Текст книги "Исключительно моя (СИ)"
Автор книги: Ника Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Глава 19
Вадим
– И, если вы, Андрей Тарасович, в ближайшее время не устраните проблемы с геодезистами, и нам придется заходить по этому делу в судебные тяжбы, вас ждет не просто лишение премии. Вы лишитесь должности!
– Я понял, Вадим Александрович. Я сейчас же займусь этим вопросом.
– Мирон Борисович, проконтролируй.
– Хорошо.
– Все свободны, – заканчиваю совещание.
Подчиненные с кислыми лицами разбредаются по своим рабочим местам. Достаю сигарету, чиркаю зажигалкой и подхожу к окну зала для совещаний.
Уверенный, что остался один, впадаю в свои мысли, но слышу за спиной звук еще одной зажигалки. Мирон.
– Что-то хотел? – спрашиваю, обернувшись вполоборота.
– У тебя все нормально? Ты чего такой озверевший?
– Потому что нужно вовремя всем пиз*юлей вставлять. Когда расслабляешься, они тоже расслабляются, а потом получается, как с этой застройкой.
– Ну если дело только в этом, то прорвемся. Я сам займусь и решу этот вопрос. Необязательно было всем, без разбору, огребать за косяк Згурского. Но что-то мне подсказывает, что не этот гемор тебя тревожит. Раньше ты бы на такую проблему не потратил столько нервов.
Глубокий вдох. Затяжка. Выдох.
– Ты прав, но не хочу сейчас об этом.
Он выходит, а я тушу сигарету и в который раз за последние двое суток, пытаюсь расставить все по местам в своей голове.
Настроение хер*вое. Знаю, что подчиненных вздрючил с перебором, но не могу потушить внутри все, что клокочет еще с субботы.
После того, как отвез Яну, приехал домой поздно, наворачивал круги по городу и пытался понять. Почему меня так зацепила эта ситуация? Она, конечно, сама по себе неприятная, но коротнуло, ведь, не от этого.
«Так вот как ты решила свои проблемы! Какого х*ра, Яна? Спала с ним уже, или только приехала отрабатывать?», – прокручиваю снова слова Матвея.
Прямо свой в доску, как будто, имеет право предъявлять ей что-то. Что за отношения такие? Значит, позволяла ему многое, если он позволил себе такое с преподавателем. А когда понял, что она была с ним в моих загородных апартаментах, вообще озверел.
Эта мысль неприятно царапает и выводит из себя даже сейчас.
Никогда его не бил. Даже когда Матвей доставлял неприятности, обходился разговором. Каждый раз вовремя вспоминал, как он еще около года, после того как я забрал их к себе, плакал и рассказывал в какой обстановке рос, как видел побои, как терпел их сам. Я в детдоме на такое насмотрелся, да и тумаков отвешивали не раз, знаю, как оно. А тут сорвался. Но и палку он перегнул не по-детски. Был бы мне чужим, ответил бы за слова по полной.
Выхожу из зала совещаний и иду к себе. Одеваюсь, закидываю телефон в карман и выхожу. Нужно закрыть эту тему.
– Меня пару часов не будет, – говорю секретарше.
– Хорошо, Вадим Александрович. На пятнадцать встреча с рекламщиками.
– Помню.
Дом сестры в получасе езды от моего офиса. Звоню в дверь, она открывает сразу, ждала. Я позвонил с дороги, выяснил, где Матвей.
– Привет. Где он?
– У себя. Вадик, а что случилось? Он опять куда-то влез?
– Нет, не влез, просто поговорить нужно, – поднимаюсь наверх.
– У него синяк на скуле и губа рассечена.
– Таня, – бросаю уже со ступеней, – он мужик, переживет. Я в его возрасте, улица на улицу дрался.
Как будто он до этого, бл*дь, не числился в мордобоях.
Матвей сидит за компьютером, в наушниках, меня не видит. Подхожу к столу и облокачиваюсь, скрестив руки на груди. Он снимает наушники и смотрит на меня волком. Физиономия, действительно, помята.
