не хуже и не лучше, чем в ту, последнюю их с Виноградовым встречу: глаза, укрытые за холодом очков, выбритый подбородок… Один дьявол знает, какую цену заплатил этот парень за то, чтобы вылезти живым и невредимым из банковской авантюры. Напарнику его повезло меньше – и лежит он себе в позолоченной урне, метрах в ста от известного крематория. Некрасивая была история, даже сам Владимир Александрович чуть не вляпался.

Рядом с Чайкиным, выделяясь песочного цвета верблюжьим пальто и унылыми усами, покачивался с пяток на носки любвеобильный администратор. Даже на общем фоне задерганных ожиданием встречающих его нервозность бросалась в глаза.

– Ого! Кто же это?

Чайкин сделал шаг вперед, следом за ним метнулся его служащий: от толпы прилетевших пассажиров отделились двое. Первый был коротко стрижен, плечист и одет довольно просто. На вид ему можно было дать с равной степенью вероятности как сорок, так и шестьдесят с лишним лет. Второй, очевидно, просто подчеркивал иерархический статус босса.

– Да, интересно. Рейс откуда?

– Оттуда же! Дневной… – глянул на табло Виноградов.

– Инспекция, судя по всему, контрольно-ревизионное управление мафии! Ненавижу. – Молодой опер даже сплюнул.

– А мы, между прочим, Константин Эдуардович, сейчас на них работаем. Да еще как! Не на страх, а на совесть. Денежку им возвращаем. Не чувствуете пикантности?

Полковник посмотрел на Владимира Александровича так, что тот сразу понял – зря! Снова перехватил через край.

– Умный вы человек, Виноградов. А потому – вредный!

– Простите…

Прибывшие пожали Чайкину и администратору руки, и все вместе они направились на улицу.

– Установи через транспортников, на чью фамилию билеты оформлены. Сдается – авторитеты! Может, в розыске…

– Вряд ли.

– Они сейчас настолько обнаглели. По собственным паспортам катаются, даже за границу. – Полковник вздохнул, вспомнив, видимо, какое-то дело из недавней практики.

– Идем?

– Пошли!

Уже перед самой дверью пикета Константин Эдуардович жестко придержал Виноградова за плечо:

– Болтай поменьше… при людях!

– Понял.

Молодой оперативник толкнул ручку:

– Здравия желаю!

– Здравствуйте! Вы из Главка? – Дежурный капитан встал из-за стола, надел фуражку.

– Да. Люди где?

– Ждут. В Ленинской комна… короче, я покажу!

– А мой сотрудник?

– Да вон идет.

Из туалета появился еще один представитель органов – внешность его и манера одеваться указывали на профессиональную принадлежность достовернее, чем любая «ксива».

– Извините! Доброе утро.

– Ничего.

– Уж скорее добрый день.

– Пойдем куда-нибудь или прямо здесь?

Полковник в задумчивости почесал подбородок. Понявший его затруднение дежурный предложил:

– Есть кабинет открытый. Вон, второй налево. Там телефон. Если надо – крикните!

– Спасибо. За мной!

Места хватило всем – на стульях, на диванчике. В глиняном горшке засыхал прокуренный фикус.

– Рассказывай!

– В общем… – Как и все остальные, поджидавший их в пикете оперативник особого внимания на Виноградова не обратил. Ходит человек с полковником – значит, так надо. – В общем, ясно, где они пересекались. Похоже на то, что…

– Не томи!

– Водитель отбывал два года под Ростовом. Это дополнение к справке по вашему запросу.

– Та-ак?

– А их человек, сопровождающий при курьере…

– Он же мент?!

– Верно. Вот шифротелеграмма из Управления кадров.

– Дай-ка! Здорово!

– Номер исправительно-трудового учреждения один и тот же. До перехода во вневедомственную охрану клиент служил там контролером – или что-то вроде того. И года совпадают.

– Видал, Виноградов?

– Что же тут скажешь… оперативно!

