Текст книги "Исключительно моя (СИ)"

Автор книги: Ника Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10

Яна

Сегодня у Давида и Лоры Романовых годовщина свадьбы. И поскольку она еще на костылях, решили отпраздновать небольшой компанией дома.

До сих пор не понимаю, каким образом я оказалась в списке приглашенных. Маша сказала, что Лора хотела со мной познакомиться, и Маша поддержала мое приглашение.

Надеваю, подаренное подругой, оливковое, свободно струящееся короткое платье, с воротником-стойкой. Узкий, но глубокий разрез на груди открывает декольте таким образом, что кажется и прилично, и одновременно смело.

– Вроде не вульгарно, – говорю Лере, крутясь перед зеркалом. Она минут сорок пыхтела над моей прической, получилось даже вполне профессионально.

– Янка, это просто бомба! Сюда бы длинные серьги и ты звезда.

– Я и так звезда, – запускаю в нее косметическим спонжем, – не обязательно мне указывать на недостаток украшений.

Лера смеется и швыряет спонж в меня обратно.

– Там, наверное, будут все такие-растакие. Но ты и без украшений их сделаешь, систер, не переживай. «Раздражайте, даже, если не планировали» – декламирует она.

Смеюсь.

– Там будут до десятка человек, Маша сказала только свои.

– Слушай, а правда, что на твоих парах наши мажоры с четвертого молча слушают лекции? Молва такая по колледжу ходит.

– Правда.

– Ого! Еще скажи, что записывают.

– Нет, все, как обычно, но не галдят и слава Богу. Иногда вообще не приходят, но это тоже хорошо.

– И как ты это сделала?

– Приструнила главного.

– Мм, прямо о-очень интересно!

– Лер, я опаздываю.

– Ну хоть без подробностей, интересно же, – умоляюще складывает руки.

– Сказала, что кому-то одному из нас придется уйти. Либо ему с моих лекций, либо мне из колледжа.

– И прямо он так проникся и пожалел тебя, – недоверчиво говорит она.

– Лера, ты спросила – я ответила. Я не знаю, что там у него в голове. Главное, есть результат.

– Что-то тут не так…

В квартире младших Романовых стол накрыли в большой гостиной. Я не знала, что можно купить таким людям на подарок, но на помощь пришла тетка. Сшила из кашемировых лоскутов такой шикарный плед, что невозможно даже предположить, что его делала простая портниха. Выглядит, как из дорогого текстильного бутика.

Меня знакомят с Лорой и десятилетней дочкой Романовых – Ариной. В гостях также их кумовья – семейная пара с девчушкой Арининого возраста. Мирон с Машей и младшая сестра Лоры – Даша.

На стол накрыто, дети отпрашиваются в торговый центр погулять, а остальные гости занимают свои места. Лора оказывается симпатичной, приветливой женщиной, своеобразная и с юмором. Все время шутит над собой, потому что скачет на костылях вокруг стола. Мы смеемся над ее репликами, А Давид вдобавок еще и добавляет:

– Это все ничего, но она же со своей ногой, отжала больше половины кровати! Сплю, как аппендицит, где-то сбоку, внизу.

Мы взрываемся хохотом, и в это время Лора радостно реагирует на вновь вошедших.

– Ну, наконец! Все в сборе.

Поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с Никольским. В груди что-то сжимается, он не один. Рядом с ним красивая блондинка лет тридцати. Роскошно одетая, в длинном платье цвета шоколада под молочного цвета манто и в таких серьгах, какие мне советовала Лера к моему платью.

Он чуть дольше обычного задерживает на мне взгляд, внешне не выражая никаких эмоций. А потом помогает своей даме раздеться. Они непринужденно здороваются со всеми, сообщая, что попали в пробку из-за большой аварии на центральном проспекте. Им что-то отвечают, я пропускаю мимо ушей, собственные мысли атакуют голову. Значит, он не первый раз с ней в этой компании.

Больше не чувствую себя раскованно. Вроде бы, и нет больше повода к неловкости или дискомфорту, мы же с ним все решили, но сердце топит в ускоренном режиме. Так, нужно успокоиться, а то еще покраснею.