– Извини, не рассчитал, – говорю искренне.
Он кивает, но взгляд не меняется.
– Ты почему не на занятиях?
Несколько секунд он молчит, прикидывает что сказать.
– Кравцова тест провела, выяснила, что у меня самый высокий IQ в группе. Что мне там ловить? Что мне там расскажут, чего я не знаю?
– А в декабрьскую сессию Шмелева начнет звонить матери, а мать мне…
– Ты же не за этим пришел?
– Не за этим. Рассказывай.
– Что?
– Как ты докатился до такой жизни, что решил подкатить к преподавателю?
– А что тут криминального? Понравилась, – отвечает вызывающе.
– Вообще без мысли, да? Понравилась – можно клеить?
– Ну ты же тоже мимо не прошел.
– Бл*дь, ты статусы не перепутал?! Нет?!
Он молчит, против меня, конечно, боится пырхать.
– Что вы делали на даче?
– Разговаривали.
– Ну ты же ее не разговаривать туда вез?
– Она со мной не спала! Ты это хочешь знать?
– Я хочу знать, дошло ли в твою голову, что она не для тебя?
– Я понял – она для тебя! Только ей двадцать четыре, тебя ничего не смущает, Вадик?
Выхожу из себя.
– Слушай меня внимательно, Матвей! Первое – если еще раз узнаю, что позволил себе говорить с Яной таким тоном или вообще предъявлять какие-то претензии, голову откручу! Второе – ваша дружба с сегодняшнего дня закончилась. Напрочь! Никаких контактов за пределами не просто колледжа, а даже аудитории. Пришел на пару, молча, без понтов отсидел и ушел! И третье – забудь о ней. Просто заруби себе на носу, что это чужая женщина, и не лезь на чужую территорию, даже мысленно! Надеюсь, мы поняли друг друга?
Он молчит. Смотрит затравленно, со злобой и разочарованием. Я впиваюсь глазами, желваки играют, снова бешусь. Матвей видит, тоже злиться, только в отличии от меня, свою неприязнь предъявить не может.
– Я тебя услышал.
Спускаюсь по лестнице. Чувствую досаду и раздражение. Почему? Закрыл же эту тему.
Таня предлагает остаться на обед, но я отказываюсь. Знала бы она, о чем мы только что говорили с Матвеем.
Хотя, ее никогда особо не интересовало, что у него творится внутри. Главное, чтобы внешне все, как у людей – накормлен, обстиран и проблем не доставлял. У сестры всегда главным в жизни был другой мужчина, который оказался полной мразью, но она, почему-то, так этого и не признала. Она из тех женщин, которые всю жизнь любят подонка, даже несмотря на то, что он причинил ей боль. Да и слишком рано она родила Матвея, ей едва восемнадцать исполнилось. Титов бы на ней не женился, если бы не залетел. Мое упущение. Я тогда пахал, как лошадь, хватался за все подряд, лишь бы у нее все было, как у сверстников. А этот мудак воспользовался тем, что я и днем на работе, и в ночную. Так и выскочила замуж, ничего в жизни не видела, не нагулялась, и где-то подсознательно винит теперь сына во всех своих бедах.
Завожу машину и еду в офис.
Куда меня, бл*дь, занесло? Я воюю за женщину с родным племянником. Я вторые сутки бешусь и не нахожу себе места, потому что меня конкретно переклинило на молодой девчонке. Просто идиотизм, ей Богу.
Ему запретил, а сам смог бы? Янку не так просто забыть по щелчку, даже если переключиться на другую. Эффектная девочка.
И когда успел так на нее подсесть? И, главное, как угораздило? Зеленая, неопытная, но чувственная и отзывчивая, а внешне так вообще идеальная. Настолько идеальная, твою мать, что, когда вижу, сердце забивается, как у пацана. Даже уже и не помню, когда со мной такое было.