– Привет честной компании! Здорово, Эдуардыч…

– О, сам хозяин голубых магистралей… Мороз-воевода с дозором обходит владенья свои?

Они обнялись – полковник и вошедший в кабинет мужчина.

– Прошу любить и жаловать – зам по оперработе здешней милиции, мой старинный друг!

– Кирилл Мефодьевич. Садитесь, ребята.

Чувствовалось, что родители у него были с юмором.

– Какие проблемы? Зачем людей моих тормознул?

– Видишь ли… Давай с начала?

– Кто против? – Вошедший посмотрел по сторонам и решительно устремился к подоконнику.

– Эй, молодежь! Уступите место ветерану, эх вы…

– Ничего, я так. Привычнее. Да сиди, сиди!

– Ладушки. Такая получается история. Занимались люди «мытьем» денег – возили их с юга, а здесь легализовывали. Документы на перевозку туда-сюда выписывались банковские, сопровождал инкассатора мент с пушкой. Прилетали, на машине ехали в ресторан, там сдавали баул. Администратор расписывался в акте сдачи-приемки, ребят отправляли обратно в аэропорт, они без проблем возвращались и отчитывались. Хорошая схема, рабочая!

– Ну, если по документам у них все в порядке, если мент с командировочными и «ствол» законный… К моим сотрудникам претензий быть не может.

– Ой, Мефодьич, да никто под твоих и не копает!

– Да? Хорошо бы! А то одного-то ты забрал уже к себе в подвальчик?

Виноградов понял – речь идет о том, который готовил налет на курьеров.

– Ты же сам его пас! Мы помогли только.

– Ага. А я выговор схлопотал за ослабление воспитательной работы. Хотя вся разработка фактически…

– Давай я продолжу, иначе мысль теряется.

– Излагай! – Видно было, что транспортник сердится скорее для порядка.

– Спасибо. Так вот, получилось, что троица – курьер, охранник и водитель местный – решили фирму на «бабки» слегка опустить. Благо принюхиваться долго друг к другу нужды не было – это мы только что выяснили.

– Встречались раньше?

– Даже более чем… Ментяра, судя по всему, и на прежнем месте службы особо кристальной честностью не отличался. Были, наверное, между ними на зоне какие-то дела.

– Решили свалить с деньгами?

– Круче! Придумали способ как и сумму хапнуть, и самим чистыми остаться.

– Рисковые ребята.

– Слушай дальше. Вчера их водитель встретил. Забрал. Сдали деньги. Расписка есть – какие претензии? Времени до обратного рейса с запасом. Рванули якобы в аэропорт, а сами – до гаража. Водила тачку личную заранее выкатил, чтобы не мешалась. Наклеили всякой лабуды типа переводных картинок – стрелки, кляксы, немецкий символ этот, с буквой «D»…

– Классно. Люди ведь в первую очередь именно на такую атрибутику внимание обращают! А номера?

– Съемные, видимо. Не существует таких. Секунда – прицепил-отцепил. Кусок жестянки одноразовый, можно даже особо не стараться. И вот в таком приметном виде подкатывают они обратно, влетают в кабак…

– Это ориентировка по убийству швейцара? В ресторане?

– Именно! Швейцара завалили, потому что с улицы вошли без масок, узнал он их, потому и впустил. А дальше – «чулки» на рожи и вперед! Схватили сразу деньги, нераспакованные еще. Еще поорали для страху, что милиция.

– Поверили?

– Попробуй не поверь, если «макар» в нос сунут!

– Да, но насколько я помню… По ориентировке швейцара ведь не застрелили. Зарезали, так?

– А они что, идиоты? Во-первых, шум, а во-вторых… Пулю ведь идентифицировать несложно, а у мента пистолет табельный, на досмотре фиксируется в журнальчик. Сам знаешь! Вдруг кому придет в голову сопоставить?

– Резонно.

– Это, кстати, и был один из главных аргументов, почему я Виноградову поверил: кто же режет, когда можно пальнуть? Значит, ствол светить не хотели… и так далее. Опять же кинулись не к кассовому ящику, а сразу под стойку, где в сущности деньгам делать нечего. Но на их глазах администратор именно туда баул запихивал.