– Знакомься, Ольга, это моя новоиспеченная кума, – представляет меня Давид.

– Яна, – киваю.

– Ольга, очень приятно.

Она говорит таким тоном, будто сейчас подаст руку для поцелуя, как Папа Римский. Взгляд голубых глаз оценивающе пробегает по моему наряду, фигуре, прическе. Что бы я делала, если бы Маша не подарила мне несколько комплектов одежды и эти платья?

Потом равнодушно отводит взгляд, уж очень уверенно держится, царская осанка не исчезает и за столом. Им выделяют места прямо напротив меня, Боже, дай мне сил на этот вечер.

Первый тост за счастье Романовых толкает Мирон, делаю пару глотков шампанского и вижу, как Вадим смотрит на мои губы. И даже, когда понимает, что я это увидела, без стеснения, спускается глазами в декольте, а потом спокойно отводит взгляд.

За столом завязывается беседа, в которой участвует и он, и меня немного отпускает.

У младших Романовых не скучно, они сами веселые, еще и кумовья добавляют жару вечеринке. Заряжаюсь шутками, смехом и хорошим настроением. Вадим тоже в ударе, но его глаза бесконечно скользят по мне, вроде, невзначай, но внутренне меня трогает это внимание. Двоякие чувства – внутренности обдает то напряжением, то удовольствием. И все-таки, мне льстит его внимание. Особенно, в свете того, что он пришел с другой.

Когда Давид наливает по третьему кругу и видит мой, почти полный бокал, хлопает себя по лбу.

– Я забыл тебе купить детское шампанское, – улыбается он.

– Нехорошо получилось, но я переживу, – прикусываю губу, чтобы не рассмеяться.

– Нет, ну ты серьезно, что ли? Ты знаешь, что люди, которые считают, что пить нужно меньше и люди, которые считают, что пить нужно больше, сходятся в одном – пить нужно!

– Тебе так хочется меня напоить?

– Конечно, а вдруг ты буянишь, ругаешься матом и танцуешь на столе, – ржет он.

– Все может быть. Но проверять не будем.

– А я бы танец посмотрел, – шутит захмелевший Никольский и лукаво заглядывает мне в глаза. Ольга недовольно поворачивает к нему голову.

– Сегодня точно не светит, – улыбаюсь в ответ. Почему-то, теплеет внутри оттого, что он не ведет себя отчужденно, после нашего неприятного разговора.

– Сегодня? Звучит обещающе.

– Не донимайте мне подругу. – вклинивается Маша. – Ее на прочность проверять – зубы сломаешь.

Даша вспоминает и рассказывает в тему анекдот, за столом все смеются и разговор переключается на другие темы. Но Никольский разглядывает еще пуще.

Дождавшись, наконец, когда все выходят на перекур, иду в ванную комнату и смачиваю ладони холодной водой и прикладываю их к щекам. Я горю, но лицо, слава Богу, не красное, по скулам лишь разлился естественный румянец. Что происходит? Почему он на меня так действует?

А еще меня раздражает эта Ольга. Она по большей части молчит, лишь иногда вставляет пару фраз и периодически что-то нашептывает Никольскому. Но сидит с таким видом! Может все его женщины считают достижением, что попали к нему в постель? А я его послала. Еще тогда я поняла, что нужно было сказать помягче, ему очень не понравились мои слова, он не показал, но я умею считывать эмоции по глазам. Ладно, не вернешь, сыграла привычка говорить прямо и честно. Он же не неженка, переживет.

Выхожу из ванной комнаты, прохожу по коридору и, замираю на месте. На кухне слышу голоса Никольского и его пассии.

– И что не так? – спрашивает он.

– Ты все время пялишься на эту Яну, думаешь это приятно?

– Оля, она сидит напротив меня, куда мне прикажешь смотреть?

– Ну не до такой же степени, еще и клеить ее на моих глазах пытаешься, и за столом это все заметили.

– Могу поменять вас местами, и буду смотреть на тебя. Хочешь? – раздраженно отвечает он.

– Нет, не хочу.

– Тогда не *би мне мозг, Оля! Пришла на праздник, расслабься и отдыхай. Если не задалось, я вызову тебе такси.