И в постели ведь неискушенная, раньше меня такое не вставляло. А с ней в кайф, шмонает, стоит только прикоснуться. Готов даже потерпеть – дожился. Мог оставить ее тогда на даче, но побоялся, что от злости начну жестить, а она точно к такому не готова. Как вспомню, как колотилось ее сердце в первый раз, почувствовал даже со спины. И этот страх в глазах, как у птички, попавшей в сети. А потом получил свои дивиденды, оказалась горячей и отзывчивой. Даже интересно, что смогу из нее вылепить.
Остыну, и тогда поеду к ней, сейчас нельзя, кровь кипит. Столько лет в сердце было тихо, и вдруг такие эмоциональные качели. Понимаю, что она ни в чем не виновата, но бушующая внутри, неприязнь ко тому, что ее кто-то хочет, потому что она позволила, пока не улеглась, и сорваться могу на ней.
Сейчас мне нужна пауза.
Глава 20
Яна
Пятый день все валится из рук. Мозг кишит мыслями и, кажется, вот-вот взорвется. Почему он не звонит, почему больше на приехал? И как вообще быть дальше? Может для него это норма? Он же не озвучивал, как часто мы будем видеться.
Без конца обдумываю ситуацию на даче. Конечно, ему стало неприятно, когда он понял, что к чему, но это ведь было до него. Вдобавок, я узнала еще одну его сторону. И это было страшно. Титов, конечно, тоже повел себя крайне неправильно, и, если бы это был чужой человек, я поприветствовала бы реакцию Вадима. Но он же не чужой. И ему, да и мне с некоторых пор.
Я для Матвея теперь предательница, это ясно. Он искренне тянулся ко мне, открылся о самом сокровенном, увидел человека, с которым он может быть самим собой. А я оказалась не тем, что он нарисовал себе. Это пройдет. Но сейчас этот эпизод имеет для него значение. Его не было в колледже с понедельника, даже хотела спросить у Булатова, как он. Но потом решила, что не стоит, и так влипла с этой историей.
На большой перемене осталась в кабинете. Вика с Алевтиной Ивановной, преподавателем английского, заходили, звали на кофе, но я отказалась. Нет настроения, еще и с контрольными завал, нужно проверить у трех групп сразу.
Достаю из файла работы, сажусь проверять, чтобы не тратить время впустую. Но через пять минут открывается дверь и на пороге показывается Титов. Поднимаю голову, он окидывает взглядом аудиторию, убеждаясь, что никого нет, и проходит ко мне.
Садится за парту напротив и ставит передо мной стаканчик капучино. Рассматривает, как будто заново, как будто не знал меня до этого.
– Привет.
– Привет, спасибо, – киваю на бумажный стакан.
Вид у него не очень, на скуле заживающий синяк, рана на губе почти затянулась. И какой-то невыспавшийся, что ли.
– Мне запретили с тобой общаться. Ты рада?
– А обязательно было устраивать разборки?
– Может, и не обязательно. Но перемкнуло.
– Мне жаль, Матвей. Я не хочу, чтобы из-за меня у вас с Вадимом были разногласия.
– Где он вообще тебя выцепил? Как вы встретились? – смотрит он зло.
– Маша Романова моя подруга.
– Понятно… Ну и как тебе с ним, не коробит?
– Матвей, тебе не кажется, что ты перегибаешь? И на даче тоже. На каком основании ты мне задаешь такие вопросы? Я тебе ничего не обещала, предельно ясно расставила все по своим местам. Я же тебя не спрашиваю, с кем ты туда приезжал в тот вечер. И ты, пожалуйста, не лезь в мое личное.
– Что, на хр*н, у тебя с ним может быть личное? Ему сорок, Яна! У него таких как ты, вагон. Если не стала одноразовой, это не значит, что ты ему нужна для чего-то серьезного!
– Титов, закрой рот! А то я начну думать, что Вадим тебе правильно врезал!