– Это ресторанщики колонулись?

– Нет, не в прямую, конечно, но, судя по скорости да сопоставляя, что и кто из свидетелей запомнил… Протокол же осмотра составляли, схему.

– И ушли?

– Уехали! Опять до гаража. Смыли, содрали «веселые картинки» и запрятали их поукромнее вместе с номерами.

– Но ведь найти же можно? И тогда могли, случайно?

– А чего им бояться? У них уже было на кого списать! Водила довез их до аэропорта.

– Сюда?

– Так точно. Думаю, убили его где-то в сторонке – и не слишком близко, и не далеко. У самого вокзала – народа много, а на шоссе – ГАИ проверяет.

– А на стоянку уже кто-то из курьеров заезжал?

– Наверное. Кому же еще?

– Слава Богу, не моя территория! – Бывалый оперативник сначала сделает все возможное, чтобы не браться за раскрытие преступления, и, только если уж совсем некуда деваться, пишет первую справку. В этом случае «глухарь» доблестным транспортникам не грозил, поэтому заместитель начальника внутренне расслабился.

Все захихикали – с разной степенью почтительности.

– Придушили подельника. Если что – взятки гладки: да, отвез их в аэропорт, распрощались… Чем он потом занимался – какое их дело?

– Я бы на их месте сказал, что водила вообще по дороге якобы сломался, отправил их на такси. Тогда можно было бы четко на покойника стрелки перевести – разыграл поломку, отправил курьеров на самолет, а сам вернулся поучаствовать в ограблении.

– А потом не поделил что-то! Железный вариант.

– Не то чтобы железный, но… Коллеги! – Константин Эдуардович адресовался к своим молодым подчиненным. – Теперь вы понимаете, почему самые опасные преступники – из бывших наших? А, Владимир Александрович?

– Не обольщайтесь, ребята. Из плохих оперов и преступники плохие получаются. Так что работайте над собой, растите профессионально.

– А денежки – тю-тю?

– Что мешает? Есть доверенность постоянная на перевозку. Их обычно выписывают не только «туда», но и – на всякий случай – «обратно».

– Зачем?

– А вдруг сорвалось что? Кабак закрыли или доверенный человек заболел? Всякое случается.

– Значит, на досмотре они их спокойненько предъявили?

– А чего бояться? Регистрируют только оружие. Да и насчет особого внимания… Служба досмотра, поди, за месяц привыкла, что эта парочка постоянно деньги таскает.

– Да-а… В этой толкучке попробуй запомни – кто в Питер возит, кто из Питера. Это же постоянные истории!

Зам по оперработе взялся за телефонную трубку:

– Не возражаешь – я сам?

– О чем речь!

– Алло, кто это? Да, я… Пришли-ка ко мне ночную смену, которые сидят вызванные… И по пути журнальчик с досмотра прихвати! Ненадолго… Нет, я не у себя. Пусть в четыреста пятый приходят. Делай в темпе! Болтаешь много.

Он нажал на рычаг, давая отбой:

– Сейчас послушаем…

– Товарищ полковник, может, мы пока…

– Да, вот что, бойцы! – Народу в кабинете столпилось действительно с избытком. – Сходите наверх, перекусите быстренько, а то еще неизвестно когда… Ты – на стоянку, подстрахуй местного. А ты займись сегодняшними гостями, установи личности. Готовьтесь! Кто-то сегодня вечерним рейсом – в теплые края, суток на двое. С билетами вопрос решим?

– И не только с билетами, Эдуардыч! Пусть в розыск зайдут, от моего имени. Знаешь ведь – все, что надо… Был бы толк.

* * *

– Я, надеюсь, никуда не еду? – поинтересовался Виноградов, когда трое подчиненных полковника скрылись за дверью.

– Надо бы и тебя послать… суток на тридцать, по указу президента! – не слишком злобно рявкнул Константин Эдуардович.