Она затихает, слышу пару шагов, наверное, подходит к нему.

– Я просто соскучилась, Вадик, – меняет она тон.

– И при чем здесь Яна?

Нелепая пауза заставляет меня напрячься, вдруг они поняли, что их слушают. Но Ольга нарушает тишину.

– У тебя с ней что-то было?..

– У меня с ней что-то будет, – говорит он. А у меня подпрыгивают внутренности.

– Никольский, ты совсем уже не церемонишься! Это перебор, не находишь?

– Я тебе уже говорил – не задавай вопросы о других женщинах.

– Но ты никогда себя и не вел так по-свински. Сидишь со мной и откровенно рассматриваешь другую. Ей едва за двадцать, у тебя вкусы изменились?

– Изменились, причем, прямо в процессе разговора. Мне расхотелось тебя трахать, тебе пора домой.

– Что? – возмущенно изрекает женщина – Ты совсем охренел, Вадик! Ты сам мне позвонил, я не набивалась.

– Если все сказала, всего доброго.

Она резко выходит из кухни, еле успеваю отпрянуть за дверь. Ольга скрывается в конце коридора, и я слышу, как Никольский открывает окно, а следом ощущаю запах сигаретного дыма.

На цыпочках прошмыгиваю мимо, выдыхаю, когда вижу, что он стоит спиной и курит. Фух, не заметил.

В гостиной все снова сходятся за стол, занимаю свое место и пытаюсь переварить информацию. «У меня с ней что-то будет». Значит, не собирается оставлять все, как есть.

Видимо новая информация и алкоголь действует на меня неправильным образом. Потому что, когда Никольский возвращается за стол, теперь уже я пялюсь на него и не могу справиться с этим желанием. Явно видно его испорченное настроение, он перехватывает мои взгляды, но теперь его глаза холодны. Как же понять, что происходит внутри этого человека?

Через час Романовы едут домой и предлагают меня подвезти.

Накидываю пальто, выходим из квартиры, Давид провожает нас, наваливая, по ходу, свои шуточки, за дверь. Мы с Машей хихикаем.

Выходя первой, сталкиваюсь на площадке с Никольским. Он курит. Мирон прощается с ним за руку, Маша тоже прощается, а когда я прохожу мимо него к лифту, он останавливает меня за локоть и поворачивает к себе.

– Яна, некрасиво подслушивать чужие разговоры, – говорит очень тихо, это слышу только я.

Вспыхиваю мгновенно. Как он узнал? Не мог он видеть. Сердце пускается вскачь, наши лица так близко, что я четко вижу расширяющиеся прямо на моих глазах зрачки. В нос ударяет его парфюм, ноги подкашиваются, если бы он сейчас не удерживал, наверное, упала бы. Это тот самый момент унизительной неловкости, когда ответить просто нечего. Но самым глупым в такой ситуации будет оправдываться.

– Если не хочешь, чтобы тебя слышали, закрывай дверь.

– Яна, мы подождем тебя в машине, – говорит Мирон, они уже зашли в лифт, и три пары глаз смотрят на нас в недоумении, что же им делать дальше.

– Я уже иду, – освобождаю локоть из руки Никольского и спешу к лифту.

Вниз едем в молчании, даже Давид притих. Мои щеки пылают, одна надежда на макияж, выгляжу сейчас, наверное, по-идиотски. Собственно, чувствую я себя так же. Может, он на понт меня взял, а я раскололась? Ну не мог он видеть. Да уж… Опытный, взрослый мужчина – это не так просто, как кажется.

Глава 11

Яна

Поднимаюсь по ступенькам на второй этаж колледжа. На самом верху замечаю Титова, перед ним стоит девушка со второго курса, кажется, с Графического дизайна.

Меня она не видит, что-то на эмоциях доказывает парню.

– Лика, я ни хр*на тебе не обещал, какие претензии?

– Зачем было рассказывать об этом?

– Я рассказывал? Ты че, думаешь ты большое событие в моей жизни? Подружек нужно правильно выбирать, они твои фотки слили.

Я прохожу мимо, девушка затихает.