– Ты его искренне защищаешь или боишься? Еще не успела прочувствовать жизнь под запретами, мм? Скоро поймешь, Яна.
– Я не собираюсь с тобой это обсуждать.
Мое лицо вспыхивает, и я чувствую, что горю. Он поднимается.
– Я думал ты другая, а ты туда же…
Выходит, а у меня подступает к горлу ком.
В коридоре звенит звонок, студенты стекаются на пару, а я так и не могу прийти в себя. Разрываясь, то ли от жалости к Титову, то ли к себе, то ли от злости на Никольского.
После работы звонит Маша.
– Привет, как ты? Может в гости?
– Привет. Давай ты ко мне.
– Ладно, только Ростика определю.
Забегаю в магазин, проходя между полками, ставлю в тележку вино, сыр и пирожные. Нужно еще фруктов взять. Апельсины, бананы, Маша любит ананас, а себе возьму манго. Раньше не могла себе позволить. Да что там, пробовала пару раз в жизни, когда девчонки с работы приглашали посидеть где-нибудь, а сейчас постоянно покупаю, очень нравится вкус.
– Яна! – слышу слева от себя. Оборачиваюсь – Корнева.
– Ксюша? Привет. Что ты делаешь в наших краях?
– Здесь сестра моя живет в тридцать втором доме. А ты?
– А я в тридцатом, – улыбаюсь. Очень рада ее видеть. – Пойдем в гости, Маша через час приедет.
– С удовольствием.
Болтаем с Ксюшей о всякой ерунде, она рассказывает, что сестра с мужем недавно переехали в этот ЖК, и им здесь очень комфортно. Я тоже делюсь впечатлениями, перечисляя преимущества района и построек.
Войдя в квартиру, Ксю удовлетворенно кивает, скрутив губы в трубочку.
– Очень даже! Вадим снимает?
– Да.
Мы проходим на кухню, оставляю ее распаковывать покупки, а сама иду переодеваться. Шелковый домашний брючный костюм цвета баклажана, приятно обволакивает тело мягкостью ткани, стягиваю волосы в хвост и выхожу обратно.
– Янка, на тебя хоть мешок надень, ты красотка, – осматривает она меня, склонив голову набок. – Мне, когда Рома сказал, что у Никольского девушка двадцать с лишним лет, я прямо удивилась, если честно. Даже всерьез не восприняла. А когда увидела, как он смотрит на тебя там за ужином…
– Как он смотрит? – достаю разделочную доску и нарезаю сыр, Ксюша занялась нарезкой фруктов.
– Не знаю, как объяснить. Не так обыденно, как на других. Глаза горят, понимаешь?
– Он уже пятый день, как в воду канул, – не выдерживаю и признаюсь ей.
Очень хочется выплеснуть накопившуюся тревогу, проговорить. Раньше я бежала к Людмиле Петровне, если случалось что-то, доставляющее неприятные чувства. Она никогда не осуждала, никогда. С ней было просто, и после разговоров с ней всегда становилось легко. Ксюша еще там у Никольского, мне показалась прямой и непритворной. Не увидела я осуждения или того, что вижу в глазах других людей – снисходительной жалости, мол, ну-ну, посмотрим, когда он позабавится и у него пройдет.
– Без причины? Или что-то произошло?
В дверь звонят, и я иду открывать.
– Приветик, – Машка чмокает меня в щеку.
И, пока она раздевается, из кухни высовывается голова Ксюши и радостно провозглашает:
– Ну, где ты ходишь, Романова? Стриптизер раньше тебя приехал!
– О! И ты здесь, какой стриптизер? – смеется подруга.
– Сексуальный такой, в кожаных трусах. Без тебя не начинали.
Мое настроение ползет вверх. Разливаем вино, пьем за нас красивых. За разговорами время проходит быстро.