– В казематы? За что же это?

– Для профилактики.

– Не-е… Это мы уже проходили.

– Что, проштрафился? – Транспортник помнил Виноградова смутно, по родственному морскому отделу, из которого Владимир Александрович уже года три как ушел. Резонно было предположить, что теперь он трудится в аппарате Главка. – Ты же наш бывший, нет?

– Бывший. У Храмова работал.

– Был, да весь вышел… – Развить свою мысль полковник не успел. Повернулся на стук: – Да-да!

– Заходи!

Приятели отреагировали одновременно: один – как старший по званию привычно, второй – на правах хозяина.

– Разрешите? Старший сержант Измаилов!

– Проходи, Андрей. Садись. Давай сюда журнал. Вот, товарищ полковник.

– Кирилл Мефодьевич, вы побеседуйте пока с милиционером, а я полистаю.

– Ну что, Андрей? Как смена прошла?

– Нормально! – Лицо у старшего сержанта было немного сонное, но симпатичное. Лет двадцать пять, не больше. На щеке, пониже уха, отчетливо краснела полоса – очевидно, прикорнул прямо в бывшей Ленинской комнате, неудобно подложив под голову скрещенные руки.

– Без происшествий?

– Да, вроде.

– Оружие ты регистрировал?

– Ну, в основном…

– Подумай, Измаилов, вопрос серьезный. Никаких грешков за тобой в эту ночь не… того?

– В смысле?

– Андрей, видишь – люди из Главка приехали, серьезные люди. По нашу душу! Так что… А другие из твоей смены – ничего не замечал?

– Не имею привычки, товарищ подполковник! – Это было сказано так, что все, включая Виноградова, сразу поняли: вербовать парня было бы очень трудно и долго.

– Хорошо. Подойдите сюда!

Получив беззвучное разрешение начальника, милиционер приблизился к столу, за которым сидел Константин Эдуардович.

– Посмотрите. – Полковник развернул к Измайлову журнал. – Ваш почерк? В конце?

– Да.

– Что скажете по поводу этих… последних пяти? – Он уже нашел интересующую фамилию, но пока решил ее не выделять.

– Та-ак… Все нормально!

– Что нормально?

– Вот: номер рейса, фамилия, везде командировочные указаны, номера удостоверений.

– Это я вижу. Пистолет, обоймы, количество патронов.

– Ну и что? – Милиционер искренне не понимал, чего от него хотят. Виноградов подумал, что бдительность и конспирация – вещи, конечно, необходимые, но иногда сильно осложняющие жизнь.

– Поподробнее.

– Ну-у, эти двое – конвой. Сопровождали кого-то в Москву, в Генеральную прокуратуру. Этот часто летает, охраняет ценности. Этот… что за рейс? Ага! Из Федеральной службы безопасности, командировка в Минеральные Воды, точно, вспомнил, а у того, предпоследнего, – в Мурманск, он еще интересовался, сколько там градусов. Следователь, по-моему.

– Так! Который с ценностями, как ты говоришь, постоянный… Знаешь его?

– Ну как знаю? Раза три-четыре разговаривали.

– Только разговаривали?

– А что?

– Слушай, Измаилов! Подумай сейчас крепко…

– Подожди, Мефодьич… – И полковнику, и Виноградову, и даже склонному перестраховаться транспортнику уже стало ясно, что «наезжать» на парня нет никакого смысла. – Скажите, молодой человек, какую сумму он в этот раз сопровождал?

– Сопровождал? Из Питера? Да нет! Они с напарником сюда, в Петербург, привозят. А обратно пустыми летят.

– Точно? И в эту ночь?

– Абсолютно! Я как раз в зоне досмотра был. Тот мент «ствол» предъявил да все сокрушался – вот, дескать, работу сделали, деньги сдали, а выпить толком нельзя.

– Почему?

– Так с оружием же!

– Верно.

– А может, просто не показывали деньги? Пойми, это тебе не в упрек, но всякое бывает – заболтались, ты значения не придал.