– Яна Эдуардовна! – окликает меня Титов.

Останавливаюсь, девушка сбегает по ступенькам вниз, а он подходит ко мне.

– Привет, – понижает голос.

– Привет. Ты почему не паре?

– Вышел, скучно.

– Мне нужно к завучу, – смотрю на часы, – веселить тебя не могу.

Он ухмыляется.

– Ты будешь на концерте в честь Дня рождения колледжа?

– Ты будешь выступать?

– Я что идиот? После концерта будет банкет и танцы. Хочу пригласить любимую преподавательницу на медленный танец.

На губах блуждает игривая улыбка, а в глазах веселятся чертики.

– Я буду на концерте, но в качестве партнерши по танцам присмотри себе кого-то из студенток.

Дверь рядом с нами открывается, оттуда выходит преподаватель по ОБЖ и смеряет Титова недовольным взглядом.

– Здравствуйте, Аркадий Павлович, – говорю я, он здоровается в ответ, и я ухожу по своим делам.

После общения с Ингой Львовной настроение катится вниз. Эта дама даже из мелочи сделает проблему и отчитает за нее, как школьницу.

У меня остается еще время до следующей пары, беру кофе с собой в кабинет и усаживаюсь на подоконник. Моросящий противный дождь навевает уныние, так и хочется укутаться в плед и сидеть с чашкой чая в уютной квартире. Желательно своей, в Питере.

На столе вибрирует мобильный – Надя, соседка. Только вспомнила про Питер, принимаю звонок.

– Яна, привет.

– Привет, Надюш.

– Я с новостями, но они не очень.

– Что случилось? – пульс учащается, и я сажусь на стул.

– Снова Кириенко приходил. Меня дома не было, мама рассказала. Он перерыл твою квартиру вверх дном, снова тебя искал. Отца твоего ударил, мама полицию вызвала, но он успел уйти, пока они приехали.

– Господи! А папа как сейчас? У него же даже телефона нет, и позвонить не могу, – волна жалости к отцу и нехорошего предчувствия захлестывает разом.

– Да нормально, фингал, правда, под глазом. А в квартире, мама говорит, и без того был бардак, а сейчас вообще треш.

Сердце больно сжимается, там все до боли родное, мое.

– Он что-то искал? Или что ему нужно было?

– Ян, я не знаю. Может, и лучше, что меня не было. Маме Костя угрожал на словах, что, если не скажет куда ты подалась, у нее будут проблемы. Я бы не смогла в страхе соврать, ты же знаешь, у меня все на лице написано.

– Даже не знаю, как быть… Приехать не могу, и что с этим делать, не представляю. Понять бы, чего он хочет.

– Яна, не вздумай сюда ехать. Ты бы его видела, это совсем другой Костя, от одного взгляда озноб по коже.

– Ладно, спасибо, Надя. Держи меня в курсе. И маме от меня спасибо передай, что полицию вызвала.

Отключаюсь и не могу прийти в себя. Просто какая-то черная полоса. Что в моей квартире понадобилось Косте? Надеюсь, он больше туда не заявится, там нечего ни брать, ни искать.

***

Но вечером, в пятницу, когда я собираюсь выходить на концерт, в дверь звонят.

Открываю и обмираю – Кириенко. Поправился, возмужал, а взгляд, на самом деле, колючий и обозленный.

– Ну привет, Яна. Думала не найду?

– Привет. Зачем вообще искал? – меня охватывает беспокойство, он не выглядит доброжелательным, да и тон настораживает.

– Может, я войду?

Отступаю и впускаю его в квартиру. Он проходит в комнату, оглядывается. Останавливаюсь в паре метров, мне некомфортно с ним в закрытом пространстве. Даже не верится, что когда-то я любила этого человека и нам было хорошо вместе.

– Так зачем ты меня искал? И что за беспредел устроил в моей квартире?

– Я пришел забрать свое, Яна.

Он впивается в глаза, коварная улыбка, больше похожая на оскал, пугает и по всему организму, я слышу грохот моего, лихорадочно стучащего, сердца.