Через пару часов веселая риторика сменяется на более серьезные темы. Маша рассказывает, как вчера на ровном месте поругалась с Мироном, Ксюша вспоминает похожую историю из своей семейной жизни, а потом, как вчера увидела в кофейне Романа с новой любовницей. Еще и зашла туда с детьми. Оказывается, у них семилетние мальчишки-близнецы.
– Рома, конечно, оторопел, когда они к нему побежали прямо с порога кафешки. А мне хотелось его прибить. Знает же, что в этом районе живет моя мама и, когда мы к ней приезжаем, они всегда просятся туда сходить. Там есть детское меню и мимо мы никогда не проходим. Просто у человека мозги в штанах, ничего не останавливает.
– А ты с ним говорила по этому поводу после? – спрашивает Маша.
– Маш, ты что, Корнева не знаешь? Извернулся, как обычно. Говорит, это новая шеф-повар, обсуждали работу.
– Давно вы в разводе? – накалываю кусочек манго.
– В декабре исполнится год.
Поджимаю губы, что тут скажешь, неприятно это все. Ксюша, конечно, не показывает, но ей больно, я точно это вижу.
– Ян, а ты так и не рассказала, почему Вадим мороз включил, – говорит она.
Маша удивленно поднимает на меня глаза, она не знала этого. Сегодня собиралась поделиться.
Рассказываю о том, что произошло в его загородном доме, девчонки притихают, а к концу рассказа наступает полная тишина.
– Охренеть… – первой нарушает ее Корнева. – Он к нему, как к сыну относится, представляю, как непросто ему в этой ситуации.
– Да я все понимаю, но молчание – не выход.
– А почему ты сама ему не позвонишь? – Маша отставляет свой пустой бокал.
– Не хочу навязываться, ты же знаешь, что это не в моих правилах.
– Позвонить первой – это не обязательно навязываться, можно придумать веский повод.
– Какой?
– Нет, Яна определенно права. Никольский не так прост, он сразу все поймет, – вставляет Ксения, – вам нужно встретиться, невзначай.
– Как ты себе это представляешь? Я не сильна в интригах, – улыбаюсь ей.
– Маша! Нужно выяснить, где будет Никольский в ближайшие дни, – обращается она к подруге.
– Эм, я постараюсь, конечно. Но Мирон мне не докладывает о его передвижениях.
– Ну заведи разговор издалека, спроси о работе, то-се. Тебя учить, что ли, нужно?
– Девочки, мне не очень это все импонирует, конечно. Заговоры за спиной Вадима плохо заканчиваются, – еще пытаюсь соскользнуть, но уже понимаю, что идею подхватила.
– Да ладно тебе, – говорит Корнева, – я пойду с тобой, если понадобится.
Глава 21
Яна
Синее вечернее платье струится по моим ногам, открывая левую, сквозь высокий разрез на бедре. Прическу, по моему настоянию, сделали в салоне легкую, не хотелось ничего вычурного.
Сдаю верхнюю одежду в гардероб и захожу в зал ресторана. Ноги, будто свинцом налиты, муторно.
Вчера, после посиделок, Маша обещала набрать, как только раздобудет какую-то информацию, а уже сегодня утром позвонила, что у Никольского вечером встреча в ресторане «Бристоль». Услышала, как Мирон с ним это обсуждал по телефону.
И вот я здесь. Подруга не знала времени, и мы с Корневой решили, что на девятнадцать будет самое то. Мое такси попало в пробку, все-таки, далековато от меня заведение, и я приехала немного с опозданием.
Ксюша машет мне из-за столика неподалеку от рояля, за который как раз усаживается пианистка, а рядом устраивается саксофонист с инструментом.
Ресторан шикарен, мне в компании девушек, даже как-то не по себе. В такое место нужно приходить с солидным мужчиной. По крайней мере, на мой взгляд.
Подхожу к столику. Ксюша пришла со своей сестрой, сказала пригласит ее для массовки. Ну и, поскольку банкет оплачиваю я, почему бы не притащить и родственников. Ксюша такая Ксюша. Машу, конечно, мы тащить в эту авантюру не стали, потому что Мирон точно поймет, откуда вышла информация.