– Нет! Мы суммы не фиксируем, но предъявляют их все. Это железно. Там ведь наших трое – на досмотре. И в «телевизоре» просвечивается! – Это уже вмешался подполковник. Он был рад, что на сей раз вверенный ему личный состав ни во что не вляпался. Обидно, конечно, что у территориалов что-то не вяжется, но чужая головная боль все-таки лучше, чем своя…

– Так точно, – кивнул Измаилов.

– Хорошо. Идите! – вздохнул Константин Эдуардович. – Да, еще… Подождите в дежурке, сейчас подойдет один из моих оперативников, коротко допросит. И журнал ему отдайте, он знает, как выписку оформить.

– Журнал понадобиться может. Там, на досмотре.

– Хорошо. Отнесите его, сотрудник сам прямо в зону подскочит.

– Долго это все? У меня, между прочим, служба уже несколько часов как кончилась! – Теперь Измаилов почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы вспомнить о законных правах.

– Отгул возьми на следующую смену. Скажи, я разрешил. И остальных отпустить?

– Пускай расходятся. Потом следствие вызовет, если надо будет.

– Все, передай – свободны. Спасибо.

– Не за что.

– Какие мысли? – непонятно к кому обратился полковник: то ли к Виноградову, то ли к заму по оперработе. На всякий случай промолчали оба.

– Что скажете? – повторил Константин Эдуардович вопрос в несколько иной редакции.

– Не знаю, – честно пожал плечами Виноградов.

– В принципе, если все было так, как ты говоришь, то вполне логично допустить…

– Что?

Транспортник почесался и продолжил:

– Их там встречали? Обычно?

– Не знаю. Но на этот-то раз, скорее всего, да.

– Ребята вполне могли сообразить, что информация мгновенно поступит куда следует.

– Да, звонок зафиксирован. Администратор сразу же по межгороду сообщил на юг, что случилось.

– И вы что, решили, что они потащатся с крадеными деньгами домой? Это ведь не пара пачек, по карманам не рассуешь!

– Блин горелый!

– Может, сообщник здесь был? Которому отдали?

– Вряд ли. Стиль не тот. Если уж с водителем делиться не захотели, то…

– Е-дий-о-ты! – отчеканил транспортный подполковник и дипломатично добавил: – Мы все…

Затем уже в телефонную трубку:

– Эй, заснул там? «Санта-Барбару» смотришь? Я тебе покажу! Быстро сбор оперсостава! Зама по службе пригласи, всех свободных офицеров. Пусть со мной дежурный комитетчик свяжется – и кто там у них еще есть? Все забываю, как теперь называются…

* * *

…Народ любопытствовал, но как-то лениво, без энтузиазма.

– Почему не пускают? Мне вещи забрать надо!

– Извините, придется чуть-чуть подождать.

– Это почему?

– Учебная тревога! – постовой с рацией с высоты своего двухметрового роста невозмутимо врал обступившим его пассажирам.

– Какого черта! Офонарели совсем?

– Да ради вашего же блага… Учебная тревога по обезвреживанию взрывного устройства. В камерах хранения.

– А точно учебная? – схватилась за сердце впечатлительная старушка.

– Конечно, мама! – потянула ее за руку миловидная дочь в норковой шапочке. – Если бы настоящая – всех бы эвакуировали.

– Надолго? – хмуро поинтересовался прилично одетый кавказец.

– Нет, от силы полчаса. Минут сорок. Да что вы волнуетесь? Кому прямо сейчас на посадку и срочно нужно – мы проводим. Пройдете с сотрудником, заберете! – На выручку милиционеру спешил по-кабинетному отглаженный майор. В мероприятии сегодня задействовали даже кадровиков и тружеников штаба, поэтому территория аэропорта пестрела разнокалиберными мундирами.

– Смотри, сколько у меня народу, оказывается! – удивился заместитель по оперработе. – Вот всегда бы так! А то на посты выставлять некого, все бумажки пишут.