– Все, что между нами было, давно прошло, Костя. У меня другая жизнь и…

– Да ты мне и нафиг не нужна! – перебивает он резко. – Бабки мои верни и живи своей другой жизнью.

– Что? Ты о чем?

– Дурой не прикидывайся! – он повышает голос, и тут меня накрывает реальный страх.

– Какие бабки? Я не понимаю тебя.

– Незадолго до того, как меня забрали, я оставил сверток с долларами у тебя в квартире. Думал заберу, когда все разрулю. Но сразу вернуться не получилось. А сейчас мне деньги понадобились, я вернулся, а их нет, – он разводит руками, а я чувствую подкатившую тошноту.

– Какие доллары? Я знать ничего не знаю. Где ты их оставил?

– В туалете, в лючке за унитазом. К трубе привязал.

– И что, их там нет?

– Нету, Яна! Хватит из себя идиотку строить! Там было тридцать косарей зеленью, гони мое бабло!

– Я не брала твои деньги!

– Значит, папаша твой спер или его дружки конченые. Мне нас*ать, спрос с тебя.

– Если ты оставлял деньги на хранение, нужно было предупреждать. Где я возьму такую сумму? И почему теперь должна их отдавать? Я их в глаза не видела.

– Ты ох*ела, Кравцова? Это не мои проблемы, не будет денег, я тебя уничтожу!

Он бросается ко мне, и я со страху кидаюсь бежать, но он настигает, хватает за плечо, разворачивает меня и мою щеку обжигает пощечина. Паника и дикий ужас охватывает мгновенно. Он разъярен, и у меня мелькает мысль, что он меня сейчас здесь убьет и никто не узнает, что со мной произошло. Он хватает меня за барки, нависает и шипит прямо в лицо.

– Если не скажешь, где валюта, на куски порежу.

Господи, как можно за такую сумму идти на криминал? Но, собственно, он и раньше этим занимался. Страх заставляет мозг работать молниеносно.

– Подожди, отпусти меня. Я тебя поняла.

Кириенко разжимает руки, отходит на шаг. В глазах загорается надежда.

– Подожди здесь, пожалуйста, – пытаюсь говорить спокойно.

Он остается на месте. Я делаю два шага до ванной комнаты, захожу и поворачиваю замок изнутри. Меня нещадно трясет, телефон остался в сумке на диване. Я не понимаю, что делать и как выйти из этой ситуации.

Не проходит и минуты, как Костя понимает обман. Он дергает дверь и разражается проклятиями. У меня есть единственный шанс, если соседи услышат шум и обратят внимание на происходящее. Боже, помоги мне!

Еще несколько раз он с силой дергает двери, потом наваливается, пытаясь выбить ее плечом. Спасибо тетке, что не заменила старое деревянное полотно, с громоздким металлическим замком, жаловалась, что денег не хватило, когда делала ремонт.

Дверь не поддается, и он затихает.

– Ты реально думаешь, тебя это спасет? – слышу с той стороны. – Ты с собой забрала бабки? Они здесь?

– Костя, успокойся, прошу. Я не брала твои деньги. И папа, скорее всего, их не брал. Я вспомнила, у нас протечка трубы была. Приходил сантехник, устранял поломку. Теоретически, он мог найти их.

– Ага, и электрик мог, и хахаль твой какой-нибудь. Кравцова, меня не гребет кто их нашел. Отдавать будешь ты!

Понимаю, что мои попытки бесполезны. Сажусь на краешек старой ванны, силясь усмирить свой пульс.

– С*ка! – орет уже где-то из кухни Кириенко.

А потом слышу грохот падающего стола и звон бьющейся посуды. На столе стояла вазочка с сушками, это она разлетелась в дребезги. Следом на пол летит еще что-то, слышу грохот выдвигающихся ящиков, он выкидывает на пол столовые приборы и все, что попадается под руку.

Ищет деньги, понимаю я. У него агония, что не так с этим парнем? Неужели не видно, что таких денег у меня нет? Пожалуйста, услышьте кто-нибудь, вызовите полицию, посылаю мольбы своим соседям. Я их даже толком не знаю, мы здороваемся, когда сталкиваемся в подъезде или во дворе, но пока не успела ни с кем подружится. А на моей площадке вообще одинокая бабулька живет, она точно не помощник.