– Привет, я Яна, – представляюсь девушке ориентировочно моего возраста, в ярком красном платье.
– Полина, очень приятно. Буду знать соседей в лицо, – говорит она, поднимая бокал с белым вином. – За знакомство!
Мне тоже налито, поднимаю свой.
– За знакомство!
Надпиваю и смотрю на Корневу.
– Он здесь.
Понимала, что здесь, но сердце, все равно, пропускает удар. Я уже очень сомневаюсь в нашей затее. Если все пойдет не по плану, я буду выглядеть полной идиоткой. Да и плана никакого нет, решила действовать по обстоятельствам. Официальная версия – пришли с девчонками отдохнуть.
Осторожно обвожу глазами зал, стараясь не крутить головой, но Вадима не вижу.
– Вон там, – кивает головой Ксю, – за перегородкой.
Боковым зрением вижу за большим круглым столом компанию из пяти человек. Их скрывает легкая перегородка, вверху которой установлен ряд горшков с декоративными цветами. Отсюда, впрочем, как и с других точек зала, просматриваются только головы сидящих.
Среди них две женщины, одна из них сидит возле Никольского и, то и дело, наклоняется к нему поближе, я бы даже сказала, слишком близко для постороннего человека, и они о чем-то разговаривают.
Меня это не просто расстраивает, во мне зарождается чувство раздражения. Значит, мне нельзя даже кофе выпить с представителем противоположного пола, а он себе может позволить, даже вот так. Ее бы воля, она бы его лизнула невзначай. Черт! Я ревную. Нездоровые ощущения, чуждые мне. Отвожу глаза, нужно взять себя в руки и подумать, как быть. С женщиной я точно не ожидала его увидеть.
– Яна, это просто рабочая встреча. Не надумывай, – напоминает о себе Ксюша.
– Ты ее знаешь?
– Кто ж ее не знает. Светлана Мухина, дочка местного чиновника. Тоже в администрации работает, уже какой-то зам. При таком папе карьера растет невиданными темпами. Мы в одну школу ходили, она года на три меня старше. Вечно ходила, задрав нос – типа верхушка общества, но как человек – дерьмо.
– А помнишь, у нас был случай на физкультуре, в раздевалке…
Полина вспоминает неприглядную школьную историю, где одна из участников Мухина, и для меня она тухнет окончательно.
Вино сначала немного расслабляет, а потом с каждым глотком, придает уверенности.
Минут через сорок мужчины с их столика поднимаются, поднимается и Мухина. Они идут через зал, Вадим достает сигареты, видимо на перекур. Наблюдаю Мухину в полный рост – черный брючный костюм, туфли на высокой шпильке, высокий хвост из копны темных волос, правильные черты лица. Она так и не отлипает от Никольского, идет рядом, улыбается, заискивает и флиртует. И он улыбается ей. Меня прибивает эта картина, я так и застываю взглядом на них, пока не происходит зрительный контакт с Вадимом.
Прострел током по позвоночнику. Жар в грудной клетке и стук, бешенный стук сердца.
Карие глаза оторопело впиваются в меня. Эффект неожиданности сработал, но теперь его недоумение сменяется чем-то еще, и я не могу понять, что это.
Он что-то говорит своей спутнице, она уходит, оборачиваясь на наш стол, а Вадим идет к нам.
– Лед тронулся, – комментирует Корнева.
– Добрый вечер, – он смотрит исключительно на меня. Девчонки здороваются.
– Привет, Вадим, – очень стараюсь выглядеть естественно, – вот так встреча, да?
– Можно тебя на минутку?
– А ты разве не занят? – алкоголь играет, и мне хочется вывести его из себя. Не одной же мне сидеть как на иголках.
– Яна! Я могу попросить и менее вежливо!
Вот так-то лучше. Бесись, Никольский, это лучше, чем игнор.