Около получаса, или мне так кажется, Костя громит мою квартиру, от напряжения во всем теле, меня начинает бить озноб. Когда он поймет, что поиски не увенчались успехом, что тогда?

Дергаюсь, когда он со всей дури лупит в дверь ногой.

– Ты тупая, безмозглая овца! Ты мне все вернешь, поняла? Я вернусь, даю тебе три дня! Если денег не будет, твоего ублюдочного папашу найдут в одном из городских каналов. А твою смазливую мордашку отремонтирует только пластический хирург.

Напоследок он роняет на пол вешалку у входа и, кажется, уходит.

Подхожу к двери, прислушиваюсь, тихо. Боюсь выходить, оседаю под дверью прямо на пол и плачу. Слезы прорываются обильным потоком и переходят в рыдания. Меня бьет отходняк, я захлебываюсь и громко всхлипывая, впадаю в истерику.

Не ощущаю счета времени, слезы заканчиваются, но я все так же сижу, боясь открыть дверь и увидеть Кириенко.

Спустя какое-то время, снова слышу в коридоре шаги, настораживаюсь, прислушиваюсь. Шаги уходят в комнату, а потом подходят ближе, кто-то дергает за ручку двери, сглатываю, ощущая резкий укол в области сердца.

– Яна! Ты здесь? Яна! Открой!

Титов.

Встаю, отпираю дверь и падаю в его объятия, как в спасательный круг.

– С тобой все нормально? Что тут произошло? Кто это был?

По голосу слышу, что возмущен, он крепко прижимает меня к себе, и я снова начинаю плакать.

– Яна, тебе ничего не сделали?

Машу головой, что нет. Когда немного прихожу в себя, он отводит меня на кухню, переворачивает валяющийся стул, садит на него. Набирает воды и заставляет выпить.

Присаживается напротив на корточки.

– Ты можешь объяснить, что тут произошло?

– Как ты тут оказался?

– Ты обещала прийти на концерт. Но тебя все не было. Булат спросил у Леры, она тоже была в недоумении. А когда позвонила несколько раз, а ты не взяла трубку, я подумал, что-то не так.

– Ты никого не видел, когда подъехал?

– Нет. Кто это был?

– Человек из прошлой жизни.

– А имя у этого человека есть?

– Матвей. Ты последний, кого я хочу втягивать в это дело. Можешь отвезти меня к тетке?

– Могу. Но ты мне расскажешь, кто устроил в твоем доме погром и чего он хотел.

– Я не хочу сейчас говорить об этом.

Он вздыхает, поднимает меня за плечи.

– Одевайся, поехали.

Прохожу в комнату, сумки на диване нет, осматриваюсь вокруг – валяется на полу, выпотрошенная до нитки. Телефона нет, кошелька тоже – урод. Там и паспорт был, вспоминаю я, теперь восстанавливать придется. Все вокруг вывернуто, везде хаос. На душе тоже. Накидываю пальто на вечернее платье, закрываю квартиру, и Матвей увозит меня.

– Из-за этого ты сбежала из Питера? – спрашивает он когда глушит машину у дома родственников.

– Нет. Я уехала из-за отца. А это был другой человек.

– Чего он хотел?

– Матвей, это мои проблемы, не лезь.

– Ты, правда, думаешь, что я это так оставлю?

– Матвей, я тебе никто. Ты придумал себе сказку, а это реальная жизнь. Причем у каждого из нас она своя. Не лезь в мою, пожалуйста, в ней не так все просто. Не нужно нарываться на неприятности, я сама со всем разберусь.

– Яна, какого х*ра? Если бы ты могла разобраться, ты бы не дрожала, запершись в ванной, осиновым листом!

– Ты, что ли, Рэмбо? Или ты думаешь это малолеток на остановке гонять? Все, забудь! Спасибо, что подвез.

Выхожу, закрываю дверь и несусь в подъезд. Не хватало еще, чтобы разборки начал устраивать. Он хоть понимает кто такой Кириенко? И вообще, где он был все это время? А может сидел? Я уже ничему не удивлюсь.