– Девочки, я ненадолго, закажите пока мороженное. Мне с фруктами.
– Хорошо, – отвечает Ксюша. И мы уходим через зал.
В вестибюле отходим к диванчикам в самом углу. И тут он позволяет себе не сдерживать раздражение.
– Что ты здесь делаешь?
– Ужинаю, а ты?
– По работе. С каких ты пор стала ужинать в ресторанах?
– С тех пор, как ты стал сильно занят работой.
– Мм! Откуда узнала, что я здесь буду?
– Да я понятия не имела, что ты здесь будешь.
– Случайно выбрала ресторан…
– Послушай, Никольский, я тебя не приглашала за наш столик, не предъявляю тебе претензий. Иди работай, не нужно на меня сверкать глазами, как будто я тебя напрягаю, сидя с тобой в одном зале. Можешь даже сделать вид, что не знаешь меня.
– Вряд ли такой гонор, Яна, закончится для тебя хорошо. Тормози, пока не занесло далеко, – его глаза сверкают недобрым огнем.
Хочу ответить, но в дверях показывается Мухина, притворно улыбается, увидев нас, и направляется прямиком в нашу сторону.
– Добрый вечер. Встретил знакомую? – поднимает глаза на Никольского, но он продолжает смотреть в мои. – Вадик, может, познакомишь?
Мне так противного от того, как она снисходительно смотрит на меня, хотя, блуждая взглядом по наряду, не может не понимать, что мой лук сейчас раза в два дороже, это если без украшений. И ей это, похоже, не по нраву.
– Меня зовут Яна, – прямолинейно и без притворных приличий, отвечаю за него.
– Светлана. Я тебя не видела раньше, – и тут же обращается к нему, оглядывая меня так, словно на кастинге, – Вадик, это новая поклонница?
– Света, иди за стол, мы с Яной не договорили, – недовольно гремит он.
Но меня несет. Эта хамоватая надменность женщины, показушное выпячивание того, что между ними что-то большее, чем просто работа, задевает.
– Почему вы решили, что я его поклонница?
Она улыбается и с видом прожженной в его делах, дамы, отвечает:
– Потому что это Никольский, все женщины охотятся на него.
– Я не охочусь, я с ним сплю.
Она резко меняется в лице, наконец, смекает что к чему и поднимает глаза на Вадима.
– Оставь нас одних, – контролируя голос, но со злостью, говорит он. – Не затруднит?
– Сразу бы сказал, – она разворачивается на каблуках и уходит, вздернув повыше голову.
– Ты решила в стерву поиграть?
Он бесится. Как же он бесится. Не знаю, чем это для меня закончится, но сейчас я испытываю драйв.
– Я. Пришла. Поужинать. Ты бесишься, что эта выдала тебя с потрохами? Не переживай, Вадик, я уже привыкла, что на каждом углу встречаю женщин, с которыми ты был. И похоже, они думают, что до сих пор имеют на тебя какие-то права. Ну, или шанс нырнуть еще разок-другой в твою постель.
– Не неси бред!
– Почему бред? Ты же с ней спал?
– Спал! Когда-то! А сейчас мы общаемся по новому проекту и, если ты заметила, мы не одни, с нами мой главный менеджер, рекламщик и еще один представитель администрации. Хотя я не обязан объяснять тебе!
– А я не обязана терпеть снисходительный тон твоих бывших любовниц! Никольский, есть в этом городе баба, которую ты не трахал? – понимаю, что меня несет, но уже не могу остановиться.
В вестибюль возвращаются двое мужчин из их компании, проходят мимо, не преминув окинуть на нас любопытными взглядами.
– Так, довольно! Ты сейчас едешь домой и ждешь меня там. Я освобожусь, приеду, договорим.
– Зачем ты приедешь? Все уже обсудили.
– Я-на! Ты потерялась, детка? Я сказал ехать домой! Не заставляй напоминать тебе о правилах.
